CC BY
4
ЭТНОЛОГИЯ, ЭТНОГРАФИЯ
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2024. Т. 11, № 2 (42). С. 141-147. УДК 902
Б01 10.24147/2312-1300.2024.11(2).141-147
Ю. И. Михайлов, А. Г. Селезнев
КОНЬ И ЛЫЖИ В КУЛЬТУРНО-ХОЗЯЙСТВЕННОЙ ПРАКТИКЕ НАСЕЛЕНИЯ ЮГА ЗАПАДНОЙ СИБИРИ (НАЧАЛО II ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ ДО Н. Э.)*
Скульптурное навершие ножа из могильника у пос. Ростовка удостоверяет возможность транспортного использования лошади населением западносибирской лесостепи в начале II тысячелетия до н. э. Типологический анализ фактического материала позволил выявить сценарии взаимодействия в условиях технологической конкуренции сейминско-турбинских и синташтинских сообществ. Это соперничество обусловило формирование оригинального хозяйственного уклада на юге Западной Сибири в начале II тысячелетия до н. э., в исторической перспективе определившего сложение южносибирского лесного культурного комплекса.
Ключевые слова: конь; лыжи; технологическая конкуренция; южносибирский культурный комплекс.
О принципиальной возможности использования упряжной лошади для буксировки лыжника свидетельствует сюжет скульптурного навершия на ноже из могильника эпохи бронзы у пос. Ростовка. Держась за постромки, лыжник скользит вслед за лошадью. В литературе обсуждалась идея того, что этим приёмом могли пользоваться и сейминские воины, и их противники [1, с. 34]. Тем не менее вопрос о том, что стоит за ростовкинской композицией - историческая реальность или художественный вымысел - на данный момент не имеет окончательного решения [2, с. 6-9]. Исследовательскую перспективу определяет проблема реконструкции историко-культурных условий, в которых пешие лыжники начали использовать упряжных лошадей. В интересах объективности итоговых суждений привлечение археологических свидетельств будет строиться на основе перекрестного анализа материалов двух могильников: Ростовка и Каменный Амбар-5. В этом случае
будут сопоставляться не археологические культуры, а особенности культурной практики двух реально существовавших социумов. Этнографические источники будут использованы в рамках уже существующих типологических подходов.
* * *
Как известно, лыжи занимали особое место в культуре населения, в хозяйственной жизни которого доминировала или играла большую роль охота. Скользящие лыжи являются специализированной и, вероятно, наиболее совершенной формой, приспособленной к охотничьему промыслу.
Использование лошади существенно расширило транспортные возможности зимней охоты. Уже достаточно давно В. И. Мо-шинская в композиции ростовкинского на-вершия увидела иллюстрацию к сюжету из фольклора нарымских хантов о совместном использовании лошади и лыж для транспортировки охотничьей добычи1. Аналогичная
* Исследование проведено в рамках проекта НИР Института археологии и этнографии СО РАН № FWZG-2022-0002.
© Михайлов Ю. И., Селезнев А. Г., 2024
практика транспортного использования лыж и коня была зафиксирована в традиционной культуре охотников Барабы [3, с. 94-95; 4, с. 112-113].
И. В. Ковтун определил сюжет конной буксировки ростовкинского лыжника как «ранневесенний эквивалент» индоарийских колесничных состязаний, приуроченных к началу Нового Года. Он специально отметил, что у ростовкинского персонажа изображены лыжи-голицы, которые использовались при весенней охоте по талому снегу и насту [5, с. 36-37]. По наблюдениям А. Г. Селезнева, они похожи на лыжи саяно-алтайского типа2 -скользящие, прямые, со слабоизогнутым носком. На правой лыже отчётливо видно возвышение, которое можно трактовать как изображение ступательной площадки [2, с. 9].
В среде Саяно-Алтайских охотничьих сообществ в качестве материала при изготовлении полозных средств транспорта широко использовалась древесина из черёмухи и рябины. На Алтае у челканцев основу лыж-подволок делали из различных пород дерева, но предпочтение отдавалось рябине и черёмухе. Возвышение ступательной площадки зачастую было покрыто прямоугольным куском бересты. Из черёмухи изготавливали основу лыж кумандинцы Солтонского р-на Алтайского края. Шорцы Горной Шории, так же как и тубалары Северного Алтая, лучшими считали лыжи из черёмухи. В таёжной Хакасии охотники свои лыжи делали из черёмухи (ны-мырт агаши), значительно реже - из осины. Интересно, что очень важная конструктивная деталь ручных охотничьих нарт, получивших распространение на Саяно-Алтае и сопредельных территориях, - вязки, скрепляющие попарно копылья, - также практически повсеместно изготавливались из черёмуховых прутьев. В Причулымье, таёжной Хакасии и на Алтае черёмуха в качестве строительного материала применялась и для других деталей нарты, например, нащепа или бортов кузова3.
Выбор в пользу черёмухи и рябины обусловлен особыми качествами древесины этих пород. Древесина черёмухи тяжёлая, крепкая, гибкая и прекрасно режется во всех направлениях. При обработке свежей древесины ощущается специфический миндальный запах, похожий на запах рябиновой древесины. После хорошей просушки она не коро-
бится, не трескается, хорошо переносит контакт с водой и противостоит гниению. В погребении могильника елунинской культуры Телеутский Взвоз - I (мог. 45) древесина рябины ^огЬш 81Ьтсш) была использована для изготовления рамы погребальной подстилки. В этом некрополе (мог. 29) был обнаружен бронзовый втульчатый двухлопастной наконечник стрелы с нервюрой, украшенной ёлочным орнаментом. Для отливки подобного наконечника предназначалась литейная форма (мог. 21) из могильника у пос. Ростовка4. Среди комплексов могильника Ростовка специально отметим погребение мужчины (мог. 34), которого сопровождали кельт и вильчатое копьё с крюком. Рукоять кельта была сделана из черёмухи (Ра^ гасешо8а), причём вместе с ней обнаружены фрагменты бересты [6, с. 48-49, 89]. Совместное использование этих материалов позволяет предполагать, что рос-товкинский лыжник мог скользить на черёмуховых лыжах со ступательной площадкой, покрытой берестой.
* * *
Согласно новейшим данным, полученным большой интернациональной командой палеозоологов, генетиков и археологов, родина всех современных домашних лошадей располагалась в степях Западной Евразии, преимущественно в низовьях Волги и Дона, в любом случае восточнее нижнего Дуная и южных Карпат. Начиная со II тысячелетия до н. э., домашние лошади стремительно распространились по Евразии, сменив почти все локальные популяции. Одновременно со становлением коневодства происходило формирование и распространение конского снаряжения и транспорта, представленных, в частности, в памятниках синташтинской культуры [7, р. 634-640].
Скульптурная сцена на ноже из Ростов-ки документирует знакомство пеших охотников-лыжников с возможностями транспортного использования лошади. Для реконструкции ситуации, в которой произошёл исторически значимый контакт двух культурных традиций, могут быть предложены два возможных сценария взаимодействия с синташтинским населением, которое раньше других стало использовать конную упряжку. Эти сценарии, по сути, - механизмы заимствования и обмена, которые не исклю-
чают друг друга и анализируются в целях всестороннего исследования проблемы.
Первый сценарий предполагает усвоение навыков коневодства в условиях конфликтного противостояния. Для реконструкции особенностей транспортного использования лошади в лесостепной полосе Западной Сибири уже привлекались североамериканские материалы [1]. Существенно, что историко-культурные свидетельства из Нового Света отразили перемены, связанные с транспортным использованием лошади у обществ, не имевших собственных навыков коневодства. В условиях заимствования этой практики индейцы юга степей похищали не только лошадей, но также мексиканцев и испанцев, которых превращали в пастухов и учителей в обращении с лошадьми . Второй сценарий предполагает результативное усвоение коневодческой практики в ходе налаженных тор-гово-обменных операций. Предполагается, что чужие изделия могли появляться у сей-минско-турбинских коллективов не только в результате военного захвата, но и мирным путём [8, с. 224]. Применительно к теме настоящей работы особый интерес представляют изделия, связанные с синташтинским «колесничным комплексом».
Вместе с эмблематичным ростовкин-ским ножом (мог. 2) обнаружены кусок горного хрусталя, а также бусы из нефрита и бирюзы [6, с. 7, рис. 7]. Хрусталь, как и бусы из этих минералов, представлен в синташ-тинских и петровских погребальных ком-плексах6. Особо отметим находки нефритовых бус и хрусталя в погребальных комплексах синташтинского могильника Каменный Амбар-5 в Южном Зауралье [9, с. 63, 156].
Ещё один кристалл горного хрусталя в могильнике Ростовка был обнаружен вместе со скоплением литейных форм (мог. 21), предназначенных для отливки втульчатого наконечника стрелы с нервюрой, украшенной елочным орнаментом, и втульчатого долота с желобчатой рабочей частью [6, с. 3031, рис. 36-3, рис. 38-2, 3]. Поскольку эти типы изделий уникальны для сейминско-тур-бинских комплексов, их можно рассматривать как технологически оригинальные реплики синташтинских черешковых наконечников стрел, снабженных нервюрой с ёлочным литым орнаментом, и кованых втульча-
тых долот. Это относится и к ростовкинско-му кинжалу с выделенным черенком и продольной нервюрой на клинке, который отлит по чужеродной модели из оловянной бронзы [6, рис. 28; 8, с. 194]. Существенно, что нетипичный для синташтинских изделий кинжал с уплощенной нервюрой на клинке обнаружен в насыпи кургана 3 могильника Каменный Амбар-5 [9, илл. 58-2].
Кроме формы для отливки втульчатого долота в Ростовкинском могильнике обнаружены три стамески, отлитые из оловянной бронзы [8, с. 128, 301]. Серия орудий этого типа - особенность коллекции бронз из Рос-товки и может рассматриваться как следствие контактов с синташтинским населением. Одна из стамесок (мог. 24) была найдена вместе с импортным ножом с ромбической пяткой черенка и продольным ребром жёсткости по клинку. Три сходных ножа представлены в комплексах могильника Каменный Амбар-57. Находки из Ростовки достаточно показательны, поскольку орудия деревообработки имеют прямое отношение к «колесничному комплексу» как часть его «технологического пакета». Показательно, что в могильнике Каменный Амбар-5 (курган 2, могильная яма 8) стамеска была обнаружена в заполнении «колесного» углубления [9, с. 36, илл. 30-4].
В общем ряду соответствий укажем две костяные пластины лат из могильника Каменный Амбар-5, аналогичные тем, что обнаружены в трёх погребальных комплексах могильника Ростовка [6, с. 88-89; 9, с. 14, илл. 13-1, 2]. По мнению исследователей, в могильнике Каменный Амбар-5 представлены достоверные свидетельства использования сложного лука, появление которого стало следствием усиления защитного дос-пеха. Сходное наблюдение было сделано применительно к находкам роговых деталей лука из погребения литейщика в могильнике Сопка 2 в Среднем Прииртышье. В общем контексте отметим находку двух литых наконечников копий сейминско-турбинского облика и двух наборов стрел (мог. 9) в син-таштинском кургане могильника Халвай 3. По мнению авторов исследований, мышьяковистые бронзы, из которых отлиты наконечники копий, позволяют допустить, что син-таштинские мастера пытались работать по чужим технологиям8.
ISSN 2312-1300
143
Типологический анализ различных категорий изделий позволяет предполагать существование технологической конкуренции между сейминско-турбинскими и синташтин-скими сообществами. В условиях устойчивых контактов она определенно отразилась в параллельном развитии средств нападения и защиты. Одной из форм технологического соперничества стало соревновательное подражание, при котором чужая форма или конструктивное решение совершенствовались в результате применения собственных технологических и технических приёмов. Под этим углом зрения упряжные лошади, несомненно, были одним из важнейших конкурентных преимуществ. Фигурка ростов-кинского конного лыжника, вероятно, демонстрирует собственный технологический приём использования тягловой силы обученного животного.
В данной связи особое значение приобретает изображение саней с конной упряжкой в петроглифическом комплексе урочища Молдажар в Восточном Казахстане. Очевидно, молдажарская композиция демонстрирует вариант конструктивных технологических новаций, основанных на сочетании лошадей и полозных средств транспорта9. Примечательно, что В. А. Новоженов отметил типологическую параллель между данным изображением и сюжетом ростовкинской композиции [10, с. 389, рис. 1].
* * *
Типологический анализ фактического материала позволяет предполагать, что освоение навыков коневодства сейминско-турбин-скими коллективами происходило в условиях технологической конкуренции с синташтин-скими сообществами в начале II тысячелетия до н. э. В процессе этого соперничества, посредством соревновательного копирования, заимствовались и адаптировались чужие культурные новшества. Поэтому использование тягловой силы лошади в сейминско-турбин-ской практике получило оригинальное технологическое решение. Очевидно, что эффективное приспособление чужой культурной практики к собственному хозяйственному укладу невозможно без сопутствующего технологического и технического сопровождения. Подтверждением этому служат функционально усовершенствованные типы синташ-
тинских (евразийских) металлических изделий в могильнике Ростовка.
Специализированное коневодство и высокий уровень металлообработки в экосистеме западносибирской лесостепи, вероятно, сочетались в рамках единого хозяйственного уклада, основанного на сезонном чередовании хозяйственных и производственных технологических циклов. Основу хозяйственной деятельности сейминско-турбинских сообществ составляло серийное стандартизированное металлопроизводство (тонкостенное литьё оловянной бронзы), которое инструментально обеспечивало эффективную охоту на мясного и пушного зверя [11]. Эти виды хозяйственной деятельности оригинально сочетались с коневодством, которое удовлетворяло транспортные и пищевые потребности охотничьего хозяйства. Не менее важно то, что транспортная лошадь повысила мобильность сеймин-ско-турбинских объединений. Данный хозяйственный уклад стал результатом оптимальной адаптации к конкретным природно-климатическим условиям.
На эпохальном срезе он предопределил дальние миграции сейминско-турбинских коллективов вдоль лесных массивов и, как следствие, широкое распространение прогрессивных технологий металлопроизводства к западу от Уральских гор. В исторической перспективе он стал основой формирования «южносибирского лесного культурного комплекса» [2; 12]. Последний в сложившемся виде базировался на сочетании присваивающих форм экономики - охоты на мясного и пушного зверя и собирательства; коневодства, призванного обеспечить транспортные потребности охотничьего промысла; развитой для своего времени металлургии и металлообработки. Широкое и устойчивое распространение данного комплекса было характерно для леостепных, южно- и горнотаёжных районов Сибири. Можно предполагать, что его истоки уходят в эпоху бронзы и связаны с развитием культур коневодов и металлургов, представленных, в частности, в рамках сейминско-турбинского транскультурного феномена.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Мошинская В. И. Современное состояние вопроса о роли южного компонента в древней
культуре Крайнего Севера и Западной Сибири // Этнокультурная история населения Западной Сибири. - Томск : ТГУ, 1978. - С. 38-39; ср.: Пе-лих Г. И. Происхождение селькупов. - Томск : ТГУ, 1972. - С. 280-281.
2 Об этом типе: Антропова В. В. Лыжи // Ис-торико-этнографический атлас Сибири. - М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1961. - С. 84, 86, 97-98.
3 См.: Селезнев А. Г., Селезнева И. А., Бельги-баев Е. А. Мир таежных культур юга Сибири (Традиционное хозяйство и сопутствующие компоненты жизнедеятельности). - Омск : Издат. дом. «Наука», 2006. - С. 99-108; а также: Тюрки таёжного Причулымья: Популяция и этнос / Э. Л. Львова и др. - Томск : Изд-во ТГУ, 1991. -С. 75; Назаров И. И. Кумандинцы: традиционное хозяйство и материальная культура. - Барнаул : Алт. дом печати, 2013. - С. 44-45; Потапов Л. П. Очерки по истории Шории. - М. ; Л. : Изд-во Акад. наук СССР, 1936. - С. 65; Потапов Л. П. Охотничий промысел алтайцев: Отражение древ-нетюркской культуры в традиционном охотничьем промысле алтайцев. - СПб. : Изд-во МАЭ РАН, 2001. - С. 81.
4 См.: Елунинский археологический комплекс Телеутский Взвоз - I в Верхнем Приобье: опыт междисциплинарного изучения. - Барнаул : Изд-во Алт. ун-та, 2016. - С. 159, 229-230.
5 Подробнее см.: Аверкиева Ю. П. Индейское кочевое общество ХУШ-Х1Х вв. - М. : Наука, 1970. - С. 27-28.
6 См.: Куприянова Е. В., Зданович Д. Г. Древности лесостепного Зауралья: могильник Степ-
ное VII. - Челябинск : Энциклопедия, 2015. -С. 44; Логвин А. В., Шевнина И. В. О совместных синташтинских погребениях могильника Беста-мак // Человек и Север: антропология, археология, экология. - Тюмень, 2018. - Вып. 4. - С. 133.
7 Восьмой тип по: Дегтярева А. Д. История металлопроизводства Южного Зауралья в эпоху бронзы. - Новосибирск : Наука, 2010. - С. 111, рис. 51.
8 См.: Костюков В. П., Епимахов А. В., Не-лин Д. В. Новый памятник средней бронзы в Южном Зауралье // Древние индоиранские культуры Волго-Уралья (II тыс. до н. э.). - Самара : Изд-во СамГПУ, 1995. - С. 176; Молодин В. И., Ша-тов А. Г. К реконструкции военного дела носителей кротовской культуры // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - 2000. - № 6. - С. 358-365; Шевнина И., Логвин А. Могильник эпохи бронзы Халвай III в Северном Казахстане. - Астана : [б. и.], 2015. - С. 147.
9 Одним из таких вариантов, вероятно, было использование импровизированных нарт из скрепленных (диагонально связанных) между собой по боковой грани пары охотничьих лыж. Такие временные нарты широко применялись в быту охотников Евразии. По письменным источникам они известны ещё с эпохи Средневековья. Буксировка этих нарт осуществлялась с помощью специальных отверстий в носках лыж, периодически они могли подпрягаться к лошади. См.: Селезнев А. Г., Селезнева И. А., Бельгибаев Е. А. Указ. соч. С. 109-112.
ЛИТЕРАТУРА
1. Кожин П. М. Сибирская фаланга эпохи бронзы // Военное дело населения юга Сибири и Дальнего Востока. - Новосибирск : Наука, 1993. - С. 16-40.
2. Селезнев А. Г. Конный лыжник бронзового века: ещё раз о культурно-исторической интерпретации композиции навершия ростовкинского ножа (к 90-летию В.И. Матющенко) // Вестник археологии, антропологии и этнографии. - 2019. - № 1 (44). - С. 5-14.
3. Селезнев А. Г. Барабинские татары: истоки этноса и культуры. - Новосибирск : Наука, 1994. - 175 с.
4. Селезнев А. Г., Селезнева И. А., Бельгибаев Е. А. Мир таежных культур юга Сибири (Традиционное хозяйство и сопутствующие компоненты жизнедеятельности). - Омск : Издат. дом. «Наука», 2006. - 260 с.
5. Ковтун И. В. Конь и лыжник. - Томск : Изд-во ТГУ, 2012. - 128 с.
6. Матющенко В. И., Синицина Г. В. Могильник у деревни Ростовка вблизи Омска. - Томск : ТомГУ, 1988. - 136 с.
7. Librado P., Khan N., Fages A. et al. The origins and spread of domestic horses from the Western Eurasian steppes // Nature. - 2021. - № 598. - P. 634-640.
8. Черных Е. Н., Кузьминых С. В. Древняя металлургия Северной Евразии (сейминско-турбинский феномен). - М. : Наука, 1989. - 320 с.
9. Епимахов А. В. Ранние комплексные общества севера Центральной Евразии (по материалам могильника Каменный Амбар-5). Книга 1. - Челябинск : Челяб. дом Печати, 2005. - 192 с.
10. Новоженов В. А. Боевые сани и колесницы Молдажара // Евразия в энеолите - раннем средневековье (инновации, контакты, трансляции идей и технологий). - СПб. : ИИМК РАН, 2022. - С. 387-391.
11. Михайлов Ю. И. О функциональном назначении сейминско-турбинских наконечников копий с крюком // Теория и практика археологических исследований. - 2021. - Т. 33, № 4. - С. 30-44.
12. Селезнев А. Г. Конь и металл: экологические аспекты формирования лесных и таёжных культур юга Сибири // Известия Алтайского государственного университета. - 2009. - № 4/3. - С. 191-195.
ISSN 2312-13QQ
145
Сведения об авторах
Михайлов Юрий Иннокентьевич - доктор исторических наук, старший научный сотрудник
Научно-производственное объединение «АрхеоПолис» (Кемерово, Россия) Адрес для корреспонденции: 650000, Россия, Кемерово, Красная ул.,5
E-mail: [email protected] РИНЦ AuthorlD: 73461 ORCID: 0000-0003-4016-4563
Селезнёв Александр Геннадьевич - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник
Институт археологии и этнографии СО РАН (Омск, Россия)
Адрес для корреспонденции: 644024, Россия, Омск, пр. К. Маркса, 15
E-mail: [email protected]
РИНЦ AuthorlD: 75567
ORCID: 0000-0001-6096-7190
Scopus AuthorlD: 56529191100
WoS ResearcherlD: G-8334-2016
Информация о статье
Дата поступления 28 августа 2023 г.
Дата принятия в печать 16 апреля 2024 г.
Для цитирования
Михайлов Ю. И., Селезнев А. Г. Конь и лыжи в культурно-хозяйственной практике населения юга Западной Сибири (начало II тысячелетия до н. э.) // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2024. Т. 11, № 2 (42). С. 141-147. й01: 10.24147/2312-1300.2024.11(2).141-147.
A.G. Seleznev, Yu.I. Mikhailov
HORSE AND SKIS IN CULTURAL AND ECONOMIC PRACTICE SOUTH OF WESTERN SIBERIA POPULATION (THE BEGINNING OF THE II MILLENNIUM BC)
The sculptural knife finial from a burial ground near the village of Rostovka certifies the possibility of the transport use a horse by the population of the West Siberian forest-steppe at the beginning of the II millennium BC. The academics perspective of the proposed study is determined by the problem of reconstructing the probable cultural and historical conditions beginning using the harness horses by the foot hunters-skiers. Two probable scenarios of mastering horse-breeding skills are proposed for the reconstruction of the historical and cultural situation according to archaeological and ethnographic sources.
The typological analysis the factual material equally allows the implementation of both scenarios in the conditions of technological competition the Seima-Turbino and Sintashta communities. This competition determined the formation of the original economic structure in the south of Western Siberia at the beginning of the II millennium BC. The close relationship metal-production, transport horse breeding and hunting was its specificity. Specialized horse breeding and a high level of metalworking in the ecosystem of the West Siberian forest-steppe were probably combined within a single economic structure based on seasonal alternation of economic and production technological cycles. The basis of the economic activity of the Seima-Turbino communities was serial standardized metal production (thin-walled casting of tin bronze), which instrumentally provided effective meat and fur hunting. Its determined the South Siberian forest cultural complex formation in a historical perspective.
Keywords: horse; skis; technological competition; South Siberian cultural complex.
REFERENCES
1. Kozhin P.M. Sibirskaya falanga epokhi bronzy [Siberian phalanx of the Bronze Age]. Voennoe delo naseleniya yuga Sibiri i Dal'nego Vostoka [Military affairs of the South Siberia and the Far East population], Novosibirsk, Nauka Publ., 1993, pp. 16-40. (in Russian).
2. Seleznev A.G. Konnyi lyzhnik bronzovogo veka: eshche raz o kul'turno-istoricheskoi interpretatsii kompozitsii navershiya rostovkinskogo nozha (k 90-letiyu V.I. Matyushchenko) [A horse-skier of the bronze age: a reappraisal of the cultural and historical interpretation of the decorative finial on a dagger from Rostovka, Western Siberia (on the 90th anniversary of the birth of Vladimir I. Matyushchenko)]. Vestnik
arheologii, antropologii i etnografii [The Messenger of Archaeology, Anthropology and Ethnography], 2019, no. 1 (44), pp. 5-14. (in Russian).
3. Seleznev A.G. Barabinskie tatary: istoki etnosa i kul'tury [Baraba Tatars: the origins of ethnos and culture], Novosibirsk, Nauka Publ., 1994, 172 p. (in Russian).
4. Seleznev A.G., Selezneva I.A., Belgibaev E.A. Mir taezhnykh kul'turyuga Sibiri (Traditsionnoe khozyaistvo i soputstvuyushchie komponenty zhiznedeyatel'nosti) [The world of Southern Siberia taiga cultures (Traditional economy and related components of life)], Omsk, Publishing house "Nauka", 2006, 260 p. (in Russian).
5. Kovtun V.I. Kon' i lyzhnik [The horse and the skier], Tomsk, TSU Publishing House, 2012, 128 p. (in Russian).
6. Matyushchenko V.I., Sinitsyna G.V. Mogil'nik u derevni Rostovka vblizi Omska [The village Rostovka Burial ground near Omsk], Tomsk, TSU Publishing House, 1988, 136 p. (in Russian).
7. Librado P., Khan N., Fages A. et al. The origins and spread of domestic horses from the Western Eurasian steppes. Nature, 2021, no. 598, pp. 634-640.
8. Chernykh E.N., Kuzminykh S.V. Drevnyaya metallurgiya Severnoi Evrazii (seiminsko-turbinskii fenomen) [Ancient metallurgy of Northern Eurasia (Seima-Turbino phenomenon)], Moscow, Nauka Publ., 1989, 320 p. (in Russian).
9. Epimakhov A.V. Rannie kompleksnye obshchestva severa Tsentral'noi Evrazii (po materialam mogil'nika Kamennyi Ambar-5). Kniga 1 [Early complex societies of the Northern Central Eurasia (based on the materials of the Kamennyi Ambar-5 burial ground). Book 1], Chelyabinsk, Chelyabinsk Printing House, 2005, 192 p. (in Russian).
10. Novozhenov V.A. Boevye sani i kolesnitsy Moldazhara [Fighting sledges and chariots of Moldazhar]. Evraziya v eneolite - rannem srednevekov'e (innovatsii, kontakty, translyatsii idei i tekhnologii) [Eurasia in the Eneolithic - Early Middle Ages (innovations, contacts, transmission of ideas and technologies)], Saint Petersburg, IIMK RAN Publ., 2022, pp. 387-391. (in Russian).
11. Mikhailov Yu.I. O funktsional'nom naznachenii seiminsko-turbinskikh nakonechnikov kopii s kryukom [On the functional purpose of the Seima-Turbino spearheads with a hook]. Teoriya i praktika arkheologicheskikh issledovaniy [Theory and practice of archaeological research], 2021, no. 33-4, pp. 30-44. (in Russian).
12. Seleznev A.G. Kon' i metall: ekologicheskie aspekty formirovaniya lesnykh i taezhnykh kul'tur yuga Sibiri [Horse and Metal: Ecological Aspects of Formation of Forest and Taiga Cultures in the Southern Siberia]. Izvestiia Altaiskogo gosudarstvennogo universiteta [News of Altai State University], 2009, no. 4-2, pp. 141149. (in Russian).
About the authors
Yuri I. Mikhailov - Doctor of Historical Sciences, Professor, Senior Researcher
Scientific and Production Association "ArcheoPolis" (Kemerovo, Russia) Postal address: 5, Krasnaya ul., Kemerovo, 650000, Russia
E-mail: [email protected] RSCI AuthorlD: 73461 ОRCID: 0000-0003-4016-4563
Alexander G. Seleznev - PhD in Historical Sciences, Senior Researcher
Institute of Archaeology and Ethnography of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences (Omsk, Russia)
Postal address: 15, K. Marksa pr., Omsk, 644024, Russia
E-mail: [email protected] RSCI AuthorlD: 75567
Article info
Received August 28,2023
Accepted April 16, 2024
For citations
Seleznev A.G., Mikhailov Yu.I. Horse and Skis in Cultural and Economic Practice South of Western Siberia Population (the Beginning of the II Millennium BC). Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2024, vol. 11, no. 2 (42), pp. 141-147. DOI: 10.24147/2312-1300.2024.11 (2).141-147 (in Russian).
ОRCID: 0000-0001-6096-7190 Scopus AuthorlD: 56529191100 WoS ResearcherlD: G-8334-2016
ISSN 2312-1300
147
