CC BY
27УДК 78.071.1
Ольга Эдуардовна Милованова
Преподаватель Колледжа-интерната Центра искусств для одарённых детей Севера (Ханты-Мансийск, Россия). E-mail: milol66@yandex.ru
КОМПОЗИТОР НА ВОЙНЕ - Н. Я. МЯСКОВСКИЙ
В статье рассматривается важный период жизни композитора с 1914 по 1918 годы (время военной службы), который до настоящего момента не привлекал специального исследовательского внимания. Между тем война стала значительным рубежом в жизни Мясковского, отделив ранний период его творчества, и неожиданно благотворно сказалась на внутреннем самочувствии и дальнейшей творческой деятельности композитора. На основании сопоставления исторических сведений о ходе военных действий с письмами Мясковского к родным и друзьям автор предпринимает попытку реконструировать путь композитора-офицера по дорогам войны. Для работы были использованы опубликованные письма композитора, а также материалы из личного архива Мясковского, хранящиеся в РГАЛИ.
Ключевые слова: Н. Я. Мясковский, С. С. Прокофьев, В. В. Держановский, Серебряный век, журнал «Музыка», Первая мировая война, крепость Перемышль, Ревель
Для цитирования: Милованова О. Э. Композитор на войне - Н. Я. Мясковский // Музыка в системе культуры : Научный вестник Уральской консерватории. - 2022. - Вып. 30. - С. 89-97.
К чёрту войну всякую.
Н. Я. Мясковский
Первая мировая война открыла «эпоху социальных потрясений» ХХ века. В один из страшных вооружённых конфликтов человеческой истории, официально продлившийся с 28 июля 1914-го по 11 ноября 1918 года, были втянуты 38 государств из 59, существовавших в то время. Только в первый год в военных действиях приняло участие 70 млн человек. От 9 до 10 млн погибло в кровавой бойне. Не пощадила война и мирное население -по разным данным от 7 до 12 млн мирных граждан погибло, а 55 млн пострадало.
В истории и культурной парадигме России Первая мировая война явилась рубежом, завершившим «некалендарное» XIX столетие и отделившим эпоху Серебряного века от последующей революционной действительности.
Начало войны было отмечено всеобщим патриотическим подъёмом в обще-
стве - выходили посвящённые ей выпуски журналов, альманахи, сборники поэтов и писателей. Поэты Серебряного века, предсказавшие роковое переломное время, откликнулись стихами на катастрофу, претворившуюся в реальность. Николай Гумилёв, Александр Блок, Сергей Городецкий, Николай Клюев, Анна Ахматова, Марина Цветаева, Зинаида Гиппиус, Валерий Брюсов, Иван Бунин, Саша Чёрный, Игорь Северянин, Фёдор Сологуб и др.
Многие ушли на фронт добровольцами. Гумилёв сражался в кавалерии, А. Н. Толстой, С. А.Есенин, А. Н. Вертинский, А. И. Юрасовский (композитор и дирижёр) служили в санитарных поездах. Военными корреспондентами стали Брюсов для «Русских ведомостей» и Городецкий для «Русского слова». Блок строил военные укрепления в Пинских болотах. Е. Я. Белоусов (виолончелист, первый исполнитель сочинений С. С. Прокофьева, Н. Я. Мясковского, Ф. С. Якименко, А. Т. Гречанинова)
служил в Пятигорском военном оркестре. С 1916 года до самого окончания воевал в пехотном полку на Западном фронте будущий основатель школы дифференциальной психологии и автор книги «Психология музыкальных способностей» Б. М. Те-плов.
Война стала рубежом и в жизни Мясковского, подытожив ранний период его творчества. К началу Первой мировой войны ему исполнилось 33 года. Это был зрелый человек и сложившийся композитор, творческий багаж которого представляли семь вокальных, шесть симфонических циклов, камерные инструментальные опусы. Но для потомственного офицера, детство которого прошло в Нижегородском кадетском корпусе, закончившего в 1902 Военно-инженерное училище, четыре года прослужившего в сапёрных подразделениях Зарайска, Москвы и Петербурга, а самое главное, искренне считавшего боль страны своей болью, призыв на действительную военную службу не подлежал обсуждению.
1 августа 1914 года он был мобилизован в инженерные войска младшим офицером Второй ополченской сапёрной роты в г. Бо-ровичи Новгородской губернии. Но на фронт он попал не сразу. Вдали от военных действий путы серых будней солдатской жизни тяготили его: обучение солдат обращению с ружьём, шагистике, уставу, сапёрному делу, отчёты, списки, ведомости, приходы, расходы и ещё уйма мелочей. Раздражали Мясковского и неустойчивость его положения (на одно место сапёра вместе с ним прибыл ещё один офицер), неразбериха, противоречивые приказы командования, а особенно - глубокое внутреннее неприятие всего происходящего. «Я не испытываю никакого подъёма, никакого патриотического волнения с самого начала войны... У меня кроме недоумения диким немецким озлоблением. лишь чувство какой-то необъяснимой отчуждённости ко всему происходящему, точно вся эта глупая животная, звериная возня происходит
в совершенно другой плоскости», - писал он В. В. Держановскому 19 августа 1914 года [3, 380].
В конце сентября полк Мясковского перебросили в Красное село, а чуть позже - к деревне Капитолово в 20 верстах от Петрограда. Близость к столице дала ему возможность вырваться на пять дней в город - повидать родных, купить новые нотные издания и даже поиграть в четыре руки с Прокофьевым свою Вторую симфонию.
30 октября Мясковского назначили младшим офицером 26-го сапёрного батальона, который после затянувшегося ожидания 2 ноября был отправлен под крепость Перемышль.
Землянка около деревни Рокшице под Перемышлем. 1915 год На фото: Мясковский, Глезер, денщики (РГАЛИ. Ф. 2040. Оп. 1. Д. 74. Л. 3 об.)
Крепость считалась неприступной и состояла из 18 фортов, оснащённых артиллерией, гаубицами, скорострельными орудиями, мортирами, кроме того, имела электроснабжение, прожектора, лифты, вентиляторы, помпы, рефлекторы для улучшения условий круглосуточной обороны. Её осада продлилась с 17 сентября 1914 до 22 марта 1915 года. 26-й сапёрный батальон Мясковского, расквартированный в селе Сокольники в пяти верстах к югу от Львова, занимался строительством фортификационных сооружений и периодически оказывался под обстрелом противника. Из письма Прокофьеву 15 января 1915 года:
«...Ощущение поганое, какая-то муть в душе и сознание полной беспомощности - чуешь приближающийся снаряд и решительно не знаешь, куда податься. Я пробыл там минут 15-20, около и высоко над головой разорвалось штук 5 шрапнелей, невдалеке какой-то тяжёлый снаряд, которым убило лошадь, а очень близко -шагах в 10 сзади наповал убило солдата-пехотинца» [5, 130-131].
В ночь с 18 на 19 марта гарнизон крепости решился на отчаянную атаку в надежде захватить русские военные склады, после чего соединиться с австро-венгерскими армиями в Карпатах. Мясковский - непосредственный участник событий - писал Держановскому 1 апреля 1915 года: «Плохо дело. Как-то, чуть ли не 6 или 7 марта, я написал. что кругом меня свист, вой, треск и прочие снарядные прелести. Оказалось, что это была несколько преувеличенно трескучая прелюдия к сдаче Перемышля, и по-нашему - южному фронту была направлена исключительно для отвлечения внимания от места вылазки на восточный сектор. австрийские бестии пускали свои снаряды почти исключительно по наиболее необходимым дорогам и жилым местам -невдалеке от своей землянки я насчитал около 10 воронок от 12-дюймовых снарядов, в каждую из которых целиком моя землянка могла влезть. Было весьма жутко» [4, 391-392].
Осознав безнадёжность дальнейшего сопротивления, 21 марта комендант крепости отдал приказ о капитуляции. «В ночь накануне падения Перемышля на нашем участке был назначен штурм сильнейших передовых позиций - каково же было наше удивление, когда вместо ожидавшегося расстрела, в нас пустили парой шрапнелей с форта, а затем. мы свободно при сияющем солнце дошли до форта с развевавшимся на нём белым флагом, видев перед этим очень эффектный взрыв самого форта № 7. Сюрприз был ошеломляющий и весьма приятный» [4, 392].
В результате капитуляции Перемышля трофеями русской армии стали 900 орудий, в плен попало 9 генералов, свыше 2500 офицеров и 11700 солдат австро-венгерской армии. Осада и падение Перемышля стало самым крупным успехом Русской императорской армии.
Уже через три дня батальон Мясковского отправили в Карпаты в направлении на Мезо (Mezzo) - Лаборг. Здесь он занимался в первую очередь починкой дорог и мостов. Приходилось много ездить верхом - под его опекой оказались 40-45 вёрст от железнодорожной станции Загуряс (между Лиско и Санок) до Бескидского перевала. «Карпатская операция» или «Зимнее сражение в Карпатах» («Резиновая война»), продлившееся с 7 января до 15 апреля 1915 года, представляла собой попеременные попытки российской и австро-венгерской армий без каких-либо военных выгод прорвать линию фронта в тяжёлых зимних условиях в Карпатах. Ожесточённые бои, вопиющая неразбериха привели к чудовищным потерям.
Вторжение русских войск в Австро-Венгрию и угроза потери союзника заставили Германию начать подготовку к крупномасштабной операции по прорыву русского фронта в Галиции. Целью было отсечь войска, находившиеся на территории Венгрии. Главнокомандующий Юго-Западным фронтом Н. И. Иванов, получая донесения о готовящейся Германией операции, не предпринял никаких серьёзных действий: фронт был растянут на 600 километров, 8-я и половина 3-й армии находились в Карпатах и не могли быстро вернуться назад, позиции плохо укреплены. К прорыву, начавшемуся 2 мая 1915 года, русская армия была не готова.
К 15 мая 8-я армия заняла позицию между рекой Сан и Днестром. Батальон Мясковского расположился в деревне Липино в 20 верстах от Ярослава, недалеко от местечка Олешице, находящегося в соседстве с городом Лобачева. Из пись-
ма к Прокофьеву от 17 мая 1915 года: «...Мы находились в состоянии неудержимого, лихорадочного бегства под напором немчуры. Было это нечто кошмарное: пушки, аэропланы, пулемёты, разрывные пули, бессонные ночи и ходьба, ходьба, ходьба! <...> .войска тают как весенний снег: в один день от полка в три с лишним тысячи человек остаётся человек - 600-700!» [5, 134-135].
Но уже спустя неделю пришлось оставить и эту последнюю оборонительную позицию. Удар немцев на участке между Ярославом и Перемышлем заставил 8-ю армию отходить за Днестр и дальше двигаться к собственным границам. В одном из боёв композитор получил тяжёлую контузию. Он обратился с просьбой о переводе в тыл, но получил отказ от командования в связи с катастрофической недостаточностью офицеров.
Продолжая отступать, батальон Мясковского оказался недалеко от города Лобачева, в местечке Олешеце Киевского округа. 26 мая 1915 года Мясковский писал Держановскому: «Живём и работаем пока всё ещё на речке Лобачевке в весьма большой близости к немцам. Совсем недавно были у нас жестокие истребительские бои (наше якобы наступление), окончившееся возвращением на старые позиции, но. в половинном составе. Перемышль, говорят, сдан. Ну, и на кой чёрт мы весь огород городили? не пора ли кончать?» [2, 112-113].
15 июня Германская армия нанесла главный удар на Львовском направлении. Русские войска, испытывая острую нехватку личного состава и артиллерии, наскоро строили укрепления, принимали бой и отходили. 22 июня был сдан город Львов, на этом завершилась Горлицкая операция, успешно проведённая германским командованием. В этих боях погибли или получили ранения многие офицеры батальона, в котором служил Мясковский, и он вынужден был принять командование ротой. 3 июля композитор писал сестре Ев-
гении: «Должен сообщить вам вещь, которая может отразиться несколько невыгодно на моём ближайшем житье-бытье. Дело в том, что командующего нашего Тотлебе-на на этих днях довольно сильно контузило. Все заместители его люди неопытные и, естественно, в делах ратных боязливые. Следствие - моя командировка в Питер -едва ли скоро разрешимая проблема» [7, I].
В июле Германия ударной группой сразу трёх армий начала атаки со всех сторон, стремясь захватить Русскую армию в кольцо. 4 августа пришлось оставить Варшаву. 20 августа была сдана крепость Новогеоргиевск, в которой родился Мясковский. Спустя два дня русские войска оставили Осовец - вторую по значению крепость в Польше. Уклоняясь от окружения, русская армия отходила на Люблин. К 30 августа она вышла на линию Гродно -Свислочь - Пружаны - верховья Яссельды. Таким образом, в течение лета 1915 года, отступив с территории австрийской Галиции, русская армия потеряла Польшу. А в результате Виленской операции, начавшейся 22 августа, к началу октября Россия потеряла и Литву. Большое отступление стало тяжёлым моральным потрясением, атмосфера отчаяния и упадка душевных сил охватила русскую армию.
Ко 2 октября русские войска выровнялись и прочно заняли фронт от Балтийского моря до румынской границы. Бои приняли местный характер. Рота, которую возглавил Мясковский, строила тыловые позиции в 30 верстах от Двинска.
В конце октября, наконец, решился его перевод в тыл - в батальон прибыл заместитель Мясковскому, и 4 ноября он уже ехал к новому месту службы в Ревель (ныне Таллин) на строительство Морской крепости Петра Великого. А 1 января 1916 года его назначили командиром роты крепостного батальона, с переводом в морское ведомство. Больше непосредственного участия в боевых действиях Мясковский не принимал.
Почтовая карточка. Петроград, Ревель. 26 июня 1917 (РГАЛИ. Ф. 2040. Оп. 1. Д. 74. Л. 7 об.)
В ноябре 1917 года Мясковский начал хлопотать об отставке - здоровье его было серьёзно подорвано контузией. Это проявлялось, кроме прочего, в остром малокровии и излишней нервности. 10 декабря 1917 года его перевели в Петроград на должность младшего офицера для поручений в Морской генеральный штаб. Несмотря на зависимость и помеху всецело отдаться любимому делу - сочинению музыки, Мясковский продолжал служить, поддерживая семьи сестёр, оказавшихся под угрозой голодной смерти. А в конце 1918 года он вместе с Военно-морским генеральным штабом перебрался в Москву.
С московской творческой интеллигенцией Мясковский был тесно связан ещё с довоенных времён. Именно в Москве впервые прозвучали и тепло были приняты его симфонические произведения: «Молчание» (1911), Вторая симфония (1912), Первая симфония (1914), Третья симфония (1915). Дружеские и профессиональные отношения поддерживал Мясковский с редактором журнала «Музыка» Держановским, дирижёрами К. К. Сараджевым и Юрасов-ским. Несложно оказалось возобновить прежние знакомства и завести новые. Например, с одним из организаторов Государственного музыкального издательства, профессором Московской консерватории П. А. Ламмом. Демобилизовался с военной службы Мясковский только в 1921 году, за-
няв должности заместителя заведующего Музыкальным отделом Наркомпроса РСФСР, а также профессора Московской консерватории по классу композиции.
Таким образом, действительная служба композитора продлилась семь лет, из которых полтора года - на фронте. Выписка из Послужного списка свидетельствует о героизме и мужестве композитора, проявленных в боевых условиях: «Был на фронте: под крепостью Перемышль, в Галиции, в Польше на Северо-Западном фронте и в морской крепости Ревель - Ордена за боевые заслуги: Анна 4 степени, Анна 2 степени с мечами, Станислав 2 и 3 степени с мечами и бантами» [2, 104].
Но храбрый офицер, отлично знающий и исполняющий своё дело, завоевавший уважение и доверие солдат, - он ненавидел войну, предпочитая служить Отечеству своим искусством. Под ожесточёнными обстрелами, падая от усталости, выходя из себя от бестолковых бессмысленных приказов командования, мучаясь невыносимостью быта, он переживал только о невозможности слушать и сочинять музыку. Об этом - каждое его письмо. «.Когда будете в Питере, пришлите мне программы новых Зилотьевских и Кусевицких концертов - интересно, как у них там обернётся. Сообщайте мне о Ваших делах и о всем, что делается в музыке», - из письма к Прокофьеву 17 августа 1914 года [5, 120]. «Удастся ли достать инструмент.», «.Обмозговать „Идиота"?», «.Сегодня во сне слышал всю первую часть Четвёртой симфонии. проснулся и. всё забыл. Если бы вспомнить! - нечто для меня совершенно новое!», «.Без музыки в конец ошалел. Надо чем-нибудь помочь моему несчастью. Не пришлёте ли мне партитуру квартета Рославца. или что-нибудь хорошее оркестровое русское», - из писем к Держановскому [2, 92,94,105].
Какое-то время с прежней жизнью связывало композитора сотрудничество с журналом «Музыка». До конца ноября 1914 года (пока он не попал под огонь артиллерии
Перемышля) достаточно регулярно выходили заметки Мясковского: о Первом концерте Прокофьева и цикле пьес для детей «Моя матушка-Гусыня» М. Равеля (№ 194); симфонической сюите «Весна» К. Дебюсси (№ 195); трёх сочинениях для пения и фортепиано Н. А. Рославца (№ 197); Венской рапсодии Ф. Шмитта и «Охоте короля Артура» Дж. Гай-Ропарца (№ 199). Кроме того, Мясковский сумел подготовить тематический разбор «Аластора» к исполнению в концертах Кусевицкого (№ 194) и Третьей симфонии к исполнению под управлением Купера (№ 210).
В то время как композитор изнывал на фронте, оторванный от привычных занятий, друзей и рояля, в обществе рос интерес к его творчеству. В какой-то мере его подогревали патриотические настроения публики первых лет войны. Произведения Мясковского были поставлены в абонементные концерты, их представляли лучшие музыканты в первоклассных концертных залах. А самое главное - руководили исполнениями те самые маститые дирижёры, внимания которых Мясковский так долго и так безуспешно добивался, посылая им на просмотр свои партитуры и получая обидные отказы.
Приведём хронику исполнения произведений Мясковского в годы войны.
5 ноября 1914 года во Втором симфоническом концерте под управлением С. А. Ку-севицкого впервые в Москве была исполнена симфоническая поэма «Аластор». 12 ноября дирижёр представил эту программу публике в Петрограде.
14 февраля 1915 года в Седьмом симфоническом собрании РМО под управлением Э. А. Купера впервые в Москве прозвучала Третья симфония.
6 апреля 1915 года в Девятом симфоническом концерте под управлением Г. И. Вар-лиха были впервые в Петрограде представлены симфоническая сказка «Молчание» по Э. По и Вторая симфония, и в этот же день ученицы профессора Петроградской кон-
серватории Н. А. Ирецкой пели на выпускном экзамене в консерватории романсы Мясковского.
12 декабря 1915 года в Петрограде, в концерте Четвёртого симфонического собрания ИРМО под управлением дирижёра Н. А. Малько было ещё раз исполнено «Молчание».
12 февраля 1916 года в Москве, в первом отделении концерта Общества «Свободной эстетики» прозвучали романсы Мясковского в исполнении О. Н. Бутомо-Названовой, которой аккомпанировал В. Г. Каратыгин.
4 марта 1916 года в Москве, на Вечере русского романса Н. Г. Райского и Е. В. Богословского исполнялись и два романса Мясковского - «Сонет» и «Противоречия».
14 июня 1916 года под управлением А. П. Асланова в Павловске впервые в Петрограде прозвучала Третья симфония композитора.
14 декабря 1916 года в Третьем абонементном концерте «Музыкального современника» были исполнены камерные произведения Мясковского: Соната для фортепиано № 2 Б. Захаровым (впервые); Соната № 1 для виолончели с фортепиано Е. В. Вольф-Израэлем и Захаровым; романсы на слова З. Гиппиус («Заклинание», «Кровь», «Внезапно», «Так ли?») пела О. А. Слободская в сопровождении М. А. Бихтера.
В июле 1917 года в Павловске впервые прозвучала Симфониетта A-dur op. 10 под управлением Н. Малько.
На исполнения произведений Мясковского откликались ведущие музыкальные обозреватели: В. В. Держановский, Г. П. Прокофьев, Н. П. Малков, А. В. Ос-совский, В. Г. Каратыгин, Ю. Д. Энгель, Б. Д. Тюнеев. Две большие аналитические статьи Игоря Глебова (Б. В. Асафьева), по-свящённые Мясковскому, опубликовал журнал «Музыка»: «„Аластор" Мясковского» (№ 198, 22 ноября 1914 года) и «О творческом пути Н. Мясковского» (№ 219, 18 апреля 1915 года).
Живой интерес проявило к Мясковскому и нотное издательство П. И. Юргенсона. Одно за другим вышли из печати его сочинения: «Из З. Н. Гиппиус», Две пьесы для пения и фортепиано, Соната D-dur для виолончели и фортепиано; Соната № 1 d-moII для фортепиано и Соната № 2 fis-moII для фортепиано.
Разбору Первой фортепианной сонаты посвятил заметку С. Прокофьев («Музыка» № 210, 14 февраля 1915 года). Анализ Второй фортепианной сонаты опубликовал Каратыгин во Второй книге «Музыкального современника», вышедшего в октябре 1916 года.
В декабре 1915 года, вырвавшись на несколько дней из Ревеля в Петроград, Мясковский смог впервые после долгого перерыва услышать исполнение своего произведения. «Молчание» прозвучало под управлением Малько. Этого оказалось достаточно для возвращения к творческим поискам. 31 января 1916 года он писал Держановскому: «Не пришлёте ли мне каким-нибудь осторожным образом, партитуру Симфониетты и Первой симфонии: я хочу их мельком просмотреть, ибо теперь чую там много ерунды» [2, н8]. Оставалась служба, по-прежнему занимавшая практически всё время, но над его головой, по крайней мере, не рвались снаряды, и можно было заняться любимым делом. Музыкальные темы, записанные в Галиции по настойчивой просьбе Держановского, понемногу прорастали в концепцию новой симфонии. А Третья симфония, после внесённых правок, прозвучала под управлением Асланова в Павловске значительно лучше, в чём Мясковский смог лично убедиться, исхлопотав несколько дней отпуска.
И уж когда в мае 1917 года в его распоряжении оказался рояль, Мясковский возвратился, наконец, к сочинению: «Сейчас я переживаю очень тоскливое время -жажды работы и невозможности ничего сделать настоящего. Я люблю муки твор-
чества, а не ногодрыгание. А для мук, увы, нет вовсе времени. С мрачным отчаянием начинаю смотреть и в будущее. Конца, не вижу, а хочу его. завтра», - писал он Асафьеву 15 августа 1917 года из Ревеля [2, 207]. Несмотря на это композитор полон новыми идеями, размышлениями и планами: «Хочу читать Монтеня „Опыты", но не знаю, где достать по-русски. Хочу прочесть „Вильгельма Мейстера" и „Вертера" Гёте, хочу просмотреть сборник „Скифы"» [2, 207]. «.Не у вас ли „Баратынские"?. Я хочу над ними подумать» [2, 208]. «Вален-тинушка, если тебе не трудно, зайди к Юр-генсону и купи: Метнер - соната (op. 30) и Рахманинов - etudes tableaux (op. 39) -всё. Стоить это будет около 11 рублей. Пришли мне», - из письма к сестре В. Я. Меньшиковой [6, 7].
Письмо Мясковского к своей сестре В. Я. Меньшиковой от 21 июня 1915 год (РГАЛИ. Ф. 2040. Оп. 1. Д. 74. Л. 5)
Таким образом, Первая мировая война действительно стала крупным рубежом в жизни Мясковского. Явившаяся безусловным бедствием для миллионов людей, она неожиданно благотворно сказалась на судьбе композитора. Его произведения исполнялись на лучших концертных площадках страны и стали известны широкому кругу слушателей. Интерес к его творчеству, а также и к персоне подогревали многочисленные вполне благожелательные статьи в прессе. Насильно оторванный от сочинительства военными буднями, Мясковский смог взглянуть со стороны на путь, которым двигался до этих пор, осознать, сделать выводы, подвести итоги и наметить новое направление. Б. Л. Яворский считал войну «настоящим благодеянием» для Мясковского и надеялся, что благодаря ей он «откроется» [3, ю8]. Точным проницательным взглядом Яворский разгадал всю глубину трагедии, скрывающейся под маской напускной иронии и самообладания. Он понял, что только внешняя, окружающая трагедия действительности поможет Мясковскому осуществить выход из замкнутости внутри себя, за границы своей личности и почувствовать свою сопричастность к народной жизни. Так и случилось. «Война сильно обогатила запас моих внутренних и внешних впечатлений и вместе с тем почему-то повлияла на неЛИТЕРАТУРА
которое просветление моих музыкальных мыслей», - признавал позднее сам композитор в своих «Автобиографических заметках» [4, 14].
Война не только не усугубила трагедийного мировосприятия композитора, отражённого в его довоенном творчестве и обусловленного личным миропе-реживанием, историей раннего периода жизни, а наоборот, вернула его иным, способствовала его выходу в «открытое пространство» объективного внешнего мира. И если раньше композитор неоднократно признавался в письмах в своём стремлении к одиночеству, считая высшим наслаждением «безлюдье и глушь» [2, 44], то пережитая трагедия Первой мировой войны и последовавшие за ней революционные события, ужасы гражданской войны и красного террора заставили Мясковского изменить свои взгляды: «Я раньше думал, что достаточно иметь друзей мёртвых -собой оживляемых (книги, ноты), теперь убеждаюсь, что нужно ещё и просто живых во всех смыслах» [2, 144].
Под градом пуль и шквалом артиллерийского огня судьба хранила Мясковского для яркого творческого пути выдающегося композитора и выполнения благородной миссии Учителя, создателя своей школы, в которой воспитались несколько поколений отечественных композиторов.
1. Асафьев Б. В., Мясковский Н. Я. Переписка. 1906-1945 годы / публ., текстол. подгот. и науч. ком-мент. Е. С. Власовой. Москва : Композитор, 2020. 560 с.
2. Ламм О. П. Страницы творческой биографии Мясковского. Москва : Совет. композитор, 1989.
3. Мясковский Н. Я. Собрание материалов. В 2 т. Т. 1 / ред., сост. и примеч. С. И. Шлифштейна. Москва : Музыка, 1964. 393 с., 8 л. ил.
4. Мясковский Н. Я. Собрание материалов. В 2 т. Т. 2 / ред., сост. и примеч. С. И. Шлифштейна. Москва : Музыка, 1964. 612 с., 7 л. ил.
5. Прокофьев С. С., Мясковский Н. Я. Переписка. Москва : Совет. композитор, 1977. 597 с., 1 л. портр.
АРХИВНЫЕ ИСТОЧНИКИ
6. Письма Н. Я. Мясковского к В. Я. Меньшиковой // РГАЛИ. Ф. 2040. Оп. 1. Д. 74. Л. 1-37.
7. Письма Н. Я. Мясковского к Е. Я. Фёдоровской // РГАЛИ. Ф. 2040. Оп. 1. Д. 74. Л. 1-3.
Olga E. Milovanova
College Boarding Center for Arts for Gifted Children of the North, Khanty-Mansiysk, Russia.
E-mail: milol66@yandex.ru
A COMPOSER AT WAR - N. YA. MYASKOVSKY
Abstract. The article considers an important period of the composer's life, that from 1914 to 1918, including the years of military service, which was practically left unnoticed by researchers. Meanwhile, the war became a boundary in Myaskovsky's life, separating the early period of his work, and it rather unexpectedly had a beneficial effect on the internal well-being and further creative activity of the composer. Basing on a comparison of the available historical information about the course of hostilities with Myaskovsky's letters to the relatives and friends, the author makes an attempt to reconstruct the path of the composer-officer along the roads of war. The published letters of the composer were used for the work, as well as some materials from the personal archive of Myaskovsky, stored in the RGALI.
Keywords: N. Ya. Myaskovsky; S. S. Prokofiev; V. V. Derzhanovsky; Silver Age; Music magazine; World War I; the Peremyshl fortress; Revel
For citation: Milovanova O. E. Kompozitor na voyne - N. Ya. Myaskovskiy [A composer at war - N. Ya. Myaskovsky], Music in the system of culture: Scientific Bulletin of the Ural Conservatory, 2022, iss. 30, pp. 89-97. (in Russ.).
REFERENCES
1. Asafyev B. V., Myaskovsky N. Ya. Perepiska. 1906-1945gody [Correspondence. 1906-1945], Moscow, Kompozitor, 2020, 560 p. (in Russ.).
2. Lamm O. P. Stranitsy tvorcheskoy biografii Myaskovskogo [Pages of Myaskovsky 's creative biography], Moscow, Sovetskiy kompozitor, 1989, 366 p. (in Russ.).
3. Myaskovsky N. Ya. Sobraniematerialov. V21. T. 1 [Collection of materials. In 2 vols. Vol. 1], Moscow, Muzy-ka, 1964, 393 p. (in Russ.).
4. Myaskovsky N. Ya. Sobranie materialov. V2 t. T. 2 [Collection of materials. In 2 vols. Vol. 2], Moscow, Muzyka, 1964, 612 p. (in Russ.).
5. Prokofiev S. S., Myaskovsky N. Ya. Perepiska [Correspondence], Moscow, Sovetskiy kompozitor, 1977, 597 p. (in Russ.).
6. Pis'ma N. Ya. Myaskovskogo k V. Ya. Men'shikovoy [Letters of N. Ya. Myaskovsky to V. Ya. Menshikova], RGALI, f. 2040, register 1, delo 74, sheets of paper 1-37. (in Russ.).
7. Pis'ma N. Ya. Myaskovskogo k E.Ya. Fedorovskoy [Letters of N. Ya. Myaskovsky to E. Ya. Fedorovskaya], RGALI, f. 2040, register 1, delo 74, sheets of paper 1-3. (in Russ.).
