CC BY
77
КОНСПИРОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ОТВЕТСТВЕННОСТИ
В ПРАВЕ
СВИРИН Юрий Александрович
Аннотация: в представленной статье автор исследует конспирологию ответственности в праве, показывает роль конспирологии на определение сущности и вида ответственности на примере уголовного и исполнительного права.
Annotation: in the present paper the author investigates conspirology responsibility in law, shows the role of conspiracy to determine the nature and type of liability on the example of the criminal and Executive law.
Ключевые слова: конспирология ответственности, конспирологические судебные постановления, форма ответственности, вид ответственности.
Key words: the conspiracy theory of liability, conspiracy rulings form of liability form ofjustice.
Прежде чем перейти к исследованию вышеуказанного вопроса, следует определиться, что же мы понимаем под самим термином «конспирология».
Как в научной, так и в ненаучной среде, существуют различные подходы к определению и раскрытию содержания понятия «конспирология». Александр Дугин, введя данный термин в научный оборот, тем самым значительно расширил современную парадигму научного познания. Как нам представляется, конспирологический подход можно рассматривать в качестве метода, характереного для анализа политических и правовых процессов, что является вполне объяснимым, ибо все эти процессы детерминируются властью. А власть, в свою очередь, даже в самых демократических и транспарентных обществах всегда предпочитает конфиденциальность. Еще Эйнштейн говорил, что природа как объект исследования коварна, но не злонамеренна, то есть не лжет сознательно, «отвечая» на вопрос исследователя; человек же в качестве объекта исследования часто лжет - либо бессознательно, либо намеренно, скрывая или искажая реальность в личных, групповых, системных интересах, или будучи в плену ложного сознания, а то и просто от незнания1.
Научное познание сущности и цели ответственности в праве всегда должно приводить исследователя к различным конспирологическим выводам, детерминируемым самой властью. Иначе как можно объяснить соразмерность и справедливость ответственности в виде
реального лишения свободы за танцы в храме Христа Спасителя в Москве (безусловно оскорбляющие чувства небольшой группы верующих, в то время находящихся в храме) и ответственность должностных лиц (государственных служащих) за миллиардные хищения госсобственности, получающих наказание в виде 2-3-х лет лишения свободы условно. В каком из приведенных примеров нанесенный вред государственным и частным интересам является наибольшим? Нежелание депутатов Государственной Думы России ратифицировать международные нормы о контроле не только за доходами, но и за расходами безусловно имеют под собой конспирологические причины.
В соответствии с процессуальными нормами (УПК РФ, ГПК РФ, АПК РФ) судебные постановления принимаются за закрытыми дверями. Отсутствие выборности судей, зависимость их от власти (пусть даже и от высшей власти государства), неопределенные нормы об ответственности - все это дает возможность судьям принимать также конспирологические постановления. Поэтому вполне реальная и прагматически объяснимая зона тени недоверия судебной власти разрастается, рождаются мифы о всевозможных «заговорах», складываются системы тайных связей, появляются слухи об агентах влияния.
В теории государства и права ответственность рассматривается как явление, которое всегда связано с государственным принуждением. М.Н. Марченко определяет ответственность как форму общественного отношения, которое устанавливается между государством в лице уполномоченных органов и правонарушителем. Государство при этом всегда являет-
1 См.: URL: http://m-an.mfo/news_content.php?id=1213
ся управомоченной стороной, а правонарушитель - обязанной2. Однако, как нам представляется, вряд ли можно безоговорочно принять данное определение за истинное суждение. Нередко случаются казусы, когда государство как субъект является и нарушителем, то есть обязанной стороной и управомоченной стороной. В этих случаях ждать восстановления нарушенных прав иными субъектами правоотношений не представляется возможным. Еще чаще в правоприменительной практике встречаются случаи, когда не только государство, но и государственные служащие одновременно являются и нарушителями, и управомоченной стороной. Ответственность, как правило, в этом случае не наступает, в то время как юридическая ответственность всегда должна быть следствием за совершенное в прошлом противоправное деяние и мера этой ответственности является важной категорией права. Ответственность всегда должна неотвратимо наступать за совершенное правонарушение и влечь для нарушителя неблагоприятные последствия. Английский философ Т. Гоббс в XVII столетии указывал, что закон должен содержать не только обязанность, но и наказание за нарушение этой обязанности3. Однако следует заметить, что, помимо педалируемого в доктрине права принципа «неотвратимости наказания», немаловажную ценность в праве представляют вид и мера юридической ответственности.
Для примера возьмем ответственность в исполнительном праве. Как справедливо указывает И.Б. Морозова, «суть ответственности в исполнительном производстве состоит в обязанности субъекта исполнительного производства претерпевать неблагоприятные последствия в случае нарушения этим субъектом императивных предписаний закона, регулирующего исполнительное производство, и невыполнения требований судебного пристава-исполнителя, осуществляющего принудительное исполнение исполнительного документа»4. К сожалению, такое определение понятия «ответственности в исполнительном праве» не дает ответа на вопрос: являются ли меры принудительного исполнения мерами ответственности? В связи с чем в науке продолжается полемика
2 См.: Марченко М.Н. Теория государства и права. М. : Зерцало-М, 2001. С. 321.
3 См.: Гоббс Т. Левиафан // Соч. : в 2 т. М. : Мир, 1989. Т. 1. С. 41-60.
4 Морозова И.Б. Ответственность в исполнительном
производстве // Законодательство. 2004. № 9. С. 21.
по поводу того, являются ли меры принудительного исполнения и меры ответственности сутью одного и того же.
Некоторыми исследователями, например М.М. Агарковым, О.Э. Лейстом, под мерой ответственности понималась мера принуждения, а именно, обращение взыскания на имущество лица либо его личность5. Таким образом, вышеуказанные авторы не делали различий между самой ответственностью и мерами принудительного исполнения, по сути, отождествляя их друг с другом.
О.С. Иоффе, наоборот, считал, что реальное исполнение, даже если оно и принудительное, нельзя считать мерой ответственности, поскольку обязанность по реальному исполнению вытекает из самого обязательства6.
Как думается, юридическая ответственность всегда наступает как мера государственного принуждения за ненадлежащее исполнение установленной законом обязанности. Ответственность нельзя рассматривать в рамках и в объеме реального исполнения своих обязательств, пусть даже такое исполнение происходит принудительно. Под ответственностью следует понимать наступление неблагоприятных последствий для обязанного лица сверх его обязательств. Совершенно очевидно, что такие правовые категории, как «обязательства» и «ответственность», не могут являться синонимами, как их представляют некоторые исследователи исполнительного права.
Основным субъектом исполнительного производства является судебный пристав-исполнитель. Законодательством РФ для судебного пристава-исполнителя как особого субъекта исполнительных правоотношений предусмотрена своя специальная ответственность, общие положения о которой содержатся в ст. 19 Закона «О судебных приставах». Но, по сути, данная статья носит отсылочный характер и представляет собой nudum jus (лат.), то есть голое право, без возможности его реализации. Государство, по сути, выводит из поля ответственности своих служащих (судебных приставов-исполнителей). Так, в праве декларируется, что действия, бездействия любого государственного служащего, в том числе и судебного пристава, можно обжаловать в суде.
5 См.: Агарков М.М. Теория государства и права. М. : Юрлитиздат, 1948. С. 415-416, 423-425, 432 ; Лейст О.Э. Санкции в советском процессе. М. : Госюриздат, 1962. С. 21.
6 См.: Иоффе О.С. Обязательственное право. М. : Юрид. лит., 1975. С. 97.
Однако подачу жалобы в суд на действия (бездействия) судебного пристава-исполнителя можно и должно рассматривать только как способ восстановления нарушенных прав того или иного лица в рамках гражданского или арбитражного процессов. Судебный пристав в связи с этим не несет никаких мер ответственности. Защита нарушенных прав в порядке судебного обжалования деятельности судебного пристава-исполнителя дает возможность более объективно и беспристрастно подойти к восстановлению нарушенных прав. Но мера этой ответственности для судебного пристава законодательством не предусмотрена.
Формой ответственности судебного пристава-исполнителя, по нашему мнению, явилось бы фактическое возмещение реального материального ущерба, причиненного последним взыскателю, должнику и иным лицам.
Следует признать, что требования о возмещении ущерба сегодня могут быть предъявлены в исковом порядке с учетом положений ст. 16, 1064, 1069 ГК РФ. Вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) судебного пристава-исполнителя, в том числе в результате принятия им постановления, не соответствующего закону или иному нормативному правовому акту, подлежит возмещению в полном объеме. При этом на истце лежит бремя доказывания причинения ему убытков незаконными действиями судебного пристава-исполнителя и их размер. Иными словами, истец обязан доказать: факт наличия ущерба, полный размер ущерба (прямой убыток и упущенную выгоду, а также моральный вред) с обоснованием; наличие причинно-следственной связи между действиями (бездействием) судебного пристава-исполнителя или изданным им актом и причиненным ущербом; противоправность действий (бездействия) судебного пристава-исполнителя или несоответствие вынесенного им постановления действующему законодательству. Однако доказать на практике факт наличия ущерба (особенно если речь идет об упущенной выгоде), а также причинной связи практически невозможно, тем более что доказательства в этом случае будут иметь оценочный характер и суд при их оценки станет на позиции государства. Поэтому подобных исков к службе судебных приставов в практике не будет, если не изменить само законодательство. А его изменение возможно только в случае изменения конспирологического подхода к данному вопросу самого законодателя.
Как нам представляется, высказывание французского юриста Брюно более соответствует социальной направленности ответственности в праве. Он писал: «Если принцип риска является основанием ответственности владельца автомобиля только потому, что у него в руках инструмент, опасный сам по себе, то по тому же принципу риска должны отвечать органы власти только потому, что они - носители власти, которая чрезвычайно опасна для граждан сама по себе»7. На таких же позициях стоял и А. Г ордон, который, обосновывая свою теорию справедливости, писал, что признание ответственности без вины более соответствовало бы чувству справедливости8.
О.В. Паршина, наоборот, считает недопустимым устанавливать повышенную ответственность государства (ответственность без вины), полагая, что государство - это не только властные органы, которые могут причинять вред, это население в целом9.
По нашему мнению, ввиду того что государство представляет собой особый субъект права, являясь властным правовым образованием, оно имеет все возможности и должно обеспечить реализацию этих возможностей в сфере защиты прав и законных интересов как своих граждан, так и организаций. Само по себе необеспечение реальных возможностей защиты вышеуказанных прав является общей виной государства, которая не должна доказываться в каждом конкретном случае, когда субъектом, нарушившим права, выступает государственный служащий. В механизм правового регулирования деятельности всех государственных служащих необходимо ввести принцип разумности и добросовестности, обоснованный в докторской работе Е.В. Вави-ляном10. В этом случае с судебного пристава возможно и должно будет взыскивать: реальный ущерб, то есть расходы, которые лицо, чьи права нарушены, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества; упущенную выгоду - неполученные доходы, которые это лицо получило бы при условии
7 Павлодский Е.Л. Случай и непреодолимая сила в гражданском праве. М. : Юрид. лит., 1978. С. 39.
8 См.: Гордон А. Принцип ответственности железных дорог за ущерб, причиненный при эксплуатации. СПб. : Тип. Правительствующего Сената, 1887. С. 40-41.
9 См.: Паршина О.В. Вина государства (к вопросу о балансе публичных и частных интересов) // Современ. право. 2008. № 9 (1). С. 10.
10 Там же. С. 340.
надлежащего исполнения судебными приставами-исполнителями своих обязанностей (такая правовая конструкция ответственности являлась бы эффективной мерой ответственности в исполнительном праве). В качестве упущенной выгоды в исполнительном праве следует рассматривать суммы, указанные в исполнительном документе, но которые взыскатель не получил с должника в результате бездействия судебного пристава-исполнителя. Мы полагаем, что данную ответственность следует рассматривать не как гражданско-правовую, а как отраслевую ответственность судебного пристава-исполнителя, закрепив ее в исправительном кодексе РФ.
Арбитражный процессуальный кодекс содержит специальные нормы об ответственности судебного пристава-исполнителя. Так, в соответствии со ст. 330 АПК судебный пристав-исполнитель несет имущественную ответственность за неисполнение (или ненадлежащее исполнение) своих обязанностей. Вред, причиненный им в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения своих обязанностей по исполнению исполнительного документа, подлежит возмещению в порядке, предусмотренном гражданским законодательством. Требование о возмещении вреда рассматривается арбитражным судом по общим правилам искового производства. Однако здесь также возникает неразрешенный вопрос о соотносимости определения вреда в гражданском и исполнительном праве, что делает саму ответственность судебного пристава-исполнителя не возможной.
Некоторые исследователи полагают, что особым видом ответственности должника является взыскание с него исполнительного сбора в случае неисполнения последним исполнительного документа добровольно и в срок. По нашему мнению, неисполнение должником добровольно требований, содержащихся в исполнительном документе, в соответствии со ст. 10 ГК РФ следует рассматривать, как превышение пределов осуществления гражданских прав и злоупотребление правом, что должно влечь за собой ответственность в виде взыскания с должника не только исполнительного сбора, который в собственном смысле слова не является мерой ответственности. Исполнительный
сбор следует рассматривать как компенсационное средство возмещения государству убытков, вызванных принудительным исполнением.
Некоторые исследователи признают наличие гражданско-правовой ответственности в исполнительном производстве11 и для подтверждения своих выводов ссылаются на п. 2 ст. 115 СК и ст. 395 ГК РФ. Однако в соответствии с п. 2 ст. 115 СК при образовании задолженности за несвоевременную уплату алиментов виновное лицо уплачивает получателю алиментов неустойку в размере 0,1 % от суммы невыплаченных алиментов за каждый день просрочки. Также в соответствии со ст. 395 ГК РФ виновное лицо должно уплачивать кредитору неустойку в размере ставки банковского рефинансирования за неправомерное пользование чужими денежными средствами. Однако, с нашей точки зрения, вряд ли такую позицию следует считать обоснованной, ибо следует признать, что вышеупомянутая ответственность считается гражданско-правовой и наступает не за нарушение законодательства об исполнительном производстве. Кроме того, данный вид гражданско-правовой ответственности налагает на виновное лицо суд по правилам искового производства. Иначе говоря, лицо, чьи субъективные права нарушены, исходя из принципа диспозитивности, может обратиться в суд за защитой своего нарушенного права. Это право лица, а не его обязанность, и это право реализуется с помощью норм семейного или гражданского права по правилам гражданско-процессуального законодательства.
В доктрине уголовного права, в отличие от исполнительного права, сущность уголовной ответственности детально разработана. Однако дистриктивные положения о размере этой ответственности также порождают множество конспирологических теорий и в конечном счете создают обстановку вседозволенности для некоторых категорий граждан, например чиновников. Подводя итог изложенного эссе, можно сделать семантический вывод о том, что все конспирологические теории ответственности в праве опираются на несовпадение явления и сущности; объективной истины и интереса правящего класса, чего не должно быть в правовом государстве.
11 См.: Морозова И.Б. Указ. соч. С. 21.
