CC BY
113
З.В. Силаева
КОНФЛИКТЫ ПРОЦЕССА ФОРМИРОВАНИЯ МНОГОУРОВНЕВОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В СТРАНАХ ЮГОВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ
Аннотация:
В статье рассматривается то, как в условиях политической трансформации стран Юго-Восточной Европы различные многоуровневые факторы влияют на формирование идентичности в данном регионе. Фокусируя внимание на новых возможностях, которые открылись перед народами, в статье выдвигается ряд гипотез относительно действий геополитических, этнических, классовых, национальных, исторических характеристик людей на их государственную и европейскую идентичность. Доступные научные данные позволили предположить, что значительное влияние на формирование идентичности оказывают социалистическое прошлое, уровни экономического развития, международной интеграции и привлекательность объекта идентификации для населения.
Ключевые слова:
конфликт, идентичность, многоуровневая идентичность, европейская идентичность, этнические и религиозные меньшинства, Юго-Восточная Европа, Босния и Герцеговина, конструктивный подход
Z.V. Silaeva
THE CONFLICTS OF FORMATION OF MULTILEVEL IDENTITY IN SOUTH - EASTERN EUROPE
Abstract:
The article looks at how the political transformation in South-Eastern Europe, the various multi-level factors influence the formation of identity in the region. With a focus on new opportunities that have opened up to the peoples, the article advances a number of hypotheses concerning the ac-tions of geopolitical, ethnic, class, national, historical characteristics of the people in their national and European identity. Available scientific data sug-gest that a significant influence on the formation of identity have socialist past, the levels of economic development and international integration and the attractiveness of the object identity to the public.
Key words:
conflict, identity, multi-level identity, European identity, and ethnic and religious minorities, South-Eastern Europe, Bosnia and Herzegovina, a constructive approach
Формирование многоуровневой идентичности в Юго-Восточной Европе - это долгий и трудный политический процесс, продвигаемый вперед региональными политическими элитами. Он направлен на размывание существующих в данном регионе противоречий и консолидацию расходящихся национальных интересов.
Не останавливаясь подробно на историческом экскурсе формирования Балкан, отмечу только то, что развитие большинства народов и государств на этой территории проходило по-разному. Общественноэкономические, политические, культурные и религиозные различия,
противоположные взгляды на историю, на принципы организации власти, государства, на перспективы формирования гражданской нации, созданной на ограниченном пространстве, не раз приводили к территориальным, демографическим, религиозным проблемам. Все это культивировало предубеждения в отношениях между народами, для которых выживание мыслилось как поглощение или покорение ближайших противников и расширение территорий.
В настоящее время нерешенность социально-экономических проблем стран Юго-Восточной Европы, а также политическая трансформация постсоциалистических стран под влиянием мировых процессов, эт-нополитических и религиозных конфликтов, смещение политической идентичности от национального государства к надгосударственным организациям, актуализировали вопрос о необходимости целостной самоидентификации балканских народов. Это способствовало тому, что в научных кругах стали подниматься вопросы о роли народа, этничности, политической культуры, традиций, а также политической элиты и ведущих стран международного сообщества в формировании составной идентичности, которая играет важную роль в общественно - политической жизни общества [1].
Процесс самоидентификации в Юго-Восточной Европе далек от завершения, «построение нации идет вдогонку», отставая от потребностей общества и среднеевропейских стандартов. Можно предположить, что в настоящее время он осложняется рядом причин.
Во-первых, неэффективностью большинства балканских государств в противостоянии современным вызовам и обеспечении общенациональной интеграции.
Во-вторых, конфликтами между государствами по поводу спорных территорий и положения этнических групп, проживающих за пределами своих стран; не способностью противодействовать сепаратистским движениям.
В-третьих, действиями крупных и мировых держав, которые для реализации своих национальных интересов поддерживают этноконфессио-нальную напряженность на территории этого региона, играя на противоречиях между балканскими государствами и населяющими их народами.
В-четвертых, не способностью внутриполитических элит осуществлять текущий контроль над происходящими в обществе социальноэкономическими и политическими процессами. Таким образом, нерешенность данных внутриполитических и региональных проблем понижает степень привлекательности государства в частности, и Юго-Восточной Европы как региона в целом, в качестве объекта идентификации.
Как отмечает один из известных специалистов в области изучения идентификационных моделей В.В. Лапкин, при девальвации национальных ценностей «в рамках целостной самоидентификации индивида уси-
ливается роль как более локальных, так и, напротив, сетевых социальных идентификаций, делокализованных вплоть до глобальности, тогда как значение страны происхождения снижается» [2, с. 21]. Исходя из этого, можно предположить, что при сложившихся социальноэкономических и политических условиях для населения балканских стран может произойти резкое усиление значимости, например, этнической и религиозно-конфессиональной идентичности, с одной стороны, и европейской, с другой.
В связи с этим в данном контексте интерес представляет изменчивый характер идентичности и динамика ее составляющих в контексте социально-экономических и политических трансформаций в странах Юго-Восточной Европы, а также оценка перспектив формирования единой индивидуальной идентичности.
Как отмечают Т. Гарр и Б. Харфф, любые виды коллективной идентичности, независимо от того, относятся ли они к этнической группе или к национальному государству, являются в определенной степени ситуативными и подвижными [3, р. 65]. Исходя из этого, возникает ряд вопросов, например, возможно ли сконструировать единую индивидуальную идентичность и какие проблемы могут при этом возникнуть.
Исследователи, применяющие конструктивистский подход (В. Тиш-ков [4], Т. Гарр [5], Б. Харфф [6]), считают, что идентичность формируется окружающей группой или средой, теми угрозами и теми возможностями, которые в ней содержатся. Ученые сосредотачивают внимание на рассмотрении идентичности как политического феномена, связанного с процессом модернизации, полагая, что она конструируется политическими элитами и способствует интеграции и мобилизации масс, унификации разрозненных территориальных сегментов.
В научной литературе отмечается, что идентичность достаточно редко конструируется на «пустом» месте. С точки зрения конструктивистов, она представляет собой определенный набор качеств группы (атрибутивный аспект), составляющих идентификационное ядро, которое постепенно, вследствие социализации индивида в различных областях обрастает новыми, приобретенными, сконструированными идентификационными признаками. Использование данного подхода возрастает в условиях глобализации и транснационализации, когда интенсифицируется как осознанное, так и произвольное конструирование.
В научной литературе выделяют несколько источников возникновения и конструирования идентичности [7]. Так, одни ученые воспринимают как априори то, что политические элиты так или иначе проводят политику идентичности, которая, будучи гарантом внутренней и внешней безопасности государства или региона, относится также к сфере интересов социальных общностей и групп интересов. Другие считают,
что сущностная идентичность появляется вместе с зарождением государства или формированием нового региона и зависит от исторического, культурного, политического и социального контекста. А третьи исследуют возможность формирования идентичности «снизу».
Однако как показывает опыт стран Юго-Восточной Европы, выбор идентификационных признаков осуществляется по-разному официальными представителями власти; людьми, поддерживающими в своих взглядах необходимость сохранения государства или получающими пользу от формирования европейской идентичности, и выразителями народного большинства. У последних в условиях кризиса идентичности, с одной стороны, наблюдается отчуждение от социальных коллективов, а с другой стороны, - усиление групповой идентичности под воздействием культурных, материальных, экзистенциальных угроз и рисков. Поиск государственной или европейской идентичности «снизу», как правило, возникает вследствие осознания социумом утраты единства связей, разрушения целостного представления о коллективном «мы».
Если говорить о формировании идентичности «сверху», следует также учитывать то, что часто человек отождествляет себя с представителями определенной политической силы. Поэтому личностное восприятие государства и его места в нем формируется под воздействием определенных коллективных установок, идеологий, ценностей, встраивающихся в политическое самосознание человека не без влияния политических элит.
Когда мы говорим о путях формирования идентичности, необходимо также учитывать и тот факт, что у современного человека существует несколько видов идентичностей: этническая, национальная, гражданская, социально-групповая, возрастная, религиозная, профессиональнокорпоративная. Их наличие способствует, с одной стороны, консолидации людей и общества в целом на основе веры в единство позитивного образа «коллективного мы», а с другой стороны, может повлечь за собой социальную раздробленность из-за ощущения каждой из сторон чуждости друг другу [8, с. 21].
Отсюда возникает другая проблема, которая заключается в том, что различные уровни идентичности могут вступать в конфликт. Подобное возможно, когда в рамках какой-то ситуации индивид одновременно идентифицирует себя с идентичностями разного уровня. Это приводит к тому, что сильная идентификация индивида на одном уровне, может разрушить ее на другом уровне, если они обе рассматриваются как противоположные друг другу. Особенно это заметно, когда мы говорим о государственной и европейской идентификации.
На первый взгляд, очевидно, что идентичности обоих уровней способствует интеграция разрозненных социальных групп и сегментов в
единое целое, т.к. выступает важным условием внутренней консолидации любого общества. Они особенно важны в условиях системного кризиса и идеологического вакуума, когда активизируются экзистенцио-нальные вопросы и возникает необходимость самостоятельного поиска выхода из нестабильной ситуации.
В то же время более вероятно, что именно в условиях общественных кризисов, на стадиях неопределенности и переходных процессов, государственный и европейский уровень идентичности могут вступить в конфликт. Это связано с тем, что первоначально происходит тяга народа к государству как гаранту основных прав и свобод человека и гражданина. В дальнейшем, чем менее самодостаточным будет государство, тем более вероятно, что идентификация с ним будет ослабевать, а с Европой, как регионом в целом, или Европейским Союзом, в частности, усиливаться. Такая ситуация в разные исторические периоды была характерна, например, для Болгарии и Греции, а также подавшими заявку на вступление в Европейский Союз, Албании и Македонии.
В целом, при рассмотрении и анализе идентификационных моделей стран Юго-Восточной Европы можно выделить ряд тенденций. Во-первых, этнические и религиозные меньшинства менее охотно идентифицируют себя с нацией, но более охотно с Европой, чем представители большинства. Во-вторых, обеспеченные и образованные люди идентифицируют себя одновременно и с нацией и с Европой, чем менее образованные. В-третьих, если в определенной момент времени случается так, что граждане той или иной страны, имея высокий уровень государственной или гражданской идентичности, получают больше выгод от членства их страны в Европейском Союзе или просто принадлежности их к региону Юго-Восточной Европы, то они охотнее идентифицируют себя с Европой.
Следовательно, можно предположить, что конфликт процесса формирования многоуровневой идентичности возможен в ситуации, когда политические элиты стремятся сформировать выгодную им идентичность на том или ином уровне, а идентификационные ориентиры населения управляемой ими страны размыты и не представляют интереса. Речь идет о формировании идентичности «сверху» при отсутствии поддержки «снизу» со стороны населения в целом.
Подобная ситуация была характерна для Боснии и Герцеговины, одной из самых раздробленных республик в этническом плане. Для того чтобы провести сглаживание и нивелирование политических составляющих межэтнических различий, политические элиты данного государства решили сформировать государственную идентичность на основе сильных этнических и религионо-конфессиональных идентичностей населения. Попытка была обречена на провал.
Во многом это объясняется непривлекательностью государства Боснии и Герцеговины как объекта идентификации. В ней продолжается сложный процесс налаживания совместного функционирования государственных институтов, формирования законодательной базы, уточнения властных полномочий центральных органов власти и органов власти образований; для нее характерен рост аполитичных настроений в обществе, недоверие к проводимой государственной политике, приведшей к глубокому социально-экономическому кризису, преодолеть который практически невозможно в связи с отсутствием социальноэкономической инфраструктуры государства и экономической заинтересованности в совместном проживании основных этноконфессиональных групп.
В настоящее время современная политическая ситуация в данном государстве нестабильна: для нее одновременно характерны центростремительный и центробежный процессы. На повестке дня остаются два основных дихотомических политических вопроса: изменение конституционного устройства государства в пользу централизации как одно из условий приобретения членства в ЕС и НАТО и раздел страны на четыре новых административно-территориальных округа (Республика Сербская, округ Сараево, бошнякский и хорватский округа) [9, с. 121-124]. В настоящее время крайнее недовольство своим положением выражают представители хорватской общины, выступившие в апреле 2011 г. за создание хорватской автономии внутри безопасной, стабильной, самостоятельной и европейски ориентированной Боснии и Герцеговины.
Во-вторых, наблюдается тенденция к усилению государственной несостоятельности Боснии и Герцеговины. Это подтверждают результаты исследования Фонда Комптон, приведенные И. Кудряшовой в работе «Эт-нополитическая гомогенизация под международным контролем: Босния и Герцеговина и Косово» [10, с. 100-137]. Изучение государства в нем проводится по двенадцати параметрам. Результаты исследования демонстрируют снижение легитимности государства, увеличение групповых жалоб, фрагментацию элит, сохранение проблем относительно положения беженцев и перемещенных лиц, защиты прав человека, оттока населения и неравномерности экономического развития [10, с. 125].
В-третьих, Босния и Герцеговина сегодня - это государство с асимметричной, составной, неэффективной системой органов власти.
В-четвертых, возможно появление новых субъектов в федерации, что усложнит процесс их интеграции и снизит стремление к совместному институциональному строительству. Государство Босния и Герцеговина по-прежнему остается расколотым по этноконфессиональному признаку: хорваты стремятся к трем равноправным энтитетам, мусульмане к уни-
тарному государству, а боснийские сербы стремятся к объединению с Сербией или полной независимости.
В-пятых, в Боснии и Герцеговине не существует ни одной общегосударственной политической партии, все они формируются по территориальному признаку, который оказывает значительное влияние на их политический рейтинг. В большинстве случаев они имеют общие политические и экономические программы, но расходятся по вопросу разрешения этнических и территориальных проблем.
Так, в ходе переговоров, прошедших в 2009 г. по конституционным изменениям в стране, - представители боснийских мусульман сочли, что предложения ведут к окончательному разделу Боснии и Герцеговины, хорваты остались недовольны тем, что их положение может существенно ухудшиться, а сербы увидели в предложенных изменениях стратегию на создание централизованного государства. Несмотря на то, что переговоры не увенчались успехом, стороны готовы обсуждать отдельные новые положения изменения Конституции.
Эти процессы осложняют формирование единой государственной идентичности в Боснии и Герцеговине. Однако результаты последних выборов, на которых впервые за послевоенный период никто из националистов не представлен в президентстве, позволяют говорить о возможной внутренней интеграции Боснии и Герцеговины. Одним из важных условий ее формирования является осознание элитой и самим населением этой страны государственной идентичности не только как совокупности представлений, на основе которых государство «воображается» как политическое сообщество, политическое «мы», но и как совокупность представлений, формируемых самоопределение государства.
Следовательно, формирование государственной идентичности находится в прямо пропорциональной зависимости от политической и экономической состоятельности, т.к. если не будет государства, то не будет и идентичности.
Таким образом, очевидно, что конфликт процесса формирования идентичности в странах Юго-Восточной Европы неизбежен, т.к. на путях жесткого конструирования идентичности на том или ином уровне политические элиты могут столкнуться с тупиками развития, например, кризисом идентичности, вырастающим из насильственного навязывания идентификационных моделей и безальтернативных идеологических установок. В то же время данный конфликт может нивелироваться, во-первых, если акцент сделан на сходствах разных видов идентичностей; во-вторых, при наличии в государстве развитой экономики и высокого образовательного уровня населения; в-третьих, при сформированной государственной идентичности (государственной состоятельности).
Литература
1. Bieber A. Muslim Identity in the Balkans before the Establishment of Nation-states // National papers. N.Y., 2000. Vol. 28. №1.
2. Лапкин В.В. Политические изменения в глобальном мире и ди-
намика идентичности // Идентичность и социально-политические изменения в XXI веке. М.: Российская политическая энциклопедия
(РОССПЭН). Т. 2.
3. Gurr T.R., Harff B. Ethnic Conflicts in World Politics. Boulder, CO: Westview, 1994.
4. Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социальнокультурной антропологии. М.: Наука, 2003.
5. Gurr T.R. Minorities at Risk: A Global View of Ethnopolitical Conflicts. Washington, DC: USIP Press, 1993.
6. Gurr T.R., Harff B. Ethnic Conflicts in World Politics. Boulder, CO: Westview, 1994.
7. Хоперская Л.Л., Горшколепов А.А., Арикбаев Р.Б. Формирование общегражданской идентичности как фактор обеспечения стабильности на Северном Кавказе // Философия науки. 2009. №1.
8. Аврамова Е.М. Формирование новой российской макроидентичности // Общественные науки и современность. 1998. №4.
9. Bieber A. Muslim identity in the Balkans before the establishment of nation-states // National papers. N.Y., 2000. Vol.28, №1.
10. Кудряшова И.В. Этнополитическая гомогенизация под международным контролем: Босния и Герцеговина и Косово // Политическая наука. 2010. №1.
