CC BY
71
УДК 159.923.31 ЛИ. Ковалева
КОМПАРАТИВИСТСКИЙ ПОДХОД К ОБОСНОВАНИЮ ЭМЕРДЖЕНТНОЙ ПРИРОДЫ
ФЕНОМЕНА ГЕНДЕРНОЙ ИГРЫ
емерджентная природа феномена гендерной игры рассматривается с позиций методологии ней-родинамического, информационно-кодового и синергетического подходов, а также современных представлений о гендере, игре и сознании.
Ключевые слова: эмерджент, сознание, гендерная игра, синергетика, нейродинамический механизм, информация.
L.I. Kovaleva
COMPARATIVE APPROACH TO SUBSTANTIATION OF THE EMERGENT NATURE OF THE GENDER GAME PHENOMENON
Emergent nature of the gender game phenomenon is considered from the standpoint of methodology of neurodynamics, information and code and synergistic approaches and modern ideas about gender, game, and consciousness.
Key words: emergent, consciousness, gender game, synergetrics, neurodynamic mechanism, information.
«...может быть есть смысл
на основе уже известных законов функционирования мозга... вырабатывать оптимальную динамику общественных процессов?»
Н.П. Бехтерева
Игра человека - эмерджентный скачок внутри природы игры, вызванный специфическим поворотом в деятельности мозга человека, связанной с появлением сознания. Когда речь идет о проявлении человека благодаря игре, то говорится о проявлении некоторых специфических человеческих качеств, прежде всего, сознания. Сегодня можно говорить о правомерности обоснования природы игры генезисом сознания.1 В бытии человека игра и сознание завязаны в тугой онтологический узел. Н.П. Бехтерева находит «сходство, если не идентичность, по крайней мере, некоторых законов общества и законов функционирования мозга, законов жизнедеятельности мозга и социальных явлений».2 Игра представляет собой особый «способ» подготовки к встрече с непредсказуемым миром, в котором любые, даже самые причудливые заготовки «обречены» на возврат к своим истокам в объективной реальности. Игра - феномен, относящийся к особому классу явлений, одновременно принадлежащих сфере природного и социального, сфере Природы и сфере Духа. Игра человека - социальное явление, генетически производное от сознания, а сознание, в свою очередь, генетически производно от социальной, коммуникативной природы игры. Но в вопросе об отношении игры и сознания мы не пытаемся выяснить, что появилось раньше - игра или сознание, игра определяется сознанием или наоборот, сознание определяется игрой. В данном случае актуален вопрос о характере и структуре их связей в гендерной игре.
Гносеологически проблемы отношения сознания и игры находится на стыке естественнонаучного и гуманитарного знания. Это позволяет расширить поле анализа феномена игры, а также задать иные ориентиры, выделить различные подходы к пониманию функционирования мозга и сознания, связанного в игровой деятельностью человека. В основании предположения об эмерджентной природе гендерной игры лежит теоретическая «канва» информациионно-кодового подхода. Его эвристическим ресурсом является общеметодологическая установка о самоорганизующейся системе и понятиях, ее раскрывающих. Самоорганизующейся системой являются мозг и сознание человека. Применительно к ним, понятие «информация» фиксирует кодовую форму таких систем, а ее семантический и прагматический аспекты в одном концептуальном плане отображают свойства «содержания» информации, свойства материального носителя и свойства ее кодовой организации.3 Д.И. Дубровский допускает правомерность анализа психической причинности как вида
1 Герасимов И. Игра и сознание (постановка проблемы) // ОНС. - 1995. - № 1. - С. 160.
2 Бехтерева Н.П. Законы мозга и законы общества // Мозг и разум. - М.: Наука, 1994. - С. 91.
3 Дубровский Д.И. Психика и мозг // Там же. - С. 13.
информационной причинности на основании того, что детерминирующим фактором здесь выступает именно информация как таковая. Это означает, что психическое и информационное причинение носит кодовый характер, и трактовка мозговых психических явлений в качестве информационных кодов открывает новые методологические поля анализа игровых процессов человека.
Игровые ходы - это оперирование некоторым набором информации, ее анализ и синтез. «Информационный синтез», по А.М. Иваницкому, выступает как оперирование знанием. В игре сознание «действует» в инкорпорированном виде, раскрывая свои объективные и субъективные признаки. Объективный признак сознания присутствует в «информационном синтезе». Эта способность к передаче информации в виде абстрактных символов и знаков не является врожденной.4 Тогда есть основание предположить, что посредники между миром игры и сознанием - знаково-символические коды, также приобретены человеком социокультурно-исторически. Их условные значения, используемые в игре, обеспечивают понимание смысла в диалоге между людьми. Связь субъективного признака сознания со знаково-символической природой деятельности рассматривается как протекающий в идеальном плане внутренний диалог. На этом субъективном уровне человек имеет возможность не только осознавать свое присутствие в игре. Сознание рефлексивно «контролирует» знаки-коды, объективирующие игру, позволяет человеку удерживать целостность содержательной «канвы» игры и структуры игровых действий. Субъективный аспект сознания направляет внимание на внутренний диалог, а объективный аспект - на внешний диалог с партнером по игре.
Игра человека базируется на всем массиве накопленных человечеством знаний. Поэтому к числу главных признаков игры в рамках информационно-кодового подхода следует отнести ее содержательность. Преломленные через субъективное «Я» индивидуальные знания являются результатом аккумуляции игрового опыта всего человечества. В игре воспроизводятся не сиюминутные потребности, а с необходимостью отображается весь ментальный объем того, что составляет суть духовной практики человечества. Очевидно, что наиболее сложно организованные уровни игры человека более сложно интегрированы в опыте его сознания (и субъективного, и культурно-исторического).
В методологический каркас анализа игры следует включить принцип «эмерджентного причинения». Этот принцип, разработанный в альтернативной менталистской позиции Р.У. Сперри,5 может стать основой понимания природы гендерной игры. В филогенезе ее церебральный «механизм» связан с ментальными состояниями как каузально активными - эмерджентными, холистскими, свойствами сознания человека.
Дж. Марголис рассматривает ментальное, психическое как эмерджентное свойство высокоразвитой материальной системы, как историческое новообразование, не редуцируемое к своей физико-химической основе. Эмерджентное свойство по необходимости носит функциональный характер. Вместе с тем, следует подчеркнуть, что мозговая деятельность и атрибутивные свойства сознания неразделимы, но при этом не стоит их абсолютизировать. Мозговая деятельность состоит из элементов, общих как для бессознательных, так и для сознательных мозговых процессов. В составе этих «общих элементов» только те из них обеспечивают свойства сознательного, которые относятся к особым, высшим уровням мозговых процессов. Игра человека и гендерная игра представляют собой особые динамические свойства, которые эмерджентно возникают только на высших уровнях мозговой организации и при определенных особых типах мозговых процессов, в определенном смысле уникальных. Игра человека в таком контексте представляет собой «нейронное событие», в своей природе имеющее эмерджентное причинение и нисходящий причинный детерминизм.
Другая сторона обсуждаемой здесь проблемы обращена к феномену пола/гендера. В конфигурации гендерной иерархии не только отдельный субъект как представитель пола определяет свойства и поведение пола/гендера как целого, но и собственно свойства пола/гендера обладают той силой воздействия на субъект, которая подчиняет последнего своему влиянию. Иными словами, феномен пола, понимаемый как целое, определяет стратегию и тактику поведения, самоопределения и самоорганизации субъекта в границах его пола, а также осуществляет «контроль сверху вниз» за иерархическими уровнями в отношениях полов. Таким образом, иерархический гендерный контроль сознания субъекта детерминирован дважды - как снизу вверх самосознанием самого субъекта, так и сверху вниз - ментальными структурами культуры и институтами социума.
«Старая» идеология эволюции постулировала детерминацию снизу вверх, поэтому и «старая» физика придерживалась убеждения о невозможности предсказать эмерджентные свойства объекта 6. Новый подход
4 Иваницкий А.М. Сознание: критерии и возможные механизмы // Мозг и разум. - М.: Наука, 1994. - С. 113-114.
5 Сперри Р.У. Эмерджентное причинение / Перспективы менталистской революции и возникновение нового научного мировоззрения // Там же. - С. 32-35.
6 Там же. - С. 33.
представляет картину эволюции как процесс, ведущий к усложнению Универсума. Процесс, привносящий новые явления, обладающие новыми свойствами и силами, регулируется, соответственно, новыми принципами и законами. Старые, «простые» законы не отменяются, но подавляются и превосходятся силами более высокого уровня, по мере последовательного возникновения последних. Дополнительно внутри этого процесса возникает и новая форма нисходящего - эмерджентного контроля частей со стороны целого, а нейронного со стороны ментального. Этот новый тип контроля легитимирует роль сознания и субъективного и в человеке, и в науках о нем.
Новую методологическую парадигму макродетерминации инициирует макроменталистский подход. Если в познании игры остановиться в точке макродетерминации, то исследователю, работающему только в границах собственно игрового пространства, нет необходимости выходить в ее анализе на макроуровни. Но как только познание касается природы игры анализа иного уровня, то есть, пространства обусловленных полом социальных отношений, приходит понимание того, что процессами игры «управляет» некая совокупная социокультурная «сила», поведение которой по отношению к остальному миру управляется макросвойствами общества как целого. Необходимость же обращения к эмерджентным свойствам сознания возникает тогда, когда гендерная игра интерпретируется в качестве результирующей действия социальных и общественных сил, то есть целого, на сознание человека как социального субъекта определенного пола, в котором сфокусирована и отображена вся картина действия этих сил.
Объяснение нейродинамической природы гендерной игры с позиций макроментальной парадигмы позволяет говорить о нейродинамической активности человека в целом, и игровой активности, в частности. Игровая активность контролируется и программируется законами и динамикой более высокого порядка -сознательными ментальными процессами. Высокоразвитые макроментальные свойства нейродинамической активности определяют свойства элементарных процессов. Что особенно важно, они не вмешиваются при этом в деятельность их физико-химических законов. С этой точки зрения игровая активность и, конечно же, гендерно-игровая, подчиняется не только действию биофизических сил, действующих со стороны пола с его репродуктивной доминантой, но, прежде всего, подчиняется команде сил более высокого, субъективного уровня - гендерного, то есть, социокультурного. Этот уровень предполагает действие чувств, потребностей, моральных ценностей, намерений, а именно, всего того, что относится к категории сознания. Субъективные игровые события, как события «гендерного» сознания, обладают своей собственной динамикой и законами каузальной прогрессии, выходящими за пределы законов, относящихся к физиологии мозга, и контролируют их как законы нижележащего порядка.7 Иными словами, в гендерной игре осуществляется нисходящий эмерджентный контроль со стороны принятой и осознанной игроком системы социокультурных ценностей и норм, представленной в «бессознательно» принимаемом своде правил данной игры. Согласно парадигме нисходящего контроля, мир движим не только фундаментальными законами физики, лишенными ценностей, сознания и цели, но и силами более высокого порядка, - нередуцируемыми, более развитыми жизненными, ментальными, культурными и социальными силами. Данное положение в полной мере относится и к пониманию гендерной игры, для которой цель, любовь, ценность и смысл рассматриваются как столь же реальные и каузальные, как и все прочие свойства физического мира. Макроменталистская парадигма изменяет философский взгляд на природу человеческой игры. Но в данном контексте особый интерес представляет для нас возможность поворота к эмерджентной теории гендерной игры. Поэтому особое внимание уделяется свойствам тех новых социальных форм, моделей и структур, которые потенциально оказывают свое влияние на ход гендерно-игровой эволюции.
С глобальными изменениями в гендерном сознании связаны изменения ракурса видения социальной реальности и новая стратегия истолкования социальных процессов. Они коснулись прежде всего ценностноэтической стороны. Характерной чертой современных теорий пола является отсутствие сколько-нибудь внятных ориентиров для определения изначальных принципов и логических обоснований в решении проблемы происхождения и развития отношений полов. Идеология, претендующая на исчерпывающее решение проблемы - противостояние и взаимная эмансипация. В современном мире традиционные системы ценностей уже не «работают», а если их пытаются реанимировать, то это не дает желаемых результатов. Ситуация вынуждает принять как допущение, что так называемые «традиционные», патриархальные по своей сути системы «гендерных» ценностей утратили свою актуальность для нашего времени. Человеческие ценности, в отличие от законов природы, не абсолютны - они историчны и обусловлены ситуациями, в кото-
7 И в филогенезе, и в онтогенезе игра выступает в качестве культурной матрицы, по которой «равняются» и «отсекаются» все те формы гендерного поведения, которые не соответствуют принятым нормам. Ментальные культурные программы, апробируемые в играх, утверждаются в дальнейшем в качестве гендерной нормы.
рых развиваются. Поэтому приверженность неизменным ценностям в быстро меняющемся мире может оказаться фатальной. Гендерная игра, в пространстве которой создаются иные, отличные от традиционных, нормы и ценности в отношениях полов позволяет избежать этой фатальности. Беспрецедентная масштабность, которую приобрела сегодня гендерная игра, говорит ни о чем другом, как о кризисе общественного и нравственного порядка в структуре отношений полов. Деструктивные факторы приобретают глобальный масштаб, а их огромная инерция грозит погрести под собой гуманистические перспективы в развитии отношений полов. Сдержать волну неблагоприятных тенденций в гендерных отношениях может игра.
Гендерную игру можно рассматривать в качестве «общего знаменателя», включающего в свой объем достаточно широкий диапазон социальных процессов и явлений. Новая идеология, инициированная психоанализом и феминизмом, сигнализируют о кризисе гендерного мировоззрения, его дихотомичности и неус-тойчивости.8 Гендерная игра выступает как некая форма социального контроля отношений полов, которая, подчиняясь ментальным и субъективным принципам, готова к новым мировоззренческим предложениям. В связи с этим, полагаем, что гендерно-игровая стратегия, ориентированная на установление адекватных отношений между полами, является новым перспективным способом современного научного мышления.
Методология синергетического подхода дает возможность обозначить корреляции нейродинамиче-ских характеристик сознания человека с природой его игровой активности. В соответствии с современными представлениями об активности, мы понимаем этот феномен в широком смысле. Интерпретация феномена активности с позиций синергетического подхода существенно влияет на мировоззренческие вопросы, касающиеся природы сознания человека, в том числе, на философское понимание природы человеческой игры как формы его духовной активности. В этой связи обращение к идеям «теории систем» дает, на наш взгляд, новые перспективы для интерпретации и объяснения многих механизмов функционирования и развития сложных социальных систем, в число которых мы «вписываем» и гендерную игру.
Предполагается, что допустима экстраполяция на игру основополагающих принципов синергетики.9 Для этого выделяются основные положения синергетики, которые будут выступать методологическим основанием гендерной игры. Во-первых, речь идет о процессах самоорганизации, которые при определенных условиях могут происходить в открытых системах, находящихся достаточно далеко от точки равновесия.10 Во-вторых, во внимание принимается, что непосредственно от самоорганизации зависит развитие систем различной сложности. Чем выше уровень сложности системы, тем большему количеству условий она должна удовлетворять. В-третьих, выделяется роль процессов самоорганизации. Она велика в эволюции систем любой сложности и на всех уровнях, включая глобальные процессы гигантских космических систем и сложнейшие живые системы - мозг человека.
Сегодня, как об этом было сказано выше, уже не вызывает возражений факт обусловленности специфики игровой активности человека его нервно-психической организацией, и, в первую очередь, сознанием. С другой стороны, исследования феномена активности мозга и сознания человека показали, что она осуществляется на основе процессов самоорганизации. Допускается, что перспективу и вектор философского анализа гендерной игры задают процессы самоорганизации наряду с принципом самоорганизации нейроди-намической активности мозга человека. Будучи инкорпорированы в представления об игровой и гендерной активности, идеи синергетики в сопряжении с гендерным подходом позволяют не только увидеть в новом свете структурно-функциональную организацию гендерной игры, но и наметить подходы к изучению принципов, закономерностей и механизмов игровой деятельности человека.
Для живой природы важен функциональный, а не пространственный порядок и корреляции между событиями, а не положениями в пространстве11. Поэтому возникающие в процессе самоорганизации новые ансамбли гендерных отношений сохраняются за счет пространственно-временных корреляций, и временные корреляции играют здесь более значительную роль, чем пространственные. И, если основополагающий принцип формирования и поддержания жизни на основе синхронизации-когерентности этих элементов в
8 См.: Антология гендерной теории / сост. и комментарии Е.И. Гаповой и А.Р. Усмановой. - Минск: Пропилеи, 2000. - 384 с.; Гендерная теория и искусство. Антология: 1970-2000: пер. с англ. / под ред. Л.М. Бредихиной, К. Дипуэл. - М.: Российская политическая энциклопедия, 2005. - 592 с.; Жеребкина И. «Прочти мое желание...». Постмодернизм. Психоанализ. Феминизм - М.: Идея-Пресс, 2000. - 256 с.; Жеребкина И. Субъективность и гендер: гендерная теория субъекта в современной философской антропологии: учеб. пособие. - СПб.: Алетейя, 2007. - 312 с.
9 Например, синергетический принцип в методологии игры применяет Н.Т. Казакова. См. работу: Философия игры: методологический анализ. - Красноярск, 1998.
10 Пригожин говорит о термодинамическом равновесии. См.: Пригожин И., Стингерс И. Порядок из хаоса.
11 Каррери Дж. Порядок и беспорядок в структуре материи. - М., 1985. - С. 176.
равной мере приложим к синергетическим системам всех уровней, то он приложим и к гендерной игре. Этот принцип «обнаружен» и закреплен в виде синхронизирующих аппаратов мозга12.
Понятие пространственной (дистантной) синхронизации не только позволяет приблизиться к пониманию нейрофизиологических механизмов системной деятельности мозга, но, что не менее важно, позволяет понять процессуальный «механизм» игры человека. Таким «механизмом» является уравнивание лабильности (функциональной подвижности) нервных элементов. Уравнивание наступает в результате воздействия внешних стимулов, которые в зависимости от ситуации изменяют временные параметры нервных элементов настолько, что их кооперация облегчается. В результате формируется целостная изолабильная нервная популяция, деятельность которой лежит в основе ответа на внешний стимул. Эта возможность обеспечивается так называемыми неспецифическими системам мозга, функциональной обязанностью которых является модуляция передачи сенсорной информации, регуляция двигательной и вегетативной активности и т.п. Вместе с корой головного мозга эти системы образуют систему, обеспечивающую кооперативные эффекты и регулирующую процессы самоорганизации. Процессы самоорганизации возникают и по горизонтали - в пределах одного уровня, и по вертикали - в виде взаимодействия элементов разных уровней. Этот факт придает процессам самоорганизации системный характер. При всей широте диапазона диссипативные структуры несут на себе и печать внешних условий всего возникновения, и внутренних детерминант. Структура этих систем представляет собой овеществление условий своего возникновения, с одной стороны, и способы их осуществления в активности человека, с другой. Мозг человека, как любая живая система, олицетворяет своей структурой условия своего возникновения. Общие принципы его структурной организации продиктованы глубинными закономерностями самоорганизации.
Говорить о нейродинамическом механизме в природе эмерджентности человеческой игры позволяет наличие структурных компонентов в мозговой организации человека, изученных и выделенных Н.П. Бехтеревой, которые она назвала «жесткие» и «гибкие» звенья. Бехтерева утверждает, что жесткие звенья изначально включались в процессы самоорганизации при любых естественных, заданных средой, условиях. Это овеществленные этапы самоорганизации, общие для множества ситуаций «человек - среда». Гибкие звенья инициируют возникновение высокоэффективных «рабочих ансамблей», ориентированных на решение определенных задач, составляя им мозговое обеспечение.13 То есть, в онтогенезе мозгом создаются оптимальные условия для развертывания процессов организации как самоорганизации. Наряду с этим полифункциональность мозговых структур обеспечивает кооперативный эффект, как предпосылку организации филогенетического опыта.
В качестве динамической структуры игры мы рассматриваем принцип нейродинамической организации/самоорганизации. Динамическая структура - процесс, поддерживаемый внешними и внутренними факторами. Амплитуда колебаний игровой активности во многом будет определяться наличием информации в динамической структуре. Информация имеет каналы: внешний - от среды, и внутренний - из содержания памяти. Игра как процесс образования «порядка из хаоса» может выступать «механизмом» структурирования информации, содержащейся в любой другой динамической системе, прямо или опосредованно связанной со структурно-функциональной организацией нейродинамики и протекающими в ней процессами. С другой стороны, за счет активизации и оптимизации деятельности «гибких» звеньев и их самоорганизации в игре происходит накопление мнемического опыта и расширение игрового потенциала человека.
Игра - это поток энергии и информации, поэтому в ней могут возникать различные динамические структуры, в которых инкорпорировалось множество экзогенно и эндогенно структурированных гендерных отношений. Эти потоки трансформируются в игровые матрицы, которые впоследствии сами становятся экзогенными, внешними «факторами». Игра развивается за счет синхронизации энергетических и пластических ресурсов, поступающих от нейродинамических структур, увеличивая при этом, не только негэнтропийность, но и создавая неравновесность в отношениях полов. В соответствии с законами синергетики любая система рано или поздно придет в упорядоченное состояние. Но это состояние всегда находится под угрозой перейти в неустойчивое, рассеянное и хаотичное.
Формирование «порядка из хаоса» в игре осуществляется путем образования динамических структур двух видов - игровых кластеров и игрового поведения. Для игровых кластеров характерна динамичность и лабильность, хаотичность, для игрового поведения, напротив, - стабильность информации, упорядоченность, устойчивость, закрепившаяся в пространстве и времени. Кластеры активируют уже имеющиеся морфологические системы игры и достраивают систему до целого за счет «гибких» звеньев мозга. В основе та-
12 Кругликов Р.И., Рузавин Г.И. Синергетика и мозг // Мозг и разум. - М.: Наука, 1994. - С. 60.
13 Бехтерева Н.П. Законы мозга и законы общества // Мозг и разум. - М.: Наука, 1994. - С. 91-112.
кого достраивания лежит самоорганизация гибких звеньев и интеграция с «жесткими» звеньями. Таким способом расширяется диапазон игровых возможностей человека. Появление каждой новой группы кластеров перестраивает игровое поведение, поднимая его на новый уровень. Динамика игровой активности подчиняется закономерностям необратимости эволюции, коррелирующей с факторами случайности, принципиально неповторимой. И.И. Шмальгаузен утверждает, что «исторически измененный генотип с его нормой реакции никогда не восстанавливается в прежнем виде, даже если бы восстановились прежние соотношения между организмом и средой».14
В синергетике случайность тесно связана с закономерностью фазовых переходов. Если специфику игровой активности человека рассматривать в контексте подобных функциональных состояний мозга, то игра, поставленная в ряд с феноменами «озарения» или «инсайта», реализует активность человека в соответствии с принципами фазовых переходов. Согласно синергетике, игровое состояние возникает как бы «само-по-себе», без видимых внешних стимулов, то есть на основе самоорганизации. Причем, «пассивный» наблюдатель может стать активным игроком и без предварительного обучения. Этот факт говорит о том, что внешние процессы организации пространства и времени в игре логически завершаются через посредство самоорганизации внутренних, церебральных механизмов активности. Новое игровое поведение возникает как бы «целиком» - в виде системы кластеров, представляющих собой уже новую транскрипцию игрового события.
Игра является пространством объективации вовне ориентировочно-исследовательской и прогнозирующей деятельности мозга человека. Активность мозга - не свойство, а форма его существования, направляющая исследовательское поведение живого организма, ориентирующая его на освоение новых пространственно-временных сред. Сущность церебральной активности в игре состоит в осуществлении потребности обращенности к будущему. Словом, игра «встроена» в самостоятельную исследовательскую потребность мозга по получению новой информации, новых стимулов, с невыясненным прагматическим эффектом. И вместе с тем, игра обеспечивает уникальную возможность удовлетворения потребности в новой информации, получение которой окрашивается положительными эмоциями. В игре реализуются вероятностностатистические модели потребного будущего по принципу его антиципации, достройки. Структуры антиципации возникают преимущественно на основе процессов самоорганизации. Причем вариантов достаточно много, и они создаются «на всякий случай». Здесь речь может идти о феномене «преадаптации». Иными словами, те изменения, которые поведение претерпевает в игре, связаны более всего не с текущими потребностями непосредственной адаптации к среде, а, созданные заранее, они как бы ждут «своего часа», когда они могут быть использованы в принципиально непредсказуемых ситуациях. Таким образом, вероятностный характер получения информации делает игру наиболее ценной формой ее приобретения и хранения. В игре «чистая» информация, заготовленная впрок, находится в режиме ожидания, «довостребования».
Принципиально важным вопросом для методологии гендерной игры является вопрос о соотношении внешнего и внутреннего. Внутренняя активность мозга и человека осуществляется без участия внешних факторов, то есть является всецело внутренним процессом. К числу «внутренних», основанных на самоорганизации, сегодня относят отражательную, прогнозирующую, управляющую функции человеческого мозга. Ответы мозга на внешние по отношению к нему воздействия реализуются, соответственно, на основе процессов организации. Таким образом, игровая деятельность как форма активности человека связывается с соотношением активности и реактивности его мозговых процессов. Это положение можно принять только с некоторой необходимой поправкой.
Заметим, что современные философские и общенаучные положения убедительно доказывают несостоятельность альтернативных подходов к проблеме активности/реактивности, поскольку противопоставление ведет к определенного рода абсолютизации, либо одного, либо другого. На самом деле активность отражательной, прогнозирующей, управляющей деятельности имманентно содержит моменты реактивности и, наоборот, реактивные составляющие содержат активное начало. В такой интерпретации активность не абсолютизируется, а понимается как активность в определенных границах противостояния факторам среды. Человек - открытая система, через которую проходят энергетические и информационные потоки, предопределяющие степень его активности в качестве открытой системы, в нашем случае, в гендерно-игровом пространстве. Активность - не самодовлеющее качество, она результат, момент взаимодействия живой системы и окружающей среды.15 Активность человека и игровая активность, в том числе, необходимо включает в себя накопленную им историю взаимоотношений со средой, понимаемую в широком смысле. Игровая актив-
14 Шмальгаузен И.И. Пути и закономерности эволюционного процесса. - М., 1983. - С. 155.
15 Кругликов Р.И., Рузавин Г.И. Синергетика и мозг // Мозг и разум. - М.: Наука, 1994. - С. 58.
ность ассимилирует, помимо всего прочего, и историю отношений полов, используя в качестве «среды» социокультурные рамки гендера, регулирующие и направляющие игровую активность человека.
Для системы «человек» внешние воздействия, то есть воздействия социальной среды, включающей помимо всех прочих и гендерные воздействия, являются своеобразными «катализаторами», активизирующими внутренние процессы самоорганизации. В этой схеме воздействия внутренние процессы самоорганизации с необходимостью ограничивают и трансформируют эффекты внешних воздействий. При этом внутренние психические условия не статичны, а представляют собой комплекс текуче-подвижных состояний человеческого сознания. Результатом взаимовлияния внешнего и внутреннего является их взаимная модификация и кооперация в единую систему - игру. Игра, вписанная в эту синергетическую модель, представляет собой некий «кооперативный» ответ на внешнее воздействие, который по мере своего существования «обрастает» продуктами самоорганизации. Реактивность в игре, в конечном счете, становится активной. Заметим, что уже сама трансформация процессов активности и реактивности может быть представлена как один из основополагающих принципов игры и как основание гендерной игры.
В философском ключе активность и реактивность понимаются как причина и следствие. Диалектическая сущность причинно-следственной связи наиболее полно и точно определена Г. Гегелем: «То, что называется причиной, оказывается здесь, конечно, имеющим другое содержание, чем действие, но это потому что, то, что действует на живое, определяется, измеряется и преобразуется этим живым самостоятельно, ибо живое не дает причине вызвать ее действие, то есть снимает ее как причину».16 Таким образом, активность и реактивность тесно связаны между собой, образуя при этом диалектическое единство причины и следствия.
Открытым остается вопрос о взаимодействии игры и гендерных детерминант отношений человека в системе - гендерная игра. Известно, что элементы, функционируя в составе системы, обладают иными свойствами, нежели чем, находясь вне нее. Эти свойства определяются природой самих элементов, но проявляются лишь при определенных условиях - при включении в систему. Но система не навязывает элементам чуждые им свойства, а лишь создает условия для реализации ее собственных свойств, не проявившихся в иных условиях. Это общее положение приобретает особое звучание в свете представлений о кооперации игры и гендера как элементов системы «гендерная игра» в ходе самоорганизации гендерных отношений в целом.
Известно, что кооперация различных, подчас весьма разнородных элементов, возможна на основе какого-то общего свойства, способствующего объединению их в одну динамическую структуру. Таким интегрирующим свойством может выступать специфика психической деятельности человека, то есть, самооргани-зующая способность его мозга, который наряду с прочими, имеет и свойства, облегчающие кооперацию всей актуальной и хранящейся информации в целостные системы. Лабильность, функциональная подвижность позволяют психике формировать бесконечное количество ансамблей решений в ситуации гендерных взаимодействий, обеспечивая психике внешнюю и внутреннюю корреляцию и синхронизацию ее процессов.17 Предположительно, два момента - лабильность нервной организации, предполагающая поливариантность ответа на внешнее воздействие, наряду со стремлением к кооперации, когда внешние факторы модифицируют внутренние условия строго направленным образом, могут быть рассмотрены в качестве собственно человеческих нейропсихологических маркеров игры в целом, и гендерной игры, в частности.
Для нас интересна идея, высказанная И. Пригожиным и И. Стингерс, о том, что в системе, находящейся в устойчивом фазовом состоянии, то есть состоянии термодинамического равновесия, элементы, ее составляющие, так называемые «гипноны», ведут себя независимо друг от друга, игнорируя остальные элементы. При переходе же системы в неравновесное состояние, гипноны «пробуждаются» и устанавливают друг с другом когерентную связь, между ними устанавливаются корреляции. Так называемое «когерентное поведение» расценивается И. Пригожиным как элемент сложного поведения, инициирующего создание не только пространственной «макроструктуры», но и «макроструктуры» отношений. Экстраполируя идею «спящих» элементов на систему «гендерная игра», можно предположить, что такие системы, как игра и пол, а также один пол - мужской по отношению к другому полу - женскому в состоянии равновесия - социального, политического либо другого, достаточно индифферентны друг к другу. В ситуации же неравновесия, инициирующего всплеск именно гендерной активности, их корреляционные связи синтезируют разнообразный ландшафт гендерных сценариев отношений, представленных в виртуальной форме игры. Существенно в данном случае, что гендерная игра представляет собой и систему, ассоциированную с форматом вместилища дальнодействующих сил, и систему, которая ведет себя как единое целое. Ситуативность игры в данном
16 Гегель Г. Наука логики. - М., 1969. - Т. 2. - С. 213.
17 Известно, что число, которым обозначена степень свободы нашего мозга, имеет протяженность 5,9 млн км.
случае как бы «снимается», и гендерная игра несет в себе информацию о состоянии системы социальных отношений полов в целом, подчиняясь имманентной работе опережающих во времени, «дальнодействую-щих» корреляций отношений полов. Эти корреляции организуют гендерно-игровую систему еще до того, как произойдет макроскопическая бифуркация, то есть объективация одного из возможных вариантов развития событий в сфере гендерных отношений. Как утверждает Пригожин, вблизи бифуркационной точки сильно неравновесная система оказывается наиболее чувствительной даже к незначительным флуктуациям того или иного параметра процесса. Флуктуации нарушают принцип порядка работы системы - она становится неустойчивой. В непосредственной близости от точки бифуркации, то есть когда система стоит перед выбором, в ней наблюдается значительное число флуктуаций. Система как бы колеблется перед возможным выбором. В этом случае даже небольшая флуктуация может послужить началом развития системы в совершенно ином новом направлении. Вместе с тем, флуктуации играют важнейшую роль в процессе самоорганизации, выполняя двоякую функцию. С одной стороны, флуктуация приводит систему в состояние неустойчивости, а с другой - содержательно определяет результат самоорганизационного изменения системы. Игровое действие, как специфическое проявление самоорганизации, виртуально осуществляется в структурах мозга путем непредсказуемых бифуркаций, или эмерджентных «катастроф». Этим и объясняется спонтанность выборов в игре.
История показывает, что равновесие в отношениях полов периодически нарушается различными факторами. В целом гендерные отношения достаточно «чувствительны» к любого рода внешним колебаниям, будь то социальным, культурным, или иным, так или иначе приводящим в некую подвижность сложившийся на какое-то время гендерный паритет. Причем, в гендерных отношениях, как особого рода нелинейных системах, даже небольшое увеличение внешнего воздействия может привести к эффектам, сила которых по амплитуде будет несоизмерима с исходным воздействием. Согласно синергетической парадигме, в них снимается альтернатива между внешним и внутренним. Пригожин выделяет в качестве важнейшего момента нелинейных динамик - поливариантность протекания процессов, которые предполагаются как различные формы самоорганизации системы, так и эволюционные альтернативы. В мировоззренческом плане эта идея продуктивна для феномена гендерной игры может дать объяснение альтернативам и многовариантности путей эволюции гендерных отношений, специфике исторического выбора варианта отношений из сложившихся гендерных альтернатив и др.
Феномен гендерной игры есть «эффект» синергии развития церебральных структур человека в ответ на воздействие социально «заполненной» среды. Возникновение из неравновесного состояния новых форм отношений полов можно рассматривать как «шедевр кооперирования» не столько биологических признаков, сколько упорядочивающих поведение индивидов психосоциальных характеристик. Изначально в игре осуществлялось то непосредственное согласование ее элементов с элементами социальных процессов, которые были инициированы именно отношениями полов. Этот процесс осуществлялся разновременно, путем возникновения очагов когерентности, которые при дальнейшем удалении от точки равновесия потенциально могли охватить всю систему отношений полов в широком формате общественных отношений. В результате чего система гендерных отношений смогла выйти на принципиально новый - социальный уровень, и как следствие возникла принципиально новая по своей сути структура - гендерная игра. Таким образом, очевидно, что закономерности синергетики лежат в основании эмерджентной природы игры. В формате синергетики может быть смоделирована одна из версий генеза гендерной игры.
Неисчерпаемый эвристический ресурс компаративистской методологии создает условия для познавательного оптимизма в отношении феномена гендерной игры и позволяет не только раскрыть те его стороны, которые «ускользают» из поля зрения других подходов, но и углубиться в пласты эмерджентной природы.
--------♦'-----------
