CC BY
121
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 10 (148).
Филология. Искусствоведение. Вып.30. С. 143-146.
И. А. Фешкина
КОММУНИКАТИВНЫЙ ИНЦИДЕНТ В РУСЛЕ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ
В статье анализируется сущность коммуникативного инцидента, который рассматривается как ключевой пункт в процессе межкультурной коммуникации. При этом приводятся различные точки зрения на это явление, приводится методологическая основа анализа компонентов коммуникативного инцидента, исследуются факторы, влияющие на успешность протекания акта межкультурной коммуникации
Ключевые слова: коммуникативный инцидент, межкультурная коммуникация, фактор риска, коммуникативные неудачи, коммуникативные катализаторы и ингибиторы.
Различия в ментальности, поведении, восприятии и оценке реальной и воображаемой действительности представителей различных социоэтнических общностей нередко приводят к возникновению того, что мы предлагаем называть коммуникативным инцидентом.
Следует заметить, что проблемный характер этого явления уже нашел свое отражение в ряде трудов отечественных и зарубежных исследователей, хотя само явление не получило в упомянутых трудах термин «коммуникативный инцидент».
Итак, термин «коммуникативный инцидент» выдвинут нами как соответствующий характеру коммуникативного акта в условиях межкультурной коммуникации. При разработке данного термина мы опирались, прежде всего, на понятие «критический, решающий инцидент», уже нашедший широкое распространение в специальной литературе. Думается, однако, что указанный термин не раскрывает всей сущности интеркультурного акта.
Так, по мнению П. Кюна, критический инцидент (critical incident) - это конфликтные и спорные ситуации, в условиях которых партнеры по коммуникации различного культурного происхождения общаются друг с другом1. Как видим, термин «critical incident» в ситуации межкультурного общения не является самодостаточным, поскольку отражает лишь один из аспектов понятия, а именно -критический, форс-мажорный характер ситуации такого рода коммуникации.
Другой исследователь, Д. С. Флэннаган, под критический инцидентом (также ctitical incident. - И. Ф.) понимает любую поддающуюся наблюдению деятельность человека, которая однозначно позволяет сделать вывод о причастности коммуниканта к иной этно-
культуре или спрогнозировать его дальнейшее поведение2. Ученый концентрирует внимание исключительно на отдельной личности и на отдельном случае, даже если последний подробно анализируется во взаимодействии причинно-следственных связей.
Как видно, в каждом приведенном выше термине имманентно присутствует фактор коммуникативности, не отраженный, однако, в языковом выражении термина. Поэтому мы склонны придерживаться термина «коммуникативный инцидент» при рассмотрении ситуации контакта представителей разных этнических групп.
Итак, под коммуникативным инцидентом в статье предлагается понимать коммуникативный акт между представителями разных этнических групп, когда противодействие двух различных систем восприятия и оценки объективной ситуации приводит к возникновению «конфликта языков» и «конфликта культур», что находит отражение, в частности, во втором компоненте предлагаемого термина.
При более глубоком анализе внимание уделяется случаям недопонимания в ситуации коммуникативного инцидента (Missverstandnisse in der Critical-Incident-Si-tuation) как семантически мотивированным явлениям, поскольку «...при межкультурных контактах контактируют различные понятийные системы»3.
Говоря о составляющих критического (а в нашем случае - коммуникативного. - И. Ф.) инцидента, П. Кюн упоминает понятие «Hotspot» (горячей точки)4. По его мнению, здесь речь идет о конфликтных моментах (точках) в ситуации общения, возникающих в силу гипотез, предположений и знаний коммуникантов
о явлениях соответствующей иной культуры.
Данный концепт впервые был разработан М. Агаром. Конфликтные моменты в коммуникации он называет «яркими точками» (Rich Points), указывая при этом на то, что Rich Points могут случаться не только в межкультурной коммуникации, где они особенно бросаются в глаза5. Основываясь на теории М. Агара, Х. Й. Херингер вводит в научный оборот понятие Hotspot, которое, по сути, является аналогом Rich Point, но в рамках лишь межкультурной коммуникации6. Х. Й. Херингер выделяет такие Hotspots, как формы приветствия или начала разговора, представление участников коммуникации, обращения и имена, вопросы личного характера, формы приглашения, формы выражения критики, подарки, ход беседы и вступление в разговор, молчание, темы и предмет обсуждения, манера восприятия информации, невербальное поведение, формы завершения контакта и т. п.7
Hotspots нельзя, однако, рассматривать как однозначно довлеющую силу, которую невозможно переломить. Так, например, при утверждении, что минимум для одного из коммуникантов ситуация коммуникативного инцидента является конфликтной, загадочной или даже противоречивой, достаточно иногда малой толики знания о сути конфликтной ситуации, чтобы она могла быть адекватно истолкована.
Х. Й. Люзебринк высказывает мнение о том, что критические (коммуникативные. -И. Ф.) инциденты происходят из ошибочной интерпретации языкового и невербального поведения и деятельности коммуникантов, и эта ошибочность проистекает от незнания или недостающего опыта, компетентности8. Однако, на наш взгляд, коммуникативный инцидент не всегда имеет характер ошибочной интерпретации; она может возникнуть при отсутствии и игнорировании факторов пресуппозиции, но может и отсутствовать при той или иной степени совпадения социокультурных стереотипов.
Для предотвращения подобных (конфликтных) коммуникативных ситуаций делалось и делается многое. Например, в сфере экономики, науки, техники и просто бытовой сфере разрабатываются и реализуются различные семинары и программы («Cultural Assimilator», «Cultural Awareness Training» и т. п.). Цель подобных программ - привить носителям одной культуры то, как они наиболее эффективно и с наименьшими потерями
смогут общаться в условиях иной культуры, с ее представителями. Иначе говоря, указанная цель состоит в том, чтобы научить носителей одной этнокультуры видеть явления другой глазами ее представителей и избежать тем самым проявления этноцентризма.
Хотелось бы подчеркнуть, что свою цель мы видим в первую очередь в рассмотрении причин возникновения коммуникативных инцидентов, хотя практическое решение указанной проблемы также по-своему не лишено интереса.
Итак, можно сделать общий вывод о том, что, во-первых, коммуникативным инцидентом признается ситуация контакта представителей разных культур (причем эта ситуация носит конфликтный и противоречивый характер), и, во-вторых, основными характерными моментами коммуникативного инцидента признаются Hotspots в течение данного акта. Однако нигде напрямую не указывается на те элементы, которые могут снизить или наоборот увеличить вероятность возникновения конфликтной ситуации. Между тем резонно предположить наличие подобных элементов, принимая во внимание когнитивную природу возникающих затруднений.
Исходя из этого, попытаемся объяснить структуру коммуникативного инцидента.
Коммуникативный инцидент потенциально возникает уже при встрече представителей разных культур или их интересов. В процессе развертывания ситуации инцидента возникают Hotspots, т. е. «горячие точки»; возникают в тех «местах», где происходит несовпадение интенций общающихся, их ожиданий и прогнозов. Далее возникает фактор риска, т. е. незнание и непонимание того, когда, почему и как люди действуют тем или иным образом.
В теории межкультурной коммуникации фактор риска обычно описывается как барьер для межкультурной коммуникации (МКК), структура которого основывается на следующих явлениях:
- Подсознательное ожидание сходства между культурами
- Этноцентризм
- Позитивные, негативные, нейтральные прямые и переносные авто- и гетеростереотипы
-Стремление к генерализации и оценкам
- Беспокойство и волнение
- Интерпретация фактов другой культуры через модальную рамку «свой - чужой» и др.
Коммуникативный инцидент в русле межкультурной коммуникации
145
- Языковые различия
- Различия в интерпретации невербального поведения9.
С нашей точки зрения, в вышеуказанном списке отсутствует такое явление, как лакуны, которые служат серьезным препятствием для успешности межкультурной коммуникации.
В этот момент дальнейший ход акта коммуникации может пойти по двум путям. Первый вариант заключается в том, что у коммуникантов нет общей точки опоры, нет primum mobile, который позволял бы, по меньшей мере, одному из коммуникантов «перейти на рельсы» иной культуры. Думается, что именно отсутствие общей пресуппозиции может явиться одним из коммуникативных ингибиторов, которые способствуют возникновению коммуникативной неудачи и - в целом
- приводят к неэффективной межкультурной коммуникации, которая может закончиться критическим инцидентом.
В качестве коммуникативных ингибиторов предлагается понимать то, что Р. Л. Вивер называет помехами. Он выделяет три вида коммуникативных помех, которые неизменно возникают в процессе МКК: 1) со стороны отправителя; 2) со стороны получателя; 3) со стороны окружения. Помехи со стороны окружения включают шум и плохую видимость, которые могут помешать восприятию звуковых и визуальных коммуникативных сигналов (например, при передаче информации по телефону или факсу)10.
Далее О. А. Леонтович подразделяет помехи со стороны участников на физиологические, языковые, поведенческие, психологические и культурологические11. Языковые помехи делятся в свою очередь на:
- фонетические, лексические и грамматические ошибки в процессе речепроизводства;
- нарушения логики высказывания;
- неверное восприятие речи на слух;
- неправильная интерпретация семантики языковых единиц;
- непонимание грамматических конструкций;
- неумение воспринять целостность текста;
- неверный выбор тональности и регистра общения.
Поведенческие помехи состоят из:
- несовпадения поведения с коммуникативной интенцией;
- неумения внимательно слушать собеседника;
- использования невербальных сигналов, не соответствующих вербальным;
- неадекватных поведенческих реакций на высказывание собеседника.
Психологическими помехами в коммуникации могут послужить:
неблагоприятные черты личности, такие как необщительность, замкнутость, подозрительность и т. д.;
- предвзятость;
- узость кругозора;
- неадекватные ожидания;
- чрезмерная эмоциональность;
- завышенная или заниженная самооценка;
- неуважение к собеседнику;
- конфликтные установки.
Культурологические помехи состоят из:
- различия менталитетов и национальных характеров;
- расхождения в языковых картинах мира. включая восприятие времени и пространства;
- коммуникативной асимметрии;
- действий культурных стереотипов;
- различий в ценностных ориентирах;
- несовпадения культурно-языковых норм;
- расхождения в пресуппозициях и фоновых знаниях;
- культурно-специфических различий в приписываемых языковым единицам коннотациях;
неодинакового восприятия юмора;
различия в коммуникативных стратегиях;
специфических форм и средств невербальной коммуникации, используемой в разных культурах.
Другой сценарий развертывания коммуникативного инцидента заключается в обратном. У одного из коммуникантов (или у обоих сразу) есть фоновые знания, умения или навыки, которые могут способствовать успешному (эффективному) течению коммуникативного акта. Вслед за Л. И. Гришаевой, Л. В. Цурико-вой мы делим эти знания на:
Контекстные знания - внеязыковые знания, полученные в результате когнитивной обработки социального и индивидуального опыта коммуникантов и являющиеся частью их энциклопедических (общефоновых) знаний о мире. Они служат для определения типа актуализируемой коммуникативной ситуации и активизируют блок интеракциональных знаний. Это знания, связанные с определением места и обстановки общения и степенью его формальности; с определением коммуни-
кативного статуса участников общения, обусловленного социальными, коммуникативноролевыми и дистантными отношениями между ними; с темой и предметом общения.
Интеракциональные знания - знания, которые отражают предшествующий дискурсивный опыт участников общения и являются результатом обобщения разнообразных прецедентных феноменов, связанных с актуализируемым дискурсивным событием, определяя «что» (типы речевых актов, например, просьба, приглашение, извинение, выражение благодарности и т. д.) и «когда» (порядок их выполнения) следует делать в рамках конкретного дискурсивного взаимодействия, обусловливая тем самым реализацию алгоритмов стандартного коммуникативного поведения в дискурсе. Такие алгоритмы включают знание разнообразных интерактивных моделей реализации дискурсивных событий в данной языковой культуре; знание интерактивной модели актуализируемого дискурсивного события, предполагающее, в свою очередь, знание входящих в него типов речевых актов; знание последовательности их выполнения в текущем дискурсивном событии.
Языковые знания - знания, которые составляют базу кодовых знаний коммуникантов, определяя то, каким образом, т. е. с помощью каких средств («как») они должны и могут оформлять свое коммуникативное намерение в определенной ситуации общения. Эти знания включают знание фонетики, лексики и грамматики языка общения; знание конвенций и норм употребления его единиц; знание принципов успешного речевого общения.
Для полноценного и адекватного общения участникам коммуникации необходимо владение всеми перечисленными видами знаний. Эти знания, существующие в форме различного рода презумпций и пресуппозиций, входят, наряду с другими знаниями, в общий фонд знаний участников общения. На их базе коммуниканты строят свой дискурс и избирают речевые стратегии в каждом конкретном случае12.
Тогда, в частности, наличие этих общих фоновых знаний будет являться, по предлагаемому нами определению, коммуникативными катализаторами.
Также имеет смысл говорить о том, что и коммуникативные катализаторы, и коммуникативные ингибиторы имеют сложную природу. Они могут носить когнитивный или аксиологический, априорный или эмпирический, вербальный или невербальный характер. В
частности, можно говорить о том, что эффективность / неэффективность общения зависит от функционирования описанных элементов в ситуации общения. Катализаторы и ингибиторы могут являть собой следствие взаимодействия различных факторов риска. К таким факторам мы причисляем лакуны в тексте высказываний, столкновение культурных стереотипов, иные особенности вербального и невербального поведения коммуникантов. Не последнюю роль здесь играет подтекст, над-текст, контекст и т. п.
Обобщая, можно сделать вывод о многообразии форм проявлений действия коммуникативных катализаторов и ингибиторов. Факторы, влияющие на их возникновение или отсутствие можно с уверенностью назвать факторами коммуникативных неудач.
Примечания
1 Kuhn, P. Interkulturelle Semantik / P. Kuhn. -Nordhausen : Verlag Traugott Bautz, 2006. - S. 29.
2 Flannagan, J. C. The Critical Incident Technique / J. C. Flannagan // Psychological Bulletin 51. - 1954. - № 4. - P. 327.
3 Kuhn, P. Interkulturelle Semantik. - S. 29.
4 Ibid. - S. 41.
5 Agar, M. Language Shock. Understanding the Culture of Conversation / M. Agar. - N. Y., 1994.
- P. 100.
6 Heringer, H. J. Interkulturelle Kommunikation / H. J. Heringer. - Tubingen : A. Francke Verlag,
2004. - S. 165.
7 Ibid. - S. 161.
8 Lusebrink, H.-J. Interkulturelle Kommunikati-on / H.-J. Lusebrink. - Stuttgart, 2005. - S. 32.
9 Гришаева, Л. И. Стратегии успеха и факторы риска в межкультурной коммуникации / Л. И. Гришаева, Л. В. Цурикова. - Воронеж : ВГУ,
2005.- С. 387.
10 Weaver, R. L. Understanding Interpersonal Communication / R. L. Weaver. - Harper Collins College Publishers, 1996. - Р. 26-27.
11 Леонтович, О. А. Перспективные тенденции в исследовании межкультурного общения / О. А. Леонтович // Взаимопонимание в диалоге культур : условия успешности / под ред. Л. И. Гришаевой, М. К. Поповой. - Воронеж : ВГУ, 2004.- С. 121-123.
12 Гришаева, Л. И. Введение в теорию меж-культурной коммуникации / Л. И. Гришаева, Л. В. Цурикова. - Воронеж : ВГУ, 2003. - С. 270-271.
