CC BY
42
© Д.В. Грушевский, 2008
КОНКУРЕНТОСПОСОБНОСТЬ И МЕНТАЛЬНАЯ МАТРИЦА
РЕГИОНОВ ЮГА РОССИИ
Д.В. Грушевский
Современный экономический рост, как доказали в 90-х гг. ХХ в. М. Портер и ряд других исследователей, носит исключительно точечный характер, и в любых экономически развитых странах зоны роста, конкурентоспособные территории соседствуют с зонами депрессии и/или нулевого роста. Исследования природы точечного роста привели к выявлению и описанию такого регионального пространственного феномена, как «биз-нес-кластер»1.
В 2002 г. К. Ван дер Линде проанализировал практику применения кластерных стратегий в различных регионах планеты и пришел к выводу, что бизнес-кластер как экономический институт либо: а) приживается в экономическом пространстве региона, давая импульс его развитию; б) медленно приспосабливается, рефлексивно принимая формы, соответствующие ментальности и правилам экономического поведения на территории, с одной стороны, и изменяя ментальное состояние региона - с другой; в) полностью отторгается [11]. Таким образом, ментальная среда региона, стереотипы и установки действующих на его территории экономических агентов определяют степень открытости пространства для новых технологий, инноваций, создания и заимствования передовых управленческих практик.
Бизнес-кластер как пространственный институт предполагает, что входящие в него экономические агенты обладают тремя способностями: 1) конкуренция - постоянное поддержание экономической среды в тонусе стохастического поиска новаций и инноваций; 2) кооперация в противовес поглощению и вертикальной интеграции; 3) коэволюция - совместное развитие в долгосрочной перспективе. Поэтому наиболее важно выявить способность среды к указанным практикам.
Л. Харрисон выделяет десять ментальных установок, или ценностей, в наибольшей степени ответственных за синтез институтов, необходимых для роста конкурентоспособности территорий [9]. Их восприятие гражданами отличает, по мнению ученого, прогрессивные (развивающиеся) культуры от статичных:
1. Нацеленность в будущее. Прогрессивные культуры устремлены в будущее; статичные культуры ориентированы на настоящее или находятся в состоянии переживания успехов и неудач прошлого. Нацеленность в будущее предполагает видение мира, в парадигме которого человек способен влиять на свою судьбу, вознаграждение добродетелей уже в этой жизни, позитивное видение экономики, в рамках которой постоянно наращивается богатство 2.
2. Труд и успех. В прогрессивных культурах, в отличие от статичных, плоды труда считаются главными факторами общественного признания. Работа упорядочивает повседневную жизнь, а трудолюбие, творчество и постоянное стремление к успеху не только материально вознаграждаются, но и приносят личное удовлетворение.
3. Бережливость. В прогрессивных культурах эта добродетель является основой инвестиций (и финансовой безопасности), в то время как в статичных культурах в ней видят угрозу уравнительным порядкам 3.
4. Образование. В прогрессивных культурах в образовании усматривают ключ к общественному прогрессу, в то время как в статичных культурах оно считается второстепенной, элитарной ценностью.
5. Поощрение способностей. В прогрессивных культурах индивидуальные способности выступают важнейшим фактором личного карьерного роста; в статичных культурах эту роль выполняют социальное происхождение и связи 4.
6. Общественная солидарность. В прогрессивных культурах радиус общественной идентификации и доверия выходит за пределы семьи и объемлет более широкое социальное целое. В традиционных культурах территория доверия ограничивается рамками семьи. Социальные системы с небольшим радиусом идентификации и доверия более склонны к коррупции, непотизму, налоговым нарушениям и не тяготеют к филантропии.
7. Строгость этических норм. Поведенческие кодексы, принятые в прогрессивных культурах, как правило, более ригористичны.
8. Справедливость и честность. В межличностных отношениях, отличающих прогрессивные культуры, эти качества наиболее ожидаемы. Наоборот, для статичных культур справедливость, подобно персональному успеху, представляет собой функцию, реализуемую только за деньги или в силу личных связей.
9. Рассредоточение власти. В прогрессивных культурах власть обычно рассредоточена по горизонтали, а в статичных культурах -сконцентрирована и реализуется по вертикали.
10. Секуляризация. В прогрессивных культурах влияние религиозных институтов на общественную жизнь незначительно, в то время как в статичных культурах зачастую существенно. В первых поощряются конкуренция и плюрализм, во вторых - ортодоксия и конформизм.
Перечисленные ментальные установки, по словам самого исследователя, представляют собой обобщение и идеализацию. В реальности в экономическом пространстве регионов можно наблюдать наложения, проникновения и столкновения культур. Едва ли можно найти регионы, которые по всем приведенным показателям получат максимальные экспертные оценки.
Корреляция между экономическим развитием, конкурентоспособностью и культурой (ментальными установками) сложна и разнообразна. Л. Харрисон также приходит к выводу, что приоритетным фактором является стремление к развитию, а не культурные традиции как таковые. Во всяком случае, ментальные установки и традиции можно трансформировать путем импорта институтов, коррекции ментальности с помощью PR-практик, имплантацией элементов более адаптивных культур.
Культуролог и антрополог Р. Шведер приводит как многочисленные примеры высоких достижений диаспор и нетитульных культур, развивающихся в институциональных средах, сформировавшихся в странах -развитых демократиях (мормоны, армяне и эмигранты из Юго-Восточной Азии в США, китайцы в Малайзии, евреи - повсюду в мире), так и процессы торможения пространственного и институционального развития (например, индейцами) [10, р. 100-119].
Предложенные индикаторы ментальных установок дают возможность оценить способности действующих в пределах ограниченного экономического пространства агентов к конкуренции, кооперации и коэволюции. Поэтому с применением индикаторов Л. Харрисона была предпринята попытка построить ментальную матрицу регионов Юга России. Исследование проводилось в сентябре 2007 г. -марте 2008 г. путем опроса респондентов во всех тринадцати субъектах ЮФО. Использовалась региональная сеть ЗАО «Издательский дом “Коммерсантъ”», ЗАО «Деловое Поволжье» (г. Волгоград), российской экологической сети НКО и выпускников АНО «Московская школа политических исследований».
В каждом регионе было отобрано 26 экспертов (всего 338 респондентов), которые отвечали следующим требованиям: на протяжении 10 лет имели собственный бизнес (либо долю в бизнесе); бизнес предполагал активное взаимодействие с другими регионами ЮФО. Отобранным респондентам было предложено по 10-балльной системе оценить регион по критериям Л. Харрисона. Методом расчета среднего арифметического по каждому квадранту была получена матрица эндогенных оценок региона.
Затем из 338 (минус 26 респондентов региона оценки) методом случайной выборки выбирались 26 респондентов, которые оценивали регион со стороны. Также методом расчета среднего арифметического по каждому квадранту была получена матрица экзогенных оценок региона (см. табл. 1).
После этого методом среднего арифметического эндогенных и экзогенных оценок была получена более упрощенная форма ментальной матрицы регионов Юга России (см. табл. 2).
Таблица 1
Результаты эндогенных н экзогенных экспертных оценок ментальной среды регионов Юга России иа основе индикаторов Л. Харрисона *
I Адыгея Дагестан Ингушетия Кабардино- Балкария Калмыкия Карачаево- Черкесия Северная Осетия -Алания
еп ек еп ек еп ек еп ек еп ек еп ек еп ек
1 3,69 4,27 7,18 5,02 5,35 6,02 9,06 8,27 3,27 6,75 7,14 5,29 4,88 5,81
2 6,42 5,88 6,42 7,48 7,24 7,11 8,93 9,04 2,94 3,18 6,11 5,88 6,23 7,11
3 6,73 6,84 8,44 7,05 6,49 5,32 9,02 9,21 8,41 4,23 6,89 7,01 6,49 7,03
4 8,12 8,03 7,12 6,31 8,12 6,31 9,87 9,14 9,94 7,49 7,22 8,09 9,36 8,21
5 6,65 6,15 6,23 5,73 6,18 7,19 8,49 9,74 7,14 7,23 7,34 7,11 8,13 7,49
6 7,73 5,18 8,40 8,02 6,20 6,39 7,23 8,73 2,38 3,12 6,51 7,34 8,22 8,83
7 5,12 8,32 4,12 4,34 7,35 8,12 8,87 9,01 5,43 6,29 6,19 8,22 3,16 6,89
8 6,34 5,21 6,31 3,13 7,28 5,74 8,23 7,49 7,11 2,48 6,84 4,31 6,19 4,23
9 2,41 3,08 8,23 9,02 3,04 2,84 4,18 5,32 0,65 0,80 6,12 6,24 6,32 7,54
10 6,19 4,08 3,09 6,18 6,18 7,92 7,16 8,39 4,23 2,73 7,32 4,11 5,80 6,29
5 5,94 5,70 6,55 6,23 6,34 6,30 8,!0 8,43 5,15 4,43 6,77 6,36 6,48 6,94
Окончание табл. 1
I Чеченская Республика Краснодарский край Ставропольский край Астраханская облаете Волгоградская область Ростовская область В среднем по ЮФО
еп ек еп ек еп ек еп ек еп ек еп ек
І 9,01 8,14 9,03 9,54 7,54 8,39 6,54 5,92 3,21 4,18 8,93 9,12 6,60
2 8,29 7,98 8,64 8,02 8,92 8,76 3,18 4,12 3,94 4,02 6,98 7,01 6,53
3 8,21 7,54 7,51 8,23 8,17 8,23 5,39 6,01 3,59 4,08 8,39 7,51 7,00
4 8,32 6,49 6,81 7,09 8,19 7,04 7,92 7,09 5,89 7,18 8,09 8,97 7,79
5 8,17 7,33 7,84 9,12 6,92 7,01 4,19 5,17 5,87 7,19 7,14 8,12 7,11
6 9,28 8,31 8,94 9,03 6,30 7,24 3,19 4,03 2,03 3,85 6,19 5,93 6,48
7 6,23 8,51 5,81 6,34 4,17 5,12 2,19 3,17 3,88 4,02 4,18 4,90 5,77
8 7,98 4,41 8,29 8,11 7,94 8,57 6,69 5,01 6,01 6,98 6,98 7,02 6,34
9 6,09 4,38 7,54 7,01 8,99 8,43 6,85 6,87 9,43 8,21 6,17 6,93 5,87
10 5,81 7,32 8,32 8,54 7,14 7,23 8,91 7,84 9,17 7,32 6,18 7,22 6,56
5’ 7,74 7,04 7,87 8,10 7,43 7,60 5,51 5,52 5,30 5,70 6,92 7,27 6,61
* В данной таблице используются следующие условные обозначения:
/ - индикатор, соответствующий десяти культурным ценностям прогрессивной культуры в модели Л. Харрисона;
еп - сводная эндогенная экспертная оценка, рассчитанная по формуле (а] + аг+а+... + а1Ь)126, где а], а2, ап - индивидуальные экспертные оценки, а 26 - число экспертов; ек - аналогичным образом рассчитанная экзогенная экспертная оценка;
5 — среднее значение данных в столбце.
Таблица 2
Ментальная матрица регионов Юга России
I Адыгея Дагестан Ингушетия Кабардино- Балкария Калмыкия Карачаево- Черкесия Северная Осетия -Алания
1 3,98 6,10 5,69 8,67 5,01 6,22 5,35
2 6,15 6,95 7,18 8,99 3,06 5,99 6,67
3 6,79 7,75 5,91 9,12 6,32 6,95 6,76
4 8,08 6,72 7,22 9,51 8,72 7,66 8,79
5 6,40 5,98 6,69 9,12 7,19 7,23 7,81
6 6,46 8,21 7,11 7,98 2,75 6,93 8,53
7 6,72 4,23 7,74 8,94 5,86 7,21 5,03
8 5,78 4,72 6,51 7,86 4,79 5,58 5,21
9 2,75 8,63 2,94 4,75 0,73 6,18 6,93
10 5,14 4,64 7,05 7,78 3,48 5,72 6,05
£ 5,82 6,39 6,32 8,27 4,79 6,56 6,71
Окончание табл. 2
I Чеченская Республика Краснодарский край Ставропольский край Астраханская область Волгоградская область Ростовская область В среднем по ЮФО
1 8,58 9,29 7,97 6,23 3,69 9,03 6,60
2 8,14 8,33 8,84 3,65 3,98 6,99 6,53
3 7,88 7,87 8,20 5,70 3,86 7,95 7,00
4 7,41 6,95 7,62 7,51 6,54 8,53 7,79
5 7,75 8,48 6,97 4,68 6,53 7,63 7,11
6 8,79 8,99 6,77 3,61 2,94 6,06 6,48
7 7,37 6,08 4,65 2,68 3,95 4,54 5,77
8 6,19 8,20 8,26 5,85 6,49 7,00 6,34
9 5,24 7,28 8,71 6,86 8,82 6,55 5,87
10 6,57 8,43 7,19 8,38 8,25 6,70 6,56
£ 7,39 7,99 7,52 5,51 5,50 7,10 6,61
* В данной таблице используются следующие условные обозначения:
I - индикатор, соответствующий десяти культурным ценностям прогрессивной культуры в модели Л. Харрисона;
£ - среднее значение данных в столбце.
Показатели рассчитаны как среднее арифметическое эндогенных и экзогенных экспертных оценок.
Как видно из таблиц 1 и 2, экзогенные оценки в большинстве случаев совпадают с эндогенными; способность к синтезу рыночных институтов и трансформации возрастает с севера на юг, в большей степени проявляется в полиэтнических регионах, усиливается при возрастании плотности населения 5.
Анализ фактора «нацеленность в будущее» выявил, например, в четырех регионах ЮФО (Чеченская Республика, Кабардино-Балкарская Республика, Ростовская область и Ставропольский край) имеющие значительный импульс ментальные установки, которые, по мнению автора, усилили остальные экспертные оценки.
Способность к цивилизованной конкуренции, кооперации и коэволюции (то есть к быстрой трансформации и восприимчивости рыночных институтов) наиболее четко проявляется в регионах, где политическое пространство на протяжении продолжительного периода имело кластерную природу. Это тейпы в Чеченской Республике; мононациональные поселения в Республике Дагестан; диаспоры в Ростовской, Краснодарской областях и Ставропольском крае; биполярная структура общества в Кабардино-Балкарской Республике.
В пределах названных территорий различным микрогруппам в силу естественногеографических обстоятельств приходилось одновременно конкурировать, чтобы сохранить национальную культурную самоидентификацию, кооперироваться в целях сохранения общественного согласия, интеллектуального противостояния федеральному центру и доминирующей российской культуре (будь то колхозный коммунизм, социализм или рыночный фундаментализм) и коэволюциониро-вать - в данном случае под унифицирующим воздействием общероссийской культуры.
В связи с этим возникает необходимость не стандартизировать процессы, а максимально поддержать региональное разнообразие, обеспечивающее стохастический поиск оптимальных практик, или, как считает У. Истерли, не утилизировать «способность национальных институтов обеспечить современный экономический рост» (см.: [8, р. 278-279]).
Структуре ЮФО, по мнению автора, больше соответствует вектор развития, предлагаемый доктриной европейского федерализма. Суть последней в том, что интегрирую-
щий политический организм взаимодействует не столько с однородными в правовом отношении единицами - гражданами (как, например, в американской федеративной модели), сколько с самоидентифицированными территориями - самоуправляемыми и административно автономными. Примером максимизации данного явления на территории РФ может служить Республика Дагестан.
Такой подход не требует культурной, экономической и языковой однородности, в отличие от американской модели. Прообраз модели - европейский федерализм - основывается на объединении различных уровней идентичности, иногда противоречащих, а иногда дополняющих друг друга [3, с. 400]. В то время как российский федерализм в целом стремится к воспроизведению американской модели демократии, ЮФО склоняется к европейской. В этом его феномен. Более того, современное российское законодательство создает возможности для этого процесса. Наконец, неоднородность региона определяется присутствием на его территории различных реликтовых цивилизационных очагов 6.
Исходя из изложенного, можно сделать выводы:
- все процессы, протекающие в региональном экономическом пространстве, рефлексивны: ментальные матрицы замедляют трансформации, а трансформации изменяют ментальные матрицы и поведенческие стереотипы индивидов;
- культурные факторы искажают суть импортируемых институтов и в то же время служат сырьем для новаций и инноваций;
- регионы ЮФО, в силу более высокой неоднородности, обладают (если исключить сырьевой феномен) большим потенциалом развития, чем прочие регионы РФ;
- при определенных условиях, которые требуют более детального исследования, энергию «горячих точек Юга» можно направить на повышение конкурентоспособности (например, по ирландскому пути);
- отдельные территории экономического пространства регионов Юга России восприимчивы к кластерным стратегиям пространственного развития.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 М. Портер сформулировал девять определений бизнес-кластера. Наиболее распространенное: «Бизнес-кластер - географически сконцентрированная группа технологически взаимосвязанных компаний, специализированных поставщиков, поставщиков услуг фирм в родственных отраслях, а также связанных с их деятельностью организаций (например, университетов, агентств по стандартизации, торговых объединений), конкурирующих, и при этом - ведущих совместную деятельность» [4, с. 256].
2 В данном случае Л. Харрисон развивает идеи М. Вебера (изложенные в работе «Протестантская этика и дух капитализма»), объяснявшего быстрое развитие европейского капитализма культурными факторами, обусловленными религиозной системой ценностей протестантских общин.
3 Многочисленные исследования говорят о том, что в богатых ресурсами странах бережливость стремится к нулю, что является препятствием развития как рыночных, так и гражданских институтов. См., напр.: [5; 7; 12].
4 Российские исследователи выделяют также фактор приспособленчества (см.: [6]).
5 Данный вывод подтверждает, например, теорию Э. Брюна и А.Ю. Скопина, утверждающих, что обеспечить рост благосостояния растущего населения региона можно, только создавая принципиально новые отрасли и секторы экономики. Только в этом случае возможно интенсивное использование ограниченного пространственного ресурса, создание дополнительных рабочих мест и рост ВРП (см.: [1, с. 227-238]).
6 См. подробнее о влиянии реликтовых цивилизаций на конкурентоспособность территорий и современный экономический рост: [2].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Брюна, Э. Сравнительный анализ конкурентоспособности российских и французских ре-
гионов / Э. Брюна, А. Ю. Скопин // Конкурентоспособность и модернизация экономики : в 2 кн. Кн. 2. - М. : Издат. дом ГУ ВШЭ, 2004.
2. Гайдар, Е. Т. Долгое время. Россия в мире: очерки экономической истории / Е. Т. Гайдар. - М. : Дело, 2005.
3. Мохова, Е. В. Европа регионов: сущность феномена. Западная Европа / Е. В. Мохова // Европа: вчера, сегодня, завтра. - М., 2002.
4. Портер, М. Конкуренция / М. Портер. -М. : Издат. дом «Вильямс», 2005.
5. Потенциал несырьевого сектора: итоги 2006 года и будущее экономики России // Ежегодный экономический доклад Общероссийской общественной организации «Деловая Россия». - М., 2007.
6. Прохоров, А. П. Русская модель управления / А. П. Прохоров. - М. : ЗАО «Журнал “Эксперт”», 2002.
7. Якунин, В. И. Природные ресурсы России - путь к богатству или бедности? Экономические перспективы России / В. И. Якунин // Труды Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования. - Вып. N° 8. - М. : Науч. эксперт, 2007.
8. Easterly, W. The Elusive Quest for Growth. Economists Adventures and Misadventures in the Tropics / W. Easterly. - Cambridge (Mass.); L. : The MIT Press, 2000.
9. Harrison, L. E. The Pan-American Dream. Do Latin America’s Cultural Values Discourage True Partnership with the United States and Canada? / L. E. Harrison. - N. Y. : Basic Books, 1997.
10. Richard A. Shweder. Thinking Through Cultures / Richard A. Shweder. - Cambridge (Mass.); L. : Harvard University Press, 1991.
11. Van der Linde, C. Findings from the Cluster Meta-Study / C. Van der Linde ; Institute for Strategy and Competitiveness, Harvard Business S^ool, 2002. - Mode of access: http://www.isc.hbs.edu/ MetaStudy2002Prz.pdf.
12. Yasin, E. G. Modernization and the Society: Presentation at VIII International Academic Conference «Modernization of Economy and Public Development» / E. G. Yasin. - Moscow : SU HSE, 2007.
