CC BY
39УДК 348.07
Ковалев Евгений Александрович НИУ «Высшая школа экономики» Высшая школа юриспруденции и администрирования
Россия, Москва evgeny .covalew@yandex.ru, Kovalev Evgeny Aleksandrovich NRU Higher School of Economics Higher school of law and administration
Russia, Moscow
«КОНКОРДАТНАЯ» МОДЕЛЬ ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫХ ОТНОШЕНИЙ: ИСТОРИКО-ПРАВОВОЙ И ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ Аннотация: в статье рассматривается вопрос о формах государственно-церковных отношений в светских государствах. В основу исследования легли историко-канонические положения о «симфонии» светской и духовной власти в Византии, а также современное законодательство некоторых государств - стран бывшего социалистического лагеря с преобладанием населения, исповедующего христианство. Предметом работы является действующая в Грузии «конкордатная» модель государственно-конфессиональных отношений. Также поднимается проблема достижения симфонии между светским государством и религиозными объединениями, в том числе нехристианскими. Ключевые слова: свобода совести и вероисповедания; конкордатная модель; государственно-церковные отношения.
"CONCORDAT" MODEL OF STATE-CHURCH RELATIONS: HISTORICAL-LEGAL AND INTERNATIONAL EXPERIENCE Annotation: the article considers the question of the forms of state-church relations in secular states. The study was based on the historical and canonical provisions on the "symphony" of secular and spiritual power in Byzantium, as well as the modern
84
i È
legislation of some states - countries of the former socialist camp with a predominance
of Christianity. The subject of the work is the "concordant" model of state-confessional
relations operating in Georgia. The problem of achieving a symphony between a
secular state and religious associations, including non-Christian.
Key words: freedom of conscience and religion; concordat model; state-church
relations.
В условиях нарастания секуляризации общественной жизни проблема реализации принципа симфонии традиционных конфессий (или национальной организованной религией) со светской властью становится все более актуальным. Завершающееся десятилетие XXI века продемонстрировало на практике два варианта развития отношений государства и религиозных институтов. Во-первых, это самопровозглашенные автокефалии в Украине и Черногории, созданные благодаря активному вмешательству органов государственной власти и отдельных высших должностных лиц соответствующих стран. В данных случаях самопровозглашенная церковная автокефалия является ничем иным, как борьбой за суверенитет поместной церкви. Государство, являющееся основным правовым регулятором внешнерелигиозной (внешнецерковной) деятельности имеет естественное желание иметь национальную контролируемую и централизованную в его границах конфессию.
Вторым вариантом развития государственно-конфессиональных
отношений является отсутствие или недостаточное правовое регулирование
конфессиональных объединений, обусловленные историческими и социально -
экономическими факторами. В данном случае речь идет о государствах, в
которых ислам является официальной религией, а также о ряде государств с
преобладающим мусульманским населением. Думается, что столь
организованная экстремистская деятельность радикальных исламских
террористических групп и сообществ стала возможной, в том числе, благодаря
сильному воздействию радикальных течений ислама в условиях недостаточной, 85
i Ш
преждевременной или, наоборот, запоздалой секуляризации общественной жизни. В то же время, навязывание светскости в мусульманских государствах может привести к необратимой реакции (пример иранской революции 70-х гг. XX в.).
Все же, центральным объектом исследования в данном тезисе являются государственно-церковные отношения в странах, населения которых, в большинстве своем, исповедует христианство, в частности Грузия. Предмет -«конкордатные» отношения церкви и государства в секулярном обществе.
Проблема поиска идеальной модели отношений духовной и светской властей в истории христианской Церкви поднялась в период правления византийского императора Юстиниана I Великого в 30-40-х гг. Ув. н.э. Именно в этот период учение о симфонии властей окончательно оформляется в 6-й новелле Кодификации, в которой закрепляется принцип и одновременно разделение полномочий через согласие «Царства и Священства». Царство управляет делами мирскими, человеческими, а Священство -внутрицерковными, божественными [1, с. 109].
Генезис церковно-государственных отношений по прошествии столетий иллюстрирует разные модели регулированиях данных общественных отношений. Симфония ни в католической и реформационной Европе не была так реализована, такая же ситуация постигла и восточно-православный мир. Так в период высокого Средневековья противостояние Папского Престола и кайзерами Священной Римской империей вылилась в конкордатную систему взаимоотношения католической церкви и светской власти с явными преимуществами Рима [2, с. 31], получивший свое выражение в т.н. «папоцезаризме». Реформация и популяризация протестантских течений в ряде государств северной и центральной Европы явила на свет абсолютно противоположный принцип или модель государственно-церковных отношений - «цезаропапизм», развившийся и в государстве Российском, де-юре с учреждения Петром I Святейшего Синода.
XIX - XX вв. вошли в историю отношений светской и церковной властей как период отделения церкви от государства и от образовательных учреждений. Секуляризация собственности церкви перешла в секуляризацию самого человека в той степени, в какой это было необходимо главенствующей политической системе. Встает проблема устойчивости и жизнеспособности религии перед организованной антирелигиозной, атеистической деятельности.
К началу XXI в. в основных законах большинства демократических государств закреплен принцип свободы совести, свободы вероисповедания, при этом государственная власть все еще является основным регулятором по вопросам определения правового положения религиозных организаций [3, с. 23; 28]. Особенно интересным представляется законодательство о правовом положении религиозных организаций в странах бывшего социалистического лагеря, в частности Венгрии, Румынии, в которых реализован дифференцированный подход к определению статуса различных религиозных организаций. Особое внимание заслуживает конституционное соглашение, заключенное между Грузией и Автокефальной Православной Апостольской Церковью Грузии, содержащий отдельные положения о распределении социальноориентированной деятельности между государством и церковью через взаимные уступки и взаимопомощь [4, с. 16].
Грузия является ныне единственным государством, бывшим ранее советской республикой, закрепившим отношения с Автокефальной Православной Апостольской Церковью Грузии (далее - АПАЦГ) Конституционным соглашением. Интересно фактом является инициатива перехода от законодательного регулирования деятельности к договорному со стороны, прежде всего, грузинских законодателей. 30 марта 2002 парламент Грузии внес в Конституцию соответствующее дополнение, что, весьма удивительно, не вызвало какую-либо отрицательную реакцию в среде политической элиты, духовных иерархов АПАЦГ и иных религиозных объединений, а также общественности страны.
В иерархии правовых норм по своей юридической силе данное Конституционное соглашение находится выше Гражданского кодекса Грузии и, по своей юридической природе является «гибридным актом», содержащим конституционно-правовые нормы, регулирующем имущественные и хозяйственные вопросы, содержащим нормы социального права, а также признанного АПАЦГ в качестве источника церковного права [5, с. 24]. Думается, что такое договорное взаимодействие на конституционно-правовом уровне и признание светского правового договора (соглашения) источником церковного права говорит о частичном «ренессансе» византийской законодательной модели двуединства светских актов и церковных канонов по вопросам, затрагивающих публичный и церковный интересы.
В Соглашении подчеркивается особый статус АПАЦГ, как исторический традиционной церкви национального большинства государства. Правовое регулирование религиозных объединений, существующих в Грузии, осуществляется нормами Гражданского кодекса. При этом, религиозные организации страны обладают правами и обязанностями как некоммерческие организации частного права. В последние года, в виду либерализации общественно-политической жизни, нарастанию евроинтеграционных процессов, растет лоббизм со стороны иных конфессий и их религиозных организаций. Целью требований ряда религиозных организаций является наделение их статусом юридического лица публичного права, издания специального закона, регулирующим деятельность религиозных объединений, или же заключение с каждой из них аналогичных конституционных соглашений.
Положения грузинского «конкордата» носят, во многом, льготный и исключительный характер. Значительная часть из которых не распространяется на иные религиозные объединения, например:
- государство признает брак, зарегистрированный Церковью (ст. 3);
- учебные программы предмета по православному вероисповеданию и
кандидатуры преподавателей утверждают соответствующие государственные
органы по представлению Церкви (ст. 5); 88
Ш
- имущество Церкви освобождено от налога на землю и от налога на имущество, не используемое в экономических целях (ст. 5);
- совместная забота и охрана церковных сооружений, сокровищницы, в том числе, за рубежом (ст. 9);
- обязательство государства по частичной компенсации материального ущерба, причиненного в период потери государственного суверенитета в XIX-XX вв.
Внесение изменений, дополнений, поправок в текст Соглашения возможно только на основании взаимного соглашения сторон - Грузинского государства и Церкви. Данное положение говорит о полном равноправии сторон, заключивших договор. Даже изменение норм конституции Грузии не влекут каких-либо последствий для действия данного Соглашения.
Грузия, являясь, все-таки, светским государством, как кажется, найти наиболее оптимальный способ разрешения ряда противоречий и решить некоторые проблемы в отношении «конфессии большинства» в лице АПАЦГ, являющейся исторической церковью грузинского народа. В тоже время, такая политика дифференциации кажется весьма целесообразной и логически обусловленной. Однако, в силу объективных причин, вызывает негативную реакцию у религиозных меньшинств.
Говоря о процессе евроинтеграции в ряде бывших стран соцлагеря, следует привести в пример позицию Европейского Суда по правам человека относительно рассматриваемого вопроса. Суд счел, что согласно традициям многих стран, официальное признание государством религиозного объединения в качестве церкви является ключом к ее положительной репутации [6].
Конечно, принцип дифференциации должен применяться к религиозным
организациям и в Российской Федерации. Его применение возможно не только
путем заключения взаимных двухсторонних соглашений, законотворчества и
издания специальных законодательных актов, но и установившейся
правоприменительной и судебной практикой, возможностями социальной
коммуникации, которые для каждой конфессии определяются в зависимости от 89
I-
ее влияния в обществе, числа последователей и «закоренелостью» на отдельных территориях.
В то же время, институт государственно-конфессиональных соглашений допустим и в отдельных местностях, если большинство населения исповедуют религию, отличную от иных территорий государства. В некоторых субъектах Российской Федерации также существуют двусторонние соглашения по регулированию отдельных вопросов в области культуры, образования, профилактики экстремизма и терроризма, примером которых может служить соглашение об оказании совместной помощи мигрантам, исповедующим ислам и прибывающих в республику [7]. Имеются и подобные отраслевые соглашения и на общероссийском, федеральном уровне, например соглашение о сотрудничестве между Министерством здравоохранения РФ и Русской Православной Церковью [8].
Думается, что «конкордатная» система взаимоотношений церкви, имеющей много превосходящую общину, сыгравшую большую историческую роль в становлении государственности, является актуальной на современном этапе отношений государства и церкви в условиях секулярного общества и светскости государственной власти. В тоже время, заключение подобных соглашение возможно с религиозными организациями, давно устоявшихся деноминаций, при этом регулируя вопросы деятельности новых, «нетрадиционных» религиозных объединений нормами специального законодательства, не создавая при этом благоприятной среды для дискриминации по религиозному признаку.
Список литературы:
1. Цыпин В. Каноническое право. М.: Изд-во Сретенского монастыря,
2009. 864 с.
2. Лагода Е.А. Конкордатная система как модель правового регулирования государственно-церковных отношений // Общество: политика, экономика, право.
2010. №2. С. 31-38.
90
3. Погасий А.К. Религиозное правоведение. Юридические аспекты религиоведения: учебник / А.К. Погасий. Саратов: Ай Пи Эр Медиа, 2018. 286 с.
4. Яровой А., Яровая И.М. Грузинский конкордат и система конкордатног права // Труды Белгородской духовной семинарии. 2016. №4. C. 15-21.
5. Шаляпин С.О. Сравнительно-правовая классификация современных моделей государственно-конфессиональных отношений // Вестник РУДН. Серия: Юридические науки. 2014. №2 С. 23-28.
6. The European Court of Human Rights. Judgment of 8 April 2014. Magyar Mennonita and Others v. Hungary, Applications nos. 70945/11, 23611/12,26998/12,41150/12, 41155/12, 41463/12, 41553/12, 54977/12, 56581/12. [Электронный ресурс] // URL: http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-142196 (дата обращения: 10.10.2020)
7. Соглашение между Духовным Управлением мусульман Республики Татарстан и УФМС России по Республики Татарстан от 20.03.2014.: Оф.сайт ДУМ РТ. [Электронный ресурс] // http://dumrt.ru/ru/news/news_1964.html (дата обращения: 22.04.2020).
8. Соглашение о сотрудничестве между Министерством здравоохранения РФ и РПЦ (Московский патриархат). [Электронный ресурс] // http://www.patriarchia.ru/db/text/4124569.html (Дата обращения: 26.04.2020).
