CC BY
36
УДК 316.48:159.925 ББК 60.56 К 28
A.Р. Каспаров,
кандидат социологических наук, профессор кафедры специальных дисциплин Краснодарского университета МВД России, г. Краснодар, тел.: + 79182111439, e-mail: mr.kaspsrov.01@mail.ru
B.В. Плотников,
кандидат философских наук, доцент кафедры философии Кубанского государственного аграрного университета имени И.Т. Трубилина, г. Краснодар, тел.: +79284082881, e-mail: antidoxiya84@mail.ru
Р.Ю. Сетов,
соискатель кафедры философии и социологии Адыгейского государственного университета, г. Майкоп, тел.: +79182206064, e-mail: r.setov@bk.ru
КОНФЛИКТНОСТЬ КАК ПРЕДМЕТ ИССЛЕДОВАНИЯ В СОВРЕМЕННЫХ СОЦИОЛОГИЧЕСКИХ ТЕОРИЯХ
(Рецензирована)
Аннотация. В статье рассматривается конфликтность как предмет исследования гуманитарных наук. Актуальность данной проблемы связана с необходимостью конкретизации категориально-понятийного аппарата социологии конфликта. Рассматривается влияние социокультурного и экзистенциального подходов на общую теорию конфликта. Показаны эвристические возможности метафизики в рассмотрении онтологии конфликта. Определяется перспектива методологического сближения социально-философских и социологических теорий по вопросу конфликтности.
Ключевые слова: социология конфликта, конфликтность, методологический подход, экзистенциальный подход, социокультурный подход.
A.R. Kasparov,
Candidate of Sociology, Professor of Department of Special Disciplines, Krasnodar University of Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, Krasnodar, ph. +9182111439, e-mail: mr.kaspsrov.01@mail.ru
V.V. Plotnikov,
Candidate of Philosophy, Associate Professor of Department of Philosophy, I.T. Trubilin Kuban State Agricultural University, ph.: +79284082881, e-mail: antidoxiya84@mail.ru
R.Yu. Setov,
Applicant for Candidate's Degree of Department of Philosophy and Sociology, Adyghe State University, Maikop,ph.: +79182206064, e-mail: r.setov@bk.ru
CONFLICTNESS AS AN OBJECT OF RESEARCH IN CONTEMPORARY SOCIOLOGICAL THEORIES
Abstract. The paper considers the conflictness as an object of research of the humanities. The relevance of this problem lies in need to specify a categorial conceptual framework of sociology of the conflict. The publication reveals the influence of sociocultural and existential approaches on the general theory of the conflict. An opportunity is provided to look at the conflict in terms of metaphysics.
Also, the prospect of methodological rapprochement of social, philosophical and sociological theories concerning conflictness is defined.
Keywords: conflict sociology, conflictness, existential approach, sociocultural approach.
Актуальность общей проблемы конфликтности определяется ролью конфликта в социокультурном пространстве, тогда как актуальность теоретических и практических исследований в данном направлении определяется возможностью достижения положительного результата. Особенностью современного этапа развития научного и философского познания является внимательное отношение к изначальным условиям, определяющим характер реализации исследовательских задач. В аналитической философии это проявляется в методологическом требовании правильно формулировать научные и философские проблемы, а также внимательно относиться к языковым средствам. В философии науки постпозитивизма делается вывод относительно прагматической определенности и эпистемологической конечности любой научной парадигмы, что приводит к необходимости ориентироваться не только в исследуемой проблематике, но и в предпосылках реализуемой научно-исследовательской программы, выходящих за рамки конкретной науки [1]. Подобный эпистемологический поворот захватывает и предметную сферу социологии конфликта, которая уже не может ограничиваться позитивистским подходом к исследованию социальной реальности [2]. При этом коренные преобразования в любой сфере познания неминуемо сопровождаются переосмыслением основополагающего логико-категориального аппарата.
Современная конфликтология, развивающаяся в русле социологии, как правило, реализует методологические установки функционализма, рассматривая события конфликтного характера в качестве дисфункции основополагающих социальных институтов [3]. При этом в науках
об обществе и человеке постепенно возрастает роль социокультурного подхода, особенностью которого является расширение предметной сферы науки и реализация принципов системного анализа. Подобный подход предполагает достижение целостного взгляда на важнейшие социальные процессы, а также расширение методологического арсенала социального прогнозирования. В результате он находит применение не только на уровне общих социально-философских теоретических построений, но и в сфере социологического знания. Социология конфликта оказывается той предметной областью, в которой особое значение имеет целостный взгляд на социальные процессы, который необходим для выявления полного спектра кон-фликтогенных факторов.
Обозначенные процессы в области эпистемологии и методологии науки протекают на фоне усиления индивидуалистических оснований современной культуры, что выступает фактором трансформации самой предметной сферы социально-гуманитарного познания, на уровне объективной реальности [4]. Коренные преобразования принципов организации социальной реальности становятся достаточным основанием для пересмотра методологических принципов самой науки. В частности, наблюдаемый на уровне общей теории конфликта новый виток актуализации проблемы соотношения индивидуалистических и социокультурных оснований конфликтности объясняется усложнением форм, видов и способов реализации конфликта в современном информационном обществе.
Следует заметить, что современная теория конфликта сталкивается не с самой проблемой разграничения социокультурных и
индивидуалистических оснований конфликтности, а прежде всего, с проблемой определения эпистемологического статуса той или иной формы соотношения оснований конфликтности [5]. Речь идет не о конкретной теоретической проблеме, а о метатеоретическом уровне развития проблематики. Справедливо, что набор теоретических предпосылок определяет характер дальнейшей реализации научно-исследовательской программы. Справедливо, однако, и то, что проблема первичности социокультурного и индивидуального начала в реализации какой-либо деятельности, в том числе и конфликтного характера, на настоящий момент сохраняет статус одной из «вечных проблем» социально-гуманитарного познания. Претензии на окончательное суждение в данном вопросе, вследствие этого, характеризуют не саму проблематику, а участника теоретической дискуссии, причем не лучшим образом. Антиномичность данной проблематики обнаруживается в самом факте сосуществования противоположных моделей аргументации. Ключевой вопрос можно сформулировать двояко: является ли конфликтность как таковая тем феноменом, который вполне исчерпывается на социальном уровне реальности, либо нет, и каков в таком случае онтологический статус индивидуализма? На подобные вопросы существует как минимум два варианта ответа. Социокультурный, как впрочем, и функционалистский подход в теории конфликта предполагает понимание конфликтной ситуации через синтез достаточных оснований, элементов, необходимых для ее возникновения и развития [2]. Для того чтобы возникла конфликтная ситуация, необходимо наличие более одного участника, между которыми сформированы минимальные социальные связи. Также необходимо столкновение интересов, которые, в свою очередь, должны обладать хотя бы минимальной ценностной
нагруженностью. Если исходить из положения, что ценности формируются в процессе воспитания личности, то получается, что общество является источником всех ключевых условий для формирования и развития конфликта. Это и общее коммуникативное пространство, и объективированные ценности, и надстройка ценностно-ориентированной деятельности, и типовые модели конфликтного поведения, которые репрезентируются из поколения в поколение, благодаря которым человек «учится конфликтовать».
Указанная аргументация характеризует методологический подход, определяет цели исследования и возможные результаты, но имеет ряд существенных ограничений. Во-первых, сопоставление приведенного подхода с противоположным концептуальным подходом, рассматривающим конфликт как столкновение личных интересов, не способно привести к окончательному разрешению проблемы, поскольку их сопоставление происходит не в контексте корреспондентной концепции истины, а в контексте прагматической и конвенциональной. Это означает, что предпочтение того или иного подхода также является социокультурно обусловленным фактом или волевым решением в зависимости от парадигмы. Во-вторых, если абстрагироваться от факта существования широко представленного в культуре индивидуалистического подхода в теории конфликта, следует признать, что аргументация справедлива для конфликта как типовой ситуации, но не для конфликтности как таковой. Иными словами, приведенный подход не выдерживает метафизического анализа, связанного с сущностным подходом. В частности, следует обозначить содержательную сторону проблематики: действительно ли понятие конфликта формируется через объединение существенных аспектов, взятых из ряда понятий, определяющих функциональные
условия ситуации конфликта, подобно тому, как сама конфликтная ситуация есть результат объединения действий и событий, подпадающих под характеристику функциональных условий конфликта? Подобные вопросы отсылают к другому вопросу: чем именно определяется понятие конфликта?
Актуальность подобного вопроса продиктована необходимостью целостного исследования социальных процессов с позиции возможных конструктивных и деструктивных изменений. Следует заметить, что понятие конфликта выходит за пределы социокультурной предметности и обрастает психологическими, экзистенциальными, инженерно-техническими и медико-биологическими контекстами, что связано с такими понятиями, как «внутренний конфликт» личности, «экзистенциальный конфликт», «конфликт системы» и т.д. Это, в свою очередь, ставит под сомнение редукцию феномена конфликта к социокультурному уровню реальности.
На наш взгляд, конфликтность как понятие имеет смысл в рамках определенного типа мировоззрения. Иными словами, должен быть реализован некий минимум мировоззренческих (метафизических) условий, определяющих содержание данного понятия. Поскольку метафизические основания реальности носят гипотетический характер, в силу нерешенности основного вопроса философии, то это накладывает определенный отпечаток на весь логико-категориальный аппарат науки. В частности, возникает смысловая дистанция между понятиями «конфликт» и «конфликтность». В определении первого усиливает свои позиции эмпирический подход, в силу чего понятие определяется посредством обращения к «центральному случаю» конфликта, к типовым примерам, в которых корреляция между содержанием ситуации и ее наименованием не вызывает сомнений с позиции фонового
мировоззрения, укорененного в сфере повседневности и подкрепленного конвенциональностью языка. Теоретическую основу подобного определения понятия составляет выделение общего содержания в одном классе примеров и абстрагирование от несущественных признаков. Ситуация обстоит иначе в отношении понятия конфликтности, поскольку оно указывает не на сами конфликты, принадлежащие к конкретной социокультурной реальности, а на существенный и, тем самым, определяющий признак конфликта в качестве такового. И здесь открывается дополнительная прослойка гипотетического знания, связанного с нерешенностью философской проблемы первичности понятия о родах и видах объектов и явлений или понятия о существенном признаке данных предметных понятий.
Теперь следует обозначить тот гипотетический метафизический минимум, при котором теоретическая дискуссия об основаниях конфликтности может иметь смысл, вне которого обсуждение подобных вопросов остается в плоскости номиналистической проблематики, не претендующей на сущностное рассмотрение конфликтности.
Во-первых, признание первичности понятия конфликтности по отношению к понятию конфликт. Все теоретические исследования, всерьез использующие такие понятия, как «потенциальный конфликт», «актуальный конфликт» и «конфликто-генный фактор», работают в данной парадигме.
Во-вторых, понятие конфликтности должно быть соотнесено с общей концепцией процесса. В этом смысле в понятии конфликтности также отражено определенное понимание времени как формы выражения действительности [6]. При этом не каждый концептуальный вывод в философии времени совместим с данным понятием. В частности, понятие конфликта (конфликтности) несовместимо с теоретическими
основаниями жесткого каузального детерминизма. Необходимо нетождество потенциального и актуального бытия, что составляет некий субстрат конфликта.
Также необходимо ценностное измерение ситуации, что создает феноменальность («явленность») конфликта. Таким образом, минимальным метафизическим основанием конфликтности обладает всякий акт, рассмотренный в ценностном измерении, то есть в соотнесении с некоторой целью, в котором реализуется лишь часть собственного потенциала. Вне противоречия в актуализации различных возможностей конфликт не существует.
Положительное значение экспликации «метафизического минимума» из понятия «конфликтность» заключается в установлении характеристики нейтральности по отношению к индивидуалистическому и социокультурному подходу. Это означает, что приведенные смыслы дают более глубокое понимание конфликтности, но при этом не могут быть использованы в качестве решающих аргументов в пользу одного из подходов.
Последующее рассмотрение конфликтности, в контексте индивидуалистических и социокультурных оснований, имеет смысл, в первую очередь, в части определения прагматического значения каждого из подходов.
При рассмотрении соотношения социокультурных и индивидуалистических оснований конфликтности любая объяснительная теория в области конфликтологического исследования априори предполагает три варианта развития проблематики. Если индивидуалистические основания конфликтности признавать в качестве первичной реальности конфликта, то тогда открывается возможность для реализации психологического или экзистенциального подхода, но при этом ставятся под сомнение методологические и предметные основания социологического
подхода. Если проблема первичности решается в пользу социокультурной реальности, то открывается возможность для реализации социологического объективизма. Однако такой подход тоже является абстракцией, поскольку приводит к обезличиванию социальных процессов, редуцируя их к типовым ситуациям. Третий подход разделяется на два, в зависимости от того, идет ли речь о синтезе оснований конфликтности в формировании ситуации (си-нергетический подход) или же различные основания конфликтности соотносятся с различными видами конфликта (аналитический подход).
Рассматривая, как минимум, гипотетически, социокультурные и индивидуалистические основания конфликтности в качестве чего-то особенного, следует разграничивать два аспекта индивидуализма: индивидуализм как социокультурное явление и индивидуализм как форму отрицания решающего влияния общества и культуры на формирование личности и реализацию свободы. Первый контекст хорошо согласуется с историческим и социокультурным подходом, определяющим такие предпосылки культурного индивидуализма как процессы секуляризации, а также преобразования в экономической сфере жизни общества. Также важную роль в формировании индивидуалистической культуры играет научно-технический прогресс, вхождение информационных технологий в пространство повседневности, интенсивное развитие средств коммуникации. Это приводит к тому, что современная личность принимает активное участие в формировании собственного образа в информационном пространстве, стирая границу между реальным и виртуальным существованием [7]. Общий тезис подобного подхода состоит в том, что индивидуализм - это социокультурный феномен, который возникает в силу объективных закономерностей. Противоположный подход предполагает
рассмотрение индивидуальной свободы в качестве метафизического начала, которое несводимо к обществу, но от общества зависит степень его реализации.
Если социокультурные основания конфликтности получают разработку в системе научного познания (социальные науки), то индивидуалистические основания конфликтности тематически представлены в экзистенциализме как направлении западной философии, в котором идеи гуманизма и суверенитета личностного начала человека были доведены до своего логического завершения. Данный подход существенно выигрывает в сравнении с психологическим подходом, поскольку претендует на сущностное понимание конфликта, исходя из природы человека и специфики социального раскрытия экзистенции. Это дает основание понимать, что в основе конфликта лежит не девиация личности, а наоборот - ее подлинное существо. С позиции экзистенциализма, «причиной конфликта между людьми является желание сохранить свою свободу в присутствии «другого», нейтрализовать его или поставить на службу своей безграничной страсти к самоутверждению, таким образом спасти себя от превращения в объект» [8]. Но подобный взгляд на конфликтность, так или иначе, есть лишь стартовая позиция для дальнейшего теоретического осмысления проблематики. В противном случае принцип «война всех против всех» был бы единственно возможной объяснительной моделью поведения человека. С теоретической позиции индивидуализма личная свобода как онтологическое основание конфликтности представляет собой аксиоматическое начало для дальнейшего исследования (построения) этической и социально-политической проблематики.
Следует также заметить, что свобода в понимании Сартра экстатична, то есть связана с проявлением потенциально бесконечной
внутренней активности личности вокруг себя [8]. Таким образом, свобода одного по определению посягает на свободу другого и ущемляется им. Общество, создающее институт морали и права, обеспечивает функциональные условия амортизации конфликта индивидуальной свободы себя и другого. Согласно экзистенциальной установке марксизма, достигается это за счет отчуждения от значительной части индивидуальной свободы.
В целом в экзистенциализме разработаны две модели социального согласования конфликтной по своей природе индивидуальной свободы. Первая модель связана с рассмотрением общества и культуры в целом, с позиции института подавления индивидуальной свободы. Значение данного института определяется тем, что далеко не каждый индивид способен рационально, без ущерба для других направлять собственную деятельность. Согласование индивидуальной свободы не может быть реализовано исключительно образовательным путем, поскольку такой путь не способен охватить всех членов общества. В противном случае отсутствие способности (или желания) осознать необходимость ограничения индивидуальной свободы было бы достаточным основанием всякой формы деятельности. На уровне социального принуждения и отчуждения индивидуальной свободы применяется все многообразие форм и способов воздействия на индивида. Большинство из них воспроизводится на институциональном уровне в процессе социализации личности, некоторые из них реализуются целенаправленно в процессе воспитания определенных личностных качеств. Существенную роль играют иррациональные каналы воздействия. Все это может быть рассмотрено как «необходимое зло», как такое ущемление личной свободы, которое необходимо для самосохранения человечества. Следует, однако, заметить, что если категорию
свободы рассматривать в контексте целеполагания, в терминах возможности или невозможности достижения некоторого результата, то тогда общество выступает не только в роли ограничителя свободы, но и способа ее воплощения. Однако подобный подход характеризует уже социокультурные основания реализации свободы.
Принципиальная возможность рассмотрения социологической и социально-философской проблематики (на примере проблемы конфликтности) в рамках более чем одной теоретической системы предъявляет серьезные требования к установлению контекстуального содержания используемых понятий. Также в современном
социально-гуманитарном познании возрастает требование к рефлексии над теоретическими и прагматическими основаниями той парадигмы, в которой совершается исследование. Положительным итогом настоящего аналитического исследования является определение структуры проблемы конфликтности, установление независимости «метафизического минимума» содержания понятия «конфликтность» от реализуемой методологической программы, а также определение перспективы теоретического анализа индивидуалистического и социокультурного подхода к проблеме конфликтности на предмет прагматических установок и эпистемологических возможностей.
Примечания:
1. Локтионов Е.В. К проблеме гносеологического статуса языка науки в постпозитивистском периоде аналитической философии XX столетия // Вестник ОГУ. 2008. № 7. С. 38-43.
2. Глазырин В.А. Основополагающие идеи конфликтологии: от того, что видно - к тому, что не видно // Дискуссия. 2016. № 8 (71). С. 70-75.
3. Плотников В.В. Дисфункциональный кризис социальных институтов и локальная угроза национальной безопасности. // Теория и практика общественного развития. 2014. № 20. С. 22-24.
4. Тужба Э.Н. Глобализация культуры: основные измерения и последствия // Ученые записки Санкт-Петербургского государственного института психологии и социальной работы. 2011. Т. 15, № 1. С. 118-123.
5. Алейников А.В., Стребков А.И. Конфликтология для XXI века // Знание. Понимание. Умение. 2008. № 2. С. 112-121.
6. Плотников В.В. Философия времени как способ осмысления действительности // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2007. № 1. С. 228-229.
7. Дементьев С.А. Реальность виртуальной морали в информационном обществе: риски и угрозы человеческой экзистенции // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Регионоведение: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология. 2017. Вып. 1 (194). С. 81-88.
8. Мануковский В.В. Свобода как этическое основание существования человека в экзистенциализме Ж.-П. Сартра // Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого. 2015. № 1 (13). С. 39-45.
References:
1. Loktionov E.V. On the problem of the epistemological status of the language of science in the post-positivist period of analytical philosophy of the 20th century // Bulletin of OSU. 2008. No. 7. P. 38-43.
2. Glazyrin V.A. Fundamental ideas of conflictology: from what is visible to what is not visible // Discussion. 2016. No. 8 (71). P. 70-75.
3. Plotnikov V.V. The dysfunctional crisis of social institutions and the local threat to national security // Theory and practice of social development. 2014. No. 20. P. 22-24.
4. Tuzhba E.N. Globalization of culture: Basic dimensions and consequences // Scientific Notes of St. Petersburg State Institute of Psychology and Social work. 2011. Vol. 15, No. 1. P. 118-123.
5. Aleinikov A.V., Strebkov A.I. Conflictology for the 21st century // Knowledge. Understanding. Skill. 2008. No. 2. P. 112-121.
6. Plotnikov V.V. The philosophy of time as a way of understanding the reality // Humanitarian and socio-economic sciences. 2007. No. 1. P. 228-229.
7. Dementiev S.A. Reality of virtual morals in information society: risks and threats to human existence // Bulletin of the Adyghe State University. Ser. Area Studies: Philosophy, History, Sociology, Jurisprudence, Political Sciences and Cultural Studies. 2017. Iss. 1 (194). P. 81-88.
8. Manukovsky V.V. Freedom as an ethical basis of human existence in existentialism of J.-P. Sartre // Humanitarian Gazette of TSPU of L.N. Tolstoy. 2015. No. 1 (13). P. 39-45.
