CC BY
16LIB
шши
JEZYKOZNAWSTWO I LITERATUROZNAWSTWO / ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
КОНСТРУКЦИИ С ПРИЧАСТИЯМИ И ДЕЕПРИЧАСТИЯМИ, ОБРАЗОВАННЫМИ ОТ
ГЛАГОЛОВ ЗВУЧАНИЯ, И ПРОБЛЕМА ТАКСИСА
Вяльсова А.П.
кандидат филологических наук, доцент кафедры современного русского языка Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет
Конструкции с причастиями и деепричастиями, образованными от глаголов звучания, представляют собой особый тип таксисных отношений, при котором главным показателем выступает не временная связь, но семантическое и модусное соотношение предикатов. Одна денотативная ситуация описана с точки зрения двух разных каналов восприятия: один предикат описывает общеперцептивное действие, а второй - частноперцептивное, звуковое. Как правило, причастия выражают факт, в то время как деепричастия часто отражают звуковую сторону действия.
Ключевые слова: действительное причастия, деепричастие, глаголы звучания, таксис, перцептивный аспект действия.
CONSTRUCTIONS WITH PARTICIPLES AND ADVERBIAL PARTICIPLES, DERIVED FROM THE SOUND VERBS, AND THE PROBLEB OF TAXIS
Vialsova A.P.
Candidate of Philological Sciences, Associate Professor at the Department of Modern Russian Language,
St. Tikhons Orthodox University
There is a special type of taxis relation of participles and adverbial participles, derived from the sound verbs, in which the main indicator is not the time, but semantic and modus relationships between the predicates. The whole situation is described from two different canals of perception: one predicate describes the common action and the other - with the meaning of sound - shows only sound part of the whole action. Active participle usually expresses the factual action, whereas adverbial participle is often perceptual.
Key words: active participle, adverbial participle, sound verbs, taxis, perceptual aspect of action.
Объектом рассмотрения в данной статье являются конструкции с деепричастием и причастием типа Машина идет тяжело, хрипя и кашляя (Виктор Некрасов); Оставив экипаж у дома, Петр Елисеич зашагал к рудничному корпусу, где хрипела работавшая штанговая машина (Д.Н. Мамин-Сибиряк), которые исследовались в научной литературе на разных основаниях и в разных аспектах. В настоящей статье предпринята попытка объяснить данные конструкции как особый тип таксисной связи.
Прежде чем приступить к детальному рассмотрению материала следует пояснить некоторые базовые понятия, связанные с категорией таксиса. За последние 40 лет с момента публикации статьи Р.О. Якобсона «Шифтеры, глагольные категории и русский глагол» [10, с. 101], в которой был введен термин таксис, категория таксиса получила достаточное освещение в грамматике описательной. Цель описательного подхода к грамматическому явлению - соотнесение категории и объектов, что в теории таксиса подразумевает распределение языковых единиц между таксисом и нетаксис-ными отношениями. Такой подход - от объекта к категории - представлен, в частности, научным направлением ТФГ, где сохраняется традиция Р.О. Якобсона и, соответственно, категориально-морфологический подход к категории таксиса. Центром поля таксиса в ТФГ становятся деепричастие и однородные сказуемые, грамматические свойства которых предопределяют для данного направления сущность категории таксиса. С одной стороны, таксис сводится к идее относительного времени, выражаемой в русском языке видом:
несовершенный вид - одновременность, совершенный вид
- разновременность, с другой стороны, свойства грамматической связи деепричастия с основным предикатом стали рассматриваться как основное свойство таксисной связи, что в ТФГ названо «единый временной план» [9, с. 234-241].
Начало новому, объяснительному, этапу в исследовании таксиса было положено в работах Г.А. Золотовой и последователей ее научной школы. С именем Г.А. Золотовой связано широкое, семантико-синтаксическое, понимание категории таксиса, как «межпредикативного взаимодействия двух предикатов по трем предикативным категориям
- модальности, времени и лицу» [4, с. 101]. Такая трактовка таксиса соединяет проблематику таксиса с понятием полупредикативности, что позволяет значительно расширить круг рассматриваемых единиц и исследовать все таксисные (полупредикативные, вторичные) предикаты на единых основаниях. Данная трактовка таксиса используется и в настоящей статье.
Конструкции, рассматриваемые в настоящей статье, никогда не становились отдельным предметом лингвистического исследования, однако неоднократно привлекали к себе внимание ученых в связи с другими явлениями в языке. Так, В.В. Виноградов в работе 1947 года, рассматривая временные значения деепричастий, обнаружил деепричастные конструкции, в которых «деепричастие совершенного вида обозначает побочное одновременное действие, сплетенное с действием глагола-сказуемого, включенное в него как его составная часть или образующее вместе с ним один
сложный акт... Сухо чмокнув, лопнула тонкая леса (Шолохов) [2, с. 323].
Близкие по типу конструкции стали предметом исследования И.А. Мельчука, который в статье, посвященной глаголам, замыкающим прямую речь, рассматривает возможность передачи русских предложений типа «Оставьте меня! - испугался буфетчик» английскими конструкциями с причастием II: «Leave me alone!» - said the bartender, frightened. Он задается вопросом, как интерпретировать данные конструкции: в лексическом аспекте - расширять круг глаголов, которые могут вводить прямую речь, или в синтаксическом аспекте - рассматривать конструкцию целиком, учитывая и более общий глагол речи. Если принять первый тезис, то тогда речевым глаголом следует признать любой глагол, даже не связанный семантически с оформлением речи, например, потирать руки, схватиться за голову и др. И.А. Мельчук признает единственно возможным решением синтаксический путь: фрагмент с прямой речью относится не к глаголу эмоционального состояния, а ко всей конструкции [5, с. 228]. Изложив в общих чертах взгляды И.А. Мельчука на данную конструкцию, отметим то, что автор статьи констатировал, но не объяснил. В данных конструкциях употребляются преимущественно те глаголы эмоционального состояния, семантика которых может включать наблюдаемые действия, положения, состояния: возмутился, испугался, встревожился, но не глаголы, выражающие внутреннее (узуальное) состояние: уважать, презирать, любить, симпатизировать. Это объясняется тем, что глаголы наблюдаемых состояний позволяют на протяжении всей конструкции удерживать единую точку зрения - один субъект модуса.
В ТФГ данные конструкции рассматриваются на предмет отнесенности/неотнесенности к таксисной связи. Для объекта исследования данный подход важен тем, что в работах по таксису регулярно обнаруживается рассматриваемый тип отношений как в деепричастных, так и в причастных конструкциях. Так как таксис в ТФГ понимается как хронологические отношения, то конструкции, в которых как таковых временных отношений нет, создают противоречие внутри теории. Во-первых, если признавать в данных конструкциях одновременность, то возникает вопрос, как отделить данные конструкции от стандартной одновременности. З.И. Годизова вслед за ТФГ характеризует таксисное значение этих конструкций как псевдоодновременность, а к таксису относит только те из них, в которых сочетаются действия разных субъектов: Когда Виктор Ипполитович ударом ножа раскроил надвое звонко хряснувшее, темно-зеленое, круглое диво с ледяной, сахаристой сердцевиной, у Лары захватило дух от страха, но она не посмела отказаться (Б.Л. Пастернак) [3, с. 12-13]. Однако термин «псевдоодновременность» не объясняет механизм соотношения между двумя предикатами. Во-вторых, если не учитывать временного соотношения между предикатами, то необходимо выработать основания отнесения данных конструкций к таксису. В ТФГ обнаруживаются несколько решений данной проблемы. Первое решение предусматривает особые языковые условия: сочетание двух логически неоднородных действий (общего и частного), и на этом основании данные конструкции к таксису не относятся [см. 6, 7]. По мнению А.В. Бондарко, наоборот, таксисная связь с отношениями конкретизации, характеризации и оценки удерживается благодаря отнесенности действий к единому временному плану [9, с. 263-266].
В данной статье предлагается другое решение этой проблемы. Ш. Балли предложил выделять в предикативной единице уровень диктума - содержание высказывания - и уровень модуса - отношение говорящего к содержанию предложения [см. 1]. При анализе таксисной связи обычно учитывается только диктумная сторона соотношения предикатов. На основе предложенного Г.А. Золотовой широкого понимания термина «таксис» в настоящей статье выявляются несколько типов таксисных отношений, причем учитываются как отношения по линии диктума, так и связь с модусом. Основанием объединения двух предикатов в так-сисную пару является не временное единство диктума (как в ТФГ), а односубъектность модуса: две диктумные единицы соединяются в таксисную пару тогда, когда владельцем двух модусов предикатов является один субъект сознания.
Различные комбинации отношений по диктуму и по модусу создают несколько типов таксисной связи:
(1) одноплановая связь, при которой два действия смежны в пространственно-временном отношении в сознании субъекта речи. Одноплановость характеризуется отношениями по линии диктума, в то время как тип модуса - конкретность/неконкретность действий - остается неизменным. Такой тип связи характерен для деепричастия. Например, Тяжело ворочая колесами, пароход стал отодвигаться от пристани (В. Крапивин) - оба предиката обусловлены точкой зрения наблюдателя; а в предложении В юности он писал песни, подражая Дельвигу и Кольцову (И.А. Бунин) деепричастие и основной предикат сообщают известную информацию.
(2) разноплановая связь, которая характеризуется сменой типа модуса в рамках одного субъекта сознания. Один предикат может выражать наблюдаемое действие, а другой то, что известно говорящему. Разноплановая таксисная связь в большей степени характерна для причастия. Например: Вскоре явился к Владимиру Андреевичу старый кучер Антон, некогда водивший его по конюшне и смотревший за его маленькой лошадкою (Пушкин). Основной предикат явился выражает сюжетное действие, которое находится в поле зрения субъекта речи-автора, а причастные предикаты выражают внесюжетную информацию, известную автору, но логически не связанную с основным предикатом. В ТФГ такие конструкции рассматривают как нетаксисные.
(3) связь двух предикатов, формирующих одну денотативную ситуацию, через единый модус сознания. Одно событие может быть представлено как переключение каналов восприятия в сфере одного субъекта-модуса: ср.: Осторожно нажал щеколду, дверь, скрипнув, отворилась (Шолохов) - один факт и два способа его восприятия: деепричастие -слух, а глагол - зрение. Это тип таксисной связи может поддерживать и изменение типа модуса в рамках одного субъекта сознания: ср.: Дэзи застеснялась и немного скокетничала, медленно подняв опущенные глаза (А. Грин) - фактическое действие обозначено деепричастной конструкцией подняв опущенные глаза, а интерпретация, оценка выражена глаголом скокетничала, который отражает точку зрения стороннего наблюдателя на действия главного действующего лица.
В настоящей статье будет рассмотрена таксисная связь по модусу с переключением каналов восприятия в рамках единого субъекта сознания на материале глаголов звучания. Данный тип таксисных отношений связан с явлением пер-цептивизации. «Перцептивизация - усиление, акцентирование, обогащение изобразительного плана путем замены
общеперцептивного выражения на частноперцептивное (ср. Он вышел из гостиной и Мышлаевский...зашлепал шпорами из гостиной - Булгаков)» [4, с. 415-416]. Это значит, что в предложениях с данным типом таксисной связи два предиката (общеперцептивный и частноперцептивный) представляют одну денотативную ситуацию. Например, Внизу, за спиною, звеня и сверкая, пробегали красноглазые трамваи (В.В. Вересаев). Тестом на то, что перед нами единая денотативная ситуация, описанная с двух ракурсов, а не два отдельных действия, является возможность опустить один из предикатов без существенного изменения смысла предложения. Можно опустить общеперцептивный предикат, оставив только частноперцептивный: Внизу, за спиною звенели и сверкали красноглазые трамваи. При этом создается эффект зрительно-слухового присутствия. В данном примере, однако, элемент за спиной позволяет предположить, что субъект речи слышит звон, а свет и цвет трамваев представляет на основе своего зрительного опыта, то есть, как видно, эффект присутствия в большей степени создается не предикатом со значением зрительного восприятия, а предикатом, выраженным звуковым глаголом. Но мы можем опустить и частноперцептивные предикаты, оставив только предикат с общим значением: Внизу, за спиною, пробегали красноглазые трамваи. Как видно из этого эксперимента, фрагмент теряет изобразительность, а прилагательное красноглазые само по себе не создает ситуации наблюдения.
Общеперцептивный предикат, как правило, связан со зрением, но, как было показано в предыдущем пример, зрительное восприятие не всегда создает эффект присутствия, поэтому для создания более живого изобразительного текста авторы прибегают к использованию других способов восприятия: слуху, осязанию, обонянию. Поэтому в одну денотативную ситуацию могут объединяться через единый воспринимающий модус предикаты со значением различных каналов восприятия:
1) зрение и слух: Два помощника писали на столах, скрипя перьями (Л.Н. Толстой);
2) зрение и обоняние: Легкий, сухой ветерок, разнося сладкий запах сжатого хлеба, веял с востока. (А.И. Эр-тель);
3) зрение и тактильные ощущения: На воле дул стылый ветер, обжигая лицо после тепла и затишки (Борис Екимов); Маленькая, тёплая рука прикоснулась нерешительно к шершавой голове и, словно это было знаком неотразимой власти, свободно и смело забегала по всему шерстистому телу, тормоша, лаская и щекоча (Л. Андреев).
4) различные комбинации предикатов восприятия: Осветив черепицу на крыше и согрев древесину сосны, поднимается выше и выше запоздалое солнце весны (Н. Заболоцкий).
Таксисная связь глаголов звучания по модусу, как правило, образуется в паре с глаголом движения или деформации. Связь звука и движения проявляется в том, что «целый ряд глаголов, в своих основных значениях описывающих движение, в производных значениях описывает перемещение звука» [8, с. 45]. В структуре лексического значения этих глаголов содержится сема звука, которая может выражаться с помощью рядоположенной нефинитной формы глагола или употребляться вместо глагола движения. По сути, перед нами лексикализованный таксис - результат разложения значения глагола по семам. При таком типе таксисных отношений связь осуществляется по модусу и на
уровне семантики. Связь на уровне семантики предполагает использование глаголов движения или деформации в качестве общеперцептивного предиката. Если звуковой глагол не содержит сему движения или деформации, то такие действия не объединяются в одно событие, а представляют собой другой тип таксисных отношений, предполагающих одновременность двух действий. Например, в предложении Через две минуты все было в порядке, и тигры один за другим, рыча, шли по коридору вон с арены (Б.С. Житков) наличие предикатов со значением разных каналов восприятия ( идти - зрительный канал, а рычать - звуковой) не создает одной денотативной ситуации. Глагол рычать не содержит семы движения или деформации, и поэтому не может описывать одно наблюдаемое событие. В этом случае общеперцептивный глагол нельзя опустить: *тигры рычали по коридору. Однако данный тип отношений прекрасно заменяется на однородные сказуемые, представляющие таксисное значение одновременности двух действий: и тигры один за другим, рыча, шли по коридору - тигры шли по коридору и рычали. Если конструкцию с причастием и деепричастием можно заменить однородными сказуемыми, то значит перед нами более одной денотативной ситуации.
Другая особенность описываемых конструкций связана с категорией субъекта и понятием точки зрения. Действие, выраженное вторичным предикатом, может принадлежать личному субъекту (1) Внезапно кто-то проходит мимо окон, скрипя по снегу (Д.В. Григорович) или предметному субъекту (2) Немного подальше шел, скрипя колесами, неуклюжий обоз с хлопчатой бумагой, и на таком количестве лошадей, что как будто бы и конца ему не было (А.Ф. Писемский). Для конструкций с личным субъектом, помимо наличия общей семантики движения и деформации у одного из предикатов, важным условием является наличие воспринимающего субъекта, отличного от субъекта, который совершает действия, выраженные предикатами. В примере (1) действие, представленное двумя каналами восприятия (проходить и скрипеть), совершает неопределенно-личный субъект. Субъектом сознания, который объединяет эти два действия в одну денотативную ситуацию, является воспринимающий субъект, находящийся за окнами. Присутствие сторонней точки зрения обусловливает тот факт, что описываемые конструкции, как правило, принадлежат к Он-субъектным конструкциям, то есть относятся к субъекту 3-го лица, и данный субъект совершает действие, выраженное звуковым предикатом, неосознанно.
Существует несколько способов представления денотативной ситуации с помощью глаголов звучания:
1) деепричастие и основной предикат: Телега свернула с дороги и покатилась под гору, прямо по целине, тарахтя и подпрыгивая (В. Шукшин);
2) причастие и основной предикат: Где-то невдалеке натужно ревел совершающий посадку самолет (Л. Кудрявцев);
3) личная форма глагола с частноперцептивным значением, если имеется в виду движения или деформация: Зазвенел невдалеке трамвай, и она пошла на его привычную музыку (Л. Улицкая).
4) личные формы общеперцептивного и частнопер-цептивного глаголов, соотносящиеся на уровне текста: Профессор Выбегалло кушал. При этом он хрустел, чмокал, хрюкал, всхрапывал, склонял голову набок и жмурился, словно от огромного наслаждения (Братья Стругацкие). Это тип представления события возможен тогда, когда глаголы
звучания не соотносятся с глаголом движения или деформации и требуют поясняющего предиката. При этом невозможно опустить предикат с общим обозначением, так как будет неясно, какое действие сопровождают описываемые звуки, но заменить фрагмент с финитными глаголами конструкцией с деепричастием возможно. Ср.: * Профессор Выбегалло хрустел, чмокал, хрюкал, всхрапывал... и Профессор Выбегалло кушал, хрустя, чмокая, хрюкая, всхрапывая.
Как видно из приведенных примеров, таксисная связь по модусу у причастия и деепричастия устанавливается по-разному.
В предложениях с деепричастиями средством перцепти-визации, как правило, является деепричастная форма, а сказуемое оформляется глаголом с общеперцептивным значением: Существует несколько условий для создания эффекта перцептивизации с деепричастием.
Деепричастие, употребленное при глаголе движения/ деформации и семантически связанное со значением основного глагола, выражает действие, производимое механизмом или предметом. В этом случае основной предикат с общеперцептивным значением может быть опущен, а глагол звучания будет удерживать всю смысловую нагрузку фрагмента. Например, По улице, звеня, прошла утренняя конка (Роман Гуль) - Ср. По улице прозвенела утренняя конка. Особенность этих конструкций состоит в том, в качестве субъекта используется предмет с функционально обусловленным предикатом. Г.А. Золотова в своей семантической классификации глаголов относит глаголы данной семантики к функтивным. Она пишет: «Некоторые акциональные глаголы, сочетаясь с именами предметных субъектов, утрачивают значение действия, поскольку неживые предметы действовать не могут, и становятся глаголами функтивного или экзистенциального значения, то есть сообщают о наблюдаемом из известном говорящему исправном/неисправном функционировании предметов, артефактов, механических устройств» [4, с. 62]. Наличие субъекта функтива создает условия для усиления перцептивного элемента и возможности употребления двух частноперцептивных глаголов: По дороге, дребезжа, будто вот-вот рассыпется, пылила старенькая «Нива» (А. Житков). Все сказанное относится и к звуковым глаголам с семантикой звуков, издаваемых животными, так как в этом случае звуки являются основными идентификаторами субъекта действия Ср.: Мышь иной раз шелестела в сухой траве (Г.П. Данилевский), и к тем явлениям природы, в которых «звук не отторгается от своих источников» [11, с. 14] - вода, ветер и т.п. Ср.: Было тихо; только вода все говорила о чем-то, журча и звеня - два звуковых деепричастия заменяют глагол текла. Деепричастие, будучи грамматически подчинено основному предикату, семантически становится более значимым.
Деепричастие может употребляться и при полнознаменательном глаголе, если выражает перцептивно важную информацию или при описании события отсутствует зрительное восприятие. В этом случае семантическая связь между предикатами устанавливается средствами контекста и, как правило, с помощью имени существительного выражается каузатор звука, для которого звуковой глагол является функтивом. Например, Денщик, тяжело ступая тяжелыми мужицкими сапогами, вошел зажечь лампу, и пока он возился у стола, звеня стеклом и чиркая спичками, Зарудин и Волошин молчали, и при разгорающемся свете лампы
видны были только их блестящие глаза и нервно вспыхивающие огоньки папирос (М. Арцыбашев); Рядом мыла и вытирала стаканы, проворно скрипя тряпкой девушка в клетчатом платье. (В. Набоков). Имена предметов являются необходимыми, так как без них ситуация становится неясной: * денщик возился у стола, звеня и чиркая или мыла и вытирала, скрипя. В данных примерах создается полисубъектная ситуация: в каждом примере имеется субъект восприятия, который объединяет действия в одно событие, кроме того, субъект действия (возился, мыла) и неодушевленный субъект звукового предиката - стекло, спички, тряпка. Если считать, что стеклом, спичками, тряпкой употреблены в функции инструмента, тогда субъекты действия - денщик, девушка - будут издавать звук намеренно с помощью указанных предметов, но ситуация перцептивиза-ции создается именно тогда, когда присутствует сторонний наблюдатель, а субъект основного действия создает звук случайно. Субъект-каузатор звука может быть выражен и предложно-падежной формой: Булыжники мостовой звенели под каблуками Иуды Гросмана, и эта музыка создавала легкое, праздничное настроение. (Давид Маркиш). В данном примере мы видим сочетание нескольких субъектов: субъект восприятия и субъект движения - Иуда Гросман, субъект-каузатор - каблуки, а субъект предложения - булыжники. При трансформации данных конструкций с деепричастиями в конструкции с одним частноперцептивным предикатом и наоборот следует учитывать синтаксическое взаимодействие Именительного и Творительного падежей. В случае пропуска общеперцептивного глагола, контекстуально связанный с ним частноперцептивный глагол также требует каузатора звука Ср.: Перед домом расстилался густозеленый луг, на коем паслись швейцарские коровы, звеня своими колокольчиками (А.С. Пушкин) - Перед домом расстилался густозеленый луг, на коем швейцарские коровы, звенели своими колокольчиками - Перед домом расстилался густозеленый луг, на коем звенели колокольчики швейцарских коров.
В отличие от деепричастных конструкций в предложениях с причастием средством перцептивизации является сказуемое, а причастие выполняет функцию объяснения, конкретизации. Оставив экипаж у дома, Петр Елисеич зашагал к рудничному корпусу, где хрипела работавшая штанговая машина (Д.Н. Мамин-Сибиряк); Чавкал под ногами жирный озерный ил, шелестел подминаемый камыш и жесткие хвощи шуршали по резиновой насечке, но Стекольщик с Витьком продирались всё дальше, пока не зашли в воду по колено (Еремей Парнов); В это время охнул причаливший лифт (О. Славникова). В этих примерах два предиката относятся к одной и той же денотативной ситуации, но на уровне модуса соединяются наблюдение и вывод. Отличие от деепричастной конструкции заключается в том, что причастие употребляется как необходимый элемент конструкции, включающей глагол звучания, обозначающий неочевидное перцептивное свойство предмета. Пропуск причастия создает туманный контекст, предполагающий множественность толкований: Охнул лифт - сломался, открылся? Хрипела машина - обычный звук или звук поломки? Шелестел камыш - на ветру?
Для причастия характерно сочетание субъекта действия с субъектом-каузатором: Из длинного старого штрека тянуло пощипывающей горло гарью, тихо шелестел всасываемый мощным вентилятором воздух (И. Ефремов) - воздух
создает шум, а вентилятор является причиной этого шума. В конструкциях со страдательным причастием, которое выражает действие, совершаемое лицом, личный субъект может быть опущен или дан в другом фрагменте: Чавкал под ногами жирный озерный ил, шелестел подминаемый камыш и жесткие хвощи шуршали по резиновой насечке, но Стекольщик с Витьком продирались всё дальше, пока не зашли в воду по колено (Еремей Парнов). Субъектом-ка-узатором звука являются Стекольщик с Витьком, но они делают это ненамеренно, поэтому одновременно являются и субъектом действия описываемой ситуации - подминают камыш, который, в свою очередь, является субъектом звукового действия.
При синонимической взаимозамене конструкций с причастием и деепричастием следует учитывать, что деепричастие тяготеет к частноперцептивной, а причастие - к общеперцептивной информации, поэтому необходимо менять местами сказуемое и вторичный предикат: В раскрытую форточку слышно было, как шуршал о ледяной воздух падающий снег (Марк Зайчик) - слышно было, как падал снег, шурша о ледяной воздух. Использование деепричастия с общеперцептивным значением при частноперцептивном
глаголе создает эффект персонификации и приближения ситуации к источнику наблюдения: Повернул вентиль, газ зашипел, вырываясь из отверстия (Троицкий). В конструкциях с причастием персонификация действия снижается, так как причастие поясняет образование звука:...на плите пронзительно свистел выкипавший чайник (Петр Проскурин). Деепричастие приближает к наблюдаемому объекту чайник выкипал свистя, а причастие удерживает воспринимающий субъект и держит наблюдаемое событие немного на отдалении.
Наблюдения над конструкциями с глаголами звучания позволяют сделать вывод о семантико-синтаксической природе таксисной связи по модусу. При «отключении» всех таксисных категорий - модальности, времени и лица, при единстве воспринимающего модуса отношения между предикатами устанавливаются на лексико-семантическом уровне. А это, с одной стороны, предполагает связь пары слов, а с другой стороны, пары смыслов, которые могут выходить за рамки предложения. Поэтому следующий шаг в исследовании категории таксиса должна сделать грамматика объяснительная, задача которой показать как «работает» в языке категория таксиса на текстовом уровне.
Литература
1. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка / Ш. Балли. М.: Изд-во: УРСС, 2001 - 416 с.
2. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове) / Под ред. Г.А. Золотовой. - 4-е изд. М.: Русский язык, 2001. -720 с.
3. Годизова З.И. Видовременные значения причастий совершенного вида: автореферат дис. ... кандидата филологических наук / Санкт-Петербург. гос. ун-т Санкт-Петербург, 1991 - 14 с.
4. Золотова Г. А., Онипенко Н. К., Сидорова М. Ю. Коммуникативная грамматика русского языка / под общ. ред. Г.А. Золотовой. М.: Изд-во МГУ им. М. В. Ломоносова, 1998. - 524 с.
5. И. А. Мельчук. On a class of Russian verbs that can introduce direct speech: lexical polisemy or semantic syntax? (constractions of type "ostavte menja! - ispugalsja bufetcik) // Русский язык в модели «Смысл й Текст». Москва-Вена: Школа «Языки русской культуры», 1995. - С. 215-231.
6. Козинцева Н.А. Таксисные функции, передаваемые причастиями и причастными оборотами в русском языке // Проблемы функциональной грамматики: семантическая инвариантность/вариативность. СПб.: Изд-во Наука, 2003. - С. 175-189.
7. Лисина Н.М. Функциональная характеристика действительных причастий в современном русском языке. Автореф дис...канд. филол. наук. М., 1987. - 16 с.
8. Розина Р.И. Семантическое развитие слова в русском литературном языке и современном сленге: глагол. М., Издательский центр «Азбуковник», 2005. - 302 с.
9. Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис / [Ред. А.В. Бондарко (отв. ред.) и др.]. - 2. изд., стер. М.: УРСС, 2001 - 347 с.
10. Якобсон Р.О. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол // Принципы типологического анализа языков различного строя. М., 1972. - С. 95-113.
11. Rubinstein G. О звуковых именах в русском языке [Электронный ресурс] // Glossos. Issue 4: Summer 2003. - 31 с.
