Конструирование человека в свете тезаурусной концепции молодежи Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

ФИЛОСОФИЯ

Конструирование человека в свете тезаурусной концепции молодежи

Вал. А. Луков, А. В. Павлов (Московский гуманитарный университет)

УДК 009

Lukov Val. A., Pavlov A. V. Constructing Man in the Light of the Thesaurus Conception of the Youth

Аннотация ♦ В статье дан философский анализ проектов конструирования человека в аспекте влияния на них свойств возраста лиц, разделяющих эти концепции. Эти свойства раскрываются на основе применения тезаурусной концепции молодежи.

Ключевые слова: молодежь, тезаурусный подход, тезаурус-ная концепция молодежи, проекты конструирования молодежи.

Abstract ♦ The article presents a philosophical analysis of human construction projects in the aspect of the influence the features of the age of persons who share these conceptions have on them.

Keywords: youth, thesaurus approach, thesaurus conception of the youth, youth construction projects.

Введение

Проблема соотношения биологического и социального в природе человека в последние годы вновь заняла значительное место в философском дискурсе. Это — естественное отражение тех исключительных успехов в области биотехнологий, которые достигнуты на рубеже XX и XXI веков. И в то же время следует учитывать известную автономность философии как знаниевой системы и ее активность в постановке вопросов, осознание которых приходит спустя десятилетия, а порой и столетия.

Переход от одного поколения к другому ведет в вопросах конструирования человека к забвению одних идеалов, образов и техно*

Статья подготовлена при поддержке РГНФ (проект «Философский анализ проектов конструирования человека: идеалы и технологии», № 15-2301008/14).

The article was written support from the Russian Foundation for the Humanities (project "A Philosophical Analysis of Human Construction Projects: Ideals and Technologies", grant No. 15-23-01008/14).

X 81

логий и утверждению других. Имеет значение не только то, кто выдвигает тот или иной такой проект, но и в каком возрасте находится группа активных носителей и сторонников этих проектов.

Характерным наблюдением в этой области может быть наше предварительное исследование распространенности в повседневном сознании представителей разных поколений четырех образов, которые отражают проекты конструирования человека популярные в свое время. Первый такой образ — Голем, искусственный великан из глины для исполнения разных черновых работ, трудных поручений, которого, по пражской легенде XVII в., создал праведный раввин Лёв для защиты еврейского народа. Среди тех, кому больше сорока лет, это имя известно примерно одной трети опрошенных. А среди 16-20-летних — ни одному. Имя профессора Доуэля знают практически все опрошенные старше 30-ти лет, поскольку книга Александра Беляева «Голова профессора Доуэля», написанная в 1925 г., была одной из самых популярных в советскую эпоху. Но 16-20-летние практически не знают ни этого литературного образа, ни характера экспериментов по конструированию человека, описанных в этой книге. Зато молодые участники опроса хорошо знают имена таких киногероев, как Робокоп и Терминатор. А в старшей группе это уже совсем не так.

Опрос, в котором участвовали 100 представителей разных возрастных групп, носил пилотажных характер в преддверии нескольких опросов по проблемам конструирования человека, которые планируется провести в 2016 г. Но уже и он позволил увидеть возможное влияние на эти концепции свойств возраста лиц, их выдвигающих и принимающих как должное. Для осмысления этой проблемы представляется в теоретико-методологическом плане необходимым применение тезаурусного подхода, в основе которого лежит трактовка тезауруса как субъектно организованного знания — не от общего к частному (что характерно для построения системы объективного знания в форме науки), а от «своего» к «чужому». На этом основании построена и тезаурусная концепция молодежи.

Изложим основы этой концепции.

Тезаурусная концепция молодежи

Тезаурусная концепция стала одной из базовых в современных исследованиях молодежи. Прежде всего она реализуется в исследованиях, проводимых в рамках научной школы Московского гуманитарного университета: вслед за Вал. А. и Вл. А. Луковыми (Луков В., Луков Вл., 2013) тезаурусный подход применили для изучения молодежной проблематики Д. Л. Агранат, И. Г. Биченко, М. В. Вдовина, В. В. Воробьев, С. В. Кочнев, В. А. Лапшин, А. В. Лу-

О)

X 82

ков, Э. К. Погорский, А. Г. Русанова, А. В. Сафарян, С. С. Шугаль-ский и многие другие исследователи.

Молодежь в рамках тезаурусной концепции трактуется как социальная группа, которую составляют (1) люди, осваивающие и присваивающие социальную субъектность, имеющие социальный статус молодых и являющиеся по самоидентификации молодыми, а также (2) распространенные в этой социальной группе тезаурусы и (3) выражающий и отражающий их символический и предметный мир (Луков, 2012a: 468). В литературе отмечается, что такой состав компонентов понятия, такая связь между ними, понимаемая как отражение социальной реальности, меняет сам взгляд на теорию молодежи (Ковалева, Гневашева, Селиверстова, 2015: Электронный ресурс).

Тезаурусная концепция молодежи строится на фундаменте социальной субъектности и стремится прояснить пути ее присвоения молодежью через раскрытие ее противоречивых черт в опредме-ченной деятельности и в фактах самосознания, выполняющих важную регулятивную функцию. То обстоятельство, что институционализированный мир мало освоен молодым человеком, требует от него компенсаторных действий — самостоятельных и предопределенных взаимодействием в группах сверстников (peer group, по терминологии Т. Парсонса). Постепенно происходит освоение им пространства, правил, реальностей этого мира. Механизмами освоения становятся конструирование социальной реальности и ее проектирование. Причем конструкции и проекты молодого человека могут существенно отличаться от конструкций и проектов «ответственного взрослого» (родители, учителя и т. д.) и, кроме того, динамично изменяться. Особенностью молодежной среды является совмещение нескольких тезаурусных генерализаций, которое ведет к событийной гиперболизации одной из них, — той, что более других подходит в наличной жизненной ситуации.

Общая схема конструирования социальной реальности включает: (1) адаптацию к условиям среды (пробы и ошибки; узнавание частей среды и правил; изменение поведения в соответствии с правилами; понимание и легитимация части среды через «наше»); (2) достраивание реальности (символизация через идеальное «благо» и «зло», построение символического универсума; компенсация недоступного; действия по ограждению «своего мира», выделение зоны независимости); (3) переструктурирование условий среды (игнорирование неважного; изменение пропорций и комбинирование в соответствии с тезаурусом; действие вне «своего мира» в соответствии со своим символическим универсумом). Эти позиции реализу-

X 83

ются как фактический итог жизнедеятельности и как результат осуществления проекта.

Конструирование реальности хорошо видно в действиях различных молодежных групп. Задача состоит в том, чтобы не остановиться на этих хорошо различимых поведенческих, символических и вещных комплексах, нередко выделяемых сторонним наблюдателем с негативной оценочной позиции. Активность молодежи в социальном конструировании реальности составляет важнейшее условие ее социализации и в этом плане относится не к отдельным, а ко всем молодежным сообществам.

Таковы основные положения тезаурусной концепции молодежи (Луков В., Луков Вл., 2013: 532-533; Луков 2012а).

Сопоставляя эту концепцию с другими теоретическими концепциями молодежи, отметим, что для довольно большого числа научных школ и направлений в исследованиях молодежи, прежде всего социологических, характерны парадигмальные положения, которые могут быть представлены следующим образом:

• выделение в потоке жизни молодых людей общих жизненных ситуаций, особенностей поведения и сознания, связанных с влиянием общества (социализацией);

• трактовка молодежи как социальной группы и специфической культурной подсистемы (молодежная субкультура и т. д.);

• признание социальной, культурной и другой дифференциации в молодежной среде.

За объективацией характерных черт молодежи тем не менее проглядывает и нечто такое, что можно назвать, пользуясь известным выражением М. Вебера, «интересом эпохи». Идеальный тип молодежи в этом смысле окажется многовариантным, поскольку «интерес эпохи», а иначе говоря — ценностное отношение к молодежи, поступающее как импульс общества к исследователю, также многовариантно и располагается между двумя полюсами. На одном полюсе доминирует убеждение, что молодежь представляет собой (в конечном счете) общественную опасность, выступает источником социального регресса, разрушителем культуры. Отсюда делается вывод о необходимости общественного контроля над ее изначально безответственным поведением. На другом полюсе доминирует стремление видеть в молодежи (прежде всего) человеческий потенциал общественного развития, источник общественно полезных инноваций.

Принципиальным представляется признание социальной ценности молодости и форм ее социокультурного бытования. Молодежь в таком ракурсе предстает как социокультурное явление, суть которого состоит в стремительном и многоаспектном наращивании

0)

X 84

присваиваемой его (явления) носителем определенной доли социальной субъектности, принадлежащей обществу как целому. Установление социально-субъектных характеристик молодежи предполагает исследование ее социальной идентичности, а также способов и результатов социального конструирования реальности. Это и есть важнейшие направления исследований молодежи в рамках тезау-русного подхода.

Трансгуманизм как «молодежная теория» конструирования человека

Из наиболее известных своим обобщающим началом концепций конструирования человека особый интерес представляет трансгуманизм, который мы обозначили как «молодежную теорию», взяв эту характеристику в кавычки. В действительности основные авторы теории вовсе не относятся к числу людей, молодых по возрасту.

Трансгуманизм (постгуманизм, ньюгуманизм) его сторонниками рассматривается как новый этап в развитии гуманизма, научно ориентированное мировоззрение, согласно которому современный человек не является вершиной эволюции, но, скорее — началом эволюции вида Homo Sapiens. «Трансгуманизм — это рациональное, основанное на осмыслении достижений и перспектив науки, мировоззрение, которое признает возможность и желательность фундаментальных изменений в положении человека с помощью передовых технологий с целью ликвидировать страдания, старение и смерть и значительно усилить физические, умственные и психологические возможности человека» (Трансгуманизм ... , 2010: Электронный ресурс).

Дискуссия о трансгуманизме приобрела всемирный характер. На одном фланге в дискуссии стоят ярые сторонники этой доктрины, видящие в ней новое мировоззрение, направленное в будущее. На другой — непримиримые критики, характеризующие трансгуманизм как «наиболее опасную в современном мире идеею» (Fuku-yama, 2004: 42-43). Сторонники трансгуманизма подчеркивают связь этой концепции с философской традицией (Ф. Ницше и др.), с одной стороны, и академической наукой (Дж. Хаксли и др.), с другой. Здесь, как видим, еще ничто не говорит о трансгуманизме как «молодежной теории». Но уже утверждения трансгуманистов, что впереди человечество ждет время, когда возраст не будет иметь значения и наступит «вечная молодость», выявляют этот «молодежный» аспект. Можно критически относиться к таким положениям, но следует учесть ряд обстоятельств.

X 85

Первое — старение встречает эффективное противодействие в биомедицинских практиках уже сейчас, трансгуманизм обобщает эти реальности, а не опирается лишь на художественные образы конструирования вечного человека («Средство Макропулоса» и т. п.).

Второе — новые обстоятельства конструктивного воздействия человека на свою природу не может не затронуть перспектив молодежи как социальной группы. В обозримой перспективе современные возрастные границы будут поколеблены и даже существенно изменены, а следом за этим изменятся и социальные характеристики молодежи. Тезаурусная триада «свое — чужое — чуждое» в этом процессе будет менять свое наполнение прежде всего в той зоне человеческой жизнедеятельности, где молодой человек имеет определенную автономию в рамках социализационного процесса.

Третье — история молодежных движений, особенно «нового левого» движения и студенческих бунтов 1960-х годов, убедительно подтвердила, что ищущая философских основ своего мировоззрения молодежь принимает ту или иную идею, концепцию, призыв, проявляя полную неразборчивость в возрасте их авторов или времени выдвижения этих идей, концепций, призывов. Символический круг идеологов «нового левого» движения, обозначенный «МММ» (Маркс, Мао, Маркузе), более чем показателен в этом отношении.

В свете этого вполне можно считать трансгуманизм «молодежной теорией», учитывая, что в молодежной среде его положения воспринимаются как вполне приемлемые, желаемые, осуществимые. Распространенные среди молодежи тезаурусы (разумеется не все) восприимчивы к базовым утверждениям трансгуманизма, и именно это важно учитывать, когда обсуждаются философские концепции перспектив человека.

«Дикость» и «инновационность» молодежи

Однако остается вопрос: из такой предрасположенности у значительной части молодежи к трансгуманистическому пониманию будущего человека и человечества следуют ли какие-либо практические выводы?

В ситуации патриархального общества — вряд ли. Да и само вхождение соответствующих теоретических построений в тезаурусы молодежи маловероятно в широком масштабе.

Иная ситуация складывается в обществе, которое принято обозначать как «информационное». В этом случае важно учитывать, что в такой социальной группе, как молодежь (на индивиду-

0)

X 86

альном уровне это соответствует периоду молодости), еще может быть обнаружена та сторона человеческой природы, которая не подверглась обработке культурой. Дети в этом отношении не составляют такую группу, поскольку выступают преимущественно как объект социализации, не обладают свободой выбора в достаточной мере (иными словами, их социальная субъектность еще слишком слабо выражена и ограничена небольшим диапазоном социальных практик). Молодежь уже подверглась многоаспектному социализационному воздействию, социализационные коды первого уровня усвоены, но они еще — не броня от внешних влияний, еще не зацементировались в тезаурусах как ориентационных знаниевых системах (Луков В., Луков Вл., 2013), они подвижны, вариативны. В то же время молодежь уже вырвалась из-под жесткого контроля старших (как значимых других).

Информационное общество, каковым оно сегодня видится по уже обозначившимся своим чертам, значительно меньше подвержено традиционным культурным кодам, чем предшествующее ему индустриальное общество. В данном случае мы имеем в виду прежде всего то, что культурные коды индустриального общества основываются на социальной иерархии.

Общество сплочено и защищено иерархией, его институты построены по иерархическому принципу. На этом принципе построена вся система социализации личности, даже если провозглашается приоритетной идея свободы личности. Для гражданского общества в такой системе общественных отношений место, разумеется, находится, но оно по своей сути — дополнительное, своего рода контрфорс к бастиону государственности. Собственно, гражданское общество в такой системе допускается в той мере, в какой не подвергает отрицанию основы власти и, соответственно, государства как системы, обеспечивающей осуществление этой власти и ее безопасность. Вертикаль власти здесь — краеугольный камень.

В условиях становления информационного общества, когда интеллектуальная деятельность занимает все более значительную часть времени в жизни человека, он все больше перестает реагировать на наличную ситуацию сформированным навыком. В условиях, когда все более значимым становится сетевой строй социальных взаимодействий, характерный для информационного общества, поведение человека все более отрывается от традиций и зависит от текущей ситуации. И если рассматривать традицию как каменную границу, воздвигнутую прошлым вокруг настоящего, то чтобы проникнуть в будущее, человек должен перешагнуть ее.

Информационное общество, конечно, сохраняет и властную вертикаль, иерархию. Как и в другие переходные периоды, в пери-

0)

X 87

од становления такого общества без большого труда архаические формы могут временно не только выходить на поверхность, но и брать верх. Таким образом, переход к информационному обществу невозможен без развития институтов гражданского общества с его децентрализацией и силой общественных движений. Вот почему в определенном аспекте есть основание ставить знак тождества между информационным обществом и гражданским обществом в его современном выражении. Информационное общество, конечно, не означает утраты института государства, но этот институт (как и институт права) существенно изменится под влиянием того, что существенным свойством информационного общества становится новая роль сетевых отношений. Иерархия — не главный тип социальной организации в этом случае, ее приоритет подрывают социальные сети.

Сети — старая форма социальной организации, но теперь они усилены информационными технологиями и существенно изменились: они стали информационными сетями. В отличие от иерархических структур, сети подвижны, они легко адаптируются к внешней среде, способны развиваться вместе со своим окружением и эволюцией узлов, которые составляют сети. Но поскольку они не координируются из единого центра, им труднее сосредоточивать ресурсы на определенной цели. Недостаток координации компенсируется интерактивностью и поддержанием образцов внутри сети (Са81е118, 2000). По Кастельсу, принадлежность или отсутствие принадлежности к сети, конкуренция сетей становятся источниками власти и перемен в обществе. Социальная морфология (иными словами, структурная сторона общества) при сетевой организации доминирует над социальным действием.

Сетевое построение социальных связей одновременно означает, что иерархия, какую олицетворяет государственная власть, занимает в обществе не так уж много места, горизонтальные связи людей в сетях, к которым они принадлежат, оказываются гораздо более продуктивными и интенсивными. Это несколько иной взгляд на сеть, нежели у Кастельса, который подчеркивает жесткость сетей, их нацеленность на обеспечение «власти структуры». Такое свойство у сетей, конечно, есть, и оно хорошо видно в «командах», ведущих к успехам организации в условиях усиливающейся конкуренции в различных областях жизнедеятельности. Продуктивность сетей перенимает, в частности, бизнес, создавая в крупных компаниях возможность для инновационного прорыва. Например, вместо жестких иерархических структур все больше создается рабочих групп из сотрудников различных отделов без назначения формального руководителя. Но для нас важнее сейчас такие свойства сетей,

0)

X 88

как их относительная автономность, интерактивность, неформальность, децентрализованность.

Можно предположить, что среда, в которой специфические черты сетевого общества как преимущественной модели общества в относительно близкой перспективе найдут естественное принятие, будут освоены без драматизма, который составляет фон любой (в конечном счете) инновации, — эта среда будет не чем иным, как молодежью. В молодежной среде есть смысл искать становящиеся черты информационного общества. Нельзя не учитывать, что в электронных сетевых сообществах живут преимущественно молодые люди, хотя участниками компьютерных сетей уже стали президенты стран и видные политики, академики и звезды шоу-бизнеса.

В соответствии с логикой развития информационного общества как преимущественно сетевого можно предположить, что в молодежной среде будут нарастать тенденции к ослаблению Я, его виртуализации (утере непосредственной связи со многими сторонами реальной жизни), усилению инфантилизма и нарциссизма. На этом фоне развитие получат естественные свойства молодежи, которые мы обозначаем как «дикость» и «инновационность» (Луков, 2012Ь).

«Дикость» можно трактовать как естественное воспроизводство природных свойств человека, не подвергшихся обработке культурой. В молодежной среде «дикость» реализуется в социальных практиках, связанных с культом тела и экспериментированием с телом; образованием банд как форм «коллективного прорыва»; иерархией по схеме вождизма: действием символической власти / подчинения; агрессивностью как способом энергетической компенсации недостающих для взаимодействия ресурсов.

«Инновационность» как способность создавать новое (в широком смысле слова, включая и новую картину мира) вытекает из естественного положения молодежи в окружающем ее мире, а именно из того, что для нее нет возможности опереться на собственный жизненный опыт, которого еще недостаточно, и на коллективный опыт народа (культуру), который еще не освоен. Для молодежи в известном смысле все ново, все мотивирует к инновации. «Инновационность» в молодежной среде соотносится с такими свойствами, как ум, свобода от условностей, креативность как жажда сильных ощущений и интерес к приключениям (экстриму), приоритет сетевых отношений над иерархическими. Эти свойства приобретают знаковый характер, и можно сказать, что «инноваци-онность» становится символическим капиталом молодежи.

Обращаясь к изучению разнообразных социальных практик, освоенных молодежью, мы можем заметить, как они начинают

0)

X 89

проникать в институционализированное общество в более «цивилизованных» формах, когда черты «дикости» закамуфлированы.

Энергия молодости в обществе, где ослаблена социетальная иерархия, может перетечь в сети, где существенны свои иерархии, закрепляющие авторитет неформальных лидеров, опирающихся, среди прочего, на анонимность в информационных сетях, усиливающую безответственность лидеров в принятии тех или иных решений, высказывании оценочных суждений, а в конечном счете — навязывании определенных ценностных ориентаций и поддержании готовности к действиям.

Заключение

В настоящей статье мы обратились к такому аспекту осмысления и критического анализа теорий конструирования человека, которые связываются с распространением теоретических постулатов в среде тех, кто эти концепции разделяет. Мы обозначили, в частности, то, что к определенным теориям (трансгуманизм, постгуманизм) могут быть особенно предрасположены лица молодого возраста.

При нынешних возможностях глобальных коммуникаций возрастает разрыв между тем, информация о каких мировых достижениях доступна для молодежи и производит на нее впечатление прорыва в будущее, и тем, что ее окружает в повседневной жизни. Многое, что воспринимается как фантастика, доступно для нынешнего человека в той или иной части света. Все более доступны и те изменения в самом человеке, которые обозначат путь к новому состоянию общества в ближайшие десятилетия.

Индивидуальные эксперименты, затрагивающие природу человека как биосоциального существа, открывают дорогу к изменениям человеческих общностей и новым направлениям социального конструирования реальности, включающего ментальную деятельность и социокультурное проектирование (своего рода опредме-ченную мысль), особенно тесно связанные с инновационным потенциалом молодежи.

Не менее значимы в социальном плане становящиеся фрагменты информационного общества, в которых молодежь активно трансформирует коммуникативные практики, получая автономию в социальных сетях и известную свободу от традиционных форм социального контроля. Но неизбежными становятся риски: открывая широкую дорогу «дикости» и «инновационности» молодежи, черпая из этих свойств молодых поколений ресурс своего развития, информационное общество оказывается незащищенным от новых болезней, которые по части есть модификация болезней старых, не раз приводивших процветающие цивилизации к упадку и полному исчезнове-

0)

X 90

нию. Из этого следует, в частности, то, что биосоциологический взгляд на новые ресурсы развития молодежи не может не соединяться с биоэтическим пониманием границ вмешательства человека в свою природу и природу общества.

Новые напряжения, вытекающие из ожидаемого изменения статуса-роли молодежи в обществе, необходимо осмыслить, а также спрогнозировать с применением гуманитарной экспертизы. Этот подход уже намечен в литературе (Юдин, 2006; Юдин, Луков, 2006; Луков, 2007, 2015). Однако ситуация меняется стремительно, и конкретизация задач гуманитарной экспертизы, а также понимание того, что в ней заметную роль должна играть и молодежь, неизбежны.

СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ

Ковалева, А. И., Гневашева, В. А., Селиверстова, Н. А. (2015) Тезау-русная концепция молодежи Вал. А. Лукова [Электронный ресурс] // Социология молодежи: Электронная энциклопедия. URL: http://soc-mol.ru/encyclopaedia/theories/173-tezaurusnaya-koncepciya.html [архивировано в WebCite] (дата обращения: 29.07.2015).

Луков, В. А. (2007) Молодежная политика и возможности ее гуманитарной экспертизы // Знание. Понимание. Умение. № 2. С. 155-157.

Луков, В. А. (2012a) Теории молодежи: Междисциплинарный анализ. М. : «Канон+» РООИ «Реабилитация». 528 с.

Луков, В. А. (2012b) Будущее молодежи в обществе будущего // Человек. № 4. С. 38-48.

Луков, В. А. (2015) Проект «конструирования человека» и молодежная политика: границы допустимого сближения // Вестник Международной академии наук. Русская секция. № 1. С. 59-65.

Луков, В. А., Луков Вл. А. (2013) Тезаурусы II: Тезаурусный подход к пониманию человека и его мира. М. : Изд-во Нац. ин-та бизнеса. 640 с.

Трансгуманизм, бессмертие, крионика, нанотехнологии (2010) [Электронный ресурс] // Российское трансгуманистическое движение. 5 июля. URL: http://transhuman.ru/transgumanizm-bessmertie [архивировано в WebCite] (дата обращения: 29.07.2015).

Юдин, Б. Г. (2006) Необходимость и возможности гуманитарной экспертизы // Знание. Понимание. Умение. № 4. С. 187-194.

Юдин, Б. Г., Луков, В. А. (2006) Гуманитарная экспертиза: К обоснованию исследовательского проекта. М. : Изд-во Моск. гума-нит. ун-та. 38 с.

X 91

Castells, M. (2000) Materials for an exploratory theory of the network society // The British Journal of Sociology. Vol. 51. No. 1. P. 524.

Fukuyama, F. (2004) The world's most dangerous ideas: transhu-manism // Foreign Policy. No. 144. P. 42-43.

REFERENCES

Kovaleva, A. I., Gnevasheva, V. A. and Seliverstova, N. A. (2015) Tezaurusnaia kontseptsiia molodezhi Val. A. Lukova [Valery Lukov's thesaurus conception of the youthl. Sotsiologiia molodezhi: Elektron-naia entsiklopediia [online] Available at: http://soc-mol.ru/encyclo-paedia/theories/173-tezaurusnaya-koncepciya.html [archived in Web-Cite] (accessed 29.07.2015). (In Russ.).

Lukov, V. A. (2007) Molodezhnaia politika i vozmozhnosti ee gumanitarnoi ekspertizy [Youth policy and opportunities of its humanities expert examination], Znanie. Ponimanie. Umenie, no. 2, pp. 155157. (In Russ.).

Lukov, V. A. (2012a) Teorii molodezhi: Mezhdistsiplinarnyi analiz [Theories of youth: Interdisciplinary analysis]. Moscow, Kanon+ Publ., RPOD "Reabilitatsiia". 528 p. (In Russ.).

Lukov, V. A. (2012b) Budushchee molodezhi v obshchestve bu-dushchego [The future of the youth in the society of the future]. Che-lovek, no. 4, pp. 38-48. (In Russ.).

Lukov, V. A. (2015) Proekt «konstruirovaniia cheloveka» i molodezhnaia politika: granitsy dopustimogo sblizheniia [Project "Construction of Man" and youth policy: The limits of permissible approach].

Vestnik Mezhdunarodnoi akademii nauk. Russkaia sektsiia, no. 1, pp. 59-65. (In Russ.).

Lukov, V. А. and Lukov, Vl. А. (2013) Tezaurusy II: Tezaurusnyi podkhod kponimaniiu cheloveka i ego mira [Thesauri II: The thesaurus approach to the conceptualization of the person and his/her world]. Moscow, The National Institute of Business Publ. 640 p. (In Russ.).

Trans gumanizm, bessmertie, krionika, nanotekhnologii [Transhu-manism, immortality, cryonics, nanotechnologies] (2010) Rossiiskoe transgumanisticheskoe dvizhenie. July 5. [online] Available at: http://transhuman.ru/transgumanizm-bessmertie [archived in WebCite] (accessed 29.07.2015). (In Russ.).

Yudin, B. G. (2006) Neobkhodimost' i vozmozhnosti gumanitarnoi ekspertizy [Necessity and possibilities of expert evaluation in the humanities]. Znanie. Ponimanie. Umenie, no. 4, pp. 187-194. (In Russ.).

Yudin, B. G. and Lukov, V. A. (2006) Gumanitarnaia ekspertiza: K obosnovaniiu issledovatel'skogo proekta [Expert evaluation in the

X 92

humanities: Substantiation of the research project], Moscow, Moscow University for the Humanities Publ, 38 p, (In Russ.).

Castells, M, (2000) Materials for an exploratory theory of the network society, The British Journal of Sociology, vol, 51, no, 1, pp. 5-24,

Fukuyama, F, (2004) The world's most dangerous ideas: transhu-manism, Foreign Policy, no, 144, pp, 42-43,

Луков Валерий Андреевич — доктор философских наук, профессор, директор Института фундаментальных и прикладных исследований Московского гуманитарного университета, заслуженный деятель науки Российской Федерации, вице-президент Международной академии наук (IAS, Инсбрук, Австрия), академик Международной академии наук педагогического образования. Адрес: 111395, Россия, г, Москва, ул, Юности, д, 5, Тел,: +7 (499) 37475-95,

Lukov Valery Andreevich, Doctor of Philosophy, Professor, Director, Institute of Fundamental and Applied Studies, Moscow University for the Humanities; Honored Scientist of the Russian Federation; Vice President, International Academy of Science (Innsbruck, Austria); Full member, International Teacher's Training Academy of Science, Postal address: 5 Yunosti St,, 111395 Moscow, Russian Federation, Tel,: +7 (499) 374-75-95,

E-mail: v-lukov@list,ru

Павлов Александр Викторович — студент Московского гуманитарного университета. Адрес: 111395, Россия, г. Москва, ул. Юности, д. 5. Тел.: +7 (499) 374-75-95. Эл. адрес: Адрес: 111395, Россия, г. Москва, ул. Юности, д, 5, Тел,: +7 (499) 374-75-95,

Pavlov Alexander Viktorovich, Student, Moscow University for the Humanities, Postal address: 5 Yunosti St,, 111395 Moscow, Russian Federation, Tel,: +7 (499) 374-75-95,

E-mail: pavlo1992v@icloud,com

Библиограф. описание: Луков В. А., Павлов А. В. Конструирование человека в свете тезаурусной концепции молодежи [Электронный ресурс] // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2015. № 4 (июль — август). С. 81-93, URL: http://zpu-journal,ru/e-zpu/2015/4/Lukov Pavlov Constructing-Man/ [архивировано в WebCite] (дата обращения: дд.мм.гггг).

Дата поступления: 10,08,2015,

X 93