CC BY
94
Медиакультура Media Culture
Конгруэнтность медиаобразования современным медиапроцессам
Л.Г. Егорова,
кандидат социологических наук, доцент Казанский (Приволжский) федеральный университет, Казань, ул. Кремлевская, д. 35, 420008 [email protected]
Д.В. Туманов, кандидат филологических наук, доцент Казанский (Приволжский) федеральный университет, Казань, ул. Профессора Нужина, д. 1, 420008
Р.П. Баканов, кандидат филологических наук, доцент Казанский (Приволжский) федеральный университет, Казань, ул. Профессора Нужина, д. 1, 420008 [email protected]
Аннотация. Практика функционирования современных масс-медиа быстро изменяется. Калейдоскоп медийных событий повлиял на распорядок дня человека: сейчас утро многих из нас начинается не с чашки чая или кофе, а с просмотра ленты новостей в блогах или в социальных сетях. Жизнь человека зависит от медийной «повестки дня», которая должна объективно ориентировать его в условиях современной реальности.
Изучив двадцать федеральных и семнадцать региональных (на примере масс-медиа Республики Татарстан) разных видов и формы собственности СМИ за период 2010-2016 годов, авторы статьи выявили не только значительные изменения в подаче информации и приемах привлечения и удержания внимания аудитории со стороны авторов статей, но и трансформацию профессиональной роли журналиста. Структурный, а также дискурс-анализ статей позволили нам сделать вывод о том, что их авторы осознают себя исключительно в качестве персоны, которая умеет найти свежую и актуальную информацию, обработать ее и подготовить заметку, интервью или корреспонденцию. Большой объем оперативной работы привел к тому, что журналисты в своих текстах все чаще стали публиковать недостоверную информацию, подавать сведения стандартно (привлечение внимания аудитории осуществляется с помощью технических средств верстки). Изменилась и аудитория СМИ: она стала избирательной, активной в поиске информации по интересующим ее проблемам. Основной вывод: в современный образовательный процесс всех уровней обучения необходимо введение курса «Основы медиаобразования и медиаграмотности», создав необходимую учебно-методическую базу.
Ключевые слова: журналистика, масс-медиа, медиаобразование, медийное событие, аудитория, сюжет, клиповое мышление.
Congruence media education contemporary media processes
L. G. Egorova, Kazan (Volga) Federal University, Kremlevskaya st. 35, Kazan, 420008 [email protected]
D.V. Tumanov, Kazan (Volga) Federal University, Professor Nuzhin st. 1, Kazan, 420008 [email protected]
R.P. Bakanov, Kazan (Volga) Federal University, Professor Nuzhin st. 1, Kazan, 420008 [email protected]
Abstract. Practice functioning of modern mass media is changing rapidly. A montage of media events affected the daily routine of man: today morning many of us do not start with a cup of tea or coffee, and with viewing news feeds on blogs or social networks. Human life depends on the media "agenda", which should objectively orient it in today's reality.
We have studied twenty federal and seventeen regional (in the mass media of the Republic of Tatarstan example) of different types and forms of media ownership in the period 2010-2016. The authors found not only significant changes in the supply of information and techniques to attract and hold the audience's attention on the part of the authors of the articles, but also the transformation of the role of professional journalists. Structural and discourse analysis articles have allowed us to conclude that the authors are aware of themselves only as a person who knows how to find the latest and most up to date information, process it and to prepare a review, interview or correspondence. The large volume of operational work has led to the fact that journalists in their texts became increasingly publish false information, information supplied as standard (to attract attention of the audience by means of hardware layout). Changed and the media audience: it has become an election, active in the search for information on problems of interest to her. The main conclusion: in modern educational process at all levels of training necessary to introduce the course "Basics of media literacy education", creating the necessary educational and methodological base.
Keywords: journalism, mass media, media education, media event, audience, subject, clip thinking.
Введение
Цель данной статьи - через выявление и изучение современной практики подачи информации в разных видах СМИ показать конгруэнтность медиаобразования современным медийным процессам.
Глобализация - совершенно новый мир, который наступает на нас с различной скоростью, в различном темпе, по всем направлениям. Взаимодействие между индивидами приобретает все новые формы взаимных интересов. При этом любые границы стремительно теряют свое значение -границы культуры, границы языка, экономические границы, юридические, профессиональных навыков... На микроуровне возникают особые человеческие связки, проходящие насквозь все, даже виртуальные границы.
Когда-то мы полагали, что средства массовой информации есть отражение нашего мира, рефлективный взгляд общества на само себя, зеркало, в которое мы смотримся. В процессе глобализации средства массовой информации превращаются в самостоятельную реальность. Они уже формируют жесткую реальность: жесткий мир начинает существовать для телевидения, для печати, для паблик рилейшенз. Все так называемые
содержательные программы настраиваются на то, что в первую очередь должны зазвучать в виртуальном мире медиа.
Между тем, средства массовой коммуникации подвергаются трансформации с профессиональной точки зрения: они уже не отражают реальные события, а производят их. «Делатель новостей» - newsmaker -создает виртуальный мир, в котором медийное событие обретает гораздо большую достоверность, чем реально свершающееся действие. Аудитория часто больше доверяет средствам массовой информации, чем своим ощущениям. Анализируя эти перемены, Т. Д'ан приходит к выводу, что смысл при восприятии такого текста «уже более не является вопросом общепризнанной реальности, а скорее эпистемологической и онтологической проблемой изолированного индивида в произвольном и фрагментированном виде» [Цит. по: Можейко, 2001, с. 613]. И тогда уже «перестает быть важным различие между реальностью и ее обозначением. Реальность исчезает, ее заменяет становящийся реальностью текст» [Терещенко, Шатунова, 2003, с.78].
В условиях дестабилизации мира аудитория становится заинтересованной в получении «рецептов» дальнейшего своего поведения и интересуется, прежде всего, поливариантностью развития событий: «Время -это нечто такое, что конструируется в каждый данный момент. И человечество может принять участие в процессе этого конструирования» [Пригожин, 1991, с. 52].
Конструируя собственное информационное пространство, пользователь интернета ассоциируется с редакцией, подбирая информацию по своему вкусу, редактируя ее, задавая параметры новостей, достойных его внимания в предназначенной ему новостной подборке, комментируя чужую или загружая в интернет-пространство собственную новость. При этом, мир, конструируемый им по собственному вкусу, воспринимается им как особое игровое пространство, где он занимает ключевую позицию игрока. Как писал Г. Дебор, «реальность, рассматриваемая по частям, является к нам уже в качестве собственной целостности, в виде особого, самостоятельного псевдомира, доступного лишь созерцанию» [Дебор, 2000, с. 3].
В этой связи нам представляется важным и актуальным дальнейшее укрепление позиции медийного образования каждого человека, являющегося ежедневным потребителем поступающей к нему посредством разных медиаканалов информации. Оно может проявляться, например, в виде действий по формированию критического мышления и аудитории медийного произведения, и его создателей, поскольку для первых полезным будет понимать законы и приемы, по которым создаются медиатексты, как они влияют на сознание потребителей информации, а для вторых - уметь применять на практике приемы эффективного воздействия на читателя или зрителя.
Думается, что процесс медиаобразования личности может помочь в достижении взаимного диалога между создателем медиатекста и его потребителем, в последние годы зачастую утраченного из-за подмены в публикациях и передачах социального контекста пропагандистским пафосом, поиска внутренних и внешних врагов страны и поддержания в обществе отрицательного отношения к ним, игнорирования проблем простых россиян. В настоящее время, когда трансформируется привычка людей потреблять медийную информацию, ежедневно увеличивается поток не всегда проверенных данных, от человека требуется быстрота реакции на воздействующие на его сознание сведения: верить им или не верить, как разъяснить ее суть детям и т.д.? Мы полагаем, что потребителей медийных текстов необходимо учить пониманию процессов функционирования масс-медиа в обществе, причем как можно быстрее.
Материалы и методы исследования
Данная статья - результат исследования двадцати федеральных и семнадцати региональных (на примере масс-медиа Республики Татарстан) разных видов и формы собственности средств массовой информации, имеющих высокие тиражи (показатели просмотров), а также индекс цитирования. В Республике Татарстан издаются СМИ на татарском, чувашском и некоторых других языках народов РФ, но авторы статьи включили в эмпирическую базу пока только русскоязычные медиа. В будущем планируется аналогичное изучение и издающихся на татарском языке СМИ региона.
Хронологический период исследования составил семь лет: с 2010 по 2016 годы включительно. Именно в это время, во-первых, опНпе-медиа начали составлять серьезную конкуренцию традиционным СМИ в борьбе за оперативность подачи материала и ознакомлению с ним аудитории на электронной платформе; во-вторых, печать, радио и телевидение потеряли право монопольного информирования общественности о социальных проблемах повседневности. В настоящее время этим успешно занимаются пользователи социальных сетей, блогеры. Следовательно, трансформировались требования к работе журналиста и приемы подачи информации со стороны редакций. В-третьих, за семь последних лет стала иной презентация аудитории предназначенной для нее информации: наряду с сиюминутностью подачи, начался процесс визуализации любых предлагаемых читателям / слушателям / зрителям сообщений, объемы публикаций сокращаются, анализ изложенных там фактов упрощается или сводится к нулю. Качество этих и других преобразований еще предстоит изучить и осмыслить ученым.
Конкретизируем нашу эмпирическую базу. Федеральные СМИ:
- блок государственных медийных компаний представлен:
а) информационным агентством ТАСС (в 2011-2015 гг. называлось «ИТАР-ТАСС»);
б) телеканалом «Россия-1»;
в) информационной радиостанцией «Вести ФМ»;
г) изданием «Российская газета»;
- блок негосударственных СМИ представлен:
а) общественно-политическими ежедневными газетами «Комсомольская правда» и «Известия»;
б) деловой ежедневной газетой «Коммерсант»;
в) массовой еженедельной газетой «Жизнь за всю неделю»;
г) общественно-политическими еженедельными журналами «Огонек» и «Коммерсант-Власть»;
д) общественно-политическими ежемесячными журналами «Русский репортер» и «Деловой квартал»;
е) тематическими еженедельными газетами, отстаивающих консервативные, патриотические ценности: «Литературная газета» и «Завтра»;
ж) общественно-политической газетой, отстаивающей либеральные ценности: «Новая газета»;
з) информационной радиостанцией «Эхо Москвы»;
и) информационным агентством «Интерфакс»;
к) общественно-политическими online-газетами «Слон.ру» и «Сноб»;
л) общественно-политической телекомпанией «Первый канал».
Региональные СМИ (СМИ Республики Татарстан) представлены:
- блок государственных редакций:
а) информационное агентство «Татар-информ»;
б) спутниковая телерадиокомпания «Татарстан - Новый век»;
в) информационная радиостанция «Радио России - Татарстан»;
г) издающаяся четыре раза в неделю общественно-политическая газета «Республика Татарстан»;
д) той же периодичности и тематической направленности муниципальная газета «Казанские ведомости»;
е) ежемесячный общественно-политический журнал «Татарстан»;
- блок негосударственных СМИ представлен:
а) общественно-политической газетой оппозиционного характера, издающейся три раза в неделю: «Вечерняя Казань»;
б) общественно-политическим еженедельником, отстаивающим либеральные ценности: «Звезда Поволжья»;
в) молодежной еженедельной газетой «Молодежь Татарстана» (издание было прекращено с 1 января 2014 г.);
г) Региональными приложениями к федеральных газетам «Российская газета - регион» и «Комсомольская правда - Татарстан»;
д) молодежным еженедельным журналом «Идель»;
180
е) ежемесячным тематическим журналом «Казань»;
ж) деловой электронной газетой «Бизнес Online»;
з) информационным сетевым агентством «Татцентр»;
и) телекомпанией «Эфир»;
к) информационно-развлекательным еженедельником «Ва-банк -Казань».
Каждый указанный выше источник изучался не только в печатном (эфирном), но и в электронном виде на сайтах редакций. Активность редакций и авторов СМИ в социальных сетях, а также соцсети как относительно новый вид массовой коммуникации нами не изучались.
Исследование базировалось на междисциплинарном подходе, синтезирующем научные положения и методы, используемые в журналистиковедении, теории коммуникаций, социологии СМИ, лингвокультурологии, социальной философии.
В ходе выполнения исследования мы использовали следующие методы.
1. Анализ теоретической литературы, мнений практикующих журналистов и административного состава редакций (редактор, учредитель) на предмет наличия в ней результатов научных исследований или наблюдений за практикой современного восприятия аудиторией медийных текстов.
2. Структурный анализ публикаций, а также вышедших в радио- и телевизионный эфир сюжетов, созданных в разных группах жанров (информационные, аналитические и художественно-публицистические). Данный метод позволил нам установить, во-первых, слагаемые современного опубликованного или звучащего в эфире медийного текста; во-вторых, определить, как структурно трансформировались медиатексты за хронологический период нашего исследования (и трансформировались ли). Например, стали ли тексты в 2016 г. меньше по объему, чем в 2012-м, возможно, в 2016 г. они стали больше иллюстрироваться фото- или инфографическим материалом. В-третьих, выявить возможную разницу в структурировании материала и наличия приемов привлечения внимания между его оффлайновой и онлайновой подачей аудитории.
3. Сравнительно-сопоставительный метод, с помощью которого мы сравнили подходы в подаче различных сообщений редакциями СМИ, составивших эмпирическую базу исследования, с учетом интереса их целевых аудиторных групп.
4. Дискурс-анализ позволил исследовать медиатексты в социокультурном контексте. В дополнение к нему использовался семиотический подход, применявшийся для анализа медиатекстов как знаково-смысловой системы.
5. Методы, применяемые в прикладных социологических исследованиях (выборочный метод; анкетирование, фокус-группы, экспертные интервью как методы сбора первичной информации; статистические методы для обработки вторичной социологической информации, полученной в ходе анкетирования,
181
и другое), позволившие проанализировать аудиторию современных СМИ: запросы и активность зрителей/читателей, степень доверия информации в СМИ, особенности восприятия ими медиатекстов. Кроме того, использовались выводы некоторых кейс-стади, проведенных авторами статьи в исследуемый период и касающихся освещения в СМИ актуальных для республиканской аудитории проблем (политической активности населения, экологических проблем, освещения межконфессиональных отношений, культурно-досугового поведения и других).
Таким образом, всего нами было проанализировано около восьми тысяч печатных и электронных публикаций в указанных выше СМИ. Исследование большого массива медиатекстов позволило нам сделать вывод о том, что за пять лет публикуемые тексты претерпели структурную трансформацию и чаще стали сопровождаться текстом визуальным: фотоиллюстрациями, инфографикой, графиками и таблицами (особенно в деловой прессе). Изменилась и аудитория СМИ: в целом она стала более избирательной, активной в поиске информации по интересующим ее проблемам, использующей разные источники информации для ее сопоставления, вместе с тем, испытывающей недоверие к содержанию публикаций и сюжетов, более требовательной к качеству работы журналистов и критически относящейся к целям информирования со стороны СМИ. Кроме того, часть респондентов (от четверти до половины респондентов на разных этапах исследования) ставила вопрос о недостатке собственных знаний для адекватной оценки и интерпретации информации, получаемой из СМИ.
Дискуссия
«Формирование нового состояния культуры, - указывал Ж.-Л. Бодрийяр, - вплотную связано с расширением приемов монтажа образов и с феноменом пространственно-временного сжатия» [Бодрийяр, 1999, с. 193-226]. В современном информационном поле глобализирующегося мира одновременно могут сосуществовать множество кодов, не объединенных единым метакодом, а насыщение повседневности бесконечным числом симуляций формирует специфическую гиперреальность как некий парад образов-симулякров.
По мнению А. Кроукера и Д. Кука, «конвергентные масс-медиа, создавая эффект привыкания к совмещению несовместимого, прекращают отражать жизнь, напротив - жизнь становится их отражением» [Кроукер, Кук, 1992, с. 102-114]. Информационное пространство - творение журналиста, где преобладают символьно-знаковые репрезентации. Только попавшее в поле зрения журналиста становится частью информационного пространства и начинает восприниматься как сущее в реальном мире. И, напротив, не попавшее в круг его интересов навсегда исчезает в небытии. Фактическая реальность «трансформируется массовыми коммуникациями и становится
специфическим средством, декорацией той или иной идеи, призванной оказать влияние на людей» [Эко, 2007, с. 203].
Феномены истины, адекватности, реальности, транслируемые через масс-медиа, «перестают восприниматься в качестве онтологически фундированных и воспринимаются аудиторией в качестве феноменов символического порядка» [Коротченко, 2003, с. 222]. Ирония и интертекстуальность порождают комбинированность серьезности и развлекательности в подаче информации. Многосмысловая наполненность текста, позволяющая ему вести диалог в различных направлениях - как с самим собой, так и с другими явлениями культуры, проявляющая прототекст и метатекст, формирует такое медиапространство, в котором прежние принципы структурирования информационных потоков теряют свою эффективность.
Человек XXI века должен обладать способностью свободно ориентироваться в турбулентных потоках информации, критически оценивать получаемое, адекватно реагировать на события, интерпретировать и передавать факты, создавая собственный информационный поток. Это диктует новые требования к системе медиаобразования, призванной конгруэнтно соответствовать современным медиапроцессам.
Во-первых, профессиональные журналисты становятся по большей части менеджерами, организующими процесс непрерывного поступления в СМИ потока актуально востребованной информации, а «умерший читатель» занимает освободившуюся нишу, становится либо «сам себе», либо «для других» журналистом.
«Человека можно научить журналистике, научить писать, но научить интересу к жизни - нельзя, - всего лишь полтора года назад заявил генеральный директор и президент издательского дома «News Media» А.А. Габрелянов. - Всего пять процентов людей на земле устроено так, что им интересно жить, они хотят управлять, принимать решения, так жизнь устроена. Так вот, журналисты входят в эти пять процентов людей». И тут же уточнил, что блогеры - главные враги журналистики, поскольку они «высказывают только свое мнение, не копаются, не ищут, а что-то погуглят, напишут и все - мы крутые журналисты» [Трофимов, 2014]. При этом уже сегодня глава мощной медиаимперии охотно делает ставку на блогеров из числа тех, кому интересно жить.
Роль поставщика новостей оказалась сложнее, чем виделась на первый взгляд: кроме мобильности и умения управляться с новейшими техническим приспособлениями, читателю-автору потребовались умения разбираться в общественно-политической жизни и хотя бы минимальные навыки интерпретации отражаемого события. Имея под рукой календарь планируемых событий и оперативную сводку происшествий, редакционный менеджер рассылает по мобильным устройствам задания читателям, находящимся рядом с «новостью», мотивируя их стать авторами новостного
183
контента. Наполняя эмоциями новостной контент издания, такие поставщики информации вытесняют рациональное восприятие мира из информационного пространства.
«С одной стороны, это должно привести к включению бесчисленного количества людей в процесс обсуждения и принятия решений и к удивительной открытости. С другой, и мне это представляется более вероятным, - к информационному хаосу, к запутанности и, как ни странно, еще большей раздробленности общества, - подчеркивает А.Г. Быстрицкий в одной из своих относительно недавних статей. - Появление в сети сотен миллионов субъектов со своими аккаунтами и мыслями, в этих аккаунтах заточенными, привело к тому, что вместо сравнительно упорядоченной картины мира, создаваемой еще недавно относительно ограниченным количеством профессиональных журналистов, возникло хаотическое броуновское информационное движение» [Быстрицкий, 2015, с. 26-27].
Более того, мировая тенденция сейчас такова, что ряд изданий сокращают штат профессиональных журналистов, перекладывая функцию освещения событий на добровольных помощников из числа гражданских журналистов. В этих условиях медиаобразование, как нам видится, становится важным аспектом культуры всего общества, а не только для будущих журналистских специалистов, поскольку любой член сообщества не только может стать, но и становится производителем новостей.
Но модернизация информационного пространства идёт дальше: технология Wordsmith перерабатывает исходные данные из сухих отчетов компаний в тексты с учетом вариативности естественного языка. Автоматические генераторы новостей оперативно выдают под запросы аудитории ленту «главных событий дня», избавляя от рутинной работы человека.
Комментируя такой подход к созданию новостного контента в средствах массовой информации, генеральный директор «Комсомольской правды» В.Н. Сунгоркин предположил, что роботы-журналисты уже в ближайшем будущем смогут составить конкуренцию человеку, поскольку в робота можно заложить алгоритм написания заметки, запрограммировав, какую информацию нужно выдавать сразу, а какую оставить внутри текста, чтобы повысить его читаемость, особенно на сайте. Человека обучить этому гораздо сложнее [Голицына, 2015].
Во-вторых, в приоритете оказываются те масс-медиа, которые опережают запросы аудитории, предугадывая, прогнозируя развитие событий. Однако, это становится все сложнее и сложнее сделать, поскольку общество развивается не линейно, а одновременно в разных направлениях и с разной скоростью.
Сегодня мировое журналистское сообщество переживает глубокий кризис. По мнению секретаря Союза журналистов России Л.А. Речицкого, основная его причина - глобальный конфликт между журналистами и
184
обществом. Он проявляется в отчуждении аудитории от средств массовой информации и нарастающего с ее стороны агрессивного неприятия того, что она видит на телеэкранах, слушает по радио, читает в газетах и журналах [Речицкий, 2008]. Стремясь преодолеть всё усиливающийся разрыв, печатные средства массовой информации переходят на цифровую платформу, надеясь обрести новую аудиторию в интернете. Всячески заигрывая с ними, предлагая различные интерактивные формы участия в создании контента, масс-медиа трансформируют профессию журналиста из творческой в менеджерскую, одновременно трансформируя и потребителя контента из «собирателя» новостей в их «производителя».
Размышляя о «перезагрузке» информационного поля современности, П. Бредшоу отметил три, на наш взгляд, важнейших ключевых момента: во-первых, из мира с ограниченным информационным потоком общество перенеслось в информационно перенасыщенный мир; во-вторых, из мира, где масс-медиа выполняли функцию селекции новостей, общество шагнуло в мир, где масс-медиа стали лишь местом свободного размещения любой информации любым членом сообщества; в-третьих, общество переместилось из мира, где масс-медиа отражали действительность, в мир, где масс-медиа «производят» действительность [Bradshaw, 2007]. В таком обновленном мире любая информация становится многослойной, словно предлагающей потребителю игру в угадайку: во-первых, отыщи нужное, во-вторых, проигнорируй тролля, в-третьих, определи истинное.
Результаты исследования
1. Распространяемые составившими эмпирическую базу исследования печатных СМИ сообщения за пять лет в подавляющем большинстве своем структурно изменились в пользу упрощения их восприятия читателями. Например, у текстов сократился объем, в центре внимания информационных сообщений остался один (реже два) факта, многие работы сопровождаются либо фотоматериалом, либо бэкграундом - предысторией события. Стало больше дизайнерских приемов, направленных на акцентирование внимания аудитории к той или иной детали: выделения шрифтом, подчеркиваний, разделений на короткие абзацы, так называемых выносов в тексте.
Изменились и заголовки: образные, то есть направленные на вызов эмоций у потребителя, названия во многих федеральных и региональных газетах постепенно уступили место конкретным информационным. Ознакомившись с такого рода заголовками, читатель уже знает, о чем пойдет речь в публикации, и должен решить: интересны ему подробности или нет. Получается, что из газетной практики постепенно уходит интрига как инструмент установления диалога между автором произведения и читателем. Интригующие заголовки постепенно переходят в oпliпe-версии газет и журналов, но сохраняются как часть формата массовых газет («Жизнь за всю неделю», отчасти «Ва-банк - Казань»). Но и в данных изданиях теперь
185
существуют подзаголовки, задача которых - конкретизация смысла представленной статьи, еще одна попытка привлечь и удержать внимание аудитории в случае, если ставка редакции на образный заголовок вдруг не сработает. То есть, можно предположить, что в редакционных коллективах имеется некоторое недоверие к силе образных заголовков, но в силу разных причин («визитная карточка» издания, узнаваемость творческого стиля) совсем отказаться от них пока не могут. «Подзаголовок не может быть образным, он сжато передает авторскую мысль, становясь связующим звеном между названием материала и его основной частью. Здесь также уместна некоторая интрига для того чтобы читатель захотел знакомиться с текстом, а не понял все из заголовка и подзаголовка и перешел на другую страницу. Таким образом, еще одну функцию подзаголовка можно сформулировать, как привлечение интереса и управление вниманием человека» [Баканов, 2015, с.40]. Потому для тех читателей, кто не обладает образным мышлением, рядом нашли место для подзаголовка.
Образные заголовки пока преобладают в аналитических журнальных публикациях и отчасти репортажах («Русский репортер» и «Деловой квартал»). Все-таки журналы предназначены для более неспешного по сравнению с газетами прочтения текстов, когда у человека есть время не просто на усвоение информации, но и на осмысление написанного, созданного автором образа героя или описываемой местности. Однако и в данном виде СМИ мы уже наблюдаем тенденцию усиления информационной составляющей в заголовках. Наряду с этим, публикации в журналах по сравнению с 2010-2013 гг. печатаются увеличенным шрифтом, часто с прямыми цитатами, краткими абзацами. Творческие работы по-прежнему сопровождаются иллюстративным рядом, который, на наш взгляд, уже не просто дополняет написанный автором текст, а сразу привлекает внимание читателя, наряду с заголовком вводит его в суть проблемы и вызывает определенные эмоции. И лишь после этого к формированию образа описываемых объекта и предмета «подключается» авторский текст.
Таким образом, в настоящее время по сравнению с 2010-2013 гг. редакции как федеральных («Комсомольская правда», «Московский комсомолец» и других), так и региональных печатных СМИ («Республика Татарстан», «Вечерняя Казань») работают над тем, чтобы каждый опубликованный текст не остался без внимания читателей. Для этого применяются различные технические и творческие приемы. Думается, что они особенно важны на так называемых «холодных» (то есть внутренних) полосах изданий, куда взгляд аудитории добирается не сразу. Значит, велик риск пропуска значительной части, возможно, интересной и полезной информации. Существует также проблема удержания внимания читателя со стороны авторов публикации, чтобы текст ее был дочитан до конца. Здесь от журналистов требуются злободневность социальной темы, драматургия, ясность и логика изложения фактов.
2. Наше исследование подтверждает выводы других российских исследователей (Е.Л. Вартанова, А.Г. Качкаева, И.В. Кирия, С.Г. Корконосенко, Л.Е. Кройчик, Б.Н. Лозовский, В.Д. Мансурова, А.М. Мирошниченко, А.С. Пую, В.Ф. Олешко, И.В. Стечкин, Д.Л. Стровский, В.В. Тулупов, И.Д. Фомичева, С.К. Шайхитдинова) о том, что за несколько последних лет роль журналиста в современном обществе трансформировалась. Теперь это не просто информатор общественности о значимых социальных проблемах, а скорее контент-менеджер, управляющий информационными потоками. Поскольку современная редакция поддерживает несколько каналов распространения информации (например, газета + сайт + паблики в разных соцсетях + возможные радио- и телекомпания как часть медийного холдинга) и любую информацию необходимо оперативно распространить, то корреспонденту приходится думать, как эффективнее представить тему для разных медийных площадок и их целевой аудитории. До творчества ли в таких условиях, до работы ли им со словом? Среди журналистов важным становится не качественно развернуть проблему и с помощью экспертов найти ее решение, а поскорее «отписаться» от того или иного задания, то есть подготовить зачастую шаблонную заметку или отчет (над подготовкой работ в других жанрах надо потратить много времени), сдать ее выпускающим редакторам и отправиться выполнять очередное задание. Проведенный нами дискурс-анализ показал, что у корреспондентов имеются проблемы и с распределением контента по целевым аудиториям и разным медийным площадкам. Не потому ли на разных телеканалах, печатных или Интернет-СМИ картина дня, изменяясь в несущественных деталях, стала практически одинаковой? Мы полагаем, что слово «формат» стало не просто определяющим при формировании «повестки дня» в каждом СМИ, но и оправданием творческой несостоятельности отдельных авторов: для них, видимо, нет разницы между форматом и шаблонностью подачи материала...
3. Проблемный подход в новостных публикациях федеральных и региональных печатных СМИ все чаще замещается словесной игрой, легковесным стилем, поверхностностью изложения фактов. Иногда факты не отделяются от мнений, что не только нарушает Закон РФ «О средствах массовой информации», но и, на наш взгляд, может дезориентировать аудиторию и сформировать у нее неверные представления о современности. Качественно написанные, а также аналитические тексты пока сохраняются, но, как правило, в деловой прессе, тиражи которой постепенно идут вниз. В общественно-политической и тем более информационно-развлекательной прессе картина дня или недели напоминает клип: немного рассказали об одном, чуть-чуть о втором, переметнулись на третью тему, не завершив которую начали разговор о четвертой и т.д. Но ведь эти же новости наверняка были опубликованы на сайтах данных редакций, кто хотел, тот уже прочел их. Не лучше ли разделить приоритеты: в электронном виде
187
публиковать оперативные новости, а в печатном - пусть и несколько проигранные по времени аналитические работы, позволяющие читателю разобраться в проблеме, и, получив разные экспертные мнения и комментарии, самостоятельно сформировать свое отношение к предмету освещения.
4. В отношении аудитории к СМИ ситуация складывается весьма противоречивая. С одной стороны, население активно потребляет масс-медийную продукцию, с другой - испытывает минимум доверия всем каналам массовой информации (за исключением Интернета), в большинстве своем полагая, что СМИ отражают интересы властей, а по тематике предпочитает развлекательную информацию. С другой - аудитория сетует на недостаточность необходимой информации, ее неадекватность и неоперативность, и в целом - на неспособность СМИ удовлетворить ее запросы. «При этом можно констатировать рост требований медиааудитории к полноте, качеству, правдивости, точности и своевременности получаемой информации» [Егорова, 2016, с. 388].
5. Телевидение как вид СМИ также не представляет решения социальных проблем, хотя и актуализирует их. На основных федеральных телеканалах за новости выдается государственная пропаганда, где мир поделен на «своих» и «врагов», другие темы подаются по остаточному принципу. Ежедневно в «повестке дня» региональных телекомпаний, по данным нашего исследования, - либо подробные отчеты о деятельности местных чиновников (например, ГТРК «Татарстан»), либо бытовые проблемы, с которыми столкнулись обычные граждане (телекомпания «Эфир»). Казалось бы, все ясно: вот простой человек, который платит за коммунальные услуги, но ему не все их предоставляют качественно. А вот -чиновники, которые должны контролировать качество предоставляемых услуг и выделять деньги на текущий или капитальный ремонт домов или коммуникаций, но не делают этого. Однако авторы сюжетов конфликт не обостряют, ограничиваясь представлениями двух точек зрения на ситуацию. При этом видимо, считается, что чем больше эмоций в кадре (слезы, ругань, драки и т.п.), тем выше становится рейтинг. И не волнует редакцию, что герой очередного сюжета вновь остался один на один со своей проблемой, ведь официальные лица даже от комментариев отказались. Решится или нет его бытовая сложность неизвестно - возврат к «напечатанному» не практикуется, но завтра подобные сюжеты снова верстаются в программу, зрители видят протекающую крышу, испорченный ремонт, эмоции хозяев квартиры, слышат о черствости власти...
Мы полагаем, что такой подход к производству новостей удобен руководству телекомпании. Во-первых, потому, что конкретных обвинений в адрес региональной власти не допускается. Критике подвергаются должностные лица районного реже муниципального уровней, да и то в легкой форме. Значит, риск получить «сверху» замечание сводится к
188
минимуму. Во-вторых, исключение политических новостей из «повестки дня» негосударственных телекомпаний и замена их на так называемые «народные новости», на наш взгляд, также является сознательным шагом со стороны руководства телекомпаний: при таком подходе меньше последствий быть объектом упреков со стороны, например, как оппозиционных, так и лояльных действующей власти политиков в недостаточном внимании к их деятельности и т.д. Таким образом, можно констатировать трансформацию понимания роли и задач своей профессии со стороны журналистов федеральных и региональных (на примере Республики Татарстан) телекомпаний. Судя по контенту, в настоящее время творческие сотрудники региональных телекомпаний видят свою задачу только в констатации проблемы и пропаганде деятельности местной власти. При этом стало мало критического взгляда на реальность, разноплановости «повестки дня», разных точек зрения на факты.
Современные информационные передачи федерального и регионального уровней все больше напоминают сборник сюжетов-клипов, в каждом из которых нет законченности повествования, темы повторяются из выпуска в выпуск, «картинка» выглядит как идентичная предыдущим сюжетам, а малый хронометрах не позволяет авторам развернуть проблему, заставляя сосредоточить внимание на одной, зачастую не самой важной, из ее сторон. При этом аудитории не дается времени на осмысление увиденного и услышанного: события ему подаются по принципу «здесь и сейчас», то есть если не понял, что случилось, - твои проблемы. К этому можно добавить стандартизацию представления информации, все большую ее подмену экспертными оценками, иногда стебом. Справедливо ли в таком случае говорить о диалоге между автором сюжетов и их зрителем? Считаем, что нет. Сюжеты выходят в эфир, актуальные темы освещаются, но, по мнению большинства респондентов-зрителей/читателей, без учета обратной связи и без возможности отследить реакцию на сюжет со стороны местных властей и ответственных лиц.
6. Продолжающееся развитие коммуникативных Интернет-площадок значительно сократило дистанцию между автором медийного произведения и его потребителем. Теперь они могут легко вступить в диалог как на сайте редакции, так и в социальных сетях. Более того, часть функций, ранее принадлежавших журналисту (сбор, обработка и распространение информации) теперь выполняют обычные пользователи Всемирной сети, имеющие свои аккаунты в соцсетях. По сути, журналистика стала массовым явлением, доступной даже школьнику младших классов. Вместе с набором функций обычный человек значительно упростил свое понимание журналистики как явления до журналистики как ремесла. В результате блогеры или комментаторы в социальных сетях с недавнего времени составляют серьезную конкуренцию журналистам традиционных СМИ, а то и опережают их по оперативности подачи сведений, все чаще становясь
189
агентами информационного влияния на общество. В традиционных СМИ то и дело помещаются новости блогосферы или социальных сетей. Однако такие «виртуальные» данные необходимо проверять, поскольку они могут быть основаны на слухах, эмоциях, отсутствии доказательной базы. Но поскольку новостные ленты на сайтах редакций должны постоянно обновляться, у их корреспондентов и редакторов не всегда есть время проверить получаемые данные. Главное - просмотры и высокое место в общем рейтинге.
Такая спешка в обнародовании данных актуализирует проблему профессионализма журналиста, его умения работы с фактами. В итоге увеличивающаяся конкуренция в подаче текста между профессиональным автором (журналистом) и не профессиональным создателем (любой пользователь Интернета), на наш взгляд, постепенно приводит к ослаблению бдительности со стороны корреспондентов редакций в соблюдении правил «техники безопасности» журналиста. А это - опасный симптом, который может привести к утрате доверия к автору и представляемому им СМИ со стороны аудитории. Воздействие «народной журналистики» на традиционную ощущается в настоящее время как на уровне выбора темы, так и в используемых авторами приемах привлечения и удержания внимания читателей, а именно: использование эмоциональных заголовков, направленных на формирование у аудитории, как правило, негативного образа описываемого события или явления; смешение функциональных стилей языка в одном тексте (например, публицистического и разговорного, публицистического и официально-делового или официально-делового и разговорного); ставка на эмоционально окрашенную, часто агрессивную лексику; поверхностность изложения темы, слабо сформулированная проблематика повествования; все чаще слабо выраженное отделение фактов от их комментариев. В государственных региональных масс-медиа к этому можно добавить преобладание жанра отчета и замещение авторских выводов пересказом или прямым цитированием распространяемых органами государственной власти тематических пресс-релизов.
7. «Информационные потоки современности, пропущенные через призмы интертекстуальности, создают индивидуальный мир читателя как огромный текст, в котором он разгадывает новые смыслы и значения, о которых автор и не помышлял» [Туманов, 2012, с.54].
8. В современном информационном поле, во-первых, неизбежно возникает мир-текст, определяемый нами как система знаков и культурных кодов, могущих быть прочитанными как информационный поток, выраженный в конвергенции смыслов, а во-вторых, наступает утрата имплицитного читателя, ответственного за установление и обеспечение адекватной коммуникации, задаваемой самой структурой текста, названная нами «смерть читателя».
9. Не стремясь отыскать новые факты, журналисты многократно интерпретируют уже известные события, наполняя их динамикой новизны. Последовательный ряд дополненных информационных сообщений выстраивается в сюжетную линию нарратива нового «автора», который синтезирует как журналистские тексты, так и комментарии, оставленные «читателем». «"Смерть автора" неизбежно влечет за собой и "смерть читателя", поскольку всякий воспринимающий мир-текст становится со-творцом виртуального информационного пространства, наполненного знаками и символами, порожденными и прочитанными только их потребителем. "Смерть читателя", как нам видится, наиболее отчетливо фиксируется в утрате имплицитного читателя, ответственного за установление и обеспечение адекватной коммуникации, задаваемой самой структурой текста» [Егорова, Туманов, 2015, с. 130].
Современный человек в новых условиях оказывается не готовым к дифференциации медиатекста на «истинный» и «ложный», «информационный» и «рекламный», теряя способность во все убыстряющемся информационном потоке выстроить логические взаимосвязи между квантово подающейся квазиреальностью.
Потребитель информации сегодня «явно больше, чем простой наблюдатель, следящий за тем, что разворачивается перед ним. В качестве участника он - составная часть самой игры» [Гадамер, 1991, с. 289]. Это, во-первых.
Во-вторых, вчерашний «читатель» ориентирован на индивидуальные потоки предоставляемой ему информации. Средства массовой информации оказываются не в силах удовлетворить эту его потребность, поскольку производят медийный продукт, рассчитанный на массовую аудиторию. Погружаясь в zapping, «читатель» пытается сам выстроить новые траектории предоставления информации, конструируя при этом новую мозаику мира-текста из старых элементов информационного пространства.
Одновременно он пытается снизить стрессовость предлагаемой информации, погружая драматический контент в ироническую среду мировосприятия. Сталкивая различные точки зрения по одному вопросу, он доводит в своем медиамире стрессовую информацию до абсурда, смешивая стили и смыслы, он добивается иронической интертекстуальности в пределах доступных ему «сумм текстов», присущей постмодернизму. Конструирование поля, в котором осуществляются интерпретации, подкрепляется технологическими конвергенциями масс-медиа. Это, в-третьих.
10. Принцип сегодняшней журналистики известный российский телевизионный деятель сформулировал так: «Неважно, что человек рассказывает, важно - как. Зануду выключат, какой бы важной информацией он ни хотел поделиться» [Картозия, 2003, с. 11]. Однако, наш взгляд, такой подход обедняет сложившуюся в информационном пространстве картину.
С одной стороны, «читатель» стремится найти такой материал, в котором при очевидной легкомысленности подачи сохранялись бы серьезная глубина и аналитичность рассмотрения проблемы. Конвергентные процессы, идущие в современном медиапространстве, как раз и дают такую возможность многомерного подхода к освещению событий. Многослойнойность текста позволяет «читателю» выбрать свой уровень постижения действительности, совершить свой набор «слоев», дающий ему ощущение комфорта.
С другой стороны, наряду с профессиональной журналистикой информационное поле заполняют тексты, которые создают непрофессионалы, - например, очевидцы событий. Не обладая специальные знаниями, они создают контенты, затрудняющие восприятие информации рядовым потребителем. И тогда «читатель» выступает со-творцом материала, интерпретируя его и дополняя собственным смысловым рядом.
«Читатель» / потребитель / творец сегодня напоминает, скорее, компьютер, способный «обнаружить в своей памяти и соединить в безграничном гипертексте весь текстуальный универсум (и потому он -образцовый читатель par excellence). Его единственной связью с миром является культурная традиция, а единственной жизненной функцией -функция интерпретации» [Уэбстер, 2004].
11. «Современные масс-медиа позволяют "читателю" реализовать себя как элемент бытия, а не просто потребителя информации, - указывали мы в одной из своих предыдущих работ. - Конвергентная медиа-сфера реализует его потребность в сотворении мира-текста через комментаторские блоги, в которых предъявленная в сообщении действительность порой интерпретируется до полной инверсии: он не потребляет информацию, он даже не ведет с ней диалог, - он созидает новую гиперреальность. "Читатель" становится "автором" / журналистом и "умирает" как "читатель".
А во-вторых, "смерть читателя" явственно прослеживается в повсеместном распространении такого явления как zapping, позволяющего экранировать идеологические атаки на сознание и высвобождать новые смыслы. Суть zapping - выбор того, когда и в какой очередности нажимать переключающие информационные потоки "кнопки", чтобы создать свое собственное сугубо постмодернистское пространство» [Егорова, Туманов, 2015, с. 130]. «Переключение телезрителя, которым управляют режиссер и оператор (то есть принудительное индуцирование субъекта в результате техномодификаций) - это другой тип зэппинга. Здесь уже телевизор превращается в пульт дистанционного управления телезрителем. Переходя в состояние homo zapiens, телезритель сам становится телепередачей, которой управляют дистанционно. И в этом состоянии он проводит значительную часть своей жизни» [Пелевин, 1999, с. 101-102].
12. Создание собственного информационно-коллажного образа жизни возможно не только с помощью телевидения, но и радио, и Интернет-
192
порталов, и даже традиционных печатных изданий: «современные масс-медиа в соответствии с логикой философии постмодерна возвращают "читателя" к некоему космическому состоянию, когда возможно творение ex nihilo - "из ничего"» [Рыгайс, 2010, с. 29-33]. Не успевая отслеживать весь объем информации, обрушивающийся на него, «читатель» создает собственный мир-коллаж из отрывочных данных, придумывая взаимосвязи между ними и создавая новые мифы, примиряющие самые противоречивые версии свершающихся событий.
В сознании «читателя» существуют как на мониторе компьютера «папки», открывающиеся автономно. Информация, содержащаяся в них, никогда не пересечется. Такая клиповость мышления и файловый принцип обращения к информации позволяет сосуществовать в разных измерениях, в параллельных непересекающихся потоках взаимоисключающимся сведениям. «Читатель» конструирует альтернативную вселенную, в которой ему комфортно размещать свой коллаж из произвольно фрагментированной информации.
Заметим также, что zapping приводит к мозаичности, которая, в свою очередь, нарушает систему причинно-следственных связей и возвращает сознание к структуре мифологического донаучного мышления. Неспособность провести различие между естественным и сверхъестественным, метафоричность, эмоциональность - эти и другие особенности первобытного мышления трансформируют современный мир в своеобразную символическую (знаковую) систему. Они побуждают потребителя информационного потока искать в масс-медиа отражение донаучной мифологии. Все это ведет к формированию понимания «истин» донаучного мышления - «мир обязан быть таким, каким мы хотим его видеть» и «реалии непознаваемы, поскольку не могут быть достоверно описаны в научных понятиях».
Конвергирующиеся масс-медиа охотно предоставляют для подтверждения этих «истин» разнообразные информационные каналы - от традиционных словесно-иконических и аудиовизуальных до киберпространства, ведущего свой генезис от «совместной галлюцинации чувств», позволяющей человеку пребывать в мире виртуальной реальности.
13. Новые стереотипы, создающиеся современными масс-медиа, разрушают логическую цепочку в восприятии событий, порождают хаос и нигилистическое отношение в читательской среде. Этот «новый мир» выложен чистыми знаками, обозначающими только самих себя; сама история оказалась вовлеченной в процесс потребления, став предметом распродажи. «Разрушение прошлого является одной из характерных и наиболее зловещих явлений конца XX века. Большинство молодых людей и девушек конца столетия растут в своего рода постоянном, вечном настоящем» [Хобсбаум, 2004, с. 449]. В этих условиях не только сознание мыслится как разорванное, но и сам субъект как центр познания распадается, и идентичность становится
193
множественной, ситуативной и неустойчивой. Масс-медиа, ориентированные на запросы потребителя, отныне оказываются невостребованными, поскольку сами запросы есть отражение истории формирования сознания «читателя», которая сегодня безвозвратно утрачена.
Такие потребители/творцы начинают считать себя профессионалами, причем некоторые действительно являются таковыми в ограниченных своими компетенциями сферах (например, компьютерные дизайнеры, фотографы, ай-тишные специалисты и т.д.). Но все эти знания не дают им права называться журналистами. Часть из них, сотрудничая со СМИ, начинают чувствовать пробелы в медиаобразовании и недостаток журналистских знаний и, рано или поздно, обращаются в специализированные образовательные организации.
Между тем предложения за несколько уроков на специальных курсах сотворить из любого желающего журналиста привело к росту коммерциализации самодеятельных школ начинающих журналистов, в которых, зачастую, подвизаются псевдопреподаватели, сами чрезвычайно далекие от журналистики.
Выводы
1. Если, следуя за А.В. Федоровым, принять, что «медиаобразование в современном мире рассматривается как процесс развития личности с помощью и на материале средств массовой коммуникации (медиа) с целью формирования культуры общения с медиа, творческих, коммуникативных способностей, критического мышления, умений полноценного восприятия, интерпретации, анализа и оценки медиатекстов, обучения различным формам самовыражения при помощи медиатехники» [Федоров, 2004, с. 11], становится убедительно ясным понимание в первостепенной важности введения курса «Основы медиаобразования и медиаграмотности» в современный образовательный процесс на всех уровнях обучения, стандартизировав учебные программы и создав необходимую учебно -методическую базу.
Медиакомпетенции постепенно становятся частью общей культуры специалиста в любой области профессиональной деятельности и органично вписываются в нее, поскольку современные медиапроцессы предполагают соответствующе подготовленного актора (потребителя/творца), компетенции которого соразмерны изменяющимся реалиям глобализирующегося мира.
2. Проблема развития медиаобразования видится нам еще более в широком контексте современных реалий. По мнению Н. Лумана, массмедиа априори не в состоянии решить основную задачу - «селективно мотивировать социально релевантное поведение индивидов» [Luhmann, 1997, p. 1151]. Их воздействие «не заходит так далеко, чтобы производить массовые, гомогенные, типовые представления. Даже обволакивая информацией, эти массмедиа не уменьшают, а увеличивают степени
194
свободы, с которой индивид имеет возможность реагировать на зачастую противоположные коммуникационные предложения» [Назарчук, 2012, с. 154]. В сложном - современном глобализирующимся - обществе усиливается дифференциация медийных областей, каждая из которых функционирует в соответствии с собственными смысловыми коммуникационными кодами. Интенсификация коммуникаций и усиление мощи массмедиа при растущей системной дифференциации приводят к тому, что они не могут справиться с ростом комплексности общественных коммуникаций, и, в конечном счете, дезинтегрируют общество, неся неопределенность и непредсказуемость. Из-за «перегрузки мотивационных систем» у индивидов возникает кризис мотивации. А общество теряет символический контроль на негационными потенциалами - «прежде всего вследствие рефлексивности направляемых коммуникационными медиа процессов, их обращенности на себя. Сфера медиа создает самодостаточную реальность, из которой затруднен выход в иную реальность» [Назарчук, 2012, с. 170].
В этих условиях возникает необходимость страховки от рисков, связанной со стабилизацией поведенческих ожиданий. На наш взгляд, развитие медиаобразования как раз и является попыткой глобального сообщества решить эту проблему. Не случайно на международном уровне задача становления медиаобразования была поставлена ЮНЕСКО уже в 1973 году, а впоследствии она стала еще более актуальной: «В эпоху терроризма и войн XXI века медиаобразование молодежи становится настоятельным требованием демократического общества» (Б. Мак-Махон) [McMahon, 2003, p. 3.] Ведь «время становится глобальным гораздо раньше, чем пространство. Террористический акт утрачивает локализацию, потому что вызванный им информационный шок бьет по всему обществу, по всей стране одновременно. В этом смысле наносимый им ущерб смертоноснее локального удара физическим оружием» [Назарчук, 2012, с. 212].
В той связи актуален также вопрос развития как среди медийных практиков, так и медийной аудитории медийной критики - относительно нового для российской журналистики направления, «способного дать аудитории ориентиры и критерии для самостоятельного анализа практики масс-медиа с целью, во-первых, минимизации рисков пагубного воздействия на каждого человека (особенно несовершеннолетнего) негативной информации. Во-вторых, информирования человека о принципах и правилах организации функционирования современных СМИ, в том числе и о постоянно используемых манипулятивных приемах» [Баканов, 2016, с. 122123]
3. Именно поэтому, на наш взгляд, классически задача медиаобразования предполагает единство трех составляющих:
а) повышение медиакомпетентности личности (владения техническими приемами пользования современными СМИ и техникой безопасности, знания и умения распознавать технологии идеологической пропаганды и
195
манипуляции сознанием, выработка у потребителя/творца независимости суждений по отношению к медиатекстам, способность иметь, формулировать и транслировать собственную точку зрения, умения создавать информационный продукт и прочее);
б) понимание значения собственной коммуникационной деятельности как создателя, транслятора, интерпретатора информации, осознания социальной ответственности и формирование гражданской позиции;
в) личностного развития субъекта коммуникации (критического мышления, медийной грамотности, чувства вкуса, эрудиции, творческого и культурного потенциала, повышение технико-технологического уровня знаний в информационной сфере и т.д.).
Литература
Баканов Р.П. Медийная критика как предмет научных исследований в России в начале XXI века // Информационное поле современной России: практики и эффекты: сб. ст. XIII Межд. научно-практ. конференции. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2016. С. 105-126.
Баканов Р.П. Новостная журналистика. 2-е изд.: перераб. и доп. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2015. 116 с. Бодрийяр Ж. Реквием по масс-медиа // Поэтика и политика. М.: Ин-т эксперим. социологии; СПб.: Алетейя, 1999. С. 193-226.
Быстрицкий А. Возрождение вида // Коммерсантъ. Власть. 2015. 18.05. № 19. С. 26-32. Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991. 368 c. Голицына А. Заметка от робота // Ведомости. 2015. 26 окт. Дебор Г. Общество спектакля. М.: Логос, 2000. 183 с.
Егорова Л.Г. Медиаобразование как фактор развития медиакультуры // Информационное поле современной России: практики и эффекты: Сб. ст. XIII Межд. научно-практ. конференции, 20-22 октября 2016 г. Казань: Изд-во Каз. ун-та, 2016. С. 385-391.
Егорова Л.Г., Туманов Д.В. Медиатекст как мир-текст в конвергентных массмедиа // Научные ведомости Белгородского государственного университета. 2015. № 18. С. 126-133.
Картозия Н. Программа «Намедни»: русский инфотейнмент //Меди@альманах. 2003. № 1. С. 10-25. Коротченко Е.П. Гиперреальность // Социология: Энциклопедия. Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2003. С.222.
Кроукер А., Кук Д. Постмодернистская сцена: экскрементальная культура и гиперэстетика // Общественные науки за рубежом: Сер.3. 1992. № 5-6. С. 102-114.
Можейко М.А. Постмодернистская чувствительность // Новейший философский словарь. Минск, 2001. С.612-614.
Назарчук А.В. Учение Никласа Лумана о коммуникации. М: Весь мир, 2012. 248 с.
Пелевин В.О. Generation «П». Рассказы. М.: Вагриус, 1999. 336 с.
Пригожин И.Р. Философия нестабильности // Вопросы философии. 1991. № 6. С. 46-52.
Речицкий Л.А. Российская журналистика в XXI веке: выбор пути // Вестник электронных и печатных СМИ.
2008. № 5. http://www.vestoik.ipk.ruAndex.php?id3=1564 (дата обращения: 09.11.2015).
Рыгайс Е.В. Интернет: за пределами сакрального // Медиафилософия IV: Методологический инструментарий медиафилософии. СПб.: СПб философское общество, 2010. С. 29-33. Терещенко Н.А., Шатунова Т.М. Постмодерн как ситуация философствования. СПб.: Алетейя, 2003. 192 с. Трофимов А. Арам Габрелянов: «Журналистике ни хрена не учат!» // Alt-gazeta.ru. 2014. 15.04. http://alt-gazeta.ru/glavnoe/299-2011-04-29-12-54-36/4723--q-q-.html (дата обращения: 04.11.2015).
Туманов Д.В. Мир-текст как основа конвергенции массмедиа // Медиаконвергенция и «ситуация человека»:
новые вызовы, старые вопросы. Казань: Казан. ун-т, 2012. С. 47-61.
Уэбстер Ф. Теории информационного общества. М.: Аспект Пресс, 2004. 400 с.
Федоров А.В. Медиаобразование и медиаграмотность. Таганрог: Изд-во Кучма, 2004. 340 с.
Хобсбаум Э. Эпоха крайностей: Короткий двадцатый век (1914-1991). М.: Независимая Газета, 2004. 632 с.
Эко У. Роль читателя: Исследования по семиотике текста. СПб.: Симпозиум, 2007. 502 c.
Bradshaw, P. (2002). A model for the 21st century newsroom. http://onlinejournalismblog.com/2007/10/02/a-model-
for-the-21st-century-newsroom-pt2-distributed-journalism/ (date of the application: 15.09.2015).
Luhmann, N. (1997). Die Gesellschaft der Gesellschaft. Frankfurt, 1151 s.
McMahon, B. (2003). Relevance and Rigour in Media Education. Keynote Presentation to the National Media Education Conference. Baltimore, 26 p.
References
Bakanov, R.P. (2016). The Media criticism as a subject of scientific research. Russia at the beginning of the 21st century. Information field of modern Russia: practicians and effects: Materials of XIII International academic and research conference, 20- 22 Oct. 2016, Kazan. Kazan: Kazan University Publ., pp. 105-126. (in Rus.). Bakanov, R.P. (2015). News journalism. Vol. 2: processed and added. Kazan: Kazan University Publ., 116 p. Baudrillard, J. (1999). Requiem for the Media. Poetics and Politics: The almanac of the Russian - French center of sociology and philosophy of the Russian Academy of Sciences. Moscow: Institute of Sociology; Saint-Petersburg: Aletheia Publ., pp. 193-226. (in Rus.).
Bradshaw, P. (2002). A model for the 21st century newsroom. http://onlinejournalismblog.com/2007/10/02/a-model-for-the-21st-century-newsroom-pt2-distributed-journalism/ (accessed: 15.09.2015). Bystricky, A. (2015). Revival of a type. Kommersant. No.19. 18.V. pp. 26-32. (in Rus.). Debord, G. (2000). Society of spectacle. Moscow: Logos Publ., 183 p. (in Rus.).
Eco, U. (2007). The Role of the Reader: Explorations In the Semiotics of Texts. Saint-Petersburg: Simpozium Publ., 502 p. (in Rus.).
Egorova, L.G. (2016). Media education as factor of development of media culture. Information field of modern Russia: practicians and effects: Materials of XIII International academic and research conference, 20- 22 Oct. 2016, Kazan. Kazan: Kazan University Publ., pp. 385-391. (in Rus.).
Egorova, L.G., Tumanov, D.V. (2015). The media text as the world-text in converged media. Belgorod State University Scientific bulletin, No. 18, pp. 126-133. (in Rus.).
Fedorov, A.V. (2004). Media education and media literacy. Taganrog: Kuchma Publ., 340 p. (in Rus.). Gadamer, G.-G. (1991). Actuality of Beauty. Moscow: Iskusstvo Publ., 368 p. (in Rus.). Golicina, A. (2015). Note from the robot. Vedomosti, 26.X. (in Rus.).
Hobsbawm, E. (2004). The Age of Extremes: The Short Twentieth Century, 1914-1991. Moscow: Nezavisimaya Gazeta Publ., 632 p. (in Rus.).
Kartozija, N. (2003). «Recently» program: Russian infoteynment. Media@almanah, No. 1, pp. 10-25. (in Rus.). Korotchenko, E.P. (2003). Hyperreality. Sociology: Encyclopedia. Minsk: Interpresservis, Knizhnyj Dom Publ., 222 p. (in Russ.).
Krouker, A., Kuk, D. (1992). The postmodern scene: Experimental culture and hiper-aesthetics. Social sciences abroad. Vol. 3, No. 5-6, pp. 102-114. (in Rus.).
Luhmann, N. (1997). Die Gesellschaft der Gesellschaft. Frankfurt, 1151 s.
McMahon, B. (2003). Relevance and Rigour in Media Education. Keynote Presentation to the National Media Education Conference. Baltimore, 26 p.
Mozhejko, M.A. (2001). The postmodern sensitivity. The latest philosophical dictionary. Minsk, pp. 612-614.
Nazarchuk, A.V. (2012). Niklas Luman's doctrine about communication. Moscow: Ves'mir Publ., 248 p.
Pelevin, V.O. (1999). Generation "P". Stories. Moscow: Vagrius Publ., 336 p. (in Rus.).
Prigozhin, I.R. (1991). The philosophy of istability. Voprosy filosofii, No. 6, pp. 46-52. (in Rus.).
Rechicky L.A. (2008). Russian journalism in XXI century: choice of the way. No. 5.
http://www.vestoik.ipk.ruAndex.php?id3=1564 (accessed: 09.11.2015). (in Russ.).
Rygajs, E.V. (2010). The Internet: out of sacral. Media philosophy: Methodological tools of media philosophy. Saint-Petersburg, pp. 29-33. (in Rus.).
Tereshhenko, N.A., Shatunova, T.M. (2003). Postmodern as philosophizing situation. Saint-Petersburg: Aletheia Publ., 192 p. (in Russ.).
Trofimov, A. (2014). Gabreljanov. A. "They do not teach journalism!" http://alt-gazeta.ru/glavnoe/229-2011-04-29-12-54-36/4723--q-q-.html (accessed 04.11.2015). (in Rus.).
Tumanov, D.V. (2012). World text as a foundation of convergence of mass media. Media convergence and "situation of the person": new challenges, old questions. Kazan: Kazan University Publ., pp. 47-61. (in Rus.). Webster, F. (2004). Theories of the Information Society. Moscow: Aspect Press Publ., 400 p. (in Rus.).
