CC BY
18
I
КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРАКТИКИ И СОЦИАЛЬНЫЕ СТРУКТУРЫ: ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ ПОВОРОТ
УДК 1/14
В.О. Волкова, И.Е. Волков КОММУНИКАЦИЯ КАК «ИНСТРУМЕНТАЛЬНОЕ» СОЦИОКУЛЬТУРНОЕ СРЕДСТВО УПРАВЛЕНИЯ МЫСЛИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ ЧЕЛОВЕКА
НИЖЕГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
ИМ. Р.Е. АЛЕКСЕЕВА
Термин «коммуникация» рассмотрен как универсалия культурного бытия социума, описанная в категориях теории познания. Все эти категории ориентируются на «инструментализм» данного явления, несущий в себе различные смысловые инициативы, соответствующие специфике первичных интуиций философской экспликации. Инструментальными критериями коммуникации являются зна-ково-символическая реальность, рефлексия, понимание, диалог, текст. Коммуникация служит способом демонстрации гуманитарного измерения человека и объективацией этого измерения в конкретных интерпретациях «вечных проблем» на примере человеческих отношений.
Ключевые слова: коммуникация, инструментализм, социум, культура, рефлексия, понимание, диалог, текст, человеческие отношения.
Коммуникация - термин, обладающий сверхмерной коннотативностью употребления в различных областях знания и деятельности. В своей популярности среди теоретических обоснований исследования и ссылочного аппарата она выступает одним из свидетельств изменений, происходящих на уровне эпистемологии. Постнеклассическая философия признает нестатический характер процессов, происходящих в мире. В постоянной динамике «философский камень», именуемый Единством, распадается на множественность структур, «бы-тий» и их комбинаций, из которых пристальное внимание заслуживает смыслообразование как первичный источник инсталляции Единства во многообразии. Посредством глубинных трансформаций внутри современной эпистемологии расширяется рациональность, предполагающая использование различных способов освоения абстрагируемых объектов, особенно объектов с приблизительным, условным статусом нахождения в бытии - таких, как «коммуникация». Бытие коммуникации условно, подвижно, оптически иллюзорно. Не подлежа ощущениям, оно воплощает себя при переносном смысле событий, распаковке знаков, понимании символов.
С одной стороны, коммуникация иллюзорна с позиции феноменологии. Всякий утвердится в ее наличии или отсутствии, но этот же всякий совершит «теоретическую ошибку» в ее определении, так как не сможет феноменально редуцировать ее к верифицируемому содержанию. С другой стороны, экзистенциальное наполнение коммуникации представляет собой подобие «двоящегося текста» (С.С. Хоружий), так как переживание присутствия внутри коммуникации достигается относительными представлениями о происходящем (часть коммуницирования происходит бессознательно). Мы не можем отнести коммуникацию ни к
одной конкретной области знания, особенно если она касается людей, в ней участвующих. Человек меняется в каждый последующий фрагмент времени, а выразить отношение к тому, что в нем устойчиво и неизменно, можно только при усиленном осмысливании его поступков, слов, движений с позиции его же внутреннего мира. Но для этого его внутренний мир должен быть понят. Эта мыслительная операция требует дополнительной умственной работы, которая должна на что-то опираться - а опирается она на «инструментализм» коммуникации. На примере коммуникации можно заметить формирование интеграционных трендов в методологии познания. Данное явление постепенно приводит к интеграции и перманентному синтезу в современных парадигмах научных подходов. Возникает общая тенденция выделения предустановленных образцов, на которых парадигмы смыкаются, различаются, диверсифицируются между собой. Отсюда возникновение интегрального предустановленного представления об «инструментализме» как способе возведения изучаемого феномена в степень агрегационного (лат. ১ге§айо - присоединение) сооружения, от которого зависят ценности, процедуры и смыслы вписания этого феномена в ряды эпистемологических конструкций.
Таким образом, инструментализм коммуникации заключается в рассмотрении с точки зрения соттипкаБ (В. Тернер) всевозможных ухищрений, применяющихся в области отношений между людьми. С позиции расширительной рациональности, включающей внерацио-нальные моменты, коммуникация воспринимается как комплекс мыслительных действий, хаотичных и непредсказуемых, нуждающихся в логическом упорядочивании. Стремление человеческой мысли к упорядочиванию своих содержаний имеет тенденцию к достижению глубины синтеза, вырастающего изнутри встречаемого сознанием многообразия, захватывающего принципиальную ориентацию человека на становление внутреннего согласия с окружающей средой. Следует сразу отметить, что и «человеческая мысль», и «окружающая среда» - это условно привнесенные в человеческое мышление абстракции, свидетельствующие о тягостной внутренней работе многих поколений мыслящих людей. При обращении к «человеческой мысли» следует выделить историко-философский контекст, в котором исследователи сознания человека сочетали как рационалистические, так и интуитивно-мистические обоснования.
Эти обоснования носили инструментальный характер. В них реальность находила предметность в качестве Всеобщего, Абсолютного, Первоединого. Но его невозможно было вывести на «первый план» суждения, так как язык человека устроен таким образом, что в нем сокрыт внутренний смысловой план (образ, значение, смысл) и открыт план внешний условных символических выражений образа и смысла. Имея такое основание, человеческий разум может выполнять множественность процедур обоснования: индукция и дедукция, объяснение и понимание, самообоснование, дискуссия. Сведения, прошедшие проверку обоснования, приходят в действительность самообоснования, т.е. становятся знаниями, проходящими эпистемологическую проверку в коммуникации. Можно много знать, даже о человеке, с которым организуешь общение, но на фоне непосредственности контакта от этого знания может ничего не остаться. Таким образом, знания проходят проверку самой коммуникацией на способность удержаться в форме «живого знания» (С.Л. Франк).
Традиции феноменологии различают феноменальный мир непосредственных явлений и ноуменальный мир скрытых конструкций, благодаря которым мы приводим в движение органику языка как средства органической связи в коммуникации внутреннего и внешнего содержаний. Феноменальный мир обогащается посредством образования множественных структур ноуменального мира в разных типах логик. Прообразом такого обогащения являлось «конкретное единство» (С.Л. Франк, А.З. Штейнберг), кристаллизующееся в человеческой реальности социума и культуры всеобщего представления о «логике» и ее деформали-зацию. Появление у С.Л. Франка термина «трансфинитность» [1, с. 240-242], относится к реальности человеческой мысли, которая выходит за границы определенности (трансдефинит-ности) и содержит в себе неопределенность, т.е. имеет способность удерживать «непостижимое» как большее, чем все «постижимое», подчиняющее себе все остальное. Таким образом,
внешний феноменальный мир был бы недоступен осмысленному восприятию, если бы не подчинялся ноуменальности, смыслообразованию с бесконечным рядом способностей человеческой мысли образовывать высказывания, суждения, мнения и т.д.
Вся человеческая реальность обладает специфическим действием преодоления любого препятствия в способах выражения своей преодолевающей способности в словах, значениях, передаче смысла. Мы способны высказывать свои мысли, потому что за пределами любого нашего слова скрыто объединяющее всех людей единство понимания и соглашения, т.е. в коммуникативном социокультурном профиле среды общения всегда складывается нечто абсолютное, внешне проявленное спецификой общностей (языковых, этнических, профессиональных), а внутренне покоящееся на складывании антиномии абсолютного, которое, будучи всегда обращено на себя, оказывается больше самого себя в управлении человеческой мыслью и всем, что ее сопровождает.
Смысловая инициатива коммуникации
Социокультурная реальность - это абсолютная величина, т.е. скрытая ноуменальная инстанция условий нашего общения [2]. Общение как категория предстает нам как слитая упругая действительность с мерами психологии, социальной практики передачи и приема информации, а, главное, инструментального воздействия на наше сознание. Таким образом, либо мы осознаем скрытые антиномии абсолютного единства и управляем коммуникацией, либо коммуникация при помощи кем-то умело схваченного и утилитаризуемого единства сама управляет нами.
Понимание и рефлексия. Представление о том, что человек обладает способностью управлять своей мыслью вне зависимости от обстоятельств своей жизни - факт исторической значимости. Отделение от рода, общины и авторитета старших развивало индивидуальные способности к размышлению. Размышление стремилось к осознанию противоположных или противоречивых фрагментов бытия и согласованию их в единое событие мысли. Размышление требовало усилия, снятия с поверхности жизни слоя иллюзий и открытия пути к подлинности происходящего. Поднимаясь по лестнице конструирования своего опыта, человек встречался с образами, требующими знаково-символической реконструкции их смысла [3]. Действительность человеческого представления многомерна и состоит из множества реальностей, которые и делают человеческую действительность подлинной, реалистичной. Они помогают отделять истины от иллюзий, правду от лжи и т.д.
Действительность представлений человека включает социокультурную реальность. На её основе в процессе конструирования смысла при помощи знаков и символов, сложной семиотической динамики их сочетания, различения, перекомбинирования, человек формирует знаково-символическую реальность. Опыт, получаемый человеком при социализации и обретении культурно-субъективной формы, создает неповторимый облик мыслящего человека и его гуманитарного измерения [4]. Он осуществляет управление собственной мыслительной деятельностью при помощи инструментальности знаков и символов, а так же организации эффективных способов их комбинации при помощи исторически выверенных методов. Например, таким методом является диалектика. А.Ф. Лосев говорит об особенности зна-ково-символической реальности оформляться в сознании человека средствами «абсолютной диалектики» [5]. Сознание человека способно осознавать не только узкий фрагмент какой-то среды, но и предполагать, как считал Г.П. Щедровицкий, наличие подготовительного этапа становления собственного мышления как методологического, которое является «универсальной формой мышления «рефлексивно» охватывающей все другие формы и типы мышления» [6, с. 152]. Абсолютная диалектика охватывает мышление единства, множественности, становления, факта и всей знаково-символической композиции, производной от согла-
сования этих типов мысли. Подъем по лестнице самопознания есть углубление в «архив» абсолютного человеческого бытия. Диалог с впечатляющими инстанциями абсолютного бытия совершенствует способность размышления, распространяя ее не только на мышление, но захватывает душу, а так же изменяет тело, становящееся «одухотворенным». Лица людей, которые формируют в себе мысль, озаряются особым светом.
Рефлексия представляет собой тип мышления, в котором проявляется способность осознавания происходящего нелокального местоположения события этого осознавания [3]. Как явление духовной жизни, она многомерна. Следовательно, есть разные типы рефлексии, обслуживающие разные регистры рефлексивного понимания. Точно так же события осознавания создают диалог с «неузнанными собеседниками» (К.-Г. Юнг), какими являются герои мыслей, воспоминаний, собственных же поступков. Человек совершает поступки, не рефлектируя природы их связей с абсолютным человеческим целым. Но абсолютное целое человечества незримо управляет коммуникациями людей. Действие рефлексии обуславливает понимание и исследование самого факта понимания. Понимание опирается на собственный приобретенный опыт, действительный в соотнесении мысли с неизведанным материалом [3]. Материал «таит в себе «сюрпризы», подвигая опыт обращаться к личности, человечности, упорству, воле, уму и чувству». Мысль «должна быть уместна, сопряжена с интенцией, включающей проекцию «Я» в свое мыслящее состояние» [3, с. 33].
Рефлексия экзистенциальна. Основание ее положено способами отработки мышления и понимания, накопленными и передаваемыми от человека к человеку. Мыслить, так же как и верить, на «пустом» месте невозможно. «Место» мышления должно быть наполнено опытом, как чужим, так и своим. Со времен Пифагора человек рефлексирует треугольник как самозавершенный идеальный предмет мысли, так как он соединяет двух участников коммуникации и третье - смысловой предмет [7]. Понимание в отличие от применения «чистого» знания, с изучения которого началось изучение инструментальности человеческой мысли (И. Кант, Г.-В.-Ф. Гегель, Э. Гуссерль), включает динамику мышления, взгляды, умение соотнести себя с противоположной позицией, с неприятием, отрицательным мнением и т.д.
Понимание обусловлено конструктивными потенциями сознания. Конструктивность понимания появляется при включении в мыслительную инструментальность целостной личности, всего человека. Но иногда понимание не может быть осуществлено по причине скрытого контекста маргинальности [8, с. 617-619]. Понимание, в отличие от знания, ведет человека к проявленным цепочкам связей, которые в транскрипции философии XX века принято называть «текстами». Тексты складываются в многомерные композиции взаимодействий автора, читателя, лексики, семантики и т.д. Выразителем сложного устройства текста является слово, которое активизирует свои смыслы только в сообщенном многим адресатам «подвижном» понимании (А.Ф. Лосев). Подвижность понимания переосмысляется в множественности контекстуальных значений, входящих в понимание концепции «аналитического театра» [9]. Человек должен научиться действовать в «ситуациях риска» применения методов рассмотрения предметов мышления с разных точек зрения [10].
Любые феномены, так же, как и понятия, являются продуктами использования транс-цендирования. Оно является «продуктом экстрагирования общей формы из представляющих их знаковых выражений» [11, с. 11]. Подвижность понимания проявляется в стремлении понимающего превратить этот процесс в серии открытий, движущихся до некоторой точки, за которой движение прекращается, и совершаются странные события возврата [3, с. 70-73]. Новые открытия понимания внезапно начинают порождаться возращением к прошлым понятым контекстам, которые и разрешат движение вперед - предвосхищение, интуицию, изобретаемое личностью заново в слове новое понимание. Диалектика тоже когда-то была открыта, оттолкнувшись от мифа в точке возврата - контакта личности с необходимостью освоения нетрадиционной техники мышления при помощи обмена словами, которые понимают или не понимают другие люди. В этой возвратной точке образовался контакт/коммуникация, выразившийся в обмене словами, который затем стал символическим обменом смыслами
[12]. Порождающим началом диалектики некогда в античности был признан диалог. Он не обладает полнотой и законченностью, является протоформой духовных исканий человека, в которой находит воплощение полнота методов решения неисповедимого по исчислению круга задач. Его участники испытывают неудовлетворенность, если диалог не разрешится на том уровне конструктивности, который каждый участник диалога для себя предвидел. Диалогические структуры наполнятся жизненными силами и смыслами.
Диалог является средством дальнего стратегического действия человека и одновременно условием тактических действий. Освоение диалога как протоформы любого интеллектуального действия является основой выстраиваемых на его базе неограниченных возможностей теоретических и практических действий коммуникативной инструментальности. Каждый человек обладает индивидуальными, свойственными только ему каналами связи с миром. Вместе с тем, в одном человеке доминирует чувственное восприятие информации, в другом - рассудочное. Один, чтобы понять, должен увидеть, другой - услышать, третий -потрогать. Эти связи отражаются на способах формирований сообщений и того, что, сообщается, вкладывается в контекст.
Диалог зависит от настроя. Настрой - термин, сочетающий в себе разные степени символического выражения. Это феноменологическая категория, не содержащая в себе никакой программы. Человек настраивается на предмет, наблюдая его, но ищет в нем смысловую структуру. Под настроение он описывает эту структуру самыми разными средствами. Общим критерием всех описаний может служить «музыкальное мироощущение». Музыка рисует, как говорит А.Ф. Лосев, «чистую сущность предмета», причем не обязательно звуками. Созвучия образуются смыслами. Различие состоит в том, что «музыка, оперируя смыслами и сущностями предметов» не обладает «познавательной оформленностью» [13, с. 604].
Познавательно оформленная структура предмета, посредством которого рационализированное сознание проникает в суть его предметного контекста, нуждается в дополнении цельностью и непринужденностью. Чтобы сделать более глубоким понимание, необходимо проникновение в ту самую «чистую сущность предмета», которая богаче его индивидуальности, так как соответствует множеству пространственно-временных проявлений [13, с. 604], идущих изнутри предмета в моменты настраивания на него. Человек, с которым предполагается возникновение диалога (созвучие голосов, чувств и мыслей) может быть к этому диалогу не готов. Настрой переключается на тему. Сознание препарирует ее в тематизм - неравновесный объект, слежение за развитием которого, с одной стороны, увлекает сознание в ме-таметодологию, отличную от методов ведения диалога своей трансцендентностью по отношению к конкретным сюжетам дискурса, а с другой - заставляет переживать новые состояния сознания и следить за их знаками, помогающими или препятствующими развертывать свои высказывания и воспринимать высказывания оппонента. Тематизм превращается в монаду, поведение которой регулируется состояниями сознания [14]. Сократ явился первым оформителем музыкальной протоформы интеллектуального действия. Эта протоформа называется майевтикой, что в переводе с греческого означает «искусство повивальной бабки». Акушерка, принимая роды, имеет дело с чистой сущностью предмета, каким является человек. Она принимает роды, а не навязывает их роженице. Для майевтики необходим транс, но не в качестве банально модной техники изменения сознания, а как состояние идентификации, внутри которого облегчается схватывание предмета в полноте его проявлений и устанавливается адекватный контакт с ним. Музыкальная протоформа достигается смыслом, в котором находят себя эго-состояния - ключи с осознаванию границ персональной доступности и личностного соучастия в разработке темы. Тема, принимая облик тематизма, становится рабочей монадой аналитических операций. Таким образом, экзистенциальный рефлексивный регистр выстраивает уровни коммуникативной активности и ее сетевой организации. Начальным уровнем является коммуникация, сплетающая сетевыми каналами сообщений
всех участников коммуникации. Над этим уровнем надстраивается дискурс, имеющий общие символические сетевые «узлы» с начальным уровнем диалоговой активности. Например, сообщение развивает тему, сочетая в своем тематизме тематическое содержание с выделением ремы и дескриптивными ньюансами. Переходы одного в другое порождают множество смысловых оттенков, создающих музыкальное ощущение общего настроя, даже если оно не осознается всеми участниками диалога. Таким образом, диалог имеет внутреннюю символическую потенцию перехода в метадиалог. Метадиалог существует как «перевернутый образ», неклассический смысл которого заключается во внесении «вариативности в структуру, от природы ее лишенную» [15, с. 136]. Здесь скрывается множественность неоднородных пониманий и возможность интеллектуальных уловок и игр.
Смысловое, гуманитарное осознание не может смириться с технократическим, между ними устанавливается диалектическая связь. Технократия (власть техники над умами) в современной цивилизации отживает свой срок, так как любая виртуальная действительность несет образы и смыслы, переводящие сознание именно в тот новый режим, когда аппаратура возвращается к роли средства восприятия. В этом режиме методология позволяет различить подлинность идеи (образа, смысла) от ее симулякра. Идея становится средством, методом и знаково-символическим конструктом проверки мысли на подлинность [16].
Духовный настрой в коммуникации: человеческие отношения как круг
Человеческие отношения окружают жизнь человека. Они являются своего рода строительным «материалом», из которого воздвигается человеческая личность. Их особенностью является невозможность иметь в них какие-либо признаки. Определение этих признаков ни к чему не приведет, так как они чувствуются и переживаются каждым человеком в своей уникальной отдельности, оставаясь некоторой всеобщностью и скрытостью. Они являются частью окружающего человека мира, причем они обладают своеобразной целостностью и живым, не имеющим однозначности составом. Их можно обнаружить и объяснить для себя, а можно погрузиться в них, отдавшись потоку воздействий и взаимодействий. Они являются частью некоторого единого самоорганизующегося кода, в котором человек оказывается по факту своего рождения. Принимая на себя воздействие, например, своих родителей, он очень долго не будет обнаруживать его следы. Человек будет оставаться частью воздействующей на него «механики», до тех пор, пока какие-то события его собственной жизни не потребуют войти в абсолютную непосредственность усмотрения смысла этих событий и тогда, если ему повезет, обнаружатся следы чужеродного присутствия информации, проявившейся в его поступках, внедрившихся в его жизнь и проделавших там соответствующую работу. Человеческие отношения участвуют в этой картине мира как модель, с которой стихийно столкнулись психологи. Наличие пласта реальности в человеческой жизни, который является самодовлеющей глыбой для человека, привело к появлению психологических учений, близких феноменологии, а так же области практической психологии - психотерапии. Личность, понимаемое как смысловое единство всех своих определений, имеет источник в мыслях ученых, которые ищут пути к основаниям этого смыслового единства в интуициях и исходящих из них концептуальных построений. Непосредственность усмотрения лишена всякой теории, но именно она утверждает человеческую жизнь во всем ее разнообразии. Исторически ее связывали с духом как с чем-то, что присутствует само по себе, воздействует вне причин и следствий, известно до логических построений мысли.
Термин «духовный настрой» показывает, что в жизни присутствует беспредпосылоч-ное и беспредикатное основание, с которым в философии связывали наличие Абсолюта, имевшего разные имена: «самое само» (А.Ф. Лосев), «самобытие» (С.Л. Франк), самость (К.-Г. Юнг). Он выделяется безусловным присутствием в человеческих отношениях, которые вообще не развивались бы, не будучи скрепленными много превышающим их содержанием. Это единство предстает человеку как «великая простота» сознания и бытия (А.Ф. Лосев), с
которой человек встречается, когда в событиях своей жизни он устает от «колесницы суеты», когда он отказывается от страстей и соблазнов, когда перед ним простирается «горний воздух» в чистоте и свежести дыхания. Разделение мира на горний и дольний - древняя традиция человеческой мысли, некогда прозревшей, что не все в этой жизни можно объяснить и не все однозначно совпадает с тем, что только кажется. А.Ф. Лосев говорит о странностях, сопровождающей встречи людей. Когда впервые встречается человек, отсутствует информация о его жизни, поступках, чувствах. Но общение с ним хотя бы в течение нескольких минут говорит о том, что Вы что-то знаете о нем. Это «что-то» есть «общее впечатление», которое несет встреча. Наоборот, если о человеке многое известно, но отсутствует это общее впечатление, понять его очень трудно. Это означает, что при многих знаемых моментах отсутствует единое и нераздельное, что объединило бы частичные моменты и «потопило» бы в себе [17, с. 330].
Категория «отношение» входит в состав «духовного настроя», так как является результатом того самого настроя и бесчисленных интерпретаций реальности, гораздо большей, чем человеческие отношения. Они проявляются, обволакивают человека, предъявляют себя в модусах и отпечатках своей данности. Освободиться от них невозможно, следовательно, они представляют собой форму связанности человека и мира, особый предмет его заботы. Как особый предмет заботы, они не постижимы, так как являют в себе бесконечность хаоса. Каждый когда-нибудь запутывался в них, потому что носит их в себе и запутывается, если не имеет особого на них настроя. Очень важно иметь систему координат, в которой человеческие отношения подлежать «распутыванию» или исследованию. Люди с незапамятных времен пришли к идее существования всеобщего начала, имеющего разные репрезентации и формы. Они пытались его объяснять. Но кроме объяснения отношения с всеобщностью имеют характер самодостаточного складывания, воздействия при помощи различных факторов, как явных для сознания, так и скрытых. Например, современная ситуация воздействует на сознание «лучшей жизнью», т.е. идеей, что где-то люди живут лучше, чем у нас. Российский менталитет всегда отличался открытостью и восприимчивостью, а стало быть, зависимостью от чужого мнения, завистью к людям, живущим в более комфортных условиях. Открытость способствовала проникновению «инфекции» иных ментальных репрезентаций, ведущих к перестройке и начал отечественной ментальности. Следует внимательнее присмотреться к вечной оппозиции «свое-чужое» и попытаться выяснить насколько процесс «запущен» [18]. Российская ментальность имеет собственные образцы мысли, которые долгое время отторгались идеологией. Но сегодняшний день предъявляет запрос на источник человеческого бытия и сознания в родовых основаниях, чтобы выявить меру возврата к ним и, тем самым, найти ресурс жизнеспособности российской ментальности.
Категория «отношение» является максимально абстрактной и применимой ко всем интенциональным структурам. Термин «человеческие отношения» работает только тогда, когда эти отношения становятся осознаваемыми или неосознаваемыми, но воздействующими на восприятие человека, т.е. наблюдаемыми. Можно выделить два факта наблюдения: наблюдение внешнего пространства и наблюдение феноменальное. Феноменальное является ведущим. Оно предполагает, что наблюдение предполагает непрерывность воспроизведения «событий наблюдения» [19, с. 18]. Их особенностью является пространственность, т.е. арти-кулированность предмета вне себя самого как условие научного знания о нем. Но человеческие отношения ускользают от внешнего наблюдения, «накручиваются» друг на друга и в силу этого обстоятельства требуют неявной представительности, которая была открыта теорией относительности А. Эйнштейна.
Феноменальное наблюдение, с точки зрения М. К. Мамардашвили, исходит из:
1) сдвига внимания к содержанию существования феноменов;
2) настройки внимания на их онтологическую значимость;
3) моделирования «возможных природных событий собственным материальным строением» с помощью развития в нем артефактических элементов «приставок к нашим органам чувств» [19, с. 30].
Мы встречаемся с феноменологией человеческих отношений, связанных в гуманитарной науке с понятием развития. Круг «человеческих отношений» знаком каждому человеку. Это не столько «круг», сколько «развивающаяся спираль».
Подводя итог, следует отметить следующие особенности коммуникации. Коммуникация - термин, не достигший своей полной философской экспликации в социокультурном контексте. Он должен быть рассмотрен как универсалия культурного бытия социума, описан в строгих категориях и сущностных признаках, характерных для теории познания. Все они ориентируются на «инструментализм» данного явления, несущий в себе различные смысловые инициативы, т.е. особенности первичных интуиций философской экспликации. Прежде всего, инструментальными критериями коммуникации являются знаково-символическая реальность, рефлексия, понимание, диалог и текст. Коммуникация служит способом демонстрации гуманитарного измерения человека и объективацией этого измерения в конкретных интерпретациях «вечных проблем» на примере человеческих отношений.
Библиографический список
1. Франк, С.Л. Непостижимое: онтологическое введение в философию религии [Текст] / С.Л. Франк. Сочинения. - М.: изд-во «Правда», 1990. С. 183-603.
2. Волков, И.Е. Онтология социокультурной реальности в контексте коммуникации // Мир коммуникаций: сборник научных трудов. — Нижний Новгород: НГТУ им. Р. Е. Алексеева, 2015. С. 10-14.
3. Волкова, В.О. Духовная симфония человека: неклассический смысл [Текст] / В.О. Волкова. — СПб., 2014. — 184 с.
4. Волкова, В.О. Постнеклассическое гуманитарное измерение человека Концепция и стратегия исследования [Текст] / В.О. Волкова, И.Е. Волков. — Saarbrucken, 2014. — 108 с.
5. Лосев, А.Ф. Абсолютная диалектика - абсолютная мифология [Текст] // Миф - Число -Сущность. - М.: Мысль, 1994. - 920 с.
6. Щедровицкий, Г.П. Избранные труды [Текст] / Г.П. Щедровицкий. - М.: Шк. Культ. Полит., 1995. - 800 с.
7. Волкова, В.О. Онтология рефлексивной со-общности в творческом мышлении человека [Текст] // Фундаментальные исследования. 2015. № 2-26. С. 5981-5985.
8. Волков, И.Е. Онтологический контекст маргинальности в межличностной коммуникации [Текст] // Актуальные проблемы социальной коммуникации: материалы второй Международной научно-практической конференции. — Н. Новгород: НГТУ, 2011. С. 617-619.
9. Волкова, В.О. Когнитивная концепция аналитического театра [Текст] // Актуальные проблемы современной когнитивной науки: материалы седьмой всероссийской научно-практической конференции с международным участием. — Н. Новгород, 2014. С. 11-12.
10. Кудряшова, Т.Б. Метод и риск: к проблеме выбора научного метода [Текст] // Вестник гуманитарного факультета Ивановского государственного химико-технологического университета. 2014. Т. 7. С. 21-27.
11. Когаловский, С.Р. Математика в свете идеи моделирования, идея моделирования в свете математики [Текст] / С.Р. Когаловский. — Шуя: Изд-во Шуйского филиала ИвГУ, 2017. - 155 с.
12. Кудряшова, Т.Б. Онтология языков познания. Ч. 1. [Текст] / Т.Б. Кудряшова. - Иваново: ОАО «Изд-во «Иваново»», 2005. - 316 с.
13. Лосев, А.Ф. О музыкальном ощущении любви и природы: к тридцатипятилетию «Снегурочки» Римского-Корсакова [Текст] // Форма — Стиль — Выражение. М.: 1995. — 940 с.
14. Волкова, В.О. Онтологическая категория «я» в образах прошлого, настоящего и будущего [Текст] // Антропологическая аналитика: сборник научных трудов. — Нижний Новгород: НГТУ, 2015. С. 5-14.
15. Лотман, Ю.М. Культура и взрыв [Текст] / Ю.М. Лотман. - М.: Гнозис, 1992. — 272 с.
16. Волкова, В.О. Интеллектуальный портфолио как фактор подготовки специалистов высшей квалификации (магистратуры и аспирантуры) [Текст] // Успехи современной науки и образования. 2017. Т.7. № 2. С. 161-163.
17. Лосев, А.Ф. Самое само [Текст] // Миф. Число. Сущность. - М.: Изд-во «Мысль», 1994. - 919 с.
18. Волков, И.Е. «Чужое сознание» как социокультурное определение факта коммуникативной онтологии [Текст] // Актуальные проблемы социальной коммуникации: материалы четвёртой Всероссийской научно-практической конференции. Н. Новгород: НГТУ, 2013. С. 77-79.
19. Мамардашвили, М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности [Текст] / М.К. Мамардашвили. - СПб., 2010. - 288 с.
