CC BY
82
УДК 022:727(47+57)"192"
К. Б. Лаврова
канд. пед. наук,
Челябинский государственный институт культуры E-mail: kloyna@yandex.ru
КОНСТРУИРОВАНИЕ ПРЕДМЕТНО-ПРОСТРАНСТВЕННОЙ СРЕДЫ СОВЕТСКОЙ БИБЛИОТЕКИ в 1920-е гг.
Проектирование предметно-пространственной среды библиотеки в 1920-е гг. ранее не исследовалось, однако именно в этот период происходит становление новой советской библиотеки (переход из традиционной дореволюционной, сугубо просветительской библиотеки в учреждение нового типа, совмещающее агитационно-пропагандистский пункт, собственно библиотеку и клуб). Основными типами библиотечных учреждений становятся библиотеки рабочих клубов и деревенские избы-читальни. В качестве социокультурных проектантов выступили художники русского авангарда, конструктивисты, представители изостудий Пролеткульта, руководствующиеся лозунгами «Новый быт требует новых вещей» и «Художник - организатор быта». Их подход к мебели в новых социальных условиях отвечал следующим положениям: разработка типовых решений планировки и оборудования, максимум свободного пространства, использование только утилитарной мебели, создание мобильных, трансформируемых многофункциональных объектов. Среди художников, занимающихся данным направлением, выделены Е. В. Семенова, Г. Г. Ряжский, А. М. Лавинский, А. М. Родченко. Их деятельность повлияла на организацию пространства библиотек в последующие периоды.
Ключевые слова: русский авангард, конструктивизм, Пролеткульт, библиотечная мебель и оборудование, социокультурное проектирование, «советская библиотека», трансформируемость библиотечной мебели, многофункциональность библиотечной мебели, трансформация библиотеки, 1920-е годы
Для цитирования: Лаврова, К. Б. Конструирование предметно-пространственной среды советской библиотеки в 1920-е гг. /К. Б. Лаврова //Вестник культуры и искусств. - 2017. - № 3 (51). - С. 32-42.
Изучение истории любого социального института, в том числе такого социокультурного явления, как «советская библиотека», будет неполным без изучения его предметно-пространственной среды (III 1С). Сам термин среда (с позиции системного подхода) определяет некий фрагмент реальности, в котором происходит функционирование всей системы. По мнению Г. К. Силаняна, «понятие среды подразумевает ее пространственную ограниченность, предметную наполненность, дея-тельностную составляющую» [26, с. 28]. Применительно к библиотеке ППС - это мебель, оборудование, интерьеры и архитектура библиотечных зданий и помещений.
Начало изучения ППС «советской библиотеки» положено в работах архитектурове-дов В. Э. Хазановой и С. О. Хан-Магомедова, библиотековедов Ю. Н. Столярова, К. Б. Лавровой, И. А. Коженкина, Е. В. Бахтиной и ряда других исследователей.
В работах В. Э. Хазановой в основном рассматривается клубная архитектура 1920-х гг., однако, будучи частью клубного здания, библиотека также попадает в сферу интересов исследователя [35]. Исследования С. О. Хан-Магоме-дова посвящены архитектуре русского авангарда, и поэтому клубы и избы-читальни 1920-х гг. также представляют интерес для автора [36].
В исследованиях Ю. Н. Столярова анализируются проблемы взаимодействия архитекторов и библиотекарей в процессе проектирования «советской библиотеки» [30], им также показана роль ряда библиотечных архитекторов (в частности Ф. Н. Пащенко) [28; 29] и определены основные этапы изучения материально-технической базы советской библиотеки [31; 32]. В работах К. Б. Лавровой выявляются отдельные направления деятельности Института библиотековедения и в целом организационные, методические и образовательные аспекты формирования ППС совет-
32
ской библиотеки [17; 18], а также место проблемы организации библиотечного здания в советском библиотековедении [17]. И. А. Ко-женкин изучает вопрос проектирования и производства специальной библиотечной мебели и оборудования в советский период [11; 12]. Работы Е. В. Бахтиной посвящены деятельности библиотековеда В. Ф. Сахарова, активно развивавшего в практической и теоретической деятельности изучаемую проблематику [2].
Во всех вышеуказанных работах отсчет формирования ППС советской библиотеки начинается с 1930-х гг. В целом интерес исследователей различных сфер к тем кардинальным преобразованиям в России в 1920-1930-е гг. вполне объясним, так как именно в данный период «происходили ключевые события ХХ века, положившие начало необратимым процессам в культуре... последствия которых мы ощущаем до сих пор» [38, с. 3].
Несомненно, данный период крайне интересен и важен и в контексте историко-библиотековедческих исследований. В его рамках вышло Постановление ЦИК СССР «О библиотечном деле в Союзе ССР» от 27 марта 1934 г., был создан всесоюзный Научно-исследовательский институт библиотековедения и рекомендательной библиографии, проведено предложенное Библиотечным управлением Наркомпроса РСФСР Совещание по теоретическим вопросам библиотековедения и библиографии, началось активное строительство и оборудование большого количества новых библиотечных зданий, для чего были разработаны первые типовые проекты и номенклатура библиотечной мебели и пр.
Однако за бортом библиотековедческих исследований в области формирования ППС фактически остается начальный период -1920-е гг.
Несмотря на достаточно большое количе -ство, по выражению С. О. Хан-Магомедова, «первичных достижений» 1920-х гг., т. е. того, что стало достоянием всей новой мировой архитектуры и дизайна [37, с. 6], данный пласт идей в сфере экспериментов в области библиотечной архитектуры и дизайна остается «забы-
тым» и практически не изученным. Причин этому видится несколько.
Во-первых, в сложных социально-экономических условиях 1920-х гг. (последствия Первой мировой и Гражданской войн, слом го -сударственного строя, НЭП и пр.) заметного строительства и оборудования новых и реконструкции старых библиотечных зданий не происходило и эксперименты носили скорее поисковый, проектный характер, на практике же их реализовать фактически не удавалось. Во-вторых, уже в 1930-1950-е гг. весь художественный опыт русского авангарда 1920-х гг. был объявлен «антихудожественным и в корне ошибочным в социальном отношении» [37] и, следовательно, вычеркнутым из научных исследований, а в, казалось бы, относительно политически менее ангажированный постсоветский период интерес к предыдущему этапу истории в целом уменьшился в пользу более раннего и менее исследованного - дореволюционного.
Однако именно в рассматриваемый период происходит важнейший процесс - социокультурное проектирование новой советской библиотеки. Он сопровождался активными революционными экспериментами в области проектирования ППС советской библиотеки, в частности ее мебели и оборудования, в создании которых участвовали художники-авангардисты (а позднее и конструктивисты), а также теоретики и практики Пролеткульта. Изучение данных процессов (проектирование ППС и есть моделирование нового объекта) особенно важно, поскольку на первых порах активными социальными проектантами новой библиотеки стали фактически именно художники, так как, по мнению М. А. Коськова, «формирование предметной среды и протекающих в ней процессов - интегрирующая деятельность социальных организаторов, сценаристов и режиссеров, в каком бы обличии они ни выступали: жреца или вождя, инженера или администратора, архитектора или художника» [14, с. 129].
В данной связи цель настоящей статьи -выявление основных мотивов, тенденций и участников проектирования библиотечной мебели и оборудования в указанный период.
33
Свершившаяся революция послужила толчком к созданию «новой культуры», «нового быта» (в том числе общественного) и в конечном итоге «нового человека».
Так, важнейшая особенность периода 1920-х гг. в конструкторских экспериментах нового советского дизайна заключается в том, что формально-эстетические поиски были не самоцелью, а средствами решения социальных проблем через поиск новых в социальном отношении типов зданий, их внутренних пространственных решений и предметно-вещных конструкций.
Во многом это связано с «психологией творчества» архитектора. По мнению В. Э. Хаза-новой, в основе этой психологии лежит «постоянное стремление быть вовлеченным в создание нового» [35, с. 25]. Другой причиной видится уникальность самого периода, когда русский авангард, будучи радикально революционным (в художественной и социально-политической сфере), «хотя и на относительно недолгое время, ближе всех подошел к реальной культурно-политической власти в своей стране» [7, с. 67].
Одним из своих первостепенных прикладных вопросов художники 1920-х гг. считали решение задач создания «нового быта». А. И. Мазаев определяет быт в широком смысле слова как «культуру жизни» [22, с. 201].
В деятельности художников 1920-х гг. на практике реализовывались два основных лозунга: «Новый быт требует новых вещей» и «Художник - организатор быта». Взявшись за решение социальных проблем организации нового быта и считая себя вправе формировать социальный заказ от имени трудящихся масс общества, они сформулировали ряд основных положений своего подхода к мебели в целом в «новых социальных условиях».
Видя в старой мебели «пережиток прошлого», закрепляющий «идею ранга, феодальной иерархии», а в условиях буржуазной обстановки ту же идею, но «выраженную языком капитала, реализованную в сумме годового дохода» [1, с. 140], художники взяли за основу тенденцию к социальной однородности общества, отсутствие же контрастов в материальной сфере давало ре-
альную почву для разработки типовых решений планировки и оборудования не только ориентированных на массы жилых, но и общественных зданий. Максимум свободного пространства (что особенно важно в стесненных «жилищных» условиях 1920-х гг.), отказ от всякого рода «мебельных атрибутов, выполняющих только "представительские функции"» [Там же, с. 146], создание трансформируемых образцов мебели, которая позволяла бы «экономно использовать органическое. пространство и при частичных изменениях» могла выполнять не одну, а несколько функций (т. е. смена господствующих долгие века монофункциональных предметов мебели многофункциональными) - вот ключевые позиции, к которым пришли теоретики.
На оборудование жилых зданий основные ограничения ставили жилищный кризис, принятые в СССР нормы жилья и «покомнатное» расселение. В результате все функции жилища: отдых, питание, прием гостей, воспитание детей, учеба и работа - были сосредоточены в одном помещении. Л. М. Лисицкий приходит к выводу, что «само изменение типа жилья уже определяет изменение типа мебели» (курсив наш. - К. Л.) [34, с. 31].
Аналогичные процессы были характерны в исследуемый период и для общественных пространств, в частности для библиотек. Общая «жилищная» проблема коснулась и их. По причинам глубокого экономического краха государства 1920-х гг. и начавшегося НЭПа новые здания для библиотек практически не строились, и библиотекам приходилось ютиться в небольших неприспособленных помещениях. К тому же в ходе НЭПа массовые библиотеки были сняты с государственного снабжения. ЦК РКП(б) 16 ноября 1921 г. издал циркуляр «О порядке привлечения местных средств к расходам на содержание просветительных учреждений», который обязывал местные государственные и партийные органы «укрепить материальное положение учреждений культуры». По мнению В. С. Лельчука, «практически в реальной ситуации, характерной для этого времени, большинство из них лишились почти всякой финансовой поддержки» [20, с. 163].
34
Единственной реальной силой, способной финансово содержать социально-культурную сферу в городах, оставались профессиональные союзы, существующие за счет отчислений. Поэтому здесь начал активно создаваться новый тип библиотек - библиотеки рабочих и профсоюзных клубов, подчиняющие последним всю свою деятельность. В них иерархия функций выстраивалась следующим образом: политическая агитация, досуг и просвещение.
Во вновь создаваемой государственной сети культурно-просветительных учреждений на селе ведущее место отводилось избам-читальням. Они должны были превратиться в «единый политпросветцентр деревни, т. е. центр, руководящий, планирующий и увязывающий всю политпросветработу» [4, с. 22], и одновременно совмещать собственно библиотечную функцию с клубной, подчас даже в одном-единственном помещении. Однако село в условиях отсутствия крупных коллективных хозяйств (колхозов и совхозов) в рассматриваемый период вообще не могло содержать социально-культурную сферу. К деревенским ячейкам, выйдя за рамки официального бюджета, были «приписаны» городские фабрично-заводские коллективы для оказания регулярной «шефской» (прежде всего в снабжении материальными средствами) помощи в их культурном развитии [20, с. 166].
Библиотеки рабочих клубов и избы-читальни 1920-х гг. явились совершенно новыми, по своим социальным функциям специфично «советскими» учреждениями (агитационно-пропагандистский пункт - библиотека -клуб), и именно эти учреждения стали наиболее распространенными типами первых советских библиотек.
Таким образом, будучи абсолютно новыми типами учреждений, данные библиотеки и привлекли внимание художников-авангардистов 1920-х гг. Так, А. М. Родченко специально давал своим ученикам задание создать новую вещь или комплекс вещей с новыми социальными функциями, к примеру, оборудование для избы-читальни или рабочего клуба [24, с. 247].
Для названных учреждений в целом стало характерно совмещение различных функций в одном помещении (новая многофункциональность библиотечного помещения, так как дореволюционные библиотечные помещения также можно считать многофункциональными, учитывая проведение в них различных форм внешкольной работы). Новая многофункциональность помещений советской библиотеки, как и жилища нового типа, во многом обусловила и применение трансформируемой мебели и оборудования.
Таким образом, трансформирумость библиотечной мебели и оборудования 1920-х гг., помимо общего «жилищного» кризиса, могла быть вызвана еще и трансформацией самой библиотеки: из традиционной дореволюционной, сугубо просветительской, в новую, советскую; поиском ею новых функций, форм и методов работы в новых социокультурных условиях. Невозможность спрогнозировать все потенциальные функции новой советской библиотеки сама собой приводила авторов к созданию многофункциональных мебельных транс-формеров. (Интересно, что подобное наблюдается и сегодня, о чем говорят исследователи, анализируя требования к специальной библиотечной мебели и оборудованию в условиях видоизменения современных библиотек и поиска ими новых социокультурных моделей своей деятельности [12].)
Еще одной причиной увлечения транс-формируемостью жилой и общественной мебели (в том числе библиотечной) был, на наш взгляд, характерный для 1920-х гг. интерес к различным «метафорам техномира». По мнению Ю. И. Лиханского, «машинные формы, индустриальные мотивы, элементы технических устройств романтически истолковывались в качестве символа, связанного с пролетариатом, промышленным трудом» [21, с. 17].
Первыми из художников к библиотекам, прежде всего клубным, обратились пролет-культовцы.
Пролеткульт («Пролетарская культура») -самодеятельная организация рабочего класса, возникшая в России незадолго до революции, ставившая своими задачами воспитание обра-
35
зованного рабочего и формирование новой пролетарской культуры в рамках первоначально буржуазного общества. Позднее идеологи Пролеткульта уже считали, что старую буржуазную культуру необходимо разрушить «до основания, а затем» создать совершенно новую пролетарскую коллективную культуру всемирной коммуны. Культурная деятельность Пролеткульта сразу же приняла многосторонний характер. После Октябрьской революции в декабре 1917 г. в Пролеткульте были созданы клубная и библиотечная секции. Основной ячейкой пролеткультовской организации был клуб, который являлся общественной организацией. Он объединял лиц одного социального круга - представителей пролетариата - для совместного времяпрепровождения (отдыха, развлечения, практической художественной работы). Однако среди основных задач клубов было все же «давать знания и приучать к чтению» [9, с. 87]. Пролеткультовцы стремились соединить клубную и библиотечную деятельность и создать библиотеку и читальню в каждом клубе, целенаправленно и плодотворно работая в данном отношении. По их мнению, клуб должен был иметь, помимо проведения курсов, студий и спектаклей, библиотеку и читальный зал [23].
Лидеры пролеткульта желали отмежеваться от культурных традиций прошлого, делали ставку на поиск собственных путей и новых методов творческой работы, более близких пролетарской аудитории. Они объявили войну старой культуре, старому быту, которые, по их мнению, в новых условиях абсолютно не нужны и бесполезны.
Формирование нового быта пролеткуль-товцы начинали прежде всего с создания нового клуба, его новой пространственно-предметной среды. Характерен лозунг середины 1920-х гг., который художница Е. В. Семенова поместила в своем проекте рабочего клуба (1926 г.): «Через клуб - к новому быту» [Цит. по: 16, с. 112].
В основном на первых порах представители студий изо Пролеткультов участвовали только в оформлении клубных помещений, а задачи работы изокружка подчинялись общим
задачам клубной самодеятельности. Это в целом, по мнению К. Г. Богемской, способствовало обращению рабочих-художников «к непосредственному оформлению их нового общественного быта» [3, с. 406]. В этой связи среди задач изокружка определялось следующее: «.в области инсценировки он участвует в установке и соответственном выявлении площадки. а также выполняет работу по украшению клубов» [8, с. 122]. К. Г. Богемская указывает, что еще в 1918-1919 гг. «при художественном училище в Витебске открылась коммунальная мастерская по исполнению всех городских заказов - вывесок, плакатов для школ, библиотек» [3, с. 403], а в 1924 г. в залах Академии художеств в Ленинграде была развернута выставка изокружков, на которой «были экспонаты, свидетельствовавшие о сотрудничестве изокружков с. библиотечными кружками» [Там же, с. 428].
В. Э. Стадников приводит воспоминания художника студии изо самарского Пролеткульта Георгия Ряжского о работе в 19181919 гг.: «В Самаре была целенаправленная работа прифронтовой полосы. Вспоминая эти годы, приходится удивляться тому напору и дерзости, с которыми горстка молодых художников бралась за работу. Мы расписывали два красноармейских клуба. новую библиотеку-читальню им. Парижской коммуны» [Цит. по: 27, с. 51].
Помимо собственно оформления помещений библиотек, начинается и проектирование новой библиотечной мебели. В 1925 г. в журнале «Клуб» в статье А. Шнеера дается описание многофункциональной конструкции (ее автора установить не удалось. - К. Л.), содержащей, кроме традиционной стационарной полки для книг и выдвигаемых поочередно плоскостей для размещения выставочного материала, и «окошко с передвижной лентой, на которой помещается быстро меняющийся текущий материал (газетные и журнальные вырезки)», при этом сама лента «вращается на валиках» (фактически речь идет о чтении «свитка», а не традиционного «кодекса», т. е. некоего прообраза компьютерного экрана) [41, с. 26].
36
В статьях 1925 г. И. Лейзерова [19] и 1926 г. Г. Коченова [15, с. 94] представлены два образца «вращающегося» книжного шкафа (конструкторов шкафов установить не удалось. - К. Л.). В первом случае шкаф состоит из двух половин. Низ глухой, а верх «с тремя открытыми стенками и свободно вращающимся внутри шестигранным барабаном с тремя полками для книг» [19]. В результате на небольшой площади используется 18 отдельных полок для расстановки литературы по всем отраслям, а на внешних стенах могут быть размещены рекомендательные списки и плакаты. Во втором случае это скорее конст -рукция для экспозиции рекомендательных списков, которая при некоторой доработке может превратиться в выставочный или книжный шкаф. Здесь неподвижно лишь основание, а вся конструкция вращается.
В 1926 г. Е. В. Семенова предложила оборудование рабочего клуба, состоявшее из модульных столов, стульев с объемными решетчатыми спинками и комплекса складчатых ширм с откидными сиденьями, позволяющими зонировать рабочее пространство [Цит. по: 16, с. 112.].
В том же году в ее статье появился образец механизированного каталожного шкафа на шесть ящиков. Вот его описание: «В деревянном ящике со стеклянным верхом помещены два валика, на разряд которых идет непрерывная лента (по принципу конвейера. - К. Л.) с напечатанным на ней каталогом, две ручки этих валиков дают возможность вертеть в двух направлениях ленту» [25]. В статье также отмечалось, что подобное устройство каталога «исключает карточную систему», устраняя ее недостатки: карточки не теряются и не рвутся. В данном случае мы уже можем наблюдать не просто конструирование очередного образца библиотечной мебели со стороны художника, но и элементы библиотековедческого проектирования, что говорит о глубоком знании художником основ функционирования данного предмета. В том же номере журнала появился образец «книжного барабана» - вращающегося стола для чтения газет и журналов, предложенного
Ф. Кондратовым. По мнению автора, «преимуществом» такого стола является то, что «читающий, сидя на одном месте, имеет возможность просматривать все имеющиеся на нем газеты и журналы», что актуально для небольших помещений, которые занимали клубные библиотеки [13].
«Конструируя утилитарную вещь, - по мнению И. Чканикова и Н. Серова, - нельзя успешно справиться с задачей, не представив себе точно, какие функции должна данная вещь выполнять, причем функции вещи определяются функциями того коллектива, для обслуживания которого вещь предназначается» [40, с. 30]. Таким образом, мобильность и многофункциональность - вот основные требования, предъявляемые Пролеткультом к новой клубной (в том числе библиотечной) мебели: «вещи в клубе при небольшом их количестве должны обслуживать весьма многочисленные и многообразные функции клубного коллектива. Отсюда возникает необходимость в том, чтобы вещь могла трансформироваться (менять форму с изменением функции)» [Там же, с. 32]. При этом авторы статьи отмечали, что «стремление к разумной экономии при оборудовании клубов должно привести именно к трансформирующейся вещи, а вовсе не к вещи дешевой» [Там же, с. 30].
Столь пристальное внимание к новой клубной мебели объяснялось ее новым значением. По мнению И. Чканикова, высказанному им в 1926 г., «помещение клуба, каждую вещь из его оборудования нужно рассматривать как инструмент, которым обрабатывается сознание массы, как фактор, воспитывающий те или иные навыки» (курсив наш. -К. Л.) [39, с. 54].
Недостаток финансовых средств, отсутствие строительных материалов, техническая слабость мебельной отрасли определили следующую особенность проектирования библиотечной мебели и оборудования 1920-х гг.: выполнение не для конкретного производства, а в виде неких «образцовых» проектов, временных выставочных экспонатов - макетов в натуральную величину, чертежи которых журналы и
37
специально изданные альбомы рекомендовали для широкого внедрения. Однако они предлагались не в качестве «непреложных образцов, готовых штампов, как альбом "мод"», а с целью «дать толчок художественной мысли читателя, пробудить в нем своего рода самодеятельность и изобретательность» [10, с. 3].
После успешных опытов А. М. Родченко редакции стали обращаться к художникам с просьбой разработать для них различные образцы клубной мебели, проекты которых публиковались на страницах специализированных журналов «Клуб» и «Рабочий клуб» и др.
В 1925 г. издан альбом «Искусство в быту», представивший проекты образцов оборудования изб-читален (архитектор А. М. Ла-винский, ВХУТЕМАС), а также их оформления (рис. Познева [Инициалы не установлены. - К. Л.], Московский кустарный техникум). В редакционной статье к сборнику писалось: «Разумеется, современное состояние Советского Союза еще не дает достаточных материальных предпосылок для того радикального преображения всей внешней культуры. Но этот переходный "сегодняшний день", с его быстрым и напряженным темпом жизни, с его необходимостью экономить силы и средства, вызывает еще большую нужду в особых наименее громоздких и наиболее целесообразных формах. общественного убранства. Простота, гигиеничность, целесообразность, соответствие трудовому образу жизни и вместе с тем свежая и яркая декоративность - таковы наши основные советские лозунги в области внешнего благоустройства, отличающие нас от остальной Европы.» [10, с. 1]. Поэтому редакцией особо обращалось внимание на то, что предлагаемые образцы «могут быть достигнуты без помощи специалистов-профессионалов - творческими силами» самого коллектива [Там же, с. 2].
Популяризация проектов нового быта велась, помимо печати, и через театральные постановки, для которых проектировалось, изготавливалось (для использования в процессе игры актерами) разнообразное оборудование, в том числе для клубов и т. д. [6, с. 308].
По мнению А. А. Стригалева, в рассматриваемый период именно «сценография освоила роль "малой", но программной и более мобильной, чем реальная, архитектуры, в силу относительной легкости решения технико-экономических вопросов» [33, с. 255]. Ей удалось варьировать множество решений трансформируемого архитектурного пространства спектакля перегруппировкой «архитектурных элементов декораций» [Там же]. Использование театральных подмостков для рекламы подобной мебели получило широкое распространение.
Например, в 1925 г. 2-й передвижной театральной мастерской Моспролеткульта была поставлена комедия-памфлет А. Богомолова «Обезьяний суд». Целью вещественного оформления пьесы режиссер и художник видели «создание новых вещей, могущих быть реально использованными в быту» [5, с. 42]. В данном случае разработанное оформление представляет собой трансформирующийся шкаф, вертящийся на шариках. Изменение отдельных частей шкафа давало возможность каждый раз показывать зрителю новое место действия. Особенно выразительное и практическое значение такой шкаф мог получить в клубе для создания соответствующих уголков - отдыха или библиотечного, поскольку шкаф не только изменялся архитектурно, но и представлял полное оборудование места: столы, диваны, стулья, лампы и т. д.
Возможность практического применения шкафа подтверждалась тем, что им заинтересовался мебельный трест Моссовета («Мос-древ»), который в целях опытного экспериментирования производства бытового оборудования осуществлял в то же время подобное задание на своих фабриках [Там же].
В завершение приведем слова В. Э. Хаза-новой: «Точная дата произведения архитектуры (и шире - дизайна. - К. Л.) - время рождения идей. никогда не бывает случайным. Реальное же воплощение их чаще всего зависит от множества внеархитектурных обстоятельств». Оценка собственно архитектурных и дизайнерских замыслов 1920-х годов «как
38
"опережающих свое время", "оторванных от действительности", "преждевременных" несправедлива. Они современны, то есть были рождены именно своим временем» [35, с. 5]. Несмотря на свою программность и в целом проектный характер, библиотечная мебель, спроектированная художниками русского авангарда, конструктивистами и участниками изостудий Пролеткульта в 1920-е гг., отражала
свое время, а следовательно, представляла тогда практический интерес.
Выступая в качестве социокультурных проектантов новой советской библиотеки, художники создали прообразы многих объектов, организующих пространство библиотек в последующие советские периоды, а некоторые из их идей нашли свое отражение в оборудовании отечественных библиотек и сегодня.
1. Аркин, Д. Мебель / Д. Аркин // Искусство бытовой вещи. Очерки новейшей художественной промышленности / Д. Аркин. - Москва : ОГИЗ-ИЗОГИЗ, 1932. - С. 137-151 : фот.
2. Бахтина, Е. В. Библиотековед, педагог и общественный деятель В. Ф. Сахаров (1901-1986): реконструкция научной биографии : дис. ... канд. пед. наук : 05.25.03 / Е. В. Бахтина. - Санкт-Петербург, 2014. - 221 с.
3. Богемская, К. Г. Изобразительное и декоративно-прикладное искусство / К. Г. Богемская // Самодеятельное художественное творчество в СССР. Очерки истории. 1917-1932 гг. / [ред. кол. : К. Г. Богемская [и др.]. -Санкт-Петербург : Дмитрий Буланин, 2000. - С. 400-464.
4. Виленкин, А. Библиотека и изба-читальня / А. Виленкин // Крас. библиотекарь. - 1925. - № 10. - С. 22-26.
5. Винер, А. Обезьяний суд / А. Винер // Рабочий клуб. - 1926. - № 1. - С. 40-43.
6. Грашин, А. А. Предыстория дизайна, конструктивизм, производственное искусство и функционализм 20-30-х гг. ХХ в. / А. А. Грашин // Краткий курс стилевой эволюции мебели / А. А. Грашин. - Москва : Архитектура-С, 2007. - С. 295-316.
7. Гройс, Б. Русский авангард по обе стороны «черного квадрата» / Б. Гройс // Вопросы философии. - 1990. -№ 11. - С. 67-73.
8. Гущин, А. С. Самодеятельное изоискусство / А. С. Гущин. - Москва ; Ленинград : ОГИЗ-Гос. изд-во изобраз. искусств, 1931. - 262,[2] с.
9. Иванцов, Д. С. Феномен пролеткульта в культурно-историческом аспекте (на материалах Костромского края) : дис. ... канд. культурологии : 24.00.01 / Д. С. Иванцов. - Киров, 2006. -187 с.
10. Искусство в быту : 36 таблиц / общ. худож. ред. Я. А. Тугендхольда. - [Москва] : Изд-во «Известий ЦИК СССР и ВЦИК», [1925]. - 39 с. : табл. - (Приложение к журналу «Красная Нива»).
11. Коженкин, И. А. История изучения библиотечной мебели и оборудования в отечественном библиотековедении в период до Великой Отечественной войны / И. А. Коженкин // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. - 2013. - № 2 (34). - С. 53-59.
12. Коженкин, И. А. Трансформация требований к разработке и внедрению специальной библиотечной мебели и оборудования в новых социокультурных условиях : дис. ... канд. пед. наук : 05.25.03 / И. А. Коженкин. - Челябинск, 2015. - 212 с. : ил.
13. Кондратов, Ф. Стол газет и журналов / Ф. Кондратов // Клуб. - 1926. - № 9 (16). - С. 86 : ил.
14. Коськов, М. А. Предметный мир как система : дис. ... докт. филос. наук : 24.00.01 / М. А. Коськов. -Санкт-Петербург, 2001. - 342 с.
15. Коченов, Г. Клубная литература / Г. Коченов // Клуб. - 1926. - № 1. - С. 94-95 : ил.
16. Лаврентьев, А. Н. Мебель как объект экспериментального проектирования 20-х годов / А. Н. Лаврентьев // Страницы истории отечественного дизайна. Исследования и публикации / ред кол. : О. И. Генисаретский [и др.]. - Москва : [б. и.], 1989. - С. 109-125. - (Труды ВНИИТЭ / ВНИИ техн. эстетики. Серия «Техническая эстетика» ; вып. 59).
17. Лаврова, К. Б. «Организация библиотечного здания» как раздел библиотековедения : дис. ... канд. пед. наук : 05.25.03 / К. Б. Лаврова. - Москва, 1997. - 220 с.
18. Лаврова, К. Б. Проблематика проектирования библиотечных зданий и оборудования в образовательной, научно-исследовательской и научно-методической деятельности Института библиотековедения
39
(1920-1933 гг.) / К. Б. Лаврова // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. -2013. - № 2 (34). - С. 43-52.
19. Лейзеров, И. Шестигранный книжный шкаф / И. Лейзеров // Клуб. - 1925. - № 4 (сент.). - С. 90 : ил.
20. Лельчук, В. С. К вопросу о материальных основах развития культуры / В. С. Лельчук // Советская культура. История и современность / [ред. кол. : Б. Б. Пиотровский (отв. ред.) [и др.]]. - Москва : Наука, 1983. - С. 145-167.
21. Лиханский, Ю. И. Пути образного освоения техномира в архитектуре ХХ века : автореф. дис. ... канд. архитектуры : 18.00.01 / Ю. И. Лиханский. - Москва, 1992. - 24 с.
22. Мазаев, А. И. Пространственные искусства и быт / А. И. Мазаев // Страницы истории советской художественной культуры. 1917-1932 / отв. ред. А. Я. Зись. - Москва : Наука, 1989. - С. 197-233.
23. Примерный устав клуба Пролеткульта / [Всерос. Пролеткульт] // Пролет. культура. - 1919. - № 7/9. - С. 62-65.
24. Рунге, В. Ф. ВХУТЕМАС-ВХУТЕИН. Советский отдел на Международной выставке в Париже, 1925 // История дизайна, науки и техники : в 2 кн. / В. Ф. Рунге. - Москва : Архитектура-С, 2008. - Кн. 1. -С. 244-252 : ил.
25. Семенова, Е. Оборудование библиотеки-читальни / Е. Семенова // Клуб. - 1926. - № 9 (16). - С. 84 : ил.
26. Силанян, Г. К. Пространственная среда как социокультурный феномен : дис. ... канд. филос. наук : 24.00.01 / Г. К. Силанян. - Краснодар, 2002. - 162 с.
27. Стадников, В. Э. Архитектура Самары в 1920-1930-е годы : дис. ... канд. архитектуры : 18.00.01 /
B. Э. Стадников. - Самара, 2000. - 182 с.
28. Столяров, Ю. Н. 100 лет со дня рождения Федора Николаевича Пащенко / Ю. Н. Столяров // Науч. и техн. б-ки. - 2007. - № 6. - С. 60-81.
29. Столяров, Ю. Н. Архитектор библиотечных зданий / Ю. Н. Столяров // Библиотековедение. - 2007. -№ 3. - С. 78-82.
30. Столяров, Ю. Н. Архитектор - союзник или враг библиотекаря? МТБ как родовой элемент / Ю. Н. Столяров // Библ. дело. - 2007. - № 1. - С. 6-9.
31. Столяров, Ю. Н. Библиотека: структурно-функциональный подход / Ю. Н. Столяров. - Москва : Книга, 1981. - 225 с.
32. Столяров, Ю. Н. Материально-техническая база библиотеки как предмет изучения / Ю. Н. Столяров // Российское библиотековедение. ХХ век. Направления развития, проблемы и итоги. Опыт монографического исследования / сост. Ю. П. Мелентьева. - Москва : Фаир-Пресс : Пашков дом, 2003. - С. 377-388.
33. Стригалев, А. А. Художественный язык советской архитектуры (1917-1932) / А. А. Стригалев // Страницы истории советской художественной культуры. 1917-1932 / отв. ред. А. Я. Зись. - Москва : Наука, 1989. - С. 234-258.
34. Типовые проекты и конструкции жилищного строительства, рекомендуемые на 1930 год : [сб.-альбом] / РСФСР, Строит. комиссия ; [ред. В. И. Вельмана]. - Москва : Гостехиздат, [1930]. - 156 с.
35. Хазанова, В. Э. Опыт изучения советской архитектуры 1917-1932 гг. : автореф. дис. ... д-ра искусствоведения : 18.00.01 / В. Э. Хазанова. - Москва, 1996. - 82 с.
36. Хан-Магомедов, С. О. Архитектура советского авангарда : в 2 кн. Кн. 2. Социальные проблемы /
C. О. Хан-Магомедов. - Москва : Стройиздат, 2001. - Гл. 5. - 712 с.
37. Хан-Магомедов, С. О. О состоянии и задачах изучения периода становления советской архитектуры / С. О. Хан-Магомедов // Проблемы истории советской архитектуры / [под ред. С. О. Хан-Магомедова]. -Москва : [б. и.], 1975. - С. 5-18.
38. Черняева, Е. Н. Концепция жизнестроительства как основа производственного искусства в России 19201930-х гг. : автореф. дис. ... канд. искусствознания : 17.00.04 / Е. Н. Черняева. - Барнаул, 2013. - 23 с.
39. Чкаников, И. Война хижинам! Война дворцам! / И. Чкаников // Рабочий клуб. - 1926. - № 10. - С. 54-58.
40. Чкаников, И. Клубная мебель / И. Чкаников, Н. Серов // Рабочий клуб. - 1928. - № 2. - С. 30-38 : рис.
41. Шнеер, А. Библиотека в клубе /А. Шнеер // Клуб. - 1925. - № 4 (сент.). - С. 23-31 : ил.
Получено 11.05.2016
40
K. Lavrova
Candidate of Pedagogik Sciences, Docent, Chelyabinsk State Institute of Culture and Arts E-mail: kloyna@yandex.ru
PROJECTION OF OBJECTIVE-SPATIAL ENVIRONMENT OF THE SOVIET LIBRARY IN 1920-S
Abstract. Projection of objective-spatial environment of a library has not been studied before. But it was exactly at that time when a new Soviet library was being formed (transition from the traditional quite educational outreach pre-revolutionary library to a new-type institution combining agitation and propaganda point, a library and a club). Workers clubs' libraries and village reading rooms became the main types of library institutions. Artists of Russian avant-garde, constructivists, Proletcult paint shops members following the slogans of "New mode of life requires new things " and "Artist is an organizer of a new mode of life" took on the role of socio-cultural planners. Their approach to furniture under the new social circumstances was meeting such provisions as working out of type- approval decisions ofplanning and equipment, maximum offree environment, use of only utilitarian furniture and creation of mobile transformed multi-functional objects. Among artists involved in this direction are E. V. Semenova, G. G. Ryazhsky, A. M. Lavinsky, A. M. Rodchenko. Their activities have influenced the organization of libraries' environment in the post-war years.
Keywords: Russian avant-garde art, constructivism, Proletcult, library furniture and equipment, socio-cultural projection, «Soviet library», transformability of library furniture, library furniture multi-functionality, transformation of libraries, the 1920-ies
For citing: Lavrova K. 2017. Projection of objective-spatial environment of the Soviet library in 1920-s. Culture and Arts Herald. No 3 (51) : 32-42.
References
1. Arkin D. 1932. Furniture. Iskusstvo bytovoy veshchi. Ocherki noveyshey khudozhestvennoy promyshlennosti [Art of household things. Sketches of the latest art industry]. Moscow : OGIZ-IZOGIZ. P. 137-151 : photos. (In Russ.).
2. Bakhtina E. 2014. Bibliotekoved, pedagog i obshchestvennyy deyatel' V. F. Sakharov (1901-1986): rekonstruktsiya nauchnoy biografii [Librarian, teacher and public figure V. Sakharov (1901-1986): reconstruction of the scientific biography]. St. Petersburg. 221 p. (In Russ).
3. Bogemskaia K. 2000. Fine arts and crafts. Samodeyatel'noe khudozhestvennoe tvorchestvo v SSSR. Ocherki istorii. 1917-1932 gg. [Amateur art creativity in the USSR. Essays on history. 1917-1932]. St. Petersburg : Dmitriy Bulanin. P. 400-464. (In Russ).
4. Vilenkin A. 1925. Library and reading-room. Krasnyy bibliotekar' [Red librarian]. No 10 : 22-26. (In Russ).
5. Viner A. 1926. Monkey court. Rabochiy klub [Working club]. No 1 : 40-43. (In Russ).
6. Grashin A. 2007. Prehistory of design, constructivism, industrial art and functionalism 20-30-ies 20th century. Kratkiy kurs stilevoy evolyutsii mebeli [Short course of style evolution of furniture]. Moscow : Architektura-S. P. 295-316. (In Russ).
7. Groys B. 1990. Russian avant-garde on both sides of the "black square". Voprosy Filosofii [Issues of philosophy]. No 11 : 67-73. (In Russ).
8. Gushchin A. 1931. Samodeyatel'noe izoiskusstvo [Amateur art]. Moscow ; Leningrad : State publishing house of the fine arts. 262 p. (In Russ).
9. Ivantsov D. 2006. Fenomen proletkul'ta v kul'turno-istoricheskom aspekte [The phenomenon of proletarianism in the cultural and historical aspect]. Kirov. 187 p. (In Russ).
10. Iskusstvo v bytu [Art in the home]. 1925. Tugenhol'd IA., ed. Moscow : Izd. "Izvestiy TSIK SSSR I VTSIK". 39 p. (In Russ).
11. Kozhenkin I. 2013. History of studying librarian furniture and equipment at the domestic librarian science at the period till Great Patriotic war. Herald of the Chelyabinsk State Academy of Culture and Arts. No 2 (34) : 53-59. (In Russ).
12. Kozhenkin I. 2015. Transformatsiya trebovaniy k razrabotke i vnedreniyu spetsial'noy bibliotechnoy mebeli i oborudovaniya v novykh sotsiokul'turnykh usloviyakh [Transformation of requirements for the development and implementation of special library furniture and equipment in new sociocultural conditions]. Chelyabinsk. 212 p. (In Russ).
13. Kondratov F. 1926. Table of newspapers and magazines. Klub [Club]. No 9 (16) : 86. (In Russ).
14. Koskov M. 2001. Predmetnyy mir kak sistema [The subject world as a system]. St. Petersburg. 342 p. (In Russ).
41
15. Kochenov I. 1926. Literature club. Klub [Club]. No 1 : 94-95. (In Russ).
16. Lavrentev A. 1989. Furniture as an object of experimental design of the 1920s. Stranitsy istorii otechestvennogo dizayna. Issledovaniya i publikatsii [Pages of the history of domestic design. Research and publications]. Moscow : (s.n.). P. 109-125. (In Russ).
17. Lavrova K. 1997. "Organizatsiya bibliotechnogo zdaniya" kak razdel bibliotekovedeniya ["Organization of a library building" as a section of library science]. Moscow. 220 p. (In Russ).
18. Lavrova K. 2013. Problematics of designing library buildings and equipment in the educative, scientific-research and scientific-methodical activity of the Institute of library science (1920-1933)]. Herald of the Chelyabinsk State Academy of Culture and Arts. No 2 (34) : 43-52. (In Russ).
19. Leizerov I. 1925. Hexagonal bookcase. Klub [Club]. No 4 : 90. (In Russ).
20. Lelchuk V. 1983. To the question of the material bases of the development of culture. Sovetskaya kul'tura. Istoriya i sovremennost' [Soviet culture. History and modernity]. Moscow : Nauka. P. 145-167. (In Russ).
21. Likhanskii IU. 1992. Puti obraznogo osvoeniya tekhnomira v arkhitekture XX veka [Ways of imaginative mastering of techno-world in architecture of the 20th century]. Moscow. 24 p. (In Russ).
22. Mazaev A. 1989. Spatial arts and way of life. Stranitsy istorii sovetskoy khudozhestvennoy kul'tury. 1927-1932 [Pages of the history of Soviet artistic culture. 1917-1932]. Zis A., ed. Moscow : Nauka. P. 197-233. (In Russ).
23. Approximate charter of the club Proletkult. 1919. Proletarskaya kul'tura [Proletarian culture]. No 7/9 : 62-65.
24. Runge V. 2008. VHUTEMAS-VHUTEIN. The Soviet section at the International exhibition in Paris, 1925. Istoriya dizayna, nauki i tekhniki : in 2 kn. Kn. 1 [History of design, science and technology : in 2 book. Book 1]. Moscow : Arhitektura-S. P. 244-252. (In Russ).
25. Semenova E. 1926. Library-reading room equipment. Klub [Club]. No 9 (16) : 84. (In Russ).
26. Silanian G. 2002. Prostranstvennaya sreda kak sotsiokul'turnyy fenomen [Spatial environment as a socio-cultural phenomenon]. Krasnodar. 162 p. (In Russ).
27. Stadnikov V. 2000. Arkhitektura Samary v 1920-1930-e gody [Architecture of Samara in 1920-1930-ies]. Samara. 182 p. (In Russ).
28. Stoliarov IU. 2007. 100 ears since the birth of Fedor Panchenko. Scientific and Technical Libraries. No 6 : 60-81. (In Russ).
29. Stoliarov IU. 2007. Architecture of Library Buildings. Bibliotekovedenie [Library Science]. No 3 : P. 78-82. (In Russ).
30. Stoliarov IU. 2007. Is the architect an ally or an enemy of the librarian? MTB as a generic element. Bibliotechnoe delo [Library science]. No 1 : 6-9. (In Russ).
31. Stoliarov IU. 1981. Biblioteka: strukturno-funktsional'nyy podkhod [Library: structural-functional approach]. Moscow : Kniga. 225 p. (In Russ).
32. Stoliarov IU. 2003. The material and technical basis of the library as a subject of studying. Rossiyskoe bibliotekovedenie. XX vek. Napravleniya razvitiya, problemy i itogi. Opyt monograficheskogo issledovaniya [Russian Library Science. The twentieth century. Directions of development, problems and results. Experience of monographic research]. Melenteva IU., comp. Moscow : Fair-Press : Pashkov dom. P. 377-388. (In Russ).
33. Strigalev A. 1989. The artistic language of Soviet architecture (1917-1932). Stranitsy istorii sovetskoy khudozhestvennoy kul'tury. 1917-1932 [Pages of the history of Soviet artistic culture. 1917-1932]. Zis A., ed. Moscow : Nauka. P. 234-258. (In Russ).
34. Tipovye proekty i konstruktsii zhilishchnogo stroitel'stva, rekomenduemye na 1930 god [Typical projects and structures of housing construction, recommended for 1930]. 1930. Velman V., ed. Moscow : Gostechizdat. 156 p. (In Russ).
35. Khazanova V. 1996. Opyt izucheniya sovetskoy arkhitektury 1917-1932 [The experience of studying soviet architecture 1917-1932]. Moscow. 82 p. (In Russ).
36. Khan-Magomedov S. 2001. Arkhitektura sovetskogo avangarda [Architecture of Soviet avant-garde]. Moscow : Stroyizdat. Book 2. 712 p. (In Russ).
37. Khan-Magomedov S. 1975. On the state and tasks of studying the period of the formation of Soviet architecture. Problemy istorii sovetskoy arkhitektury [Problems of the history of Soviet architecture]. Khan-Magomedov S., ed. Moscow : (s. n.). P. 5-18. (In Russ).
38. Cherniaeva E. 2013. Kontseptsiya zhiznestroitel'stva kak osnova proizvodstvennogo iskusstva v Rossii 1920-1930 [The concept of life-building as the basis of industrial art in Russia in the 1920s-1930s]. Barnaul. 23 p. (In Russ).
39. Chkanikov I. 1926. War to the huts! War to the palaces! Rabochiy klub [Working club]. No 10 : 54-58. (In Russ).
40. Chkanikov I. 1928. Club furniture. Rabochiy klub [Working club]. No 2 : 30-38. (In Russ).
41. Shneer A. 1925. Library in the club. Klub [Club]. No 4 (Sept.) : 23-31. (In Russ).
Received 11.05.2016
42
