CC BY
287
ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ, T. II, № 2
НЕЦ НАУКИ?
Размышления о книге Дж. Хоргана «Конец науки»1
ГЕРХАРД ФОЛЛМЕР (Германия)
X X m во о
et ф
с и и
X
ф
X
о.
m х х к с X
=г и
X
ч
x ф
Неверные прогнозы
Юлий Фронтиний (ок. 40-103), талантливый военный инженер, выдающийся государственный деятель, объективный и здравомыслящий писатель, в своем, к сожалению, забытом произведении об искусстве ведения войны пишет, что развитие техники достигло предела и больше нет ничего, что можно было бы совершенствовать, поэтому в дальнейшем он будет игнорировать все идеи относительно новых военных разработок.
В 1811 г. ставший впоследствии знаменитым французский математик Огюстен Луи Коши (1789 - 1857) в своем докладе о границах человеческого познания утверждал, что математика в целом завершена; в лучшем случае полем ее деятельности может быть применение изученного. В геометрии и алгебре, теории чисел и анализе все важное уже от-
Horgan J. The end of science. Facing the limits of knowledge in the twilight of the scientific age. Reading: Addison-Wesley, 1996. Ссылки на эту книгу даны номерами страниц в тексте.
1
крыто2. Однако в дальнейшем - написав более 800 научных трудов! - он стал одним из самых продуктивных математиков всех времен, и это только в области теории функций, одном из разделов анализа!
В 1875 г. один из абитуриентов спросил у профессора физики в Мюнхене Филиппа фон Жолли, следует ли ему изучать физику. Жолли отговаривал его: там нет ничего принципиально нового, что можно было бы открыть. «Остается лишь рассмотрение некоторых частных случаев»3. Абитуриент все же не дал себя запугать: он изучает физику и становится виновником, пожалуй, самой великой революции, которая только произошла в физике, одним из создателей квантовой механики. Это был Макс Планк, который открыл квант действия.
По Альберту Майкельсону (1894), «большинство основополагающих принципов могут быть прочно закреплены, так что последующих достижений можно ожидать главным образом в применении этих принципов...»4. Он пишет об этом в 1902 г., всего лишь за три года до появления теории относительности Эйнштейна и до объяснения им фотоэффекта квантовыми свойствами излучения5.
100 лет назад директор американского патентного ведомства оставил должность на основании того, что все фундаментальные открытия совершены; в дальнейшем на рассмотрение могут быть предложены лишь варианты известных тем; в связи с этим в существовании его поста нет необходимости.
И Уильям Томсон, с 1892 г. лорд Кельвин, отмечает в своем докладе 1900 г., что физика близка к завершению и вскоре ста- S нет точной и закрытой наукой6. 2
о
Диагноз Хоргана 5
с и
В 1996 г. в Америке выходит книга «The end of science» w («Конец науки»). Ее автор Джон Хорган, журналист, пишущий о науке, который на протяжении нескольких лет по праву занимал должность редактора авторитетного ежемесячного жур- х
нала Scientific American, известного в Германии как Spektrum cl
<0
--X
2 Cauchy A.-L. Euvres complètes. IIe Série. T. XV. Paris 1974, 5; цитиру- ц ется на франц. языке в: Meschkowski H.: Richtigkeit und Wahrheit in der jjjj Mathematik. Mannheim: Bibliographisches Institut, 1978, 80. ¡j
3 Suchotin A.K. Kuriositäten in der Wissenschaft? Thun, 1983. S. 36 ^
4 Интерпретируя это, Хорган [39] ссылается на Physics Today (April sj 1968). S. 9. X
5Michelson A.A. Light waves and their uses. Chicago, 1903. P. 23f.
6 Suchotin F. K. Op. cit. Fn. 2. S. 36.
x
x
Ф
der Wissenschaft. Некоторые из его превосходных статей изданы и на немецком языке: о космологии (декабрь 1990), возникновении жизни (апрель 1991), проблемах интерпретации квантовой теории (сентябрь 1992), об объяснимое™ сознания (сентябрь 1994), а вот его многочисленные портреты ученых и философов пока не получили должного внимания.
Из-за этой книги Хоргану пришлось уйти из Scientific American . Что же плохого он совершил? Теперь и Хорган утверждает, что наука достигла конечной точки. Точнее сказать, это конец развития естественных и социальных наук, философии науки, а также лимитологии. Решающую роль в возникновении этого суждения сыграли различные причины. Поэтому первоначально книга должна была называться «The ends of science» («Концы науки»), но Хорган опасался, что множественное число для миллионов читателей, к которым он обращается, может показаться слишком сложным, и ограничился обобщающим «конец».
Книга привлекательна многообразием затрагиваемых в ней тем, изложением в сжатой форме множества личных бесед, в легком, а иногда и дерзком стиле, а также ясностью, с которой приобщают к актуальным научным исследованиям, и, наконец, провокационными тезисами книги.
Как и следовало ожидать, да и к радости Хоргана, книга становится предметом оживленных дискуссий. В английском журнале Nature его тезисы подвергаются резкой критике8. jjj1 Подборка критических материалов содержится в Интернете9. * Книга переводится также и на немецкий язык10. Еще до выхода ш немецкого издания газета Die Zeit запрашивает и публикует ^ отзывы немецких ученых о ней11. Хотя книга Хоргана известна Ф к тому времени лишь немногим авторам, однако содержание статей вполне оптимистично, учитывая то, что не так давно U было и вскоре будет открыто по каждой отдельной дисцип-лине.
Si К сожалению, название книги немецкого издания «На гра-2 ницах знания» совершенно размыто. В нем и речи нет ни о кон-Q. це науки, ни о науке вообще. Подзаголовок также не меняет 2 этого впечатления. Фактически это название может быть про-j| читано таким образом, будто бы книга повествует об откры-С -
£ 7 По H.-J. Queisser в одном из отзывов о книге в Spektrum der
ü Wissenschaft, 11, 1997. S. 138. X 8 Nature, 382 (29.8.1996). P. 769-770.
^ 9http://w ww .edge.org/3 rdc ul ture/h organ/.
10 An den Grenzen des Wissens. Siegeszug und Dilemma der Naturwissenschaften. München, 1997. 463 s.
11 Die Zeit. Nr. 35 (22.8.1997). S. 34-36.
Ф
тых вопросах науки, о проблемах, которые до сих пор остаются нерешенными, но вскоре или вообще когда-нибудь могут быть решены. Но ведь такая книга уже существует12. И только в предисловии указано, о чем, собственно, пойдет речь: «Многое говорит в пользу того, что научная революция принесла такие результаты, что при изучении нашего мира (...) ничего принципиально нового не может быть открыто».
Из диагноза Хоргана естественным образом вытекает прогноз: если нечего больше открывать, тогда научные исследования исчерпаны; в таком случае люди, налогоплательщики, правительства перестанут финансировать научные исследования. Успех науки становится для нее злым роком.
В каждой из глав книги Хорган рассматривает одну из областей науки, но большей частью, конечно, ее «конец». Прогресс, философия науки, физика, космология, эволюционная биология, социальные науки, нейрофизиология, хаос и комплексность (у Хоргана «хаослексность»), лимитология, искусственные системы. Философии науки, а точнее сказать, ее концу, также посвящена отдельная глава, и представлены интересные беседы с Куном, Поппером и Фейерабендом (а ведь ни одного из них уже нет в живых).
Лимитология - дисциплина, изучающая границы человеческого познания. (Более правильным, с точки зрения языка, а именно чисто по-гречески, она должна была бы называться хорологией (Horologie). Это слово предложил в 1994 г. Otto Ресслер на заседании «The limits of scientific knowledge» -jj в институте Санта-Фе, о котором Хорган пишет в своей книге ш [363—392], и, конечно же, под заголовком «Конец лимито- ^ логии». ф
Важным элементом у Хоргана является ироничная наука. 5 Он заимствует это, к сожалению, совершенно неясное понятие ^
из литературоведения, где говорят об ироничных текстах. В этой связи многие или все тексты ироничны, так как вклю-
12Reutterer А. An den Grenzen menschlichen Wissens. Darmstadt, 1990.
v-
X
Ф 1
чают множество семантических полей, ни одно из которых в I
отдельности не является доминирующим. Таким образом, не Ц-
следует воспринимать никакой текст дословно или только X
серьезно. Аналогом могла бы быть еще более ироничная наука, Ц
а именно такая, которая не может быть проверена эмпирически. С
Для описания мира ее тоже не следовало бы больше вое- и
принимать всерьез. К ироничным ученым — наряду со многими ^
другими - он причисляет Стивена Хокинга (Вселенная без на- Ч
чала и конца), Андрея Линде (инфляционная Вселенная), Джо- X
Ф
А
Ф
■И
Л X
на Арчибальда Уиллера (черные дыры, партици-паторная космология), Фреда Хойла (стационарная Вселенная); Хокинга он называет даже «космическим весельчаком» [420].
Прав ли Хорган?
О границах и конце науки и техники, а также искусства и культуры много размышляют и спорят с момента их появления. В подтверждение сказанному приведем два более ранних названия (Дюбуа-Реймон, Геккель) и несколько более поздних, в основном это книги. Статей подобного рода намного больше13.
Однако Юлий Фронтиний, Коши, фон Жолли и Майкельсон глубоко ошибались; вопреки Шпенглеру, Запад не прекратил свое существование, вопреки высказываниям Фукуямы, история не завершена, а разговоры о «постмодернизме» — это всего лишь выход из положения. Чем чаще философы культуры предсказывали подобный конец или считали, что он уже наступил, тем чаще они заблуждались. Ошибся ли Хорган?
13 Литература о «границах» и о «конце» поистине необозрима: Du Bois-Reymond Е. Über die Grenzen des Naturerkennens (1872); Die sieben Welträtsel (1880); Beide in: Vorträge über Philosophie und Gesellschaft. Hamburg, 1974. S. 54-77, 159-187. Здесь появляется знаменитое _ «Ignoramus, ignorabimus». Намного оптимистичнее пишет Ernst Haeckel: Hacckel E. Die Welträtsel (1899) Berlin, 1960; Stuttgart, 1984; Chaitin G. The J8 limits of mathematics. Berlin, 1998; Janich P. Grenzen der Naturwissenschaft. gj< Erkennen als Handeln. München, 1992 (BsR 463) (Собрание сочинений со tt статьей «Grenzen der Naturer-kenntnis», S. 213-237); McGinn C. Die R Grenzen vernünftigen Fragens. Stuttgart, 1996 (English 1993); Medawar P.
ü The limits of science. New York, 1984; Oxford, 1985, paper 1986; Portmann A. An den Grenzen des Wissens. Düsseldorf, Wien, 1974; Rescher N.
Die Grenzen der Wissenschaft. Stuttgart, 1995 (The limits of scicnce, 1984); Vollmer G. Von den Grenzen unseres Wissens // Wissenschaftstheorie im CL Einsatz. Stuttgart, 1993. S. 95-107; Vollmer G. Die Grenzen der Biologie // jjj Biophilosophie. Stuttgart, 1995. S. 33-58; Bihalji-Merin O. Ende der Kunst im X Zeitalter der Wissenschaft? Stuttgart, 1969; Danto A. Kunst nach dem Ende § der Kunst. München, 1996; Elvee R. (Ed.). The end of sciencc? Attack and X defense. Lanham, 1992; Fukuyama F. Das Ende der Geschichte. Wo stehen g wir? München, 1992; Lindley D. Das Ende der Physik. Basel, 1994 (English X 1993); Pietschmann H. Das Ende des naturwissenschaftlichen Zeitalters. Wien, S 1980; Ullstein-TB 34148, 1983; Spengler O. Der Untergang des Abendlandes, jj München, 1918 (Band 1), 1922 (Band II); Stent G.: The end of progress. The end of the arts and sciences // Paradoxes of progress. San Francisco, 1978. ^ P. 15-33,35-59.
Возможны ли сценарии конца науки?
Они могут быть представлены следующим образом:
Ослабление Ее развитие ослабевает Развитие науки перестает быть экспоненциальным, а остается, например, линейным
Стагнация Не наблюдается дальнейший прогресс знания Ведь у каждого поколения достаточно открытий для изучения! Таким образом, наука еще существует, но научные исследования не проводятся
Движение вспять Знание потеряно Средневековье было заинтересовано не в знании, а в исцелении душ; любопытство считалось пороком. Так, на Западе с 400 по 1000 гг. было забыто о том, что Земля имеет форму шара
Крах Наука исчезает Не только нет денег для проведения научных исследований, но и не существует никакого интереса ни к знанию, ни к науке
Диагноз Хоргана о «конце науки» представляет главным образом второй сценарий. В будущем не будет открыто ничего нового, так как больше нечего открывать и так как дальнейшее развитие познания становится все сложнее. Прежние успехи науки обернулись ее закатом. Хорган цитирует как своих единомышленников, так и оппонентов, хотя первых чаще. При рассмотрении наук в разных главах он всегда приходит к одному выводу. Это однообразие неестественно и отрицательно сказывается не только на восприятии материала, но и на убедительности доводов.
Далее мы также рассмотрим отдельно различные науки. И увидим, что определяющим там является все же наличие совершенно разных точек зрения. Прежде всего, на основании того, что некоторые проблемы не могут быть решены в рамках одной дисциплины, нельзя делать выводы о том, что целая дисциплина исчерпала свои возможности. Земельный участок также может быть больше вдоль, чем поперек; тогда в одном направлении можно быстро дойти до конца, а в другом - нет, и, несмотря на то, что он имеет определенные границы, участок может быть бесконечно большим. (Хотя такие участки редко встречаются).
Конец физики?
Утверждения о том, что все основное в физике уже изучено, не единичны. Для начала мы собрали некоторые из них. Как и
с.--X X га ш О ЕС Ф С и и
X
ф
3
а
га х х С
с
X
=г и X с*
эе ф
диагноз Коши о математике, все подобные заявления о физике до сих пор не оправдались. Из этого все же мало что следует о будущем современной науки. Тот факт, что кувшинка за месяц может увеличиваться вдвое, не означает, что ее дальнейший рост может быть произвольным. Ни имеющиеся достижения науки, ни неоправданные прогнозы ее скорого конца не содержат представлений о ее дальнейшем развитии. Можно ли в таком случае вообще говорить о будущем науки?
Ведь допустимо, что мы будем открывать все новые фундаментальные законы и теории, совершать все новые научные революции и осуществлять смены парадигм.
Возможно также, что мы действительно придем к концу. Это может быть обусловлено различными причинами. Перечислим их.
1. Общество просто не выделяет больше денег. Например, ставший предметом многочисленных дискуссий
сверхпроводящий «суперколлайдер» (ББС), который, несмотря на успешное проектирование, так и не был завершен [1, 123]. И здесь имели место различные причины.
2. Возможно действительно отсутствие денежных средств, ши общество просто расставляет другие приоритеты.
В частности, оно может требовать больше практической направленности. Фундаментальные исследования все еще дают прирост знания, но находят меньше практического применения. Это хорошо прослеживается в физике. Ядерная физика ЯК* произвела ядерный реактор, ядерную бомбу, счетчик Гейгера, ф множество медицинских методов лечения; с термоядерным Й синтезом также связаны надежды на долгосрочное его при-ц менение для получения энергии. А что дала физика элемен-Ф тарных частиц? До сих пор она не произвела научной ре-и волюции и не нашла практического применения. А какая поль-
VI/v
ф
за от космонавтики? Даже широко разрекламированная тефло-новая сковорода не внушает доверия, а ведь именно она, вопреки общепринятому мнению, не была побочным продук-
u
x ф
X том космонавтики и появилась в продаже еще раньше14. А что дают космология и астрофизика? Показательной является ста-X тья о космологии, опубликованная в газете «die Zeit». В ней е; сам Рудольф Киппенхан смог назвать в качестве сопутствую-
щего продукта только портативный рентгеновский аппарат.
Я1 Тогда может быть лучше сразу обратить внимание на то, что ^ люди любопытны и что многие науки, особенно космология, К удовлетворяют их любопытство. Это подчеркивает и Киппен-
14 Stichwort «Teflon» // Krämer W., Trenkler G. Lexikon der populären Irrtümer. Frankfurt, 1996; München, 1998.
все явления [31 If.].
Sil«
хан: «Она [космология] является частью нашей культуры, как музыка — и так же, как она, доставляет удовольствие»". Но идеальным было бы конечно соединение теории и практики.
3. Хотя общество еще предоставляет денежные средства, отдачи все меньше не только в процентном соотношении (это при равномерно увеличивающемся объеме знаний неизбежно), но и абсолютно. Это данность, существующая как в теоретико-познавательном, так и в практическом отношении. Проблема уменьшения отдачи науки (diminishing return) рассматривается, прежде всего, Гунтером Стентом16, на которого Хорган опирается в этом и других произведениях.
4. Возможностей нашего интеллекта — с деньгами или без них - просто недостаточно для постижения глубинной структуры мира.
Фундаментальная теория (Теория Всего (Theory Of Everything) = TOE, «формула мира») когда-нибудь будет действительно открыта. При этом отмечается снижение мотивации ||| для продолжения исследований. Это и есть проклятие успеха. В том, что мы даже близки к этому, убеждены многие физики, и это отражено в названиях следующих трудов17. Стивен Хо-кинг в своем вступительном докладе (1980) задает вопрос: «Виден ли конец физики?»18 и отвечает утвердительно, ссылаясь на единую теорию. Некоторые ученые даже считают, что фундаментальная теория уже открыта. Вернер Гейзенберг (1970) считает, что об этом свидетельствует тот факт, что в последнее время не было открыто новых частиц19. Окончательной ^ теорией вполне могла бы стать его нелинейная теория спина х (часто называемая тогда «формулой мира»). Собственно гово- щ ря, и она была бы идеализацией, которая не смогла бы охватить о
"nil
СI ф
к
15 Kippenhahn in: Die Zeit. Nr. 35 (22.8.1997), 34. У
16 Stent G. Paradoxes of progress. San Francisco: Freeman 1978, vor allem X Kap. I: The rise and fall of faustian man. Ф
17 Статьи: Unified field theory: dream becoming reality? // Nature, 278 2 (1979); Physik der Zukunft: die große Vereinigung // Umschau, Januar, 1981, X 3; Vor dem Ziel aller Ziele (ebd.). In der Welt der Physik ist bald alles erklärt // ö" Diskussion in Bild der Wissenschaft, April, 1982. S. 134-152; Die Welt auf x eine Formel gebracht // Bild der Wissenschaft, Juni 1983. Книги: Der Plan j| Gottes (Davies); Theorien für alles (Barrow); Auf dem Weg zur Weltformel j; (Davies/Gribbin). X
18 Hawking S. Ist das Ende der theoretischen Physik in Sicht? // Boslo- jJ ugh J.: Jenseits des Ereignishorizontes. Hamburg: Rowohlt 1985. S. 129-150 X (Original: Is the end in sight for theoretical physics? Cambridge University 4 Press, 1980). X
19 Heisenberg W. Abschluß der Physik? (1970) // Schritte über Grenzen. ® München, 1971. M
■Ii • I
Понятие «завершенной теории» занимает у Гейзенберга важное место20. Эту идею фон Вайцзекер приписывает самому Гейзенбергу"1, но она принадлежит, скорее всего, Вольфгангу Паули. Он пишет о разделах физики, «каждый из которых совершенен в том смысле, что в систему законов природы какого-либо раздела не могут быть включены новые, не изменив содержание уже представленных в ней»22.
Эд Виттен в 1991 г. пишет, что теория суперструн (Super-stringtheorie) является окончательной. Она не принадлежит Виттену, хотя и он внес большой вклад в ее разработку. Хорган точно передает точку зрения Виттена: «Теория Всего слишком прекрасна, чтобы быть ошибочной»23. Такого же мнения придерживается и Стивен Вайнберг. По мнению других, фундаментальная теория еще не открыта, а возможно, даже и не может быть открыта. Так считает Дэвид Линдли, физик, который переключился в своей книге «Конец физики» 4 на журналистику. Он отмечает, что физики теряются в непроверяемых умозрениях. При этом критериями отбора являются уже не эксперимент и тестирование, а только логические требования, такие как непротиворечивость, а также эстетические критерии, такие как простота и элегантность. Нет ничего удивительного в том, что Хорган [118-121] с упоением цитирует подобные высказывания. Физик Фриман Дайсон также считает окончательную теорию химерой [1, 122, 400]. Однако Линдли, как и Хорган, не приводит доводы, опровергающие такую интерпретацию. X"
а Конец космологии?
ш
Между физикой и космологией нельзя провести четкую Ф границу. Обращает на себя внимание то, что физика элемен-и тарных частиц и космология начинают срастаться. Для физики ^ элементарных частиц космос - это «poor man's laboratory» с энергией, которая вообще не может быть произведена в условиях земной лаборатории. После Большого Взрыва было,
Q- 20 Heisenberg W. Der Begriff «abgeschlossene Theorie» in der modernen
2 Naturwissenschaft (1948). Auch a.a.O., 87-94. Die Richtigkeitskriterien der
X abgeschlossenen Theorien in der Physik (1973).
¡2 21 Bopp F. (Hrsg.) Werner Heisenberg und die Physik unserer Zeit.
^ Braunschweig, 1961, 24, aber auch später.
5f 22 Pauli W. Raum, Zeit und Kausalität in der modernen Physik (1934) //
¡J Aufsätze und Vorträge über Physik und Erkanntnistheorie. Braunschweig,
£ 1961 S. 65.
X 2^Horgan, a.a.O. S. 117.
q 24 Lindley D. Das Ende der Physik. Vom Mythos der Großen Vereinheitlichten Theorie. Basel, 1994.
Ш
А'
hi
однако, настолько жарко, что элементарные частицы могли существовать и взаимодействовать друг с другом; таким образом, физика элементарных частиц необходима для реконструкции событий после Взрыва Вселенной. Является ли такое слияние признаком достижения предельных уровней?
По Хоргану [184], золотой век космологии уже прошел. Стандартная модель взорвавшейся однажды и продолжающей расширяться Вселенной может сохраниться; в будущем придется ограничиться, как в ботанике, сбором бесконечного эмпирического материала. Но этот диагноз не окончателен. Ведь мы до сих пор даже не знаем, как произошел Взрыв, конечна или бесконечна Вселенная, будет ли она вечно расширяться или начнет сжиматься! Согласно общей теории относительности, Взрыв представляется частным случаем, в котором температура, плотность, давление должны были быть бесконечны. Если в какой-либо теории физическая величина бесконечна, это всегда является признаком того, что теория несостоятельна. Ведется интенсивный поиск более совершенной теории, включающей и квантовые эффекты; до сих пор ни одна из них не получила признания. Даже если абстрагироваться от космологического расширения, то как далекое прошлое, так и будущее космоса все еще неизвестны. Был ли Хорган разочарован тем фактом, что 3 минуты и 10~23 или даже 10~43 секунд после Взрыва - это одинаково короткие промежутки времени? В действительности же в это время уже происходит почти все то, что определяет структуру и историю нашего мира, и об этом мы ^
все еще слишком мало знаем! I
(В »
Знание о неизвестном? а
ф
Это проблема, которая возникает и в других областях. и Можно ли говорить о границах предмета или дисциплины, если оставаться только в ее рамках? Не стоит ли взглянуть на эти границы извне? Этот вопрос, к сожалению, не рассматривается Хорганом подробно. Его ответ таков, что границы можно * устанавливать и изнутри. (Конечно, здесь необходимо остановиться на временном характере нашего знания). Прекрасным I примером является оригинальное размышление Мартина Хар- ц вита. Оно упоминается у Хоргана [184-186], который, однако, не приводит и не анализирует аргументы Харвита. 5"
о.
т
Предметом рассмотрения Харвита25 является преимущест- ^
венно астрофизика. Он, прежде всего, констатирует то, как Щ
--36
25 Harwit М. Die Entdeckung des Kosmos. Geschichte und Zukunft astronomischer Forschung. München, 1983 (English 1981).
10 Зак. 2250 145
много классов объектов, или «космических феноменов», нам уже известно. На 1981 г. он перечисляет 43 таких класса - это планеты, планетные кольца, спутники, кометы, звезды первой || величины, красные гиганты, белые карлики, пульсары, звездные скопления, галактики с газом и без него. А о существовании плоских звезд и черных дыр нам достоверно неизвестно.
Можно ли определить, как много объектных классов нам неизвестно? На этот вопрос можно получить спонтанно отрицательный ответ. Откуда нам знать, и как мы можем строить предположения о том, что нам неизвестно? Харвит же отвечает на этот вопрос утвердительно! И он пытается определить область неизвестного. Одни феномены нам известны только по одному параметру, сверхновые звезды, например, только посредством видимого света, другие классы объектов - посредством ряда методов: квазары, например, по видимому свету и радиоизлучению. Харвит называет, как много объектов он знает по двум параметрам и как много по одному, и, опираясь на статистический опыт (в большей степени на статистику Пуассона), делает заключение о том, как много классов объектов всего должно быть и как много их еще вообще неизвестны. Харвит выделяет около 130 классов объектов. В 1981 г. 43 из них -почти треть - были известны, две трети - нет.
Это дает возможность получения прогнозов и даже советов о будущих исследованиях. Если придерживаться мнения Хар-вита, то в астрофизике много непознанного! Общее количество I феноменов ограничено, но вплоть до 2200 г. они не будут да-И вать нам покоя. (Тогда около 90 % всех феноменов будут от-
О ЕС
Ф 2
крыты). Наибольшая продуктивность открытий должна прий-
ф тись на 2000 г.; для Харвита все это - еще в будущем, для У нас - это настоящее. Разве это (при всей конечности) плохие ^ перспективы? Благодаря использованию нового мощного телескопа, особенно телескопа Хаббла, и сенсационным результатам, полученным в последние годы этот диагноз находит бле-X стящее подтверждение.
Космология также подпитывается подобными открытиями. X В связи с тем, что космос невозможно исследовать как нечто Б; целое, его необходимо реконструировать из отдельных частей. € Чем больше феноменов известно, тем больше шансов найти а* среди них что-либо значимое для космологии. Ни одно из та-ЗК ких открытий не способно определить однозначно соответст-Э вующую космологическую модель, но чем богаче исходный 2 материал, тем больше космологических моделей может быть исключено. Так наука шагает вперед, и космология не является здесь исключением.
Конец химии?
В книге Хоргана химия практически не рассматривается. Непонятно, с чем это связано. Означает ли это, что она уже давно исчерпана и не стоит дальнейшего упоминания? Или же ее будущее настолько блестяще, что при всем желании - даже в худшем случае - ее конца не видно. Единственным замечанием является ссылка на Гунтера Стента и Лайнуса Полинга: химия ограничена, так как принципы, по которым протекают реакции, известны. В 30-е гг. обнаружилось, что химические соединения могут быть объяснены с точки зрения квантовой механики. Таким образом, цель химии достигнута.
Это довольно смелый аргумент. Так как очевидно, что в течение последних 60-ти лет химия продолжает успешно развиваться и совершенно не видно ее конца. Даже если рассматривать химию как физику электронных оболочек, бесспорным является то, что химия сохранила свою самостоятельность в методическом и организационном отношении.
Следовало бы рассматривать большее количество исследовательских направлений, не исключающих друг друга: во-первых, поиск фундаментальных основ, во-вторых, преодоление многообразия, в-третьих, создание новых искусственных систем, в-четвертых, практическое применение. Может так «случиться», что в рамках какой-либо дисциплины ее фундаментальные основы будут найдены либо объяснены. Химии, как, впрочем, и биологии (см. далее) это удалось. Таким обра- "х зом, решена одна из исследовательских задач. Несмотря на это, еще многое предстоит сделать в трех оставшихся направ- М лениях. ^
Поиск фундаментальных основ какой-либо дисциплины яв- Ф
ляется всегда конечной задачей. Она будет решена при условии достижения надежной связи с последующим уровнем. Это относится - за исключением одной - ко всем опытным наукам. Таким исключением является физика, потому что в ней никогда не знаешь, найдены ли фундаментальные основы, так как X всегда остаешься в ее рамках даже в том случае, если выхо-
и и
X
ф
2
X
ц
дишь на более сложный уровень.
Во многих дисциплинах такая связь была найдена. Означает ли это конец фундаментальных исследований? Должен ли был С Хорган назвать свою книгу «Конец фундаментальных исследо-ваний», рискуя вызвать значительно меньший резонанс? Нет. ^ Фундаментальные исследования в привычном смысле - это е| больше, чем поиск предельных оснований бытия и сознания. Они включают все то, что не имеет практической направленно-сти. (Несмотря на это, можно, конечно, надеяться, что когда-
I ' 1!
Ч
о
ч
ф
а
а
нибудь они найдут практическое применение). Такое понимание предполагает проведение еще многих фундаментальных исследований.
Конец эволюционной биологии?
Биология продвинулась к своим основаниям даже с двух сторон. С одной стороны, в 1859 г. Дарвин заложил теоретическую основу, только благодаря которой она стала единой наукой. С тех пор считается, что вся биология - это эволюционная биология. С другой стороны, в 1952 г. Уотсон и Крик нашли связь молекулярной биологии с биохимией и химией. Таково и название книги о молекулярном биологе Максе Дельбрюке «Атом биолога»26. Здесь имеются в виду основные биологические субстанции (протеины и нуклеиновые кислоты) или биологически активные соединения (аминокислоты и нуклеотиды). Если и далее раскладывать эти элементы, это уже будет являться не сферой биологии, а областью биохимии, органической или даже неорганической химии.
Как и в случае с химией, необходимо отметить, что биология достигла тем самым одной из своих целей. Но означает ли это конец эволюционной биологии, как указывает Хорган в названии своей главы (как всегда, без вопросительного знака)? Ни в коем случае. Прежде всего, спорным является вопрос, совер-З^1 гиенна ли теория естественного отбора и нет ли необходимости * в каких-либо дополнениях. Она таковой не является, и это ут-Ш верждали большинство ученых, на которых ссылается Хорган:
Гоулд, Маргулис, Кауфман, Миллер. Можно и не попытаться -
ф как Ричард Доукинс - сводить все к естественному отбору.
Связь биологии с химией так же плодотворна, как и химии с
С
и
и физикой. Как можно считать биологию завершенной или близ-
кой к концу, учитывая изооилие неисследованных видов, при-знаков, энзимов, генов, процессов, биотопов, экосистем? На-X сколько же спорна и полна белых пятен история возникновения
всего живого, даже в вопросе происхождения человека, кото-
I рый представляет для нас особый интерес!
X
С
| Конец нейрофизиологии?
и
X Во многих случаях Хорган не приводит примеров или аргу-
jj^ ментов конца какой-либо науки, а указывает «лишь» на слож-® -^-
" Fischer Е.Р. Das Atom des Biologen: Max Delbrück und der Ursprung der Molekulargenetik. München, 1988.
ность их проблематики. Нерешенные проблемы приводят к расхождению во мнениях о правильном ответе. В связи с тем, что Хорган - достойным внимания образом - обращается и к ранним исследованиям, он приводит очень различающиеся точки зрения относительно возможности и правильности решения таких проблем. Это относится в особенности к нейрофизиологии. Здесь Хорган цитирует многих философов. Хорган все же не упоминает о нейрофилософии; но этот термин извес-тен из книги Патриции Черчланд27.
В главе о нейрофизиологии приводятся цитаты из Фрэнсиса Крика, Джеральда Эдельмана, Джона Эклса, Роджера Пенро-уза, Марвина Мински, Томаса Нагеля, Колина МакГлина, Дэ- , .1 ниела Деннета, Дэвида Чалмерса, Кристофа Коха. Затрагивая |
тему мозга и сознания, Хорган соглашается с тем, что разъяснения в данном направлении требуют длительного рассмотрения. «Неужели это так сложно?» [303]. Конечно, нет. Однако нам не стоит размышлять сейчас о задачах и возможностях науки на сотни лет вперед. Ведь ответы на такие вопросы не нашли бы отклика в ближайшие десятилетия.
Это относится ко всем сложным системам вне зависимости от того, являются ли они естественными или искусственными, физическими, химическими, социальными или нейрофизиологическими.
Конец математики? ^
X
ге
Вышеупомянутый прогноз Коши не подтвердился, и в дан- в ном случае уже самим Коши. Концу математики Хорган также ц не посвящает отдельной главы, но все же часто цитирует ® Гёделя и Грегори Чайтина в подтверждение тезиса о близости и математики к концу. И это абсолютно объяснимо, так как ма- 5 тематика не является опытной наукой, а лишь конструирует ф свои объекты. Дальнейшее конструирование при этом не огра- 3 ничено; здесь нет необходимости в эмпирической проверке, ^ которая так ограничивает опытные науки. А в связи с тем, что ю математические конструкции не могут быть эмпирически про- Щ
с;
фальсифицировать. Таким образом, математические конструк- х
верены, их невозможно эмпирически ни опровергнуть, ни
=Г
ции не могут устаревать. В связи с этим математика близка у к кумулятивной модели науки, что полностью неприемлемо X
27 Churchland P. Neurophilosophy. Toward a unified science of the mind- Ф^ brain. Cambridge, MA, 1986. ¡¿^
для опытных наук. Это подтверждается в том случае, если и математике знакомо нечто подобное революциям28.
До сих пор не наблюдается ощутимого ослабления интереса к математике или к новому конструированию. Математика является все же инструментарием для опытных наук, конец которых означал бы невостребованность математики.
Конец философии науки?
Здесь упоминаются такие философы науки, как Карл Поп-пер, Томас Кун и Пол Фейерабенд. Хорган приходит к пониманию того, что все их концепции противоречивы сами по себе. Причиной этого является их скепсис по отношению к возможности поиска окончательной истины. Это могло бы заставить их изменить свои взгляды. «В конечном счете, все скептики натыкаются на собственные мечи» [97].
У Хоргана это недостаточно хорошо продумано. Согласно критическому рационализму, и Попперу в частности, объективная истина вполне имеет место быть, и мы фактически можем ее найти, но никогда не будем в ней уверены. В свободной интерпретации это означает только то, что и это утверждение не достоверно, т. е. может быть ошибочным, что достоверное знание все же может существовать. Скепсис не обязательно противоречив. (Противоречивы, т. е. неверны, лишь утвержде-X ния типа «Все утверждения ошибочны», «Я всегда ошибаюсь». Я Но ведь так никто и не считает. Даже самый радикальный ^ скептик или агностик сомневается в возможности познания щ мира или оспаривает ее, но не существование действительных высказываний о мире). Если же, как утверждают Кун и Фейе-
Ф с
ф
и рабенд, объективной истины вообще не существует, а есть ^ только истина в рамках ситуации общения (Витгенштейн), па-
радигмы (Кун), специфического метода (Фейерабенд), то и их
2 мнение не может быть объективной истиной. В таком случае,
* их высказывания, строго говоря, бессвязны и, возможно, даже 0 бессмысленны.
* Непонимание Хоргана проявляется в особенности в том, В что он говорит об абсолютной истине везде, где об истине
только может идти речь [66, 82, 122, 124, 212]. А ведь еще есть
ЙГ разница между абсолютной и обычной истиной, но непонятно
X какая. (На стр. 82 речь идет даже об абсолютной, мистической
5 истине; здесь было бы нелишним дать дефиницию этого поня-
* тия, но это не в стиле Хоргана).
28 Об этом: Gillies D. (Ed.) Revolutions in mathematics. Oxford, 1992.
Пока существует наука, будет существовать и философия науки. В связи с тем, что наша картина прошлой и современной науки не завершена, философия науки обладает широким полем деятельности. Если, однако, в науке действительно не будет происходить новых открытий, то и философия науки не будет представлять большого интереса. Она могла бы еще описывать и объяснять, быть необходимой для передачи знаний, т. е. для научной дидактики. Но советы, как лучше исследовать, как поставить дельные вопросы, как находить совершенно новое, не были бы востребованы. Здесь возникает вопрос: а обеспечивала ли философия науки исследователей такими советами, и прислушивались ли они к ним? Эти вопросы Хорган не затрагивает.
Конец философии?
Философия науки - это философская дисциплина. Если философия науки не закончила свое существование, то и философия не завершена. Конечно, о будущем философии ведутся многочисленные дискуссии. Только одна из них упоминается у Хоргана [98]29. Но и в ней на вопрос о конце философии дается только следующий ответ: «Может быть, да, а может быть, и нет!».
В своей главе о конце философии науки Хорган цитирует Колина МакГина и его книгу «Границы разумного вопроша-ния»30. МакГин рассматривает философию в общем. Говорит || ли он о ее конце? Нет, скорее он считает нерешенными типич- Я ные философские проблемы (у него это сознание, личность, о смысл, свобода воли, априорное знание, познание, истина) не Ч потому, что они были неправильно обозначены, а в связи с тем, щ что их решение выше наших сил. Это смелый тезис, но даже у если он верен, философия не станет излишней. В своей заклю- X чительной главе о будущем философии МакГин утверждает, ф что конца философии нет. В беседе с Хорганом он размышля- 3 ет даже о том, смогут ли молодые люди следующего столетия ^ снова обратиться к гуманитарным наукам. Почему бы тогда и я не к философии? Тогда как же может утверждать Хорган [97,
Нерешенные проблемы есть во всех дисциплинах, но ни од-
101], что МакГин объявил о конце философии? Ш
С X
на из них не прекратила своего существования. В математике ЕГ
X
29 Baynes K. u. a. (Eds.) After philosophy: end or transformation? Cam- 9 bridge, MA, 1987. *
30 McGinn C. Die Grenzen vernünftigen Fragens. Stuttgart, 1996 (Problems in philosophy. The limits of inquiry. Oxford, 1993).
невозможность решения некоторых проблем даже доказуема, например, задачи на построение в геометрии, алгебраические уравнения или проблемы их решения. Так же и в физике многие законы природы могут трактоваться как область невозмож-|| ного. Так, закон сохранения энергии запрещает существование вечного двигателя31. Другие дисциплины, в особенности философия, далеки от подобных доказательств невозможности; в них, как правило, можно только указать на то, что проблема долгое время, возможно даже в течение столетий, не может быть решена. Но что же из этого следует? С одной стороны, многие проблемы были все же решены, хотя и по прошествии долгого времени; тогда, как правило, образовывалась самостоятельная научная дисциплина. С другой стороны, возникают все новые проблемы, которые обусловлены также и найденными решениями. Почему же в философии должно быть иначе? Хорган не дает ответа на этот вопрос.
Мое резюме
Естественные науки зародились в мире средних величин, в мезокосмосе. Впоследствии они вышли за рамки этого мезо-космоса в малое, большое, сложное. Чем дальше они продвигались, тем больше удалялись от ранее найденных структур. Поэтому дальнейшее развитие будет все сложнее. Границы прояв-2 ляются в предельно большом и предельно малом. Но там X все меньше становится практического применения науки. £ В связи с этим ослабевание научного интереса продиктовано О двумя причинами: снижением теоретического и практического § роста.
В Но это не относится к области сложного. Мы далеки от то-
Й го, чтобы окончательно исследовать эти системы. Это относит-* ся не только к таким естественным системам, как клетка, оргазм низм, мозг, общество, но и к искусственным системам, к арте-фактам. В мире, однако, нет ничего бесконечно сложного; О. существующей и производной конечной сложности достаточно, чтобы заниматься этим целые десятилетия. А заглядывать на X столетия вперед у нас просто нет необходимости.
§ Перевод Е. Е. Суховой
под редакцией А. Г. Егорова.
31 Vollmer G. Gelöste, ungelöste und unlösbare Probleme. Zu den Bedingungen wissenschaftlichen Fortschritts // Wissenschaftstheorie im Einsatz. Stuttgart, 1993. S. 183-210.
