CC BY
102
УДК 342.727
Т. А. Коломейцева, Л. Ю. Свистунова
Конституционно-правовые аспекты ограничений права на свободу слова
В статье анализируется проблема конституционно-правового регулирования ограничения права человека и гражданина на свободу слова. Рассматриваются основные международно-правовые принципы и стандарты гарантий реализации права на свободу слова, а также условия приемлемости ограничения права на свободу слова в Российской Федерации.
The major theme of article is analyzes the problem of constitutional and legal regulation of the restriction of human and civil rights to freedom of speech. The main international legal principles and standards of guarantees of the right to freedom of speech, as well as the conditions of admissibility of restriction of the right to freedom of expression in the Russian Federation.
Ключевые слова: личные и политические права граждан, принципы международного права, гарантии права на свободу слова, конституционное регулирование, ограничение конституционных прав граждан.
Key words: personal and political rights of citizens, principles of international law, guarantees of the right to freedom of speech, constitutional regulation, restriction of constitutional rights of citizens.
Регулирование информационного пространства осуществляется нормами формируемого в России информационного законодательства. Предметом информационного законодательства является коммуникация, объектами выступают субъективные права на информацию и информационные сообщения. Под коммуникацией понимается динамическая информация [2, с. 40].
Постепенно в науке стала формироваться концепция информационного суверенитета, который, являясь частью государственного, понимается как верховенство государственной власти при разработке и осуществлении информационной политики в национальном и международном информационном пространстве.
© Коломейцева Т. А., Свистунова Л. Ю., 2019
65
К признакам государственной политики информационного суверенитета относятся: возможность регулирования информационной сферы на основании как национального, так и международного законодательства; приоритет безопасности личности, общества и государства внутри страны; обеспечение самостоятельности и равенства в отношениях с другими государствами. Первостепенной целью информационной политики называется реализация национальных интересов.
Вопросы информационной безопасности в России урегулированы рядом нормативных актов в сфере информационного права, в их числе: Федеральные законы: от 28.12.2010г. № 390-Ф3 «О безопасности», от 27.07.2006г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (далее - Закон об информации); Стратегия национальной безопасности, утвержденная Указом Президента РФ от 31.12.2015 г. № 683, Доктрина информационной безопасности, утвержденная Указом Президента РФ от 05.12.2016 г. № 646 (далее - Доктрина), Основы государственной политики Российской Федерации в области международной информационной безопасности на период до 2020 года, утвержденные Президентом РФ 24.07.2013 г. № Пр-1753, Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 годы, утвержденная Указом Президента РФ от 09.05.2017г. № 203.
Информационная безопасность является частью национальной безопасности. В Доктрине под информационной безопасностью понимается состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних информационных угроз, при котором обеспечиваются реализация конституционных прав и свобод человека и гражданина, достойные качество и уровень жизни граждан, суверенитет, территориальная целостность и устойчивое социально-экономическое развитие Российской Федерации, оборона и безопасность государства.
Уровень реализации и защиты прав и свобод человека в государстве является показателем демократизации общества. Среди прав и свобод, которые влияют на такую характеристику государства, как демократическое, особо выделяется право на свободу слова. Его реализация выступает мощным генератором формирования общественного мнения, условием эффективного механизма обратной связи общества и государства, формирования в конечном итоге государственной политики, отвечающей национальным интересам.
Свобода слова в Конституции РФ отражена в ч. 1 ст. 29, где она поставлена рядом со свободой мысли. Последняя предполагает, во-первых,
66
широту мыслительных процессов в сознании и создания образов, а во-вторых, недопустимость внешнего влияния на сознание человека и на формирование в нем определенных, часто нежелательных или опасных, мыслеобразов.
Комитет по правам человека ООН отмечает, что право придерживаться своих убеждений предполагает, что лицо может придерживаться каких бы то ни было взглядов и иметь любые мнения, и только за существование таких взглядов и мнений не может быть подвергнуто наказанию, кроме того, никто не может быть склонен отказаться от своей точки зрения. Существование различных мнений не может быть ограничено ни в одном из гос-ударств1.
В науке конституционного права под ограничением прав и свобод понимают изъятия из правового статуса человека и гражданина в конституционно закрепляемых целях. Указание на возможные ограничения свободы слова содержится в следующих положениях Конституции РФ: запрет на сбор и распространение информации о частной жизни лица без его согласия (ч. 1 ст. 24 Конституции РФ), запрет определенных видов агитации и пропаганды (ч. 2 ст. 29 Конституции РФ), обязанность давать свидетельские показания, что следует из ч. 2 ст. 51 Конституции РФ.
Кроме того, ч. 3 ст. 41 Конституции РФ предполагает обязанность должностных лиц раскрывать информацию, создающую угрозу для жизни и здоровья людей, ст. 42 Конституции РФ - следующую из права на благоприятную окружающую среду обязанность государственных органов проводить государственную природоохранную политику и раскрывать информацию об окружающей среде, чтобы граждане имели доступ к таким сведениям.
Также необходимо понимать, что любое из прав имеет свои границы осуществления, обусловленные сосуществованием противоположных по своему содержанию прав. В этой связи заслуживает внимания позиция, отраженная в Постановлении Пленума Верховного суда Российской Федерации от 15 июня 2010 г. № 16 «О практике применения судами Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации"» о необходимости обеспечения баланса между правами и свободами, которые гарантированы ст. 29 Конституции РФ, и иными конституционными правами и свободами в соответствии с ч. 3 ст. 17 Конституции РФ.
1 Сообщение № 550/93, Фориссон против Франции, Соображения приняты 8 ноября 1996 г.; сообщение № 157/1983, Мпака-Нсуси против Заира, Соображения приняты 26 марта 1986 г.; сообщение № 414/1990, Мика Миха против Экваториальной Гвинеи, Соображения приняты 8 июля 1994 г.
Следует также обратить внимание на положения ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, которые предоставляют законодателю возможность ограничивать путем принятия федерального закона конституционные права и свободы. Однако обязательно, чтобы то или иное ограничение прав и свобод было обусловлено одной из следующих целей: защита основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечение обороны страны и безопасности государства. В основных законах некоторых государств, где имеются подобные конституционные положения, касающиеся ограничений, содержатся в то же время положения, дополнительно сужающие рамки усмотрения законодателя. Например, ст. 19 Конституции ФРГ устанавливает условие для любого ограничения - им не должно быть затронуто существо содержания основного права, иными словами, не должно быть нивелировано, излишне минимизировано значение права или свободы. Такое же положение содержится в конституциях Турции и Польши. Как уже было указано выше, существо свободы слова - свобода коммуникации.
О возможности ограничений прав и свобод в условиях чрезвычайного положения говорится в ст. 56 Конституции РФ. В некоторых государствах в таком случае используется формулировка «приостановление права» (Республика Беларусь, Португалия, Бразилия, Аргентина) [3, с. 93-97].
Следует отметить, что ЕСПЧ выработаны правовые позиции, содержащие критерии возможного ограничения прав и свобод, в том числе применительно к свободе слова. Что касается того, в чьих полномочиях находится введение ограничений свободы слова, отметим, что при рассмотрении споров в межгосударственных органах, его наличие или отсутствие не связывается с органом (структурой), которая инициировала ограничение.
Проясним вопрос о границах правомерного регулирования свободы слова и мерах по обеспечению соблюдения свободы слова при одновременном предотвращении информационных угроз национальной безопасности. Прежде всего вспомним важнейший тест, содержащий общие условия правомерности ограничения прав и свобод, содержащихся в МП1 1111. Тест основан так называемых Сиракузских принципах, разработанных в 1984 г. на конференции представителей Международной комиссии юристов, Международной ассоциации уголовного права, Американской ассоциации Международной комиссии юристов, Института прав человека Урбана Моргана и
Международного Института теории и практики уголовного права и принятых Комиссией ООН по правам человека как рекомендации для государств по толкованию текста МПГПП2.
Первое условие, которое должно соблюдаться: установление того или иного ограничения должно быть обусловлено принятием законодательного акта. Такой акт должен быть принят полномочным законодательным органом в установленном законом порядке. Вне зависимости от правовой семьи, к которой относится то или иное государство, акт должен быть принят в форме закона. В понимании ЕСПЧ данный принцип предусматривает, чтобы лицо могло предвидеть последствия своих конкретных действий, при необходимости пользуясь юридической помощью3. Другими словами, лицо должно понимать, что его действия потенциально соотносятся с установленными законом ограничениями. Подобную же позицию занимает Конституционный суд РФ в постановлении от 15 июля 1999 года № 11-П и от 27 мая 2003 года № 9-П.
Существует множество отрицательных последствий принятия закона, содержащего размытые формулировки. Во-первых, это предоставляет дискреционные полномочия государственным органам, тормозит антикоррупционную политику. Во-вторых, субъекты свободы слова, не желая испытывать на себе риск привлечения к ответственности, не высказываются о том, о чём они имели бы намерение высказаться для достижения полезной для себя или других цели. Кроме того, демократическим нельзя назвать закон, который предоставляет органам государственной власти полномочия действовать в ряде случаев по своему усмотрению. Избежать неясности здесь возможно, если в этом же законе предусмотреть конкретные чёткие основа-
4
ния принятия уполномоченным органом того или иного решения .
2 Комиссия ООН по правам человека, Сиракузские принципы о положениях, касающихся ограничения и умаления прав в Международном пакте о гражданских и политических правах, 28 сентября 1984, E/CN.4/1985/4, доступ по следующему адресу: https://www.refworld.org.ru/docid/4933d0b22.html
3 Постановления от 26 апреля 1979 года по делу "Санди Таймс" (Sunday Times) против Соединенного Королевства (№ 1)" (пункт 49), от 31 июля 2000 года по делу "Йечиус (Jecius) против Литвы" (пункт 56), от 28 марта 2000 года по делу "Барановский (Baranowski) против Польши" (пункты 50-52), от 28 октября 2003 года по делу "Ракевич против Российской Федерации" (пункт 31), от 24 мая 2007 года по делу "Игнатов против Российской Федерации" (пункт 74), от 24 мая 2007 года по делу "Владимир Соловьев против Российской Федерации" (пункт 86).
4 Комитет ООН по правам человека, Замечание общего порядка № 27, статья 12, Свобода передвижения, 1 ноября 1999, CCPR/C/21/Rev.1/Add.9. // ООН, Подборка замечаний общего порядка и общих рекомендаций, принятых договорными органами по правам человека,
69
Вторым условием является принятие ограничения для достижения законной цели, закрытый перечень которых содержится в ст. 19(3) Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП). Цель уважения прав и репутации других лиц охватывает защиту прав, признаваемых не только в пакте, но и в иных международных документах. Под другими лицами понимаются не только физические лица, но и их объединения, общности. Цель охраны государственной (национальной) безопасности обусловлена принятием мер для защиты существования нации, её территориальной целостности и независимости в ситуациях, сопряженных с применением насилия или угрозой применения насилия. Установление ограничений здесь может быть связано с государственной изменой, государственной тайной, проявлениями террористической деятельности и некоторыми иными поведенческими актами.
Цель охраны общественного порядка, в частности, может затрагивать регулирование выступлений в публичных местах5, высказываний в судебном заседании6. Цель охраны нравственности выступает подчас самой трудно оцениваемой среди возможных. Нравственность связывается со множеством различного рода традиций (имеющих отношение к той или иной конфессии, сложившихся исторически, либо из господствующей школы мысли и т.д.). Нравственность не складывается из одной единственной традиции, которая может быть нарушена отдельным высказанным мнением, она предстает более общим, собирательным, системным понятием7.
Важно, чтобы цель ограничения прав и свобод человека и гражданина в реализации свободы слова была направлена на предотвращение вреда и ни на что иное. Введение такого ограничения должно быть связано с объективной общественной потребностью, а не отражать только позицию государства, основанную на интересах отдельных представителей власти, удобстве системы управления и иных государственных интересах. Кроме того, государство должно доказать, что мера оправданна и что удовлетворение потребности не может быть достигнуто иными средствами, которые в меньшей степени затрагивают свободу слова8.
27 мая 2008, HRI/GEN/1/Rev.9, доступ по следующему адресу: https://www.refworld.org.ru/docid/545a2a534.html
5 Сообщение № 1157/2003, Коулман против Австралии.
6 Сообщение № 1373/2005, Диссанаяке против Шри-Ланки.
7 Замечание общего порядка № 22 Комитета, Официальные отчеты Генеральной Ассамблеи, сорок восьмая сессия, Дополнение № 40 (A/48/40), приложение VI.
8 Shelton v. Tucker, 364 U.S. Supreme Court. 479 (1960). URL: https://supreme.jus-tia.com/cases/federal/us/364/479/.
Также само ограничение не должно быть широко трактовано, оно должно распространяться только на то, что действительно наносит вред государству, и не должно затрагивать иные проявления свободы слова.
Помимо доступности и ясности изложения, закон должен содержать законодательно урегулированные гарантии.
Под законной целью ограничения в соответствии с Йоханнесбург-скими принципами понимается защита законных интересов национальной безопасности. Названная цель должна быть истинной, а достижение результата - доказуемым. Защита интересов национальной безопасности включает защиту существования страны, её территориальной целостности от применения силы (угрозы её применения); поддержание обороноспособности и создание условий для противостояния применению (угрозе применения) силы: извне (агрессия или угроза совершения акта агрессии); изнутри (подстрекательство к свержению правительства насильственными методами).
Законными целями введения ограничения права на свободу слова и права на информацию не могут являться защита репутации государства и его органов, запрет освещения незаконных действий органов власти, деятельности государственных структур, учреждение единственной идеологии, снижение активности забастовок.
Европейский суд в своих решениях подчеркивает, что границы критики публичных личностей в каждой конкретной ситуации чаще всего проходят между защитой частной жизни, чести и репутации лица и интересом в открытой дискуссии по тому или иному вопросу. Исходя из позиции ЕСПЧ, выступая не в качестве частного лица, осуществляя возложенные на него функции по освещению деятельности, представляющей общественный интерес, лицо фактически соглашается с тем, что порог его возможной критики выше, чем у лица, деятельность которого не интересна широкой публике.
Европейский суд связывает такие широкие границы, помимо всего прочего, с требованиями плюрализма. Он придерживается мнения, что свобода политической дискуссии неотделима от демократического государства, выражает его сущность, является условием прогресса и самореализации личности. Такого же мнения придерживается Комитет по правам человека ООН.
Однако Европейский суд также отмечает, что ввиду того, что средства массовой информации не должны быть средством разжигания розни и пропаганды насилия, в подобных ситуациях важное значение имеет соблюдение журналистами возложенных на них обязанностей воздерживаться от выра-
жений, подстрекающих к насилию и иным актам, в интересах предотвращения которых государство может очерчивать границы свободы выражения (ст. 10(2) ЕКЧП).
Так, в резолюции 110 (II) Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций от 3 ноября 1947 г. для борьбы со всеми видами пропаганды, создающей угрозу миру или инициирующей акт агрессии, сформулировано предложение государствам всеми средствами информирования, находящимся у них в распоряжении, доносить идеи дружественности между всеми народами и стремления к миру.
Полагаем, что в подавляющем большинстве случаев мер по распространению в официальных источниках достоверной информации достаточно для предотвращения угрозы национальной безопасности. В соответствии с Конвенцией о международном праве опровержения действует механизм опровержения, предполагающий опубликование официальной позиции в иностранном государстве, где было опубликовано первоначальное сообщение [4]. Данный механизм направлен на сохранение дружественных международных отношений.
Вместе с тем отметим, что какое бы то ни было ограничение в деятельности субъектов массовой коммуникации, оно должно вписываться в рамки гарантий, закрепленных на международном уровне, а также в конституции самого государства [1, с. 40].
Список литературы
1. Кириленко В. П., Алексеев Г. В. Международное право и информационная безопасность государств: моногр. - СПб.: СПбгИКиТ, 2016. - 401 с.
2. Международное право и информационная безопасность государства / В.П. Кириленко, Г.В. Алексеев: моногр. - СПб.: СПбГИКиТ, 2016. - 396 с.
3. Перков А.А. К вопросу о категории «ограничение прав и свобод человека и гражданина» в зарубежных странах // Совр. право. - 2009. - № 1. - С. 93-97.
4. Резолюция Генеральной ассамблеи ООН от 16 декабря 1952 г. № 630 (VII) «Конвенция о международном праве опровержения» // СПС «КонсультантПлюс»
