CC BY
431
EPISTEMOLOGY & PHILOSOPHY OF SCIENCE • 2015 • T. XLIII • № 1
О
ТРЕДАКЦИИ
Философская программа конструктивизма, ее вариации и критика с позиций реализма широко обсуждаются в мировой литературе, в том числе и на страницах нашего журнала (2008. Т. 15, № 1. С. 5-14; 2009. Т. 20, № 2. С. 142-156). Несмотря на то что полемические позиции уже вполне сформулированы, а аргументы в целом известны, дискуссия, определяемая трудностью окончательного обоснования всякой философской программы, продолжается. Мы предлагаем читателям ознакомиться с обсуждением этой проблемы, состоявшимся на Международной конференции «Социальная философия науки. Российская перспектива» (18-19 ноября 2014 г., проект РНФ № 14-18-02227).
Реализм - это исходная эпистемическая установка, «встроенная» и в здравый смысл и в научное познание, нечто как бы само собой разумеющееся. На протяжении веков он был чем-то неоспоримым и при философском исследовании познания. Но уже начиная по крайней мере с XVIII в. возник эпистемологический антиреализм, прежде всего в форме феноменализма: Беркли, Юм, Мах и др. Эпистемологический конструктивизм, возникший позже, - это тоже антиреализм, но специфический.
Реализм считает, что при познании мы имеем дело с миром, существующим независимо от нашего познания и сознания, и что именно характеристики этого мира мы в принципе (хотя и не всегда фактически) можем знать. Фе-номеналистический антиреализм исходит из того, что в познании мы имеем дело только с нашим субъективным опытом, что понятия вообще и научные понятия в частности - наши конструкции. Конструкцией являются и понятия вещи, и тем более такие научные понятия, как атом, электрон и т.д. Эпистемологический конструктивизм идет еще дальше. С его точки зрения не только научные понятия - конструкция. Вообще не существует ничего «данного». В том числе и самого опыта, ибо он тоже лишь языковая конструкция.
К
ОНСТРУКТИВИЗМ VS РЕАЛИЗМ
Владислав Александрович Лекторский -
академик РАН, заведующий сектором теории познания института философии РАН. E-mail: v.a. lektorski@gmail.com
Vladislav Lektorsky - Full member of Russian Academy of Sciences, Head of Theory of Knowledge Department of the Institute of Philosophy RAS.
Panel Discussion 19
Конструктивизм стал популярен в мире и в нашей стране относительно недавно. Этой популярности, как мне представляется, способствует несколько обстоятельств.
Прежде всего это сама современная социальная и культурная жизнь, в которой все более теряется устойчивость социальной реальности: традиций, социальных институтов, отношений, идентично-стей, в которой многие культурные образования обнаруживают свою эфемерность: мгновенно возникают и быстро исчезают. Это и влияние таких современных концепций, как постмодернизм и социальный конструкционизм (разновидностью последнего можно считать нарра-тивизм) в науках о человеке: психология, социология, социальный анализ научного познания. Правда, есть серьезные основания считать, что само влияние этих концепций непосредственно связано с изменениями в социальной и культурной жизни.
Специфическая особенность современного конструктивизма -релятивизм. Между тем ни феноменалисты (Беркли, Мах, большинство логических эмпиристов), ни многие старые конструктивисты (неокантианцы, конструктивисты в философии математики) таковыми не были. При всей популярности конструктивизма он не может одолеть сопротивление реализма. Последний по-прежнему не только удерживает важные позиции, но и в ряде случаев переходит в наступление и завоевывает новых сторонников. При этом позиция реализма как способа истолкования познания вообще и научного познания в частности уточняется, разрабатывается, он приобретает новые модификации и интерпретации: метафизический реализм, модальный реализм, референционный реализм, структурный реализм, «внутренний» реализм, семантический реализм и т.д.
Может показаться, что сам эпистемологический спор реализма и конструктивизма имеет только философский смысл и не влияет на реальную познавательную практику. В действительности это не так. Представьте себе, что вы вечером вошли в комнату и увидели в ней стол коричневого цвета, который выглядит как новый. Но вот вы подошли к столу поближе и обнаружили, что он вовсе не новый, что его ножки в трещинах, что его цвет при дневном освещении не совсем коричневый. Стол - это реальный предмет, который существует незави-
О симо от того, знаете ли вы о нем. Поэтому ваше знание об этом пред-(Л мете (как и любом другом реальном предмете) может быть неточным д или даже ошибочным, вы можете узнать о нем то, чего не знали до сих Л пор. А теперь представьте иную ситуацию. Писатель описывает об-2 становку комнаты и говорит, в частности, о том, что в комнате стоял _ новый стол коричневого цвета. Стол, о котором пишет автор, это продукт писательского воображения, словесная конструкция. Этого стоЯ ла нет в реальности, он существует только в рамках определенной ^ лингвистической структуры. Ясно, что в отношении этого стола бес-
смысленно задаваться вопросом о том, насколько точно описан его цвет и в самом ли деле он новый.
В принципе так же дело обстоит в научном познании. В теоретическом знании нередко используются так называемые идеальные объекты: материальная точка, идеально твердое тело, несжимаемый газ... Вводящие эти идеальные объекты ученые знают, что они не могут быть реальными. Например, объем тела, обладающего массой, не может в действительности быть точкой. От такого рода объектов отличают теоретические объекты, относящиеся к реальным референтам: атом, электрон, кварк. Бессмысленно предполагать, что можно открыть новые свойства идеальных объектов: эти свойства определены самим способом задания объектов такого рода. Что же касается реальных объектов, таких, как, например, атом, то можно открывать их новые характеристики, строить о них разные теории, уточнять эти теории, изменять их и т.д. Формирование теоретических моделей, в которых фигурируют реальные объекты, определяет направление развития теории, задает эвристику поиска новых связей теоретических объектов с эмпирией и подсказывает пути создания новых экспериментальных установок. А работа с идеальными объектами позволяет формулировать идеализированные теоретические утверждения и упрощает расчеты. Иными словами, познавательные стратегии в отношении реальных объектов и объектов-конструкций совершенно разные.
Согласно математическому конструктивизму, существуют только те математические объекты, которые можно построить. И в этом случае речь идет не только о философском истолковании познавательной деятельности, а об определенных способах работы в математике: конструктивисты принимают не все методы математического доказательства и не все математические теоремы.
Сторонники социального конструктивизма в исследовании научного познания исходят из того, что все теоретические построения не имеют реальных референтов и принятие той или иной теории в любой науке - как естественной, так и социальной - может быть объяснено коммуникативными взаимоотношениями между учеными-теоретиками и экспериментаторами. Поэтому можно говорить о «социальном конструировании» научных фактов, атомов, кварков и т.д. С точки зрения данной концепции не существует принципиального различия между теоретическими объектами, имеющими реальных референтов, и идеализированными объектами и даже между познавательными и коммуникативными отношениями.
С точки зрения социального конструкционизма в психологии ученый-психолог не изучает нечто реально существующее, а вступает в коммуникативное взаимодействие с предметом своего исследования - другим человеком. В результате этого взаимодействия у ис-
«Я (Л 3 О (А
(В
следуемого человека возникает то, чего у него не было раньше: те или иные психические особенности, в том числе и патологические, например такие заболевания, как шизофрения. Согласно этой концепции исследователь-психолог может порождать новые типы человеческих существ посредством выдвижения определенных концепций и основанных на этих концепциях социальной и терапевтической практик. То, что самому ученому кажется изучением некоей реальности, на самом деле есть не что иное, как конструирование, создание этой реальности. Отсюда совет, который дают социальные конструкционисты: перестаньте сочинять теории (они с их точки зрения невозможны в науках о человеке), перестаньте ставить эксперименты (они тоже бессмысленны в рамках подобной позиции), а просто вступайте в коммуникацию с теми людьми, которых вы якобы исследуете или пытаетесь лечить. Тогда вы, возможно, сможете прийти к некоей совместной договоренности, в результате которой и вам и им станет легче жить.
Конечно, позиция социального конструктивизма (конструкцио-низма) самопротиворечива. Если считать, что все модели реальности - лишь продукт социальных отношений и в подлинном смысле слова знаниями не являются, тогда и саму концепцию социального конструктивизма нужно считать продуктом социальных взаимоотношений, продуктом переговоров и сделок между разными группами исследователей, а не попыткой нечто понять, познать. Но тогда к ней нельзя серьезно относиться.
Между тем, как представляется, можно снять жесткую дихотомию конструктивизма и реализма в эпистемологии и философии науки. Правда, для этого нужно иначе понять конструирование, чем это делают конструктивисты, и выявить новые измерения в понимании реальности по сравнению с тем, как это делают многие реалисты. Эту концепцию, которая снимает жесткое противостояние конструктивизма и реализма, я вслед за некоторыми авторами (в частности, Г. Ленком) называю конструктивным реализмом.
Концепция конструктивного реализма представляется мне наиболее перспективной в современной эпистемологии. Это не просто разновидность эпистемологического реализма. Это выражение тех новых подходов в понимании познания, которые, в частности, связа-
О ны с новым этапом развития когнитивной науки.
(Л Попытаюсь выделить некоторые моменты конструктивного реа-
д лизма как эпистемологической позиции.
Л 1. На становление этой позиции в эпистемологии и науках о чело-
2 веке серьезно повлияли работы по исследованию восприятия, пред-
_ принятые в 1970-1980-е гг. известным американским психологом Дж. Гибсоном. Восприятие, подчеркивал Гибсон, - не «идеальный
Св предмет», имеющийся во «внутреннем мире» сознания, не «вещь»,
^ а процесс. Это процесс извлечения информации из внешнего мира.
Восприятие не конструируется, но и не дается. Оно извлекается из мира активными действиями воспринимающего. Поэтому можно что-то воспринять и что-то не воспринять. Можно воспринимать лучше и хуже. Но действия, обеспечивающие восприятие, это не действия сознания и не деятельность мозговых механизмов (хотя без работы мозга восприятие невозможно), а реальные действия воспринимающего субъекта с его окружением. Поэтому в восприятие включено не только сознание, не только сенсорная система плюс мозг, а все тело воспринимающего и та часть окружения, которая взаимодействует с субъектом в данном процессе. Восприятие - не явление сознания, а событие в реальном мире, необходимая составляющая жизни.
Извлекаемая информация - в отличие от сенсорных сигналов, которые с точки зрения старых концепций восприятия порождают отдельные ощущения, - соответствует особенностям самого реального мира, но таким особенностям, которые соотносятся с особенностями познающего существа: с его потребностями, его телесной спецификой, возможностями его действий. Это и есть идея так называемого телесно-воплощенного познания (embodied cognition) и энактивиро-ванного познания (enacted cognition), популярная сегодня в когнитивной науке.
Реальность многообразна и многослойна, и познающее существо имеет дело только с некоторыми ее характеристиками. Так, человек, сидящий и работающий за столом, собака, подбежавшая к хозяину и улегшаяся под столом, и таракан, огибающий ножку стола, воспринимают один и тот же предмет - стол. Но воспринимают они его по-разному. Для собаки стол не существует как то, что может использоваться для еды или написания текстов, таракан, по-видимому, не может воспринять стол в его целостности. Все эти существа живут в мире, в котором существует стол, но они воспринимают его в соответствии со своими возможностями действия (можно сказать, в соответствии с своими онтологическими схемами). Если существуют инопланетные разумные существа, то можно полагать, что они будут воспринимать и постигать мир, в том числе и наше земное окружение, иным образом, чем мы. Если бы были существа, размеры которых сопоставимы с размерами элементарных частиц, они смогли бы непосредственно воспринимать эти частицы, что невозможно для человека.
Ряд современных исследователей, отталкиваясь от идей Гибсона (сегодня в когнитивной науке возникло целое движение гибсониан-цев и неогибсонианцев), развивает понимание познания как деятельности в рамках теории динамических когнитивных систем. Познание с этой точки зрения - это не что-то, происходящее «внутри» познающего существа, а динамический процесс, в котором психика, тело познающего существа и окружающий реальный мир - это лишь три ас-
«Я (Л 3 О (А
(В
пекта некой единой деятельности. Идущее от Декарта резкое противостояние «внутреннего» и «внешнего» снимается. Познание со всеми своими конструкциями имеет дело именно с реальностью. Вместе с тем познающее существо «вырезает» из реальности то, что соотносимо с его деятельностью. Именно с этим направлением ряд исследователей связывает современный этап развития когнитивной науки.
2. В науках о человеке исследователь имеет дело с такой реальностью, которая производится и воспроизводится человеческой деятельностью и вне этой деятельности не существует. Точка зрения (восходящая к Л.С. Выготскому), согласно которой высшие психические функции человека, включая сознание и структуру Я, обусловлены культурно-исторически и возникают в процессе коммуникации и совместной деятельности, разделяется многими современными исследователями. Важно, однако, иметь в виду, что эту идею можно толковать двояко. Одно толкование характерно для современного социального конструкционизма и связано с антиреалистическим и релятивистским подходом к познанию и сознанию. Но существует и другое понимание этой идеи, совместимое с позицией конструктивного реализма. Можно исходить из реального существования исторически меняющихся систем коллективной деятельности и коммуникации, из реального существования индивидов, включенных в эти системы. Индивидуальное познание понимается как компонент коллективного познавательного процесса. Другой индивид, без взаимодействия с которым невозможен мой познавательный процесс, - это не конструкция моего сознания (или моего мозга, как сказали бы радикальные эпистемологические конструктивисты), а в некотором смысле часть меня самого. Без него я не был бы самим собой, не существовало бы моего Я, не было бы возможно и познание в его специфически человеческих формах.
Согласно позиции конструктивного реализма, Я во всех своих ипостасях, в том числе и в качестве познающего, может быть понято как существующее в социальных коммуникациях, т.е. как продукт и одновременно условие социально-культурного конструирования. Это не означает, что субъективная реальность и Я фиктивны. Нет, они
О
¡/) вполне реальны, однако это особый тип реальности.
3. Некоторые исследователи утверждают, что термин «конструк-
<0
О тивный реализм» является оксюмороном, соединением несоединимо-2 го. Это, конечно, не так. В действительности любая конструкция _ предполагает реальность, в которой она осуществляется и которую она выявляет и пытается трансформировать. В то же время реаль-СВ ность выявляется, актуализируется для субъекта только через его конструктивную деятельность.
Сконструированность не обязательно означает нереальность того, что построено. Если Я, личность, идентичность - это социальные конструкции, из этого вовсе не следует их нереальность. И стол, за которым я сижу, тоже построен, сконструирован. Однако от этого он не перестает существовать. Феномен Я возникает в определенном возрасте и в определенных культурно-исторических условиях. Но когда Я возникло, оно становится реальностью, при этом такой, в которой далеко не все ясно как самому его носителю, так и другим. Можно сказать, что все социальные институты есть продукт человеческой деятельности, т.е. в некотором смысле конструкции. Но из этого не следует их нереальность. Человек вообще создает такие предметы (как материальные, так и идеальные), которые как бы выходят из-под его контроля и начинают жить вполне самостоятельной реальной жизнью. Это и социальные институты - и поэтому можно и нужно изучать их структуры, строить о них теории. Это и субъективный мир человека - предмет психологических исследований, как теоретических, так и экспериментальных. Это мир идеальных продуктов человеческого творчества, развивающийся по своим особым законам. Эти идеальные предметы до такой степени отделяются от породившего, сконструировавшего их творца, что сегодня многие считают бессмысленным ставить вопрос об их авторстве.
Таким образом, реальность должна пониматься как многослойная и многоуровневая. Разные уровни не сводимы друг к другу, хотя между ними есть отношения зависимости. Способы существования разных уровней различны. Поэтому можно говорить о существовании «разных миров», каждый из которых реален и связан с другими. Физический мир, например, это не только микромир, но и макромир: мир деревьев, животных, людей, столов и стульев. Сказать, что стул не существует, что это наша иллюзия, что имеется только некоторая концентрация атомов и элементарных частиц в определенной области пространства и времени, было бы в высшей степени странно (хотя некоторые физики утверждали именно это). Существуют числа, теории, идеи, хотя это уже другой способ существования. Существует субъективный мир, и это тоже реальность, хотя иного рода, чем реальность физического рода. Поэтому я могу рефлексировать над собственными переживаниями, т.е. пытаться осознать и познать их (иной раз неудачно), и исследователь-психолог может изучать мои психические процессы со стороны, конструировать теории в этой связи, проводить эксперименты. Но субъективная реальность как объект изучения не конструируется процессом ее исследования. Она в значительной мере конструируется социальными коммуникациями, но это уже другой вопрос: одно дело, как она возникает и существует, другое дело, как она исследуется.
(Л (Л 3 О (А
(В
Концепция конструктивного реализма имеет прямую связь с тем деятельностным подходом, который в свое время интенсивно разрабатывался в отечественной философии и психологии (Э.В. Ильенков, Г.С. Батищев, Г.П. Щедровицкий, В.С. Стёпин, В.С. Швырёв, М.А. Розов, автор этого текста, С.Л. Рубинштейн, А.Н. Леонтьев и др.). Поэтому конструктивный реализм можно было бы называть и деятельностным реализмом.
Сегодня в связи с развитием КВ1С-технологий проблема взаимоотношения природных и социально-культурных, естественных и искусственных процессов, органического развития и человеческого конструирования является одной из наиболее острых - не только в теоретическом, но и в плане сугубо практическом, в отношении возможных последствий применения КВ1С-технологий для человека, в том числе последствий весьма опасных, связанных с трансформированием человеческой телесности и психики. Дело в том, что нанотех-нология начинает конструировать предметы и материалы, оперируя теми единицами реального мира (атомы, элементарные частицы), которые философы-эмпирики считали логическими конструкциями из чувственных данных, а конструктивисты простыми фикциями. Естественно, что для эпистемологического конструктивизма проблемы взаимоотношения естественного и искусственного не существует, так как для него не существует естественного. Между тем энтузиасты нанотехнологий предлагают понять человека как Космиурга, как конструктора реального Космоса и как конструктора собственной телесности, психики, идентичности. Эта конструктивистская научно-техническая и социальная установка кажется утопической, хотя имеет множество сторонников. Как сказал однажды Н. Бердяев, особенность утопии состоит не в том, что она не существует, а в том, что она однажды может стать реальностью. Ведь подобная конструктивистская установка в случае ее принятия угрожает подорвать бытийные основания человека, его деятельности и познания. Это очень острая современная проблематика, которая связана с судьбой человеческой культуры и самого человека.
(Л (0 3
о
(О
(В
