CC BY
193
Вестник Самарской гуманитарной акалемии. Серия «Право». 2017. № 1-2 (19)
КОМПЕНСАЦИЯ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА: НОВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ
© М. А. Егорова
Егорова Мария Андреевна
доцент
Самарская
гуманитарная академия e-mail: viko [email protected]
В статье исслелуются новые тенленции сулебной практики по лелам, связанным с компенсацией морального врела.
Ключевые слова: стралания, моральный врел, гражланско-правовая ответственность, гражланское сулопроизволство
Компенсация морального вреда в ст. 12 ГК РФ названа одним из способов защиты гражданских прав. С момента своей легализации в отечественном праве и по сегодняшний день институт компенсации морального вреда видоизменяется и совершенствуется.
В рамках данной статьи хотелось бы остановиться на некоторых новых тенденциях применения судами компенсации морального вреда, как нашедших отражение в нормативной базе, так и не получивших пока четкого законодательного оформления.
В качестве таких тенденций выделим:
— изменение позиции относительно возможности компенсации морального вреда юридическому лицу;
— применение судами при нарушении личных неимущественных прав и при защите прав потребителя презумпции наличия морального вреда;
— изменение практики применения ст. 1079 ГК о солидарной ответственности владельцев ИПО, причинивших вред третьим лицам
Компенсация неимущественного (морального) вреда юридическому лицу
Дискуссия о возможности компенсации неимущественных потерь юридическому лицу
имеет давнюю историю и базируется на недостаточно четкой формулировке ст. 152 ГК (в ее старой редакции), допускавшей неоднозначную трактовку. Практика применения данной статьи была различной, но постепенно оформилась в тенденцию признания возможности присуждения компенсации морального вреда юридическому лицу в случае нарушения его деловой репутации. Показательно то, что арбитражные суды в первых решениях такого рода старательно избегали термина «моральный» вред, понимая абсурдность применения категорий «физические и нравственные страдания» к искусственному субъекту права. В решениях судов этот вред обозначался как «неимущественный» либо «репутационный». Компенсации за некий «неимущественный» вред, прямо непоименованный в ГК, имели в период до 2003 года довольно зыбкую основу.
Ситуация изменилась в 2003 году в связи с появлением Определения КС РФ по делу Шлафмана1. Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 4 декабря 2003 г. № 508-О указал следующее: «Применимость того или иного конкретного способа защиты нарушенных гражданских прав к защите деловой репутации юридических лиц должна определяться исходя именно из природы юридического лица. При этом отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения (пункт 2 статьи 150 ГК Российской Федерации). Данный вывод основан на положении статьи 45 (часть 2) Конституции Российской Федерации, в соответствии с которым каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом».
Отметим, что КС не сделал вывода о тождественности таких понятий, как «моральный» и «неимущественный» вред. Напротив, он указал на их различную правовую природу и отметил, что юридическое лицо «морального» вреда испытывать не может. В данной связи следует отметить, что несколько позже ВС РФ, не вдаваясь в тонкости разграничения понятий «неимущественный» и «моральный» вред, в п.15. Постановления от 24.02.2005 № 3 указал следующее: «Статья 152 Гражданского кодекса Российской Федерации предоставляет гражданину, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, право наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда. Данное правило в части, касающейся деловой репутации гражданина, соответственно применяется и к защите деловой репутации юридических лиц (пункт 7 статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации). Поэтому правила, регулирующие компенсацию морального вреда в связи с распро-
1 Определение Конституционного Суда РФ от 04.12.2003 № 508-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шлафмана Владимира Аркадьевича на нарушение его конституционных прав пунктом 7 статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. № 3.
Компенсация морального зрела: новые тенлениии
странением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случаях распространения таких сведений в отношении юридического лица»2.
Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что с 2005 года практика присуждения компенсации за неимущественный вред, причиненный юридическому лицу, имела достаточно твердое обоснование.
Однако к 2013 году тенденция изменилась, отражением иного подхода стала новая редакция ст. 152 ГК, которая прямо исключает возможность компенсации морального вреда в случае нарушения деловой репутации юридического лица. Практика арбитражных судов с данного момента складывается «отказным» образом для юридических лиц в части компенсации репутационного вреда. Тем не менее, указанная позиция небезупречна с учетом практики ЕСПЧ3, допускающей в определенных ситуациях наличие неимущественного вреда у юридического лица, а также вышеуказанной позиции КС, высказанной в Определении КС от 4 декабря 2003 г. № 508-0.
Полагаем, что выходом из сложившейся коллизии должно явиться закрепление в гражданском законодательстве понятия репутационного (неимущественного) вреда, а также условий возникновения обязательства по возмещению этого вида вреда. Очевидно, что эти условия не будут тождественны условиям возникновения обязательства по компенсации морального вреда в случае распространения сведений, порочащих честь и достоинство гражданина. Представляется, например, что на случаи причинения репутационного вреда юридическому лицу нельзя распространять правила о безвиновной ответственности за вред, причиненный распространением сведений, порочащих честь и достоинство гражданина, закрепленные в ст. 1100 ГК. Также в специальной регламентации нуждается такое условие, как обязанность истца доказать наличие вреда и его размер. Особо пристального внимания требует разработка правил доказывания неимущественного вреда коммерческому юридическому лицу. Представляется, что в таких случаях следует четко определить критерии разграничения имущественных и репутационных убытков. Полагаем, что при причинении репутационного вреда юридическому лицу недопустимо использование презумпции наличия неимущественного вреда, которая, не будучи закрепленной в законе, все шире применяется в судебной практике при рассмотрении дел о компенсации морального вреда, причиненного гражданину. Рассмотрим складывающуюся тенденцию более подробно.
Применение судами презумпции наличия морального вреда при нарушении личных неимущественных прав гражданина
Причинение морального вреда гражданину является частным случаем возмещения вреда. Общие условия возмещения морального и имущественного вреда закреплены в ст. 1064 ГК. Ими являются: противоправность действий
2 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005 N 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц»// Российская газета. № 50. 15.03.2005.
3 Постановление ЕСПЧ от 06.04.2000 «Дело «Комингерсолль С.А.» (Comingersoll S.A.) против Португалии» (жалоба N 35382/97) [рус., англ.] // СПС Консультант-Плюс.
причинителя вреда; наличие вреда; причинно-следственная связь между действиями причинителя вреда и наступившим вредом; вина причинителя вреда.
Ст. 1064 ГК устанавливает презумпцию вины причинителя вреда, а также обязанность потерпевшего доказать наличие противоправности действий причинителя, наличие вреда, причинно-следственную связь между ними.
Отсутствие специальных правил относительно компенсации морального вреда на практике приводит к тупиковой ситуации в части обязанности истца доказать наличие у него физических или нравственных страданий. Выходом из указанной ситуации могло бы стать закрепление презумпции наличия физических или нравственных страданий при условии доказанности противоправности действий причинителя вреда. Указанная презумпция все активнее применяется судами при рассмотрении дел, связанных с компенсацией морального вреда, причиненного преступлением, незаконным осуждением, нарушением трудовых прав граждан. Ее использование в последнее время «санкционируется» в Постановлениях ВС, посвященных особенностям рассмотрения дел различных категорий.
В качестве примера сошлемся на п. 32 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.01.2010 № 1, в котором легализуется презумпция морального вреда в случаях причинения вреда здоровью: «...следует иметь в виду, что, поскольку потерпевший в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях испытывает физические или нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда предполагается. Установлению в данном случае подлежит лишь размер компенсации морального вреда»4.
Аналогичная презумпция закрепляется в п. 45 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 № 17: «При решении судом вопроса о компенсации потребителю морального вреда достаточным условием для удовлетворения иска является установленный факт нарушения прав потребителя»5.
В Определении Верховного Суда РФ от 28.11.2000 N 5-В00-227 высказана позиция о применении презумпции морального вреда в случае нарушения нематериальных благ незаконными действиями госорганов: «В случае нарушения нематериальных благ незаконными действиями государственных органов причинение морального вреда предполагается и доказыванию подлежит лишь размер денежной компенсации»6.
Таким образом, мы можем говорить о тенденции «легализации» презумпции морального вреда в отношении все более широкого круга объектов правовой охраны. Полагаем, что в дальнейшем презумпция морального вреда в
4 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 26.01.2010 № 1«О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина»// Российская газета. № 24. 05.02.2010.
5 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей» // Российская газета. № 156. 11.07.2012.
6 Определение Верховного Суда РФ от 28.11.2000 № 5-В00-227 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 3.
Компенсация морального врела: новые тенленции
случаях нарушения наиболее значимых нематериальных благ получит свое закрепление на уровне закона. Однако мы полагаем, что эта презумпция не должна быть общей и применяться в отношении нарушения прав на все нематериальные блага. Закрепление ее в качестве универсальной повлекло бы за собой опасность предъявления ложных исков, нацеленных на получение имущественной выгоды при отсутствии реальных физических или нравственных страданий.
В качестве еще одной новой тенденции назовем изменение практики применения ст. 1079 ГК о солидарной ответственности владельцев ИПО, причинивших вред третьим лицам (в части компенсации морального вреда). В судебной практике последнего десятилетия в связи с введением О САГО наиболее остро стоит вопрос именно о компенсации морального вреда с лиц, совместно причинивших вред взаимодействием двух и более ИПО, поскольку моральный вред не охватывается полисом ОСАГО.
Несмотря на недвусмысленную формулировку ст. 1079, согласно которой ответственность владельцев ИПО за вред, причиненный третьим лицам, наступает вне зависимости от вины, практика её применения неоднозначна. Представляется, что разночтения возникают в связи с тем, что в большинстве случаев речь идет о виновных действиях одного из владельцев при отсутствии вины второго либо виновных действиях обоих владельцев в ДТП, которая устанавливается в долях.
Представим ситуацию, в которой в результате столкновения двух ИПО причинен вред здоровью пассажира одного из автомобилей при условии, что виновным в ДТП являлся лишь один из владельцев ИПО, действия второго были правомерными. Однако моральный вред в данной ситуации должен быть взыскан с обоих владельцев солидарно. Данное законодательное решение трудно воспринять, если оценивать его через призму общих правил об ответственности («нет вины — нет ответственности») и принципа справедливости в целом. Причинение вреда третьим лицам в результате взаимодействия нескольких транспортных средств — это частный случай вреда, причиненного ИПО. Ответственность в рамках этого института гражданского права построена на «теории риска» (безвиновной ответственности). Следует отметить, что в том случае, когда речь идет о причинении вреда одним ИПО при отсутствии вины владельца или взаимодействием двух транспортных средств при отсутствии вины обоих владельцев, привлечение к ответственности невиновных лиц не вызывает внутреннего протеста — наше правосознание позволяет выстроить логическую цепочку «владелец ИПО заранее знает о тех рисках, которым он подвергает себя — знает об обязанности ответить даже за случайный вред». Однако эта цепочка рушится в тот момент, когда речь идет об ответственности двух владельцев ИПО, один из которых виновен в ДТП, а другой — нет. Тут в сознании ломаются все упомянутые конструкции, и начинает работать «принцип справедливости», не позволяющий применять одинаковую ответственность к виновному и невиновному лицу...
Представляется, что отчасти именно такой «логической цепочкой» руководствуются многие судьи, вынося решения о долевой ответственности владельцев ИПО, причинивших вред третьим лицам, отказывая в компенсации морального вреда с лиц, признанных невиновными в ДТП. Отметим, что, кроме упомянутой «логической» цепочки, на которой не может базироваться
мотивировка судебных решений, у судей, возлагающих долевую ответственность вместо солидарной, есть определенные правовые основания своей позиции.
Этими основаниями являются ст. 151 и общее условие ответственности за причинение вреда — противоправность, закрепленное в ст. 1064 ГК. Так, ст. 151 ГК устанавливает, что «при определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства». Данное положение положено в основу некоторых решений, возлагающих на владельцев ИПО долевую ответственность. В отказных решениях в части компенсации морального вреда с одного из владельцев, в действиях которого не установлено вины, в качестве мотивировки фигурирует отсутствие противоправности.
В своей книге «Компенсация морального вреда как способ защиты неимущественных благ личности» К. И. Голубев и С. В. Нарижний7 проанализировали судебную практику 2000-2004 годов о компенсации морального вреда, причиненного совместными действиями нескольких лиц, и сделали вывод о устойчивой тенденции к применению долевой ответственности к владельцам ИПО.
Однако в настоящее время, несмотря на отсутствие единообразной практики применения норм об ответственности владельцев ИПО, причинивших вред третьим лицам, преобладающей стала другая тенденция - возложение солидарной ответственности на таких сопричинителей. Новая тенденция представляется нам правильной, поскольку наибольшим образом гарантирует получение потерпевшим компенсации за пережитые им нравственные и физические страдания. Кроме того, на наш взгляд, она основана на правильном системном толковании ст. 151, являющейся общей нормой, и ст. 1079, содержащей специальные правила, в том числе и нормы о безвиновной ответственности. На правильность именно такого подхода указывает ВС РФ8 (п. 25 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 26.01.2010 № 1).
Таким образом, анализ судебной практики последних лет позволил выявить новые тенденции в применении норм о компенсации морального вреда. В двух случаях — возможность компенсации морального вреда юридическому лицу и применение п. 3 ст. 1079 ГК — мы можем отметить, что тенденции изменились на прямо противоположные, что, на наш взгляд, свидетельствует о сложности тех вопросов, с которыми сталкиваются суды в рамках нового института отечественного гражданского права. Полагаем, что в целях достижения единообразия судебной практики новые тенденции должны быть отражены не только в правовых позициях высшего судебного органа, но и на уровне закона. Также представляется, что с учетом появления новых подходов назрела необходимость в принятии и нового комплексного разъяснения на уровне Постановления Пленума ВС, посвященного вопросам компенсации морального вреда.
7 Компенсация морального вреда как способ защиты неимущественных благ личности / К. И. Голубев, С. В. Нарижний. 3-е изд., испр. и доп. СПб. : Юрид. центр Пресс, 2004. С. 130.
8 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 26.01.2010 № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина»// Российская газета. № 24. 05.02.2010.
54
В.
