CC BY
102
КОМПОЗИЦИОННО-СИНТАКСИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ КАК МЕТОД ИЗУЧЕНИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА
О.С. ЗАВЬЯЛОВА
Кафедра русского языка и методики его преподавания Российский университет дружбы народов ул. Миклухо-Маклая, б, 117198 Москва, Россия
В статье излагаются основные положения теории коммуникативных регистров -композиционно-смысловых единиц текста, чередованием и взаимодействием которых организуется композиция любого текста. На примере двух текстов продемонстрированы возможности регистрового анализа. Автором обосновывается целесообразность и значимость использования данного метода изучения текста на уроках русского языка и литературы в школе.
К.И. Чуковский в своей книге о русском языке писал, что важнейшая задача школьной словесности - научить учащихся «самостоятельности суждений», «внушить школярам эмоциональное, живое отношение к искусству» /8/. При этом Чуковский подчеркивал, что эта задача практически не выполнима, если у ребят не развито бережное и внимательное отношение к языку.
В наши дни слова знаменитого писателя и филолога нисколько не утратили своей значимости. Более того, когда количество текстов (печатных и электронных; разных по качеству, по познавательной и эстетической ценности), которые ежедневно пропускает через свой мозг школьник, постоянно увеличивается, от преподавателей словесности требуется еще больше мастерства, чтобы сформировать у учащихся навыки критического анализа прочитанного, литературный вкус, умение отличать подлинное искусство от грубой подделки.
Как этого добиться? Ответ на этот вопрос подсказал К.И. Чуковский: необходимо отойти от идеологических шаблонов и штампов, данных еще до непосредственного прочтения текста, и научиться видеть художественное мастерство писателей, своеобразие их поэтической речи /8/. Другими словами, -позволим себе продолжить мысль писателя - двигаться от языка, от словесного построения - к замыслу, к истолкованию идеи автора, преодолевая в результате границу между традиционными лингвистическим и литературоведческим изучением художественного текста.
Замечательным и до сих пор не превзойденным опытом такого преодоления является анализ произведений Пушкина, Чехова, Гоголя, Достоевского, Анны Ахматовой и др. в работах одного из крупнейших филологов XX века В.В. Виноградова. В своих трудах акад. Виноградов заложил основы теории текста, которая позже была развита в работах его последователей. Наиболее полное развитие идеи В.В. Виноградова получили в коммуникативно-грамматической теории Г.А. Золотовой. В написанной Г.А. Золотовой в соавторстве с учениками «Коммуникативной грамматике» /5/ (Примечание 1) мы находим, с
одной стороны, теорию текста, а с другой - конкретный инструмент анализа текста, позволяющий, как убеждают работы Г.А. Золотовой и ее последователей, добиться глубокого осмысления текста, опираясь на данные анализа его языковой структуры, сблизить литературоведческое и лингвистическое исследование художественного текста.
Так, например, существенно углубляется привычное литературоведческое понимание композиции. «Композиция, - пишет Г.А. Золотова, - это построение, коммуникативно-смысловое содержание которого выражено средствами языка» /4/. Коммуникативная грамматика, развивая мысль В.В. Виноградова, высказанную им в работах 1927, 1930 гг. /1/ (Примечание 2), открыла, что любой текст организуется чередованием и взаимодействием различных композиционных форм речи - коммуникативных регистров.
Коммуникативные регистры представляют собой модели разных способов восприятия и представления действительности, композиционно-смысловые единицы текста. В монологическом тексте выделяются изобразительный, информативный и обобщающий регистры речи (концепция коммуникативных регистров речи излагается по учебнику для 10 классов). Изобразительный (репродуктивный - в «Коммуникативной грамматике») регистр речи порождается прямым, сенсорным восприятием. В изобразительном регистре «автор рассказывает о конкретном, единичном событии, разворачивающемся как бы на глазах у него, рассказчика, и на глазах у читателя, как на сцене, в определенный момент сюжетного действия». В информативном регистре «выражаются знания, мнения и оценки». В нем «поступки, действия представлены не как единичные, а как многократные и длительные глагольными формами несовершенного вида». В зависимости от семантики предикатов выделяют изобразительно-повествовательный и изобразительноописательный подрегистры, с одной стороны, и информативноповествовательный и информативно-описательный - с другой.
Примеры подрегистров (по Чехову):
Виды текста Регистр
изобразительный (репродуктивный) (‘Я вижу, слышу, что...’) информативный (‘Я знаю, понял, что...’)
Повествование (динамические значения) Изобразительно-(репродуктивно)-повествовательный: Слышен собачий визг. Очумелов глядит в сторону и видит: из дровяного склада купца Пичугина, прыгая на трех ногах и оглядываясь, бежит собака. За ней гонится человек в ситцевой крахмальной жилетке. Он бежит за ней и, подавшись туловищем вперед, падает на землю и хватает собаку за задние лапы... Информативноповествовательный: А по праздникам, в хорошую погоду, я беру на руки свою крошечную племянницу... и иду, не спеша, на кладбище. Там я стою или сижу, и подолгу смотрю на дорогую мне могилу, и говорю девочке, что тут лежит ее мама.
Описание (статические значения) Изобразительно-(репродуктивно)-описательный: Обоз стоял на большом мосту, тянувшемся Информативноописательный: Была она сестрой моего соседа, помещика Котловина, прогоревшего барина,
через широкую реку внизу, под мостом темнел дым, а сквозь него виден был пароход, тащивший на буксире баржу. Впереди за рекой пестрела громадная гора, усеянная домами и церквами; у подножия горы около товарных вагонов бегал локомотив... у которого в имении были ананасы, замечательные персики, громоотводы, фонтан посереди двора и в то же время ни копейки денег. Он ничего не делал, ничего не умел, был какой-то кволый, . точно сделанный из пареной репы; лечил мужиков гомеопатией и занимался спиритизмом. Человек он, впрочем, был деликатный и неглупый...
В высказываниях, принадлежащих обобщающему (генеритивному - в «Коммуникативной грамматике») регистру, «говорится об общечеловеческих свойствах, присущих всем или многим людям, о закономерностях, действующих во все времена. Мы встречаем эти высказывания в виде афоризмов, мудрых, емких умозаключений, пословиц. Они живут как самостоятельные произведения или могут включаться как готовые изречения в другой текст или порождаться мыслью автора, рассказчика по ходу повествования» 161. В обобщающем регистре оппозиция статики и динамики нейтрализуется: Чтобы жить, надо иметь прицепку...; Господи, даже в человеческом счастье есть что-то грустное!; У богатых просить легче, чем у бедных.
От средств языка, от осознания принципов соединения, чередования в тексте композиционно-речевых форм (коммуникативных регистров) мы приходим дальше и к осмыслению композиции сюжета (последовательность элементов сюжета, движение от завязки к развязке становится возможным проследить в тексте) и далее приближаемся к уровню стратегии автора, поскольку выбор той или иной композиционной организации подчинен выражению авторского замысла, идеи произведения.
Какие результаты дает предложенный коммуникативной грамматикой метод исследования текста, какие возможности открывает коммуникативнограмматическое понимание композиции, мы покажем, проанализировав маленькое восьмистишие П. Когана «Люди не замечают...» и роман В. Пелевина «Generation П». Начнем со стихотворения П. Когана.
Люди не замечают, когда кончается детство,
Им грустно, когда кончается юность,
Тоскливо, когда наступает старость,
И жутко, когда ожидают смерть.
Мне было жутко, когда кончилось детство,
Мне тоскливо, что кончается юность,
Неужели я с грустью встречу старость,
И не замечу смерть? (П. Коган).
Основная идея этого стихотворения заключается в попытке лирического героя осмыслить - по-юношески - человеческую жизнь в ее скоротечности, показать изменчивость ощущения жизни человеком.
Цель композиции - «расположить все куски так, чтобы они замыкались в полное выражение идеи» 111. Рассмотрим, как строится это восьмистишие П. Когана, насколько композиция помогает автору выразить идею, «поэтическую мысль», говоря словами Л.Я. Гинзбург /2/. Первые четыре строки принадлежат генеритивному регистру. В этом генеритивном фрагменте каждая строка
называет этапы человеческой жизни, а также заключает в себе эмоциональное отношение обобщенно-личного субъекта, чувство, с которым все люди проживают, встречают или ожидают соответственно детство, юность, старость и смерть. Внутри уже генеритивного композитива имеется противопоставление (первая, вторая - третья, четвертая строки). Лексически это противопоставление выражается с помощью антонимичных фазовых глаголов (кончается -наступает', у глагола ожидают также присутствует сема начала действия, наступления нового состояния другого субъекта). Противопоставленность можно увидеть и в соотнесенности слов, выражающих эмоциональное отношение: люди не замечают, когда кончается детство, им грустно, когда кончается юность, но им не тоскливо и не жутко, потому что впереди еще зрелость и старость, - ещё длинная жизнь, как кажется.
За генеритивным блоком следуют четыре строки в информативном регистре, где появляется конкретно-референтный субъект, «я» лирического героя. В заключительных четырех строках информативного регистра автор нарушает, «обманывает» читательское ожидание. В самом деле, опираясь на свой читательский опыт, мы ожидаем продолжения, развития темы, настроения, заданного генеритивным фрагментом; лирический герой - человек, принадлежит классу людей, значит, и он должен таким же образом переживать все этапы своей жизни. Но наши ожидания не оправдываются, стихотворение строится по зеркальному принципу: предикаты, выражающие эмоциональное отношение, меняются местами, по сравнению с генеритивным фрагментом: Мне было жутко, когда кончилось детство... и т. д. Обратим внимание, что последние две строки оформляются в форме риторического вопроса: будущее еще скрыто от лирического героя.
Зачем автору потребовалось введение генеритивного блока? Зачем ему нужно было противопоставлять себя и «остальных людей», как бы исключая себя из их класса? С нашей точки зрения, этот композиционный прием был использован для того, чтобы, противопоставив обобщенный, универсальный (генеритивный фрагмент) и частный, уникальный опыт (информативный блок), подчеркнуть обостренность восприятия жизни лирическим героем, его ощущение великой ценности и невозвратности каждого прожитого мгновения, -в этом и заключается замысел автора, идея стихотворения. Вступая на каждый новый этап жизни, лирический герой не «тоскует» о том, что впереди остается все меньше и меньше, а испытывает грусть о том, что осталось позади: «эти легкие года», «Голубая майская усталость, Ласковые песни о весне, Дым, тоска, мечта и голубая Даль, зовущая в далекий путь, Девочка (до боли дорогая, До того, что хочется вздохнуть). Шелест тополей. Глухие ночи, Пыль, и хрусткий снег, и свет, Фонарей. И розовый и очень Теплый и большой рассвет. Иней, павшие на землю тени, Синий снег (какой особый хруст!)... <...> сложное переплетенье Дней моих, и снов моих, и чувств» (Примечание 3).
Заметим, что подобное мироощущение отмечается не только в этом стихотворении. Грусть, тоска по ушедшему детству, уходящей юности, осознание неповторимости каждого мгновения жизни являются одной из важных тем в раннем творчестве П. Когана, если вообще можно разделить на периоды творчество этого поэта, который так и не успел «встретить старость».
Обратимся теперь к роману «Generation П» В. Пелевина. Рамки статьи не позволяют нам так же тщательно, как в предыдущем случае, проанализировать
композиционную организацию текста Пелевина, поэтому сосредоточим внимание только на одном из приемов композиции, а именно на
функциональном назначении генеритивных композитивов (Примечание 4).
Сразу оговоримся, что мы предложим одно из возможных прочтений романа, поскольку «большое видится на расстоянье»: современники любого писателя редко оказываются в состоянии установить истинную ценность его творчества.
Нашему анализу мы предпошлем два отрывка из отзывов о пелевинском творчестве:
«По мере чтения нарастает ощущение еще одного «П», едва ли
предусмотренного автором. Это вызывающее естественный протест ощущение, что тебя берут на ПОНТ <...>». (JI. Рубинштейн. Когда же придет настоящий «П»? «Итоги», № 17, 26.04.99).
«Может быть, он меня, как читателя, «кидает»? Может быть, все это сделано специально? <...> не воплощение ли это заранее продуманного плана? Поставить целью сотворение плохого романа - установка, достойная истинного постмодерниста. Если я прав, то задача действительно выполнена блестяще! Пустота, цитирующая саму себя!» (С. Ульянов «Пелевин и пустота»// http://www.pelevin.nov.ru).
Как видно из приведенных отрывков, критики обращают внимания на новые отношения автора и читателя в постмодернистском романе. Роман «Generation П» строится как розыгрыш читателя, авторская стратегия состоит в
том, чтобы «взять на понт», «кинуть» читателя, подсунуть ему
бессодержательную пустышку («пустоту»), но при этом создав иллюзию значительности и насыщенности произведения глубоким смыслом.
Если таким образом интерпретировать авторский замысел, то окажется, что генеритивным высказываниям отводится далеко не последнее место в реализации подобной авторской стратегии. Нагромождая генеритивные блоки, автор заставляет читателя напряженно выискивать в них философскую глубину, которой там на самом деле нет. «Пустоту», отсутствие содержания Пелевин маскирует звучной фразой (форма генеритивного высказывания) с претензией на философское обобщение (семантика генеритивного высказывания). Чтобы подтвердить это наблюдение, приведем небольшую цитату из романа:
- Человек по своей природе прекрасен и велик, - сказал сирруф. - Почти так же прекрасен и велик, как сирруф. Но он этого не знает. А мусор - это и есть его незнание. Это identity, которой на самом деле нет. Человек в этой жизни присутствует при сжигании мусора своей identity. Согласись, что лучше греться у этого огонька, чем гореть в нем заживо.
- Зачем человеку глядеть в этот огонь, если в нем сгорает его жизнь?
- Вы все равно не знаете, что с этими жизнями делать. И куда бы вы ни глядели, вы все равно глядите в огонь, в котором сгорает ваша жизнь ... и т. д.
Пелевин эксплуатирует инерцию читательского ожидания: читатель привык, исходя из своего опыта, видеть в генеритивных композитивах, включенных в рассуждения автора или персонажа, своего рода смысловые центры текста, центральные моменты авторской идеи. К тому же сама форма генеритивного высказывания выработана языком для выражения наиболее значимых жизненных обобщений. Все эти свойства генеритивного высказывания автор эффективно использует, воплощая свой замысел.
Здесь важно еще помнить, что литературное произведение конца XX века часто представляет собой проект, который создается в расчете на определенного читателя. В ходе чтения романа, в результате анализа обнаруживаемых в нем генеритивных высказываний складывается впечатление, что массовый “потребитель” пелевинского творчества - человек “ленивый или посредственный”. Здесь мы цитируем французского мыслителя XVIII века Себастьяна Роша Никола де Шамфора (1741-1794), писавшего: «Максимы, сентенции, краткие нравоучения создаются людьми острого ума, которые трудятся, в сущности, на потребу умам ленивым или посредственным. Усваивая чужую сентенцию, ленивец избавляет себя от необходимости самолично делать наблюдения, приведшие ее автора к выводу, которым он и поделился с читателем. Люди ленивые или посредственные, полагая, что сентенция освобождает их от обязанности углубляться в предмет, придают ей значение гораздо более широкое, нежели автор, если только он - а это иногда случается сам не грешит посредственностью» /9/.
Писательскую установку В.О. Пелевина можно было бы еще охарактеризовать словами Ф. М. Достоевского: «Для вас пиши вещи серьезные,
- вы ничего не понимаете, да и художественно писать тоже нельзя для вас, а надо бездарно и с завитком. Ибо в художественном изложении мысль и цель обнаруживаются твердо, ясно и понятно. А что ясно и понятно, то, конечно, презирается толпой, другое дело с завитком и неясность: а мы этого не понимаем, значит, тут глубина» /3/.
Внушить иллюзию глубины и значительности, быть «завитком», инструментом своеобразной игры автора с читателем - в этом, как представляется, состоит главная функция генеритивных высказываний в романе «Generation П».
Проанализировав два текста, вернемся к вопросу, поставленному в начале статьи: какие результаты дает предложенный коммуникативной грамматикой метод исследования текста?
Коммуникативно-грамматический анализ, как представляется, может претендовать на объективность, поскольку основывается на том, что непосредственно представлено в тексте. Анализ начинается с выделения языковых и речевых приемов построения исследуемого текста. И только после этого исследователь переходит к объяснению авторской стратегии, к ответу на вопрос о замысле, позиции, мировосприятии, об отношении автора к предмету и поставленной им проблеме, о его прагматических интересах. «Чем адекватнее анализ тактики текста, тем достовернее понимание стратегии автора» /5/. Очевидно, что это понимание, интерпретация могут быть различными, но - еще раз подчеркнем - они исходят из того, что непосредственно дано в тексте.
Овладение описанным методом исследования текста позволяет развить у учащихся навыки анализа, самостоятельность и критичность мышления, хороший литературный вкус, который предполагает в том числе и способность не поддаваться бездумно модным веяниям, но формировать собственные суждения о прочитанном. Об этом свидетельствуют и школьные учителя, которые уже используют учебник русского языка, созданный на базе теории коммуникативной грамматики, в своей практике.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Коммуникативно-грамматическая теория легла в основу школьного учебника Г.А. Золотова, Г.П. Дручинина, Н.К. Онипенко. Русский язык. От системы к тексту. 10 класс. «Дрофа», 2002.
2. В своей работе «К построению теории поэтического языка» В. В. Виноградов писал, что самого пристального внимания требуют «проблемы типологии композиционных форм речи <...>. Изучение этих основных типов естественно предполагает группировку не самих литературных произведений, а отвлеченных от них однородных форм словесной композиции - в общелингвистическом плане. Это учение не о структуре художественных единств, а о структурных формах речи <.. .>. И его главная задача - установить закономерности в их построении, как систем языковых соотношений /1/.
3. Цитаты из ранних стихотворений П. Когана «Мой приятель, мой дружище...», «И в этих строках все: и что мечталось...».
4. Композитив - фрагмент конкретного текста, реализующий тот или иной коммуникативный регистр.
ЛИТЕРАТУРА
1. Виноградов В.В. К построению теории поэтического языка// Русская словесность. Антология. - М., 1997.
2. Гинзбург Л.Я. О лирике. - М., 1974.
3. Достоевский Ф.М. Записные книжки. - М., 2000.
4. Золотова Г.А. Грамматика в контексте филологии// Научные доклады филологического факультета МГУ. Вып.4. - М., 2000.
5. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. - М., 1998.
6. Золотова Г.А., Дручинина Г.П., Онипенко Н.К. Русский язык. От системы к тексту. 10 класс - М., 2002.
7. Палиевский П.В. Художественное произведение// Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Стиль. Произведение. Литературное развитие. - М., 1965.
8. Чуковский К.И. Живой как жизнь// Чуковский К.И. От двух до пяти. Живой как жизнь. - М., 1968.
9. Шамфор Себастьян Рош Никола де. Максимы и мысли. Характеры и анекдоты. - М., 1993.
THE METHOD OF TEXT COMPOSITION ANALYSIS O.S.ZA VIALOVA
Department of Russian language and Methods of its teaching People’s Friendship University of Russia Miklukho-Maklaja, 6, 117198 Moscow, Russia
The author introduces the method of text composition analysis, suggested by communicative grammar (G.A. Zolotova). The advantages of using this method in school teaching practice are discussed.
