CC BY
15
УДК 811.161.1
ГРАММАТИЧЕСКИЕ ВАРИАЦИИ СОЧИНЕНИЙ СТАРООБРЯДЦЕВ И СИНКРЕТИЧНОСТЬ ЦЕННОСТНЫХ ИМПЕРАТИВОВ
GRAMMATICAL VARIATION IN THE WRITINGS OF BELIEVERS AND ITS
IMPERATIVES OF VALUE
С.Ю. Нагорная S.Y. Nagornaya
Белгородский государственный национальный исследовательский университет, Россия, 308015, г. Белгород, ул. Победы, 85
Belgorod National Research University, 85, Pobeda Str., Belgorod, 308015, Russia E-mail: [email protected]
Аннотация. В статье рассматриваются грамматические особенности письменного языка сочинений старообрядцев-странников XVIII - ХХ вв., динамика использования глагольных форм в синхроническом и диахроническом аспектах. Устанавливается взаимообусловленность выбора авторами того или иного языкового элемента с национальными ценностными доминантами, ментальными процессами.
Abstract. The article discusses the grammatical features of the written language writings of old believers-pilgrims of the XVIII - XX centuries, the dynamics of the use of verb forms in the synchronic and diachronic aspects. Establishes the interdependence of the choices of the authors of one or another linguistic element with dominant national values, mental processes.
Ключевые слова: история русского языка, старообрядчество, письменный узус, преемственность.
Keywords: history of Russian, old believers, written language usage, continuity.
Введение
Эпохальные мировые общественные процессы, такие как глобализация, универсализация, с одной стороны, и стремление к сохранению национальной идентичности, с другой стороны, изменяют языковую ситуацию в любой стране, втянутой в пучину названных процессов.
Отсюда вытекает естественный повышенный интерес, не только у специалистов, к пониманию принципов развития языка, коммуникативно-прагматических факторов, к выявлению закономерностей успешности дискурса, транслируется социальный заказ на коммуникативную безопасность. Становится понятным, что концептуальное осмысление языковых фактов дает возможность глубоко осознать взаимообусловленность языка и культуры, воздействия определенного текста на ментальное и нементальное поведение носителей языка.
Особый интерес представляют в этом ракурсе тексты носителей традиционной национальной православной культуры - старообрядцев-странников, которые позволяют проследить динамику изменений письменного языка на диахроническом и синхроническом уровнях.
Основная часть
Сочинения старообрядцев-странников ХУШ-ХХ вв., с одной стороны, создаются на основе прецедентных христианских текстов, но в то же время они представляют собой особый, уникальный узус, отличающий их и от текстов раннего староверия, и от кодифицированного языка, и от языка «официального» религиозного дискурса, т.к. старообрядцам приходится самостоятельно осваивать вековое наследие с прочной иерархией ценностей в постоянно изменяющихся условиях, транслировать абстрактные значения библейской топики в область повседневной жизни.
Необходимо подчеркнуть, что старообрядцы всегда осознавали специфичность письменного языка, природное отличие его от разговорного языка. Проведенное исследование удостоверяет, что письменный язык старообрядцев-странников обладает собственной органической динамикой, автономностью и относительной независимостью от устного узуса.
В связи со сказанным актуальным становится выявление изменений письменного языка конкретных текстов, определение механизмов, выполняющих функции регулятивов языковой деятельности, вычленение устойчивых звеньев языковой системы и подвижных, вариативных элементов, допускающих модификации.
В связи со сказанным наибольшее своеобразие представляют грамматические особенности письменного языка сочинений старообрядцев-странников, а именно, использование глагольных форм, прежде всего форм прошедшего времени, как традиционных знаков книжно-славянской языковой традиции. Именно глагольные формы в письменном узусе кардинально расходятся с системой живых славянских языков. Так, уже в XVII веке сложная система прошедших времен «остается «последним» признаком литературности, когда все остальные грамматические явления книжно-славянского языка в памятнике уже заменены некнижными, характеризующими грамматическую норму деловой и бытовой письменности» [1, с. 272-273].
В XVIII веке, когда формируется литературный язык нового типа, употребление простых претеритов в письменном языке колеблется в зависимости от языковой ориентации авторов и жанровой характеристике текста. Напр., в языке исторических сочинений к. XVII нач. XVIII в., написанных на гибридном церковнославянском языке, простые претериты «рассматриваются как бесспорные специфические книжные формы» [2, с. 4]. «Кодификаторы» нового литературного языка также выделяли в наборе признаков книжности церковнославянские формы прошедших времен, напр., у В.К.Тредиаковского: «простые претериты занимают главное место в этом наборе, что соответствует их традиционной - в течение многих столетий - роли основных признаков книжности" [3, с. 284]. «Спорадическое» употребление аориста отмечает С.П.Обнорский у Кантемира, Ломоносова «в определенной стилистической окраске (как черта строго воозвышенного стиля)» [4, с. 152]. В гомилетической литературе XVIII века, в частности в проповедях Ф.Прокоповича продолжают существовать формы аориста и имперфекта «в качестве очень редких вкраплений» [5, с. 11].
Таким образом, простые претериты, давно утратившие живое значение, продолжают функционировать в литературном языке XVIII в. как маркированные признаки книжности.
В страннических рукописях XVШ-XX вв. активно используется сложная система прошедших времен. Простые претериты выступают не только как бесспорные специфические признаки книжности, но и как элементы, аккумулирующие христианский опыт. Соотношение форм аориста, имперфекта, перфекта и л-форм (перфект без связки) зависит от типа текста и времени создания памятника. Так, в страннических рукописях XVIII в. доминирующими формами выступают формы аориста, имперфекта и перфекта, а л-формы являются вторичным вариантом. В полемических и назидательных сочинениях процент употребления простых претеритов выше, чем в текстах, где преобладает историческое повествование, здесь чаще появляются л-формы. Проведенное статистическое исследование частотности употребления глагольных форм выявило для страннических рукописей XVIII в. следующее их соотношение: в сочинениях с историческим повествованием аористные формы составляют 70%, тогда как имперфектные всего 1%, л-формы - 29%; в назидательных текстах аорист составляет 87%, имперфект - 8%, а л-формы - 5%.
При сопоставительном анализе страннических рукописей с книжно-литературными текстами синхронного периода удалось установить, что явное предпочтение форм простых претеритов существенно отличает первые от книжно-литературных текстов XVIII в., в которых доминирующей формой прошедшего времени выступают л-формы, т.е., авторы-странники XVIII века в своих сочинениях выдерживают традиционное соотношение форм прошедшего времени в пропорциях XVII в.
В сочинениях бегунов XIX и XX века л-формы занимают доминирующее положение, простые же претериты выступают как вторичные вариантные формы. Соотношение вариантов по типам текстов остается таким же, как и в рукописях XVIII в.: процент употребления простых претеритов выше в назидательных текстах, в поучительных - ниже.
Необходимо отметить, что в состав одной старообрядческой рукописи чаше всего входят несколько сочинений, созданных в разное время и разнородных по жанровой специфике, что составляет особенность старообрядческой литературы. Подобные различия иногда напрямую связаны с употреблением тех или иных глагольных форм в текстах. Ярким тому примером служит рукопись XVIII в. из собрания Ундольского №510, находящаяся в собрании Редкого фонда Российской государственной библиотеки (фонд №310), обладающая неоспоримой информативной ценностью.
В состав данной рукописи входят несколько сочинений, написанных разными авторами и различающихся жанровыми особенностями, но переписанных одним человеком, предположительно -основателем страннического согласия, талантливым писателем Евфимием. Рассмотрим подробнее сочинение Евфимия, которое открывает данный сборник. В данном тексте простые претериты являются основным средством выражения прошедшего времени.
Сочинение посвящено обоснованию выхода автора из филипповского согласия старообрядцев, членом которого Евфимий до этого являлся. Автор в своем повествовании пытается доказать бывшим единоверцам, что разрыв с ними произошел не из-за его «высокомерия», в котором его обвиняют, а из-за неисправления повреждений истинной веры филипповскими руководителями. В связи со столь необычной темой, затрагивающей личностные отношения, в сочинении приводится множество исторических фактов, хотя не всегда соблюдается хронологическая точность в описании событий прошлого; полностью приводятся в рукописи письма самого Евфимия и его бывших единоверцев, т.е. представлен эпистолярный жанр старообрядцев XVIII в. Главной темой сочинения остается рассмотрение идеологичских вопросов староверия. Внимание к личности в совершившемся расколе, по мнению автора, вызвано тем, что это касается не только одного Евфимия, но «до всего
нашего православного сословия неотложнЪ касается. яко оныя дшавредная бЪда на всей цркви полагается» (510,131об.).
Передача фактов прошлого провоцирует активное использование в сочинении форм прошедшего времени. В рукописи отмечаются формы аориста и имперфекта, а также л-формы (перфект без связки). Простые претериты отмечаются в первых строках текста, а именно, в обращении к филипповскому лидеру, (естественно, после традиционного молитвенного обращения к Богу), Ивану Алексееву с «братией»: сице не вЪм азъ како и откуду, праизыде на насъ бЪдствуещих таковое вышемЪрное зЪлнодерзостное нетцевание (510,2).
В менее объемных по размеру текстах, входящих в состав данного сборника, в статьях, письмах, в комментариях писем, и т.д., повествование также начинается с обозначения действия/состояния в прошлом формами аориста. Напр., начало письма Евфимия к Ивану Алексееву: получихъ азъ недостойный от вашего общаго о мнЪ грЪшнЪм бывшаго совЪта извЪстие (510, 128); начало статьи: Присемъ же прииде ми нужда, иванъ михаилычь и василеи михаилычь. и к вашему бголебию о происшедшем нашем свами договорЪ побесЪдовати (510, 12зоб); начало «Сказания» об отце Леонтии: ЗСЧ го лЪта марта въ З день. ввечеръ:Прииде ко мнЪ грЪшну сущу, той показанныи федоръ в келие, со дЪвицею наталиею (510, 17боб). Таким образом, с самого начала автор задает книжный тон своему повествованию, где использование маркированных церковнославянских элементов определяется композиционной обусловленностью.
Композиционный принцип использования простых претеритов является традиционным для книжно-славянского языка. Так, в русских повестях XV - XVIII, таких как «Повесть о Петре и Февронии», «Повести о начале Москвы», «Повесть о Савве Грудцыне», «Повесть дивна об Ульяне Осорьгиной», и т.д., исследователи отмечают, что «непосредственное влияние на употребление аористных и имперфектных образований оказывает традиционное начало повествования» [6, с. 13]. Также в русских исторических сочинениях к. XVIII - нач. XVIII вв. отмечается стремление авторов «с самого начала актуализировать «книжность» своего текста с помощью форм простых претеритов» [2, с. 6].
Таким образом, Евфимий продолжает традицию русских книжников, оформляя начало и конец частей в своем сочинении аористными формами. Кроме того, формы аориста выступают доминирующим способом в выражении прошедшего времени в повествовании как средство указания на действие/состояние, целиком отнесенное к прошлому и представляемое как единый, нерасчлененный акт: ехать никуды не восхотЪх, ожидах вашему слову рЪшения, когда от оца придет извЪстие, и егда же прииде, и прочте оно вами присланное письмо ис помории, и видите кое, учини рЪшение (510,126); азъ же попростотЪ своей, якоже повелЪстЪ ми молчах. ничесаго не глахъ, сотворился от васъ аки осуждении и вмЪнися вами во оном от онаго оца писмЪ писанное на мя грЪшника правда (510, 12боб); чесо ради таковаго его скораго самоволнаго дерзновения. и кромЪ брацкаго совЪта, стЪми жадосющаго соединения, дерзнух к нему азъ много о том воспротивословити, и в том нарекох его которнином. и признак за самовольство ево (510,5-5об).
Формы имперфекта в повествовании при подробном изложении событий истории размежевания Евфимия с филипповскими лидерами, отмечаются тогда, когда на действии, целиком отнесенном к прошлому, необходимо сосредоточить внимание как таковом, выделить его в кругу других действий, выраженных формами аориста, напр.: тогда азъ вдах вам себЪ в воле вашу. якоже у нас со иваном михайлычем и васильем михайлычем слово бяше (и кое и напомянух до вашего бголебия в посланном от нас писмЪ, которае послася прошедшаго ЗСЧ га лЪта, по ржтвЪ хвЪ. внем же ясно вся подробну тая написашася показуются) будучи же ми ЗСПО го года на ехти писах тамо писмо, и послах оно к вам (510, зоб). Все действия, выраженные указанными формами, разворачиваются на фоне основного события - заключения договора с лидерами филипповского согласия о разрешении взаимных претензий концептуального характера для автора. Этот конфликт, которому посвящено целое сочинение, имел значительные последствия, а именно - появление крупнейшего лидера и идеолога страннического согласия, занявшего заметное место в староверии.
Формы имперфекта в сочинении Евфимия используются чаще всего для выделения прошедшего действия/события среди других действий, выраженных аористными формами, напр.: того ради сице и исполних. а и къ сту же вы статиям ихъ неинаго ради чесого неподписахуся, но точию ради положеннаго вних ко исправлению вашея присяги. а тое положение в них к вашему исправлению зрится быти согласно того ради ко оным статиям ихъ и ниподписаша. тыя же их статии соборнЪ издашася. и обща всЪх братеи рукоподписанием законнЪ укрЪпишася (510,7). В данном контексте наблюдаются формы аориста и имперфекта от одного глагола. Имперфектной формой Евфимий выделяет причину, по которой Иван Алексеев, его бывший покровитель, наставник одного из филипповских общин в Москве, не подписывался под Уставом-«Стостатейником» Алексея Яковлева.
Необходимо отметить, что автор использует в вышеприведенном контексте формы аориста и имперфекта 3 л. мн. ч. в значении 2 л. мн. ч. Подобные ошибки, когда происходит смешение личных форм, имеют место в сочинении Евфимия, напр.: вы1 усовЪтоваша (510, 6); вы1 же на то мое прошение ничего неучиниша (510,127); а вы посвоему обЪту за присягу нимало исправишася, и оттолЪ доднесь тако вы вси просто осташася безисправления (510,6). Здесь же наблюдается
использование формы 2 л. мн. ч.: вы же ихъ писанием обличивъ неупразднисте (510,6); или: с тЪм вы от мене искЪлии и изыдосте (510,125); вы же и то тако просто остависте (510, 124об); вы яко же повелЪстЪ (5Ю,12боб).
В других случаях отмечается использование формы аориста 3 л. мн.ч. в значении 1 л. мн.ч.: и тако совЪтоваша мы с ним матфеем, чтобы нам православнуе свою црковь чту и непорочну и ниоткаго незазрену...непокалебимо устроить (510,127об), а также форм 1 л. ед.ч. в значении 3 л. ед.ч., возможно, под влиянием окружающих аористных форм: нарекох его которником. моровыя язвы, от него вси происходящыя въ цркви которы и расколы тако рекох ему за что онъ мене грЪшнаго и изогнах из молитвеннаго храма. азъ же оттого времени начах единъ уединялся о себЪ в кЪлии пребывати (510, 5об); при собрании де ево спросим, за что онъ тебя изогнах из часовни (510,5об)).
На подобные ошибки в литературном языке XVII века указывает М.Л.Ремнева, расценивая их как черту «упрощения» грамматической нормы литературного языка, тенденцию к утрате изменения по лицам и числам форм аориста [1, с. 277].
Таким образом, в сочинении Евфимия встречаются нарушения нормы использования простых претеритов. Следует подчеркнуть, что смешение форм отмечается в собственно авторском тексте, в повествовании о событиях, непосредственным участником которых являлся сам Евфимий. В цитатах Св.Писания, поучений св.Отцов церкви, ранних старообрядческих сочинений подобных нарушений не обнаружено.
Формы имперфекта в сочинении Евфимия преимущественно образованы от глаголов несовершенного вида. Формы аориста могут быть образованы как от основ совершенного вида, так и от основ несовершенного вида, напр.: послахъ - посылахъ: писалъ...писмо. и послах ева к вам (510, 12боб); ему прочелъ своеручное писмо, кое от себЪ ко отцу посылах покорное (510,127). Вряд ли здесь имеется в виду действие, «совершенное в двух противоположных направлениях» [7, с. 193], характерное для аориста от основ несовершенного вида, т.е. то, что письмо, адресованное И.Алексееву, вернулось обратно к Евфимию. Речь скорее всего идет о копиях письма, значит, аорист от основы несовершенного вида используется в значении акта единичного и завершенного в прошлом.
Образование форм прошедшего времени от разных основ в рукописях странников наглядно иллюстрируют соотносительные глагольные пары в сочинении Евфимия. В рукописи отмечаются соотносительные образования: а) форм имперфекта и аориста, а также имперфекта, аориста и л-форм от одной основы несовершенного вида (прилагаше - прилагах; слышахуся - слышася - слышали); форм аориста и л-формы (ходих - ходили); б) аориста и л-формы от основ совершенного вида (учинися - учинилъ); в) от разных основ, когда формы имперфекта образуются от основы несовершенного вида, а формы аориста и от основы несовершенного вида, и от основы совершенного вида (хотяше - хотЪх -невосхотЪх); г) форм аориста от основы совершенного вида, а л-формы - несовершенного вида (повелЪша/повелЪстЪ - повелЪвалъ). Необходимо определить, являются ли данные соотносительные образования эквивалентными вариантами в сочинении Евфимия. Напр.: но егда же оныя алексея, конечнЪ к тому согласитися нехотяще, но всегда неотложное желание к желанию прилагаше, какъ бы ниесть токмо с Федосеевыми вкупЪ быти (510,5); и не яко токмо о себЪ едином, елико по своей силЪ помощию бжиее прилагах усердие, но о всей православной цркви наше старание происходить (510, 131). В первом случае имперфектная форма выражает повторяющееся действие, нелокализованное во времени, на что указывает и другой элемент контекста -обстоятельство. Аористная форма во втором примере используется в конкретно-процессном значении, обозначает действие хотя бы и длительное, но выраженное как единое, нерасчлененное. Обе формы отмечены в повествовании.
Соотносительные образования от глагола слышати представлены формами имперфекта, аориста и формой на -л, напр.: и слышах азъ на юхти от алексея григорьича о мнЪреченное, что де тебя во оно время вси признали завластолебца (510, 126); и послЪ же слышася мнЪ от ивана алексеича происходяща рЪчи таковыя: что де онъ во время прочтения писма того ничто не гллалъ (510,12боб). Аористные формы используются Евфимием в синтаксической позиции ввода чужой речи. В этой же функции используются и форма на -л: что мы в бытность нашу на ехти слышали что от вашего смирения нЪкоторое хухнание и порицание происходило, яко бы онъ запроизведеннуе за него еретиком присягу неполезенъ быть в правительствЪ (510,1зсюб). Эта же роль в сочинении Евфимия отводится соотносительным образованиям аориста и л-форм иллокутивных глаголов.
Исследуемый материал свидетельствует, что л-формы в сочинении Евфимия являются вариантными формами имперфекта при выделении действия/состояния в прошлом. При этом доминирующим вариантом выступает имперфект, а л-формы - вторичным. Следует подчеркнуть, что л-формы и имперфект могут выражать в рассматриваемом тексте разное временное значение, но использоваться в одной функции. При выделении действия/состояния в прошлом имперфект отмечается как среди форм аориста, так и среди л-форм, л-формы - среди аористных.
Аорист и формы на -л применяются Евфимием как грамматические синонимы, взаимозаменяемые варианты в функции ввода чужой речи, как при прямой, так и при косвенной ее передаче: слезно просих о том, еже бы наше со отцом происшедшее дЪло от стаго писания разсмотрити (510,131); в нем же просилъ вашю лебовь (510, зоб); и просихъ ваше лебовь, чтобы вы нас бЪдствуещих по своему слову неоставили потщились бы тако сотворити (510,4об). В чужой
речи отмечаются л-формы, например в косвенной передаче: а внем писано сице: просилъ ващу лебовь (510,12боб).
В повествовании Евфимий использует аористые формы от глагола несовершенного вида, принадлежащего к группе так называемых «моторно-кратных глаголов» или «глаголов нелинейного движения»: но поубЪждению алексея иваныча и прочих, ходих в млтвиных храм и замлтвовах, не хотя некого оскорбити (510, 126). В передаче чужой речи Евфимий использует л-формы данного глагола, напр. в рассказе отца Леонтия: а оцъ де александръ приходилъ в кемь к духовным дЪтем (510,177); они старцы слышавъ от павла оца, члкъ сшесть ходили к нему андреяну (510,177об).
В других случаях наблюдается использование в повествовании аориста и л-формы, скажем, от глагола писати, причем в почти идентичных контекстах, так как Евфимий дважды повторяет в своем сочинении один и тот же факт, что говорит о важности этих действий для автора. Однако в одном случае он использует аористную форму, в другом - л-форму, при совпадении других глагольных форм, ср.: будучи же ми, ЗСПФ го года на ехти писах тамо писмо, и послах оно к вам в москву со алексеем григорьичем предпраздником ржтва хва, в нем же просил вашу лебовь (510, зоб); и будучи азъ грЪшныи на ехти, писалъ к вашему бголебию писмо. и послах ева к вам со алексеем григорьичем, предпраздником ржтва хва. в нем писано сице: просилъ вашу лебовь (510,12боб). Аорист и л-форма выступают здесь как взаимозаменяемые варианты, используемые в одном временном значении. Но если во втором примере автор мог выбрать из двух вариантов л-форму, то после даты в первом примере он использует аорист. Именно указание на точную дату, по мнению П.С.Кузнецова, требовало по старым нормам наличие аориста [7, с. 216]. Мотивированность выбора подтверждается тем, что в сочинении Евфимия во всех других контекстах после указания даты отмечаются только аористные формы, ср.: Понеж убо мы грубонесмыслении и послЪднии старец Евфимии, еже прошедшаго ЗСПИ го года, во время состоявшагося в нас мира, то есть в субботу или в ндлю, в нюж чтется притча о мытари и фарисеи тогда азъ вдах вам себЪ в воле вашу (510, Зоб).; но паче же прошедшаго ЗСЧ лЪта поржтвЪ хвЪ, едини точию...вы усовЪтоваша, ничесого нинаком того не искати (510,6).
Наблюдение над употреблением аористных форм позволяет заключить, что автор хорошо знаком с нормами употребления простых претеритов, умело использует их даже тогда, когда невозможно ориентироваться на существующие образцы церковнославянских текстов, чтобы отразить события настоящей для него действительности. Он тонко чувствует, где более уместна и возможна вариантная форма.
Проведенный анализ соотносительных образований аориста и л-форм от основ совершенного вида позволяет заключить, что автор использует л-формы в передаче чужой речи, тогда как аористы -в повествовании. Указанные формы выступают как варианты, различающиеся по форме, но тождественные по содержанию.
В рассматриваемом сочинении Евфимий нередко включает чужую речь для показа объективности происшедших событий. При этом чужая речь передается несколькими способами: формой прямой передачи, формой косвенной передачи, а также контаминированными формами. Именно с передачей чужой речи в сочинении Евфимия связано появление форм на -л, напр.: присла брата матфея иваныча соизвЪстием. онъ же приехавъ объявилъ мнЪ аще: прислали де меня братия до васъ оче (510,127).
Этот принцип не распространяется лишь на передачу высказываний сакральных лиц, где традиционно в функции ввода прямой речи (как и в повествовании о самом лице) используются аористные формы, причем наблюдается перемещение аориста глагола речи в интерпозицию по отношению к прямой речи, что свидетельствует уже о некоторой формализации его значения: оставите ба рече гдь оставится и вамъ (510,12доб); токмо поминая реченныя стыми: держитеся рече предания старецъ, яко тии навыкоша от оцъ своиъ (510, 2об); в бесЪдахъ стыи златоуст глетъ :...не яко рече соединение црковное в раздоры и в расколы разсЪкоша, но от расколъ и раздоръ потщашася црковь разрЪшити (510, з).
Использование аористных форм в отношении к сакральным лицам связано с особенностями религиозного восприятия странниками временных форм. Старообрядцы сохраняют средневековое отношение к временным формам. Исходя из чего, формы аориста и настоящего времени выражают действие без отношения к границе во времени, поэтому, в соответствии с христианской религией, они одни способны выражать действия, имеющие атрибут вечности. Формы перфекта и будущего времени выражают действия, ограниченные во времени, поэтому не могут соотносится с сакральным лицом. Еще в XVII веке инок Савватий в челобитной царю Алексею Михайловичу протестует против исправления никоновскими справщиками формы аориста бысть на перфектную форму былъ еси при обращении к Богу. Справщики вводят перфект, пытаясь избавиться от омонимии форм аориста 2 и 3 лица. Савватий же негодует потому, что «Богу лицо налагают» [8, с. 347], а Бог, по средневековому мировосприятию, не может соизмеряться с ограниченным временем, ибо он - вне времени.
В сочинении Евфимия формы на -л отмечаются в письмах, которые автор включает в свой сборник. При этом наблюдаются некоторые отличия при использовании глагольных форм в письмах самого Евфимия по сравнению с письмами его бывших единоверцев. Так, в письмах Евфимия формы на -л отмечаются только в функции ввода чужой речи: и объявилъ онъ мнЪ, на мое бывшея давашего сословия письменное прошение сице (510, 128). В других случаях действия/события в прошлом
выражаются аористными формами: разсмотрЪх православнЪй цркви полезное, и всему хртиянству спасительное (510, 128об); азъ же положихъ тако же к нему ехать (510, 129; не попомни моея грубости, егда како впервыя и в послЪдние наше с тобое бысть свидание (510,12доб). Аористные формы наблюдаются даже в передаче чужой речи в письме Евфимия, например, слов Матвея Иванова: понеже дЪ твое бысть на нево предъставление во гнЪвЪ и въ злобЪ (510,128об).
В нескольких случаях отмечаются нарушения нормы использования формы аориста речи . Так, в значении 3 лица ед.ч. Евфимий использует формы 1 лица ед.ч.: онъ же рЪхъ: вотъ де отселЪ согласовали, согласия оца федора и ивана старца и прочихъ (510,177); онъ же рекъ: оца варлаама тамо нЪсть, но поехалъ к москвЪ (510,177). В других случаях наблюдаем правильную форму 3 лица ед.ч., например: онъ же рече: что де онъ в своей присягЪ неисправляется (510,177об).
Подобные нарушения аористных форм в книжно-литературном языке наблюдается у И.И.Дмитриева, например в стихотворении «Чужой толк»(1794г.): «Желал бы я, чтоб Феб хотя во сне им рек» [9, с. 375]; у Г.Р.Державина в стихотворении «Властителям и судиям» (1787): «Восстал всевышний бог, да судит Земных богов во сонме их; Доколе, рек, доколь вам будет Щадить неправедных и злых?» [9, с. 197]; у А.Н.Радищева в оде «Вольность» (1783): «Схватив железный скипетр, царь,... «По воле, - рек, - щажу злодея»» [9, с. 296].
Нарушения отмечаются в собственно авторском тексте, в цитатах же канонических текстов нарушений не зафиксировано.
В функции ввода прямой речи в рукописи Евфимия отмечаются кроме аориста глагола речи и другие иллокутивные глаголы. При этом они могут составлять соотносительные образования от одного глагола, напр., формы имперфекта, аориста и л-формы: глаше - не глахъ - не гллалъ, включая и формы говорилъ, говорили. Ср.: и принуждает мене въскорЪ исправити. глаше, что де мнЪ заутра в пустыню время ехатъ (510, 178-178об); якоже повелЪстЪ ми молчах. ничесаго не глахъ (510, 12боб); на этом же листе: послЪ же слышася мнЪ от ивана алексеича происходяща рЪчи таковыя: что де онъ в то время прочтения писма того ничто не гллалъ (510,12боб).
Подводя итоги описания форм прошедших времен в сочинении Евфимия, можно констатировать факт дифференцированного использования автором простых претеритов и форм на -л, мотивированного использования грамматических эквивалентов, где первые являются несомненными маркированными признаками книжности, эксплицирующими связь с сакрально-авторитетными текстами.
В других сочинениях, входящих в состав данной рукописи, средствами передачи действия/состояния в прошлом также являются простые претериты и л-формы, но содержание текста оказывает непосредственное влияние на пропорции использования указанных форм. Так, главной темой небольшого сочинения "О расколническом именовании и запискЪ яко цркви неполезна, но паче есть вредна, и сомнителна", включенного Евфимием в свою рукопись (510), является доказательство пагубности записи в раскол для староверов. Для строгой аргументации автором привлекаются многочисленные цитаты из канонических (библейских и богослужебных) текстов, житийной литературы, сочинений раннего старообрядчества. Кроме того, для объективности доказательства отступления староверов от истинной веры при записи, активно цитируются государственные указы о раскольнических делах, которые, по мнению странников, как нельзя лучше показывают невозможность сохранить записным в чистоте веру и спасти свою души от осквернения.
Формы аориста и имперфекта наблюдаются в контекстах, где речь идет о «древлепреподобных» отцах, которые никогда не шли ни на какие компромиссы с государственной властью, если речь заходила о содержании в чистоте православной веры: обаче же древлепрпбнии оцы пустынножителие, неточие о самЪх себЪ кожда, но и о прочих единовЪрных братиях неприличная хрстианом изглашения от невЪрных слышати нетерпЪша, но отрекошася всячески чеждаго хртианом нарицания (510, 18зоб). Аористными формами от основ несовершенного вида автор указывает на действия отцов как таковые, включающиеся в ряд сменяющих друг друга процессов, которыми они и ограничиваются во времени. Описывая события далекого прошлого из истории раннего христианства, автор использует формы имперфекта: якоже и древнии чесого духовное властие сотворити невозмогаху, то от гражданских властей поможение воспринимаху, и тЪх самЪхъ црей православных истинныхъ пастырей быти нарицаху (510, 179об). Здесь же формами аориста автор сообщает о действиях/событиях начала раскола, что позволяет судить о знании норм использования церковнославянских форм: злосовестныи пастыри...новосочиненные книжицы подобныя сему составиша на поругание хртианом (510,179об).
Формы на -л в основном наблюдаются в сочинении в цитируемых указах, касающихся раскольнической записи: что ревизия окончалась, и о расколниках резолеции никаковой неучинена. того ради правительствуещии сенатъ, с духовным правительствуещим синодом имея кенференцию, всетданнЪйше нам представилъ до здЪ от указа (510,180об). Достаточно редко формы на -л отмечаются в собственно авторском тексте. Данные формы автор использует, обвиняя староверов в том, что они сами просили о записи в раскол: желание имЪли и о нынЪшней запискЪ самодержицы просили, чтобы имъ быть в расколЪ, и в расколническом окладЪ (510,181об).
Таким образом, в сочинении, где преобладает назидание и обличительный пафос, отмечается меньше л-форм, чем в сочинениях с историческим повествованием, например, в сочинении Евфимия.
Другой текст данного сборника, а именно, «ОтвЪты, на вопросы записавшихся, вдвойный расколнический окладъ. архагглогородскихъ хртианъ», включенный Евфимием в состав исследуемого сборника (510), представлен в жанре «вопросоответных сочинений», особенно популярном в старообрядческой литературе.
Форма вопросов и ответов несет в себе «печать прямой обращенности к адресату» [10, с. 365]. В коммуникативном акте ярко выражен автор речи - противник записи в раскол, его идеологическая установка, адресат - защитник «записных» и «перлокутивный эффект»: расширение информированности адресата; изменения во взглядах и оценках адресата. Отношения между участниками диалога можно определить как совмещение информационного диалога и идеологического спора, хотя акт информации явно преобладает над актом коммуникации.
Формы аориста и имперфекта в «ОтвЪтах...» отмечаются в цитатах слов отцов церкви, напр.: поне же бо мнози вЪроваша чедес ради... мнози бо мняху вЪровати, но неправо, ни яко же рече писание, а понеже убо они своимъ ересем послЪдаваша, того ради и погибоша. до здЪ златоуст (510, 221об); а также в повествовании: инии и вновь вельми ощущати начаша никономъ патриархом навоввЪдения. и по признании лабызаша древнее блгочестие, аще и в тайнЪ (510, 226об); и яко же сердцемъ вЪроваху тако и усты по аплу исповЪдаху. и аще же лжива ихъ отступническихъ именемъ и облычаеще, то сим отрицаху а не якоже ннЪ нарицатися соглашахуся (510, 230). В последнем примере автор использует только формы имперфекта, которые подчеркивают указание на неделимую целостность действия. Подобные контексты, в которых действия выражаются только формами имперфекта отмечаются в страннических сочинениях достаточно редко. Чаще наблюдаются контексты, в которых среди форм аориста выделяется имперфект, например в повествовании о записи в раскол поморских отцов: оцы...сего стаоческаго исповЪдания неосташа, и не еже молчаниемъ запечатлЪши, но и усты ясно предвсЪми исповЪдаша, и не еже расколником сами нарицашеся, ,но и невиновных быти расколам по тому никифору показаша, и аще ж невиновных расколу исповЪдаша, то и нЪсть порещи сим, еже спротивным повелънием согласишася, а аще же ни в чемъ несоглашахуся, то и благоти виное да не дерзаем (510,231).
В данном сочинении л-формы используются прежде всего в вопросах. Редкое исключение составляют вопросы, где отмечаются формы аориста, например: и прежния больше скитския оцы в них же быша: и како они о себЪ исповЪдали (510,231об).
Кроме того, л-формы отмечаются в описаниях, например, когда "новые" мученики, т.е. еретики, сравниваются с донатистами: и таковое мудрование имЪли еретицы донатисты, и самих себЪ убити повелЪвали, и замучениковъ вменили (510, 22006. - 221). Формами на -л автор выражает имперфектное и перфектное значение.
Наблюдаются л-формы в повествовании о том, «гдЪ ли обрящемъ явно содержащееся блгочестие»: но что ж увидим и на западЪ, гдЪ прежде апльское блгочестие сияло (510, 218об). Таким образом, л-формы отмечаются в собственно авторском тексте, выражая все оттенки временных значений «старых» форм прошедшего времени.
Исключительно л-формы в «ОтвЪтах...» зафиксированы в цитатах из правительственных указов, что вполне соответствует норме деловой письменности XVIII в.: и кои никогда еще в расколЪ не были, вновь совращать и в расколъ приводить и другихъ продерзястей церкви свои противных производить не дерзали (510, 233); хотя на раскольниковъ записных двойной оклад и положен. и они записались, однакожъ не для того чтобы они свое расколническую прелесть разсЪвать могли (510, 234). Наблюдаются л-формы и в цитируемых ревизских сказках, к примеру, в устойчивых формулах делового языка: артемей яшневъ руку приложилъ
(510,236-2з6об).
Итак, в полемическом сочинении «ОтвЪты, на вопросы записавшихся в двойной раскольнический окладъ. архагглогородскихъ хртианъ» (510) средствами передачи действия/состояния в прошлом являются простые претериты и л-формы. Жанр вопросо-ответного сочинения позволяет использовать идеологическим противникам в вопросах л-формы, которые повторяются в ответах странников, что дает основание сделать вывод об индуцировании л-форм вопросами. Проведенный анализ позволяет сделать вывод, что основным средством выражения прошедшего времени в данном тексте являются формы простых претеритов, дополнительными вариантными средствами - л-формы.
В рукописях страрообрядцев-странников XIX-XX вв. доминирующее положение в выражении действия/состояния в прошлом занимают л-формы, при этом важно отметить, что церковнославянские элементы наблюдаются не только в цитатах основного корпуса канонических текстов, но и в собственно авторских текстах.
В кодифицированном книжно-литературном языке XIX века простые претериты почти полностью исчезают из употребления, редко можно наблюдать формы аориста в поэтической речи в качестве допустимых «вольностей» [11, с. 193].
В страннических сочинениях XIX века продолжают функционировать простые претериты, которых в назидательных текстах отмечается больше, чем в текстах исторических. Напр, в рукописном сборнике XIX века под названием «Сия книга глаголЪмая ЦвЪтникъ. изобрана от стыхъ книгъ бжственнаго писания и стыхъ оцъ предания», который хранится в Редком фонде РГБ (собрание Е.В.Барсова, ф.17, №950) и представляет собой компилятивное произведение, основным средством
выражения прошедшего времени в являются л-формы, однако при этом активно используются аорист, реже - имперфект и перфект.
Формы простых претеритов отмечаются в сочинении в названиях статей, например: Хртиянския отвЪты, пустынножителей собрания от стаго бжтвеннаго писания о антихристе противъ реформы петра великаго, егда вопрошаше ихъ о исповЪдании православныя вЪры, и о покорение его власти. они же отвЪщаша имъ сицЪ. Статия А. (Цв. 950,12); СвидЪтельство от стаго писания о ревизии, како она бгу мЪрзъска обретается, якоже случися во дни цря давыда (Цв. 950, 291об).
По-прежнему популярной формой в «ЦвЪтнике» выступает аорист глагола речи, употребляемый в функции ввода чужой речи, например, слов сакральных лиц: понеже стыи пророцы прорекоша намъ много образно о противникЪ (Цв.950, 18ооб); и даниилово пророчество исполнися на немъ, якоже иоанъ богословъ о немъ же рече (Цв.950,19об); гдь же рече (Цв.950, 119об). Нарушений традиции ввода слов сакральных лиц аористными формами не зафиксировано.
Формы простых претеритов наблюдаются в контекстах, повествующих о единоверцах автора. Выражая свою целеустановку по принципиальным конфессиональным вопросам, последний использует формы аориста, при этом не только в собственном значении, но и в перфектном, подчеркивая тем самым актуальность результативности в настоящем времени, ср.: но мы от хрта спаса научихомся, закон и заповЪди его сохраняти, и веру стую блюсти (Цв.950, 31об); ибо мы расколу въ вЪрЪ со стыми никакого не сотворимъ, и творити весьма ужасаемся: и не сектоводители, понеже отсекания от стыя церкви не сотворихомъ, и не буди намъ православнымъ хртияномъ сего и помыслити (Цв.950, б1-б1об); А сему почудихомся, видевше яко нЪцыи члвцы неприемлюще, и пренебрЪжающе, цвЪты собранъныя от стаго писания (Цв.950, 69об).
В то же время при констатации фактов уже имевших место действий/состояний странников, касающихся непринципиальных вопросов вероучения, наблюдаем л-формы, например: иногда вы что премудрЪ вЪщаете, чего мы еще никогда неслихали, и въ писании невидЪли (Цв.950,68об); и тогда разбижались кто куда зналъ, и скрылися в горах (Цв.950, 110). Таким образом, использование аориста и л-форм в повествовании о странниках является для автора одинаково возможным. Данные формы характеризуются как грамматические синонимы, вариантные средства выражения прошедшего времени. Выбор того или иного варианта может быть мотивирован принципиальной важностью действий/состояний как идеологических разногласий с "мирскими" старообрядцами.
Простые претериты отмечаются в контекстах, в которых повествование ведется об отступниках, например о прегрешениях пастырей церковных, где имперфектная форма обозначает длительное действие в прошлом, не ограниченное во времени: посемъ же и другое согрЪшаху о дарЪхъ велЪмудръствующе (Цв.950,235об).
Во всех страннических рукописях Х1Х-ХХ вв. л-формы являются доминирующими средствами, формы простых претеритов отмечаются в цитатах основных вероучительных текстов. Следует заметить, что авторы чаще всего используют не точные цитаты, а их парафразы: и видехъ ангела с небесе низъ ходящаго имуща ключь бездны, и уже великое в руцЪ своей. и удержа змия, оужи онаго древняго. еже есътъ дияволъ и сатана, /прельщая въселенную всю/ и связа и на тысящу лЪтъ (Улож., 9);видЪхъ изустъ змиевъ и изъ устъ звЪринъ и изъ устъ лживаго пррка духи три нечистыя (Отв., 2об); а иже по аплу хртовЪ суть распяше плоть свою, состратьми и похотми, и покрише полоть духови се есть ненавидение дшы своея (Цв. 447,10306); и егда отвЪрзЪ, четвЪртую печать, слышах глас (БесЪд., 139); и видЪх и се конь блЪцзеленыи: и седяй верху него имя ему смрть (БесЪд., 139).
Простые претериты традиционно употребляются авторами Х1Х-ХХ вв. в контекстах, повествующих о деяниях сакральных лиц, а также в повествованиях об истинных христианах, пострадавших за старую веру: стии апли и стии оцы предаша и повелЪша благословляти люди (ТН, 132); апли предаша верныи два чина житию брачное мирское и девственное (Сказ., 2-2об); уставиша святии отцы (102, 108); инии же токмо обливаютъ водою, а не глють якоже повелеша стыи аплы, и стыи оцы (СБ, 168); гдь нашъ исъ хсъ прЪждЪ пришЪствия съвоего предовЪчь своихъ посылашЪ пророковъ (Улож., 95).
В функции ввода слов сакральных лиц в рукописях бегунов Х1Х-ХХ вв. по-прежнему отмечается аорист глагола речи: и гдь рече: горЪ имже путь истинныи во языцехъ хулится, и горЪ имже соблазнъ приходить (Улож., 1); по златоусту, велия, бо рече дияволя сЪть (БесЪд., 43об); и аще кто напоитъ, единаго от сихъ рече гдь (Цв. 447, 66); в пятый же днь рече гдь (Цв. 447, 66); рече гдь аще кто грядетъ ко мнЪ (Цв.447, Ю3об). Данная форма используется и в собственно авторском тексте, например: егда рече гонят вы из града бЪгайте в другии, и проч: нерече, аще хощете: но бЪгайте гля (БесЪд., 132). Она имеет место при отсылке к сказанному выше: ибо преждЪ рЪхомъ вам, и ннЪ глемъ (Улож., 75).
Странники Х1Х-ХХ вв. используют формы простых претеритов и в собственно авторском тексте. Так, в сочинении «БесЪдословия» в повествовании о страдальцах за старую веру наблюдаются формы аориста и имперфекта: онии осталцы еже бы что подписати къ низложению закона, и похулению, за великую дшевную пагубу вмЪняху. о чем явствует история таже о павлЪ епкпе
коломенском, юже аще и в невЪдении подписа, и зато зазрен бысть от вЪрныхъ. послЪ ди и самъ понудися паки, еже бы загладити таковое к неправдЪ подписание и изволи пострадати (БесЪд., 43об-44). Имперфектная форма создает фон, на котором разворачиваются сменяющие друг друга действия/события, выраженные формами аориста. Ср., в странническом сборнике начала XX в. историко-полемического состава «Слово творение сщенноинока и мчика, феоктиста бывшаго во изгнании», который хранится в Отделе рукописей и книжных памятников Научной библиотеки Томского государственного университета (В-5515): яко от лЪтъ по числу...конецъ пррочествия прияша (35об.); и вси воскликнуша ему единогласно: виватъ виватъ новыи годъ; от того дни разосла своя оуказы во всю русию (36об.)
Таким образом, в страннических рукописях XIX-XX вв. доминирующими формами в выражении действия/состояния в прошлом выступают л-формы. Простые претериты отмечаются в цитатах основных вероучительных текстов или их парафразах. Активно используется аорист глагола речи. В собственно авторском тексте формы простых претеритов в рукописях данного периода используются не только в собственном значении, но и в значениях других временных форм, что свидетельствует о субституции. Главным значением употребления церковнославянских форм является для странников само их присутствие в сочинениях как знаков соотнесенности с традиционными сакральными текстами.
Выводы
Подведем итог сказанному. Активизация л-форм как возможных вариативных средств не осознается авторами-странниками как порча языка, так как традиционные церковнославянские языковые средства выражения, восходящие к «дониконовским» вероучительным текстам, продолжают функционировать, оставаясь важными структурными звеньями.
Церковнославянские средневековые средства оказываются теми скрепами, которые позволяют сохранять связь с сакральными текстами, определяющими национальные вековые ценностные доминанты.
Таких элементов-скрепов хватает небольшого количества, так как для восстановления, узнавания сакрального смысла достаточно минимального характерного элемента, позволяющего соотнести новый текст с исходным традиционным. Но для адекватного восприятия всех смыслов адресат должен хорошо знать вероучительные пресуппозиции.
Тексты, привлеченные для анализа, продолжают жить, т.е. они постоянно переписываются на протяжении длительного времени, уже нескольких веков, при этом, что не менее интересно, на разных территориях, и не только России, но и мира. Поэтому модификации живого письменного языка вполне закономерны вследствие естественных объективных законов системы. В новые тексты проникают ненамеренные описки, парафразы, перифразы, паронимии, из чего вытекает амбивалентность вновь создаваемого текста. Главное, что любой языковой элемент используется авторами осмысленно, с осознанием того, что тексты, которые усваивает носитель языка, оказывают влияние не только на языковую практику, но, в первую очередь, на духовную.
То, что старообрядцы исторически не прерывали православную практику, их доминтативное несекуляризованное мышление позволило им сохранить на основании преемственности конфессиональную целостность, национальные традиционные начала, этническую идентичность даже в условиях рецепционного окружения.
Таким образом, конкретные реализации письменного языка неоспоримо свидетельствуют, что узуальная нормализация связана с ментальными процессами в сознании создателей письменного текста, когнитивно-концептуальной парадигмой.
Литература
Ремнева, М.Л. История русского литературного языка / М.Л. Ремнева - М.: Изд-во МГУ, 1995- - 400с.
Солуянова, Е.Г. Язык русских исторических сочинений конца XVII - начала XVIII в. / Е.Г. Солуянова -Автореф. дисс...канд филол. наук - М., 1989. - 16с.
Живов, В.М. Язык и культура в России XVIII века / В.М.Живов - М.: Языки русской культуры, 1996. - 591с.
Обнорский, С.П. Очерки по морфологии русского глагола / С.П.Обнорский - М.: АН СССР, 1953. - 252с.
Кутина, Л.Л. Феофан Прокопович. Слова и речи. Проблема языкового типа / Л.Л. Кутина / / Язык русских писателей XVIII века. - Л.: Наука, 1981. - С.7-46.
Жульева, В.А. Формы глагола прошедшего времени в русских повестях XV-XVШ вв. / В .А. Жульева -Автореф. дисс...канд. филол. наук - Казань, 1973. - 16с.
Кузнецов, П.С. Очерки исторической морфологии русского языка / П.С.Кузнецов -М.: АН СССР, 1959. -
276 с.
Успенский, Б.А. Избранные труды. В 2-х томах / Б.А. Успенский - М.: Языки русской культуры - Т.1. -Семиотика истории. Семиотика культуры - 1994. - 429с.
Цит. по: Русская литература последней четверти XVШ века: Xрестоматия / Сост. ВА.Западов. - М.: Просвещение, 1985. - 432с.
Арутюнова, Н.Д. Фактор адресата / Н.Д. Арутюнова / / Известия АН СССР. Серия литературы и языка. Т.40. - 1981. - №4. - С.356-367.
Виноградов, В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX вв. / В.В. Виноградов - М.: Государственное учебно-педагогическое изд-во, 1938. - 448с.
