CC BY
28
Научная статья
УДК 342.24
Конституционные гарантии единства Российской Федерации как федеративного государства в условиях этнокультурного
и языкового многообразия
Мочалов Артур Николаевич
Уральский государственный юридический университет имени В. Ф. Яковлева, Екатеринбург,
Россия, artur.mochalov@usla.ru, https://orcid.org/0000-0003-2502-559X
Аннотация. В статье представлена классификация конституционных гарантий единства Российской Федерации в условиях сложного этнокультурного, религиозного и языкового состава российского общества. Под единством федеративного государства автор понимает взаимосвязь принципов государственной целостности и социальной солидарности, в основе которой лежат гражданский мир и межнациональное согласие. Отмечается, что этнокультурное и языковое многообразие в современном мире - это не только важные конституционные ценности, но и вызовы, способные обусловливать этнический сепаратизм и межнациональные конфликты. В связи с этим от государств требуется повышенное внимание к обеспечению единства. В России государственное единство и устойчивость федеративной системы обеспечиваются за счет высокой степени централизации. Приоритет обеспечения государственной целостности достигается за счет сокращения степени самостоятельности субъектов и формирования общероссийской гражданской идентичности. В число конституционных гарантий единства Российской Федерации входят единое правовое и политическое пространство, единый статус личности.
Ключевые слова: федерализм, многообразие, гарантии, государственная целостность, государственное единство, социальная солидарность, межнациональное согласие
Благодарности: исследование выполнено при финансовой поддержке УрГЮУ имени В. Ф. Яковлева в рамках реализации проекта ведущей научной школы № 0604/23.
Для цитирования: Мочалов А. Н. Конституционные гарантии единства Российской Федерации как федеративного государства в условиях этнокуль-турного и языкового многообразия // Вестник Уральского юридического института МВД России. 2023. № 3. С. 131-140.
Original article
Constitutional guarantees of the unity of the Russian Federation as a federal state in the conditions of ethnocultural and linguistic diversity
Mochalov Artur N.
Ural State Law University named after V. F. Yakovlev, Yekaterinburg, Russia, artur.mochalov@usla.ru,
https://orcid.org/0000-0003-2502-559X
Abstract. The article presents a classification of constitutional guarantees of the unity of the Russian Federation in the context of a complex ethno-cultural, confessional and linguistic composition of Russian society. According to the author,the unity of a federal state means the relationship between the principles of state integrity and social solidarity, which is based on civil peace and interethnic harmony. It is noted that ethnocultural and linguistic diversity in the modern world are not only important constitutional values, but also challenges that can cause ethnic separatism and interethnic conflicts. In this regard, increased attention is required to ensure the state unity. In Russia, the state unity and stability of the federal system are ensured due to the high degree of centralization and the leading role of the federal center in federal relations. The constitutional legislator gave priority to ensuring state integrity by reducing the degree of independence of the subjects of the Federation, the formation of an all-Russian civic identity. Among the constitutional guarantees of the unity of the Russian Federation are guarantees of a single legal space, a single personality status, a single political space, etc.
_© Мочалов А.Н., 2023
131
Keywords: federalism, diversity, guarantees, state integrity, state unity, social solidarity, interethnic harmony
Acknowledgements: the research was carried out with the financial support of the USLU named after V. F. Yakovlev within the framework of the project of the leading scientific school No. 0604/23.
For citation: Mochalov A. N. Constitutional guarantees of the unity of the Russian Federation as a federal State in the conditions of ethnocultural and linguistic diversity // Bulletin of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia. 2023. № 3. Pp. 131-140.
Конституция России, закрепив форму государственного устройства, установила базовые принципы российского федерализма. Они призваны, с одной стороны, обеспечивать целостность Российской Федерации, единство ее правового, политического и экономического пространства; с другой стороны -поддерживать традиционное для российского общества многообразие культур, языков и религий.
Стратегия государственной национальной политики РФ на период до 2025 года [1] провозглашает обеспечение поддержки этнокультурного и языкового многообразия в качестве одной из целей государственной национальной политики. Многие положения Конституции России направлены на его поощрение. Так, народ Российской Федерации, выступающий в качестве носителя суверенитета и единственного источника власти, характеризуется в Основном законе (в частности в преамбуле и в ст. 3) как многонациональный, включающий в себя равноправные этнические общности (народы). Каждому гарантируется свобода определения своей национальной принадлежности (ч. 1 ст. 26 Конституции РФ), право пользования родным языком (ч. 2 ст. 26 Конституции РФ), свобода исповедования любой религии (ст. 28 Конституции РФ), доступ к культурным ценностям (ч. 2 ст. 44 Конституции РФ). В результате конституционной поправки 2020 г. в Конституции был закреплен принципсохранения этнокультурного и языкового многообразия (ч. 2 ст. 69).
Этнокультурное и языковое многообразие, представляя собой безусловную ценность, одновременно несет в себе определенные риски, особенно в ситуациях, когда та или иная общность концентрированно проживает в каком-либо регионе страны. От государства требуются усилия, направленные на обеспечение межнационального согласия, предотвращение этнического сепаратизма, борьбу с этнической преступностью, недопущение дискриминации граждан по признаку национальной принадлежности, языка или религии. Достижение социальной солидарности, сохранение государственной целостности и единства -цели, которые неизменно присутствуют практически в любом современном полиэтническом государстве. Важное конституционное значение они имеют и для России, где федерализм выступает своего рода ответом на вызовы этнокультурного многообразия, компромиссным решением, позволяющим объединить разнообразные народы в общее политико-правовое пространство, не допустив его распада. Не случайно равноправие и самоопределение народов названы в
ст. 5 Конституции РФ в числе принципов российского федерализма. Как верно замечает С. В. Нарутто, «российский федерализм предполагает многогранность территориальной, социальной и национальной организации жизнедеятельности общества, дифференциацию возможностей государственной власти применительно к региональной и локальной специфике объективных условий, приближение власти к человеку и окружающим его проблемам» [2, с. 85]. Государственная целостность, являющаяся одной из основ конституционного строя России, находится в тесной связи с другим конституционным принципом - социальной солидарности, основой которого в поликультурном обществе выступают гражданский мир и межнациональное согласие. В совокупности они обеспечивают единство федеративного государства и устойчивость федеративной системы.
Проблемам их обеспечения посвящены работы ряда ученых. А. И. Казанник конституционно-правовыми гарантиями единства и территориальной целостности федераций считает «оптимальное разграничение компетенции между федерацией и ее субъектами, участие субъектов федерации в осуществлении государственной власти на федеральном уровне, верховенство федеральной конституции и законов, высшую юридическую силу федеральной конституции, единство экономического пространства, выравнивание уровня экономического и социального развития субъектов федерации, статус государственного языка, наличие согласительных процедур и института федерального вмешательства» и т. д. [3] Авторы монографии под редакцией Б. С. Эб-зеева выделяют правовые и социально-политические основы государственного единства и целостности Российской Федерации, при этом базой единой российской государственности они называют развитое гражданское общество, а в качестве гарантии обеспечения государственного единства вводят понятие федеративной ответственности [4]. С. В. Нарутто рассматривает в качестве «начала, генерирующего системные взаимосвязи, обусловливающие единство федеративного государства, конституционные принципы российского федерализма - базовые начала российской федеративной государственности» [5], при этом особенно подчеркивает значение «совпадения принципиальных основ организации Федерации ее субъектов - формы правления, политического режима, экономической и социальной системы, основ правового статуса личности, устройства и функционирования механизма публичной власти» [2, с. 85]. В
течение последних лет в отечественной науке активно исследуется роль конституционных ценностей [6; 7] и конституционной идентичности [8] в обеспечении государственного единства Российской Федерации и социальной солидарности российского поликультурного общества.
Основной закон нашей страны предусматривает обширный юридический инструментарий обеспечения единства и государственной целостности Российской Федерации, социальной солидарности российского общества. Конституционные гарантии в этой сфере могут быть сгруппированы в следующие категории.
1. Конституционные гарантии единства правового пространства. Конституционным базисом единства правового пространства являются общие для Российской Федерации и всех ее субъектов основы конституционного строя, закрепленные в гл. 1 Конституции РФ. Как федеральное законодательство, так и нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации должны неукоснительно подчиняться принципам правового, демократического, светского, социального государства, народного суверенитета и т. д. Особую роль в обеспечении единства правового пространства играют принципы высшей юридической силы и прямого действия Конституции РФ (ч. 1 ст. 15 Конституции РФ), верховенства Конституции РФ и федеральных законов (ст. 4 Конституции РФ). Именно Основной закон, выступая главенствующим нормативным правовым актом по отношению как к федеральному законодательству, так и к законодательству каждого субъекта страны, интегрирует весь нормативно-правовой массив в единый континуум, основанный на общих ценностях и принципах. Как подчеркивается в информации Конституционного Суда РФ, исключительный нормативный статус Конституции создаёт «институциональные предпосылки для выполнения ею главного, интегративного, предназначения: предотвращать распад социума, укреплять общественное согласие, формировать сознание гражданской нации» [9].
В совокупности с принципом разграничения предметов ведения и полномочий между Федерацией и ее субъектами названные принципы задают иерархию федеральных и региональных нормативных правовых актов (ст. 76 Конституции РФ). При соответствии с конституционно установленной иерархией нормативные правовые акты субъектов, независимо от их статуса, не должны вступать в противоречие с федеральными законами. Исключение составляют лишь сферы, относящиеся к ведению самих субъектов (ст. 73 Конституции РФ), куда федеральный законодатель не вправе вторгаться (ч. 6 ст. 76 Конституции РФ).
Единство правового пространства обеспечивается также тем, что предметы ведения разграничиваются между Российской Федерацией и ее субъектами одинаково, независимо от их статуса. Этим конституционное распределение компетенции коренным образом отличается от того, которое содержалось в
Федеративном договоре, предусматривающем различия в зависимости от вида субъекта. Наиболее широкой компетенцией обладали республики в составе РФ, но даже они не могли ставить свое законодательное регулирование выше федерального. Еще в 1992 году, рассматривая вопрос о конституционности Декларации о государственном суверенитете Республики Татарстан, Конституционный Суд РФ указал, что «отрицание принципа верховенства федеральных законов над законами субъектов федерации противоречит конституционному статусу республики в федеративном государстве, препятствует формированию правового государства» [10].
В 1990-е годы существовала практика заключения договоров между федеральными и региональными органами государственной власти, предусматривавших индивидуальное перераспределение предметов ведения, закрепленных в ст. 71-73 Конституции РФ. Фактически это представляло собой попытку изменения конституционно установленных правил в отношении определенных субъектов Федерации, занимавших привилегированное положение, в обход процедуры изменения Конституции, что было очевидным отступлением от принципа высшей юридической силы Основного закона. Общее правовое пространство словно делилось, создавая повышенный риск для целостности государства. Нарушался и принцип равноправия субъектов Федерации, закрепленный в ст. 5 Конституции РФ в качестве одного из базовых принципов российского федерализма. По этой причине с начала 2000-х годов практика заключения таких договоров сошла на нет.
Впрочем, Конституция РФ, допуская в ч. 3 ст. 11 возможность заключения договоров о разграничении предметов ведения и полномочий, признаёт необходимость некоторой гибкости в распределении компетенции, учитывая многообразие субъектов Российской Федерации и существование объективных различий между ними. Конституционный Суд РФ исходит из необходимости узкого толкования данной нормы, отмечая, что «все указанные договоры должны соответствовать Конституции Российской Федерации» [11]. Это означает, что такими договорами не может изменяться принадлежность предметов ведения, закрепленная в ст. 71-73 Конституции РФ. Договорное разграничение может осуществляться только в отношении полномочий органов государственной власти, реализуемых ими в рамках того или иного предмета совместного ведения, но не предметов ведения как таковых. Статья 50 Федерального закона от 21 декабря 2021 г. № 414-ФЗ «Об общих принципах организации публичной власти в субъектах Российской Федерации» (далее - Закон № 414-ФЗ) предусматривает необходимость существования объективных предпосылок для заключения договоров о разграничении полномочий. Таковыми могут выступать экономические, географические и иные особенности субъекта Российской Федерации», причем перераспределение допустимо лишь в той мере, в которой
указанными особенностями определено иное, чем это установлено федеральными законами.
2. Конституционные гарантии единства правового статуса личности. Единство правового пространства тесно связано с конституционными гарантиями единства правового статуса личности. В каком бы субъекте Российской Федерации ни находился индивид, он будет иметь одинаковый объем конституционных прав, свобод и обязанностей. Конституция РФ, признавая права и свободы человека и гражданина в качестве высшей ценности (ст. 2) и закрепляя его базовые конституционные обязанности, не ставит их реализацию в зависимость от того, где личность проживает или находится. При этом всем, кто законно находится на территории страны, гарантируется право свободы передвижения, выбора места пребывания и места жительства (ч. 1 ст. 27 Конституции РФ). Принцип высшей ценности человека, его прав и свобод означает, что как Российская Федерация, так и все ее субъекты должны исходить из приоритета прав и свобод человека и гражданина, которые в равной мере определяют смысл и содержание федеральных и региональных законов, деятельность федеральных и региональных органов законодательной и исполнительной власти (ст. 18 Конституции РФ). Их прямое действие и универсальный характер создают юридический базис, препятствующий, с одной стороны, дискриминации лиц по признаку их национальной принадлежности, языка или места жительства, с другой стороны - созданию в тех или иных регионах условий для привилегированного положения лиц, принадлежащих к какой-либо этнической общности.
Регулирование прав и свобод человека и гражданина, а также вопросов гражданства России Конституция относит к исключительному ведению Российской Федерации (п. «в» ст. 71). Любое их ограничение может устанавливаться только федеральным законом, но не актом субъекта Федерации (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ). Единообразные механизмы установления ограничений осуществления прав и свобод человека оправданы в условиях этнокультурного многообразия, так как направлены на недопущение ситуаций, когда те или иные фундаментальные права и свободы ограничиваются на региональном уровне в угоду представителям определенной этнической или религиозной группы, а также дискриминации меньшинств, исключения их из общественной и политической жизни.
Провозглашая в ст. 6 принцип единого гражданства, Конституция РФ не предусматривает его существования на уровне субъектов. В регулировании конституционного статуса личности очевидно прослеживается стремление законодателя придать больший вес связям индивида именно с Федерацией, тем самым способствовать формированию сильной гражданской идентичности россиян. Региональная же идентичность (в том числе основанная на национальном самоопределении) должна носить производный характер по отношению к общероссийской и ни
в коем случае не превалировать над ней. Это является залогом государственного единства. Именно по этой причине Конституция России оставляет сравнительно небольшое пространство для регулирования правового статуса личности на региональном уровне. Единство статуса личности в российской федеративной системе присуще не только конституционным правоотношениям, но также гражданско-правовым, уголовно-правовым, процессуальным и иным, регулирование которых отнесено в соответствии со ст. 71 Конституции РФ к компетенции государства. В сферах совместного ведения субъекты Федерации осуществляют собственное правовое регулирование, основываясь на федеральном законодательстве, которое, в свою очередь, также устанавливает единый статус участников правоотношений (например, трудовых, административных, жилищных). В российской правовой системе не существует отраслей права, которые бы относились исключительно к сфере регионального регулирования. В связи с этим единство правового статуса участников правоотношений можно рассматривать как межотраслевой принцип, пронизывающий всю правовую систему.
Принцип равноправия и недопустимость дискриминации не следует понимать как абсолютный запрет учета культурно-этнической специфики населения при осуществлении правового регулирования на региональном уровне. Субъекты Федерации могут принимать меры по защите прав человека (что относится к их совместному ведению с Федерацией), в том числе предусматривать дополнительные гарантии реализации тех или иных прав и свобод, особенно в социально-экономической и культурной сферах.
3. Конституционные гарантии единства политического пространства. Единое политическое пространство означает, во-первых, единые принципы осуществления государственной власти как на федеральном уровне, так и в каждом субъекте, во-вторых, единые «правила игры» на политической арене. Положение ч. 1 ст. 77 Конституции РФ, обязывающее субъекты при установлении системы региональных органов государственной власти исходить из основ конституционного строя, имеет принципиальное значение для установления единого политического пространства. Оно означает, что как федеральная государственная власть, так и государственная власть в любом субъекте (независимо от его статуса и этнокультурных особенностей) должна основываться на фундаментальных конституционных принципах, среди которых государственный суверенитет РФ, демократизм, правовое государство, республиканская форма правления, светский характер публичной власти. Общность фундаментальных принципов организации власти проистекает из принципа суверенитета народа Российской Федерации, согласно которому источником всякой публичной власти в стране является весь многонациональный народ России, а не какая-то его часть. В связи с этим всякая публичная власть в стране на любом уровне ее территориальной
организации должна основываться на принципах, отражающих волю всего российского народа [12]. Приверженность значительной части населения субъекта определенной религии, существование тех или иных культурных традиций не могут служить оправданием для установления в таком регионе клерикального режима или автократии.
Конституция РФ не просто закрепляет единые юридические начала осуществления публичной власти, а исходит из принципа единства ее системы, который не получил прямого текстуального закрепления в Основном законе, но вытекает из ряда его положений, в том числе из содержащегося в преамбуле положения о «соединении многонационального народа Российской Федерации общей судьбой на своей земле, сохранении исторически сложившегося государственного единства и возрождении суверенной государственности России» [13]. Как подчеркивает Конституционный Суд РФ, единство публичной власти носит функциональный характер, не исключающий организационной самостоятельности органов власти на соответствующем уровне.
Важными для поддержания политического единства являются не только принципы осуществления государственной власти на всех уровнях, но и общие принципы борьбы за власть. Конституция РФ гарантирует всем своим гражданам право на участие в управлении делами государства (ст. 32), которое распространяется как на федеральный, так и на региональный уровень власти. Провозглашая принцип демократического государства и гарантируя право каждого гражданина избирать и быть избранным, Основной закон называет референдум и свободные выборы в качестве высших форм народовластия. Выборность власти путем проведения свободных периодических выборов служит объединяющим началом для политических процессов, протекающих на всех уровнях публично-властной организации. Политический плюрализм, многообразие мнений и их свободное выражение, а также многопартийность -конституционные принципы, которые также в равной степени затрагивают как Российскую Федерацию в целом, так и все ее субъекты.
Учитывая, что регулирование политических прав и свобод граждан отнесено Конституцией к федеральному ведению, субъекты Российской Федерации имеют сравнительно небольшие возможности в выстраивании собственных региональных политических систем, способных обладать сколько-нибудь выраженной спецификой. На этом сказывается и жестко детализированное в Законе № 414-ФЗ регулирование порядка формирования региональных органов законодательной и исполнительной власти, унифицированное для всех субъектов РФ и приближающее современную Россию к унитарной форме государственного устройства, и существующий с 2001 года запрет на создание и деятельность региональных (а также местных) политических партий. В отличие от многих других федеративных государств
принцип многопартийности в России означает лишь право на создание общероссийских политических партий и участие в их деятельности. При этом они должны иметь региональные отделения не менее чем в половине субъектов Российской Федерации. На региональном уровне реализация принципа многопартийности осуществляется только путем участия в деятельности региональных отделений общероссийских политических партий. Такое решение законодателя стало в свое время реакцией на политическую фраг-ментизацию России. Как отметил Конституционный Суд РФ, признавая запрет региональных политических партий, «в современных условиях, когда российское общество еще не приобрело прочный опыт демократического существования, при том, что имеют место серьезные вызовы со стороны сепаратистских, националистических, террористических сил, создание региональных политических партий - поскольку они стремились бы к отстаиванию преимущественно своих, сугубо региональных и местных, интересов -могло бы привести к нарушению государственной целостности и единства системы государственной власти как основ федеративного устройства России» [14].
Единое политическое пространство также предполагает включение всех территориальных единиц, образующих Федерацию, в процессы принятия решений на общегосударственном уровне. Ее субъекты должны иметь возможность участвовать в выработке федеральной политики, которая, распространяясь на все регионы страны, непосредственно затрагивает их интересы. Это приобретает особую значимость, когда те или иные субъекты федерации выступают выразителями интересов определенных этнических или языковых общностей. Исключение субъектов из данных процессов чревато ростом протестных настроений, сепаратизма и, как следствие, возникновением рисков для государственной целостности и единства страны.
В большинстве современных федераций субъекты участвуют в выработке и принятии решений на федеральном уровне через «верхние» палаты парламентов. Не является исключением и Россия, где все субъекты на равной основе направляют в Совет Федерации по два представителя. Дополнительным механизмом участия регионов в выработке и обсуждении государственной политики на федеральном уровне можно назвать Государственный совет Российской Федерации, куда входят высшие должностные лица субъектов (наряду с руководителями ряда высших федеральных органов). Согласно ст. 3 Федерал ьного закона от 8 декабря 2020 г. № 394-ФЗ «О Государственном Совете Российской Федерации» в числе целей формирования данного органа лежит определение основных направлений внутренней и внешней политики Российской Федерации и приоритетных направлений социально-экономического развития государства.
4. Конституционные гарантии единства экономического пространства. Конституция РФ предус-
матривает в целом стандартный для большинства федеративный государств набор конституционных гарантий единого экономического пространства и общего рынка: свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств (ст. 8), запрет установления внутренних таможенных пошлин и иных барьеров для такого свободного перемещения (ч. 1 ст. 74), свобода экономической деятельности (ст. 8 и 34) и обусловленный ею единый экономико-правовой статус участников отношений, единая национальная валюта (ч. 1 ст. 75). На общефедеральном уровне обеспечивается установление правовых основ единого рынка, осуществляется финансовое, валютное, кредитное, таможенное регулирование (п. «ж» ст. 71 Конституции РФ), принимается гражданское законодательство и законодательство об интеллектуальной собственности (п. «о» ст. 71 Конституции РФ), определяются общие принципы налогообложения и сборов (ч. 3 ст. 75 Конституции РФ).
Актуальной проблемой в любом федеративном государстве являются экономические диспропорции между субъектами. Даже в условиях формального равенства они способны порождать значительную фактическую асимметрию, обусловливающую рост сепаратизма (особенно в ситуациях, когда экономическая отсталость региона накладывается на особенности этнического состава его населения). Экономические диспропорции могут спровоцировать этнический национализм и привести к межнациональным конфликтам.
5. Общность конституционных ценностей. Устойчивость федеративного государства, межнациональный мир и согласие возможны в условиях, когда конституционные ценности разделяются всеми гражданами независимо от того, в каком субъекте они проживают. Единое ценностное пространство не исключает существования тех или иных ценностей на региональном уровне, в том числе обусловленных национальной и культурной спецификой региона, историческими особенностями его развития. Вместе с тем они не должны вступать в конфликт с общегосударственными конституционными ценностями, конкурировать с ними, быть взаимоисключающими по отношению друг к другу.
Важно и то, что конституционные ценности федеративного государства не должны носить характер простых деклараций. Закрепление в Основном законе должно сопровождаться установлением конкретных гарантий, претворяющих их в жизнь, делающих их осязаемыми для граждан. В противном случае разрыв между конституционными декларациями и реальностью рано или поздно приведет к падению доверия государству, нарастанию чувства неудовлетворенности, что представляет существенный риск для государственной целостности.
6. Конституционные гарантии культурного и языкового плюрализма и единства культурно-языкового пространства. В современных условиях возрастает роль языковой политики и реализации гражданами
государства своих прав в области языка и доступа к культурным ценностям. Будучи основным средством человеческого общения, язык выступает основным маркером этнокультурной идентичности, опосредует взаимодействие между членами общности и позволяет индивиду приобщаться к культуре своего народа. По этой причине сложно переоценить закрепление в Конституции РФ принципа языкового многообразия (ч. 2 ст. 69), права каждого пользоваться родным языком и свободно выбирать язык общения, воспитания, обучения и творчества (ч. 2 ст. 26), права народов на сохранение родного языка (ч. 3 ст. 68). Вместе с тем в поликультурном обществе возникает необходимость и в закреплении языка (или языков) межнационального общения как инструмента интеграции представителей всех общностей в единую нацию. В нашей стране государственным языком является русский (ч. 1 ст. 68 Конституции РФ). Республики в составе РФ наряду с ним вправе устанавливать собственные государственные языки, которые служат элементом их конституционно-правового статуса, отличающимся от других субъектов. Это обусловлено тем, что исторически большинство республик в составе России являются местами концентрированного проживания определенных этнокультурных общностей, для которых собственный язык является не только средством общения, но и самоопределения, а также гарантией сохранения самобытности.
Первостепенное значение приобретает установление справедливого баланса между языковым многообразием и использованием государственного языка. Развитие региональных языков и языков меньшинств не должно осуществляться в ущерб языку, признанному средством межнационального общения. В свою очередь, требование обязательного использования государственного языка не должно превращаться в его повсеместное навязывание, исключающее использование любых других языков.
Установление основ федеральной политики в области культурного и национального развития Российской Федерации Конституция относит к ведению государства (п. «е» ст. 71). Федеральный законодатель установил в качестве общего правила требование использования кириллической графической основы для языков народов России (п. 6 ст. 3 Закона РФ от 25 октября 1991 г. № 1807-1 «О языках народов Российской Федерации»). Конституционный Суд РФ отметил, что это направлено на «гармонизацию и сбалансированное функционирование общефедерального языка и государственных языков республик», «достижение их оптимального взаимодействия в рамках общего языкового пространства» «в интересах сохранения государственного единства» [15].
Общее языковое пространство, где происходит взаимодействие государственного языка и языков этнических общностей, тесно связано с общим культурным пространством, конституционное право каждого человека на доступ к ним (ст. 44 Конституции РФ) означает, что ценности той или иной этнокультурной
общности не могут рассматриваться как исключительная принадлежность только этой общности. Это должно быть гарантировано каждому человеку независимо от их национальной принадлежности. По этой причине символично, что Конституция РФ с учетом поправки 2020 года говорит не о культурах отдельных народов России, а о культуре (в единственном числе) как об «уникальном наследии» всего многонационального народа России (ст. 68).
7. Конституционные гарантии равноправия субъектов Российской Федерации. Конституционная асимметрия и различия в правах субъектов федеративного государства обоснованно рассматриваются в литературе как фактор повышенного риска в обеспечении государственной целостности. Конституция РФ, называя шесть видов своих субъектов, закрепляет принцип их равноправия во взаимоотношениях с федеральным центром.
Развитие федерального законодательства на протяжении последних десятилетий целенаправленно шло по пути выравнивания статуса субъектов Российской Федерации, главным образом посредством постепенного снижения привилегий республик как особого вида, сформированных по этническому (национальному) признаку и обладающих в связи с этим повышенным потенциалом этнического сепаратизма. В настоящее время республики (даже несмотря на то, что именуются в Конституции государствами) существенно отличаются от остальных субъектов в конституционно-правовом отношении только двумя элементами своего статуса. Во-первых, как указывалось выше, они могут устанавливать собственные государственные языки. Во-вторых, они могут принимать свои учредительные акты (конституции) любым демократическим способом, в то время как в других субъектах такие же акты (уставы) принимаются законодательными органами. Разница между конституциями республик и уставами других субъектов является во многом символической и, помимо способов принятия, заключается разве что в наименовании документа. Они обладают одинаковой юридической силой по отношению как к федеральному законодательству, так и к правовым актам соответствующего субъекта. Их юридическое содержание в целом аналогично друг другу.
Равноправие субъектов проявляется также в том, что ни один из них не может в одностороннем порядке определять собственный статус, поскольку не является суверенным образованием. Это правило в равной мере распространяется на все субъекты Федерации. Как следует из ч. 5 ст. 66 Конституции РФ, изменение статуса субъекта может осуществляться только по взаимному согласию с Федерацией. Для изменения границ между субъектами требуется их взаимное согласие (ч. 3 ст. 67 Конституции РФ) и последующее утверждение Советом Федерации (п. «а» ч. 1 ст. 102 Конституции РФ). Вопрос возможности выхода какого-либо субъекта из состава государства не может быть решен даже по взаимному согласию Фе-
дерации и субъектов в силу закрепления в ч. 3 ст. 5 Конституции РФ принципа государственной целостности. В 2020 году данный конституционный принцип был конкретизирован в ч. 2.1 ст. 67 Конституции РФ, установив прямой запрет на совершение действий, направленных на отчуждение части территории нашей страны, а также призывы к таким действиям.
8. Конституционные гарантии разрешения споров с участием субъектов Федерации. Равноправие субъектов также предполагает существование одинаковых для них механизмов разрешения споров, что снижает риск перехода конфликта в неправовую плоскость. Конституционный Суд РФ отметил, что споры о границах между субъектами Российской Федерации должны решаться «прежде всего, путем переговоров с участием правомочных органов государственной власти соответствующих субъектов Российской Федерации и посредством нахождения ими согласованного решения» [16]. Представляется, что данный подход может быть распространен на споры и по другим предметам. Статья 85 Конституции РФ предусматривает право Президента РФ использовать согласительные процедуры для разрешения разногласий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти ее субъектов, а также передать материалы на рассмотрение соответствующего суда.
Субъектам Федерации как участникам конституционных правоотношений гарантируется судебная защита, что вытекает из ст. 46 Конституции РФ. В частности, органы законодательной и исполнительной власти субъектов Федерации наделены правом обращения в Конституционный Суд РФ с запросом о проверке конституционности федеральных законов и ряда других правовых актов (ч. 2 ст. 125 Конституции РФ). Споры о компетенции с участием органов законодательной и исполнительной властей субъектов Российской Федерации также решаются посредством конституционного судопроизводства (ч. 3 ст. 125 Конституции).
9. Конституционные механизмы федерального воздействия. Самостоятельность субъектов Федерации не исключает возможности конституционно-правового вмешательства в их дела со стороны государства, если возникают обстоятельства, способные нанести вред его конституционному строю. Наличие у Федерации таких прерогатив обусловлено ее обязанностью по обеспечению государственную целостность страны, охранять ее суверенитет, защищать права и свободы человека и гражданина на любой части ее территории [17].
Отдельные меры федерального воздействия предусмотрены непосредственно Конституцией РФ. Так, Конституционный Суд РФ может признавать не соответствующими Основному закону конституции (уставы) и законы субъектов РФ (ст. 125 Конституции РФ). Другие федеральные суды в соответствии с подведомственностью могут решать вопрос законности актов субъектов РФ, действий и решений их органов,
что вытекает из права каждого человека оспаривать действия и решения органов публичной власти (ч. 2 ст. 46 Конституции РФ). Президент России наделен полномочиями по приостановлению действия актов органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации в случае противоречия их Конституции РФ и федеральным законам, международным обязательствам или нарушения прав и свобод человека и гражданина до решения этого вопроса соответствующим судом (ч. 2 ст. 85 Конституции РФ). Полномочия главы государства в отношении органов власти субъектов РФ (в частности, отрешение от должности глав субъектов) вытекают из принципа единства публичной власти. Исключительными мерами федерального воздействия можно считать введение на территории соответствующего субъекта РФ чрезвычайного или военного положения, использование Вооруженных сил государства для восстановления конституционной законности, в том числе в случаях вооруженных межэтнических конфликтов.
На основании изложенного можно сделать выводы о том, что Конституция РФ предусматривает большое число гарантий государственной целостности и единства Российской Федерации, устойчивости ее федеративной системы. Этнокультурное и языковое многообразие обусловило достаточно высокую степень централизации власти в России с явным доминированием федерального центра, что стало ответом на вызовы этнического сепаратизма начала 1990-х годов. При установлении баланса между единством и многообразием, централизацией и децентрализацией приоритет был отдан обеспечению государственного единства России, формированию общероссийской гражданской идентичности, исключению гипертрофированного влияния этнических и религиозных факторов на региональную политику. Сохранение языкового и этнокультурного многообразия остается важной конституционной ценностью Российского государства, залогом сохранения многогранной культуры, гарантией гражданского мира и межнационального согласия.
Список источников
1. Указ Президента РФ от 19 декабря 2012 г. № 1666 «О Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2012. № 52. Ст. 7477.
2. Нарутто С. В. Конституция, федерализм и единство государственно-правовой системы России // Ьеж^Бка (Русский закон). 2018. № 11. С. 83-92. Р01: 10.17803/1729-5920.2018.144.11.083-092.
3. Казанник А. И. Конституционно-правовые гарантии единства и территориальной целостности современных федеративных государств (сравнительный анализ) // Вестник Омского университета. Серия «Право». 2015. № 4. С. 35-46.
4. Эбзеев Б. С., Краснорядцев С. Л., Левакин И. В. и др. Государственное единство и целостность Россий-
ской Федерации (конституционно-правовые проблемы) / отв. ред. Б. С. Эбзеев. Москва, 2005. 375 с.
5. Нарутто С. В. Единство и многообразие российского федерализма // Актуальные проблемы российского права. 2017. № 9. С. 56-67. Р01: 10.17803/19941471.2017.82.9.056-067.
6. Кондрашев А. А. Конфликт конституционных ценностей в теории и практике конституционного правосудия в России // Вестник Сибирского юридического института МВД России. 2018. № 4. С. 21-29. Р01: 10.51980/2542-1735_2018_4_21.
7. Несмеянова С. Э. К вопросу об иерархии конституционных ценностей // Правовая парадигма. 2017. Т. 16, № 4. С. 71-74. Р01: 10.15688/!с.^о!5и.2017.4.9.
8. Блещик А. В., Калинина Е. Г., Несмеянова С. Э. Трансформация конституционной идентичности государства в условиях вызовов современности // Правоприменение. 2021. Т. 5, № 3. С. 87-100. Р01: 10.52468/2542-1514.2021.5(3).87-100.
9. Информация Конституцион ного Суда РФ от 19 октября 2021 г. Методологические аспекты конституционного контроля (к 30-летию Конституционного Суда Российской Федерации) подготовлена Секретариатом Конституционного Суда Российской Федерации // КонсультантПлюс: сайт.
10. Постановление Конституционного Суда РСФСР от 13 марта 1992 г. № П-РЗ-1 «По делу о проверке конституционности Декларации о государственном суверенитете Республики Татарстан от 30 августа
1990 года, Закона Республики Татарстан от 18 апреля
1991 г. "Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Республики Татарстан', Закона Республики Татарстан от 29 ноября 1991 г. "О референдуме Республики Татарстан', Постановления Верховного Совета Республики Татарстан от 21 февраля
1992 года "О проведении референдума Республики Татарстан по вопросу о государственном статусе Республики Татарстан"» // КонсультантПлюс: сайт.
11. Постановление Конституционного Суда РФ от 7 июня 2000 г. № 10-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации"» // КонсультантПлюс: сайт.
12. Постановление Конституционного Суда РФ от 7 июня 2000 г. № 10-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации"» // КонсультантПлюс: сайт.
13. Заключение Конституционного Суда РФ от 16 марта 2020 г. № 1-З «О соответствии положениям гл. 1, 2 и 9 Конституции Российской Федерации не вступивших в силу положений Закона Российской Федерации о поправке к Конституции Российской
Федерации "О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти', а также о соответствии Конституции Российской Федерации порядка вступления в силу ст. 1 данного Закона в связи с запросом Президента Российской Федерации» // КонсультантПлюс: сайт.
14. Постановление Конституционного Суда РФ от 1 февраля 2005 г. № 1-П «По делу о проверке конституционности абзацев второго и третьего пункта 2 ст. 3 и п. 6 ст. 47 Федерального закона "О политических партиях" в связи с жалобой общественно-политической организации "Балтийская республиканская партия"» // КонсультантПлюс: сайт.
15. Постановление Конституционного Суда РФ от 16 ноября 2004 г. № 16-П «По делу о проверке конституционности положений п. 2 ст. 10 Закона Республики Татарстан "О языках народов Республики Татарстан", части второй ст. 9 Закона Республики Татарстан "О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан", п. 2 ст. 6 Закона Республики Татарстан "Об образовании" и п. 6 ст. 3 Закона Российской Федерации "О языках народов Российской Федерации" в связи с жалобой гражданина С. И. Хапугина и запросами Государственного Совета Республики Татарстан и Верховного Суда Республики Татарстан» // КонсультантПлюс: сайт.
16. Постановление Конституционного Суда РФ от 6 декабря 2018 г. № 44-П «По делу о проверке конституционности Закона Республики Ингушетия "Об утверждении Соглашения об установлении границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой" и Соглашения об установлении границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой в связи с запросом Главы Республики Ингушетия» // КонсультантПлюс: сайт.
17. Постановление Конституционного Суда РФ от 4 апреля 2002 г. № 8-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" в связи с запросами Государственного Собрания (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия) и Совета Республики Государственного Совета - Хасэ Республики Адыгея» // КонсультантПлюс: сайт.
References
1. Decree of the President of the Russian Federation of December 19, 2012 No. 1666 "On the Strategy of the State National Policy of the Russian Federation for the period until 2025" // Collection of the legislation of the Russian Federation. 2012. No. 52. Art. 7477.
2. Narutto S.V. Constitution, federalism and unity of the state-legal system of Russia // Lexrussica (Russian Law). 2018. No. 11. P. 83-92. DOI: 10.17803/17295920.2018.144.11.083-092.
3. Kazannik A. I. Constitutional and legal guarantees of unity and territorial integrity of modern federal states
(comparative analysis) // Bulletin of the University of Omsk. Series «Law». 2015. No. 4. S. 35-46.
4. Ebzeev B.S., Krasnotretsev S. L., Levakin I.V. et al. State unity and integrity of the Russian Federation (constitutional and legal problems) / Otv. Ed. B. S. Ebzeev. Moscow, 2005.375 p.
5. Narutto S. V. Unity and diversity of Russian federalism // Actual problems of Russian law. 2017. No. 9. S. 56-67. DOI: 10.17803/1994-1471.2017.82.9.056-067.
6. Kondrashev A. A. Conflict of constitutional values in the theory and practice of constitutional justice in Russia // Bulletin of the Siberian Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2018. No. 4. S. 21-29. Doi: 10.51980/2542-1735_2018_4_21.
7. Nesmeyanova S.E. On the question of the hierarchy of constitutional values // Legal Paradigm. 2017. T. 16, No. 4. S. 71-74. DOI: 10.15688/LC.jvolsu 2017.4.9.
8. Palicator A.V., Kalinina E. G., Nesmeyanova S.E. Transformation of the constitutional identity of the state in the conditions of the challenges of modernity // Law enforcement. 2021. T. 5, No. 3. P. 87-100. DOI: 10.52468/2542-1514.2021.5 (3) .87-100.
9. Information of the Constitutional Court of the Russian Federation of October 19, 2021. Methodological aspects of constitutional control (for the 30th anniversary of the Constitutional Court of the Russian Federation) was prepared by the Secretariat of the Constitutional Court of the Russian Federation // Consultant Plus: Site.
10. Decree of the Constitutional Court of the RSFSR dated March 13, 1992 No. P-RZ-I"In the case of verification of the constitutionality of the Declaration on State Sovereign of the Republic of Tatarstan dated August 30, 1990, the Law of the Republic of Tatarstan dated April 18, 1991" On amendments and additions The Constitution (Basic Law of the Republic of Tatarstan " the Law of the Republic of Tatarstan dated November 29, 1991" On the Referendum of the Republic of Tatarstan " Decree of the Supreme Council of the Republic of Tatarstan dated February 21, 1992" On the holding of the Republic of Tatarstan on the state status of the Republic of Tatarstan "" // Consultant Plus: Site.
11. Decree of the Constitutional Court of the Russian Federation of June 7, 2000 No. 10-P "In the case of verification of the constitutionality of certain provisions of the Constitution of the Altai Republic and the Federal Law" On the General Principles of the Organization of Legislative (Representative) and Executive Bords of State Power of the Constitutions of the Russian Federation " / / Consultant Plus: Site.
12. Decree of the Constitutional Court of the Russian Federation of June 7, 2000 No. 10-P "In the case of verification of the constitutionality of certain provisions of the Constitution of the Republic of Altai and the Federal Law" On the General Principles of the Organization of Legislative (Representative) and Executive Bodies of State Power of the constituent entities of the Russian Federation " / / Consultant Plus: Site.
13. The conclusion of the Constitutional Court of the Russian Federation of March 16, 2020 No. 1-Z "On
compliance with the provisions of Ch. 1, 2 and 9 of the Constitution of the Russian Federation that have not entered into force the provisions of the Law of the Russian Federation on the amendment to the Constitution of the Russian Federation «On the improvement of the regulation of certain issues of the organization and functioning of public power», as well as on the compliance of the Constitution of the Russian Federation of the procedure for the entry into force of Art. 1 of this Law in connection with the request of the President of the Russian Federation "// Consultant Plus: Site.
14. Decree of the Constitutional Court of the Russian Federation of February 1, 2005 No. 1-P "In the case of checking the constitutionality of paragraphs of the second and third paragraph 2 of Art. 3 and paragraph 6 of Art. 47 of the Federal Law «On Political Parties» in connection with the complaint of the socio-political organization «Baltic Republican Party» «// Consultant Plus: Site.
15. Decree of the Constitutional Court of the Russian Federation of November 16, 2004 No. 16-P "In the case of checking the constitutionality of the provisions of paragraph 2 of Art. 10 of the Law of the Republic of Tatarstan «On the languages of the peoples of the Republic of Tatarstan», part of the second Art. 9 of the Law of the Republic of Tatarstan «On the state languages of the Republic of Tatarstan and other languages in the Republic of Tatarstan», paragraph 2 of Art. 6 of the Law of the Republic of Tatarstan «On Education» and paragraph 6 of Art. 3 of the Law of the Russian Federation «On the languages of the peoples of the Russian Federation» in connection with the complaint of a citizen S. I. Khapugin and the requests of the State Council of the Republic of Tatarstan and the Supreme Court of the Republic of Tatarstan «// Consultant Plus: Site.
16. Decree of the Constitutional Court of the Russian Federation of December 6, 2018 No. 44-P "In the case of verification of the constitutionality of the Law of the Republic of Ingushetia" on the approval of the agreement on the establishment of the border between the Republic of Ingushetia and the Chechen Republic "and the agreement on the establishment of the border between the Republic of Ingushetia
Информация об авторе
Мочалов Артур Николаевич - кандидат юридических наук, доцент
Information about the author
Mochalov Artur N. - Candidate of Low, Associate professor
Статья поступила в редакцию 04.05.2023; одобрена после рецензирования 11.09.2023; принята к публикации 22.09.2023
The article was submitted 04.05.2023; approved after reviewing 11.09.2023; accepted for publication 22.09.2023
