CC BY
35
РУССКАЯ ФИЛОЛОГИЯ
УДК 811.161.1
КОММУНИКАТИВНЫЙ МОДУС И НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ В ОКРУЖЕНИИ РАЗНОПОЛЯРНОГО МИРА (НА МАТЕРИАЛЕ ТЕКСТОВ СТАРООБРЯДЦЕВ-СТРАННИКОВ)
С. Ю. Нагорная
Белгородский
государственный
национальный
исследовательский
университет
e-mail:
nagornaya@bsu.edu.ru
В статье рассматриваются актуальные в мировой ситуации глобализации и интенсификации межкультурной коммуникации особенности коммуникативного поведения представителей ярко выраженного антиассимилятивного культурного поведения - старообрядцев-странников в аспекте осознания и сохранения этнокультурной самоценности.
Ключевые слова: старообрядчество, самосознание, коммуникативные стратегии и тактики.
Введение
В современной мировой ситуации глобализации и активных интеграционных процессов, интенсификации международного общения все острее декларируются проблемы самоидентификации, сохранения национальной самобытности и самосознания. Интеграционные процессы заставляют носителей языка задуматься об утрате самобытности при культурной ассимиляции. Полярный модус интеграции заключается в изоляции от чуждого культурного пространства, при которой происходит консервация и сохранение национальных доминант. Оба пути могут расцениваться как экстремальные.
Показательным примером ярко выраженного антиассимилятивного культурного поведения является особая часть русского этноса - старообрядчество, которая эксплицирует уникальный опыт в аспекте коллективных и индивидуальных рече-поведенческих тактик.
С одной стороны, в староверии с момента раскола русской православной церкви, т. е. с XVII в., доминировала установка на изоляцию от «инаковерующих», для сохранения «чистоты веры», с другой стороны, объективная реальность вызвала к жизни развитие коммуникативных стратегий и тактик, не только с контрагентами, но и иноверцами, и иноземцами.
Старообрядцы переселялись в поисках обетованной земли Беловодья не только на незаселенные земли Урала и Сибирской тайги, но обосновывались среди иноверцев: бурят в Забайкалье, алтайцев в Горном Алтае, за пределами Российского государства (именно поэтому сегодня старообрядцы живут в более чем 20 странах мира). Таким образом, старообрядчество представляет собою уникальный опыт в плане меж-
культурной коммуникации, эксплицируя возможность сохранения культурной и конфессиональной специфики и жизнеспособности в постоянно изменяющихся социоси-стемах, уникальные адаптационные и стабилизирующие механизмы [1]. Пристального внимания заслуживает опыт одного из малоизученных направлений в староверии -страннического согласия, которое характеризуется, с одной стороны, постулированием ярко выраженного антиассимилятивного культурного поведения, стремлением к изоляции, оппозициональным отношением к официальным властям и иноверцам, с другой стороны, при всем пафосе мироотрицания, на практике демонстрирующее успешное включение в сферы бытия.
Основная часть
Для достижения в межкультурном и межконфессиональном общении полноты взаимопонимания и взаимодействия староверам приходилось вырабатывать самобытную речевую стратегию. Старообрядец, освоивший и усвоивший когнитивный опыт, который был выработан в его национальном сообществе, при международной коммуникации встречался с необходимостью понять и усвоить иную концептуализацию мира, иной когнитивный опыт, закрепленный в другом языке, структуру другого этикета. Для этого он должен был изучать культурные стереотипы иноплеменников, знакомиться с их нравами, особенностями, изучать их коммуникативные стереотипы.
Вступая в международный коммуникативный процесс, старообрядец определяет стратегию своего речевого поведения исходя из пресуппозиции получателя речи. Под речевой стратегией нами понимается комплекс речевых действий, направленных на достижение коммуникативной цели. Речевыми стратегиями могут управлять определенные установки субъекта, его системы ценностей, убеждений. Эффективность речевых стратегий определяется «результатами или последствиями социального взаимодействия, независимо от того, является ли данный результат преднамеренным, осознанно планируемым» [2, с. 6о]. Изучение коммуникативных стратегий позволяет увидеть зависимость выбора и реализации той или иной коммуникативной стратегии от коммуникативного, социального опыта продуцента и его индивидуальных особенностей. Общечеловеческая ситуация предполагает разные тактики поведения в различных этнокультурных языковых общностях. Для каждой тактики характерны определенные клишированные средства знакового выражения, как вербальные, так и невербальные.
Ориентация речевого замысла говорящего на достижение взаимности выражается и в системном преобразовании начальной прагмалингвистической ситуации.
Тексты XVIII в. идеолога страннического согласия инока Евфимия представляют собою уникальный опыт коммуникативного взаимодействия как с единоверцами, так и иноверцами.
Основная коммуникативная цель Евфимия - убедить и своих последователей, и своих оппонентов в правильности своего поведения, оправдать единственно возможный свой выбор - отмежевание от старообрядческого согласия филипповцев и образование нового толка «истинно верующих».
Коммуникативная стратегия убеждения, имеющая кроме основной цели еще и желание избавиться от подозрений и обвинений реализуется с помощью следующих коммуникативных тактик:
- оправдания;
- убеждение в своей искренности;
- отрицание предыдущих обвинительных пресуппозиций;
- апелляция к авторитету;
- апелляция к чувствам, к отношениям, к качествам;
- апелляция к категориям Добра/Зла; Вреда/Пользы;
- построение оппозиции «свои»/ «чужие»;
- обвинение.
Так, отклонение необоснованных обвинений строится через метаописание коммуникативной ситуации: Евфимий через номинацию оговорка выражает оценку пресуппозиции, используя данный коммуникативный прием с намерением отрицать обвинения, необоснованные претензии:
СиценевЪмазъкако и откуду, праизыденанасъбъдствуещих таковое вы-шемърноевълнодерзостноенепщевате. понеже нъцыиоглаголуеще, таковыи-нанасъпроизносеть глас. Якобы мы послъднъишш расколу, иразвращениюцрковно-мувинъподлежаще, и оческому преданЮ несогласнысотворявшеся. того ради нас сосуждаещетакооглаголуют. [невнимаеще ниже смотряещевъсщенная писаны. Инималослышати хотящее. Еже занесогласнае писанЮ разумъте, ИСО оцызане-единомысл1е], кто таковым развратам и расколом црковнымвинъподлежати будет. Итакомым отступническим именем порицатися может (510: л. 2).
Для старообрядцев любого согласия авторитарная топика является незыблемым образцом поведения. Любой поступок должен оцениваться через прецедентный сакральный текст, который используется также и в обосновании адаптационных практик в современных авторам условиях, служат защитой от произвольных интерпретаций и модификаций. Образцовым текстом для авторов-странников были тексты Св. Писания, святоотеческий поучений, раннего староверия: глющеисправити. Но зрите лебезнш вкормчейналисту (67 м) показуетсясице: правдънесущи, сми-тете немало ввещехъградски(хо и начальствуемы(х) б(ы)вае(т)[коль паче вцрков-нъхъ] о(т) вышеписаннаго же матфеоваписма, явъпоказуется ваше неисправлете тако просто вцрквиостается б(ы)ти (510, 132); якожеглапрпбныи максим ис-павъдникъ к патрикю (510:132 об.)
Структурирование социума путем построения оппозиции «свои - чужие» имеет давние социокультурные традиции. Наряду с общечеловеческими ценностями представители любого этноса ориентируются еще и на коллективные ценности-интересы. Само сообщество устанавливает для своих членов нормы, правила, законы, регулирующие поведение. По словам О. С. Иссерс, «сама манипулятивная природа социума является базой для управления им, в том числе и посредством речевого воздействия. Это находит отражение в одной из базовых семантических категорий персуазивной коммуникации - в категории «свой круг»» [2, с. 45], основными концептами которой являются дихотомически противопоставленные единицы свой - чужой. В этой системе координат устанавливаются отношения между я говорящего, собеседником и третьими лицами.
Воздействующей силой обладает прием отождествления, или идентификации, формирование своего круга, что осуществляется через прямую номинацию, разграничивающих своих и чужих на основе символов Добра и Зла, соответствующих модели мира говорящего: чрез невърнысх учинили (510:124 об.) Сицежеионыиихъ сто статш, общим же братиямсовътомустаменишася. аво оных статтхихъ нам присмотрис, Яко законъ наших оцъпремънися. понуждежнашедшаго сего временезаконъфедосе-евъстароженческги, и новожженческш утвердися. чесо ради азъбывшаго сними втомвподписант статей их сообщены, яко с ними сторожены исновоженысооб-щихся (510: 7 об.).
Идентификация строится на сближении по свойствам, или с помощью атрибуции. Через указание на признаки, присущие объекту, устанавливается его принадлежность к своим или чужим: Токмо оспасенш върн^1хледейбж1ихъ до всего нашего пра-вославнагосословгя неотложнъ касается (510:131 об.).
Персонификация реализуется через обозначение «я-мы», подтверждающее общность модели мира, общие пресуппозиции: ибо сего настаящагомногоскорбнаго-плачевнаговремене, внеприсудствш православные архипастырей, хотящим пре-бывативправаславъйвъръ. и усердствующим всовершенномънамъренш назиданiя добродътелей, спасете намъ свое промышляти, неинако от оцъпреда она бысть, точiе якожевпредиръхом, двьственноебезженное иноческое чистое проходити нам
предаша жит1е. запреступлете же и нехранете своего обьта, по-велъшаотцквиотлучати, иотнюдьнепршмати, дондежепребываютъвтаковом безоконном савокупленш по И1, правилу великаговасилгя (510: 75 об).
Автор использует эмоционально-настраивающие тактики, имеющие цель установить кооперативную коммуникацию: Присемъжепршдеми нужда, иванъмихаилы-чьивасилеимихаилычь, и к вашему бголебЮ опроисшедшем нашем свами дого-воръпабесъдовати: еже прошедшаго, ЗСПИ году, февраля, в З днъ, в иткъ. по приъздеискимрыандреяиванова, тогда вы пришедшее комнъвъкълю, иглашасице: топерьунасочехочетъмиръ чинится, и ты де бга ради оче моего намъ не здълайпрепятгя в том, тыде погоди покамепршматисязадховноедъиство. Иегда де внасмиръ устоится, то де тогоже часу немъшкавотебькотцуандреанучлка пошлем спровителнымотбратскагосовътаписмом немедленно. о разръшенш сним вашего дъла. такоже и ты к нему напиши от себя своеручное писмоспокоретем по-стомусимеонуфесалоницкомуприпадателное. а онъ тебя хотя разръшит или нетътаде твое дъло братством разръшитсяатебь де токмо и патерпътьто-будетъндльсдесять, какъ от оцапридетъизвъст1е (510:123 об.).
Убеждение Евфимий строит на основе тактики обвинения, выраженного как эксплицитно, так и имплицитно: и тъммногт вас признают нарушителемъ и нехранителем своего слова и объта. и егда вы втакое себя состояне определите, то овсемкъстаратю все братьствоподвигнетъ (510:131).
Следует подчеркнуть условия данной стратегии. Обвинение носит публичный характер, но осуществляется через опосредованный контакт, так как обвиняемые присутствуют в ситуации лишь «потенциально». Таким образом, речь идет о косвенном адресате. При этом обязательным участником коммуникации становится наблюдатель, т.е. читатель, являющийся прямым адресатом высказывания. Данные условия коммуникации усложняют ситуацию: Евфимию, во-первых, требуется дискредитировать оппонента в глазах читателя, во-вторых, задеть чувства оппонентов. Успешность коммуникативной стратегии, ее результативность возможна только при решении обеих задач.
Обвинения Евфимий выстраивает исходя из установки, что читатель может оценивать его оппонентов либо положительно, либо нейтрально, из чего вытекает главная цель автора - убедить читателя согласиться со взглядами адресанта.
Даже структурирование целого сборника, автором которого является инок Ев-фимий, подбор и расположение в нем всех текстов отражает целенаправленность интенции, сознательное намерение автора выделить причинно-следственные связи описываемых событий. Так, сборник начинается посланием Евфимия к филипповскому московскому наставнику Ивану Алексееву «збрат1е».
Продуктивными коммуникативными приемами тактики обвинения являются прямые обвинения. При этом автор сборника чаще всего использует прямые обвинения в адрес другого лидера филипповского согласия, в котором он некоторое время состоял.
Коммуникативной целью автора является индуцирование желательной семантики, для чего используется оценочная лексика с отрицательной коннотацией, экспрессивность: и вто(м) нареко(х) его которнино(м). и призна(х) засамовольствоево, яко о(т)самыяморовыя язвы, о(т)него всипроисходящыя б(ы)шавъцрквикоторы и расколы такореко(х) ему (510:5 об.).
Приемами прямых обвинений являются: установление желательных причинно-следственных связей; навязывание скрытого дедуктивного вывода; антитеза.
На антитезе и аллюзии строятся обобщения.
В адрес Алексея Яковлева Евфимий редко использует прямые обвинения, здесь чаще отмечаются косвенные обвинения. Целью косвенных обвинений является создание желательных для говорящего (адресанта) ассоциаций, сравнений.
Аллюзия выражает соотношение содержания текста с прецедентным фактом, является средством выражения оценки.
Развернутая метафора может быть оценена как инструмент познания действительности, выражает сложность умозаключений. Перенос наименования с одного объекта на другой позволяет характеризовать последний, выразить к нему отношение.
Авторы используют как кооперативные стратегии, так и конфронтационные. К кооперативным стратегиям относятся прежде всего стратегии ритуальные, традиционные, этикетные, имеющие цель установить контакт, эмоционально настроить коммуникантов на кооперацию, такие стратегии традиционно относят к прагматическим, например, обращение, приветствие, пожелание, прощание, поддержание добрых отношений
Риторические/ этикетные установка на кооперативную коммуникацию, кон-тактоустанавливающие тактики, эмоционально-настраивающие: и я вамълебезнш (510:124). При обвинении: и тако видите лебезнш. (510:129 об.); обращение: Гдъ1се хрте сне бжiм помилуй нас Честному оцу и единовърномуохъ брату Ивану алексеи-че, грешныистарецъ Еуфимш, желае вам мира здравiя и дшевнаго спасены, и охртъ1сърадоватися (510: 128).Гсдшсе хрсте сне бжш помилуй нас. О хрстъ смиренному оцу и брату ЕвфимЮ, многогръшныыйИванъзовамыи Матфей, и лице земно предстапами вашими себя полагося, и всогръшеншх моих ваших молитвъвсе-усердно прошу, равно же и благодарность мою завашепрытьство приношу (510:130); пожелание: Гдиисе сне Бжiя помилуй нас ЧестнЪйшемуоцу и брату 1ва-нуалексеичезбратiе радоватися; прощание: и за сим писавыгръшныипредбгомъ, и послъднш вчеловъцъхъстарецъ, воумиленш ислезахъ стопам ногу твое кланется (510:129 об.)
Коммуникативный ход сообщение о непонимании, цель которого отрицать пресуппозиции, Евфимий реализует через номинацию оговорка, выражая тем самым оценку пресуппозиции: СиценевЪмазъкако и откуду, праизыденанасъбъдствуещих таковое вышемърноеsълнодерзостноенепщеванiе. понеже нъцыиоглаголуеще, тако-выинанасъпроизносеть глас. Якобы мы послъднъишш расколу, иразвращениюцрков-номувинъподлежаще, и оческому преданЮ несогласнысотворявшеся. того ради нас сосуждаещетакооглаголуют. [невнимаеще ниже смотряещевъсщенная писатя. Инималослышати хотящее. Еже занесогласнае писанЮ разумъте, ИСО оцызане-единомы^е], кто таковым развратам и расколом црковнымвинъподлежати будет. Итакомым отступническим именем порицатися может (510: л.2).
В убеждении Евфимий используется и путь интенсификации сильных сторон собеседника и слабых собственных сторон, т.е. речевая тактика строится на принижении сильных своих сторон: нанасъбъдствуещих, мы грубонемысленш ипослъднш старец Еьфимш, аще изълогръшенесмьпредбгомъ, послъднш, и хуждьшш всъх, азънедостоиныи (510: 128), гръшныипредбгомъ, и послъднш вчеловъцъхъстарецъ (510:129 об.); Ивтом прошу вас послъднш, и хуждьшш всъх, милостивноеивсеми-ренноебратолебноеонас учинить споболеъте (510, зоб.).
В данном случае пресуппозиция отправителя и получателя речи совпадает в старообрядческой и китайской традиции. Старообрядцы продолжают традиционную для средневековой Руси тактику самоуничижения, которая в современной России претерпела коренные изменения, а в китайской культуре, например, существует и сегодня. В китайском языке есть поговорка: «Вылетавшую птицу стреляют», означающая, что те, кто демонстрируют свои способности слишком открыто, рискуют быть осужденными другими. Есть и другие высказывания, восхваляющие скромность человека: «Рисовые колосья созревают и низко склоняются». Подразумевается, что лучше быть скромным и вежливым, нежели высокомерным, даже если ты более зрелый, опытный и образованный человек.
Убеждение, как одна из частотных стратегий данного дискурса, заставляет ста-
рообрядцев-странников постоянно совершенствовать коммуникативные тактики в зависимости от конкретного адресата.
Таким образом, в старообрядчестве наблюдаются несовместимые, но, в то же время, сосуществующие когнитивные модели: изоляция от мира для сохранения «древлеправославного благочестия» и себя как истинно праведных христиан и развитие коммуникативных стратегий и тактик, детерминированное объективной реальностью. При этом сохранялась внутренняя идентификация, основанием которой были архетипические стереотипы нравственно-религиозных установок.
Процесс поляризации понятий «свой» — «чужой» в реальности оказался динамичным. Данная универсальная оппозиция входит в концептуальную картину мира старообрядцев наряду с альтернативными пространствами царства Бога и царства антихриста.
Оппозитивность в суждениях и оценках, ярко выраженная биполярность обусловлены восприятием мира как двойственности бытия с параллелизмом идеального и материального. Дуализм оценивается как норма и отражается на всех уровнях жизни. Взаимообусловленные оппозиции охватывают основные значимые концепты (вера, пространство, мир и т.д.), постулируя определенное видение мира. Ю.М.Лотман и Б.А.Успенский, как известно, усматривали ее историко-культурные истоки в отсутствии в православии понятия чистилища, т.е. в отсутствии промежуточной зоны между грехом и святостью [3].
Следует отметить и то, что радикальные староверческие согласия, такие как странническое, вели активную пропагандистскую деятельность. Поэтому они должны были уметь говорить на языке своих оппонентов.
Странники, или бегуны, выделяются из староверия во второй половине XVIII в. и становятся одним из влиятельных направлений старообрядчества. Они отличались наибольшим радикализмом в отношении к государству и официальной церкви, особой строгостью устава. Специфика страннического вероучения определялась проповедью необходимости и правомерности для истинных христиан побега из царства антихриста, наступление которого в России они связывали с реформами Петра 1, ср. в тексте XIX в.: ни единой власти ниповинуемся и непокаряемсякакъникона еретика, иалексея отступника, а наипаче всехъпервагопетра императора изаличнаго папу антихриста, за самого сатану осмотысящьнаго, и его намЪстника... и все евозаконо уложение антихристовобогоотсътупноотвЪргаем и попираем и проклинаем [5, с. 3].
По теории расчлененного антихриста, принятой странниками, со смертью Петра 1 зло не исчезает из России, оно передается от монарха к его последующему приемнику «до скончания века» [5, с.34]. Спасти свою душу во время царствования антихриста, по мнению идеолога данного конфессионального сообщества Евфимия, можно либо смелым исповеданием веры перед его силами, обличением его словом и делом, либо бегством из мира [6, с.19]. Путь бегства расценивался как универсальный и единственно верный образец поведения в «последние времена». Уход из мира антихриста не просто вызов, а активное социальное действие, т.е. бегуны пропагандировали деятельное странничество:небесловесно мы скитаемся, истранническоепретЪрпЪваемъ житие. Скитаемся убо,ибгорадное житие живемътрехъ ради сице-выъвинъ [7, с. 130].
Путь борьбы с антихристом реализовывался в проповедях и сочинениях, которые имели большое влияние в среде не только единоверцев, но и приверженцев официальной церкви, так, активизация бегунов «являлась существенным элементом общественно-политического кризиса в Сибири 1850 - 1860 гг. Призывы странников о необходимости активной борьбы с царизмом, о неподчинении законам находили поддержку среди эксплуатируемого населения кабинетных земель Томской губернии» [8, с. 68]. Царское правительство было всерьез обеспокоено подобной пропагандой «религиозных бунтовщиков». Специально для противодействия ей в Томске был создан в 1857 г. секретной комитет по делам о пропаганде раскола.
Таким образом, для достижения своих прагматических задач, странники выбирают речевые стратегии с целью не только воздействовать на реципиентов, но даже трансформировать стереотип представления адресата в желательном для говорящего направлении [9, с.70].
При этом, согласие странников отличалось достаточно сложной внутренней структурой, в которую входили: 1) «истинно православные христиане страннствую-щие», т. е. те, которые приняли крещение в странствование; 2) «оглашенные», т. е. те, которые готовятся принять крещение и постриг; з) «странноприимцы», те, которые живут пока «в миру антихриста» и обязаны помогать истинным христианам в исповедании веры, но дали обет со временем «уйти в странство». Подобная разветвленность заставляла активизировать межличностные коммуникативные тактики. Мирские странники, включенные в социальную структуру «инаковерующего» общества, вынуждены были адаптироваться в данной среде.
Ценностные императивы, максимально значимые связи для языковой картины мира позволяли старообрядцам реинтерпретировать новые ситуации, а универсальный медиатор традиционного опыта позволял увеличивать коммуникативную активность и эвокационные способности.
Непрерывная духовная практика и ценностная ориентация данного дискурса способствовали акцептации мира и себя в условиях полной или частичной изоляции в России и иносреде. Несмотря на эсхатологическую насыщенность вероучения, старообрядчество доказало свою жизнеспособность.
До сих пор старообрядцами сохраняется такой принцип уклада жизни, когда вероисповедание и быт составляют одно целое, являясь частями единой системы. Духовная практика никогда не подвергалась упрощению, т. к. жизненные модусы не знали секуляризации.
Образцом действия, по которому сверяются индивидуальные поступки в данном дискурсе, была и остается авторитарная топика. С одной стороны, это дает уверенность в жизни, ценностях, особенно во времена исторических потрясений, не допускает до фрустрации, давая понимание себя и окружающего мира; с другой стороны, возлагает ответственность за действия конкретного человека не него самого. Не случайно в языке данной конфессиональной группы нет специфических слов, связанных с идеей вероятности, квазиответственности, таких как образуется, обойдется, авось, на всякий случай, а вдруг и т.д.
Владение традиционным языком православия в устном и письменном узусах -церковнославянским, восприятие его как сакрального языка, позволяет старообрядцам пользоваться когнитивной базой христианской культуры, не упрощать духовную практику, а также вербализовывать религиозный опыт.
Кроме того, в данном дискурсе кроме церковнославянского языка используется русский язык. Соотношение церковнославянского и русского языков также составляет уникальный кумулятивный и коммуникативный опыт, позволяющий оценивать и реализовывать полярные коннотации.
При этом язык не остается без изменений. Хотя для средневекового сознания приверженность внешнему ощущалось как соответствие внутреннему содержанию, время показало, что внешняя форма может изменяться без нарушения доминантного когнитивного признака, заложенного во внутренней форме и исполняющего роль стабилизатора когнитивной структуры, без нарушения внутренней сущности православия и заповедей предков. История старообрядчества эксплицирует дальнейшее развитие древнерусских традиций в условиях новой культурной ситуации, когда духовная концептуализация, являясь опорой этнического самосознания, сформировала уникальный субэтнос.
Данный дискурс, отражающий полярные установки, прежде всего такие, как, с одной стороны, декларативное полное отрицание адаптации, пуризм, а в реальности - уникальный опыт межкультурной коммуникации, представляет возможным
исследовать коммуникативные стратегии и тактики в различных аспектах: синхроническом (в том числе, на уровне межличностного дискурса, изучение речевого целого), в диахроническом (старообрядчество вчера и сегодня), в прагмалингвистическом (описание дискурса как особым образом организованной открытой системы), в структурном (как часть межкультурной коммуникации, дискурсивной практики русских). Все это позволит получить более адекватное представление о реальном состоянии вербальной коммуникации в этносе, определить общий вектор эволюции смыслов - их расширение и переосмысление как механизм приспособления к новым эпохам, новым отношениям.
Выводы
Социально-исторический опыт старообрядчества с национальным приоритетом ценностей духовного порядка необходим для дальнейшего изучения рече-поведенческих стратегий и тактик с целью оптимизации межличностной и международной коммуникации.
Старообрядчество с неоспоримостью свидетельствует, что при значительной интенсификации межкультурной коммуникации возможно сохранение национальной самобытности при условии осознания этнокультурной самоценности и непрерывной духовной практики.
Список литературы
1. Нагорная С. Ю. Странники: пространство в старообрядческих текстах / С. Ю. Нагорная // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Русская филология». - № 1. - 2007. - С. 99 - 104.
2. Иссерс О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи / О. С. Иссерс. -Омск: Изд-во ОмГУ, 1999.- 284 с.
3. Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Язык и культура. Три лингвострановедческие концепции: лексического фона, рече-поведенческих тактик и сапиентемы / Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров. - М.: Индрик, 2005.- 1040 с.
4. Лотман М. Ю., Успенский Б. А.. Роль дуальных моделей в динамике русской культуры (до конца XVIII века) // Успенский Б. А. Избранные труды.- Т.1./ М. Ю. Лотман., Б. А. Успенский. - М.: Гнозис, 1994. - 432 с.
5. ОтвЪт; хр^тгянской; властЪм; богопротивным по вопросу, РГБ, собр. Е. В. Барсова, ф.17, № 523 (Примеры в работе приводятся без сохранения авторской орфографии). - 210 л.
6. Покровский Н. Н. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев в XVIII веке / Н. Н. Покровский. - Новосибирск: Наука, 1974.- 294 с.
7. Мальцев А. И. Староверы-странники в ХУШ - первой половине XIX в. / А. И. Мальцев. - Новосибирск: «Сибирский хронограф», 1996. - 268 с.
8. Тестамент наказателный возлюбленномоу сну моему (Собрание рукописных книг при старообрядческой церкви г. Новосибирска).
9. Должиков В. А. Сибирь и «русский вопрос» / В. А. Должиков. // Русская идея. - Барнаул: АГУ, 1992. - С. 63 - 78.
COMMUNICATIVE MODUS AND NATIONAL IDENTITY IN BIPOLAR WORLD (BY TEXT MATERIALS WANDERER OLD BELIEVERS)
The article discusses the current situation in the world of globalization and the intensification of cross-cultural communication features of communicative behavior of representatives pronounced non-assimilatory cultural behavior - old believers strangers in terms of awareness and preservation of ethnic and cultural self-worth.
Keywords: old believers, self-awareness, communication strategy and
tactics.
S. Y. Nagornaya
Belgorod National Research University
e-mail:
nagornaya@bsu.edu.ru
