CC BY
17
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2019. № 5
Г.В. Сорина*
коммуникативный характер логического корпуса работ Аристотеля
Статья посвящена анализу особенностей логического корпуса трудов Аристотеля, в число которых входят две книги «Аналитики», «Категории», «Топика», «Об истолковании», «О софистических опровержениях». В связи с этим обсуждается проблема определения понятия «аналитика» в исторической ретроспективе применительно к аристотелевским «Аналитикам» и в условиях современности. Во-первых, показывается, что важнейшей работой для определения предмета логики в учебной литературе по логике начиная с раннего Средневековья является первая книга первого тома «Аналитики» Аристотеля, а во-вторых, объясняются исторические особенности введения в логический корпус работ других текстов Аристотеля. В статье это связывается с процессом институционализации системы образования. В работе делаются явленными коммуникативные особенности логического корпуса работ Аристотеля.
Ключевые слова: Аристотель, логика, аналитика, коммуникация.
G.V. S o r i n a. The communicative character of Aristotle's works on logic
In this article, I analyse the features of the works of Aristotle on logic, which include the two Analytics, Categories, On Interpretation, and On Sophistical Refutations. I put the problem of the definition of the concept of 'analytics' in historical perspective and consider the case of Aristotle's Analytics in today's context. Firstly, I show that, since the early Middle Ages, the textbook definitions of logic have referred to the first volume of Aristotle's Analytics as a principal source. Secondly, I explain the historical peculiarities of the inclusion of the other Aristotle's texts into his logical oeuvre. I connect this process with the institutionalisation of the system of education. In conclusion, I reveal the communicative features of Aristotle's works on logic.
Keywords: Aristotle, logic, analytics, communication.
Проблема выявления коммуникативного характера логического корпуса работ Аристотеля возникает в современном контексте в ходе роста интереса к различным видам аналитической деятельности,
* Сорина Галина Вениаминовна — доктор философских наук, профессор кафедры философии языка и коммуникации философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова (119991, Ленинские горы, МГУ, учебно-научный корпус «Шувалов-ский», г. Москва, Россия), тел.: 8 (495) 939-50-52; e-mail: phlc@philos.msu.ru
проявляющимся в коммуникативных процессах. Как только мы начинаем говорить об этих видах деятельности, так сразу же возникает вполне законный вопрос о том, каково содержание базового для них понятия — понятия «аналитика». Сама его формулировка оказывается вполне классической. Вопрос о том, каково содержание понятия «аналитика», сопровождает всю историю логической и философской мысли начиная с Аристотеля.
В настоящее время он становится особенно актуальным в силу разных причин, в числе которых можно назвать особый статус аналитической деятельности в различных формах современных экспертных исследований, включая экономику, управление, нейропсихологию, нейрофилософию, биомедицинские исследования, социально-политические исследования, другие области научно-исследовательской и практической деятельности. Проведение экспертизы вне и независимо от аналитической деятельности просто невозможно. Это, в свою очередь, влечет за собой все более активное включение в образовательный процесс теоретических и практических проблем аналитики в качестве самостоятельных проблем, самостоятельных дисциплин учебного процесса. Так, например, в рамках кафедры философии языка и коммуникации философского факультета Московского университета читаются, в частности, такие специальные курсы по проблемам аналитики, как «Аналитика текста», «Аналитика профессионального текста». Все это, в свою очередь, актуализирует обсуждение теоретических проблем аналитики.
Очевидно, что истоки этого понятия надо искать у Аристотеля в его «Аналитиках». В то же время непосредственное обращение к текстам Аристотеля не позволяет дать какое-то однозначное и строгое определение понятию «аналитика». Это невозможно, в частности, в силу того, что такое определение отсутствует у самого Аристотеля. Оказывается, не только нет однозначного аристотелевского подхода к определению данного понятия, но и более того, аналитика, которая исторически ассоциировалась с логикой, не может однозначно трактоваться в качестве некоторой исключительно формальной процедуры. В современных условиях можно говорить не только о формальной аналитике текста, но и о неформальной аналитике текста1, инструментарий которой, в частности, предполагает контекстуальный анализ текста (см. подробнее: [О.У. Ботта, 2018]).
Существует четыре книги Аристотеля по аналитике: «Первая аналитика» в двух книгах и «Вторая аналитика» в двух книгах. Счи-
1 Анализ проблем неформальной аналитики текста ведется в рамках проекта РФФИ «Неформальная аналитика текста: философско-методологический подход» (проект № 17-03-00772).
тается, что ввел такое членение сочинений Аристотеля Андроник Родосский, первый издатель и комментатор трудов Стагирита. В то же время в текстах самого Аристотеля ссылки на «Аналитику» присутствуют, но они не предполагают такого строгого членения на четыре книги. Например, в десятой главе работы «Об истолковании», обсуждая проблемы составных частей предложения, в том числе связки «есть» и «не есть», Аристотель делает отсылку к своим «Аналитикам». Анализ связок «есть» и «не есть» он проводит на примерах следующих высказываний: «человек есть справедливый», «человек не есть справедливый», «человек есть несправедливый», «человек не есть несправедливый» [Аристотель, 1978, с. 103 (пагинация 25-35)]. Такие же отсылки к «Аналитикам» в целом делает Аристотель и во второй главе «О софистических опровержениях». Здесь Аристотель замечает следующее: «...что касается доказывающих доводов, то о них сказано в «Аналитиках» [там же, с. 537 (пагинация 165Ь 5-10)].
С одной стороны, «уже в период раннего Средневековья логические работы Аристотеля и комментарии к ним стали основными, и, пожалуй, единственными источниками сведений о логике» [Б.А. Бочаров, 1984, с. 3]. С другой стороны, хотела бы подчеркнуть: именно раннее Средневековье начинает формировать в истории культуры такой образ аристотелевских аналитик, который прежде всего ассоциируются с идеей логики, понятой в качестве классической формальной логики, зафиксированной в учебной литературе. В таком контексте аристотелевская аналитика оборачивается к нам в качестве некоторой формальной теории, опирающейся на силлогистическую теорию вывода. В рамках этого подхода теряются коммуникативные аспекты аристотелевской «Аналитики» в целом. Более того, остаются незамеченными некоторые целевые установки формирования собственно силлогистики Аристотеля, связанные, в том числе, с коммуникативными политическими практиками, представленными, в частности, в ораторском искусстве (см. подробнее: [Б.С. Грязнов, 1982, с. 239; А.О. Маковельский, 1967, с. 5]). Можно говорить о том, что не только разные части исторически сложившегося логического корпуса работ Аристотеля ориентированы на различные аспекты коммуникативных практик, но и что собственно в первой книге «Аналитики» можно выявить коммуникативные истоки аристотелевской дедуктивной системы. Все это никак не отменяет того факта, что «именно в этом сочинении осуществляется развернутое описание силлогистики как дедуктивной теории» [Б.А. Бочаров, 1984, с. 7].
Между тем в собрании сочинений Аристотеля, изданном на русском языке в конце 70-х гг. XX в. в серии «Философское наследие», весь второй том представлен именно в качестве логического тома. Коммуникативные, методологические идеи, проблемы языка
и практического применения теоретических разработок Аристотеля оказываются в тени. Формируется образ логики (см. подробнее: [И.Н. Грифцова, 1998]) и аналитики, которые ориентированы только на анализ формы рассуждений. Применительно к изданию работ Аристотеля 70-х гг. ХХ в. такой образ в определенном смысле задается вступительной статьей редактора второго тома издания З.Н. Мике-ладзе. Статья к тому же называется «Основоположения логики Аристотеля» [З.Н. Микеладзе, 1978, с. 5-50]. Том в целом начинают называть «логический том». Название вступительной статьи говорит само за себя. Редактор тома обозначает именно логический характер публикуемых трудов. Несомненно, что это очень профессиональная статья, в которой, в частности, рассматриваются современные тому времени споры по реконструкции логики Аристотеля, включая модальную логику, в работах Я. Лукасевича, И.М. Бохеньского, Г.Х. фон Райта [З.Н. Микеладзе, 1978, с. 33].
Однако дело заключается в том, что название вступительной статьи ко второму тому работ Аристотеля способствует формированию «ошибочного образа» всего второго тома. Понятие «ошибочный образ», используемое в данной статье, отнюдь не носит метафорический характер. Этот «ошибочный образ», в частности для студентов, изучающих Аристотеля, оборачивается фактической ошибкой при изучении работ, вошедших в этот том трудов Аристотеля. Неметафорический характер данного понятия используется и в современных компьютерных технологиях для описания ошибок определенного типа2. Важно понять, что второй том собрания сочинений Аристотеля не является только томом по основоположениям логики.
В этом томе, наряду с собственно логическими проблемами, Аристотель обсуждает разные методологические проблемы, различные аспекты того, как надо анализировать тексты. Он фактически говорит о том, как достичь аналитической компетентности в ходе анализа различных ситуаций, которые могут касаться самых разных проблем. Например, в работе «Об истолковании» он пишет о подходе к анализу будущих событий: «.. .завтра морское сражение необходимо будет или не будет» [Аристотель, 1978, с. 102 (пагинация 25-30)]. Несомненно, анализ контекста этого высказывания может быть отнесен к проблемам временной, темпоральной логики, но он может быть отнесен и к контекстам, связанным с другими особенностями прогнозирования будущего, в том числе с футурологическими контекстами, в частности с обсуждением «поведения. людей» [там же, с. 535 (пагинация164a 25].
2 Понятие «ошибочный образ», например в системах Windows 7, носит неметафорический характер. Оно характеризует определенный сбой системы, в результате которого на экране появляется надпись: «Ошибочный образ».
В этом же томе Аристотель рассматривает не только логические проблемы, но и проблемы «чувственного восприятия» [там же, с. 537 (пагинация 164Ь], проблемы соотношения между знаком и именем [там же, с. 535 (пагинация165а 5-10)], целый ряд других проблем. В то же время исторически, и не только применительно к отечественному изданию, сложилось так, что вся совокупность аристотелевских работ, вошедших, в нашем случае, во второй том собрания сочинений Аристотеля, воспринимается, в первую очередь, в качестве логических работ.
Эта традиция возникла все в ту же эпоху раннего Средневековья. Она связана со временем институционализации системы образования, в частности в рамках логического тривия, куда входили грамматика, риторика и логика. Тогда, как и теперь, в системе образования стояла проблема того, что можно и нужно включать в качестве обязательной литературы для изучения в образовательном процессе. Оказалось, что есть возможность включить такие аристотелевские труды, как «Категории», «Об истолковании», обе «Аналитики», «О софистических опровержениях», именно в курс логики. Других подходящих дисциплин для включения в учебную программу данных трудов Аристотеля в то время просто не было. Так, считается, что основное содержание работы Аристотеля «О софистических опровержениях» впервые включил в регулярный учебный курс логики в 1202-1208 гг. преподаватель Оксфордского университета Эдмунд из Эбингтона (см.: [И.С. Нарский, Н.И. Стяжкин, 1978, с. 661]).
Несомненно, что предпосылки такого включения связаны с тем, что в трактате анализируются различные виды рассуждений, способы опровержений, ошибки, допускаемые в процессе рассуждений, в ходе диалога между участниками коммуникации. Все это представлено в трактате в явном виде. Но все дело в том, что эти обсуждения не сводятся лишь к их логической составляющей. Аристотель предлагает учитывать контексты приведения доводов, поведение участников коммуникации, которое может проявляться в процессе обсуждения каких-то проблем, например, на уровне филы. Само понятие «фила» — это многозначное античное понятие. Оно представляло, с одной стороны, некоторую территориальную единицу, с другой — воинское подразделение. На это обращает внимание и Аристотель, который пишет о фактической контекстной составляющей анализа данного понятия. Например, он замечает: «.ведь поведение одних людей действительно безукоризненное, у других это только кажется, поскольку они принимают важный вид и ведут себя исправно, как подобает членам филы» [Аристотель, 1978, с. 535 (пагинация 164а 25)]. Аристотель подчеркивает, что при анализе надо учитывать соотношение между кажимостью и тем, чем на самом деле является рассматриваемый
предмет, одушевленный или неодушевленный. Аристотель пишет: «И одни красивы своей красотой, а другие только кажутся красивыми, потому что прихорашиваются. Точно так же обстоит дело и с неодушевленными предметами. А именно, одни из них действительно серебро или золото, а другие нет, но кажутся таковыми чувственному восприятию» [там же, с. 535 (пагинация 25 164Ь)].
Как известно, нет чтения текста как такового. Есть чтение текста в конкретную эпоху, в конкретном контексте, в зависимости от бэкграунда и целевых установок читателя. На мой взгляд, Аристотель всегда актуален, в том числе и потому, что в зависимости от контекста анализа он оборачивается к нам все новыми и новыми гранями. Так, сама идея поиска коммуникативных аспектов логического корпуса трудов Аристотеля может появиться лишь в контексте одного из, условно говоря, поворотов современной гуманитарной культуры и философии к проблемам коммуникации (см. подробнее: [А.В. На-зарчук, 2009]) и, как уже отмечалось выше, возрастающего интереса к аналитическим проблемам. Чтение трудов Аристотеля в этом контексте меняет некоторые элементы образа классической логики. Тексты, которые принято относить к логическому корпусу трудов Аристотеля, оказываются не только текстами по формальной логике, представляющей схемы рассуждений, схемы умозаключений (см. подробнее: [З.Н. Микеладзе, 1978, с. 44]), но и наукой, нацеленной на анализ коммуникации.
В силу этого как раз и оказывается, что логика как в условиях современности (см. подробнее: [Д.В. Зайцев, 2018, с. 5-9]), так и в истории своего становления (см. подробнее: [Г.В. Сорина, И.Н. Гриф-цова, 2018, с. 45-50]) всегда находилась в поиске своей предметной области. Мне представляется, что некая определенность предметной области логики была представлена только в конкретных учебниках по логике, в которые в силу разных исторических и контекстных обстоятельств не вводился коммуникативный аспект корпуса логических трудов Аристотеля. Между тем этот контекст логического корпуса работ Аристотеля является значимым3.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Аристотель. Соч. в 4 т. М.: Мысль, 1978. Т. 2.
Бочаров В.А. Аристотель и традиционная логика. М., 1984.
Грифцова И.Н. Логика как теоретическая и практическая дисциплина: К вопросу о соотношении формальной и неформальной логики. М., 1998.
Грязнов Б.С. Логика, рациональность, творчество. М., 1982.
3 Практические формы проявления коммуникативного аспекталогического корпуса трудов Аристотеля будут представлены в следующей статье.
Зайцев Д.В. Предисловие // Современная логика: основания, предмет и перспективы развития: Сборник науч. статей. М., 2018. С. 5-9. Маковельский А.О. История логики. М., 1967.
Микеладзе З.Н. Основоположения логики Аристотеля // Аристотель. Соч.: В 4 т. М., 1978. Т. 2. С. 5-50.
Нарский И.С., Стяжкин Н.И. О софистических опровержениях // Аристотель. Соч.: В 4 т. М., 1978. Т. 2. С. 661-662.
Назарчук А.В. Теория коммуникации в современной философии. М., 2009.
Сорина Г.В., Грифцова И.Н. Аристотелевская логика: эволюция поиска предмета // Вестн. Моск. ун-та. 2018. № 1. С. 45-50.
Sorina G.V. Informal text analytics at the interface of theoretical research and education // International Journal of Engineering and Technology. 2018. N 7 (3.15). P. 314-320. (UAE)(ISSN2227524X-Scopus). DOI: 10.14419/ijet.v7i3.15.18696. Published on: 13-08-2018.
