CC BY
5
УДК 911.3; 631.481
DOI 10.52575/2712-7443-2022-46-3-434-447
Комплексная характеристика постаграрных ландшафтов среднего течения р. Селенги (Республика Бурятия)
1 Екимовская О.А., 2 Белозерцева И.А.
1 Байкальский институт природопользования Сибирского отделения Российской Академии наук
Россия, 670047, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой 8, 2 Институт географии им. В.Б. Сочавы Сибирского отделения Российской Академии наук Россия, 670033, г. Иркутск, ул. Улан-Баторская 1 E-mail: oafe@mail.ru
Аннотация. Проведены комплексные эколого-экономические исследования постаграрных ландшафтов среднего течения р. Селенги (Республика Бурятия). Дана характеристика растительности, агрохимических и агрофизических свойств пахотных горизонтов почв. Выявлено фитоценотическое разнообразие и особенности пространственно-временной организации растительных сообществ бывших пахотных, а в настоящее время естественных кормовых угодий. Исследовано состояние древесно-кустарниковой растительности. Для выявления потенциальной прибыли от возвращения в оборот заброшенных сельскохозяйственных угодий была выполнена рентная оценка пахотных и естественных кормовых угодий. Рентная оценка показала отсутствие потенциальной прибыли при выращивании основных сельскохозяйственных зерновых культур -пшеницы и ржи. Небольшая прибыль возможна при выращивании ячменя. Более эффективно использование залежных землей в качестве пастбищ. Пахотные угодья заменяются на пастбища и сенокосы, используемые с разной степенью интенсивности. Пастбищные и сенокосные угодья из сельскохозяйственного оборота не выводятся.
Ключевые слова: постаграрные ландшафты, эффективность возвращения в сельскохозяйственный оборот, экологическое состояние, альтернативное землепользование
Благодарность: Статья подготовлена в рамках бюджетных научно-исследовательских работ № АААА-А21-121012190055-7, ААА-А21-121011990023-1.
Для цитирования: Екимовская О.А., Белозерцева И.А. 2022. Комплексная характеристика постаграрных ландшафтов среднего течения р. Селенги (Республика Бурятия). Региональные геосистемы, 46(3): 434-447. DOI: 10.52575/2712-7443-2022-46-3-434-447
The Study Agricultural Land Use in Middle Selenga River of the Basin (a Case Study of the Republic of Buryatia)
1 Olga A. Yekimovskaya, 2 Irina A. Belosertseva
1 Baikal Institute of Nature Management of the Siberian branch of the Russian Academy of Sciences
6 Sakhyanovoy St, Ulan-Ude, 670047, Russia 2 Sochava Institute of the Siberian branch of the Russian Academy of Sciences 1 Ulan-Batorskaya St, Irkutsk, 670033, Russia E-mail: oafe@mail.ru
Abstract. This study seeks to identify the distinctive features in agricultural land use in middle Selenga River of the basin. The recultivation of some abandoned farmlands could unlock the untapped agricultural potential. For the most part, the studies differ in their sectoral approach, consider individual processes of casting or putting fallow lands into agricultural circulation. We attempted a comprehensive study of the abandoned farmlands of the within the middle Selenga River bassin (Republic of Buryatia) and the effectiveness of their reinvention. The study of vegetation, agrochemical and agrophysical of the main
indicators of arable soil horizons of key areas of abandoned arable land are given. Phytocenotic diversity and features of space-time organization of plant communities of former arable and currently natural forage areas have been identified. To assess the effectiveness of alternative use of abandoned farmlands and assess the ecological functions performed by them, the state of tree-shrub vegetation has been studied. In arid climates, when it takes decades to form woody-shrub vegetation, the soils of abandoned farmlands can become an alternative source of carbon deposition. The state of most forest belts (drying) does not allow them to effectively store carbon. Geobotanical studies have shown a negligible number of Red Book plants in the study areas. Hunting and fishing resources were not formed on abandoned farmlands, due to the young age of woody vegetation and its small area, located mainly along the outskirts of former arable land. Therefore, the main ecological function of abandoned farmlands is the function of recycling organic carbon and storing it in the upper layers of the soil. We consider it expedient not to involve fallow lands in arable circulation, but to leave abandoned farmlands to fulfill their environmental functions of carbon deposition.
Keywords: abandoned farmlands, efficiency of return to agricultural turnover, ecological state, alternative possibilities of using abandoned farmlands
Acknowledgment: This work was funded by budget research work of Baikal institute of Natural Management No. AAAA-A21-121012190055-7, AAA-A21-121011990023-1
For citation: Yekimovskaya O.A., Belosertseva I.A. 2022. The Study Agricultural Land Use in Middle Selenga River of the Basin (a Case Study of the Republic of Buryatia). Regional Geosystems, 46(3): 434-447. DOI: 10.52575/2712-7443 -2022-46-3 -434-447
Введение
Вопросы продовольственной безопасности России были актуальны на всех этапах аграрных преобразований. В условиях противороссийских экономических санкций задачи обеспечения населения собственной аграрной продукцией могут быть решены за счёт возвращения заброшенных сельскохозяйственных угодий в землеоборот.
При принятии решения о вводе заброшенных угодий в землеоборот необходим комплексный подход. Наряду с экономическим эффектом (увеличение производства сельскохозяйственной продукции, снижение риска возникновения пожаров, ликвидация очагов биологического загрязнения окультуренных угодий) необходимо учитывать экологическую, средообразующую и рекреационные функции постаграрных ландшафтов. Задернованная почва, древесно-кустарниковая растительность постаграрных ландшафтов депонируют углерод [Kurganova, et al., 2021; Wang et al., 2021]. Постаграрные ландшафты являются средой обитания редких видов флоры и фауны, местом сбора дикоросов.
В Республике Бурятия доля заброшенных пахотных угодий достигает 93 % площади пашни в пригородных и 67 % в основных земледельческих районах [Ekimovskaya, Beshentsev 2012; Екимовская, 2016]. Использование постаграрных ландшафтов позволит ослабить зависимость республики от импортного продовольствия. В 2020-2022 гг. в республику импортировали овощи из Египта, Израиля, Китая, корма для животноводства из Монголии.
Проведенная в республике в 70-х годах ХХ в. интенсивная распашка каменистых сенокосов и залежей оказалась неэффективной. Урожаи были низкими. Из-за больших затрат на мелиоративные мероприятия, удобрения и горючее выращивание зерновых на этих участках было возможным при интенсивной поддержке государства. В настоящее время заброшенные пашни используются в качестве естественных кормовых угодий.
В середине 90-х годов система сельскохозяйственного землепользования республики изменилась. Хозяйства населения, ставшие основными производителями аграрной продукции, развивали отрасли животноводства, более адаптированные к природно-климатическим условиям республики.
Увеличение поголовья крупного и мелкого рогатого скота (КРС и МРС) в хозяйствах населения обусловили нехватку пастбищ и сенокосов. Залежные пашни стали использоваться в качестве естественных кормовых угодий.
О высокой востребованности естественных кормовых угодий и их дефиците свидетельствуют социологические опросы, проведённые в хозяйствах населения, в фермерских хозяйствах, в районных отделениях Министерства сельского хозяйства Республики Бурятия в 2019-2019 гг. Из интервью с фермером: «Мы готовы больше скота держать. Сенокосов и пастбищ не хватает. Всё уже распределено». Фермерские хозяйства за свой счёт ремонтируют оросительные системы, расчищают каналы, сохранившиеся с советских времен.
Актуальность исследования постаграрных ландшафтов республики обусловлена также их расположением вблизи объекта Всемирного природного наследия - оз. Байкал.
Объекты и методы исследований
Комплексные социально-экономические и экологические исследования проводились в районах республики, больше всего сокративших сельскохозяйственные площади. На рис. 1 обозначены залежные земли среднего течения р. Селенги (Юго-Западное Забайкалье). Чёрными пунсонами отмечены точки описаний растительности и почв.
Рис. 1. Залежные земли среднего течения р. Селенги (Юго-Западное Забайкалье) Fig. 1. The of Abandoned Farmland of the middle Selenga River basin (South-Western Transbaikalia)
Пойменно-долинные комплексы активно использовались до начала 90-х годов ХХ в. в качестве пахотных угодий. На момент исследования бывшие пашни находились в залежном состоянии и на них нерегулярно выпасался скот. Ключевые участки отражают наибольшее разнообразие форм рельефа (днища, склоны, шлейфы склонов, речные террасы) и почв, расположены в неоднородных ландшафтных условиях, находятся на различных стадиях зарастания древесно-кустарниковой растительностью. При выборе
участков учитывалась степень современной дигрессии растительности, а также виды-доминанты. Это позволило выявить разницу между фоновыми и ключевыми участками растительных сообществ, дать оценку их современного состояния и прогнозировать основные направления развития растительности при различных видах сельскохозяйственного землепользования.
Территория исследования по ботанико-географическому районированию относится к Центральноазиатской (Дауро-Монгольской) подобласти степной области Евразии [Фадеева, 1963]. Растительность района исследований относится к Хангайско-Даурской горнолесостепной провинции подпровинции Орхоно-Нижнеселенгинской лесостепи [Рещиков, 1958; 1961]. По провинциальному разделению к Центральноазиатской подобласти степной области Евразии [Лавренко и др., 1991; Пешкова, 1974; 1985; 2001; Дамбиев, 2000] и по ботанико-географическому районированию степей Центральной Азии к зоне контакта степи и лесостепи [Бойков и др., 1995; Молчанов и др., 2015]. По физико-географическому районированию район исследований относится к провинциям ЮжноСибирской горной области, Селенгинско-Хилокской провинции, Худунскому остепненно-котловинному округу лесостепных ландшафтов1.
Выявление и датировка залежей проводилась на основе анализа разновозрастного картографического материала, опроса местного населения, а также экспертов Министерства сельского хозяйства Республики Бурятия. Также для установления времени пребывания пашни в залежном состоянии использованы методики, разработанные в институте почвоведения и агрохимии СО РАН. Изучение растительности проводилось в соответствии с руководством по геоботаническим съёмкам [Викторов и др., 1959], анализ площади проективного покрытия и видовая насыщенность фитоценозов определялись на площадках площадью 1 м2 в трёхкратной повторности.
Плотность зарастания и состояние древесно-кустарниковой растительности оценивалось методами таксации, глазомерно-измерительным способом по шкале категорий и лесоустроительной инструкции, утверждённых Постановлением Правительства РФ № 607 от 20.05.2017 г.2
Аналитические работы по исследованию агрофизических и агрохимических свойств почв проводились в Институте географии им. В.Б. Сочавы СО РАН в лабораторных условиях по стандартизованным методикам [Аринушкина, 1970; Звягинцев, 1978].
Результаты и их обсуждение
Впервые для Республики Бурятия проведены комплексные эколого-экономические исследования постаграрных ландшафтов, включающие детальное описание растительности, агрохимические и агрофизические характеристики почв (табл. 1, 2), оценку процессов лесовосстановления, рентную оценку.
Стадии восстановительной сукцессии ключевых участков исследования характеризуются восстановлением травостоя, появлением многоярусности, повышением проективного покрытия, увеличением видового разнообразия. Ранее распаханные земли, примыкающие к стене леса, представляют собой потенциальные сосняки с сухими и злаково-разнотравными типами леса.
Содержание гумуса в почвах залежей, сенокосов и пастбищ среднее и высокое, за исключением одной площадки с аллювиальными агрогумусовыми почвами с низким содержанием гумуса. Реакция среды пахотного горизонта, которая благоприятна для
1 Ландшафты юга Восточной Сибири: карты. 1977. В.С. Михеев, В.А. Ряшин. М., ГУГК, 4 с.
2 Об утверждении государственной программы «Развитие агропромышленного комплекса и сельских территорий в Республике Бурятия»: Постановление г. Улан-Удэ № 102 от 28.02.2013 (ред. 27.12.2018). Электронный ресурс. URL: http://docs.cntd.ru/document/473800372 (дата обращения 03.06.2022).
растений, в основном близка к нейтральной и слабощелочной под степной растительностью залежей, а также слабокислой в почвах под луговой растительностью пастбищ и сенокосов.
Таблица 1 Table 1
Агрохимические и агрофизические свойства пахотных горизонтов почв ключевых участков сельскохозяйственных земель в средней части бассейна р. Селенги Agrochemical and agrophysical indicators of arable soil horizons of key agricultural land plots in the middle Selenga River basin
№ рН Г1, % Основные элементы А3 % Р4, г/см3
площад- Местоположение Почва питания растений ФГ2
ки водн. NO3 NH4 P2O5 K2O
1 (Р59) Надпойменная
терраса р. Селенги, Атс 7,4 4,6 10,9 3,7 253 290 27,5 45,2 0,9
залежь ~ 25-30 лет
Нижняя часть шлейфа
2 (058) склона юго-западной экспозиции, залежь ~ 30 лет Аалд 7,4 3,1 4,6 1,7 429 132 20,0 53,0 1,1
3 (059) Шлейф склона, залежь ~ 25 лет Агут 7,6 7,0 10,2 15,0 578 249 27,6 43,1 1,2
4 (062) Днище межгорного распадка, Ачтк 7,1 9,4 11,9 3,1 572 290 26,4 65,7 1,2
залежь ~ 30 лет
5 (063) Днище межгорного распадка, Ач 7,3 11,0 12,0 7,1 574 270 29,0 45,1 1,2
залежь ~ 39 лет
6 (064) Днище межгорного распадка, Ачтк 7,3 8,6 9,0 12,25 891 945 21,8 68,2 1,0
залежь ~ 50 лет
Надпойменная
7 (065) терраса р. Темник, сенокосы, ранее распаханные земли Аалт 6,4 6,1 13,2 2,9 131 164 26,2 52,0 1,3
Надпойменная
8 (066) терраса р. Темник, сенокосные угодья, Аалт 6,4 7,0 9,3 23,1 265 331 27,0 54,2 1,3
распаханные и заброшенные
Низина около оз.
9 (067) Гусиное, пастбище и сенокос, залежь ~ 35 лет Аалд 7,6 5,6 12,6 3,1 136 143 29,8 31,0 1,4
Примечание: Г* - содержание гумуса; ФГ2 - содержание физической глины (< 0,01); А3 - количество агрономически ценных агрегатов 10-0,25 мм; Р4 - плотность почв; Почвы: Атс - агротемно-серая, ААЛд -аллювиальная агрогумусовая, Агут - агротемно-гумусовая, Ачтк - агрочернозем текстурно-карбонатный, Ач - агрочернозем, Аалт - аллювиальная агротемно-гумусовая. Согласно шкале ФГБУ центра Агрохимической Службы «Иркутский»: 1) содержание калия (мг/кг) характеризуется как: очень низкое -< 100, низкое - 101-200, среднее - 201-300, выше среднего - 301-400, высокое - 401-600, очень высокое -> 600; 2) содержание подвижного фосфора (мг/кг) в почвах характеризуется как: очень низкое - < 25, низкое -26-50, среднее - 51-100, выше среднего - 101-150, высокое - 151-250, очень высокое - > 250; 3) содержание нитратного азота (мг/кг) характеризуется как: очень низкое - < 4, низкое - 4-8, среднее -8-15, выше среднего - 15-20, высокое - 20-25, очень высокое - > 250. Оценка структуры на основании количества агрономически ценных агрегатов 10-0,25 мм: больше 60 % - отличное агрегатное состояние, 60-40 - хорошее, меньше 40 % - неудовлетворительное.
Содержание основных элементов питания растений в почвах в основном достаточное, выше среднего. Исключение составили ключевые участки исследования с аллювиальными агрогумусовыми почвами с исходным природным низким содержанием гумуса, нитратного азота и калия (площадки: №№ 2(058), 7(065) и 9(067)), а также ключевой участок с интенсивной пастбищной нагрузкой. Здесь зафиксировано низкое содержание калия, неудовлетворительное количество агрономически ценных агрегатов и высокая плотность почв (№ 9 (067)). По гранулометрическому составу эти почвы в основном среднесуглинистые. Количество агрономически ценных агрегатов достаточное, за исключением площадки 065, используемой в данное время как сенокос и пастбище (см. табл. 1).
Таблица 2 Table 2
Растительность ключевых участков сельскохозяйственных земель в средней части бассейна р. Селенги Vegetation agricultural land plots in the middle Selenga River basin
Номера и координаты точек исследования Краткая характеристика растительных сообществ Виды растений
i (Р59) WGS 84 N 51°02'19'8 E 106°35'69'3 Разнотравно-злаковая ассоциация с присутствием ильма приземистого и ив Подмаренник настоящий (Galium verum L), полынь метельчатая (Artemisia scopária), лапчатка вильчатая (Potentilla bifucca L.), полынь холодная (Artemisia frigida), осока стоповидная (Carex pediformis), горошек мышиный (Vicia cracca L.), василистник простой (Thalictrum simplex), лук душистый (Allium ramósum), лук тончайший (Allium subtilissimum), донтостемон цельнолистный (Dontostemon integrifolius), мак голостебельный (Papáver nudicáule), гетеропапус алтайский (Heteropappus altaicus), лен сибирский (Linum perenne L.), хвощ полевой (Equisétum arvénse), полынь обыкновенная (Artemisia vulgáris), чина низкая (Lathyrus humilis), пырей ползучий (Elytrigia répens), ковыль Крылова (Stipa krylovii Roshev), житняк гребенчатый (Agropyron cristatum)
2 (058) WGS 84 N 50°58'46'2 E 106°37'87'2 Разнотравная ассоциация с доминированием полыни холодной и лапчатки пижмолистной с редким присутствием злаков Хамеродос прямостоячий (Chamaerhodos erecta), лапчатка бесстебельная (Potentilla acaulis), скабиоза растопыренная (Lomelosia divaricata), зопник клубненосный (Phlómis tuberósa), полынь метельчатая (Artemísia scopária), кермек (Limonium), вероника седая (Verónica incána), лук тончайший (Allium subtilissimum), цымбария даурская (Cymbaria dahurica L.), осока твердоватая (Carex duriuscula), овсяница ленская (Festuca lenensis), ковыль Крылова (Stipa krylovii), житняк гребенчатый (Agropyron cristatum)
Окончание табл. 2
Номера и координаты точек исследования Краткая характеристика растительных сообществ Виды растений
4(062) WGS 84 N 50°50'37'1 E 106°33'22'0 Разнотравная ассоциация с доминированием лапчатки пижмолистной и полыни холодной с единичными растениями ковыля Крылова с редкими кустами ильма приземистого Тимьян ползучий (Thymus serpyllum), хамеродос прямостоячий (Chamaerhodos erecta), лапчатка рассеченная (Species Plantarum), кермек (Limonium), вероника седая (Verónica incána)
5(063) WGS 84 N 51°04'98'1 E 106°28'04'2 Разнотравная ассоциация с доминированием лапчатки пижмолистной и редким присутствием ильма приземистого Володушка козелецелистная (Bupleúrum scorzonerifólium), полынь метельчатая (Artemisia scopária), полынь холодная (Artemisiafrigida), хамеродос прямостоячий (Chamaerhodos erecta), лапчатка рассеченная (Species Plantarum), кермек (Limonium), вероника седая (Verónica incána), пырей ползучий (Elytrigia répens), лен сибирский (Linum perenne L.)
6 (064) WGS 84 N 51°01'08'1 E 106°21,06'9 Деградированное редкотравное сообщество, состоящее из нескольких угнетенных видов растений с отсутствием какого-либо проективного покрытия Лапчатка бесстебельная (Potentilla acaulis), тимьян ползучий (Thymus serpyllum), ирис низкий (Iris humilis), хамеродос прямостоячий (Chamaerhodos erecta), ковыль Крылова (Stipa krylovii)
7 (065) WGS 84 N 50°59'11'6 E 106°16'50'4 Разнотравное сообщество с присутствием луговых и степных видов растений, с учётом того, что окружение - степные сообщества. Присутствуют ивы Кровохлебка лекарственная (Sanguisórba officinális), лапчатка гусиная (Potentilla anserina), горец птичий (Polygonum aviculáre), полевица Триниуса (Agrostis trinii Turcz), житняк гребенчатый (Agropyron cristatum), желтушник раскидистый (Erysimum diffusum), лапчатка пижмолистная (Potentilla filipendula), тмин (Cárum cárvi), ирис низкий (Iris humilis), подорожник (Plantágo), хвощ полевой (Equisétum arvénse), пырей ползучий (Elytrigia répens), горошек мышиный (Vicia crácca), мятлик луговой (Poa praténsis) лапчатка рассеченная
8 (066) WGS 84 N 51°02'81'6 E 106°22'19'3 В настоящее время происходит начальная стадия восстановления сообществ с увеличением их видового разнообразия Лапчатка гусиная, горец, полевица Триниуса (Agrostis trinii Turcz), житняк гребенчатый (Agropyron cristatum), желтушник раскидистый (Erysimum diffusum), лапчатка пижмолистная (Potentilla filipendula), тмин (Cárum cárvi), ирис низкий (Iris humilis), подорожник (Plantágo major L.), хвощ полевой (Equisétum arvénse), пырей ползучий (Elytrigia répens), горошек мышиный (Vicia crácca), мятлик луговой (Poa praténsis)
9(067) WGS 84 N 51°05'38'2 E 106°19'10'6 Луговое сообщество с доминированием злаков Пырей ползучий (Elytrigia répens), мятлик луговой (Poapraténsis), овсяница ленская (Festuca lenensis), ковыль Крылова (Stipa krylovii), житняк гребенчатый (Agropyron cristatum)
В переходной зоне от леса к степи развиты серые, встречаются дерново-подзолистые почвы [Убугунов и др., 1998; 2018]. В долинах рек сформировались аллювиальные гумусовые и темногумусовые, аллювиальные перегнойно-глеевые и торфяно-глеевые почвы, встречаются солонцы и солончаки [Цыбжитов и др., 1998].
По почвенным исследованиям сельскохозяйственных земель ключевых участков Юго-Западного Забайкалья выделены среднемощные агроземы, агрочерноземы, агрочерноземы текстурно-карбонатные, агросерые, аллювиальные агрогумусовые, аллювиальные агротемногумусовые, характерные для лесостепной и степной зон.
Агрочерноземы текстурно-карбонатные по классификации 2004 г. (агротемно-каштановые почвы по классификации 1977 г.) являются наиболее распространенным типом почв на обследованной территории заброшенных сельскохозяйственных угодий. Формируются данные почвы под сухостепной растительностью, характеризующейся низкорослым, изреженным и засухоустойчивым травостоем. Заброшенные сельскохозяйственные угодья с агротемно-серыми почвами на делювиальных песках, супесях и эллювиально-делювиальных щебнисто-каменистых суглинках зарастают подростом сосны. Используемые сельскохозяйственные угодья представлены в основном пастбищами и сенокосами на аллювиальных агрогумусовых и аллювиальных агротемногумусовых почвах.
Для оценки эффективности альтернативного использования постаграрных ландшафтов и оценки выполняемых ими экологических функций было исследовано состояние древесно-кустарниковой растительности. Молодые сосняки сформировались, в основном, в лесостепных, увлажнённых районах. Процессу лесовосстановления способствует более высокое количество осадков.
Древесно-кустарниковая растительность южных степных районов республики (Селенгинский, Кяхтинский) представлена сохранившимися мелиоративными лесополосами, возраст которых достигает 40-50 лет. Большинство мелиоративных лесополос, созданных на бывших пахотных угодьях черенками рода Рори1ш, усыхает. Выпадают отдельные деревья и целые полосы, прекращая выполнять свои противоэрозионные, влагозадерживающие и санитарно-гигиенические функции (рис. 1, 2).
Рис. 2. Крайняя стадия деградации растительных сообществ до оголения почвенного субстрата с развалом и засыханием полезащитных полос, состоящих из тополя Fig. 2. The extreme stage of degradation of plant communities before the gluing of the soil substrate with the collapse and drying of protective strips consisting of poplar
Частично сохранившиеся полезащитные лесные полосы интродуцентов рода Рори1ш по шкале категории состояния деревьев относятся к 3-5 категории, т. е. от сильно ослабленных до свежего сухостоя. Предполагаемые причины усыхания: насаждения вегетативного происхождения (посадочный материал - черенки), абиотические факторы лесостепной и степной природных зон. Угнетённое состояние большинства лесополос (усыхание) не позволяет им эффективно накапливать углерод.
Рис. 3. Формирование сообществ на месте ранее распаханных лугов с организацией полезащитных полос, состоящих из тополя Fig. 3. Formation of communities on the site of previously plowed meadows with the organization of protective strips consisting of poplar
Для заброшенных пахотных угодий в лесостепной зоне республики (Хоринский, Кижингинский) характерен процесс самозарастания главными лесообразующими породами -Pinus sylvestris L., Larix sibirica Ledeb, Betula pendula Roth. На залежных землях главные лесообразующие породы в процессе лесовосстановления присутствуют в незначительном количестве. На залежных и бывших пахотных угодьях присутствуют кустарники рода Caraganapygmaea (L.) DC., UlmuspumilaL., Lespedezajuncea (L. fil.) Pers. При этом Caragana pygmaea (L.) DC доминирует на залежных землях. На пашнях она присутствует единично в старших возрастных поколениях древесно-кустарниковой растительности. Средний возраст условноодновозрастных насаждений, примыкающих к семенникам (стене леса), составляет 30 лет. Насаждения представлены главной лесообразующей породой - Pinus sylvestris L. В большинстве случаев это высокополнотные, высокопродуктивные молодняки хвойных пород. Дальнейшее самозарастание пахотных угодий идет в основном за счет возобновившихся молодняков, семеношение которых наступило в возрасте 10-15 лет (рис. 4.)
Не все постаграрные ландшафты могут быть возвращены в оборот без их реабилитации. В публикациях [Екимовская 2016, Екимовская и др., 2019] описаны методика, результаты расчёта чистого операционного дохода с пастбищных и пахотных угодий, итоговая величина рентного дохода с сельскохозяйственных угодий. Чистый операционный доход рассчитывался отдельно для пахотных и пастбищных угодий. Величина чистого операционного дохода рассчитывалась по следующей формуле:
Чод = Вд - З х Нп,
где Чод - чистый операционный доход; Вд - валовой доход; З - затраты на выращивание определенной сельскохозяйственной культуры; Нп - норма прибыли. Валовой доход рассчитывался по формуле:
Вд = Цп х У, где Цп - цена продажи; У - урожайность.
Рис. 4. Формирование древесно-кустарниковой растительности на бывших пашнях Fig. 4. Pinus sylvestris L. of the abandoned farmlands
При оценке пастбищ чистый операционный доход определяется по формуле:
Чод = Ц ед.п. x Q - З ед.п x Q,
где Чод - чистый операционный доход; Ц. ед.п. - цена единицы продукции; З ед.п. -затраты; Q - объем продукции.
Итоговая величина рентной оценки сельскохозяйственных угодий приведена в табл. 3.
Таблица 3 Table 3
Рентный и совокупный доход с пахотных и пастбищных угодий, тыс. руб. Total income and Rentalincome from grain-sown areas and natural fodder lands, thousand rubles
Районы Рентный доход Совокупный доход
пашня пастбища
Бичурский 54 522,54 30 425,64 84 948,18
Джидинский 22871,69 2208,40 25 080,09
Еравнинский 6319,59 24 858,50 31 178,09
Заиграевский 5041,97 4411,71 9453,68
Закаменский - 13 200,80 13 200,80
Иволгинский - 10 455,20 10 455,20
Кабанский 19 824,01 2508,48 22 332,49
Кяхтинский 7087,81 30 469,46 37 557,27
Мухоршибирский 37 468,34 12 716,82 50 185,16
Прибайкальский 4376,31 276,76 4653,07
Селенгинский 8679,95 18 534,57 27 214,52
Тарбагатайский 29297,43 31 217,99 60 515,42
Хоринский 236,69 31 290,16 31 526,85
Прочерк - явление отсутствует
Отсутствие ренты при выращивании пшеницы и овса свидетельствует о нецелесообразности возделывания этих культур [Екимовская, 2016; Екимовская и др., 2019]. Экономически более выгодным является увеличение посевных площадей ячменя, приносящего рентный доход, или перевод пахотного земельного участка в более низкую категорию пригодности, например, под сенокос. При расчете рентного дохода с пастбищных угодий конечной продукцией было принято мясо КРС. Это обусловлено специализацией животноводства, абсолютным преобладанием в структуре стада КРС мясного направления, а также значительной долей мяса КРС на убой в структуре продукции животноводства. Рентный доход с пастбищных угодий имеют все районы исследуемой территории (см. табл. 3). Наибольшие показатели абсолютного рентного дохода имеют скотоводческие районы, специализирующиеся на выращивании КРС мясного направления. Это Селенгинский, Кяхтинский и Хоринский районы. Рентная оценка пахотных угодий, геоботанические и агрохимические исследования показали, что использование заброшенных пашен в качестве естественных кормовых угодий следует признать экономически эффективным в сложившихся социально-экономических условиях республики.
Заключение
Несмотря на хорошее и удовлетворительное плодородие почв, необходимо исключить использование постаграрных ландшафтов на аллювиальных агрогумусовых почвах в качестве пашни. Рекомендуется снижение пастбищной нагрузки и вывод на время (до 10-15 лет) участков из интенсивного пастбищного оборота. Необходим регулируемый пастбищный режим, возможно с искусственным подсевом семян видов растений по экологии (и районированию) близких к природным условиям региона исследования. Для растительности ландшафтов надпойменных террас, используемых под сенокосы, необходимо учитывать сроки плодоношения основной части (доминантов-злаков) видового состава растений в целях сохранения потенциала стабильной продуктивности пастбищных и сенокосных угодий. Установлено:
- постаграрные ландшафты имеют низкий восстановительный потенциал растительности (длительный этап восстановительных сукцессий) на фоне специфики физико-географических условий района исследований и региона в целом.
- агрохимические и агрофизические свойства почв находятся в удовлетворительном и хорошем состоянии.
Необходим регулируемый режим использования естественных кормовых угодий, с подсевом семян растений, близких по видовому составу, экологии и районированию к природным условиям Юго-Западного Забайкалья.
На участках надпойменных речных террас с повышенным увлажнением, используемых под сенокосы, рекомендуется учитывать сроки плодоношения основной части видового состава растений, формирующих фитоценозы. Распашка данных участков не рекомендуется.
При необходимости сельскохозяйственного использования почв некоторых площадок рекомендуется провести комплекс агрономических мероприятий: рыхление, внесение извести в случае слабокислых почв, внесение калийных или комплексных минеральных удобрений. Почвы с низким уровнем плодородия и легким гранулометрическим составом не рекомендуется распахивать.
Для продуктивности стойлово-пастбищного животноводства необходимо усиление полевого и лугопастбищного кормопроизводства. Это требует восстановления системы мелиорации и удобрения сенокосов, создания новых долголетних культурных пастбищ. Учитывая незначительные площади естественных сенокосов, оптимально частичное использование пашни для производства сена однолетних и многолетних трав.
Как показали ранее проведённые исследования, малая доходность при
выращивании пшеницы и овса свидетельствует о нецелесообразности выращивания этих
зерновых культур. Более выгодным представляется выращивание ячменя для нужд
отраслей животноводства.
Список литературы
Aринушкина Е.В. 1970. Руководство по химическому анализу почв. М., Изд-во Московского университета, 487 с.
Бойков Т.Г., Убугунов Л.Л., Харитонов Ю.Д., Петрович П.И., Пыхалова Т.Д, Сэкулич И.Р. 1995. Продуктивность, структура и качественный состав травостоя деградированных пойменных остепнённых лугов бассейна р. Селенга в зависимости от агромелиоративного воздействия. Aгрохимия, 1: 30-42.
Викторов С.В., Востокова E.A., Вышивкин Д.Д. 1959. Краткое руководство по геоботаническим съемкам. М., Изд-во Московского университета, 166 с.
Дамбиев Э.Ц. 2000. Степные ландшафты Бурятии. Улан-Удэ, Изд-во БГУ, 198 с.
Екимовская ОА. 2016. Aгрогеографический анализ использования сельскохозяйственных угодий в бассейне реки Селенги. Известия Русского географического общества, i48 (4): 53-64.
Екимовская ОА., Белозерцева ИА., Гриценюк A.^ 2019. Экономико-географические аспекты формирования системы сельскохозяйственного землепользования Республики Бурятия. География и природные ресурсы, 55(i59): i39-i46. DOI: i0.2i782/GIPR0206-i6i9-20i9-5(i39-i46).
Звягинцев Д.Г. 1978. Биологическая активность почв и шкалы для оценки некоторых ее показателей. Почвоведение, 6: 48-54.
Лавренко Е.М., Карамышева З.В., Никулина Р.И. 1991. Степи Евразии. Л., Наука, 146 с.
Молчанов Э.Н., Савин И.Ю., Яковлев A.C, Булгаков Д.С., Макаров ОА. 2015. Отечественные подходы к оценке степени деградации почв и земель. Почвоведение, ii: i394-i406. DOI: i0.7868/S0032i80Xi5ii0ii8.
Пешкова ГА. 1974. Степи юго-западного и юго-восточного Забайкалья, их сходство и различия. Известия СО AН СССР, 1: 15-i9.
Пешкова ГА. 1985. Растительность Сибири. Предбайкалье и Забайкалье. Новосибирск, Наука, i45 с.
Пешкова ГА. 2001. Флорогенетический анализ степной флоры гор Южной Сибири. Новосибирск, Наука, 192 с.
Рещиков МА. 1958. Краткий очерк растительности Бурят-Монгольской ACCP. Улан-Удэ, Бурятское книжное издательство, 94 с.
Рещиков МА. 1961. Степи Западного Забайкалья. М., Наука, 174 с.
Фадеева НА. 1963. Селенгинское среднегорье. Природные условия и районирование. Улан-Удэ, Бурятское книжное издательство, 170 с.
Убугунов Л.Л., Гынинова A^., Белозерцева ИА., Доржготов Д.Д., Убугунова В.И., Сороковой A.A., Убугунов В.Л., Бадмаев Н.Б., Балсанова Л.Д., Гончиков Б.Н. 2018. Географические закономерности распределения почв на водосборной территории оз. Байкал. Природа Внутренней Aзии, 2(7): 7-26. DOI: i0.i8i0i/2542-0623-20i8-2-7-26.
Убугунова В.И., Убугунов Л.Л., Корсунов В.М., Балабко П.Н. 1998. Aллювиальные почвы речных долин бассейна Селенги. Улан-Удэ, Изд-во БНЦ СО PAН, 254 с.
Цыбжитов Ц.Х., Цибикдоржиев Ц.Ц., Цыбжитов A.^ 1999. Почвы бассейна озера Байкал. Новосибирск, Наука, 128 с.
Ekimovskaya O.A., Beshentsev A.N. 20i2. Economic Geographical Characteristics the Development of Economic Entities Owned by the Population of the Republic of Buryatia. Geography and Natural Resources, 33(2): i49-i57. DOI: i0.ii34/Si8753728i2020084.
Kurganova I.N., Telesnina V.M., Lopes de Gerenyu V.O., Lichko V.I., Karavanova E.I. 202i. The Dynamics of Carbon Pools and Biological Activity of Retic Albic Podzols in Southern Taiga during the Postagrogenic Evolution. Eurasian Soil Science, 54: 337-35i. DOI: i0.ii34/Si06422932i030i08.
Wang Y., Xue D., Kuzyakov Y., Wang Z.-L., Hu N., Lou Y., Zhang Q., Zhang L., Zhu P., Gao H., Zhang S., Zhang H., Li D., Song Z., Kurganova I. 2021. Post-Agricultural Restoration Of Soil Organic Carbon Pools Across a Climate Gradient. Catena, 200: 105138. DOI: 10.1016/j .catena.2020.105138.
Reference
Arinushkina E.V. 1970. Rukovodstvo po himicheskomu analizu pochv [Soil Chemical Analysis Guide]. Moscow, Pabl. Moskovskogo universiteta, 487 p.
Bojkov T.G., Ubugunov L.L., Haritonov Ju.D., Petrovich P.I., Pyhalova T.D., Sjekulich I.R. 1995. Produktivnost', struktura i kachestvennyj sostav travostoja degradi-rovannyh pojmennyh ostepnennyh lugov bassejna r. Selenga v zavisimosti ot ag-romeliorativnogo vozdejstvija [Productivity, structure and qualitative composition of the herbage of degraded floodplain steppe meadows of the river basin. Selenga River Depending on Agroreclamation Impact]. Agrohimija, 1: 30-42.
Viktorov S.V., Vostokova E.A., Vyshivkin D.D. 1959. Kratkoe rukovodstvo po geobo-tanicheskim shemkam [Quick Guide to Geobotanical Surveys]. Moscow, Pabl. Moskovskogo universiteta, 166 p.
Dambiev Je.C. 2000. Stepnye landshafty Burjatii [Steppe landscapes of Buryatia]. Ulan-Udje, Pabl. BGU, 198 p.
Ekimovskaya O.A. 2016. Agro-Geographical Analysis of Agricultural Land Use in Selenga River Basin. Izvestija Russkogo geograficheskogo ob-shhestva, 148 (4): 53-64 (in Russian).
Ekimovskaya O.A., Belozertseva I.A., Gricenyuk A.P. 2019. Economic-Geographical Aspects of Agricultural Land Use within the Republic of Buryatia. Geography and Natural Resources, 55(159): 139-146 (in Russian). DOI: 10.21782/GIPR0206-1619-2019-5(139-146).
Zvjagincev D.G. 1978. Biologicheskaja aktivnost' pochv i shkaly dlja ocenki nekotoryh ee pokazatelej [Biological activity of soils and scales for assessing some of its indicators]. Pochvovedenie, 6: 4854.
Lavrenko E.M., Karamysheva Z.V., Nikulina R.I. 1991. Stepi Evrazii [Steppes of Eurasia]. Leningrad, Pabl. Nauka, 146 p.
Molchanov E.N., Savin I.Y., Yakovlev A.S., Bulgakov D.S., Makarov O.A. 2015. National Approaches to Evaluation of the Degree of Soil Degradation. Eurasian Soil Science, 48(11): 1268-1277. DOI: 10.1134/S1064229315110113.
Peshkova G.A. 1974. Stepi jugo-zapadnogo i jugo-vostochnogo Zabajkal'ja, ih shodstvo i raz-lichija [Steppes of southwestern and southeastern Transbaikalia, their similarities and differences]. Izvestiya SO AN SSSR, 1: 15-19.
Peshkova G.A. 1985. Rastitel'nost' Sibiri. Predbajkal'e i Zabajkal'e [Vegetation of Siberia. Cisbaikalia and Transbaikalia]. Novosibirsk, Pabl. Nauka, 145 p.
Peshkova G.A. 2001. Florogeneticheskij analiz stepnoj flory gor Juzhnoj Sibiri [Florogenetic analysis of the steppe flora of the mountains of Southern Siberia]. Novosibirsk, Pabl. Nauka, 192 p.
Reshhikov M.A. 1958. Kratkij ocherk rastitel'nosti Burjat-Mongol'skoj ASSR [A brief outline of the vegetation of the Buryat-Mongolian ASSR] .Ulan-Udje, Pabl. Burjatskoe knizhnoe izdatelstvo, 94 p.
Reshhikov M.A. 1961. Stepi Zapadnogo Zabajkal'ja [Steppes of Western Transbaikalia]. Moscow, Pabl. Nauka, 174 p.
Fadeeva N.A. 1963. Selenginskoe srednegor'e. Prirodnye uslovija i rajonirovanie [Selenginsky middle mountains. Natural conditions and zoning]. Ulan-Udje, Burjatskoe knizhnoe izdatelstvo, 170 p.
Ubugunov L.L., Gyninova A.B., Belozertseva I.A., Dorzhgotov D.D., Ubugunova V.I., Sorokovoj A.A., Ubugunov V.L., Badmaev N.B., Balsanova L.D., Gonchikov B.N. 2018. Geographical Patterns of Soil Distribution within the Watersheds of Baikal (as Applied to the Map "The Soils of Baikal Basin"). Nature of Inner Asia, 2(7): 7-26 (in Russian). DOI: 10.18101/2542-0623-2018-2-7-26.
Ubugunova V.I., Ubugunov L.L., Korsunov V.M., Balabko P.N. 1998. Alljuvial'nye pochvy rechnyh dolin bassejna Selengi [Alluvial soils of the river valleys of the Selenga basin]. Ulan-Ude, Pabl. BNC SO RAN, 254 p.
Cybzhitov C.H., Cibikdorzhiev C.C. Cybzhitov A.C. 1999. Pochvy bassejna ozera Bajkal [Soils of the Baikal Basin]. Novosibirsk, Pabl. Nauka, 128 p.
Ekimovskaya O.A., Beshentsev A.N. 2012. Economic Geographical Characteristics the Development of Economic Entities Owned by the Population of the Republic of Buryatia. Geography and Natural Resources, 33(2): 149-157. DOI: 10.1134/S1875372812020084. Kurganova I.N., Telesnina V.M., Lopes de Gerenyu V.O., Lichko V.I., Karavanova E.I. 2021. The Dynamics of Carbon Pools and Biological Activity of Retic Albic Podzols in Southern Taiga during the Postagrogenic Evolution. Eurasian Soil Science, 54: 337-351. DOI: 10.1134/S1064229321030108. Wang Y., Xue D., Kuzyakov Y., Wang Z.-L., Hu N., Lou Y., Zhang Q., Zhang L., Zhu P., Gao H., Zhang S., Zhang H., Li D., Song Z., Kurganova I. 2021. Post-Agricultural Restoration Of Soil Organic Carbon Pools Across a Climate Gradient. Catena, 200: 105138. DOI: 10.1016/j .catena.2020.105138.
Поступила в редакцию 12.04.2022; Received April 12, 2022;
поступила после рецензирования 04.05.2022; Revised May 04, 2022;
принята к публикации 03.06.2022 Accepted June 03, 2022
Конфликт интересов: о потенциальном конфликте интересов не сообщалось. Conflict of interest: no potential conflict of interest related to this article was reported.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ INFORMATION ABOUT THE AUTHORS
Екимовская Ольга Афанасьевна, кандидат Olga A. Yekimovskaya, Candidate of географических наук, научный сотрудник Geographical Sciences, Researcher, Laboratory of лаборатории геоэкологии, Байкальский институт Geoecology, Baikal Institute of Nature
природопользования СО РАН, г. Улан-Удэ, Management SB RAS, Ulan-Ude, Russia Россия
Белозерцева Ирина Александровна, кандидат Irina A. Belosertseva, candidate of geographical
географических наук, заведующая лабораторией sciences, head. Laboratory of Geochemistry of
геохимии ландшафтов и географии почв, Landscapes and Geography of Soils of the Institute
Институт географии им. В.Б. Сочавы СО РАН, of Geography. V.B. Sochavy SB RAS, Irkutsk,
г. Иркутск, Россия Russia
