CC BY
251
УДК 008 + 159.923.2 + 316.61 ББК 71 + 87.75 + 88.52
А.Ю. Чукуров
КОНСТРУИРОВАНИЕ ТЕЛЕСНОСТИ КАК МЕХАНИЗМ САМОКОНТРОЛЯ
Сегодня, как никогда раньше, актуализируется проблема телесности. В информационном обществе физическое тело «отступает» перед телом социальным, границы которого, с одной стороны, значительно шире, но при этом и куда более прозрачны и легко разрушаются в силу любого внешнего давления. Поскольку физическое тело подчинено социальному, а последнее помещено в контекст информационного общества и оказывается крайне уязвимым по причине размытости его границ в связи с всепроникающим информационным шумом, то мы не можем говорить о безопасности и физического тела. В информационном обществе очень непросто сохранять собственную идентичность и проводить границу между внутренним и внешним. Гармония физического и социального нарушена, что приводит к психофизиологической дисфункции. В статье анализируется проблема современных бодимодификаций, их причины и онтологическая сущность. В результате делается вывод, что телесные трансформации в начале XXI века являются способом и механизмом самозащиты и самоидентификации в условиях информационного общества.
Ключевые слова:
безопасность, бодимодификации, границы, информационное общество, информационный шум, телесность, тело, самозащита, самоидентификация.
Чукуров А.Ю. Конструирование телесности как механизм самоконтроля // Общество. Среда. Развитие. - 2015, № 3. - С. 145— 149.
© Чукуров Андрей Юрьевич — кандидат культурологии, доцент, Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, Санкт-Петербург; e-mail: achukurov@yandex.ru
Сегодня, как никогда раньше, актуализируется проблема телесности: телесность рассматривается и в контексте ее погруженности в информационный поток, и в контексте утраты психофизиологической гармонии, и, даже - в контексте властных отношений. Еще Марсель Мосс, французский антрополог, обратил внимание на то, что физическое тело оказывается крайне зависимо от социокультурного окружения [10]. Все, вплоть до походки, детерминировано культурным текстом. Иными словами, физическое тело не самостоятельно - оно, во-первых, имеет свойство меняться само под влиянием внешних сил, а во-вторых, изменяет механизмы саморепрезентации в зависимости от контекста, в который оказывается погружено. И в наши дни вполне уместно ставить вопрос о соответствии этого культурного контекста естественным потребностям физического тела и, возможно, о выработке механизмов его «освобождения».
Марсель Мосс писал о телесных практиках, которые человек приобретает с рождения. Он указывал на то, что телесные практики социальны и называл их «habitus» - привычкой, передающийся с помощью памяти, и формирующийся в зависимости от набора определенных условий. «Habitus» варьируются «главным образом
в зависимости от различий в обществах, воспитании, престиже, обычаях и модах» [10, с. 37]. Так телесность «формируется» в процессе социализации, и в реальной повседневной практике мы имеем дело с некоей «культурной телесностью».
Практически все исследователи указывали на сложную организацию феномена телесности и выделяли разнообразные механизмы взаимодействия тела и внешней среды. Вспомним, что Ж. Бодрийяр выделял четыре варианта тела в зависимости от контекста рассмотрения: труп для медицины, робот для политической экономии и т.д. [3] Оригинальная концепция «тела без органов», востребованная, прежде всего, в искусствосфере, была предложена А. Арто [1]. А труды М. Фуко, посвященные взаимодействию тела и социума, трансляции идеи власти через телесность и механизмы социальные воздействия на тело так и вовсе стали классикой «науки о телесности» [15-17]. В отечественной традиции детальная разработка феномена телесности начинается с А.Ф. Лосева, выделявшего именно социальные характеристики тела [8;, 9]. Современные исследователи В.А. Подо-рога [9], В.Л. Круткин [7], Л.В. Жаров [5], о И.М. Быховская [4] продолжают эту тради- о цию, анализируют телесность «по слоям» и Ц в контексте социокультурной деятельно- о
о
сти. На тему «границ и формирования» телесности написано довольно много научных трудов, но все они в той или иной степени повторяют упомянутую выше идею М. Мосса. В частности, И.М. Быховская рассматривает тело и телесность и выделяет три составляющих: тело природное (т.е. физическое), социальное и культурное [4]. Природное тело дается нам от рождения, а социальное формируется во взаимодействии с социальной средой. Что до тела культурного, то оно является неким продуктом культуросообразного формирования и использования телесного начала. По мнению автора, именно последнее определяет переход к собственно «личностной» телесности. Выделение «культурного тела» может показаться излишним, но как бы то ни было, именно в данном дискурсе и возникает вопрос: а насколько здесь велика роль «личностного» и присутствует ли в этом процессе свободный выбор? При такой колоссальной несвободе в формировании себя, какое пространство остается для «личного»?
В информационном обществе физическое тело «отступает» перед телом социальным, границы которого с одной стороны значительно шире, но при этом и куда более прозрачны и легко разрушаются в силу любого внешнего давления. А как следствие, страдает и само физическое тело. Норвежский антрополог Йорун Сол-хейм пишет: «Я убеждена, что наши новые и быстро распространяющиеся «культурные болезни», такие как анорексия, були-мия, фибромиалогия и другие трудно определяемые страдания, в первую очередь надо рассматривать как симптом усугубляющейся проблемы «пограничной линии». Эта проблема связана с сохранением границ тела и, не в последнюю очередь, с недостатком целостности, неприкосновенности женского тела» [12, с. 26]. От себя мы можем добавить, что речь может идти как о теле женском, так и о теле мужском. Но чем больше внешнего давления и ощущения зависимости от среды обитания, тем сильнее проявляется тяга к самоконтролю. Подчас, не осознавая в полной мере грозящей ему опасности, человек разрабатывает собственные механизмы самозащиты от окружающей среды. Именно конец ХХ - начало XXI века дает нам новые возможности и способы устанавливать этот контроль. Разумеется, иногда это не более чем иллюзия контроля, а иногда тяга к самоконтролю принимает на первый взгляд патологические формы. Если некогда человек достраивал тело сообраз-
но общепринятым племенным традициям и обрядовой культуре или воспринимал тело, как нечто данное свыше, а в христианской концепции - созданное по образу и подобию бога, - то сегодня он предпринимает попытки выстраивать собственное тело, исходя из личностных смысложиз-ненных проектов и представлений о безопасности.
Нарушение границ
и психофизиологическая дисфункция
В.Л. Круткин совершенно справедливо утверждает, что «телесность человека является интегральной характеристикой, она охватывает как физические, так и метафизические его параметры. Человеку не просто дается данное тело, ему дается тело в данном мире». Однако далее он указывает, что тело и общество не находятся в состоянии антагонизма [7, с. 148]. Именно последний тезис представляется нам спорным.
И прежде чем мы рассмотрим современные телесные практики, вызванные по нашему мнению именно «состоянием антагонизма» тела и общества, обратимся к некоторым поздним размышлениям М. Фуко.
Мишель Фуко, который посвятил огромное количество текстов анализу дисциплинарного общества, утверждает, что оно осталось в прошлом, и сегодня мы имеем дело с обществом контроля. Эта мысль появилась у него в двух лекционных курсах «Безопасность, территория, население» [14] и «Рождение биополитики» [13]. В них он анализирует феномен контроля в дискурсе развития либерализма. Философ утверждает мысль об избытке свободы, о бесконечных возможностях либерализма на современном этапе учитывать множественные интересы, при этом разрабатывая новую, гибкую систему контроля. Причем речь идет об управлении поведением. Власть усиливает вмешательство в личную жизнь пропорционально расширению спектра свобод и их совершенствованию.
Обратим внимание на то, что указанная М. Фуко подобная «либеральная политика» оказывается возможна именно в информационном обществе, где соединение либерализма и контроля достигает своего максимального выражения. Эти два феномена существуют неразрывно - без механизмов информационного общества невозможно представить себе и «общество тотального контроля», так же как и либерализм в полной мере раскрывается и
достигает невероятных вершин именно в эпоху информационного общества.
Именно здесь мы приходим к центральной проблеме. В информационном обществе очень не просто сохранять собственную идентичность и проводить границу между внутренним и внешним. Когда внешний мир вторгается в область внутреннего, интимного, человек испытывает колоссальный стресс. Вспомним, что нарушение «личной зоны», например, в общественном транспорте, ведет к мощному выбросу катехоламинов - адреналина, норадреналина («гормон ярости») и дофамина («гормон страха»). Как следствие, у человека повышается артериальное давление, наблюдается учащенное дыхание и т.д. Это состояние известно под названием «борьба или бегство». Постоянное пребывание в подобном состоянии приводит к ослаблению памяти, депрессиям, хронической усталости, болям и, даже, частым простудам [2]. Мы можем утверждать, что подобный механизм взаимодействия человека и социума работает на всех уровнях. Сегодня «несанкционированное вторжение», как известно, происходит постоянно, ибо современный человек погружен в «информационный шум» и подвергается массированным информационным атакам.
Поскольку физическое тело подчинено социальному, а последнее, как уже было сказано, помещено в контекст информационного общества и оказывается крайне уязвимым по причине размытости его границ в связи с всепроникающим информационным шумом, то мы не можем говорить о безопасности и физического тела. Гармония физического и социального нарушена, что приводит к психофизиологической дисфункции. В попытках вернуть утраченную гармонию, избежать несанкционированного вторжения в пределы собственной телесности, мы все чаще сами разрабатываем механизмы формирования и укрепления границ своей личности.
Нередко человек стремится не просто изменить свое тело, но уменьшить его, сделать тем самым незаметнее - ведь это тоже один из возможных способов обретения чувства безопасности. Именно в этом многие исследователи видят корни все той же анорексии. «В этом свете нет ничего удивительного в том, что значительная часть патологий семьи состоит в проблемах границ, таких как анорексия, нарциссизм, злоупотребление наркотиками и инцест. Речь идёт о границах, которые нарушаются, и стратегиях отчаяния, направленных на то, чтобы взять под контроль собствен-
ную внутреннюю территорию, которая для этого может заполняться, опустошаться, увеличиваться и уменьшаться», пишет социальный антрополог Тиан Серхауг [12, с. 31]. То есть, чем меньше тело, тем легче его контролировать. Иными словами, в какой-то степени продолжая и дополняя мысль М. Фуко, мы можем говорить не столько об обществе контроля, сколько об обществе самоконтроля.
Лишь осознавая границы, мы отдаем себя отчет в том, кто мы есть и осознаем себя. Человеку свойственно стремление определять «границы себя», а если эти границы не идентифицируются «естественным» образом, то их надо установить ради обретения чувства безопасности. Проблема границ - это ключевая проблема информационного общества. Сегодня научные достижения позволяют нам конструировать наши тела, исходя из особенностей самоидентификации. Но иная причина подобного конструирования - это превращение тела не только в инструмент саморепрезентации, но и в убежище.
Именно с последним и возникают трудности. Человек не чувствует себя в безопасности в собственном теле. В.А. Подоро-га утверждает: «...слишком доступное нам переживание собственного тела, которое неожиданно сталкивается с ему противоположным: вы все-таки находитесь внутри особой телесной машины и не имеете над ней полной власти, и в каждое мгновение можете утратить контроль. Ваше собственное тело (переживаемое как вам принадлежащее) в глубинном истоке существования принадлежит не вам, а скорее внешнему миру» [11]. А потому и возникает стремление к изменениям. Также, как укреплялись стены средневековых замков и крепостей, так человек сегодня стремится укрепить, модифицировать стены своей телесности для обретения чувства уверенности и безопасности.
Культура самоконтроля и защитные механизмы тела
Тело во все времена «достраивалось»: одеждой, косметикой, татуировками и шрамами. Таким образом обеспечивалась постоянная связь тела и космоса, гарантировавшая гармонию. В архаических сообществах, например, одежда традиционно выполняла витальные функции, или «собирала витальность». Модная индустрия уничтожила эту функцию одежды. В свою очередь, утрата одеждой сакральных функций должна приводить к формированию новых механизмов собирания витальнос-
о
ти, поскольку жизненные силы человека необходимо восполнять. Современный человек отчасти возвращается к архаическим механизмам достройки тела, превращения своего тела в видимый объект, отчасти же вырабатывает новые механизмы, по сути схожие с архаическими.
Во многих этнических культурах нанесение шрамов - это фиксация перехода на новую социальную ступень, часть обряда инициации или брачного обряда. Иными словами, шрамы - это история, которую проживает человек. В культуре трансмодерна - шрамирование это создание истории: человек создает себя, свою индивидуальность и историю своей жизни посредством нанесения шрамов. Бизнес, связанный с различными видами бодимо-дификаций (стампинг, танг-сплитинг, скарификация, все виды бодипэйнтинга и пр.) оказывается невероятно востребованным в начале XXI века. Бодимодифика-ции сегодня - это больше, чем субкультурное явление. Это движение, день ото дня набирающее обороты и последователей. Но создание своей истории и индивидуальности - лишь часть причин подобного конструирования. Другая причина - это боль. «Боль - это нечто определенное, а определенность позволяет делать различия. Различия же в свою очередь, позволяют вводить понятия и устанавливать некий минимальный порядок, без которого невозможно жить» [12, с. 300]. Боль позволяет вернуть утраченные границы тела, сделать размытое и неясное - конкретным и осязаемым. Не случайно особую популярность сегодня обретает именно стампинг - отрезание фаланг или только самых кончиков пальцев. В США уже появилась целая сеть клубов любителей стам-пинга. Ведь именно в этой добровольной ампутации воплотилось все, к чему стремится современный человек - боль и физическое, абсолютно осознанное и осязаемое формирование новых границ своего тела.
Наше тело имеет право как на совершенство в соответствии с требованиями массовой культуры, - а на создание совершенного тела сегодня направлены колоссальные силы пластической хирургии и весь «фитнес-бизнес», - так и на болезненность и «поврежденность», поскольку и в первом, и во втором случае мы имеем дело с механизмами адаптации и формами самоконтроля и выстраивания границ. То, что нередко обыденное сознание воспринимает как саморазрушение, по нашему мнению, на самом деле таковым не является - это вариант самоидентифика-
ции и обретения индивидуальности. Так, суицид - это не более чем установление границ между собственной телесностью и внешней средой, это радикальная телесная практика. Человек, безусловно, имеет право на жизнь, но точно также он имеет право на смерть, а потому, например, запрет на эвтаназию - это покушение на естественные права человека, проявление стремления социума к контролю и подчинению. Вспомним, что все тоталитарные общества недавнего прошлого объявляли суицид «вне закона», морально осуждали самоубийц и умалчивали статистку суицидов. Вспомним также, что в России с 2000 года ведется активная борьба со всеми Интернет-страницами, посвященными суицидальным практикам. Разумеется, предлогом здесь становится тезис о вреде подобной информации для несовершеннолетних.
Норвежский психотерапевт и философ Финн Скэрдеруд в своей книге «Беспокойство. Путешествие в себя» говорит о том, что в современном обществе стираются рамки пространства и времени, а там, где границы отсутствуют, их необходимо установить, так как именно они порождают индивидуальность, основанную на нашем умении отличать себя от других [12].
С древнейших времен бодимодифика-ции были наиважнейшей частью культуры. Причины, как уже упоминалось, у них были самые разные. Тело «достраивалось» при переходе на новый социальный уровень, в ситуации изменения брачного статуса, в ходе инициаций и т.д. Тело обретало «видимость», становилось «говорящим», обеспечивая за счет этих трансформаций своего владельца жизненными силами. В современном нам информационном обществе причины для тех или иных телесных трансформаций ничуть не менее серьезны и значимы. Мы не можем рассматривать какие-либо телесные практики как патологические, поскольку именно посредством их тело входит в культуру. Не зря без редупликации тело в архаических культурах оставалось невидимым или бесполым. Каждая культура создает свои собственные телесные ритуалы, маркируя социальный или экономический статус, эмоциональное или физиологическое состояние. Каждый из подобных ритуалов/практик является проявлением механизма социокультурной адаптации, и нередко оказывается откликом на те или иные вызовы среды.
В 1985 году Донна Харауэй написала «Манифест киборгов» [18]. Этот отчасти иронический текст, обращенный к ана-
лизу женского опыта, во многом пред- вращение еды - рвота. Эта защита наше-
восхитил сегодняшний день. Феминист- го физического тела. Но у социального
ка утверждает мысль, что мы киборги, тела естественной защиты нет. Как нет и
это наша онтологическая сущность, ибо данных природой границ. Между тем ин-
киборг - это соединение материальной формационный шум - это то самое грубое
реальности и воображения. Примеча- вторжение, от которого необходимо обес-
тельно, что во многом причиной «рожде- печить защиту. Именно сейчас мы прихо-
ния» киборга становится прорыв границ дим к культурному феномену самоконтро-
между человеческим и животным; между ля посредством искусственно вызванной
животно-человеческим и машиной; меж- «культурной рвоты» или боли, в основе
ду физическим и нефизическим. «Достра- своей имеющих стремление к установле-
ивание» себя - это механизм выживания нию границ и осознанию себя в них. и достижения гармонии. Киборг - это В начале XXI века мы наблюдаем фор-
достижение целостности и, в том числе, мирование нового типа культуры - куль-
преодоление гендерной биполярности, туры самоконтроля, когда в ситуации ко-
ибо киборг является существом постген- лоссального внешнего давления и перма-
дреного мира [18]. Это символ единства и нентного нарушения границ социального
целостности. тела, а, как следствие, и тела физического,
У Юлии Кристевой есть замечательное человек решает отвоевать себе право ус-
понятие - «абжект» [abject] - «отвратитель- танавливать границы самостоятельно и
ное», что в своей «радикальной отброшен- свободно. Таким образом, современные
ности» тянет человека к границе смысла бодимодификации мы можем рассматри-
[6]. Чужеродное и грубое, оно вторгается вать как способ и механизм самозащиты и
в тебя, вызывая отторжение. У тела есть самоидентификации в условиях информа-
естественная защита от вызывающей от- ционного общества.
Список литературы:
[1] Арто А. Театр и его двойник. Театр Серафима / Пер. с фр. и комментарии С.А.Исаева - М.: Мартис, 1993. - 192 с.
[2] Биохимии для студента. - Интернет-ресурс. Режим доступа: http://biokhimija.ru/lekcii-po-biohimii/25-gormony/177-kateholaminy.html (30.07.2015)
[3] Бодрийяр Ж.М. Прозрачность зла. - М.: Добросвет, 2009. - 387 с.
[4] Быховская И.М. Homo somaticus: аксиология человеческого тела. - М.: Эдиториал УРСС 2000. - 312 с.
[5] Жаров Л.В. Человеческая телесность: философский анализ: Автореф. ... д. филос. н. - Свердловск, 1988.
[6] Кристева Ю. Отвращение // DEJA VU алиби-не-алиби - Интернет-ресурс. Режим доступа: http://ec-dejavu.ru/d/Disgust.html (27.07.2015)
[7] Круткин В.Л. Телесность человека в онтологическом измерении // Общественные науки и современность. - 1997, № 4. - С. 143-151.
[8] Лосев А.Ф. Бытие. Имя. Космос. - М.: Мысль, 1993. - 958с.
[9] Лосев А.Ф. Миф. Число. Сущность. - М.: Мысль, 1994. - 920 с.
[10] Мосс М. Общества. Обмен. Личность. Труды по социальной антропологии / Сост., пер. с фр., предисловие, вступит, статья, комментарии А.Б. Гофмана. - М.: КДУ, 2011. - 416 с.
[11] Подрога В.А. Феноменология тела. / DEJA VU алиби-не-алиби - Интернет-ресурс. Режим доступа: http://ec-dejavu.ru/b/Body.html (25.07.2015)
[12] Скэрдеруд Ф. Беспокойство. Путешествие в себя / Пер. с норв. М. Эскина. - Самара: Издательский Дом «Бахрах-М», 2003. - 480 с.
[13] Фуко М. Рождение биополитики. Курс лекций // Центр гуманитарных технологий. Интернет-ресурс. Режим доступа: http://gtmarket.ru/laboratory/doc/6709 (28.07.2015)
[14] Фуко М. Безопасность, территория, населдение. Курс лекций // Центр гуманитарных технологий. -Интернет-ресурс. Режим доступа: http://gtmarket.ru/laboratory/doc/6693 (28.07.2015)
[15] Фуко М. История безумия в классическую эпоху / Пер. с фр. И. Стаф; под ред. В. Гайдамака. - СПб.: Университетская книга, 1997. - 575 с.
[16] Фуко М. Забота о себе. История сексуальности. Т. 3. - Киев: Дух и Литера, 1998. - 282 с.
[17] Фуко M. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы / Пер. с фр. В. Наумова; под ред. И. Борисовой. - M.: Ad Marginem, 1999 - 479 с.
[18] Haraway D. A cyborg manifesto. Science, technology and socialist-feminism in the late twentieth century // The European Graduate School. - Интернет-ресурс. Режим доступа: http://www.egs.edu/faculty/donna-haraway/articles/donna-haraway-a-cyborg-manifesto/ (10.08.2015)
