CC BY
91
Иван ВОЛКОВ
КОНФЕССИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ИНТЕГРАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ В ТУРКЕСТАНЕ
(1910-1916 гг.)
При реализации политики царских властей по интеграции Туркестана в Российскую империю важнейшим аспектом было изначальное стремление поощрять миграцию из России православного населения. Однако наиболее остро стоял вопрос о возможности переселения в Туркестан сектантов.
The Tsarist policy of Turkestan’s integration into the Russian Empire was strongly influenced by the initial intention of central authorities to encourage Russian Orthodox population’s migration to the region. The most pressing issue was related to the possibility of different sectarian minorities being re-settled in Turkestan.
Ключевые слова:
переселенческая политика, интеграция, российская империя, Туркестан, сектанты, старообрядцы; the emigratory policy, Russian empire, Turkestan, sectarians, Old Believers.
Современная интеграция Центральной Азии в мировые глобализационные процессы имеет глубокие исторические корни, понять которые можно только обратившись к прошлому региона.
Часть Средней Азии (Русский Туркестан) до присоединения к России не являлась субъектом мировых интеграционных процессов. Интеграционный опыт (как и экономическое развитие) был ею получен в рамках Российской империи. Отметим, что, по словам министра внутренних дел Д.А.Толстого (1882—1889), «Туркестанский край представляет собой редкий в истории пример колонии, существующей за счёт метрополии»1. А в 1912 г. царский министр А.В. Криво-шеин, руководитель Переселенческого управления, в докладе «Доходен или убыточен для казны Туркестан?» отмечал, что период владения Туркестаном обошелся России более чем в 140 млн руб., не считая, например, «чрезвычайных» расходов — строительства железной дороги, стоившей 164 млн руб. При этом Оренбургско-Ташкентская железная дорога значительную прибыль приносила в первую очередь мусульманам края.
Помимо этого мусульманское население Туркестана не только не участвовало наравне с прочими регионами России в общегосударственных расходах и погашении государственных долгов, но и до 1907 г. даже получало от казны пособие «на свои повседневные нужды»2.
В данной статье мы хотели остановиться на некоторых конфессиональных особенностях интеграционных процессов в Туркестане. Важнейшим аспектом реализации политики царских властей в отношении интеграции Туркестана в Российскую империю было изначальное стремление поощрять миграцию православного населения из России. На отчёте военного губернатора Семиреченской обл. за 1904 г. по поводу устройства прибывших переселенцев Николай II написал: «Надо настойчиво двигать колонизацию этого края»3.
Однако при этом запрещалось переселение в Туркестанское генерал-губернаторство русских сектантов и старообрядцев. После ре-
1 Р1АДА, ф.1385, оп.1, д. 641 — Вырезки из газет по Туркестану, л. 62а.
2 Литвинов П.П. Государство и ислам в Русском Туркестане. — Елец, 1999, стр. 50.
3 Шарова П. Переселенческая политика царизма в Средней Азии // Исторические записки, № 8, 1940, стр.4, 5.
ВОЛКОВ
Иван Васильевич — кандидат политических наук
волюции 1905 г. премьер-министр и одновременно министр внутренних дел П.А. Столыпин (1906—1911) придерживался позиции, направленной на ужесточение ограничений в отношении переселенцев — приверженцев всех «антиправославных» течений в христианстве. Считая сектантство своего рода «религиозно-революционным» элементом, Столыпин стремился не допустить его проникновения в те районы России, где позиции царизма были недостаточно сильны.
Придерживались этой позиции и другие высшие чиновники Российской империи. Так, один из руководителей Министерства финансов А. Фрей отмечал, что в Туркестанском крае перед лицом подавляющего большинства мусульман «мы должны быть крепки, а крепки мы будем только тогда, когда нас будет объединять одна господствующая религия в основной её чистоте, вне богоискательного расслоения на секты и толки»1.
Однако, несмотря на ясно выраженную позицию центральных властей, на краевом, областном и уездном уровнях разброс мнений по поводу того, переселять в Туркестан сектантов или нет, был чрезвычайно велик.
В туркестанской администрации, понимавшей, что переселенческий вопрос представляет исключительную важность для интеграции Туркестанского края, где против 6 млн мусульман живёт всего 200 тыс. русских людей, находилось немало чиновников, отстаивавших возможность более масштабного расселения сектантов в крае и даже обращавшихся по данному поводу в высшие правительственные инстанции. В связи с этим характерен следующий пример.
6 ноября 1910 г. для туркестанского генерал-губернатора А.В. Самсонова (1909— 1914) его канцелярией был подготовлен доклад «О составе русских переселенцев, наиболее желательном для колонизации Туркестанского края», в котором излагалось мнение туркестанской администрации по вопросу о переселении в край сектантов и старообрядцев. Он был вынесен Самсоновым на рассмотрение Совета туркестанского генерал-губернатора. Совет на своём заседании от 13 января 1911 г. зафиксировал следующее положение: «Допускать переселение на свободные земли в областях туркестанского генерал-губернаторства на общем основании с лицами православно-
1 ЦГА РУз, ф. И-7 (Управление земледелия и госиму-ществ Туркестанского края), оп.1, д. 5146, л. 6.
го вероисповедания также и последователей всех религиозных сект, не признаваемых вредными»2.
Однако данный пункт не был утверждён генерал-губернатором, который категорически заявил: «Считаю недопустимым поселение сектантов, за исключением старообрядцев. Что же касается до сектантов уже водворившихся в крае, то решение о них должно быть предоставлено туркестанскому генерал-гу-бернатору»3.
Особое право настаивать на собственной точке зрения Самсонову давало категорически отрицательное отношение администрации Семиреченской обл. к переселению инославных. А мнение Семиречья было мнением большинства русских в Туркестане (в области проживало две трети всего русского населения края). Причём это были преимущественно постоянно живущие казаки, крестьяне и мещане, в то время как в Сыр-дарьинской и Ферганской обл. преобладающим был временный военный и чиновничий контингент.
Состоявшееся 23 января 1912 г. в г. Верном (Алма-Ата) совещание уездных начальников и заведующих переселенческими подрайонами приняло решение добиваться абсолютного запрещения сектантам переселяться в пределах Семиречья. Это движение вдохновлял епископ Туркестанский и Ташкентский (1906—1912) Димитрий (князь Д.И. Абашидзе), при котором число храмов в Туркестане увеличилось более чем вдвое (с 78 до 161) и начал издаваться печатный орган «Туркестанские епархиальные ведомости».
4 февраля 1912 г. епископ Димитрий написал развернутое письмо обер-прокурору Священного Синода, в котором сообщал об «опасности завоевания» Туркестанского края сектантами и просил содействия в его предотвращении. 11 февраля 1912 г. он обратился с не менее пространным посланием и к туркестанскому генерал-губернатору.
Епископ писал, что ст. 5 «Правил» о переселении распространяется на все области края, а сектанты, тем не менее, «водворяются» повсеместно под видом православных и способны совершенно деморализовать русское население Туркестана4. Туркестанским генерал-губернатором были отданы соответствующие распоряжения местным властям.
2 ЦГА РУз, ф. И-7, оп.1, д. 5146, л. 6.
3Там же, л. 1.
4 Туркестанские епархиальные ведомости, № 12, 1907.
Несмотря на то что вопросы присутствия сектантов в Туркестане в начале XX в. на практике решались, как правило, отрицательно, попытки переселения в край со стороны сектантов продолжались. Поэтому с весны 1912 г. началась кампания по выселению сектантов из пределов Семиречен-ской обл. Однако, несмотря на все принимаемые меры по ограничению притока сектантов в Туркестан и выселению их из его пределов, в целом по краю число сектантов не уменьшалось, поскольку многие сектанты прибывали под видом православных. В связи с этим начальник Управления земледелия и государственных имуществ в Туркестанском крае в своем письме генерал-губернатору от 6 июля 1912 г. предлагал осуществить следующие мероприятия: оповестить всех губернаторов «внутренних» губерний, чтобы не направляли сектантов в Туркестанский край; категорически запретить въезд в пределы края и особенно Семиреченской обл. ходокам-сектантам; отобрать свидетельства и исключить тех сектантов, которые сумели зачислиться в сельские общества; выселить всех уже водворившихся сектантов.
Правда, он указывал, что у туркестанской администрации «нет достаточно законных оснований для выдворения их из правомерно занятых участков лишь за принадлежность к той или иной секте». По его мнению, «только с появлением такого ограничительного закона возможно будет уничтожить в дальнейшем то тлетворное влияние переселенцев-сектантов на чистоту религиозных убеждений православного на-селения»1.
По просьбе Главного управления землеустройства и земледелия Российской империи, министр внутренних дел статс-секретарь А.А. Макаров 12 сентября 1912 г. направил циркуляр всем губернаторам, в котором потребовал, чтобы земские начальники при выдаче документов на переселение строго предупреждали переселенцев, что сектанты не допускаются во все области, входящие в состав Туркестанского края2.
Туркестанский генерал-губернатор, получив рапорт начальника Управления земледелия и государственных имуществ края, потребовал от последнего составить проект
0 распространении ст. 5 «Правил» о переселении на сектантов и запросил мнение
1 ЦГА РУз., ф. И-7, оп.1, д. 5146, л. 37.
2 ЦГА РУз., ф. И-1 (Канцелярия туркестанского генерал-губернатора), оп. 17, д. 858, л. 96.
военных губернаторов областей по этому вопросу.
Военный губернатор Самаркандской обл. (1911—1914) И.З. Одишелидзе, сообщая 3 августа 1912 г. в канцелярию туркестанского генерал-губернатора свое мнение, отмечал, что сектантов «совершенно избегать при колонизации окраинных областей не следовало бы, ибо это нельзя считать мерой, вызываемой государственными целями, в особенности ныне, после Высочайшего указа о веротерпимости и правительственной политики создания сплочённости русских людей на почве национального единства, а не религиозных убеждений»3.
18 августа 1912 г. начальник Закаспийской обл. (1911—1913 ге) Ф.А. Шостак в своем рапорте в канцелярию докладывал, что на подведомственной ему территории в основном проживают молокане, баптисты, «иудей-ствующие», адвентисты и лютеране, а в Асхабадском уезде большинство немусульманского населения составляют сектанты. Он писал, что при заселении Закаспийской обл. ст. 5 «Правил» на неё не распространялась, а потому сектанты тут осели основательно: «Полагаю, что лишать наделов тех поселян-сектантов, которые уже водворены в области, нет законных оснований и не-возможно»4. Военные губернаторы Сыр-дарьинской обл. А.С. Галкин (1911—1916) и Ферганской обл. А.И. Гиппиус (1911—1917) хотя и высказались за запрещение переселения сектантов в Туркестанский край, однако при этом советовали не трогать тех из них, кто ранее «водворился» в крае.
Лишь военный губернатор Семиречен-ской обл. М.А. Фольбаум был настроен категорически против как вновь прибывающих сектантов, так и тех, кто уже обосновался в Туркестанском крае.
На основании данных, полученных от военных губернаторов областей, канцелярия составила для Совета туркестанского генерал-губернатора соответствующую справку, а Управление земледелия и государственных имуществ в Туркестанском крае 26 октября 1912 г. подготовило проект поправки о распространении ст. 5 «Временных правил о переселении» на сектантов. Смысл проекта сводился к тому, что сектанты, переселившиеся под видом православных, при обнаружении обмана немедленно должны были лишаться полученных наделов и выселяться.
3 ЦГА РУз., ф. И-7, оп.1, д. 5146, л. 55.
4 Там же, л. 30.
Принятый 24 января 1913 г. Советом туркестанского генерал-губернатора проект Закона о распространении ст. 5 «Временных правил о переселении» на все области края в значительной мере сократил число прибывающих сектантов. Случаи их проникновения в Туркестан, безусловно, были, но они стали спорадическими. Уменьшилось и число самих сектантов в крае за счёт выявления «тайнопоселенцев» и высылки их за пределы Средней Азии.
При претворении в жизнь принятых положений, как и следовало ожидать, во многих местах допускались перегибы. Зачастую власти начинали преследовать сектантов, которые переселились в Туркестанский край ещё в 80-90-х гг. XIX в. Однако нередки были случаи, когда сектанты добивались положительного решения вопроса о своём расселении в крае (вернее, об узаконении его. — Авт.) через туркестанского генерал-губернатора, а иногда и непосредственно через военное министерство.
Так, например, 10 октября 1914 г. Главный штаб уведомлял туркестанского генерал-губернатора, что военный министр лично разрешил причислить 18 крестьян-баптистов к обществу крестьян села Нижне-Волынс-кого Самаркандской обл. Из этого следует, что царские власти и краевая администрация, препятствуя «водворению» в Туркестан новых сектантов, проводили довольно мягкую
политику в отношении «старых» сектан-тов-поселенцев.
Что касается старообрядцев, то по отношению к ним меры царской администрации были значительно мягче. Им, как правило, довольно быстро давались разрешения на переселение в Туркестанский край в тех высших государственных инстанциях, от которых это зависело. Сами туркестанские власти тоже не чинили им особых препятствий, за исключением тех случаев, когда необходимо было учитывать 10-процентный ценз переселения раскольников в Семиреченскую обл.
Таким образом, можно констатировать, что в ходе интеграционных процессов, происходивших в Туркестане, царское правительство стремилось иметь в крае конфессионально однородное, традиционно русское общество, без революционно-взрывоопасного «сектантского элемента». При этом необходимо отметить, что, несмотря на разноречивые мнения в отношении сектантов, всех представителей туркестанской администрации объединяла общая «имперская» цель — желание водворить в Туркестанском генерал-губернаторстве русскую культуру, которая способствовала бы мирному и позитивному обустройству цивилизованной жизни в Средней Азии для блага всех народов, населяющих край, независимо от их вероисповедания.
