CC BY
127
УДК 342.03
КУЛАКИН Юрий Андреевич, аспирант кафедры конституционного и гражданского права Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Автор 6 научных публикаций
КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ СУБЪЕКТОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В ПРОЦЕССЕ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ СУБЪЕКТНОГО СОСТАВА РФ
В статье анализируются новеллы российского законодательства, посвященного совершенствованию субъектного состава в РФ, и их соотношение с институтом конституционно-правовой ответственности субъектов РФ. Автором делается вывод и обосновывается выделение субъекта РФ, в отношении которого вступил в силу закон об объединении.
Конституционно-правовая ответственность, объединение субъектов Российской Федерации
Вопрос о необходимости совершенствования субъектного состава РФ все чаще становится предметом дискуссий - как общественно-политических, так и конституционно-правовых. Обретя свое первое законодательное закрепление, процесс оптимизации получил дальнейшее развитие, основываясь на опыте, приобретаемом по мере реализации положений первого «пробного» ФКЗ, и постепенно получает все более значительные масштабы в рамках РФ.
В 2004 г. был принят ФКЗ о Пермском крае. В 2005 г. - ФКЗ о Красноярском крае. В 2006 г. - ФКЗ о Камчатском крае и ФКЗ об Иркутской области. В 2007 г. - ФКЗ о Забайкальском крае.
Анализ принятых законодательных актов поднимает множество конституционно-правовых вопросов, однако, в связи с проводимым исследованием, остановим наше внимание на следующем аспекте.
Порядок функционирования законодатель -
ных органов государственной власти Пермской области и Коми-Пермяцкого АО в переходный период был определен в ст. 7 ФКЗ о Пермском крае.
Вслед за этим аналогичная норма появляется и в ст. 8 ФКЗ о Красноярском крае, она регулирует функционирование законодательных органов государственной власти объединяющихся субъектов до завершения переходного периода. На первый взгляд, содержание статей однотипно, однако при сравнении можно выделить особенность положений второго по времени принятия ФКЗ. Он содержит дополнительные ограничения, адресованные как законодательным, так и исполнительным органам власти субъектов РФ, не только во время переходного периода, но и с момента вступления в силу ФКЗ «Об образовании в составе РФ нового субъекта РФ» (далее - ФКЗ об объединении).
Указанные выводы подтверждаются анализом и трех последних по времени ФКЗ об объ-
единении, в которых законодателем избрана формула, по которой переходный период начинается не с момента образования нового субъекта, а с момента вступления в силу соответствующего ФКЗ об объединении, что придает больший вес ранее сделанным выводам о приобретении субъектом особого статуса в связи с вступлением в отношении него ФКЗ о его объединении с другим субъектом, а не только после начала переходного периода, учитывая разномоментность начала переходного периода в каждом из ФКЗ об объединении.1
Вышеизложенные положения позволяют констатировать факт существования в конституционно-правовой практике субъектов РФ с особым, ранее не существовавшим, статусом, а именно: субъектов РФ, в отношении которых вступил в силу ФКЗ о его объединении с другим субъектом федерации.
Выделение нового вида субъектов позволяет предположить наличие особенностей, связанных с конституционно-правовой ответственностью субъектов РФ данного вида2. Считаем возможным провести теоретическое обоснование изложенной позиции с помощью анализа статуса, который приобретается субъектом РФ с момента вступления в силу соответствующего ФКЗ об объединении. Основной особенностью статуса, приобретаемого субъектом в процессе объединения, является существенное ограничение его законодательной и исполнительной власти.
Ограничение законодательной власти в субъекте РФ. Как следует из положений ч. 7 и ч. 8 ст. 8 ФКЗ о Красноярском крае, законодательные органы Красноярского края, Таймырского АО и Эвенкийского АО со дня вступления в силу ФКЗ и до окончания срока своих полномочий не могут осуществлять пол-номочия3, касающиеся: 1) принятия законов и иных НПА, а также решений, в том числе о проведении референдумов по вопросу о прекращении (приостановлении) процесса образования нового субъекта РФ; 2) принятия решений о выражении недоверия губернаторам и назначаемым ими должностным лицам, а также руководителям исполнительных органов государствен-
ной власти соответствующих субъектов РФ, в назначении которых на должность принимали участие законодательные органы субъектов федерации; 3) принятия постановлений об утверждении соглашений об изменении границ субъектов федерации.
Кроме того, законодательные органы АО со дня вступления в силу ФКЗ и до окончания срока своих полномочий не могут осуществлять полномочия, касающиеся:
1) принятия законов, иных нормативных правовых актов и осуществления других действий, связанных с отчуждением собственности автономных округов, за исключением безвозмездной передачи имущества в связи с разграничением полномочий между федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов РФ и органами местного самоуправления; 2) утверждения договоров и соглашений с другими субъектами РФ, за исключением договоров и соглашений, заключаемых с Красноярским краем; 3) утверждения договоров и соглашений в сфере осуществления международных и внешнеэкономических связей.
По мнению М.В. Глигич-Золотаревой, введение данных ограничений в первом случае является ничем неоправданным, а во втором не совсем оправданным.4
Аналогичные нормы, ограничивающие законодателей Камчатской области и Корякского АО, содержатся в ч. 7 ст. 8 ФКЗ о Камчатском крае, где ограничения сведены в одну часть статьи без деления, потому что в равной мере относятся к двум законодательным органам, поскольку вновь создаваемый субъект формально будет иметь абсолютно новый статус края, тем самым не повторяя ранее существовавший статус одного из объединяемых субъектов РФ.
ФКЗ об Иркутской области разделяет ограничения на три части, тем самым адресуя их различным законодательным органам: группа 1 -законодательные органы Иркутской области, Усть-Ордынского Бурятского АО совместно; группы 2 и 3 - законодательные органы по отдельности.
В соответствии с ч. 7 ст. 8 ФКЗ о Забайкальском крае Читинская областная Дума, Агинская Бурятская окружная Дума со дня вступления в силу ФКЗ (фактического начала переходного периода) и до дня окончания срока своих полномочий, установленного ФКЗ, не могут осуществлять, в том числе, полномочия: «4) утверждения договоров и соглашений с другими субъектами РФ, за исключением договоров и соглашений, заключаемых с Забайкальским краем; 5) утверждения соглашений в сфере осуществления международных и внешнеэкономических связей, за исключением соглашений, заключаемых с Забайкальским краем».
Ограничения 4 и 5 требуют, по нашему мнению, дополнительного пояснения законодателем, поскольку не совсем понятно, каким образом Читинская областная Дума и Агинская Бурятская окружная Дума могут осуществить утверждения договоров и соглашений, заключаемых с другим субъектом федерации -Забайкальским краем, или утверждения соглашений в сфере осуществления международных и внешнеэкономических связей, заключаемых с Забайкальским краем.
Наиболее вероятно, имеется в виду ситуация, при которой Забайкальский край, в период, когда его законодательными органами еще будут являться совместно Читинская областная Дума и Агинская Бурятская окружная Дума, в связи с несформированностью законодательного органа Забайкальского края, заключит договор с другим субъектом РФ или соглашение в сфере международных и внешнеэкономических связей.
Иное толкование, которое допускает не вполне удачное лексическое изложение нормы ФКЗ, не будет соответствовать ст. 1 и 4 ФКЗ о Забайкальском крае, поскольку Читинская область и Агинский Бурятский АО будут существовать только до момента образования Забайкальского края, а Забайкальский край будет образован только после прекращения существования Читинской области и АБАО, что взаимно исключает возможность утверждения какого-либо соглашения между данными субъектами федерации.
К сожалению, сравнительный анализ норм других ФКЗ об объединении также не вносит ясности в данный вопрос. Так, ФКЗ об образовании Пермского края содержал исключительно запрет органам законодательной власти объединяемых субъектов на утверждение договоров и соглашений с другими субъектами РФ и утверждение договоров и соглашений в сфере осуществления международных и внешнеэкономических связей, не делая какой-либо оговорки в отношении Пермского края. ФКЗ об образовании Красноярского края оговаривает запрет на утверждение договоров и соглашений с другими субъектами РФ, за исключением договоров и соглашений, заключаемых с Красноярским краем, при этом в отношении утверждения договоров и соглашений в сфере осуществления международных и внешнеэкономических связей исключение отсутствует. ФКЗ о Камчатском крае впервые содержит исключения в отношении края, как в отношении утверждения договоров и соглашений с другими субъектами, так и в отношении утверждения договоров и соглашений в сфере осуществления международных и внешнеэкономических связей. ФКЗ об Иркутской области повторяет формулу, примененную в ФКЗ о Красноярском крае. Таким образом, пять ФКЗ об объединении содержат три формулы регулирования однотипных отношений. Определение логики законодателя во внесении подобной дифференциации в процессы законодательной деятельности субъектов не представляется возможным.
Ограничение исполнительной власти в субъекте РФ. В соответствии с ч. 4 ст. 9 ФКЗ о Красноярском крае высшие должностные лица Красноярского края, Таймырского АО и Эвенкийского АО со дня вступления в силу ФКЗ и до окончания срока своих полномочий не вправе принимать нормативные правовые акты и осуществлять действия, направленные на досрочное прекращение полномочий соответствующих законодательных органов субъектов.
Аналогичные нормы содержит ч. 2 ст. 10 ФКЗ о Камчатском крае, ч. 8 ст. 10 ФКЗ об образовании Иркутской области, ч. 4 ст. 10 ФКЗ
о Забайкальском крае.
На основании ч. 5 ст. 9 ФКЗ о Красноярском крае, в случае досрочного прекращения полномочий губернаторов АО, после вступления в силу ФКЗ, президент РФ назначает временно исполняющего обязанности высшего должностного лица соответствующего субъекта РФ на период до дня образования нового субъекта РФ. В случае досрочного прекращения полномочий губернатора Красноярского края, после вступления в силу ФКЗ, президент РФ на основании ч. 6 ст. 9 ФКЗ назначает временно исполняющего обязанности губернатора Красноярского края на период до вступления в должность первого губернатора нового субъекта РФ.
Аналогичную, но несколько иную интерпретацию приведенных норм встречаем в ч. 5 ст.
10 ФКЗ о Камчатском крае. В случае досрочного прекращения полномочий губернатора Камчатской области, губернатора КАО, после дня вступления в силу ФКЗ, президент РФ назначает временно исполняющего обязанности высшего должностного лица, соответственно, Камчатской области и КАО на период до дня вступления в должность первого губернатора Камчатского края.
Части 9 и 10 ст. 10 ФКЗ об Иркутской области вводят следующее регулирование. В случае досрочного прекращения полномочий губернатора Иркутской области, после дня образования нового субъекта РФ, президент РФ назначает временно исполняющего обязанности губернатора нового субъекта РФ на период до дня вступления в должность первого губернатора нового субъекта РФ. В случае досрочного прекращения полномочий главы администрации УОБАО, после дня вступления в силу ФКЗ, президент РФ возлагает исполнение полномочий главы администрации УОБАО на губернатора Иркутской области или временно исполняющего обязанности губернатора Иркутской области, либо назначает временно исполняющего обязанности главы администрации УОБАО на период до дня образования нового субъекта РФ.
Аналогичное регулирование содержится в ч. 2 и 3 ст. 10 ФКЗ о Забайкальском крае.
Положения ч. 5 и 6 ст. 9 ФКЗ о Красноярском крае, по мнению М.В. Глигич-Золотаревой, не согласуются с положениями ч. 2 ст. 11 Конституции РФ5 и с положениями ФЗ от 11.12.2004 № 159-ФЗ «О внесении изменений в ФЗ “Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ” и в ФЗ “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ”»6, поскольку назначение временно исполняющего обязанности высшего должностного лица на период с момента вступления в силу ФКЗ до начала переходного периода производится без участия органов законодательной власти7. С изложенной позицией нельзя не согласиться, более того, необходимо ее распространить и на ФКЗ о Камчатском крае, Иркутской области и Забайкальском крае, тем самым сделав общий вывод о том, что в процессе объединения органы власти субъекта фактически отстранены от исполнения своих прямых обязанностей, что в том числе не согласуется с положениями Конституции РФ и является специальным дополнительным ограничением конституционно-правового статуса субъекта федерации.
Изложенные ограничения, адресованные органам законодательной и исполнительной власти субъектов РФ, по нашему мнению, являются ни чем иным, как нормативным основанием для конституционно-правовой ответственности соответствующих субъектов РФ.
Под нормативным основанием конституционно-правовой ответственности наиболее обоснованно понимается совокупность конституционно-правовых норм, закрепляющих: 1) составы конституционных деликтов; 2) конституционноправовые санкции и принципы их применения; 3) круг субъектов, уполномоченных применять конституционно-правовые санкции, - инстанции ответственности; 4) процедуру применения мер конституционной ответственности, т.е. ее процессуальную форму8.
Анализ данных положений и соотношение их с приведенными нормами ФКЗ об объединении подтверждает наличие не всех составляющих
необходимой совокупности. Однако рассмотрение вопроса с использованием комплекса нормативно-правовых актов РФ, напротив, позволяет констатировать наличие всех необходимых составляющих нормативного основания конституционной ответственности субъектов, в отношении которых вступил в силу соответствующий ФКЗ об объединении.
Фактическим основанием для наступления конституционно-правовой ответственности является прежде всего деяние конкретного субъекта конституционно-правовых отношений, которое не соответствует диспозиции конституционно-правовой нормы, охраняемой конституционно-правовой санкцией. Из чего следует, что непосредственное совершение исполнительными или законодательными органами субъекта действий, нарушающих запреты, предусмотренные нормами ФКЗ, будет являться фактическим основанием для наступления конституционно-правовой ответственности соответствующего субъекта.
В отношении закрепления процессуального основания конституционно-правовой ответственности, основным выражением которой должно являться наличие соответствующей инстанции ответственности, необходимо отметить отсутствие в ФКЗ об объединении специального регулирования. В то же время считаем обоснованным применение в данном случае норм, закрепляющих такие основные инстанции ответственности, как президент РФ и соответствующий суд (КС РФ, федеральный суд общей юрисдикции9) (п. 2 ст. 85 Конституции РФ10, п. 4 ст. 9, ст. 29.1 ФЗ «Об общих принципах...»,1^ учетом постановления КС РФ № 8-П от 04.04.200212).
Действующее законодательство содержит следующие конституционно-правовые санкции, применение которых возможно в случае нарушения законодательными или исполнительными органами субъекта федерации запретов, предусмотренных законом: 1) приостановление действия актов органов исполнительной власти субъектов РФ; 2) досрочное прекращение полномочий законодательного органа субъекта РФ; 3) досрочное прекращение полномочий главы субъекта РФ.
Абстрагируясь от действующего нормативного регулирования, с позиций теории конституционно-правовой ответственности субъекта федерации, предполагаем возможным применение следующих мер:
■ федеральное вмешательство, интервенция, принуждение13 в случае нарушения п. 1 и 3 ч. 7 ст. 8 ФКЗ о Красноярском крае (и аналогичных норм последующих ФКЗ), существование которых, в первую очередь, явно направлено на необратимость процесса объединения субъектов, в котором заинтересованы не только отдельно взятые субъекты федерации, выполнившие все необходимые процедуры в соответствии с ФКЗ «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта РФ»14, но и Российская Федерация в целом15;
■ временное изъятие у субъекта федерации (переход к федерации) полномочий в сфере законодательной или исполнительной власти.16 На наш взгляд, в случае нарушения п. 2 ч. 7 ст. 8 и ч. 4 ст. 9 ФКЗ о Красноярском крае (и аналогичных норм последующих ФКЗ) органами законодательной или исполнительной власти соответствующего субъекта федерации произойдет ситуация, для разрешения которой, безусловно, потребуется вмешательство президента РФ, при этом совокупность ч. 5 ст. 8 и ч. 5 ст. 9 ФКЗ о Красноярском крае (и аналогичных норм последующих ФКЗ)17 позволяет констатировать возможность досрочного прекращения полномочий данных органов, что неотвратимо приводит к вакууму, который в силу прямого запрета ФКЗ сможет быть заполнен только некими временными органами, получившими соответствующие полномочия от федерации;
■ отмена законодательных и иных актов18, на наш взгляд, возможна в случае нарушения п. 1-3 ч. 8 ст. 8 ФКЗ о Красноярском крае (и аналогичных норм последующих ФКЗ). Выделение данных нарушений в отдельную группу представляется возможным, поскольку они не имеют принципиального и определяющего значения для процесса объединения субъектов, в то же время несвоевременная реакция
федеральных властей в случае таких нарушений может привести к вполне определенным негативным последствиям. Примером может являться уменьшение собственности образованного субъекта в сравнении с собственностью объединяющихся субъектов, в связи с ее отчуждением после вступления в силу ФКЗ, но до образования нового субъекта.
В целом считаем необходимым отметить, что комплекс вводимых законодательных ограничений, в их взаимосвязи, преобразует правовой статус субъекта федерации, в сравнении с его статусом, существовавшим до вступления в силу ФКЗ. Фактически такой субъект федерации утрачивает частично свои права самостоятельного государственного образования, что расширительно можно толковать как временное (с момента вступления в силу ФКЗ до момента образования нового субъекта с особым административно-территориальным образованием в его составе) преобразование субъекта федерации в федеральную территорию, что само по себе рассматривается теоретиками как мера конституционно-правовой ответственности субъектов федерации.
И.А. Конюхова выделяет такую форму ответственности субъекта федерации, как признание несостоятельности территории в том статусе, который ей предоставлен, и принятие соответствующего решения о его преобразовании (присоединение к другому субъекту федерации и преобразовании в административно-территориальную единицу в составе другого субъекта федерации либо преобразовании в федеральную территорию)19. По мнению А.А. Кондрашева, преобразование субъекта федерации в федеральную территорию, другое «понижение» в статусе могло бы применяться в случае, если руководство субъекта федерации неспособно эффективно осуществлять управление регионом20 . И.Н. Барциц рассматривает такие формы ликвидации субъекта федерации как самостоятельного образования (исключения из состава федерации), как преобразование в федеральную территорию; присоединение территории субъекта федерации к территории другого субъекта федерации в качестве административно-территориального образования21 .
Конечный результат применения предлагаемых мер ответственности полностью соответствует результату, который должен быть достигнут в ходе реализации ФКЗ: 1) прекращают существование субъекты федерации, имевшие статус автономных округов (ст. 4); 2) присоединение территории субъекта федерации к территории другого субъекта федерации в качестве административно-территориального образования (ст. 5); 3) «понижение» в статусе вызвано неспособностью эффективно осуществлять управление регионом руководством субъекта федерации (ч. 2 ст. 1)22.
В.А. Виноградов, считает, что подобные действия в отношении субъекта федерации возможны не в качестве санкции, а как организационная мера на основе добровольного волеизъявления населения, проживающего на территории субъекта федерации.23 Подчеркиваемая добровольность участников объединительного процесса по своей сути является фикцией, не столько правовой, сколько политической. Как явно следует из ФКЗ, субъекты федерации не имеют никакой возможности прекратить объединительный процесс, что явно подчеркивает заинтересованность федерации, а следовательно, и изначальное лоббирование ее интересов в регионах, как на этапе совместного предложения органов государственной власти субъектов федерации, желающих объединиться, направляемого президенту РФ в соответствии со ст. 10 ФКЗ «О порядке принятия в РФ и образования в ее составе нового субъекта РФ», так и в ходе проведения в объединяющих субъектах рефе-рендумов24 по вопросу об образовании в составе РФ нового субъекта РФ в соответствии со ст. 11 ФКЗ. Цель применения мер конституционно-правовой ответственности в данном случае - поддержать (восстановить) конституционный механизм в субъекте25 .
Таким образом, ФКЗ об объединении по своей сути является ни чем иным, как мерой конституционно-правовой ответственности для субъектов РФ, в отношении которых такой ФКЗ вступил в силу. Указанный вывод подтверждается проведенным анализом статуса таких субъектов, в частности ограничений, действу-
ющих в отношении законодательных и исполнительных органов власти субъектов федерации, а также сущности процесса образования новых субъектов РФ путем объединения ранее суще-
ствовавших субъектов федерации, в том числе путем фактической ликвидацией автономных округов как самостоятельных субъектов федерации.
Примечания
1 Кулакин Ю.А. Особенности конституционно-правовой ответственности субъектов РФ, находящихся в процессе объединения // Законотворчество субъектов Российской Федерации: установления и реальность: сб. научных трудов / отв. ред. д-р юрид. наук А.Ф. Малый. Архангельск, 2006.
2 Здесь и далее при рассмотрении конституционно-правовой ответственности субъектов РФ мы будем придерживаться позиции А.В. Безрукова и А.А. Кондрашева о том, что «применение мер ответственности и к органам власти, должностным лицам и к субъекту федерации (изъятие части полномочий, понижение статуса) имеет общий правовой результат: влечет за собой реальное ограничение правовых возможностей субъекта федерации как участника федеративных отношений, лишает статусных прерогатив субъекта федерации как государствоподобного образования». (См. Безруков А.В., Кондрашев А.А. Законодательное регулирование конституционно-правовой ответственности в России: основные направления и перспективы. Красноярск, 2004. С. 70.)
3 Необходимо отметить несовершенство юридической техники изложения данного положения ФКЗ, поскольку законодателем допущена тавтология при использовании термина «полномочия».
4Глигич-Золотарева М.В. Правовые основы федерализма. М., 2006. С. 360.
5 Часть 2 ст. 11: «Государственную власть в субъектах Российской Федерации осуществляют образуемые ими органы государственной власти».
6 СЗ РФ. 2004. № 50. Ст. 4950.
7Глигич-Золотарева М.В. Указ. соч.
8 Виноградов В.А. Понятие и особенности конституционно-правовой ответственности: проблемы России, опыт зарубежных стран. М., 2003. С. 23-24.
9 Особое мнение судьи КС РФ Н.В. Витрука. Постановление КС РФ от 04.04.2002 № 8-П // Российская газета. 17 апреля 2002 г. № 69.
10 Конституция РФ, принятая всенародным голосованием 12.12.1993 // Российская газета. 25.12.1993. № 197.
11 Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ. ФЗ от 06.10.1999 № 184-ФЗ // СЗ РФ. 1999. № 42. Ст. 5005.
12 По делу о проверке конституционности отдельных положений ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» в связи с запросами Государственного Собрания (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия) и Совета Республики Государственного Совета - Хасэ Республики Адыгея. Постановление КС РФ от 04.04.2002 № 8-П // Российская газета. 17 апреля 2002 г. № 69.
13 ВиноградовВ.А. Ответственность в механизме охраны конституционного строя. М., 2005. С. 193-201.
14 СЗ РФ. 2001. № 52 (часть I). Ст. 4916.
15 М.В. Глигич-Золотарева задает в своей работе принципиальный вопрос: «Так нужно ли укрупнение субъектов?», и тут же сама дает на него эмоциональный ответ: «С точки зрения дальнейшего развития государства -жизненно необходимо».
16 При выделении данного вида санкций В.А. Виноградов ссылается прежде всего на нормы статьи 26.9 «Закона об общих принципах» (См. Виноградов В.А. Ответственность в механизме охраны конституционного строя. М., 2005. С. 201- 204).
17 Данные нормы содержат прямой запрет на проведение после вступления в силу закона об объединении выборов или назначение законодательных или исполнительных органов власти объединяющихся субъектов в случае досрочного прекращения их полномочий.
18 ВиноградовВ.А. Ответственность в механизме охраны конституционного строя. М., 2005. С. 204-205.
19 Конюхова И.А. Современный российский федерализм и мировой опыт: итоги становления и перспективы развития. М., 2004. С. 562.
20 КондрашевА.А. Некоторые проблемы разработки санкций конституционно-правовой ответственности субъектов Российской Федерации // Конституционно-правовая ответственность: проблемы России, опыт зарубежных стран / под ред. проф. С.А. Авакьяна. М., 2001. С. 238.
21 Барциц И.Н. Институт федерального вмешательства: потребность в разработке и системе мер // Государство и право. 2001. N° 5. С. 29.
22 Законодателем использована формула: «Образование нового субъекта РФ осуществляется в целях ускорения социально-экономического развития объединяющихся субъектов, а также повышения уровня жизни населения указанных субъектов РФ».
23 Одним из оснований образования новых субъектов Российской Федерации в соответствии с законами являются результаты референдумов по вопросу об образовании в составе Российской Федерации нового субъекта Российской Федерации.
24 По данным, приводимым М.В. Глигич-Золотаревой, в Красноярском крае явка составила около 63%, за объединение высказались 92% участников голосования. В Таймырском округе явка составила также 63%, за объединение высказались 70% участников голосования. В Эвенкии проголосовали 80%, за объединение - 80%. (См. Глигич-Золотарева М.В. Правовые основы федерализма. М., 2006. С. 337).
25 ВиноградовВ.А. Ответственность в механизме охраны конституционного строя. М., 2005. С. 209.
Kulakin Yury
CONSTITUTIONAL RESPONSIBILITY OF THE RUSSIAN FEDERATION SUBJECTS IN THE PROCESS OF IMPROVING THE RF SUBJECT COMPOSITION
The author of the article analyses the Russian legislation novels aimed at improving the RF subject composition and their correlation with the institute of constitutional responsibility of the RF subjects. The author draws a conclusion and substantiates the selection of the RF subject as regards the Law of Unity that has come into effect.
Рецензент - Малый А. Ф., доктор юридических наук, профессор, директор Института права и предпринимательства Архангельского государственного технического университета
