CC BY
0УДК: 001.6; 001.81 DOI: 10.24412/2414-9241-2024-10-137-144
КОММУНИКАТИВНЫЕ НОРМЫ И ИДЕАЛЫ НАУЧНОГО СООБЩЕСТВА КАК ПРОБЛЕМА СОЦИАЛЬНОЙ ИСТОРИИ НАУКИ
В статье рассматривается проблема гетерогенности коммуникативных практик при обращении к идеалам и нормам научности в рамках реального протекания исследовательских интеракций научных групп, отдельных ученых, гражданских исследователей в современности с опорой на подходы, развиваемые в социальной истории науки. В частности, анализируется феномен научной инклюзии как значимого фактора при оценке работы современного института науки, в том числе и на уровне микроаналитических исследований в социальной истории науки. Автор конструирует анализ научной системы как функциональной и коммуникативной и последовательно развивает идею существенных изменений в инклюзивных формах научной подсистемы общества с точки зрения социальной истории, в частности, обозначается идея универсальной инклюзивности как значимая для любой функциональной общественной системы, которая позволяет создавать потенциальные возможности или реальные основания для включения в социальное участие. Однако при более пристальном рассмотрении конкретных институтов интеграции в научное сообщество в истории науки оказывается, что основные из них (публикационная активность, экспертность, а также связанные — цитирование, рецензирование) меняют иерархические структуры в связи с современной трансформацией сетевой коммуникации. Обозначается проактивная тенденция изменения как работы над текстами научных статей в цифровом поле, так
Наталья Николаевна Погожина
младшии научный сотрудник
философского факультета
Московского государственного
университета
имени М. В. Ломоносова,
Москва, Россия;
e-mail: pogozhinann@gmail.com
и их публичного размещения в виде децентрализованной модели открытых баз. Данная тенденция оценивается как с позиции конверсии инклюзивного характера коммуникации в современной науке, так и в сравнении с прежней «консервативной» формой распространения научных текстов.
Ключевые слова: научная коммуникация, инклюзия, социальная теория науки, социальная история науки.
Благодарность: Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского научного фонда (РНФ) в рамках научного проекта № 24-18-00440 «Анализ социальной казуальности и инвариантов общественного развития как метод преодоления фрагментации социально-философского познания».
Как известно, социальная история науки центрирует научно-исследовательскую проблематику на социальной процессуальное™ и структурных формах, свойственных науке как институциональной организации познавательной деятельности исследователей, а также ориентируется не только на макроана-литические позиции, но и на ситуативные конкретные исследования микроуровня (case study), позволяющие очертить набор решений и связь между событием и совокупностью взаимовли-яющих факторов (см.: Schramm, 1971; Stake, 1995). Обозначенная специфика позволяет говорить о ряде проблем, находящихся в поле социальной теории науки, которые могут быть рассмотрены с опорой на ресурс именно социальной истории науки. Так, возможно агрегировать опыт анализа норм и идеалов, свойственных научному сообществу, однако для этого необходимо привести общую реконструкцию ряда значимых исследовательских позиций в рамках данной проблемы.
Вопрос о внутреннем устройстве научной коммуникации и, шире, нормативных и этических характеристиках, отраженных в коммуникативных интеракциях исследователей, не является новым как для философии, так и для конкретных отраслей социологии (социологии науки, научного знания и т.д.). Однако здесь необходимо в качестве значимых точек развития исследования отметить трансформацию проблемы из сугубо философской плоскости (философии науки, гносеологии) в социологическую
в связи со становлением макроаналитического социологического исследования науки как общественной институции (Огурцов, 2001). Первое, что приходит на ум при разговоре о концептуальном рассмотрении научных норм и устройстве научного сообщества с социологической позиции, — те идеалы и нормы, которые Роберт Мертон закрепляет за «этосом науки» в знаменитой аббревиатуре CUDOS (или расширенная, выдвинутая Б. Барбером, версия, включающая императив эмоциональной безоценочности и рационализма (Barber, 1952: 126-129)). Этос определен им в социологии науки как «аффективно окрашенный комплекс ценностей и норм, считающийся обязательным для человека науки. Нормы выражаются в форме предписаний, запрещений, предпочтений и разрешений. Они легитимируются в терминах институциональных ценностей. Эти императивы, передаваемые наставлением и примером и поддерживаемые санкциями, в различных степенях интернализируются ученым, формируя тем самым его научную совесть или, если кто-то предпочитает это новомодное выражение, его суперэго. Хотя этос науки не кодифицирован, его можно вывести из того морального консенсуса ученых, который находит выражение в обычной научной практике, в бесчисленных произведениях научного духа и в моральном негодовании, направленном на нарушения этого этоса» (Мертон, 2006: 796). Конкретизация императивов научного этоса в виде универсализма, коллективизма, бескорыстности и организованного скептицизма уже в исследовательской практике самого Р. Мертона обозначается скорее как должное, а не как существующее положение дел, поскольку реальная работа ученых описывается им позже и связана с амбивалентной оценкой этих установок в повседневности (Merton, 1965). Выходит, что погружение в процесс рутинизированной деятельности исследователя демонстрирует постоянный выбор между означенными императивами и реальными мотивами и поведенческими, а также коммуникативными актами. В частности, появляются исследования, в которых выдвигается и обосновывается
положение о прямой зависимости целей, которые преследует научная коммуникация в данных и конкретных случаях, аудитории, на которую она направлена, и реализации обозначенных Р. Мертоном принципов или их амбивалентного разбега реальных значений выбора для ученых John, 2018| Обращение к работам, реконструирующим социальную историю науки, также демонстрирует отсутствие прецедентов развития, заключенного сугубо в рамки этических императивов, но статистический базис таких исследований показывает экспоненциальное увеличение конкретных показателей — исследовательского штата и публикационной активности. Этот вывод относительно темпов роста, подкрепленный исторической статистикой и выраженный в виде «фундаментального закона любого научного анализа», мы, например, встречаем в работе Дерека Прайса, посвященной разграничению «малой» и «большой» науки, количественной оценке научной деятельности и измерению эффективности науки на основе первых заложенных наукометрических показателей (Price, 1986).
В качестве сужения поля исследования мы обратимся к принципу коллективизма или открытости тех результатов научной деятельности, которые исследователи получают и репрезентируют как для научного сообщества, так и для общества в целом. Этот принцип по сравнению с остальными, с одной стороны, выглядит наиболее догматично, а с другой, — очевидно, должен описывать способы не только выработки, но и распространения знания, очерчивая границы включения в научное сообщество. Наука продуктивно рассматривается наряду с другими общественными системами как функциональная коммуникативная подсистема общества (Stichweh, 2022). Здесь необходимо заметить, что становление современных функциональных коммуникативных социальных систем характеризуется всеобщей формой инклюзии (и наука не исключение). Под этим понимается движение к современности через череду революционных скачков с наращиванием инклюзивности (какие бы революции — социальные,
промышленные, технологические / информационные — ни рассматривались нами предметно, можно заметить ориентацию на еще большую открытость, фиксации нелегитимного характера общественной эксклюзии, хотя бы потенциальной возможности социальных акторов участвовать в коммуникации, при условии, что эксклюзивные практики в реальности существуют).
Какова в таком случае инклюзия в современной науке? Социально-исторический взгляд на развитие института науки и коммуникативных связей внутри и вне (науки с обществом) демонстрирует длительный период преобладания совсем не демократического коллективизма, а скорее эгалитарной инклюзив-ности, на базе которой формировались научные иерархии: отбирались исследования, выстраивались карьеры ученых, а главное, осуществлялась публикационная практика научных журналов и изданий, множились и распространялись формы научной коммуникации как базовые единицы — журнальные публикации (Stichweh, 1984). В связи с тем, что важнейшей формой коммуникации в науке выступает текст, основными институтами научных иерархий являются публикационные авторские инициативы и научное рецензирование. Когнитивные и коммуникативные характеристики науки находят свое выражение в «атомах» научных публикаций — статьях и монографиях. Причем важной частью научной практики современности выступают именно научные статьи как малая форма демонстрации результативности, отражения наукометрических показателей и как удобный механизм, через который осуществляется научный обмен: коммуникация исследователей внутри сообщества, а также установления связи науки и гражданского общества (популяризации и распространения научной информации). Трансформация «предпочтительных» форм публикационной активности движется не только в сторону примата статьи над монографией, но и коллективного над индивидуальным авторством, чему посвящен ряд исследований с опорой на статистику по опубликованным статьям за индивидуальным авторством или в соавторстве в рамках крупных
исторических промежутков (Beaver, Rosen, 1979) и аналогичный анализ современного положения дел (Adams, Pendlebury, Potter, Szomszor, 2021). Корень миграции статистических показателей публикаций в сторону мультиавторства заключен в количественных измерениях эффективности научной работы, экономической поддержке посредством грантового финансирования, но также в этом нам видится возможность приумножения исследовательских оптик, перспектив наблюдения, включения большего количества методологических подходов и дисциплинарных матриц в текст научной статьи. Отдельного внимания заслуживает цитирование как наращивание кумулятивных преимуществ отдельных авторов / исследовательских коллективов, что, как следствие, приводит к новым неравенствам функциональной системы науки. В современных сетевых форматах и открытых базах научных публикаций цитирование заменяется количеством обратной связи или статистикой просмотра публикации, что способствует возвращению к императиву научного коллективизма.
Таким образом, можно заключить, что обращение к социальной истории науки позволяет последовательно проанализировать механизмы формирования норм и идеалов коммуникативных практик науки, а также очертить магистральные линии научных интеракций в современности с учетом гетерархического характера цифровой коммуникации, изменения тенденций публикационной активности научных журналов и появления открытых и доступных баз данных научных исследований.
Список литературы
Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. М.: ACT, 2006. 873 с.
Огурцов А. П. Социальная история науки: стратегии, направления, проблемы // Принципы историографии естествознания: XX в / РАН. Ин-т истории естествознания и техники им. С. И. Вавилова / Под ред. И. С. Тимофеева. СПб.: Алетейя, 2001. [Электронный ресурс]. URL: https://ihst.ru/projects/sohist/ papers/ogur99h.htm (дата обращения: 15.05.2024).
Adams J., Pendlebury D., Potter R., Szomszor M. Global Research Report: Multi-authorship and research analysis // Handbook for Scientometrics: Indicators of science and technology development. Institute for Scientific Information, 2021. P. 325-346.
Barber B. Science and the Social Order. Glencoe, IL: Free Press, 1952. 288 p. Beaver D, Rosen R. Studies in scientific collaboration part II: Scientific co-authorship, research productivity and visibility in the French scientific elite, 17991830 // Scientometrics. 1979. No. 1 (2). P. 133-149.
John S. Epistemic Trust and the Ethics of Science Communication: Against Transparency, Openness, Sincerity and Honesty // Social Epistemology. 2018. Vol. 32, no. 2. P. 75-87.
Merton R. The Ambivalence of Scientists // Science and Society / Ed. N. Kaplan. Chicago: Rand McNally, 1965. P. 112-132.
Price D. Little science, big science... and beyond. New York: Columbia University Press, 1986. 301 p.
Schramm W. The Nature of Communication between Humans // W. Schramm, D. F. Roberts (eds.). The Process and Effects of Mass Communication. Urbana, IL: University of Illinois Press, 1971. P. 347-516.
Stake R. Case Researcher Roles. The Art of Case Study Research. Thousand Oaks: Sage Publications, 1995. 175 p.
Stichweh R. How Do Divided Societies Come About? Persistent Inequalities, Pervasive Asymmetrical Dependencies, and Sociocultural Polarization as Divisive Forces in Contemporary Society // Stichweh R. Functional Differentiation of Society. Bielefeld: Gazelle Book Service, 2022. P. 1-13.
Stichweh R. Zur Entstehung des modernen Systems wissenschaftlicher Disziplinen. Physik in Deutschland 1740-1890. Berlin: Suhrkamp Verlag; Erstausgabe Edition, 1984. 559 S.
NORMS AND IDEALS OF THE SCIENTIFIC COMMUNITY AS A PROBLEM OF THE SOCIAL HISTORY OF SCIENCE
Natalya N. Pogozhina
Junior Researcher of the Faculty of Philosophy Moscow State University named after M. V. Lomonosov Moscow, Russian Federation; e-mail: pogozhinann@gmail.com
The article examines the problem of heterogeneity of communicative practices when referring to the ideals and norms of science within the framework of the real course of research interactions of scientific groups, individual scientists, civil researchers in modern times relying on approaches developed in the social history of science. In particular, the phenomenon of scientific inclusion is analyzed as a significant factor in assessing the work of a modern scientific institution, including at the level of microanalytical research in the social history of science. The author constructs the analysis of the scientific system as functional and communicative and consistently develops the idea of significant changes in the inclusive forms of the scientific subsystem of society from the point of view of social history, in particular, the idea of universal inclusiveness is indicated as significant for any functional social system that allows creating potential opportunities or real grounds for inclusion in social engagement. However, with a closer look at specific institutions of integration into the scientific community in the history of science, it turns out that the main ones (publication activity, expertise, as well as related ones — citation, reviewing) change hierarchical structures in connection with the modern transformation of network communication. The article highlights a proactive tendency to change both the work on the texts of scientific articles in the digital field and their public posting in the form of a decentralized model of open databases. This trend is assessed both from the standpoint of conversion of the inclusive nature of communication in modern science, and in comparison with the previous "conservative" form of distribution of scientific texts.
Keywords: scientific communication, scientific inclusion, social theory of science, social history of science.
Acknowledgments: This article has been prepared for publication with the financial support from Russian Science Foundation, Project No. 24-18-00440 "Analysis of social causality and invariants of social development as a method of overcoming the fragmentation of socio-philosophical knowledge".
