CC BY
84
между богами на вершине Олимпа. Пусть люди всерьез задумаются над тем, сколь абсурдна и несправедлива любая война. На ее арене, полной смерти и боли, остается нетронутым лишь стол переговоров. Война - это поражение для всего человечества. В этой интенции схвачена суть вызова и предназначение культуры мира «времени анти-истории».
Литература
1. Вопросы философии. - 2015. - №3.
2. Русский репортер. - 2015. - №22.
3. Тагиров Э.Р. Планетарная цивилизация в зеркале глобалистики. - Казань, 2014.
4. Давидсон А.Б. Ключевая проблема XXI столетия: последствия распада империй / / Новая и новейшая история. - 2006. - №2.
5. Ваганов А. Человек моргающий / / Независимая газета. - 2012. - 24 окт.
6. Романовский В.К Н.В.Устрялов: размышления о тенденциях мирового развития в XX веке / / Новая и новейшая истории. - 2006. - №3.
7. Блюменкранц М. Время анти-истории. Картина мира: дубль 2003 / / Вопросы истории. - 2004. - №11.
References
1. Voprosy filosofii. - 2015. - №3.
2. Russkiy reporter. - 2015. - №22.
3. Tagirov E.R. Planetarnaya tsivilizatsiya v zerkale globalistiki. - Kazan', 2014.
4. Davidson A.B. Klyuchevaya problema XXI stoletiya: posledstviya raspada imperiy / / Novaya i noveyshaya is-toriya. - 2006. - №2.
5. Vaganov A. Chelovek morgayushchiy / / Nezavisimaya gazeta. - 2012. - 24 okt.
6. Romanovskiy V.K. N.V.Ustryalov: razmyshleniya o tendentsiyakh mirovogo razvitiya v KHKH veke / / Novaya i noveyshaya istorii. - 2006. - №3.
7. Blyumenkrants M. Vremya anti-istorii. Kartina mira: dubl' 2003 / / Voprosy istorii. - 2004. - №11.
УДК 21
Ф.Г.Миниханов, Г.Х.Галимуллина, АБ.Насибуллина
КОНФЕССИОНАЛЬНЫЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ ТАТАР КАЗАХСТАНА В XIX-НАЧАЛЕ XX ВВ.
В статье рассматривается история развития татарского национального конфессионального образования в Казахстане в контексте российской образовательной политики, проводимой в XIX-начале XX века. Особое внимание уделяется вопросам становления и деятельности татарских медресе и мектебов, дается характеристика внутренних и внешних факторов, оказавших влияние на их развитие. Значительное место занимают материалы, раскрывающие роль религиозных школ в культурно-образовательной, общественно-политической жизни татар Казахстана, в формировании национальной интеллигенции и сохранении национальной идентичности татар.
Ключевые слова: образование, мечеть, мектеб, медресе, мулла, мударрис, хальфа, конфессия, ислам, татары, киргизы, казахи, кадимисты, джадидисты.
Fidail G.MiniKhanov, Gulshat K.Galimullina, Alsu B. Nasibullina CONFESSIONAL EDUCATIONAL INSTITUTIONS OF TATARS iN KAZAKHSTAN IN XIX-THE BEGINNING OF THE 20TH CENTURIES.
The article deals with the history of development of the Tatar national confessional education in Kazakhstan in the context of the Russian educational policy which was carried out in the XIX-the beginning of the XX century. The special attention is paid to the questions of formation and activity of the Tatar madrasahs and mektebs, internal and external factors which influenced in their development are described. A significant place is occupied by the materials revealing the role of the religious schools in a cultural and educational, social and political life of Tatars in Kazakhstan, in formation of the national intellectuals and maintaining national identity of Tatars.
Keyword: education, mosque, mekteb, madrasah, mullah, mudarris, halfa, confession, Islam, Tatars, Kyrgyz, Kazakhs, kadimist, Jadids.
На современном этапе развития системы национального образования накопилось множество нерешенных проблем. Особенно остро стоит вопрос о дальнейшей судьбе национальной школы, национального языка. Эти реалии заставляют ученых разных областей, прежде всего гуманитариев, обратиться к прошлому в поисках истоков проблем, с которыми столкнулась современная национальная система образования в России. Исторический опыт дореволюционной национальной школы позволяет взглянуть на многие проблемы с позиции реальных фактов, а не идеологизированных и политизированных мифологем.
Татарская национальная школа с самого начала существования развивалась как конфессиональная. Первые мусульманские учебные заведения (медресе и мектебы) у предков современных татар появились в IX-X вв. в Волжской Булгарии, их задачей которых была подготовка духовенства,
богословов и правоведов. После принятия булгарами ислама в качестве официальной государственной религии в 922 г., медресе и мектебы стали основными образовательными центрами булгарского мусульманства. Эти традиции сохранялись в Золотой Орде, а после ее распада - в Казанском, Астраханском и Сибирском ханствах, Ногайской Орде. Во 2-й половине ХУ1-1-Й половине XVIII в. выходцы из Волго-Уральского региона получали образование в основном в сельских медресе и мектебах, действовавших при мечетях. Наиболее одаренные шакирды [учащиеся) повышали свои богословские знания в мусульманских образовательных центрах Центральной Азии, главным образом в Бухаре. Во 2-й половине XVIII в., после издания Указа Святейшего Синода от 17 июня 1773 г. «0 терпимости всех вероисповеданий...», медресе и мектебы стали открываться во многих местах компактного проживания татар Российской империи, в т.ч. в Центральной Азии (и на территории современного Казахстана) [1, с.4-11; 5, с.2, 45, 146]. Процесс создания конфессиональных образовательных учреждений в Казахстане получил более организованный характер в период правления Екатерины II. Указы императрицы от 1782, 1784, 1787 гг. предусматривали строительство «на границе киргизской степи татарских школ, мечетей», а также печатание за государственный счет религиозной литературы для ее раздачи киргизам. Одновременно были «учреждены штаты мулл, азанчи и проч. с казенным содержанием» [3, с.5]. Необходимо отметить, что Екатерина II преследовала, прежде всего, политические интересы России в Центральной Азии. Она умело использовала татар в своих геополитических и дипломатических целях. Татарские купцы и духовные деятели являлись для киргизов-кайсаков первыми просветителями и педагогами. А татарские дипломаты сыграли важную роль в установлении тесных экономических, политических связей России со степными народами [8, с.126,127]. Одновременно политика просвещенного абсолютизма Екатерины II способствовала развитию светского и духовного образования татар. После принятия Указа «О терпимости всех вероисповеданий...» в 1773 г. и до начала XX в. на территории современного Казахстана было построено более 60 татарских мечетей, при которых действовали медресе и мектебы: в Петропавловске и Петропавловском уезде -21, в Уральске - 4, в Кустанае и Акмолинске - по 2, в Атбасаре - 1, а в сельской местности, по неполным данным, - более 21 [9, с.224-225, 229]. Динамику роста конфессиональных школ можно проследить и на примере г. Семипалатинска, где 1872 г. действовали 7 медресе и мектебе, а к началу XX в. их число достигло 12, в трёх из них начальное образование получали девочки [6, с.36-37].
До конца XIX в. татарские медресе и мектебы в основном были конфессиональными учебными заведениями и являлись институтами сохранения религиозной, отчасти национальной идентичности татар в условиях многонационального региона, каким была Центральная Азия. Вплоть до середины XIX в. царское правительство практически не вмешивалось в их деятельность. Как в законодательстве, так и в практической сфере отсутствовало деление учебных заведений на начальные конфессиональные школы (мектеб), предназначенные для детей всех прихожан, и медресе, где готовили кадры для профессиональной богослужебной и педагогической деятельности.
Медресе как среднее или высшее учебное заведение занималось подготовкой богословов, знатоков мусульманского права и религиозных руководителей мусульманских общин. В традиционных медресе основу программы составляло богословие. Общеобразовательных предметов было немного, причем все они носили вспомогательный характер и должны были способствовать лучшему пониманию и усвоению исламского вероучения. Деления на классы, урок и учебный год не было, но применялись активные формы обучения - лекции, диспуты (моназара). Важное место отводилось каллиграфии. Продолжительность обучения зависела в первую очередь от успехов учащегося и его экономических возможностей. Новая тема изучалась только после полного усвоения предыдущей. Время, отводимое для изучения материалов, не ограничивалось. Обучение продолжалось неопределенное количество лет и завершалось сдачей экзаменов в Оренбургском Магометанском Духовном Собрании. Наиболее способные шакирды продолжали образование в Бухаре, странах Ближнего Востока и сами становились мударрисами. Требованиями для создания медресе являлись наличие во главе прихода высокообразованного богослова и помощь благотворителей. Каждый мулла был одновре-менно и преподавателем мектебов, которые содержались исключительно за счет поступлений прихожан, мулл и купцов-благотворителей.
Программа и сроки обучения в мектебе были существенно иными, чем в медресе. Учебная программа была рассчитана на четыре года, а сроки обучения в них не были ограничены. Шакирды заучивали наизусть молитвы, отдельные аяты и суры из Корана, обязанности мусульманина; обучались азам чтения, письма, арифметики, географии, а также изучали арабский язык, Хафтияк (седьмая часть Корана), книги нравственно-догматического содержания. Главным учителем был
мулла, ему помогали мударрисы и хальфы. Обычно в мектебах плата за преподавание не взималась, были добровольные пожертвования, приносимые учениками, их родителями или родственниками.
Абсолютное большинство учеников составляли мальчики от 8 до 14 лет, но встречались дети 6-7 и юноши 16 лет [2, с.9]. Во 2-й половине XIX в. появились первые мектебы и для девочек, в которых преподавали жены мулл - абыстаи и женщины из семей духовенства. Известный татарский мыслитель, просветитель, историк татарской общественной мысли Джамалютдин Валидов (Джамал Валидов), анализируя деятельность татарских школ, пишет: «Мектеб посещался исключительно мальчиками, а девочки учились в доме муллы, у его жены, которую величают титулом «стабика» или «абызтай». Программа и приемы обучения здесь были те же, что и в мектебе, но обученияе письму здесь не только не было, но и строго запрещалось. Сама абызтай не умела писать, хотя немало было среди них свободно читающих и прекрасно понимающих арабские и даже персидские книги» [2, с.10].
Несмотря на богословский характер учебно-методической базы, уровень знаний шакирдов был довольно высоким. Об этом свидетельствует аналитическое заключение инспектора татарских, башкирских и киргизских (выделено нами - авт.) школ Казанского учебного округа В.В.Радлова: «Умственное развитие шакирдов довольно значительно и, несмотря на всю односторонность их знаний, шакирды стоят умственно гораздо выше наших учителей приходских городских школ» [цит. по 4, с. 148].
Все конфессиональные учебные заведения татар Казахстана содержались исключительно за счет прихожан, мулл и купцов-благотворителей в счет закята. В большинстве случаев они располагались в собственных зданиях последних. К примеру, в 1906 г. на средства купцов С. Муратова и X. Тюменева в Петропавловске была открыта трехклассная школа, для которой были закуплены парты, классные доски. В 1910 г. купцы Тойматов и Акчурин открыли шестиклассные медресе - школу для бедных детей. Отдельные медресе и мектебы были расположены в домах татарских купцов Г. Бекмухамедова, М.Яушева, АДжалтырева, М.Давлеткильдеева, Р.Забирова и др. В 1906 г. потомст-венный татарский дворянин М.Мустаев стал одним из пяти соучредителей «Мусульманского благо-творительного общества в Нижегородской ярмарке». Общество оказывало материальную помощь шакирдам. Согласно уставу, организация получала право «открывать библиотеки, кабинеты для чтения, мектебы и медресе, ремесленные и другие школы, содержать мечети» и др. [7, с.22]. В 1907 г. для помощи учащимся уже открытых медресе, татарские купцы Петропавловска создали и финан-сировали специальную общественную организацию. Для улучшения качества преподавания купцами и благотворителями приглашались учителя из Казани, Бухары и др. мест. Для мечети №6 купец В. Янгузаров пригласил из медресе Бухары М. Бегишева, в последующем известного петропавловского имама и т.д. [7, с.46]. В Семипалатинске значительную помощь медресе и мектебам оказывало «Общество попечительства о народном образовании» [10, с.7, 8] и книготорговое товарищество «Ярдам», выполнявшее заказы татарских издателей Оренбурга, Уфы, Казани [9, с.74; 11, с. 9].
Однако с 60-х гг. XIX в. вопросы просвещения татар Центральной Азии, в том числе Казахстана, стали занимать особое место в российской национальной политике. Изменилось и отношение к татарам как проводникам политической, экономической, духовной политики России в Центральной Азии. Царское правительство усилило контроль за деятельностью татарских духовных учебных заведений региона. Очевидец событий тех лет, известный тюрколог и советник Тургайского губернатора АВ.Васильев отмечал, что у правительства с 1860-х гг. «начинается поворот во взглядах на татар, в том смысле, что их нельзя считать полезными пособниками царской администрации в деле водворения в степи русской гражданственности» [3, с.9]. Тюрколог АВамбери открыто утверждал, что татары, «пропагандируя религию Пророка, сорвали русификаторские попытки церкви и государства» [цит. по 7, с. 49]. Для борьбы с татарским влиянием был предпринят ряд серьезных законодательных мер. 26 марта 1870 г. Александром II были утверждены «Правила о мерах к образованию населяющих Россию инородцев». Согласно его положениям была учреждена должность инспектора «татарских, башкирских и киргизских школ». В обязанности инспекторов входили «обозрение мектебов и медресе», сбор сведений о них, составление и издание учебников на «местных языках». В конфессиональных школах вводилось обязательное преподавание русского языка, а открытие мектебов и медресе санкционировалось только генерал-губернатором [4, с.155]. Таким образом, правила предоставляли инспекторам народных училищ большие полномочия в отношении мусульманских учебных заведений. Противоречивость ситуации заключалась в том, что инспектора подчинялись Министерству народного образования, а муллы, являвшиеся руководителями мектебов и медресе, - Оренбургскому Магометанскому Духовному Собранию.
Чтобы урегулировать эту ситуацию, Оренбургский генерал-губернатор Н.А.Крыжановский издал Временное Положение (вступило в силу в 1870 г.), по которому «киргизы были изъяты из Оренбургского муфтия и им предоставили выбирать себе мулл из среды своей...» [1, с.32; 3, с.8]. В 253-м параграфе Положения указывалось также, что татарских мулл «могло быть не более одного на волость, а мечети и школы подлежали надзору и упорядочению» [3, с. 8]. В 1874 г. существующие «в киргизской степи медресе и мектебы» были переданы в ведение Министерства народного просвещения, а «виновные в самовольном открытии этих учебных заведений привлекались к ответственности» [3, с.13]. Стремясь как можно быстрее установить контроль над татарским образованием во всероссийском масштабе, 5 февраля 1882 г. Государственный совет утвердил положене Кабинета Министров, по которому все инородческие училища и школы, в том числе мектебе и медресе переходили под надзор Министерства народного просвещения. А по изданному в тот же день указу Александра III мектебы и медресе выводились из-под контроля Духовного собрания [4, с.156]. В 1877 г. по распоряжению генерал-губернатора Оренбурга запрещался прием киргизских детей в татарские мусульманские школы. С 1892 г. Министерство народного просвещения еще более ужесточает порядок открытия новых мусульманских школ. Для осуществления этой процедуры обязательным становится разрешение директора народных училищ [7, с. 50]. Все эти меры преследовали цель задержать развитие татарского мусульманского и светского образования и «распространять русско-киргизские учебные заведения, способные в кратчайший срок русифицировать татарский народ» [4, с.155]. Даже далеко не полный перечень этих документов свидетельствует о том, что политика царского правительства в области мусульманского образовании носила ярко выраженный великодержавный, русификаторский характер.
Однако попытки властей взять под контроль духовные образовательные учреждения наткнулись на упорное сопротивление татарского духовенства и не дали желаемого результата, а некоторые решения просто игнорировались. Это неоднократно отмечал в своих публикациях АВ.Васильев: «Нравственное влияние татар на киргизов и авторитет татар в степи велик и, несмотря на принятые меры, киргизская степь и ныне не освобождена от сильного татарского влияния, в настоящее время [1898 г. - Авт.] киргизы окружены сплошным кольцом татарских населенных пунктов., от Каспия до Орска, и по линии Западно-Сибирской, а некоторые из этих населенных пунктов нужно считать выдающимися центрами пропагандистской деятельности татар - это Оренбург с Сеитовским посадом, поселок Никольский, гг. Орск, Петропавловск и др. Здесь находятся главные татарские медресе со знаменитыми преподавателями, ишанами и проч...» [3, с.14]. К примеру, в 1870-е гг. имам-хатиб каменной мечети №2 Петропавловска Г. Яушев боролся против попыток внедрить преподавание русского языка в татарских медресе и преуспел в этом. Неуклонно росло число медресе и мектебов и количество учащихся в них. В 1886 г. в одном только Петропавловске в татарских медресе обучалось 300 учеников, в 1909 г. - 600 (530 мальчиков и 70 девочек), а к 1913 г. только в медресе насчитывалось 1000 учащихся, из них 100 - девочки [7, с.45; 10, с.222-225]. На рубеже XIX-XX вв. в Уральске действовало три кадимистских медресе - «Ракыйбия», «Гайния» и «Мутыгия» [12, с.22] и 12 мектебов, в Семипалатинске работали 12 медресе и мектеб [11, с.73]. Старометодные медресе играли ведущую роль в развитии образования, культуры, общественной мысли татарского народа. К примеру, в медресе «Мутыгия», которым заведовал Мутыгулла Тухватуллин, учился великий татарский поэт Габдулла Тукай, один из основоположников татарского национального театра Габдулла Кариев, поэт Мирхайдар Чулпаный [11, с.26, 29, 55]. В медресе действовал литературный кружок шакирдов «Гыйльми меджлис», издавались рукописные журналы, проводились литературные вечера [11, с.40-44, 56]. Известный татарский поэт Казахстана АУразаев-Курмаши окончил медресе при Яушевской мечети Петропавловска, а позднее работал учителем и т.д. Татарские медресе играли важную роль и в формировании национальной интеллектуальной элиты казахов. Медресе при Чалаказанской мечети окончили известный казахский поэт МЖумбаев, видный представитель казахского духовенства, мулла Кокшетауской мечети Наурызбай-хазрат и др. Нельзя не согласиться с мнением казахского исследователя АААйтмухамбетова, что «татарский язык и проводимая посредством него арабская графика оказывали доминирующее влияние на казахов в противовес русской письменности. Маленькие частные мусульманские школы являлись наиболее удачной формой распространения мусульманского-татарского образования» [цит. по 7, с.47].
Возрастающее значение татарских медресе и мектебов проявилось на рубеже XIX-XX вв. благодаря развитию джадидизма, нового общественно-политического и интеллектуального движения, направленного на реформирование образования и развитие просвещения. Как свидетельствуют
источники того времени, наиболее широкое распространение новометодное обучение получило на севере Казахстана. Здесь под влиянием джадидизма в отдельных медресе и мектебах гг. Петропавловск, Семипалатинск и ряда малых городов региона вводились звуковой метод обучения грамоте, изучение арабского и персидского языков по учебникам и словарям, богословских дисциплин, фикха, логики. Преподавание с элементами джадидизма велось и в медресе при мечетях Уральска. В новометодных и некоторых кадимистских медресе поощрялось изучение русского языка, в отдельных медресе шакирды изучали его в русских классах. В таком классе при медресе «Мутыгия» 3 года учился Г. Тукай [11, с.31]. В 1913 г. первые ученики, обучавшиеся по звуковому методу в медресе №1 Петропавловска, показали хорошие знания по сдаваемым дисциплинам, о чем писала татарская газета «Ишим даласы». В том же году «в 5 медресе и 8 мектебах города работали 15 учителей», при этом многие из них «не принадлежали к духовному сословию» [7, с.46].
В новометодных мектебах вводилась классно-урочная система, изучались татарский и арабский языки, арифметика, давались первоначальные сведения по естествознанию, истории, географии, а в некоторых из них вводился русский язык. Ведущую роль в новометодных мектебах стали играть не муллы (которых приглашали в основном для преподавания основ ислама), а мугаллимы, получившие образование в новометодных медресе. Программы и установки «для них были выработаны на мусульманских съездах 1905 и 1906 гг., проходивших в Нижнем Новгороде. Книги для киргизских школ печатались в Центральном восточном издательстве Казани, а также в Уфе, Оренбурге и других городах» [8, с.129].
Однако большинство медресе и мектебов Казахстана вплоть до 1917 г. сохраняли старометодный характер. После Октябрьской революции, в период становления советской идеологической системы и образования, почти все татарские медресе Казахстана прекратили свое существование. В отличие от медресе, мектебы продолжили свою деятельность и при советской власти. Обучение детей основам мусульманского вероучения проводилось вплоть до начала 1930-х гг. Там, где не было советских школ, муллы получали материальную помощь от государства за обучение грамоте [9, с.229]. После распада СССР в 1991 г. и обретения Казахстаном государственного суверенитета, в местах компактного проживания татар стала возрождаться сеть мектебов в виде воскресных школ для детей и взрослых, в которых изучаются арабские графика и язык, основы ислама и мусульманского вероучения, возобновилось издание учебной литературы для мектебов.
В заключение отметим, что в татарских мектебе и медресе реализовывался важнейший принцип исламского религиозного образования - его доступность для каждого правоверного независимо от его сословного статуса, материального положения и места жительства. Во многом благодаря этому татарские религиозные учебные заведения и духовенство сыграли решающую роль в просвещении не только татарского, но и других народов Центральной Азии, способствовали активизации культурных, литературных и иных связей.
В указанный период татарская культура и татарское образование становятся посредниками для киргизов-кайсаков на пути усвоения ими лучших достижений русской и мировой культуры. В отличие от подобных заведений в других регионах России, татарские медресе и мектебы стали неотъемлемой составной частью не только татарского общества, но и всей мусульманской общины, вышли за пределы внутриэтнических коммуникативных структур и способствовали сохранению национальной идентичности татарского, казахского и других народов.
Литература
1. Балкашин H.H. О киргизах и вообще подвластных России мусульманах. - СПб.: Типография Мин-ва внутр. дел,1887. - 60 с.
2. Валиди Д. Очерк истории образованности и литературы татар (до революции 1917 г.). - Казань, 1992. - 48 с.
3. Васильев A.B. Материалы к характеристике взаимных отношений татар и киргизов. - Оренбург: Типолитография, 1889. - 63 с.
4. Из истории национального образования нерусских народов Поволжья и Приуралья (1870-1910-е гг.). -Казань: Институт татарской энциклопедии и регионоведения АН РТ, 2016. - 276 с.
5. Инфантьев П. Этнографические рассказы из жизни татар, киргизов, калмыков, вогулов, башкир, самоедов. - СПб.: Издание А.Ф. Девриева, 1910. - 262 с.
6. Калимуллина Ф.Г., Миниханов Ф.Г., Насибуллина A.B. Социально-экономическая, общественно-культурная жизнь татар Восточно-Казахстанской области // Вестник Казанского университета культуры и искусств. 2016. - №4. - С. 36-39.
7. Махмутов ЗА Татары г. Петропавловска и Северо-Казахстанской области: история и этнические процессы. - Казань: ЯЗ, 2015. - 156 с.
8. Миниханов Ф.Г., Хабибуллин М.З. Татаро-киргизские культурные связи во второй половине XIX -начале XX вв. // Вестник Казанского государственного университета культуры. - 2014, № 3. - С ..126-130.
9. Татары Казахстана: иллюстрированный энциклопедический справочник | под ред. Р.В.Шайдуллина. -Казань: Институт татарской энциклопедии и регионоведения АН РТ, 2016. - 480 с.
10. Семипалатинские татары. - Семипалатинск: Б.и., 1998. - 23 с.
11. Уральск в судьбе Габдуллы Тукая. - Уральск: Редакционно-издательский отдел ЗКГУ, 2002. - 128 с.
References
1. Balkashin N. N. O kirgizah i voobshhe podvlastnyh Rossii musul'manah. SPb. Tipografija Min-va vnutr. del, 1887. - 60 p.
2. Vasilev AV. Materialy k harakteristike vzaimnyh otnoshenij tatar i kirgizov. Orenburg: Tipo-litografija, 1889. - 63 s.
3. Validi D. Ocherk istorii obrazobannosti i literatury tatar. Kazan, 1992. - 48 s.
4. Iz istorii nasionalnogo obrazobaniya neruskih narodov Povolzhya i Priuralya (1870-1910-e gg.). - Kazan: Institut tatarskoi ensiklohedii i regionovedenija AN RT, 2016. - 276 s.
5. Infantev P. Jetnograficheskie rasskazy iz zhizni tatar, kirgizov, kalmykov, vogulov, bashkir, samoedov. - SPb.: Iz-danie A.F. Devriena, 1910. - 262 s.
6. Kalimullina F.G., Minikhanov F.G., Nasibullina A.B. Socialno-ekonomicheskaga, obshestvenno-kulturnaya zhizn' tatar Vostochno-Kazakstanskoi oblasti 11 Vestnik Kazanskogo universiteta kultury i iskustv. - 2016. - № 4. - s. 36-39.
7. Makhmutov Z.A. Tatary g. Petropablovska b Severo-Kazakstanskoj oblasti: istoriya I etnicheskie prosesy. - Kazan: Yaz, 201S. - 1S6 s.
8. Minikhanov F.G., Khabibulln M.Z. Tataro-kirgizskie kuFturnye svyazi vo-vtoroy polovine XIX - nachale XX vv. 11 Vestnik Kazanskogo universiteta kultury i iskustv. - 2014, №3. - s. 126-130.
9. Tatary Kazachstana: illyustrirovannyi ensiklopedichesky spravochnik | pod red. R.V.Shaidullina. - Kazan: Institut tatarskoi ensiklohedii i regionovedenija AN RT, 2016. - 480 s.
10. Semipalatinskie tatary. - Semipalatinsk, 1998. - 23 s.
11. UraFsk v sudbe Gabdully Tukaya. - Uralsk: Redaksionno-izdatelskiy otdel ZKGU, 2002. - 128 s.
УДК 008 «312»
Т.В.Охотникова КОГДА ИННОВАЦИИ ОБРЕТАЮТ ФОРМУ
Современное время требует рождения необычных идей, креативного взгляда на традиционные вещи. Что получается, когда инновации обретают форму? Об этом статья.
Ключевые слова: инновационная деятельность, творчество, художественное обобщение, образы-символы, интерактивность, креативный подход.
Tatiana V. Okhotnikova WHEN INNOVATION TAKES SHAPE
Modern time requires the birth of unusual ideas, creative view at traditional things. What happens when innovations take shape? This article is about.
Keywords: innovative activity, creativity, artistic generalization, images-symbols, interactivity, creative approach.
Современному обществу требуется интеллектуальная, коммуникативная, инициативная, креативная личность. Сегодня нужны исследователи, мыслители, общительные люди, знающие, заботливые, принципиальные, расширяющие свой кругозор, размышляющие, уверенно рискующие (решительно примеряющие новые роли, генерирующие новые идеи и т.д.]. Эти качества уже характеризуют личность как творческую. А творчество и есть интеллектуальная человеческая активность в труде, в развитии своих способностей, в жизни вообще. Творчество это не только высшая форма самовыражения личности, но и общение с огромным количеством людей, а еще это один из самых эффективных способов «выливания» скопившейся в душе человеческой информации.
В свою очередь, информационная культура для каждого индивида является важным фактором развития. Сегодня миром управляет информация, она влияет на все: нравственные и этические нормы поведения, образованность, воспитание, социализацию личности. Индивидуальность, уникальность, неповторимость, талант, особый дар, свобода изобретательства - это все характеристика человека творческого, наделенного инновационной составляющей.
Разберемся в сути этого понятия. Словари так трактуют его: «осмысленность», «необычность», «эксклюзивность», «само творчество», «самовыражение». Инновационность (нововведение] - в креативном подходе. А что мы называем креативностью? Это способности личности, которые характеризуют готовность его (индивида] к рождению необычных идей (новых], отклоняющихся от традиционных или принятых схем мышления. Это когда человек умеет убирать стереотипы сознания и поведения, норм и ценностей, образа жизни. Он эти стереотипы способен изменить, приобщая боль-ше нового, чем отбрасывая старое. Он изобретает или заимствует новое из других культур, органично вплетая все это в свое творчество. И получает личную культурную картину мира, где образ этого мира будет представлен по своему, через какие-то парадигмы, им же выработанные, сотворенные и, дающие ему возможность адаптироваться к реальной культуре, к реальному миру.
