CC BY
33
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2022. № 3
МЕЖДУНАРОДНОЕ И ИНТЕГРАЦИОННОЕ ПРАВО
Научная статья УДК 341.64
д. Г. колос*
конкуренция юрисдикции органов по разрешению споров вто и региональных торговых соглашений: уроки и перспективы для еаэс
Аннотация. Статья посвящена анализу регулирования юрисдикции в праве Всемирной торговой организации и региональных торговых соглашениях, а также конкуренции их органов по разрешению споров. Мировой практикой предложено несколько способов устранения конкуренции юрисдикции органов по разрешению споров региональнь х торговь х соглашений и Всемирной торговой организации. Одним из них является включение в региональные торговые соглашения forum exclusion clause — оговорки об исключении юрисдикции. Другим подходом является включение государствами-участниками региональных торговых соглашенияй в текст соглашений норм, которые предписывают государствам-членам разрешать все споры, вытекающие из учредительных договоров, в рамках закрепленных в них самих механизмов. Примером такой нормы является ст. 344 Договора о функционировании Европейского союза. По какому варианту может пойти право Евразийского экономического союза и практика его судебного органа — вопрос, который автор обсуждает в данной статье. По результатам исследования автор допускает возможность заключения договора в рамках Евразийского экономического союза, которым могут детально разрешаться вопросы конкуренции юрисдикций Суда Евразийского экономического союза и Органа по разрешению споров Всемирной торговой организации.
Ключевые слова: Евразийский экономический союз, Орган по разрешению споров ВТО, право ВТО, право ЕАЭС, Суд ЕАЭС.
Для цитирования: Колос Д. Г. Конкуренция юрисдикции органов по разрешению споров ВТО и региональных торговых соглашений: уроки и перспективы для ЕАЭС // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 2022. № 3. С. 21-41.
* Денис Георгиевич Колос — кандидат юридических наук; судья Суда Евразийского экономического союза (Минск, Беларусь); kolos@courteurasian.org © Колос Д. Г., 2022
Введение. Вопрос соотношения права Всемирной торговой организации и региональных торговых соглашений (далее — РТС), а также конкуренции юрисдикции их органов по разрешению споров не является на сегодняшний день новым. На евразийском пространстве он начал обсуждаться юридическим сообществом около 10 лет назад.
Интерес к данной теме, тогда еще исключительно теоретический, был связан с созданием в 2010 г. Таможенного союза Беларуси, Казахстана и России, заключением в 2011 г. Договора о функционировании Таможенного союза в рамках многосторонней торговой системы (далее—Договор о функционировании ТС)1, вступлением государств-членов Евразийского экономического союза (далее — ЕАЭС, Союз) в ВТО (Российская Федерация — 2012 г., Казахстан — 2015 г.), присоединением к ЕАЭС государств уже являющихся членами ВТО (Кыргызстан — с 1998 г., первый из постсоветских республик, и Армения — с 2003 г.), и, как следствие, принятием ими на себя обязательств, вытекающих из правопорядка ВТО. Суд Евразийского экономического сообщества (далее — Суд ЕврАзЭС) и Суд Евразийского экономического союза (далее — Суд ЕАЭС) уже предпринимали осторожные попытки определить соотношение права ВТО и права ЕАЭС, однако сформулированные ими первые правовые позиции оставляют широкий простор для дальнейших дискуссий.
В доктрине на евразийском пространстве указанному выше вопросу посвящены работы А. С. Смбатян2, Д. С. Боклан3, М. П. Трунк-Федоровой4 и др. В зарубежной литературе вопрос соотношения юрис-дикций органов по разрешению споров ВТО и РТС нашел отражение в публикациях й. Паувелина5, Г. Марсо6, Н. Лавраноса7, М. Мбенге8 и др.
В настоящее время соотношение правовых режимов ВТО и ЕАЭС вновь приобретает актуальность, поскольку Судом ЕАЭС рассматривается все большее количество дел, в которых требования заявителей свя-
1 Договор о функционировании Таможенного союза в рамках многосторонней торговой системы от 11 мая 2011 г. Доступ из СПС «КонсультантПлюс: Версия Проф» (дата обращения: 01.04.2022).
2 Смбатян А. С. Конфликт юрисдикций органов международного правосудия как отрицание их взаимосвязей // Российский юридический журнал. 2013. № 5. С. 26—36.
3 Боклан Д. С. Евразийский экономический союз и Всемирная торговая организация: соотношение правовых режимов // Право. Журнал ВШЭ. 2017. № 2. С. 233-236.
4 Трунк-Федорова М.П. Разрешение споров в рамках соглашений о свободной торговле: альтернатива механизму Всемирной торговой организации? // Международное правосудие. 2019. № 3. С. 102-113.
5 Pauwelyn J. How to Win a WTO Dispute Based on Non-WTO Law? Questions of Jurisdiction and Merits // J. World Trade. 2003. Vol. 37. N 6.
6 Kyung K., Gabrielle M. Overlaps and conflicts ofjurisdiction between the WTO and RTAs // Can. YB Int'l L. 2003. P. 83.
7 Lavranos N, Vielliard N. Competing jurisdictions between MERCOSUR and WTO // L. & Prac. Int'l Crts & Tbs. 2008. N 7. P. 205-234.
8 Makane M. M. The Settlement of Trade Disputes: Is There a Monopoly for the WTO // Ibid.. 2016. № 2. P. 207-248.
заны с возможным нарушением норм не только права ЕАЭС, но и права ВТО. Их всестороннее, полное и объективное разрешение невозможно без сопоставления и применения норм обоих правопорядков. Кроме того, в связи с возрастающим количеством рассматриваемых Судом ЕАЭС дел актуальность приобретает и вопрос конкуренции юрисдикции Суда ЕАЭС и органа по разрешению споров (далее — ОРС) ВТО.
место ртс в правопорядке вто. На универсальном уровне лидирующую роль в регулировании международных торговых отношений играет ВТО, 164 члена которой контролируют 98% мировой торговли9. Однако важное значение в регулировании международной торговли имеют и региональные торговые соглашения. Статьи XXIV Генерального соглашения по тарифам и торговле 1994 г. (далее — ГАТТ) и V Генерального соглашения по торговле услугами 1994 г. (далее — ГАТС) допускают заключение РТС и создание таможенных союзов и зон свободной торговли для расширения свободы торговли и более тесного объединения экономик стран-участниц таких соглашений. Заключение РТС в соответствии со статьями XXIV ГАТТ и V ГАТС позволяет государствам-членам принимать меры в контексте стремления к региональной экономической интеграции, которые в противном случае были бы несовместимы с правопорядком ВТО10.
На данный момент ВТО получено 571 уведомление о создании РТС и присоединении к ним, 352 из которых действуют11. Проверка соответствия региональных торговых соглашений статьям XXIV ГАТТ и V ГАТС осуществляется Комитетом по региональным торговым соглашениям ВТО (далее — КРТС), неэффективность которого давно критикуется12 и не вызывает сомнений в необходимости его реформирования. Одной из причин неэффективности этого органа является среди прочего игнорирование государствами требований об уведомлении о намерении заключить РТС (неуведомление или уведомление постфактум). Также необходимо отметить, что решения в КРТС принимаются консенсусом13, что также может быть дополнительным препятствием его эффективной работы.
Абсолютное большинство РТС составляют соглашения о зонах свободной торговли, и лишь 1114 — полноценные соглашения о тамо-
9 What is the WTO?: URL: www.wto.org/english/thewto_e/whatis_e/whatis_e.htm (accessed: 25.11.2021).
10 Van den BosscheP. The Law and Policy of the World Trade Organization. 2005. P. 650.
11 Regional Trade Agreements: URL: rtais.wto.org/UI/PublicMaintainRTAHome.aspx (accessed: 07.12.2021).
12 Langille J. Neither Constitution nor Contract: Understanding the WTO by Examining the Legal Limits on Contracting out through Regional Trade Agreements // NYU L. Rev. 2011. Vol. 86:1482. P. 1503.
13 Mavroidis P. C. Always Look at the Bright Side of Non-Delivery: WTO and Preferential Trade Agreements, Yesterday and Today // World Trade Rev. 2011. Vol. 10(3). P. 375-387.
14 Regional Trade Agreements: URL: rtais.wto.org/UI/publicsummarytable.aspx (accessed: 25.11.2021).
женных союзах, одним из которых является ЕАЭС (включающий в себя не только таможенный союз, но и единое экономическое пространство). Большое количество РТС обусловлено тем, что установленный в них режим позволяет государствам-членам отойти от некоторых общих правил торговли, предусмотренных соглашениями ВТО, и установить для государств-членов более благоприятные внутренние условия, которые не должны приводить к созданию барьеров для внешней торговли.
В рамках ВТО на основании Договоренности о правилах и процедурах, регулирующих разрешение споров в ВТО (далее — ДРС)15, создан ОРС ВТО, имеющий полномочия создавать третейские группы, принимать доклады третейских групп и Апелляционного органа, контролировать выполнение решений и рекомендаций и разрешать приостановление уступок и других обязательств, которые вытекают из Соглашений ВТО.
Применительно к теме места РТС в правопорядке ВТО показательным является решение Апелляционного органа ВТО по делу Турция-текстиль (1999 г.), в котором арбитры ушли от ответа на вопрос о соответствии Таможенного союза Европейского союза (далее — ЕС) и Турции ст. XXIV ГАТТ, т. е. о соотношении универсального и регионального правопорядков, указав «... мы не делаем выводы по вопросу, могут ли количественные ограничения, не соответствующие статьям XI и XIII ГАТТ 1994, быть оправданы статьей XXIV. мы также не делаем выводы по многим другим вопросам, которые могут возникнуть в связи со статьей XXIV. Разрешение таких вопросов предстоит в будущем»16.
В то же время постоянно усложняющиеся торговые отношения в рамках РТС, а также глубина и разновекторность интеграционных трендов требуют единообразия правоприменения, в связи с чем многим региональным торговым соглашениям присущи собственные механизмы разрешения споров.
Предмет регулирования в рамках ВТО и региональных торговых соглашений по большому спектру сфер совпадают, в связи с чем возникают сложности с соотношением их права, а также конкуренция юрисдикции их органов по разрешению споров.
В отличие от зон свободной торговли, для которых достаточным является механизм разрешения споров в виде создания ad hoc арбитражей, ЕАЭС включает в себя полноценный таможенный союз с наделением достаточно широкими полномочиями наднациональ-
15 Understanding on Rules and Procedures Governing the Settlement of Disputes, Annex 2 to Marrakesh Agreement Establishing the World Trade Organization (1994): URL www.wto. org/english/docs_e/legal_e/28-dsu_e.htm (accessed: 25.11.2021).
16 Appellate Body Report, DS34: Turkey — Restrictions on Imports of Textile and Clothing Products. Para. 65: URL: www.wto.org/english/tratop_e/dispu_e/cases_e/ds34_e.htm (accessed: 25.01.2022).
ного регулятора — Евразийской экономической комиссии (далее — ЕЭК), за актами и действиями которой необходим судебный контроль, осуществляемый посредством рассмотрения споров по обращениям государств-членов и частных лиц. В этой связи в ЕАЭС был создан постоянно действующий судебный орган, целью которого является обеспечение единообразного применения государствами-членами и органами Союза права ЕАЭС17.
Проблемы соотношения права ВТО и РТС и юрисдикции их органов по разрешению споров неразрывно связаны с вопросом соотношения права универсальных и региональных объединений. Как отмечает Н. Лавранос, в доктрине сложилось два подхода к определению места РТС в системе права ВТО. Согласно первому, монистическому подходу, ВТО предоставляет своим членам право создавать РТС, но только в той мере, в которой они составляет подсистему ВТО. Иными словами, право ВТО обладает приоритетом, и РТС должны полностью ему соответствовать. Согласно второму, дуалистическому подходу, ВТО и региональные торговые соглашения независимы по своей природе, действуют в рамках активного сотрудничества и взаимодополнения с одной стороны, и конкуренции и противоречия с другой 18. Следует согласиться с позицией Н. Лавраноса о том, что дуалистический подход является более приемлемым, поскольку нигде в ДРС не устанавливается приоритет механизма урегулирования споров в рамках ВТО над механизмами разрешения споров, действующими в рамках РТС. Следовательно, на практике между ними не должно быть формальной иерархии, они являются равными.
Поскольку область регулирования права ВТО и права региональных торговых соглашений во многих сферах отношений совпадает, на практике возникают ситуации, когда основанием для спора могут служить нарушения как соглашений ВТО, так и права регионального объединения. Соответственно, заинтересованная сторона может обратиться как в ОРС ВТО, так и использовать механизм разрешения споров в рамках регионального объединения в связи с нарушением по существу одних и тех же правовых норм19. Очевидно, что подобная конкуренция юрисдикции может привести к фрагментации международного права и характеризуется как forum shopping — возможность стороны спора по собственному усмотрению выбирать судебные органы, особенно
17 Пункт 2 Статута Суда Евразийского экономического союза, являющегося Приложением № 2 к Договору о евразийском экономическом союзе от 29.05.2014: Доступ из СПС «КонсультантПлюс: Версия Проф» (дата обращения: 01.04.2022).
18 Lavranos N. The Brazilian Tyres Case: Trade Supersedes Health // TRADE, Law and Development. 2009. Vol. 1. N 2. P. 252-253.
19 Kwak K., Marceau G. Overlaps and conflicts ofjurisdiction between the WTO and RTAs // Can. YB Int'l L. 2003. P. 85.
если в их практике имеются различия. С учетом того, что в рамках существующего регулирования ОРС ВТО и судебные органы РТС, в том числе и Суд ЕАЭС, не связаны прецедентами друг друга, у данных органов могут сформироваться отличающиеся позиции по применению схожих правовых норм, а стороны спора смогут выбирать наиболее «выгодный» для них механизм разрешения спора. Последствием такой ситуации является невозможность достижения единообразного применения права ЕАЭС, за которое в Союзе отвечает Суд ЕАЭС. При этом инициировать спор с государством — членом ЕАЭС в ОРС ВТО может не только третья сторона, но и другое государство-член этого же интеграционного объединения.
На практике уже имела место ситуация, когда разногласия между двумя государствами — членами ЕАЭС по вопросам, урегулированным как правом ЕАЭС, так и правом ВТО, едва не стали предметом разбирательства ОРС ВТО. Речь идет о событиях октября 2017 г. на кыргызско-казахстанской границе, когда Правительство Кыргызской Республики официально направило обращение в секретариат ВТО о нарушении, по их мнению, второй стороной норм ГАТТ и Марракешского соглашения об учреждении Всемирной торговой организации (заключено в г. Марракеше 15 апреля 1994 г., далее — Соглашение ВТО). По мнению кыргызской стороны, Казахстан ужесточил меры по досмотру и контролю транзитных грузов, проходящих через территорию Кыргызской Республики в третьи страны20. Впоследствии государства урегулировали возникшие вопросы путем проведения двусторонних консультаций, однако сам случай наглядно демонстрирует реальную возможность конкуренции двух механизмов разрешения споров с участием даже не третьих стран, а самих государств — членов ЕАЭС.
Аналогичные разногласия по вопросам перемещения товаров через кыргызско-казахстанскую границу возникали и позже, в 2020 г. данный вопрос был вынесен Кыргызской Республикой на обсуждение во время заседания Генерального совета ВТО21. Тогда Казахстан не высказал позицию о том, что конфликт должен решаться в правовом поле ЕАЭС22, и ситуация не получила продолжения. При этом одновременно представители Казахстана отмечали, что готовы к рассмотрению спора и в ОРС ВТО, если кыргызская сторона его инициирует.
20 Правительство КР обратилось в ВТО по ситуации, сложившейся на кыргызско-казахстанской государственной границе: URL: www.gov.kg/ru/post/s/russkiy-pravitelstvo-kr-obratilos-v-vto-po-situatsii-slozhivsheysya-na-kyirgyizsko-kazahstanskoy-gosudarstvennoy-granitse (дата обращения: 25.01.2022).
21 На заседании Генсовета ВТО озвучена проблема торговых ограничений со стороны Казахстана в отношении транзитных грузов, следующих из Кыргызстана в третьи страны: URL: mineconom.gov.kg/ru/post/6219 (дата обращения: 25.01.2022).
22 Претензии Кыргызстана в ВТО безосновательны: URL: www.gov.kz/memleket/ entities/mti/press/news/details/46901?lang=ru (дата обращения: 25.01.2022).
место права ЕАЭс в правопорядке вто. ОРС ВТО уже рассматривал споры, касающиеся права ЕАЭС. Например:
— между ЕС и РФ, связанные с установлением ЕЭК таможенного тарифа на отдельные виды сельскохозяйственных и промышленных товаров23, введением антидемпинговой пошлины на легкие коммерческие автомобили24;
— между Украиной и РФ в связи с введением ЕЭК технического регулирования в отношении импортируемого железнодорожного оборудования25;
— между Украиной и Казахстаном26, Кыргызстаном27 и Арменией28 в связи с введением ЕЭК антидемпинговой пошлины в отношении стальных труб.
В указанных спорах заявителями был поставлен вопрос о признании мер, принятых в рамках ЕАЭС, не соответствующими праву ВТО. Как следствие, нормы права ЕАЭС, в частности решения ЕЭК, рассматривались в данных спорах не как нормы применимого права, а как меры, принятые одним из государств — членов Союза. Позиция ОРС ВТО по данному вопросу заключается в том, что акты, принимаемые органом интеграционной организации, членом которой является соответствующее государство, рассматриваются как меры, принятые и исполняемые соответствующим государством-членом этой организации.
В деле Российская Федерация — тарифное регулирование отдельных сельскохозяйственных и промышленных товаров третейская группа ОРС ВТО констатировала, что оспариваемые меры были приняты ЕАЭС — международной организацией, членом которой является РФ29, в связи с чем ей присваиваются меры по применению Единого таможенного тарифа ЕАЭС30.
23 DS485: Russia — Tariff Treatment of Certain Agricultural and Manufacturing Products: URL: www.wto.org/english/tratop_e/dispu_e/cases_e/DS485_e.htm (accessed: 25.01.2022).
24 DS479: Russia—Anti-Dumping Duties on Light Commercial Vehicles from Germany and Italy: URL: www.wto.org/english/tratop_e/dispu_e/cases_e/DS479_e.htm (accessed: 25.01.2022).
25 DS499: Russia — Measures affecting the importation of railway equipment and parts thereof: URL: www.wto.org/english/tratop_e/dispu_e/cases_e/ds499_e.htm (accessed: 25.01.2022).
26 DS530: Kazakhstan — Anti-dumping Measures on Steel Pipes: URL: www.wto.org/ english/tratop_e/dispu_e/cases_e/ds530_e.htm (accessed: 25.01.2022).
27 DS570: Kyrgyz Republic — Anti-Dumping Measures on Steel Pipes: URL: www.wto. org/english/tratop_e/dispu_e/cases_e/ds570_e.htm (accessed: 25.01.2022).
28 DS569: Armenia — Anti-Dumping Measures on Steel Pipes: URL: www.wto.org/ english/tratop_e/dispu_e/cases_e/ds569_e.htm (accessed: 25.01.2022).
29 DS485. Russia — Tariff Treatment of Certain Agricultural and Manufacturing Products. Para 7.42: URL: www.wto.org/english/tratop_e/dispu_e/cases_e/ds485_e.htm (accessed: 25.01.2022).
30 Ibid. Para 7.46.
Отметим, что такой подход ОРС ВТО является устойчивым. В решении по делу «Турция — текстиль» третейская группа ВТО со ссылкой на особое мнение судьи Международного суда ООН М. Шахабуддина в деле Науру, который, в свою очередь, ссылался на доклад Комиссии международного права ООН, подчеркнула, что, «когда государства действуют через общий орган, каждое из таких государств становится ответственным за неправомерное действие общего органа» 31. Такая практика приводит к тому, что государства, не согласные с действиями и решениями органов ЕАЭС, могут инициировать в ОРС ВТО спор против любого из государств — членов ЕАЭС (кроме Республики Беларусь, не являющейся членом ВТО) о нарушении ими норм права ВТО независимо от того, в какой мере государство — член ЕАЭС на практике вовлечено в исполнение оспариваемого решения ЕЭК.
Примером могут послужить идентичные споры, инициированные Украиной в 2017—2018 гг. в ВТО против Казахстана, Кыргызстана и Армении в связи с введением ЕЭК антидемпинговой пошлины в отношении стальных труб. На данный момент, согласно информации с сайта ВТО, стороны все еще находятся на стадии консультаций, третейские группы не создавалась. Примечательным является тот факт, что в рамках данных споров оспаривается решение Коллегии ЕЭК № 48 от 2 июня 2016 г. «О продлении действия антидемпинговой меры в отношении некоторых видов стальных труб, происходящих из Украины и ввозимых на таможенную территорию Евразийского экономического союза, и признании утратившим силу Решения Коллегии Евразийской экономической комиссии от 6 октября 2015 г. № 133». Хозяйствующими субъектами, на которых распространяется решение № 48, являются резиденты Украины: ООО «Интерпайп нико тьюб», ПАО «Интерпайп Новомосковский трубный завод», ПАО «Интерпайп Нижнеднепровский трубопрокатный завод».
В сентябре 2021 г. Судом ЕАЭС были приняты к производству заявления указанных хозяйствующих субъектов, требования которых хоть и отличаются от требований Украины в рамках ВТО, но частично основаны на тех же фактических обстоятельствах. Хозяйствующие субъекты оспаривали бездействие ЕЭК, выразившееся в непринятии решения об установлении размеров ставок антидемпинговых пошлин на уровне размера индивидуальной демпинговой маржи в отношении некоторых видов стальных труб, происходящих из Украины, производимых группой компаний «интерпайп» и ввозимых на таможенную территорию ЕАЭС, и просили признать такое бездействие не
31 DS34. Panel Report, Turkey — Restrictions on Imports of Textile and Clothing Products. Para. 9.42: URL: www.wto.org/english/tratop_e/dispu_e/cases_e/ds34_e.htm (accessed: 25.01.2022).
соответствующим Договору о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 г. (далее — Договор о ЕАЭС) и международным договорам в рамках Союза, в том числе п. 2 ст. VI ГАТТ и подп. 9.1, 9.3 Соглашения по применению ст. VI ГАТТ. Таким образом, среди прочего хозяйствующие субъекты просили Суд ЕАЭС признать нарушение ЕЭК норм права ВТО. В ноябре 2021 г. производство по данному делу было прекращено по другим основаниям. По мнению Коллегии Суда ЕАЭС, она не обладала компетенцией гаИопв тМвпав на рассмотрение спора об оспаривании бездействия ЕЭК, поскольку права и законные интересы истцов непосредственно не затрагиваются применением к ним решения ЕЭК32. Таким образом, вопрос возможного нарушения ЕЭК норм права ВТО в данном деле остался без ответа.
место права БТО в правопорядке ЕАЭс. При определении места права ВТО в праве ЕАЭС отметим, что заключая Договор о ЕАЭС, государства-члены в его преамбуле признали свои обязательства в рамках ВТО, констатировав, что они заключают Договор о ЕАЭС, «принимая во внимание нормы, правила и принципы Всемирной торговой организации». Также отсылки к праву ВТО встречаются в различных статьях Договора о ЕАЭС и Приложениях к нему относительно отдельных обязательств государств-членов (например, ст. 41, п. 9 Прил. № 6, п. 4 Прил. № 26). Детальному регулированию соотношения права ЕАЭС и права ВТО посвящен Договор о функционировании ТС, который согласно Прил. № 31 к Договору о ЕАЭС применяется в рамках Союза к соответствующим отношениям. Кратко остановимся на его ключевых положениях.
1. Договором о функционировании ТС устанавливается, что с даты присоединения любой из Сторон к ВТО положения Соглашения ВТО становятся частью правовой системы Таможенного союза.
Вместе с тем в перечне источников права ЕАЭС, содержащемся в ст. 6 Договора о ЕАЭС, Соглашение ВТО отсутствует, а Договор о функционировании ТС не дает ответа на вопрос, какой именно статус оно имеет в правовой системе Союза.
Апелляционная палата Суда ЕАЭС в деле по заявлению закрытого акционерного общества «Дженерал Фрейт» об оспаривании Решения Коллегии ЕЭК от 18 июля 2014 г. № 117 сформировала позицию о том, что международный договор, не являющийся международным договором в рамках Союза или международным договором Союза с третьей стороной, подлежит применению в рамках Союза при наличии двух кумулятивных условий: 1) все государства — члены ЕАЭС являются участниками международного договора и 2) сфера действия международ-
32 Постановление Коллегии Суда Евразийского экономического союза от 23.11.2021. П. 2.6: URL: courteurasian.org/court_cases/eaeu/C-9-11.21/ (дата обращения: 25.01.2022).
ного договора относится к области единой политики в рамках ЕАЭС33. На сегодняшний день в отношении Соглашения ВТО не выполняется даже первое условие — Беларусь не является членом ВТО. Таким образом, вопрос места права ВТО в праве ЕАЭС пока остается открытым.
2. Согласно п. 1 ст. 2 Договора о функционировании ТС, положения Соглашения ВТО, включая обязательства, принятые Сторонами в качестве условий их присоединения к ВТО, имеют приоритет над соответствующими положениями международных договоров, заключенных в рамках Таможенного союза, и решений, принятых его органами до момента принятия Сторонами мер для приведения правовой системы Таможенного союза и решений его органов в соответствие с Соглашением ВТО, как это зафиксировано в Протоколе о присоединении каждой из Сторон.
Исходя из данного положения, следует временный характер приоритета норм права ВТО. Однако пока без ответа остается вопрос, когда данный временной период закончится и кем это будет определено.
3. Договор о функционировании ТС не содержит упоминаний о статусе решений ОРС ВТО. Являются ли они частью правовой системы ЕАЭС и как они соотносятся с решениями Суда ЕАЭС? Должен ли Суд ЕАЭС и если да, то в какой мере, следовать им при рассмотрении споров и подготовке консультативных заключений?
Принимая во внимание положения Договора о функционировании ТС, включая его преамбулу, можно предположить, что данный договор призван урегулировать соотношение права ТС (существовавшего на момент его заключения), а затем права ЕАЭС и права ВТО в переходный период до присоединения всех государств-членов к ВТО. С присоединением Республики Беларусь к ВТО и приведением права ЕАЭС в соответствие с нормами права ВТО Договор о функционировании ТС себя исчерпает, что может привести к его аннулированию.
Следует отметить, что предшественник Суда ЕАЭС—Суд ЕврАзЭС в своей практике уже выражал мнение относительно некоторых моментов, связанных с правом ВТО.
В 2013 г. Суд ЕврАзЭС рассмотрел дело по заявлению украинского субъекта публичного акционерного общества «Новокраматорский машиностроительный завод» о признании не соответствующим международным договорам, заключенным в рамках Таможенного союза и Единого экономического пространства, Решения Комиссии ТС от 9 декабря 2011 г. № 904 «О мерах по защите экономических интересов производителей стальных кованых валков для прокатных станов в Таможенном союзе».
33 Решение Апелляционной палаты Суда ЕАЭС от 23.06.2016. C. 15 URL: courteur-asian.org/court_cases/eaeu/C-6.15/ (дата обращения: 25.01.2022).
Среди прочего истец утверждал, что механизм распространения мер торговой защиты на общую территорию Таможенного союза, предусмотренный Соглашением от 19 ноября 2010 г. о порядке применения специальных защитных, антидемпинговых и компенсационных мер в течение переходного периода, не соответствует Соглашению ВТО.
Суд ЕврАзЭС отметил, что Соглашения ВТО становятся частью правовой системы Таможенного союза с момента вступления в силу Соглашения ВТО для одного из участников Таможенного союза. Поскольку в отношении России Соглашение ВТО вступило в силу 22 августа 2012 г., то часть права ВТО была интегрирована в правовую систему Таможенного союза с этой даты. Так как пересмотр меры был проведен до этой даты и решение Комиссии ТС было принято в 2011 г., Суд ЕврАзЭС установил, что соглашения ВТО не применяются к данным действиям и решениям. Такой вывод послужил основанием для отказа в удовлетворении требования истца.
Однако в качестве obiter dictum Суд ЕврАзЭС высказал свое мнение относительно места права ВТО в правовой системе Таможенного союза, указав, что согласно п. 1 ст. 1 Договора о функционировании ТС международные договоры, заключенные в рамках ВТО и Таможенного союза, являются частью правовой системы Таможенного союза, не находясь при этом в иерархической подчиненности друг другу. Далее Суд ЕврАзЭС сослался на п. 1 ст. 2 Договора о функционировании ТС, которым установлено, что до принятия мер по приведению правовой базы Таможенного союза в соответствие с Соглашениями ВТО, положения Соглашений ВТО имеют приоритет над положениями договоров, заключенных в рамках Таможенного союза, и решений, принятых его органами, и заключил, что нормы ВТО имеют приоритет только в случае противоречия с нормами права Таможенного союза.
Также Суд ЕврАзЭС пришел к выводу о том, что международные договоры, заключенные в рамках Таможенного союза, как регулирующие отношения исключительно в рамках указанного союза, являются lex specialis по отношению к договорам, заключенным в рамках ВТО34.
В практике Суда ЕАЭС до недавнего времени вопрос места права ВТО в системе права ЕАЭС упоминался лишь вскользь. В решении по делу по заявлению публичного акционерного общества «АрселорМиттал Кривой Рог» Коллегия Суда ЕАЭС со ссылкой на Договор о функционировании ТС констатировала, что соглашения ВТО становятся частью правовой системы Союза, а также что положения ГАТТ и Соглашения по применению ст. VI ГАТТ учитываются при рассмотрении спорных
34 Решение Суда ЕврАзЭС от 24.06.2013. C. 23-24: URL: courteurasian.org/court_cases/ eurazes/1-7.2-2013/ (дата обращения: 25.01.2022).
правоотношений35. Кроме того, Коллегия Суда ЕАЭС отметила, что она учитывает правоприменительную практику органа по разрешению споров ВТО36.
В консультативном заключении от 30 октября 2017г. по заявлению ЕЭКо разъяснении положений п. 1, 3 ст. 29 Договора о ЕАЭС Большая коллегия Суда ЕАЭС посчитала нормы и принципы функционирования внутреннего рынка товаров, реализации свободы движения товаров в ЕАЭС сопоставимыми в том числе с соответствующими положениями права ВТО. В результате сравнительно-правового анализа Большая коллегия Суда ЕАЭС сделала вывод о том, что ст. 29 Договора о ЕАЭС сопоставима с институтом общих исключений — статьями XX, XXI ГАТТ37.
23 ноября 2021 г. Большая коллегия Суда ЕАЭС предоставила консультативное заключение по заявлению ЕЭК о разъяснении положений ст. 92 Договора о ЕАЭС, касающееся пределов (границ) действия принципа недискриминации при осуществлении промышленной политики в рамках ЕАЭС. ЕЭК просила Суд ЕАЭС разъяснить, предусматривает ли принцип недискриминации, закрепленный в подп. 4 п. 2 ст. 92 Договора о ЕАЭС, наличие у государств-членов обязательства обеспечивать не менее благоприятные условия промышленным товарам, происходящим из государств-членов, по сравнению с товарами, происходящими из третьих стран, при ведении промышленной политики в рамках Союза.
Отвечая на вопрос ЕЭК, Большая коллегия Суда использовала нормы права ВТО. Со ссылкой на Преамбулу Договора о ЕАЭС и Договор о функционировании ТС Суд ЕАЭС указал, что право Союза признает обязательства государств-членов в рамках ВТО. Далее, процитировав ст. 1 ГАТТ (режим наиболее благоприятствуемой нации), Суд ЕАЭС заключил, что в соответствии с этим положением, исходя из ст. 34 Договора о ЕАЭС, в отношении внешней торговли товарами применяется режим наибольшего благоприятствования в понимании ГАТТ. Таким образом, Суд ЕАЭС пришел к выводу, что принцип недискриминации, направленный на обеспечение свободы движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы, гарантирует предоставление товарам государств-членов не менее благоприятных условий в сравнении с товарами, происходящими из третьих стран. Однако в консультативном заключении отсутствует аргументация выбора из нескольких закрепленных в ГАТТ правовых режимов именно режима наиболее благоприятствуемой нации как единственно возможного для уяснения содержания принципа недискриминации в промышленной политике Союза.
35 Решение Суда ЕАЭС от 27.04.2017. C. 5-6: URL: courteurasian.org/court_cases/ eaeu/C-3.16 (дата обращения: 25.01.2022).
36 Там же. С. 16.
37 Консультативное заключение Суда ЕАЭС от 30.10.2017. C. 9 (там же).
В особом мнении судьи Д. Г. Колоса по настоящему делу отмечено, что в соответствии с Договором о функционировании ТС до приведения права ЕАЭС в соответствие с Соглашением ВТО обязательства государств —членов ЕАЭС в рамках ВТО возлагаются на каждое конкретное государство-член, присоединяющееся к ВТО, распространяются на его отношения с другими участниками ВТО и действуют в объеме и с учетом особенностей, закрепленных в протоколе о его присоединении к ВТО. Для других государств-членов и органов Союза такие обязательства в случае противоречия их праву Союза являются лишь основанием допущения для присоединяющегося к ВТО государства-члена индивидуальных исключений из права Союза38.
Кроме того, невозможно включать в содержание принципа недискриминации в промышленной политике в рамках Союза режима наиболее благоприятствуемой нации в значении, закрепленном в ст. 1 ГАТТ, как обязательного для всех государств-членов. Описанные выше условия применения международного договора, не являющегося международным договором в рамках Союза или международным договором Союза с третьей стороной, не выполняются: Республика Беларусь не является членом ВТО, а промышленная политика в рамках Союза является скоординированной, а не единой39.
Таким образом, определение места права ВТО в праве ЕАЭС и их соотношения — это задача, которая в настоящее время решается Судом ЕАЭС. Надеюсь, в скором времени в практике выработается единообразный и непротиворечивый подход к разрешению данного вопроса.
Конкуренция юрисдикции органов разрешения споров БТО и РТС. Вопрос конкуренции юрисдикций ОРС ВТО и региональных интеграционных механизмов разрешения споров к настоящему времени не является разрешенным, в том числе и потому, что отсутствует достаточная релевантная судебная практика. Вместе с тем ОРС ВТО имел возможность высказаться относительно конкуренции его юрисдикции с механизмами разрешения споров в рамках Североамериканского соглашения о зоне свободной торговли от 17 декабря 1992 г. (далее — НАФТА) и Общего рынка стран Южной Америки, основанного Асунсьонским Договором от 26 марта 1991 г. (далее — МЕРКОСУР). Для освещения проблемы кратко остановимся на наиболее значимых примерах из практики ОРС ВТО, выводы по которым могут иметь значение для ЕАЭС.
Одним из таких примеров является дело Мексика — напитки.
Обстоятельства дела сводятся к следующему. США обратились в ОРС ВТО по поводу нарушения Мексикой ст. 3 ГАТТ, которая обязы-
38 Особое мнение судьи Д. Г. Колоса от 26 ноября 2021 г. по делу по заявлению Евразийской экономической комиссии о разъяснении положений ст. 92 Договора о ЕАЭС. C. 11: URL: courteurasian.org/court_cases/eaeu/P-2.21/ (дата обращения: 25.01.2022).
39 Там же. С. 12.
вает членов ВТО предоставлять иностранным товарам национальный режим. Обстоятельством, послужившим инициированию разбирательства, стало введение Мексикой 20%-го налога и некоторых других ограничительных мер в отношении импорта безалкогольных напитков с использованием заменителей сахара.
В ходе разбирательства Мексика выдвинула аргумент о том, что третейской группе, несмотря на наличие у нее prima facie юрисдикции, следует отклонить жалобу, поскольку третейская группа, как и другие органы международного правосудия, «обладает соответствующими подразумеваемыми полномочиями, вытекающими из самой природы органа правосудия»40. Мексика пояснила, что ранее инициировала процедуру разрешения встречного спора в рамках Соглашения НАФТА в связи с нарушением США обязательств по предоставлению доступа мексиканского сахара на свой рынок, однако США блокировали назначение членов панели арбитров, в связи с чем требование Мексики не могло быть рассмотрено41.
Согласно ст. 2005 Соглашения НАФТА споры по вопросам, одновременно попадающим в сферу применения Соглашения НАФТА, положений ГАТТ и связанных соглашений, могут быть рассмотрены в рамках системы НАФТА или ВТО по усмотрению стороны, однако обращение в один орган исключает возможность обращения в другой.
Третейская группа ВТО отклонила требование Мексики об отсутствии юрисдикции, рассмотрела спор по существу и признала нарушение Мексикой обязательств о предоставлении национального режима товарам из США.
В ходе рассмотрения дела Апелляционным органом ВТО было отмечено, что на момент разбирательства в ВТО спор в более «широком контексте» в рамках НАФТА не был рассмотрен42, а также, что оговорка об исключении юрисдикции, содержащаяся в ст. 2005 Соглашения НАФТА, не была задействована43.
Апелляционный орган ВТО пришел к выводу об отсутствии в рассматриваемой ситуации правовых препятствий для рассмотрения спора, однако не исключил потенциальной возможности их существования, уточнив: «Мы не выражаем мнения относительно того, возможны ли иные обстоятельства, при которых существующие правовые препят-
40 DS308. Panel Report. Mexico — Tax Measures on Soft Drinks and Other Beverages. Para. 4.103: URL: www.wto.org/english/tratop_e/dispu_e/cases_e/ds308_e.htm#:~: text=The%20 tax%20measures%20concerned%20include,%2C%20representation%2C%20brokerage%2C%20 consignment%20and (accessed: 22.02.2022).
41 Ibid. Para. 4.223.
42 DS308. Appellate Body Report, Mexico — Tax Measures on Soft Drinks and Other Beverages. Para. 54 (ibid.).
43 Ibid.
ствия способны помешать третейской группе вынести решение по существу рассматриваемого спора»44. Однако более детального объяснения, что может пониматься под такими препятствиями, не последовало.
Другим ярким примером, в котором затрагивался вопрос конкуренции юрисдикции ОРС ВТО с региональным механизмом разрешения споров, является спор Аргентина — мясо птицы. Бразилия в силу положений заключенного в рамках МЕРКОСУР Протокола об урегулировании споров обратилась с просьбой об учреждении арбитража ad hoc, которым в 2001 г. было принято решение, подтвердившее правомерность принятия Аргентиной ограничительных мер.
Не соглашаясь с решением арбитража, Бразилия обратилась в ОРС ВТО. Созданная третейская группа ВТО разрешила спор противоположным образом — в пользу Бразилии. При этом третейская группа ВТО не усмотрела в действиях Бразилии нарушения принципа добросовестности при обращении в ОРС ВТО после решения арбитража45, а также отметила, что принцип estoppel, на который ссылалась Аргентина, в данном случае неприменим, поскольку отсутствовало явно выраженное согласие Бразилии не обращаться в ВТО по спору, который был рассмотрен в рамках МЕРКОСУР (Протокол Оливос о разрешении споров в МЕРКОСУР, содержащий оговорку об исключении юрисдикции, на тот момент был подписан, но не вступил в силу)46. Относительно данного вывода й. Паувелин отметил, что мотивы третейской группы ВТО выражают ее готовность применять оговорки об исключении юрисдикции, содержащиеся в других соглашениях вне рамок ВТО47. Кроме того, третейская группа констатировала, что при формировании своих выводов она не обязана следовать решению арбитража МЕРКОСУР, ничто в ДРС не подразумевает принятие ОРС ВТО определенного решения или толкования положений права ВТО определенным образом с учетом решения трибунала МЕРКОСУР. Третейская группа ВТО также отметила, что она не обязана следовать выводам других третейских групп, и уж тем более не связана решениями органов, не входящих в систему органов ВТО48.
Данное дело является наглядным примером forum shopping, который привел к диаметрально противоположным решениям по одному правовому вопросу.
44 Ibid.
45 DS241. Report of the Panel. Argentina — Definitive Anti-Dumping Duties on Poultry from Brazil. Para. 7.36: URL: www.wto.org/english/tratop_e/dispu_e/cases_e/ds241_e.htm (accessed: 25.01.2022).
46 Ibid. Para. 7.39.
47 Pauwelyn J. How to Win a WTO Dispute Based on Non-WTO Law? Questions of Jurisdiction and Merits // J. World Trade. 2003. Vol. 37. N 6. P. 1013.
48 DS241. Para. 7.41.
Описанные проблемы, с которыми сталкивались на практике государства — члены НАФТА и МЕРКОСУР, актуальны и для ЕАЭС.
Относительно вопроса соотношения юрисдикции Суда ЕАЭС и ОРС ВТО следует отметить, что Договор о ЕАЭС не содержит положений, устанавливающих предпочтительность обращения государств-членов в Суд ЕАЭС за разрешением споров, находящихся в плоскости как права ЕАЭС, так и права ВТО. Не имеется в Договоре о ЕАЭС и норм, исключающих возможность рассмотрения того же спора обоими органами параллельно либо последовательно. Таким образом, в действующих правовых рамках возможен forum shopping со всеми возможными вытекающими последствиями — ведением параллельных и последовательных производств, вынесением противоположных решений.
способы разрешения конфликта юрисдикций. В доктрине высказывались возможные способы устранения конкуренции юрисдикции органов по разрешению споров РТС и ВТО.
Одним из них является включение в РТС «forum exclusion clause» — оговорки об исключении юрисдикции, наподобие тех, которые включены в соглашения НАФТА (и обновленное соглашение ЮСМКА, вступившее в силу в 2020 г.) и МЕРКОСУР, согласно которым государства вправе самостоятельно выбирать механизм разрешения споров, однако его инициирование исключает возможность использования альтернативного механизма. Вместе с тем достаточная практика применения указанных оговорок отсутствует, в связи с чем невозможно однозначно определить, насколько они действенны. При этом следует иметь в виду, что использование таких оговорок неразрывно связано с применением органами по разрешению споров общих принципов права res judicata и lis pendens, формальное соблюдение которых в международном правосудии в настоящее время затруднено49.
Существенным условием применения данных принципов является так называемая тройная идентичность: 1) сторон спора, 2) предмета иска и 3) оснований иска. В случае конкуренции юрисдикции ОРС ВТО и Суда ЕАЭС тест тройной идентичности не может быть формально соблюден, поскольку правовые основания исков будут различными: в одном случае — нарушение права ЕАЭС, в другом — нарушение соглашений ВТО. Более того, может не совпадать и идентичность сторон, поскольку обращаться в Суд ЕАЭС могут как государства-члены, так и хозяйствующие субъекты, тогда как в ОРС ВТО — только государства.
В новейших РТС сохраняется практика включения оговорок об исключении юрисдикции, которые становятся более детализированными. Так, ст. 14.21 Соглашения о свободной торговле между ЕС и
49 Смбатян А. С. Указ. соч.
Сингапуром50 предусматривает что, если одна сторона инициировала процедуру разрешения спора по РТС или Соглашению ВТО, она не может инициировать спор касательно той же меры в другом форуме до окончания рассмотрения начатого спора. Отмечу, что такая оговорка хоть и вносит некоторую ясность, но не запрещает forum shopping. Сторонам также запрещается инициировать спор одновременно в рамках РТС и ВТО, если только предметом спора не являются существенно разные обязательства, вытекающие из двух соглашений, или если выбранный орган по процессуальным или юрисдикционным причинам не может вынести решение. Под инициированием спора в ОРС ВТО понимается запрос на создание третейской группы, что подразумевает допустимость консультаций на площадке ВТО. Статьей 14.18 указанного РТС также предусматривается, что, если обязательства, вытекающие из РТС, идентичны обязательствам, вытекающим из Соглашения ВТО, состав арбитров, созданный на основании РТС, должен принимать во внимание толкование соответствующих норм, осуществленное в решениях ОРС ВТО.
Другие соглашения о свободной торговле ЕС содержат более категоричные оговорки. Так, ст. 29.3 Всеобъемлющего экономического и торгового соглашения между ЕС и Канадой предусматривает, что относительно нарушения существенно эквивалентных обязанностей по этому соглашению и Соглашению ВТО сторона не может обращаться за защитой своих интересов в два органа по разрешению споров. Обращение в другой орган возможно только если орган, в котором спор уже инициирован, не может вынести решение по процедурным или юрисдикционным мотивам.
Вместе с тем Г. Марсо и К. Квак сомневаются относительного того, могут ли подобные оговорки об исключении юрисдикции иметь какой-либо эффект для ОРС ВТО. Они отмечали на примере государств-членов Соглашения НАФТА, что для таких государств нет правовых препятствий для ведения параллельных производств в рамках ВТО и НАФТА, потому что составы арбитров в рамках разных дел будут рассматривать разные вопросы, вытекающие из различных норм применимого права, которые предусматривают различные способы возмещения ущерба51. На практике при обращении государства в ОРС ВТО с требованием, связанным с нарушением права ВТО, третейской группе ВТО будет крайне сложно отказать в рассмотрении такого требования52. Одним из оснований такого отказа являются положения
50 European Union — Singapore Free Trade Agreement, 19 October 2018: URL: eur-lex.europa.eu/legal-content/GA/TXT/?uri=CELEX%3A22019A1114%2801 %29 (accessed: 22.02.2022).
51 KwakK, Marceau G. Op.cit. P. 89.
52 Ibid.
ст. 23 ДРС, которая наделяет ОРС ВТО исключительной юрисдикцией по рассмотрению нарушений права ВТО53. Негативным последствием обращения государства-члена НАФТА в ОРС ВТО при явном отказе от такого права может быть лишь признание за таким государством неисполнения обязательств в рамках Соглашения НАФТА, если другое государство-член этого РТС обратится в арбитраж в рамках НАФТА с соответствующим требованием, и оно будет удовлетворено54.
Договор о ЕАЭС не содержит оговорки об исключении юрисдикции, что означает отсутствие какого-либо механизма привлечения государства-члена ЕАЭС к ответственности в случае инициирования параллельных производств в Суде ЕАЭС и ОРС ВТО.
Вместе с тем практику включения таких оговорок следует считать положительной, поскольку так или иначе она будет способствовать уменьшению правовой неопределенности55.
Следует отметить, что при стечении обстоятельств, при которых Договор о функционировании ТС может себя исчерпать (о чем упоминалось выше), логичным шагом могло бы стать заключение нового договора в рамках Союза, которым бы детально разрешались вопросы конкуренции юрисдикции Суда ЕАЭС и ОРС ВТО, исключалась возможность forum shopping, устанавливалась возможность или обязанность Суда ЕАЭС принимать во внимание толкование норм права ВТО, осуществленное в решениях ОРС ВТО, при разъяснении схожих норм права ЕАЭС. Полагаем, что в условиях кризиса системы апелляционного обжалования ОРС ВТО Суд ЕАЭС может стать для государств—членов Союза приоритетной площадкой по обеспечению единообразного соблюдения норм права ЕАЭС, идентичных нормам права ВТО.
Другим, абсолютно кардинальным подходом, является заимствование региональными объединениями, в том числе ЕАЭС, и введение в свое право аналога ст. 344 Договора о функционировании Европейского Союза (далее — ДФЕС), которая предписывает государствам — членам ЕС разрешать все споры из учредительных договоров в рамках механизмов, закрепленных в ДФЕС. В совокупности с требованием о лояльном сотрудничестве п. 3 ст. 4 ДФЕС и наличием права на обращение в Суд ЕС с преюдициальным запросом только у национальных судов государств-членов, Суд ЕС выводит из этого обязанность государств-членов не обращаться в иные международные судебные органы по спорам с другими государствами-членами, входящим в сферу действия учредительных договоров ЕС. В этом случае возможно использование Судом ЕАЭС подходов Суда ЕС, который
53 Ibid. P. 85; Боклан Д. С. Указ. соч. С. 232.
54 KwakK, Marceau G. Op. cit. P. 89.
55 Трунк-Федорова М.П. Указ. соч.
отстаивает позицию автономности права ЕС и исключительности своей юрисдикции по рассмотрению споров, вытекающих из этого правопорядка.
Данную позицию Суд ЕС в последнее время наиболее активно развивает в отношении несоответствия праву ЕС соглашений, предусматривающих юрисдикцию инвестиционных арбитражей в отношении внутриевропейских инвестиционных споров. В этом контексте можно вспомнить известное решение Суда ЕС по делу Achmea56, в котором Суд ЕС признал, что арбитражные оговорки о разрешении споров между инвесторами и государствами во внутренних инвестиционных договорах между государствами-членами несовместимы с правом ЕС и являются недействительными; решение по делу Komstroy57, в котором Суд ЕС пошел дальше и сделал вывод, что механизм разрешения инвестиционных споров, предусмотренный Договором к Энергетической хартии, не соответствует праву ЕС; недавнее решение по делу PL Holdings58, в котором Суд ЕС продолжил линию, начатую в деле Achmea, распространив изложенные в нем выводы и на арбитражные соглашения ad hoc, идентичные арбитражным оговоркам в инвестиционных договорах, когда государство-член признало компетенцию арбитража и не оспаривало ее.
В праве ЕАЭС, напротив, содержится достаточно спорная возможность задействовать для тех или иных категорий споров иные, помимо Суда ЕАЭС, механизмы их разрешения.
По какому из вариантов пойдет развитие права ЕАЭС и практика, можно только предполагать. В отличие от своих более возрастных коллег молодой Суд ЕАЭС лишь начинает завоевывать и устанавливать свое влияние как надежная, уважаемая и авторитетная площадка по разрешению споров в рамках интеграционного объединения, гарант обеспечения единообразного применения права ЕАЭС. При этом вполне можно допустить, что не сейчас, но в будущем, по мере укрепления его авторитета, Суд ЕАЭС может заявить амбиции в том числе и на исключительность его юрисдикции. Как сложится в итоге — покажет время.
56 Case C-284/16 Slovak Republik v Achmea BV, Judgment of the Court (Grand Chamber) of 6 March 2018: URL: curia.europa.eu/juris/document/document.jsf?text=&docid=199968 &pageIndex=0&doclang=EN&mode=req&dir=&occ=first&part=1&cid=2636722 (accessed: 25.01.2022).
57 Case C-741/19 Republic of Moldova v. Komstroy LLC, Judgment of the Court (Grand Chamber) of 2 September 2021 (ibid.).
58 Case C-109/20 Republic of Poland v. PL Holdings Sarl, Judgment of the Court (Grand Chamber) of 26 October 2021: URL: eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/ TXT/?uri=CELEX%3A62020CJ0109 (accessed: 25.01.2022).
список литературы
1. Боклан Д. С. Евразийский экономический союз и Всемирная торговая организация: соотношение правовых режимов // Право. Журнал ВШЭ. 2017. № 2. С. 223-236.
2. Смбатян А. С. Конфликт юрисдикций органов международного правосудия как отрицание их взаимосвязей // Российский юридический журнал. 2013. № 5. С. 26-36.
3. Трунк-Федорова М. П. Разрешение споров в рамках соглашений о свободной торговле: альтернатива механизму Всемирной торговой организации? // Международное правосудие. 2019. № 3. С. 102-113.
4. Kwak K., Marceau G. Overlaps and conflicts of jurisdiction between the WTO and RTAs // Can. YB Int'l L. 2003. P. 83-107.
5. Langille J. Neither Constitution nor Contract: Understanding the WTO by Examining the Legal Limits on Contracting out through Regional Trade Agreements // NY U. L. Rev. 2011. Vol. 86:1482.
6. Lavranos N. The Brazilian Tyres Case: Trade Supersedes Health // TRADE, Law and Development. 2009. Vol. 1. N 2.
7. Lavranos N., Vielliard N. Competing jurisdictions between MERCOSUR and WTO // L. & Prac. Int'l Crts & Tbls. 2008. N 7. P. 205-234.
8. Makane M. M. The Settlement of Trade Disputes: Is There a Monopoly for the WTO // L. & Prac. Int'l Crts & Tbls. 2016. N 2. P. 207-248.
9. Mavroidis P. C. Always Look at the Bright Side of Non-Delivery: WTO and Preferencial Trade Agreements, Yesterday and Today // World Trade Rev. 2011. Vol. 10(3). P. 375-387.
10. Pauwelyn J. How to Win a WTO Dispute Based on Non-WTO Law? Questions of Jurisdiction and Merits // J. World Trade. 2003. N 6. Vol. 37. P. 997-1030.
11. Van den Bossche P. The Law and Policy of the World Trade Organization. 2005.
Статья поступила в редакцию 12.03.2022; одобрена, после рецензирования 15.04.2022; принята к публикации 27.06.2022
Original article Denis G. Kolos*
competition of the jurisdiction of wto disputes resolution bodies and regional trade agreements: LEssONs AND perspectives for the eaeu
* Ph.D. (Law); judge, Court of the Eurasian Economic Union (Minsk, Belarus).
Abstract. The article is devoted to the analysis of the relationship between the law of the World Trade Organization and regional trade agreements, as well as the competition of their dispute resolution bodies. World practice has proposed several ways to eliminate competition between the jurisdictions of dispute resolution bodies of regional trade agreements and the WTO. One of them is the inclusion in the regional trade agreements of the forum exclusion clause — clauses on the exclusion of jurisdiction. Another approach is the introduction by regional trade agreements into their law of a norm that requires member states to resolve all disputes arising from founding treaties, within the framework of the mechanisms enshrined in them themselves. An example of such a rule is Article 344 of the Treaty on the Functioning of the European Union. Which approach can be followed by the law of the Eurasian Economic Union and the case law of its judicial body is a question that the author discusses in this article. As a result, the author admits the possibility of treaty making within Eurasian economic union which may resolve the question of the competition between the jurisdictions of the Court of Eurasian economic union and WTO Dispute Settlement Body.
Keywords: Eurasian Economic Union, WTO Dispute Settlement Body, WTO law, EAEU law, Court of the Eurasian Economic Union.
For citation: Kolos, D.G. (2022). Competition of the jurisdiction of WTO disputes resolution bodies and regional trade agreements: lessons and perspectives for the EAEU. Moscow University Bulletin. Series 11. Law, 3, pp. 21—41 (in Russ.).
Bibliography
1. Boklan, D.S. (2017). The Eurasian Economic Union and the World Trade Organization: correlation of legal regimes. Journal of the Higher School of Economics,
2, pp. 223-236 (in Russ.).
2. Smbatyan, A.S. (2013). The conflict of jurisdictions of international justice bodies as a denial of their interconnections. Russian legal journal, 5, pp. 26-36 (in Russ.).
3. Trunk-Fedorova, M.P. (2019). Free Trade Agreement Dispute Resolution: An Alternative to the World Trade Organization Mechanism? International justice,
3, pp. 102-113 (in Russ.).
The article was submitted 12.03.2022; approved 15.04.2022; accepted 27.06.2022
