CC BY
24
УДК 339.98
Н.И. Грачев
КОНФЛИКТ ЦИВИЛИЗАЦИЙ, МИР ИМПЕРИЙ И СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА ХОЗЯЙСТВА
Введение: мировое сообщество переживает в последние десятилетия глубокий системный кризис, одним из проявлений которого является упадок национально-территориальной государственности. В этих условиях происходит интенсивная политизация цивилизационных факторов, выражающаяся в борьбе цивилизаций за тающие жизненные ресурсы на планете, что ведет к воспроизводству имперских практик в их организации и деятельности. Цель: определить правовые основы экономической политики современных государств, позволяющих им сохранить свой суверенитет в условиях цивилизационных конфликтов и становления новых моделей имперской государственности. Методологическая основа: совокупность методов научного познания, среди которых основное место занял синтез формационного и цивилизационного подходов при системном анализе основных тенденций развития суверенной государственности в современном мире. Результаты: обоснована авторская позиция, согласно которой существующие столкновения между различными цивилизациями — это противоречия внутри одного и того же, отживающего свой век, капиталистического общественного строя. Для государств иных цивилизаций — это «игра на чужом поле», где арбитром выступают их политические противники — США и другие страны западной цивилизации. Вывод: единственная стратегия, позволяющая сохранить государствам иных цивилизаций свою независимость и самостоятельность — это изменение их экономического базиса и построение своей хозяйственной системы на основе социалистических принципов организации и управления.
Ключевые слова: системный кризис, упадок национальной государственности, конфликт цивилизаций, империя, суверенитет, капиталистическая экономика, цифровая экономика, социалистическая система хозяйства.
N.I. Grachev
THE CONFLICT OF CIVILIZATIONS, THE WORLD EMPIRES AND THE SOCIALIST SYSTEM OF ECONOMY
Background: in the last decades the world community is experiencing the deep systemic crisis, one manifestation of which is the decline of national-territorial statehood. Under these conditions there is the intense politicization of the civilizational factors, which is expressed in the struggle of civilizations for the dwindling vital resources on the planet, leading to the reproduction of Imperial practices in their organization and activities. Objective: the author of the article intends to determine the main directions of economic policy of modern States, allowing them to maintain their sovereignty in terms of the civilizational conflict and the emergence of new models of the Imperial state. Methodology: in doing the research the author used the set of scientific methods, among which the main place belongs to the synthesis of formation and civilizational approaches in the systemic analysis of the
© Грачев Николай Иванович, 2018
Доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры конституционного и административного права (Волгоградская академия Министерства внутренних дел Российской Федерации); е-mail: [email protected] © Grachev Nikolai Ivanovich, 2018
Doctor of law, Professor of the Constitutional and administrative law department (Volgograd Academy of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation) 41
main trends in the development of sovereign statehood of the modern world. Results: the author's position according to which the existing clashes between different civilizations are contradictions within the same capitalist social system, which is becoming obsolete is justified. For the States of other civilizations it is a "game on a foreign field", where their political opponents — the United States and other countries of Western civilization act as an arbiter. Conclusions: the author of the article states that the only strategy that allows States of other civilizations to keep their independence and autonomy is changing their economic base and building their economic system based on the socialist principles of organization and management.
Key-words: systemic crisis, the decline of the national state, the conflict of civilizations, Empire, sovereignty, the capitalist economy, the digital economy, the socialist system of economy.
Настоящий исторический период характеризуется погружением человеческого общества в пограничную зону, которая выступает преддверием «четвертой промышленной революции» и должна привести к господству шестого технологического уклада (ТУ). Он определяется как массовое тотальное и системное развитие и применение наукоемких «высоких» технологий, что приведет к внедрению настоящих «интеллектуальных машин», которые почти полностью заменят человека в сфере малоквалифицированного и даже среднеквалифици-рованного, в т.ч. умственного, труда [1].
Необходимо, однако, иметь в виду, что переход к новому производственно-технологическому укладу предполагает радикальную трансформацию социаль-| ных и политических систем, идеологических парадигм, структурную перестрой-л. ку общества, в частности появление новых политико-правовых форм устройства я социума, формирование новых общественных моделей, соответствующих новому жизненному укладу. Не случайно мировое сообщество переживает в последние I десятилетия глубокий системный кризис, одним из выражений которого яв-
1 ляется упадок национально-территориальной государственности как основной
го
| политической формы существования наций и народов в течение последних че-
| тырех столетий. Этот кризис, движущей силой которого выступают процессы
| глобализации и НТР, размывает суверенитет национальных государств. Они
2 утрачивают монополию на применение легитимного физического насилия, ° теряют способность к проведению необходимой экономической и социально-1 политической модернизации общества, становятся совершенно не способными | отвечать на вызовы современности и проводить необходимые преобразования. | Но в то время как национальные государства сползают к уровню обладания ° второстепенным статусом, политическая карта мира указывает на государства
о
° континентального типа — «стержневые государства», способные объединить
го
3 под своей эгидой крупные географические регионы, т.е. создать новые импер-| ские образования [2, с. 734-735; 3, с. 238-280]. К государствам такого типа уже й в настоящее время относят Китай, военно-политическая тень которого падает
если не на всю Азию, то, по крайней мере, на ее юго-восточную часть. В качестве кандидатов на эту роль называют Индию, Японию, Россию, Бразилию, Германию, определяя их как «дремлющие», «скрытые», «раскрывающиеся» либо «обороняющиеся» империи [4, с. 671-672]. В указанном направлении движется в последние десятилетия и развитие Европейского Союза (ЕС). О возрождении 42 имперских традиций в новых условиях свидетельствуют тенденции развития
политико-территориального устройства в современном мире, связанные с попытками создания однополярного мира на основе экономического, финансового, информационного, военного и геостратегического господства США, проекты образования мирового государства и мирового правительства, а также глобального правления без создания такого правительства на основе деятельности сетевых структур.
Еще один сценарий реактуализации имперской тематики связан с предложенной в конце XX в. С. Хантингтоном концепцией «столкновения цивилизаций», согласно которой мир вступает в эпоху интенсивной политизации цивилизаци-онных факторов [3]. Если вспомнить, что в качестве принципиального начала политики на всех уровнях выступает специфическое различение друга и врага, смысл которого имеет конкретный экзистенциальный характер, а не выступает в качестве метафоры или символа [5, с. 301-303], то такая политизация может означать лишь начало длительного исторического периода экстремальной конфликтности между цивилизациями, которые будут вынуждены повести в XXI в. беспощадную борьбу за тающие жизненные ресурсы. А, как известно, основной формой политического существования и развития цивилизаций выступает империя, что в ситуации дальнейшего роста межцивилизационной конфликтности ведет к воспроизводству элементов имперских традиций в их организации. Но если раньше империи порождали цивилизации, то теперь цивилизации, оказавшись перед лицом новых вызовов, начинают воспроизводить новые метагосударственные образования имперского типа. Они, разумеется, не могут быть абсолютной копией прежних империй, но целый ряд их элементных и статусных характеристик оказывается востребованным и воспроизведенным | в новых условиях лишь с незначительными модификациями [6, с. 206]. и
В этой связи большой интерес вызывает развитие отношений в рамках между- а народной организации БРИКС, пять участников которой представляют собой о пять полюсов локальных цивилизаций, их «стержневых государств», служащих О центром притяжения для всех культурно-родственных стран. Бразилия представ- О
п
ляет латиноамериканскую цивилизацию; Россия — евразийскую; Индия сама яв- а
ляется отдельной цивилизацией, страной-континентом; Китай — тихоокеанскую в
|
или буддистско-конфуцианскую; Южно-Африканская Республика претендует О на представительство от еще не до конца сформировавшейся африканской. В ю
~о
современном мире существуют также североамериканская (США), европейская |
и исламская цивилизации. Но Европа, несмотря на наличие почти законченной К
мегафедеративной организации, обладающей практически всеми признаками а
государственности, все больше теряет свою геополитическую субъектность, по- |
стоянно ориентируясь во внешней политике на США. В свою очередь, исламская ||
цивилизация не сумела пока определить для себя государства-лидера и имеет №
лишь рудиментарную политическую структуру. 1
Поэтому в настоящее время именно в формате БРИКС, под его экономиче- )
ской оболочкой реально обозначаются контуры нового многополярного мира. 8 В политическом отношении ему может соответствовать только мир империй — крупных макрорегиональных геополитических и военно-стратегических блоков, построенных на основе существующих локальных цивилизаций, центрами притяжения которых в настоящее время выступают страны БРИКС. Становится все очевиднее, что новый мировой порядок, на пороге которого мы находимся, это
либо мир Империи (глобальной американской или сетевой империи глобального 43
бизнеса), либо мир империй. Тем самым и однополярность, и многополярность как две альтернативные, но наиболее вероятные модели скорого геополитического будущего мира несут в себе концепт империи. И сущность проблемы заключается лишь в том, будет ли этот мир представлять собой проекцию американской политической и социально-экономической системы, или остальные народы и государства, объединившись по цивилизационному признаку в региональные союзы неоимперского типа, смогут отразить удар американской империи и сохранить свою цивилизационную идентичность.
Процесс воспроизводства имперских практик в организации и деятельности целого ряда современных государств и политических движений связан с тем, что неокапиталистическая (неоимпериалистическая) модель, взятая на вооружение США после Второй мировой войны, объективно исчерпала себя и перестала эффективно функционировать. Начиная с 2008 г., когда в открытую проявился глобальный системный кризис, мы живем уже не в однополярном, а во многом неизвестном мире, где начался ускоренный, неконтролируемый рост глобальной неопределенности, или хаоса, которым управлять из Вашингтона уже невозможно.
За последние годы произошло резкое усиление региональных центробежных сил и появились новые геополитические субъекты. На Дальнем Востоке резко активизировался Китай со своим глобальным стратегическим проектом «Новый великий шелковый путь». На Ближнем Востоке происходит широкомасштабное переформатирование всего регионального порядка, начатое, инициированными США «цветными революциями», результаты которых оказались весьма далекими от запланированных единственной сверхдержавой. Несмотря на отступление левых сил в Латинской Америке в последние два года, полтора десятка лет, когда они стояли у власти в большинстве стран этого континента, принесли его странам и народам серьезные позитивные изменения, в т.ч. в плане развития региональной интеграции. На фоне многолетней рецессии в экономике и угрозы будущему ЕС и зоне евро, резко усилились оппозиционные настроения по отношению к американской гегемонии в европейском истеблишменте. На пространствах СНГ в рамках единого проекта при ведущей роли России запускаются интеграционные процессы в экономике в рамках ЕврАзЭС, на основе ОДКБ развивается единое пространство обороны и безопасности. Параллельно с процессами интеграции внутри постсоветского пространства инициируется развитие Шанхайской Организации Сотрудничества (ШОС), где наряду со странами СНГ и Китаем участвуют Индия, Иран, Пакистан, Монголия, Афганистан, что в перспективе предполагает ее преобразование в полноценный Евро-Азиатский союз. По сути дела в рамах ШОС и БРИКС идет формирование союзов незападных цивилизаций и стран с отличными от Запада политической и правовой культурой, духовно-нравственными ценностями и системами безопасности [7, с. 774-775].
Исходя из этого, столкновение цивилизаций проходит в настоящее время по линии государства иных цивилизаций против государств «коллективного Запада», его сателлитов внутри этих цивилизаций и ТНК. Такое положение обусловлено тем, что западная цивилизация претендует на универсальность своих ценностей, приравнивает их ко всеобщему закону бытия всего человечества и пытается организовать новый мировой порядок на приоритете этих локальных исторически конкретных ценностей как всеобщих. «Тем самым имплицитно утверждается, что ценности всех остальных народов и культур являются несо-
вершенными, недоразвитыми, подлежащими модернизации и стандартизации по западному образцу», который на самом деле представляет собой развернутую модель англосаксонского этноцентризма как чистейшего проявления расистской идеологии [8, с. 53]. Эвфемизм «человечество», по меткому замечанию К. Шмит-та, представляется «особенно пригодным идеологическим инструментом империалистических экспансий» [5, с. 331]. Но, кто говорит от имени человечества, собирается его обмануть, выдавая собственные устремления за всеобщие и пытаясь тем самым подчинить всех остальных. Ведь называть себя «человечеством», ссылаться на человечество, присвоить себе его имя — за всем этим находится ужасающее притязание: за врагом отрицается качество человека, он объявляется вне закона и вне человечества, а потому война с ним должна быть доведена до крайней степени бесчеловечности [5, с. 331], что уже можно было наблюдать на примерах вооруженных столкновений в зонах цивилизационного разлома (Югославия, Ирак, Ливия, Сирия, Украина). В то же время даже поражение западной цивилизации в этом столкновении, которое выглядит пока весьма проблематичным, не гарантирует дальнейшего безконфликтного развития событий. Мир не застрахован от попыток появления новых претендентов на роль глобального гегемона или продолжения борьбы за невозобновляемые ресурсы между победителями.
Однако в настоящее время США по-прежнему продолжают сохранять свое глобальное лидерство, пусть в основном и «негативным» путем, с помощью экспорта управляемого хаоса в различные точки планеты. И все попытки что-то изменить в этом отношении пока обречены на неудачи, поскольку в них присутствует целый ряд принципиальных проблем, без четкого осознания и адекватного решения е
т
которых покончить с американским экспансионизмом и изменить вектор раз- и вития человеческой цивилизации в целом, в сторону установления новой формы а мирного сосуществования всех цивилизаций для решения глобальных проблем о
в
в интересах всех стран и народов, не представляется возможным. о
Капиталистическая формационная, социально-экономическая и цивилиза- з
ционная модель, лидирующие положение в которой с середины 40-х гг. ХХ в. Р
занимают США, практически себя изжила. Системный кризис, начавшийся в е
2007-2008 гг., выступает зримым свидетельством заката буржуазного проекта и о
начала наступления длительного межформационного периода, чем-то похожего р
на времена мрачного перехода от погрязшей в роскоши и пороках античной циви- Ч
лизации к религиозно аскетичному Средневековью. Но этот переход человечество о
может и не преодолеть: во-первых, в силу стремительного роста межцивилизаци- К
онных, межгосударственных и внутринациональных системных противоречий м
в условиях резкого обострения глобальных кризисных трендов при крушении I
капиталистической мир-экономической системы; во-вторых, в силу отсутствия ¡§
ш
принципиально новых альтернативных капитализму социально-экономических 2 и политических моделей организации общества и государства. Ведь даже Ки- 2 тай, вроде бы сохраняющий социалистическую идеологию, синтезировав ее с к традиционным конфуцианством, и все более входящая в геополитическое противостояние с США Россия, президент которой часто говорит о необходимости сохранения ее цивилизационной идентичности, не говоря уже о странах Латинской Америки или Индии, являются неотъемлемыми составными элементами капиталистической формации, выступая фактически ее параформационной и, в определенной степени, парацивилизационной периферией. 45
Культурные и социально-политические различия между западной и другими цивилизациями сохраняются и имеют существенное значение. Но КНР встроена в капиталистическую систему как «мировая мастерская», Россия — как один из основных поставщиков сырья, энергоресурсов и т.д. То есть в экономическом отношении все страны и народы современного мира глубоко интегрированы в западную цивилизацию, среди их элитарных и средних слоев важное место занимают группы в культурном отношении и в плане жизненных стандартов, ориентированные на западные ценности, а их политико-властная организация, за немногим исключением (Китай, Куба, Иран, КНДР), типологически тождественна буржуазному либерально-демократическому государству. Это означает, что в социально-экономическом аспекте, а следовательно, в значительной степени в политическом и культурном смыслах все государства и народы продолжают жить в рамках Pax Americana — мирового порядка по-американски. Отсюда все существующие противоречия и столкновения между различными цивилизациями (США и ЕС, Западом и Россией, США и Китаем и т.д.) — это противоречия внутри одного и того же, отживающего свой век, капиталистического общественного строя, которые есть не что иное, как проявление борьбы за изменение баланса сил внутри одной и тоже социально-экономической модели. И для Китая, и для России, и для ведущих государств иных цивилизаций — это «игра на чужом поле» и игра по чужим правилам, где арбитром выступают их политические противники.
Ни в России, ни в Китае, ни в какой-либо иной стране не найден ответ на ключевой вопрос: «Что должно или может прийти на смену капитализму?»1. Хотя время от времени появляются определенные футорологические сценарии и существует достаточно много разных аналитических разработок вариантов дальнейшего развития событий, до сей поры нет цивилизационных проектов, включающих в себя новые альтернативные экономические модели социума и соответствующие им конструкции их государственной организации, что по существу означает отсутствие сверхидеала общественного устройства у различных народов и цивилизаций при моделировании своего будущего, а на практике — их следование чужим идеалам посткапиталистического общества потребления. Тем самым явно или скрыто правящими сегментами незападных элит принимаются чуждая их народам (нео)либеральная идеология и управленческая практика, при которой все общественные отношения интерпретируются как экономические, связанные с перераспределением национального дохода в пользу не только автохтонной олигархии, но и западных инвесторов и кредиторов. Такая политическая «стратегия» правящих классов современных национальных государств, названная К. Лешем «восстанием элит» [9], выступает условием их перехода в глобальную мировую элиту в обмен на отказ от государственного суверенитета и передачу собственных стран и народов в колониальную эксплуатацию коллективному Западу. Это формирует политическую оппозицию «друг — враг» в современных национальных государствах уже на внутригосударственном уровне и взрывает их изнутри, провоцируя социальные конфликты. Наряду с межци-вилизационными и социальными конфликтами во весь голос заявляют о себе и конфликты на национальной почве, свидетельствующие о резкой политизации
1 Султанов Ш. Цивилизационный проект исламского мира. URL: https://izborsk-club. ru/13854 (дата обращения: 15.06.2018).
этнических факторов как на международном, так и на государственном уровне, особенно в многонациональных государствах.
Становится все более понятным, почему господствующая политическая система как на мировом уровне, так и на уровне отдельного государства, не может адекватно отвечать на существующие экономические, технологические и экологические вызовы глобального характера, осуществлять долгосрочные большие проекты, выгодные не отдельной коммерческой компании или социальной группе, а стране, цивилизации или человечеству в целом. Такое положение связано с господством в капиталистической системе хозяйства и управления финансового капитала и финансовой олигархии, что характерно для высшей и последней стадии развития капиталистического проекта [10, с. 1-98]. Именно поэтому реальный сектор экономики представляется «карликом» на фоне гигантски раздутого финансового сектора и сферы распределения. Достаточно сказать, что глобальный валовый продукт оценивается в настоящее время примерно в 80 трлн долл., тогда как различные финансовые инструменты, которые, казалось бы, призваны обслуживать производство, в 1200 трлн долл. [11, с. 27]. При господствующей экономической системе капитал идет в отрасли и регионы, просящие наибольшую финансовую выгоду. Это блокирует научно-техническое развитие человечества, резко дестабилизирует экономическую ситуацию в мире, увеличивает политическую неустойчивость, приводит к появлению новых очагов напряженности, провоцирует стремление различных политических сил к новому переделу мира, и, в конечном итоге, ведет к третьей мировой войне.
Процессы глобализации и проявившиеся в связи с ними тенденции мирового развития позволяют сделать вполне определенные выводы. Новая форма мирного е сосуществования различных стран и народов может быть только формой равно- и весия больших государственных (неоимперских) образований. Существенная а роль и значение в международной политике, а также привилегии фактического о суверенитета уже становятся монополией очень немногих макрорегиональных к или мировых держав имперского типа со сложной внутренней организацией о
с
(государственным устройством), непременно концентрирующих в своих руках | суверенные полномочия внешнеполитического характера. Остальные, формально в
н
суверенные государства, перестают уже в сущности быть таковыми. Они стано- но вятся фактически и юридически подконтрольны этим супердержавам, хотя пока ю
Т5
и не несут значительного изменения своего статуса в сферах внутренней организа- |
ции и управления. Приближается время новых форм политико-территориальной к
организации государственности, весьма отличных от тех, которые развивались а
в мире в последние столетия Нового и Новейшего времени, хотя и сохраняющих |
многих их черты [12, с. 57-71; 13, с. 304-333]. и
Однако для мирного существования эти государственные формы должны №
быть основаны на совершенно другом экономическом базисе, иметь совсем иную 1
систему хозяйства, направленную не на максимальное получение прибыли, а )
на «обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих матери- 8 альных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования... производства на базе высшей техники» [14, с. 44-45], что может быть обеспечено только такой хозяйственной системой, которая построена на социалистических принципах организации.
Особенно актуален переход к социалистической экономической системе для
России и ее партнерам по ЕврАзЭС, потому что торгово-экономическая война, 47
развернувшаяся сейчас против Российской Федерации Западом, прямо связана с евразийской интеграцией, которая рассматривается там как заявка на создание суверенной мир-экономики. И от того сможет ли Россия реализовать в полной мере экономический союз на просторах Евразии с переводом его в дальнейшем в политическую плоскость, во многом зависит исход развивающегося конфликта цивилизаций. Противный вариант означает просто уход России с исторической арены, поскольку наша страна в антиимперском варианте теряет идентичность и развиваться не может. Однако с нынешним общественным устройством нашей страны и экономической политикой, осуществляемой ее правительством, которая на практике является продолжением либерально-монетаристского курса управления хозяйством, проводимой ельцинским руководством, достичь этой цели невозможно. В настоящее время расклад сил на карте мировой геополитики таков, что социально-экономическая модель России является наиболее слабым звеном в архитектуре глобального капитализма. Сырьевой характер экономики, монополия банковского капитала, спекулятивное кредитование, слабо развитая промышленность, непропорционально высокая численность занятых в государственном аппарате функциям, им осуществляемым, его неэффективность и бюрократизация общественной жизни, ярко выраженный олигархический лоббизм — все это делает Россию весьма уязвимой в той гибридной войне, которая уже развязана против нее. Отсюда невозможность для нашей страны долгое время проводить суверенную внешнюю политику и одновременно играть по экономическим правилам, установленным глобальной олигархией, пытаясь, при этом еще и выиграть у нее. Такая попытка «усидеть на двух стульях» оказывается, как правило, плачевной. Обладать реальным суверенитетом в условиях XXI в. можно только вырвавшись за пределы миропорядка, установленного США, а для этого нужно представить свой собственный проект справедливого устройства государства и общества и начать реализовывать его, сделав привлекательным для всех других стран и народов, как это было сделано руководителями большевистской партии в советской России 100 лет назад, имея при этом в виду, что верховная власть, неспособная выдвинуть, сформулировать и реализовать собственный национальный, цивилизационный или всемирный (глобальный) проект, является неполной или фиктивной.
Сегодня в России разрабатывается программа построения цифровой экономики. Распоряжением Правительства РФ принята Программа «Цифровая экономика Российской Федерации»2. Постановлением Правительства РФ от 28 августа 2017 г. № 1030 создана система управления реализации этой программы и определены правила разработки, мониторинга и контроля выполнения планов мероприятий по ее реализации3! Как считают эксперты, за цифровой экономикой будущее. Однако нужно отдавать отчет в том, что цифровая экономика не может существовать сама по себе, в бесплотном виде, как дух отца Гамлета. В сугубо сырьевой экономике России рынок цифровизации крайне узок: аэрокосмическая
2 См.: Распоряжение Правительства РФ от 28 июля 2017 г. № 1632-р «Об утверждении программы „Цифровая экономика Российской Федерации"». URL: http:/base. garant. ru/71734878/#ixzz4rtrOJ4S3 (дата обращения: 15.06.2018).
3 См.: Постановление Правительства РФ от 28 августа 2017 г. № 1030 «О системе управления реализацией программы „Цифровая экономика Российской Федерации" (вместе с «Правилами разработки, мониторинга и контроля выполнения планов мероприятий по реализации программы „Цифровая экономика Российской Федерации"»). URL: http://www.consultant.ru/document/
48 cons_doc_LAW_223702/ (дата обращения: 15.06.2018).
и атомная отрасли, ВПК, нефтегазовый сектор, торговля и, может быть, еще две-три отрасли. К тому же в настоящее время проведение цифровизации страны возможно лишь на импортных технологиях, задающих вполне определенные стандарты и не только для производства и бизнеса, но по сути для всей жизни. Это, кстати, хорошо понимает Президент РФ В.В. Путин, который заявил на заседании Совета по стратегическому развитию и приоритетным проектам 05.07. 2017: «Цифровая экономика — это не отдельная отрасль, по сути — это уклад жизни, новая основа для развития системы государственного управления, экономики, бизнеса, социальной сферы, всего общества. И, конечно, формирование цифровой экономики — это вопрос национальной безопасности и независимости России, конкуренции отечественных компаний»4.
Однако проведение цифровизации на существующем экономическом базисе никак не решает указанный вопрос, а ведет к технологическому закабалению России и превращению ее в колонию развитых стран. «Вследствие деградации нашей электронной промышленности, нарастающего отставания в области нано- и информационно-коммуникационных технологий, заместить импортную технику собственным производством по сколько-нибудь широкому спектру невозможно. Речь об этом (в настоящее время. — Г.Н.) может идти лишь в отношении оборонной промышленности, спецслужб и системы госуправления. Но последняя до сих пор работает почти полностью на импортных вычислительных платформах и программном обеспечении. Многочисленные поручения руководства страны в этом отношении не выполняются. Даже уже разработанные российские операционные системы не внедряются» [15]. Кроме того, если цифровая экономика — уклад жизни, то это отнюдь не интернет-экономика, как представляется некоторым нашим высокопоставленным чиновникам, исходя из данных ими комментариев. Как считает один из лучших российских специалистов в сфере информационных технологий Е.С. Ларина, цифровая экономика — это вся экономика в условиях полной транспарентности, где каждое действие фиксируется, проверяется и запоминается и постоянно действуют обратные связи, где компьютерные программы позволяют «вычислять» прошлые, настоящие и будущие состояния любых систем любой сложности, включая человеческие сообщества. Но это уже априори — не рыночная экономика, а экономика, которую можно назвать алгоритмической [16].
Таким образом, реальным базисным основанием для создания цифровой экономики в нашей стране может быть только новая индустриализация. О необходимости новой индустриализации или реиндустрилизации российской хозяйственной системы давно говорят ведущие отечественные экономисты [17; 18]. В существующих условиях это единственная стратегия, которая позволяет изменить экономический базис. Однако ее проведение с необходимостью предполагает внедрение социалистических форм и методов управления народным хозяйством. О «невидимой руке рынка» давно уже пора забыть. Либо государство станет основным регулятором всей хозяйственной деятельности либо проиграет торгово-экономическую войну коллективному Западу, а возможно, и Востоку.
Фактически речь идет о воссоздании плановой экономики и национализации базовых (стратегических) отраслей промышленности. Этого требует политика импортозамещения и наращивание собственного производства, что является
4 Президент РФ назвал создание цифровой экономики вопросом национальной безопасности. URL: http://www.armenianreport.com/pubs/161739/ (дата обращения: 15.06.2018).
во многом ювелирной работой, требующей аудита всего внутреннего рынка: от шурупов до строительных кранов, от удобрений до тепловозов [19, с. 369], что, в свою очередь, предполагает создание суверенной финансовой системы как на уровне России, так и Евразийского Союза. Но в настоящих условиях суверенные финансы — это в основном централизованные государственные финансы. Для проведения реиндустриализации государство обязано обозначить себя в качестве главного инвестора в любой мало-мальски значимой отрасли народного хозяйства, стать главным держателем капиталов на внутреннем рынке и наращивать свое присутствие в промышленных активах во всех сферах, как это оно делает последние годы в нефтегазовой и некоторых других отраслях. Плановые подходы в управлении экономикой и централизация финансовых средств должны позволить провести давно назревшую ротацию административной и политической элиты. Это необходимо по многим причинам, одной из которых выступает требование кардинальной реформы системы распределения, основным принципом которой должен стать принцип социальной справедливости.
В рассматриваемом аспекте совсем не второстепенным представляется освобождение политологической, экономической и юридической наук от господствующих в них либеральных догматов, которые давно уже перестали иметь научное значение и превратились в идеологические клише. Российскому научному сообществу, если оно желает сохранить страну и себя, необходимо выработать принципиально иное научное мировоззрение, способное проложить путь новому реализму, сформировать особый антибуржуазный тип политиков, юристов и экономистов с государственным типом мышления, восприимчивых к коллек-„ тивным национальным ценностям, которые могли бы стать основой новой па? триотически ориентированной элиты, способной преодолеть кризис современного Я потребительски ориентированного «новорусского» истеблишмента. И это опять ^ же предполагает возвращение к исходным началам социалистической системы | образования, которые были ориентированы, если перефразировать слова одного | из бывших постсоветских министров, на подготовку не квалифицированных | потребителей, а творцов-созидателей.
° Новый миропорядок смогут построить только те социальные силы, которые
0
| будут в состоянии сформулировать новые жизненные смыслы, сконструировать
1 образ (проект) более справедливого устройства общества, окажутся в состоянии
2
>1 сформировать необходимую организацию власти и управления, способную
| воплотить этот проект на практике, а в случае необходимости защитить его
ш
| результаты с помощью военной силы.
го
и
Библиографический список
б 1. Султанов Ш. Глобальная война или мировая революция? Воспоминания о буду-
| щем // Завтра. 2014. Ноябрь. № 45 (1094). ¿5 2. Киссинджер Г. Дипломатия. М.: Ладомир, 1997. 849 с.
1 3. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: АСТ, 2003. 576 с.
I 4. Бабурин С.Н. Мир империй: территория государства и мировой порядок. СПб.:
Юридический центр Пресс, 20 05. 769 с.
5. Шмитт К. Понятие политического. СПб.: Наука, 2016. 567 с.
6. Каспэ С.И. Империя и модернизация. Общая модель и российская специфика. М.: РОССПЭН, 2001. 256 с.
7. Ивашов Л.Г. Геополитика Русской цивилизации. М.: Институт русской цивили-50 зации, 2015. 800 с.
8. Дугин А.Г. Четвертый путь. Введение в Четвертую Политическую Теорию. М.: Академический проект, 2014. 683 с.
9. Лэш К. Восстание элит и предательство демократии. М.: Логос; Прогресс. 2002. 224 с.
10. Ленин В.И. Империализм как высшая стадия капитализма (Популярный очерк) // Ленин В.И. Избранные произведения: в 4 т. Т. 2. М.: Политиздат, 1984. С. 1-98.
11. Малинецкий Г.Г. Цели. Будущее. Надежда // Кремлев С.Т. Мировой социализм: Единственная гарантия сохранения и развития человечества. М.: Книжный дом «ЛИБ-РКОМ», 2013. С. 6-47.
12. Грачев Н.И. Политическая глобализация, суверенитет и возрождение имперских форм государственного устройства в современном мире // Философия социальных коммуникаций. 2007. №3. С. 57-71.
13. Грачев Н.И. Государственный суверенитет и формы территориальной организации современного государства: основные закономерности и тенденции развития. М.: ООО «Книгодел», 2009. 468 с.
14. Сталин И.В. Политическое завещание. М.: Концептуал, 2013. 176 с.
15. Глазьев С. Великая цифровая революция: Вызовы и перспективы для экономики XXI века // Завтра. 2017. Сентябрь. № 37 (1241).
16. Цифровая мобилизация. Что она может означать для России // Завтра. 2017. Сентябрь. № 39 (1243).
17. Постиндустриализм. Опыт критического анализа. М.: Научный эксперт, 2012. 288 с.
18. Экономическая система современной России: Анатомия настоящего и альтернативы будущего / под ред. С.Д. Бодрунова, А.А. Пороховского. М.: ЛЕНАНД, 2015. 416 с.
19. Уралов С. Два капитала: как экономика втягивает Россию в войну. СПб.: Питер, 2016. 384 с.
References
1. Sultanov S.H. Global War or World Revolution? Memories of the Future // Tomorrow. 2014. November. № 45 (1094).
2. Kissinger G. Diplomacy. M.: Ladomir, 1997. 849 p.
3. Huntington S. Clash of Civilizations. M.: AST, 20 03. 576 p.
4. Baburin S.N. World of Empires: Territory of the State and world Order. SPb.: Press law center, 2005. 769 c.
5. Schmitt K. The Concept of Political. SPb.: Science, 2016. 567 p.
6. Kaspe S.I. Empire and Modernization. A General Model and Russian Specificity. M.: ROSSPEN, 2001. 256 p.
7. Ivashov L.G. Geopolitics of the Russian Civilization. Moscow: Institute of Russian civilization, 2015. 800 p.
8. Dugin A.G. The Fourth way. Introduction to the Fourth Political Theory. M.: Academic project, 2014. 683 p.
9. Lash K. The Rise of the Elites and the Betrayal of Democracy. M.: Logo; Progress. 2002. 224 p.
10. Lenin V.I. Imperialism as the Highest Stage of Capitalism (Popular essay) // Lenin V. I. Selected works: in 4 vol. 2. M.: Politizdat, 1984. Р. 1-98.
11. Malinetsky G.G. Goals. Future. Hope // Kremlev S.T. World Socialism: the Only Guarantee of Preservation and Development of Mankind. M.: publishing house "LIBRO-KOM", 2013. Р. 6-47.
12. Grachev N.I. Political Globalization, Sovereignty and Revival of Imperial Forms of Government in the Modern World // Philosophy of social communications. 2007. No. 3. Р. 57-71.
13. Grachev N.I. State Sovereignty and Forms of Territorial Organization of the Modern State: Basic Laws and Trends. M.: OOO "Knitel", 2009. 468 p.
14. Stalin IV Political Will. M.: Conceptual, 2013. 176 p.
15. Glazyev S. The Great Digital Revolution: Challenges and Prospects for the Economy of the XXI Century // Tomorrow. 2017. September. № 37 (1241).
16. Digital Mobilization. What It Can Mean for Russia // Tomorrow. 2017. September. № 39 (1243).
17. Postindustrialism. Critical Analysis Experience. M.: Scientific expert, 2012. 288 p.
18. The Economic System of Modern Russia: Anatomy of the Present and Future of the Alternative / ed. S.D. Bodrunov, Porokhovsky. Moscow: LENAND, 2015. 416 p.
19. Uralov S. Two capitals: as the Economy Draws Russia into the War. SPb.: Peter, 2016. 384 p.
УДК 340.112.
Е.А. Киримова
МЕСТО СУБИНСТИТУТОВ В СТРУКТУРЕ СЛОЖНЫХ ПРАВОВЫХ ИНСТИТУТОВ
Введение: динамика развития общественных отношений, постановка новых социально полезных целей определяют необходимость в их специфическом правовом регулировании. Невозможность использования традиционных способов правового регулирования в рамках существующих правовых институтов является причиной усложнения их структуры, создания субинститутов. Цель: проанализировать и аргументировать структуру сложных правовых институтов, обосновать понятие субинститута, критерии его выделения, соотношение правовых институтов и входящих в них субинститутов. Методы: диалектический, системно-структурного анализа, функционально-структурного анализа, сравнительно-правовой. Результаты: доказано, что на формирование субинститутов оказывает влияние специфика метода правового регулирования, воплощающегося в особенностях способа правового регулирования в рамках правового института. Показано на примерах соотношение правовых институтов и субинститутов в различных отраслях права. Выводы: субинституты связывают с правовым институтом, в который они входят, общий предмет правового регулирования, общие положения, единый метод правового регулирования, в рамках субинститутов приобретающий некоторую специфику, но не предусматривает противоположных способов правового регулирования. Это определяет то, что субинституты, входящие в сложный правовой институт, должны иметь единую правовую конструкцию.
Ключевые слова: сложный правовой институт, субинститут, предмет правового регулирования, метод правового регулирования, правовая конструкция, общие положения.
© Киримова Елена Андреевна, 2018
Кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры теории государства и права (Саратовская государственная юридическая академия); e-mail: [email protected] © Kirimova Elena Andreevna, 2018
Candidate of law, Associate professor, Associate professor of the Theory of state and law department (Saratov 52 State Law Academy)
