CC BY
4ПУБЛИЧНО-ПРАВОВЫЕ НАУКИ
УДК 342(67.400.1) DOI: 10.24412/2411-2275-2024-1-55-61
КОВАЛЕНКО А.С.
КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВАЯ ФИКЦИЯ КАК СПОСОБ ЮРИДИЧЕСКОЙ
ТЕХНИКИ
Ключевые слова: юридическая фикция, конституционно-правовая фикция, способы и приемы юридической техники, особенности и цели использования конституционно-правовых фикций.
В статье автором решаются задачи выявления особенностей и целей использования конституционно-правовой фикции как способа (приема) юридической техники. Конституционно-правовая фикция, как способ юридической техники, характеризуется нормативным закреплением несуществующих обстоятельств существующими, не предполагающим опровержения, осознанным использованием нормотворческим органом с определенной целью. Среди возможных целей применения конституционно-правовой фикции, как способа (приема) юридической техники, при конструировании правовой нормы выделяются такие как восполнение пробелов в праве, разрешение ситуации правовой неопределенности, правовое оформление новых понятий, принципов, механизмов, обеспечение непрерывности течения законодательного, конституционного судебного, избирательного и иных процессов, упорядочение и стабилизация правовых последствий, возникших из дефектных юридических фактов или составов. Автор резюмирует, что точечное использование конституционно-правовых фикций может быть реализовано законодателем в целях повышения эффективности права.
KOVALENKO, A.S.
CONSTITUTIONAL FICTION AS A METHOD OF THE LEGAL TECHNIQUE
Key words: legal fiction, constitutional fiction, methods of legal technique, features and purposes of using of constitutional fictions
In the article, the author solves the problem of identifying the features and purposes of using constitutional-legal fiction as a method (technique) of legal technique. Constitutional legal fiction, as a method of legal technique, is characterized by the normative consolidation of non-existent circumstances by existing ones, which does not imply refutation, and is consciously used by a rule-making body for a specific purpose. Among the possible purposes of using constitutional legal fiction as a method (reception) of legal technique when constructing a legal norm, such as filling gaps in the law, resolving situations of legal uncertainty, legal registration of new concepts, principles, mechanisms, ensuring the continuity of the legislative, constitutional judicial , electoral and other processes, streamlining and stabilization of legal consequences arising from defective legal facts or compositions. The author summarizes that the targeted use of constitutional and legal fictions can be implemented by the legislator in order to increase the effectiveness of the law.
Стремление к совершенствованию качества нормативных правовых актов является движущей силой изучения, поиска и выработки наиболее оптимальных подходов к конструированию правовых норм. Изменения российского законодательства, порой стремительные, частые и существенные, обусловленные необходимостью соответствия правового регулирования общественным отношениям, иногда не достигают обозначенной цели. Поэтому теоретическая разработка вопросов юридической техники всегда привлекала внимание ученых. Полагаем, что в условиях современного активного законотворческого процесса проблемы эффективного применения различных юридических конструкций являются актуальными.
Активный законотворческий процесс стимулирует научное сообщество к осмыслению механизмов более эффективного правового регулирования общественных отношений, к раскрытию потенциала способов юридической техники. Традиционно к числу приемов юридической техники причисляют фикцию, разновидностью которой является конституционно-правовая фикция. Исследованию вопросов юридической техники посвящены работы С.С. Алексеева, В.К. Бабаева, В.М. Баранова («Очерки техники правотворчества, Избранные труды»), В.М. Горшенева («Теория юридического процесса»), В.Б. Исакова («Юридический факты в советском праве»), Т.В. Кашаниной («Юридическая техника»), Ю.К. Краснова («Юридическая техника»), Ю.А. Тихомирова («Теория закона») и других
Понятие юридической техники в научной и учебной литературе раскрыто во многих схожих дефинициях. Обратимся к определению, представленному в Большой юридической энциклопедии: «юридическая техника совокупность определенных приемов, применяемых как при разработке содержания и структуры правовых предписаний государства, так и при их претворении в жизнь. Такими приемами являются: юридическая терминология, юридические конструкции и способы построения нормативно-правовых актов» [1, с. 947].
С.С. Алексеев предлагает подразделять технико-юридические средства, во-первых, в зависимости от содержания на средства и приемы юридического выражения воли законодателя, и во-вторых, средства и приемы словесно - документального изложения содержания акта. Главными средствами юридического выражения воли законодателя являются нормативное построение,
системное построение, юридические конструкции и отраслевая типизация [2, с. 490]. Но наряду с указанными средствами С.С. Алексеев указывает на особые средства, используемые в некоторых областях права, главным образом, для обеспечения формальной определенности права -презумпции и фикции [2, с. 490]. О.А. Красавчиков к средствам юридической техники также причисляет презумпции и фикции [3]. О юридической фикции, как базовом, ключевом нормативном техническом компоненте, без которого невозможно осуществление законотворческого процесса применительно к любой отрасли права, пишут и современные авторы [4, 5].
Под юридической фикцией, как приемом законодательной (юридической) техники, понимается универсальный технико-юридический прием разработки и реализации норм права, состоящий в признании несуществующего положения существующим и наоборот, имеющий особое целевое назначение в механизме правового регулирования общественных отношений и являющийся одним из способов преодоления состояния неопределенности в правовом регулировании [6]. Представленное определение юридической фикции, как способа (приема) юридической техники, приводится О.В. Танимовым. Такого же подхода к понимаю природы фикции придерживаются Т.В. Кашанина, О.А. Курсова, Е.Ю. Марохин, Е.А. Нахова и ряд иных исследователей.
Необходимо отметить, что юридическая фикции рассматривается не только как способ (прием) юридической техники, но и как особая норма права. В связи с этим в юридической науке сложилось несколько основных теоретических подходов к пониманию «юридической фикции» [7, с. 46-67; 8, с. 13]:
- «классический» (традиционном, узком) подход, в рамках которого фикция рассматривается как способ (прием) юридической техники;
- «двойственный» подход, изучающий юридическую фикцию, с одной стороны, как прием юридической техники, с другой стороны, как несоответствие нормы права потребностям общества в процессе правотворческой или правоприменительной деятельности;
- «нормативный» подход, воспринимающий юридическую фикцию как особую норму
права;
- «презумптивный (презумпционный)» подход, рассматривающий фикцию как предположение (презумпцию);
- «расширенный» подход, определяющий юридическую фикцию как универсальный правовой прием, который может быть использован как на уровне правотворческой, так и правоприменительной деятельности;
- подход, согласно которому юридическая фикция, рассматривается как юридический факт.
Особой разновидностью юридической фикции является конституционно-правовая фикция,
которую можно дифференцировать как нормативное положение, содержащееся в источниках конституционного права, признающее заведомо несуществующее положение существующим и наоборот, введенное законодателем с определенной целью, используемое в качестве приема юридической техники, либо проявляющееся как индикатор недейственности правовой нормы. В приведенной дефиниции конституционно-правовая фикция рассматривается с точки зрения «двойственного» подхода к природе ее понимания. Осознанно вводимая законодателем в текст правовой нормы, она используется именно как способ (прием) юридической техники.
Конституционно-правовая фикция, как способ (прием) юридической техники, обладает следующими характерными чертами:
1. Нормативное признание несуществующих обстоятельств существующими. Данная особенность является центральной, позволяющей отграничить конституционно-правовую фикцию как особый способ (прием) юридической техники от иных. Примерами использования конституционно-правовой фикции в качестве приема юридической техники являются, например, признание недействительным решения о приеме в гражданство Российской Федерации в случае не принесения лицом, в отношении которого принято такое решение, присяги гражданина Российской Федерации в течение одного года [9]. Признание целью прибытия иностранного гражданина в Российскую Федерацию устройство на работу в случае, если изначально такой гражданин прибыл в целях, не связанных с осуществлением трудовой деятельности, но уже после получил патент [10].
2. Невозможность опровержения правовых установлений, закреплённых с помощью конституционно-правовой фикции. Данная черта делает конституционно - правовую фикцию, с одной стороны, схожей с другим правовым явлением - аксиомой, с другой стороны, позволяет отличить юридическую фикцию от презумпции.
Например, законодатель, прибегая к использованию конституционно-правовой фикции в вопросе установления пресекательного трехмесячного срока, в течение которого должно быть принято решение об отрешении от должности Президента РФ и о лишении неприкосновенности Президента РФ, прекратившего исполнение своих полномочий (часть 3 статьи 93 Конституции Российской Федерации), не устанавливает вариантов обжалования действий органов, не рассмотревших в установленный срок данный вопрос. Несмотря на возможность фактического наличия признаков преступления в действиях лица, исполняющего полномочия Президента РФ, либо прекратившего исполнение таких полномочий, реализация процедуры заканчивается. Применение конституционно-правовой фикции в данной конституционно-правовой норме выполняет важную функцию, призванную не подрывать ход государственных дел, не провоцировать возникновение кризиса верховной власти.
3. Осознанное применение нормотворческим органом. Конструирование норм конституционного права с обращением к приему юридической фикции предполагается осознанным, поскольку разработчику должно быть известно о несоответствии реальности закрепляемых в норме права обстоятельств.
Полагаем, что классическим примером осознанного применения конституционно-правовой фикции является положение части 1 статьи 5 Конституции Российской Федерации о равноправии субъектов Российской Федерации, согласно которому Российская Федерация состоит из республик, краев, областей, городов федерального значения, автономной области, автономных округов - равноправных субъектов Российской Федерации во взаимосвязи с частью второй этой же статьи, в которой термин «государство» используется для обозначения республики как субъекта Российской Федерации. Понятие «государство» всегда подразумевает наличие суверенитета, независимость и самостоятельность государственной власти на соответствующей территории. В данном случае использование понятий «республика» и «государство» как равнозначных нарушило бы принцип равноправия субъектов Российской Федерации [11, т. 12. с. 28-32; 11, т. 20. с. 68-73].
4. Наличие специальной цели применения, к которой, по нашему мнению, можно отнести:
1) Восполнение пробелов в праве. Иллюстрацией данной цели, по нашему мнению, могут служить нормативные требования о необходимости учета мнения населения при принятии решений об изменении границ муниципальных образований, преобразовании муниципальных образований, выраженного представительными органами соответствующих муниципальных образований (статьи 12,13 и 13.1 Федерального закона [12]). Необходимость учета мнения населения по рассмотрению важнейших вопросов организации территории обусловлена предписаниями Конституции РФ (статья 131). В правовой действительности представительный орган, выражая согласие на принятие соответствующих решений, не всегда адекватно отражает реально существующее мнение жителей территории по обозначенным вопросам. Конституционно
- правовая фикция используется в данном случае для признания обстоятельств совпадения действительного мнения населения территории с мнением представительного органа по вопросам изменения границ муниципального образования, преобразования муниципального образования.
2) Разрешение ситуации правовой неопределенности. Примером, введения конституционно
- правовой фикции для разрешения подобных ситуаций является положение части 8 статьи 39 Федерального закона «Об общих принципах организации публичной власти в субъектах Российской Федерации» [13] согласно которой если мнения законодательного органа субъекта Российской Федерации и высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (прим. - о проекте федерального закона по предметам совместного ведения) разделились, следует считать, что мнение органов государственной власти субъекта Российской Федерации не выражено. При фактическом недостижении единого мнения о проекте федерального закона между законодательным органом субъекта РФ и высшим должностным лицом субъекта РФ в целях сокращения времени для дачи заключения, процессуальной экономии введено условие, что такое мнение считается не выраженным.
Обратимся также к норме, определяющей порядок принятия решения Советом Государственной Думы (часть 5 статьи 13 Регламента Государственной Думы). По общему правилу решение принимается большинством голосов от числа присутствующих на заседании членов Совета Государственной Думы, но в случае, если голоса разделились поровну, принятым считается решение, за которое проголосовал Председатель Государственной Думы или один из его заместителей, который ведет заседание Совета Государственной Думы [14]. Применение юридической фикции в данном случае направлено на исключение возникновение ситуации правовой неопределенности.
3) Правовое оформление новых понятий, принципов, механизмов. В 2023 году в отечественное избирательное законодательство было введено понятие «избирательные участки за пределами территории субъекта Российской Федерации или экстерриториальные избирательные участки» (пункт 5.1 статьи 19) [15], образуемые при проведении выборов в органы государственной власти субъекта Российской Федерации. Полагаем, что само определение является противоречивым, и входит в некоторый диссонанс с содержанием понятия «избирательный участок», принципами его образования, формированием списка избирателей на участке, закрепленными в статьях 16 и 19 Федерального закона [15]. Так, избирательный участок создается с учетом местных и иных традиций, для обеспечения удобства избирателей и является единым для проведения всех выборов, границы и список избирательных участков могут быть изменены и уточнены в связи с изменением численности избирателей. Создание экстерриториальных избирательных участков предполагает, что имеются фактические основания для принятия такого решения избирательной комиссией соответствующего субъекта Российской Федерации о наличии достаточного количества избирателей на территории иного субъекта Российской Федерации.
Тем самым законодатель при введении нового понятия установил, что данные места для голосования также являются участковыми избирательными комиссиями экстерриториальных избирательных участков. То есть использовал в данном случае приравнивание понятий классического избирательного участка к избирательному участку, образованному за пределами субъекта Российской Федерации.
4) Обеспечение непрерывности течения законодательного, конституционного судебного, избирательного и иных процессов, осуществления полномочий иными органами государственной власти и местного самоуправления.
Примером может послужить часть 4 статьи 105 Конституции Российской Федерации, согласно которой федеральный закон считается одобренным Советом Федерации, если за него проголосовало более половины от общего числа членов этой палаты либо если в течение четырнадцати дней он не был рассмотрен Советом Федерации.
В приведенной норме заключена конституционно-правовая фикция, признающая несуществующее существующим. Строго говоря формулировки «одобрен» и «считается одобренным» различны, первая предполагает совершение активных действий по рассмотрению и одобрению, вторая формулировка предполагает, что действие совершено в конклюдентной форме. Фактически федеральный закон не рассматривался Советом Федерации, но по истечение четырнадцати дней он считается одобренным. Конструкция нормы в безальтернативной форме устанавливает факт одобрения федерального закона при условии отсутствия его рассмотрения в течение четырнадцатидневного срока. На конституционном уровне имеет место признание федерального закона одобренным в ситуации отсутствия его фактического рассмотрения. Данная норма призвана обеспечить непрерывность законодательного процесса, устранить неопределенность в случае, если федеральные законы не рассмотрены и (или) не проголосованы верхней палатой парламента.
5) Упорядочение, стабилизация правовых последствий, возникших из дефектных юридических фактов или составов. По мнению В.Б. Исакова, в процессе нормотворческой деятельности правотворческий орган должен правильно определить границы массива ситуаций, закрепленных за каждой юридической нормой, выявить типичные ситуации и обеспечить их надежное регулирование, не упустить из поля зрения варианты (модификации) ситуаций, требующие более детальной регламентации. С этой точки зрения отчетливо видно, что дефектные
ситуации не какое-то случайное явление в правовом регулировании, а один из элементов предмета правового регулирования [16, с. 119].
В этой связи отчетливо прослеживается целесообразность применения конституционно-правовой фикции в целях сглаживания последствий таких дефектных правовых ситуаций. Находим такое применение конституционно - правовой фикции в вопросе разрешения правовой ситуации при отсутствии по уважительной причине на заседании Совета Государственной Думы Председателя, первых заместителей или заместителей Председателя Государственной Думы, которые вправе передать свои голоса другим членам Совета Государственной Думы (части 3 и 5 статьи 13 Регламента Государственной Думы) [14]. Вышеперечисленные должностные лица физически не принимают участие в заседании Совета, но их мнения учитываются при голосовании по вопросам повестки.
В приведенном случае речь идет о нетипичной ситуации, когда член коллегиального органа не принимает участие в заседании ни в каком формате, но его голос при этом от имени другого участника учитывается. Закон предусматривает на этот случай механизм, конструируя норму с применением конституционно - правовой фикции.
Примерами правовых норм, содержащих конституционно - правовую фикцию также являются статья 5 Федерального конституционного закона Российской Федерации «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации» [17], устанавливающая условия образования нового субъекта Российской Федерации - в случае объединения двух и более граничащих между собой субъектов Российской Федерации. Федеральный законодатель ограничивает смысл слова «образование» только одним вариантом -объединением. Законодателем презюмируется отсутствие необходимости в разделении субъектов Российской Федерации при любых условиях. Сознательный отказ от правовой регламентации изменения субъектного состава иными путями свидетельствует о конструировании правовой нормы с использованием конституционно - правовой фикции.
Еще одним примером применения конституционно - правовой фикции является часть 7 статьи 12 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» [18], согласно которой избиратели, проживающие за пределами территории Российской Федерации, приписываются к одномандатным избирательным округам, образованным на территории Российской Федерации. Число избирателей и одномандатные округа, к которым они приписываются, определяются Государственной Думой в Федеральном законе «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации». Фактически граждане РФ считаются жителями как бы той территории РФ, к которой они до этого не имели никакого отношения, и впоследствии вряд ли будут иметь, их связь устанавливается законодателем, в том числе в целях соблюдения единой нормы представительства. Данная норма была введена законодателем с целью гарантии реализации гражданами РФ, постоянно проживающими за пределами территории России.
Сферой применения конституционно - правовых фикций в качестве способа (приема) юридической техники являются Конституция Российской Федерации, федеральные конституционные законы, федеральные законы, законы субъектов Российской Федерации, что обусловливается различными целями их применения.
Использование конституционно-правовой фикции в нормативных правовых актах разной юридической силы отличает их от юридических фикций, применяемых в других отраслях права, которые, по нашему мнению, находят преимущественное отражение в соответствующих базовых, отраслевых законах. Например, в гражданском праве - юридические фикции признания гражданина безвестно отсутствующим, объявления умершим, установления оснований для заключения и расторжения договоров и т.д. закреплены в Гражданском кодексе Российской Федерации, в гражданском процессуальном праве - при установлении порядка извещения участников гражданского судопроизводства, освобождении от доказывания отражены в нормах Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.
Значение правовых фикций в конституционном праве России по - разному оценивается учеными. Так, В.А. Черепанов выступает против идеи того, что юридические, и, в первую очередь, конституционно - правовые фикции играют негативную роль в жизни нашего общества. Конституция устанавливает нормативные идеалы, выполняя тем самым идеологическую и
организационную функцию, поэтому называть конституционные идеалы фикциями, которые играют негативную роль в нашей жизни, ни с юридической, ни с аксиологической точек зрения необоснованно [19, с. 22].
Противоположной позиции придерживается Е.В. Ерыгина, указывающая, что юридические фикции как раз и являются результатом распространения юридического идеализма. Все чаще в том или ином законе видна политическая целесообразность, что, по ее мнению, способствует еще большему разрыву между правовой и объективной реальностью, способствующей дестабилизации политической ситуации в стране [20, с. 24].
Взвешенного взгляда на роль конституционно-правовых фикций придерживается Е.С. Аничкин считающий, что использование фикций в конституционном праве должно быть глубоко обоснованным, умеренным и фрагментарным [21, с. 100].
Полагаем, что использование юридических фикций в конституционном праве должно способствовать развитию конституционного законодательства, сокращению разрыва между должным и сущим. Законодатель, осознанно формируя конституционные нормы с использованием юридических фикций, неминуемо обязан четко понимать дальнейшее развитие этих положений, в том числе и в подзаконных актах. Планка развития и достижения идеала должны быть соизмеримы с действительностью, и в тоже время стимулировать развитие общественных отношений.
Раскрытие потенциала конституционно-правовой фикции, как способа (приема) юридической техники, и ее применение должны внести существенную роль в установление эффективности права, законности, содействие улучшению правового регулирования различных общественных отношений в целях избежания правовой неопределенности.
Литература и источники
1. Большая юридическая энциклопедия: БЮЭ: более 30 000 терминов и определений / авт. и сост. А. Б. Барихин. М., 2010.
2. Алексеев С.С. Общая теория права: учебник / С. С. Алексеев. - 2-е изд. М.: Проспект, 2009.
3. Красавчиков О.А. Советская наука гражданского права: (Понятие, предмет, состав и система). Свердловск, 1961.
4. Соловьёв О.Г., Гончарова О.Ю. Дискуссионные аспекты определения перечня средств и приемов законодательной техники в правотворческом процессе// Вестник ЯрГУ. Серия Гуманитарные науки. 2021. №1. январь-март. С. 77-83
5. Васильев А.А., Зацепина О.Е. Презумпции и фикции как элементы текста нормативно-правового акта// Юрислингвистика. 2017. №6. С. 19-31.
6. Танимов О.В. Теория юридических фикций: монография / отв. ред. Т.В. Кашанина. М.: Проспект, 2016. 225 с.
7. Филимонова И.В. Основы современного учения о юридических фикциях в праве России: монография. М.: Юрлитинформ, 2013.
8. Танимов О.В. Теория юридических фикций. Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М., 2022.
9. Часть 8 статьи 37 Федерального закона «О гражданстве Российской Федерации» от 28 апреля 2023 г. №138-ФЗ (по состоянию на 24 июля 2023 г.)// СЗ РФ. 2023. №18. Ст.3215.
10. Пункт 2.1 статьи 13.3 Федерального закона от 25 июля 2002 г. № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» (по состоянию на 10 июля 2023 г.)// СЗ РФ. 2002. №30.Ст.3032.
11. Конституционное совещание. Стенограммы. Материалы. Документы. 29 апреля - 10 ноября 1993 г. Т.12-20. М.: Юридическая литература, 1996.
12. Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации: Федеральный закон от 6 октября 2003 года № 131-ФЗ (по состоянию на 4 августа 2023 г.)// СЗ РФ. 2003. №40. Ст.3822.
13. Об общих принципах организации публичной власти в субъектах Российской Федерации: Федеральный закон от 21.12.2021 №414 - ФЗ (по состоянию на 25 декабря 2023 г.)// СЗ РФ. 2021. №52 (часть I). Ст.8973.
14. О Регламенте Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации: Постановление Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 22 января 1998 г. № 2134-II ГД (по состоянию на 14 ноября 2023 г.)// СЗ РФ. 1998. №7. Ст.801.
15. Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации: Федеральный закон от 12.06.2002 №67 - ФЗ (по состоянию на 14 ноября 2023 г.)// СЗ РФ. 2002. №24. Ст.2253.
16. Исаков В.Б. Юридические факты в советском праве. М.: Юрид. лит., 1984.
17. О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации: Федеральный конституционный закон от 17 декабря 2001 г. №6-ФКЗ (по состоянию на 31 октября 2005 г.)// СЗ РФ. 2001. №52 (часть I). Ст.4916.
18. О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации: Федеральный закон от 22 февраля 2014 №20-ФЗ (по состоянию на 29 мая 2023 г.)// СЗ РФ. 2014. №8. Ст.740.
19. Черепанов В.А. О юридических фикциях в конституционном праве: продолжение дискуссии // Конституционное и муниципальное право. 2018. №9.
20. Ерыгина В.И. Народное представительство как юридическая фикция в конституционном праве// Конституционное и муниципальное право. 2018. №1.
21. Аничкин Е.С. Фикции в конституционном праве Российской Федерации: особенности, виды, действие// Научный Ежегодник Института философии и права Урал. Отд-ния Рос. Акад. Наук. 2018. Т.18. Вып.2.
References and Sources
1. Bol'shaya yuridicheskaya enciklopediya: BYuE: bolee 30 000 terminov i opredelenij / avt. i sost. A. B. Barihin. M., 2010.
2. Alekseev S.S. Obshchaya teoriya prava: uchebnik / S. S. Alekseev. - 2-e izd. M.: Prospekt, 2009.
3. Krasavchikov O.A. Sovetskaya nauka grazhdanskogo prava: (Ponyatie, predmet, sostav i sistema). Sverdlovsk, 1961.
4. Solov'yov O.G., Goncharova O.Yu. Diskussionnye aspekty opredeleniya perechnya sredstv i priemov zakonodatel'noj tekhniki v pravotvorcheskom processe// Vestnik YarGU. Seriya Gumanitarnye nauki. 2021. №»1. yanvar'-mart. S. 77-83
5. Vasil'ev A.A., Zacepina O.E. Prezumpcii i fikcii kak elementy teksta normativno-pravovogo akta// Yurislingvistika. 2017. №6. S. 19-31.
6. Tanimov O.V. Teoriya yuridicheskih fikcij: monografiya / otv. red. T.V. Kashanina. M.: Prospekt, 2016. 225 s.
7. Filimonova I.V. Osnovy sovremennogo ucheniya o yuridicheskih fikciyah v prave Rossii: monografiya. M.: Yurlitinform, 2013.
8. Tanimov O.V. Teoriya yuridicheskih fikcij. Avtoref. dis. ... dokt. yurid. nauk. M., 2022.
9. Chast' 8 stat'i 37 Federal'nogo zakona «O grazhdanstve Rossijskoj Federacii» ot 28 aprelya 2023 g. №138-FZ (po sostoyaniyu na 24 iyulya 2023 g.)// SZ RF. 2023. №18. St.3215.
10. Punkt 2.1 stat'i 13.3 Federal'nogo zakona ot 25 iyulya 2002 g. N° 115-FZ «O pravovom polozhenii inostrannyh grazhdan v Rossijskoj Federacii» (po sostoyaniyu na 10 iyulya 2023 g.)// SZ RF. 2002. N30.St.3032.
11. Konstitucionnoe soveshchanie. Stenogrammy. Materialy. Dokumenty. 29 aprelya - 10 noyabrya 1993 g. T.12-20. M.: Yuridicheskaya literatura, 1996.
12. Ob obshchih principah organizacii mestnogo samoupravleniya v Rossijskoj Federacii: Federal'nyj zakon ot 6 oktyabrya 2003 goda № 131-FZ (po sostoyaniyu na 4 avgusta 2023 g.)// SZ RF. 2003. №40. St.3822.
13. Ob obshchih principah organizacii publichnoj vlasti v sub"ektah Rossijskoj Federacii: Federal'nyj zakon ot 21.12.2021 №414 - FZ (po sostoyaniyu na 25 dekabrya 2023 g.)// SZ RF. 2021. №52 (chast' I). St.8973.
14. O Reglamente Gosudarstvennoj Dumy Federal'nogo Sobraniya Rossijskoj Federacii: Postanovlenie Gosudarstvennoj Dumy Federal'nogo Sobraniya RF ot 22 yanvarya 1998 g. № 2134-II GD (po sostoyaniyu na 14 noyabrya 2023 g.)// SZ RF. 1998. №7. St.801.
15. Ob osnovnyh garantiyah izbiratel'nyh prav i prava na uchastie v referendume grazhdan Rossijskoj Federacii: Federal'nyj zakon ot 12.06.2002 №67 - FZ (po sostoyaniyu na 14 noyabrya 2023 g.)// SZ RF. 2002. №24. St.2253.
16. Isakov V.B. Yuridicheskie fakty v sovetskom prave. M.: Yurid. lit., 1984.
17. O poryadke prinyatiya v Rossijskuyu Federaciyu i obrazovaniya v ee sostave novogo sub"ekta Rossijskoj Federacii: Federal'nyj konstitucionnyj zakon ot 17 dekabrya 2001 g. №6-FKZ (po sostoyaniyu na 31 oktyabrya 2005 g.)// SZ RF. 2001. №52 (chast' I). St.4916.
18. O vyborah deputatov Gosudarstvennoj Dumy Federal'nogo Sobraniya Rossijskoj Federacii: Federal'nyj zakon ot 22 fevralya 2014 №20-FZ (po sostoyaniyu na 29 maya 2023 g.)// SZ RF. 2014. №8. St.740.
19. Cherepanov V.A. O yuridicheskih fikciyah v konstitucionnom prave: prodolzhenie diskussii // Konstitucionnoe i municipal'noe pravo. 2018. №9.
20. Erygina V.I. Narodnoe predstavitel'stvo kak yuridicheskaya fikciya v konstitucionnom prave// Konstitucionnoe i municipal'noe pravo. 2018. №1.
21. Anichkin E.S. Fikcii v konstitucionnom prave Rossijskoj Federacii: osobennosti, vidy, dejstvie// Nauchnyj Ezhegodnik Instituta filosofii i prava Ural. Otd-niya Ros. Akad. Nauk. 2018. T.18. Vyp.2.
КОВАЛЕНКО АННА СЕРГЕЕВНА - старший преподаватель кафедры конституционного и международного права, аспирант, Алтайский государственный университет ([email protected]).
KOVALENKO, ANNA S. - Senior Lecturer, Department of Constitutional and International Law, Ph.D. Student, Altai State University
УДК 341.231.14 DOI: 10.24412/2411-2275-2024-1-61-65
НАДТОКА С.В.
К ВОПРОСУ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПРАВ И СВОБОД ЧЕЛОВЕКА В СОВРЕМЕННЫХ
УСЛОВИЯХ
Ключевые слова: защита прав и свобод человека, конституционно-правовой статус личности, законодательство, правовая система.
На современном этапе развития отечественной правовой системы вопросам защиты конституционных прав и свобод человека уделяется значительное внимание в нормативной документации, провозглашающей ценность личности в качестве ориентира государственной политики. Однако реализация практической системы охраны гражданских прав и интересов, а также юридической ответственности за их нарушение представляется недостаточно изученной и проработанной в силу разрозненности научных интерпретаций и подходов. Проблема защиты личностных прав и свобод состоит в том, что исключительное исполнение конституционных предписаний является недостаточным и неэффективным, и требует глубокого изучения внутренних социокультурных, экономических и политических процессов, а также учета морально-нравственных ценностей общества. Эти и другие элементы складываются в комплексную систему с множеством функций и методов, координация которых приведет к наиболее эффективному результату.
NADTOKA, S.V.
ON THE ISSUE OF ENSURING HUMAN RIGHTS AND FREEDOMS IN MODERN CONDITIONS
Key words: protection of human rights and freedoms, constitutional and legal status of the individual, legislation, legal system.
In the present state of the domestic legal system, significant attention is paid to the protection of constitutional rights and freedoms of humans in regulatory documents proclaiming the value of the individual as a guideline for the state policy. However, the implementation of the practical system for protecting civil rights and interests as well as legal responsibility for their violation seems to be insufficiently studied and worked out due to the disparate scientific interpretations and approaches. The problem of protecting personal rights and freedoms is urgent because of the exclusive implementation of constitutional prescriptions which are insufficient and ineffective, and requires a deep study of internal socio-cultural, economic and political processes, as well as taking into account the moral and moral values of society. These and other elements are combined into a complex system with many functions and methods, the coordination of which will lead to the most effective result.
Основой функционирования любой правовой системы является защита прав и свобод человека, отстаивание которых относится к областям конституционного права, уголовного права, процессуального права и других смежных отраслей. Они призваны обеспечивать исполнение государственных требований по отношению к реализации, охране и регулированию прав и интересов граждан, а также выносить решения по наказанию и взысканию с ответчика за нарушения вышеупомянутых прав.
