CC BY
871
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 1 (292). Филология. Искусствоведение. Вып. 73. С. 66-71.
КОММУНИКАТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКАЯ ПАРАДИГМА В ДИСЦИПЛИНАРНО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКИ
Определяется сущность и место коммуникативно-прагматической парадигмы в дисциплинарно-методологическом пространстве современной лингвистики. Выделяются сверхсложные «человекоразмерные» объекты этой парадигмы: текст и дискурс.
Ключевые слова: коммуникация, прагматика, парадигма, текст, дискурс.
Во многих лингвистических работах подчеркивается, что современное языкознание характеризуется сосуществованием ряда парадигм, без явных признаков монополий одной из них, но с доминированием нескольких.
Такое доминирование явно принадлежит четырем макропарадигмам лингвистики: сравнительно-исторической (компаративизм);
лингвистическому структурализму, коммуникативно-прагматической и когнитивно-дискурсивной. (См. обоснование важности пара-дигмального подхода к изучению языка [12; 13; 14] и выделению парадигм современной лингвистики [14. С. 365-377]).
Первая парадигма, сформировавшаяся в первые два десятилетия XIX в., за два столе -тия доказала свою продуктивность до наших дней: усилиями нескольких поколений компаративистов «сделаны многие открытия первостепенной важности» [17. С. 17]. По словам
Э. А. Макаева, выдающегося отечественного германиста-компаративиста, удалось создать «точную и строго дисциплинарную методику исследования..., которая может по праву служить эталоном или моделью описания и анализа для любой лингвистической дисциплины» [17. С. 20]. Такую оценку поддерживают многие крупные зарубежные лингвисты: «Метод, испытанный на индоевропейских языках, становится образцом. В наше время, обновленный, он привел к новым достижениям» [5. С. 22].
Вторая макропарадигма, оформившаяся в начале XX в., когда кризисные явления в компаративистике стали объективным основанием перехода к новой парадигме, стала шагом вперед, поскольку ее системоцентрический подход позволил создать целый ряд строгих структурных методик, которые «и сейчас плодотворно используются в работах языковедов, принадлежащих к самым разным направлениям и в самых различных странах» [1. С. 9],
а основные понятия (система и структура) и принципы структурной парадигмы «вошли составной частью в общую теорию языка» [22. С. 230].
Обе эти парадигмы прошли проверку временем и за это время были детально проанализированы учеными различных стран. Потому, несмотря на различия в оценках, не признать эти парадигмы в современной лингвистике просто невозможно.
Совсем иначе обстоит дело с коммуникативно-прагматической парадигмой, которая начала формироваться почти одновременно с когнитивно-дискурсивной, на которую и был перенесен акцент исследователей, а потому оказалась просто не замеченной некоторыми лингвистами.
Вопрос о возможности выделения коммуникативно-прагматической макропарадигмы и ее метода пока лишь ставится [2. С. 219; 25. С. 7].
Проблема осложняется тем, что часть теорий, положенных в основу парадигмы и ее метода, еще только осмысляется. Так, идет осмысление интегративного коммуникативно-деятельностного подхода к языку (К. И. Белоусов, Н. А. Блазнова, В. В. Левицкий, В. А. Маслова, И. П. Сусов и др.). М. Н. Кожина пишет, что «лингвистика речи (речеведение) - новая, еще только складывающаяся область знания» [11. С. 332]. Текст в аспекте коммуникации «пока остается одним из недостаточно познанных творений человеческого интеллекта» [19. С. 29] и др.
Однако, с другой стороны, к 70-80 гг. XX в. уже было осознано, что лингвистика, достигнув высокой степени абстракции в познании языка, имеет возможность перейти от изучения минимальных лингвистических единиц (фонемы, слова, словосочетания, предложения и др.) к изучению многомерных и сложных образований, включив в сферу своих интересов все аспекты речевой деятельности, речевого
взаимодействия, речевой коммуникации и, по выражению Н. Д. Арутюновой, такие «максимальные» объекты исследования, как текст и дискурс, рассматривая их во взаимодействии с прагматическими факторами [3. С. 3].
Для этого уже существуют все необходимые предпосылки, как теоретические (так, обзор различных теорий в области речевого общения занимает целую главу в монографии О. С. Иссерс [8. С. 51-92]), так и практические (Наша ежедневная речевая практика настолько богата и разнообразна, что дает возможность обладать поистине безграничной «базой данных» для изучения вербальной коммуникации [8. С. 8]).
Принимая все это во внимание, в освещении метода ограничиваемся скорее постановкой проблемы, нежели ее решением.
Для обоснования выделения данной парадигмы принимаем два рациональных предложения. Во-первых, принимаем те признаки, параметры, необходимо достаточные для установления лингвистической парадигмы, которые предложены Е. С. Кубряковой [16]:
- хронотипические рамки парадигмы;
- условия, предпосылки и мотивы ее появления (предпосылочное знание);
- установки, цели и задачи;
- предметные области ее анализа;
- используемые здесь методики;
- эвалютивный (оценочный) аспект
[16. С. 9].
Во-вторых, идею об иерархии парадигм, предложенную Н. Ф. Алефиренко [2. С. 20-25] и обусловленную гетерогенностью парадигм и наличием внутрипарадигмальных и межпара-дигмальных отношений.
В связи с этим антропоцентрическую парадигму рассматриваем как суперпарадигму, осознанную уже В. фон Гумбольдтом, который, установив соотношение мира, человека и его языка, выявив главную функцию языка -антропогенную, - ставит задачу исследования языка в целях «познания человека на разных ступенях его культурного развития» [6. С. 349], что обусловливает возможность становления других парадигм в лоне этой суперпарадигмы, поскольку «научная парадигма» - одно из первых проявлений антропоцентрической философии науки» [7. С. 16].
В отечественной науке об антропоцентризме как главном принципе современной лингвистики и об антропоцентрической парадигме как важнейшей системе научных представлений пишут многие лингвисты.
В. А. Маслова считает, что антропоцентрическая парадигма в наши дни позволяет охватить не только когнитивную лингвистику, но и лингвокультурологию, коммуникативную лингвистику, этнолингвистику, психолингвистику и другие области, в центре которых стоит человек [19. С. 10].
Таким образом, В. А. Маслова подчеркивает высокий статус антропоцентрической парадигмы в иерархии парадигм, хотя и не использует термин суперпарадигма.
Далее по вертикали располагаются языковые макропарадигмы, которые охватывают всю область дисциплинарного знания в конкретной области науки и вбирают в себя «неоднородные составляющие: теории, школы, концепции, подходы» [2. С. 21].
И, наконец, - это языковые парадигмы-спецификаторы (Ю. И. Сватко, Н. Ф. Алефиренко), которые охватывают лишь частное дисциплинарное знание, то есть частные парадигмы лингвистики, а потому их отличительной особенностью является однородность составляющих компонентов. К ним можно отнести парадигмы социолингвистики, этнолингвистики, ареальной лингвистики, психолингвистики, нейролингвистики, паралингвистики, лингво-культурологии, межкультурной коммуникации, лингвополитологии и др.
Такая иерархия научных парадигм в языкознании позволяет «примирить» два взаимоисключающих понимания их сущности: однородности и неоднородности элементов структуры лингвистической парадигмы.
Перейдем к рассмотрению предпосылок и постулатов коммуникативно-прагматической парадигмы (по параметрам Е. С. Кубряковой), осознанные к последней трети XX в.
Опираясь на праксеологию (раздел философии, изучающий теорию деятельности, праксеологию науки (изучает науку как деятельность) и прагмалингвистику, которая ввела в описание языка акциональный (деятельностный) аспект, базовым постулатом метода является коммуникативно-деятельностный подход к языку, речи и речевой деятельности, поскольку «применение к языку понятия динамической системы может дать новое знание о его сущностных свойствах» [23. С. 51];
- принцип интегративности семиотического и герменевтического подходов;
- принцип интегративности антропоцен-тричности и системоцентричности, а также функциональности, при котором движение ис-
следовательской мысли идет в направлении от функций, значений, коммуникативных целей и намерений к имеющимся в данном языке средствам, к формальным показателям [23. С. 29];
- принцип интегративности трех базовых лингвистических теорий: теории номинации, теория референции и теории речевых актов [2. С. 19] (в узком понимании), а также теории коммуникации, лингвистики речи, теории текста, теории дискурса, теории прагмасемантики (в широком понимании). Синтез названных теорий обусловлен «всеядностью» прагматики, которая требует выявления и синтеза абсолютно всех условий успешной коммуникации.
Ядерную позицию в этом интегративном комплексе занимает коммуникативно-прагматическая лингвистика.
Гипотеза, положенная в основу парадигмы и ее метода: насколько возможно и целесообразно интегрирование в рамках коммуникативно-прагматической лингвистики основных подходов и базисных категорий коммуникативной и прагматической лингвистик, которые порождают прагматику любой языковой единицы [2. С. 218].
Итак, коммуникативно-прагматический
метод - это междисциплинарная интеграция методик, приемов и процедур, используемых для изучения употребления языка говорящими в процессе коммуникации в единстве с прагматическими свойствами языковых единиц в связи с ситуацией общения для достижения успешности коммуникации и регулирования коммуникативного (речевого) поведения людей с целью координации все усложняющейся человеческой деятельности.
Целью парадигмы и ее метода является обеспечение стратегии и тактики исследования онтологических и функциональных свойств языковых единиц, составляющих их прагматическую ценность в разных актах коммуникации.
Основными объектами, на которые направлен метод данной парадигмы, являются речевой акт, текст, дискурс, а также целый комплекс проблем, связанных с 1) субъектом речи; 2) адресатом речи; 3) отношениями между участниками коммуникации и 4) с ситуацией общения.
Обобщенный предмет анализа: антропологическая сущность языковых структур, их амбивалентные отношения к другим элементам высказывания и к участникам коммуникативно-знаковой ситуации в рамках соответствующего ей речевого акта [2. С. 220].
Однако каждый из четырех выше названных аспектов коммуникативно-прагматической ситуации имеет свои предметы исследования.
Базовые концепты парадигмы и ее метода:
- Коммуникация - целенаправленный процесс, деятельность, одним из средств которой является речь, а знаковой целостной формой организации - текст [19. С. 30]. Перечень частных предметов исследования этой парадигмы дают Н. Д. Арутюнова [4. С. 390],
Н. Ф. Алефиренко [2. С. 222-229] и др. Этот перечень следует дополнить еще одним терминированным понятием: коммуникативно-прагматическое пространство [23. С. 37].
- Прежде всего выделяется информативная и регулятивная коммуникация. Информативная коммуникация - это способность языка хранить и передавать информацию о мире и человеке. Регулятивная коммуникация активно используется в прагмалингвисти-ке, изучающей воздействие языка на сознание и поведение языковой личности [19. С. 63].
- Коммуникант - участник коммуникации, порождающий высказывания (тексты) и интерпретирующий их.
- Коммуникативная установка - интеллектуальная предрасположенность, настроенность на определенное понимание, отношение к людям, предметам и событиям, с которой индивид вступает в коммуникацию, и, шире, общий настрой на коммуникацию, или, напротив, стремление избегать вербальных контактов.
- Интенция (= коммуникативная цель, коммуникативное намерение) - мысленное предвосхищение участником коммуникации желательного для него результата коммуникации, направленность сознания на этот результат (иллокуция в терминологии Дж. Серля).
- Коммуникативный успех - реализация цели речевого (коммуникативного) акта, когда сообщение без существенных помех передается адресантом и адекватно воспринимается адресатом [27. С. 49].
- Коммуникативная неудача (= коммуникативный сбой) - ситуация, при которой смысл текста, воспринятый слушающим, не соответствует коммуникативной задаче говорящего, тому смыслу, который говорящий вкладывал в текст [27. С. 47].
- Речевой акт (= коммуникативный акт)
- основная (минимальная) единица коммуникации, функционально цельный ее фрагмент [15. С. 202]; это высказывание в его процессуальном аспекте, первый (начальный) уро-
вень абстрагирования речевой деятельности [2. С. 204].
Речевой акт представляет собой трехуровневое образование: 1) по отношению к используемым в речевом общении языковым средствам - локутивный акт, то есть речение, акт «говорения» в обычном смысле этого слова; 2) по отношению к цели и условиям осуществления процесса общения - это иллокутивный акт, то есть акт внесения в локуцию определенного смысла и коммуникативных намерений говорящего; 3) по отношению к результатам коммуникативного взаимодействия - это пер-локутивный акт, то есть акт превращения высказывания в орудие воздействия на мысли, чувства и поступки слушающих.
- Речевой жанр - вторая, более крупная единица коммуникации; следующий за речевым актом уровень абстрагирования речевой деятельности, устойчивый тематический, композиционный и стилистический тип построения текста.
- Речевая стратегия и речевая тактика -это не столько более крупные единицы, чем речевой акт и речевой такт, как считают некоторые исследователи, что в общем-то справедливо, так как речевые акты и речевые стратегии пересекаются, относясь к сфере речевых действий [8. С. 73], сколько, прежде всего, некоторая последовательность действий, организованных в зависимости от цели взаимодействия, направленных на максимальный учет «условий успешности» в осуществлении задуманного речевого действия.
- Речевая стратегия - совокупность речевых действий, направленных на контроль оптимального решения коммуникативной задачи говорящего, а речевая тактика - это прием реализации речевой стратегии [8. С. 100].
- Актуальное коммуникативно-прагматическое пространство - комплекс внешних условий общения, присутствующих в сознании говорящего в начале осуществления речевого акта, определяемого формулой: кто - что
- где - когда - кому - зачем - как (говорит) [19. С. 63; 2. С. 226].
- Коммуникативная компетенция - умение осуществлять разные виды общения [19. С. 72].
- Коммуникативная личность - это языковая личность в условиях общения - «обобщенный образ носителя культурно-языковых и коммуникативно-деятельных ценностей, знаний, установок и поведенческих реакций» [9. С. 22].
- Дискурс (от франц. ^соиге - «речь») -все, что находится между языком и речью., речь, присваемая говорящим [5. С. 27].
- В нашей парадигме: Дискурс - «коммуникативно-прагматическое событие социокультурного характера» [2. С. 104].
- Текст как «информационный след» состоявшегося дискурса [23. С. 40], то есть цельная единица коммуникации, содержащая сообщение о фрагменте мира, созданная по замыслу автора, обладающая композиционным, семантическим, прагматическим единством, обработанная в соответствии со стилистическими нормами и функциями языка [19. С. 33]. Теория текста стала своеобразной квинтэссенцией подходов к тексту. З. Я. Тураева характеризует развитие лингвистики текста к концу XX в. как «стремление к цельному знанию всеединства» [24. С. 18], когда лингвистика, по словам Г. В. Степанова, становится «служанкой при тексте».
- Прагматика (<греч. pragmatos - «дело, действие») - область исследований в семиотике и языкознании, в которой изучается функционирование языковых знаков в речи [4. С. 389].
- Прагмасемантика, по мнению Г. Г. Почепцова, имеет дело с перебором нескольких семантических структур, соответствующих одной денотативной ситуации, то есть это семантика выбора, семантика альтернаций с учетом ситуации общения [20. С. 55].
- Коммуникативно-прагматическая ситуация - это конкретная коммуникативная ситуация, в которой реализуется языковой знак и в которой обеспечивается адекватное понимание коммуникантами языкового значения в структуре смыслового содержания высказывания через реализацию их прагмасемантики [2. С. 221].
Наконец, остановимся на эвалютивном аспекте парадигмы.
Общеизвестно, что для апробации любой парадигмы и ее метода нужно время. Такой короткий срок бытования коммуникативнопрагматической парадигмы, безусловно, недостаточен, чтобы оценить ее достоинства, ограничения и недостатки, поэтому пока приходится довольствоваться скорее прогнозами, чем реальными результатами.
Но в наши дни уже очевидно, что появление и формирование коммуникативно-прагматической парадигмы и ее метода обусловлено общими закономерностями научной мысли последних десятилетий XX и начала XXI в. Более
того, она уже утвердила важнейший принцип современного языкознания - изучение языка с коммуникативно-деятельностного подхода для постижения его коммуникативно-прагматической природы. Иначе говоря, событие коммуникативного и прагматического поворота лингвистической мысли состоялось, в результате чего в наши дни уже «нет необходимости доказывать, что употребление языка является действительным объектом лингвистики» [7. С. 20]. «Для некоторых из нас осознание решающего значения текстуальных и дискурсивных факторов было равносильно по своим последствиям революции. Мы смогли теперь, например, объяснить, почему в определенных положениях в тексте мы находим пассивную конструкцию или топикализацию, или экстраполяцию, или экзистенциальную конструкцию», - считает финский лингвист Н. Энквист [29. С. 332].
Современная лингвистика «инкорпорировала в себя теорию речевых актов, теорию референции, вообще прагматику и тем самым получила в свое распоряжение аппарат, позволяющий описывать смыслы таких единиц, которые раньше были ей не под силу - частиц, междометий, дейктических слов, иллокутивных функций и прочее» [19. С. 17].
М. Л. Макаров подчеркивает, что в современной лингвистике утвердилось широкое употребление дискурса как родовой категории по отношению к речи, тексту, диалогу [18. С. 50]. Это позволило осознать, что «дискурс - это новая черта в облике языка, каким он предстал пред нами к концу XX века» [21. С. 71].
«При анализе дискурса вырабатывается оригинальный метод интерпретации, который <.> обнаруживает появление нового смысла, до сих пор не замеченного», - считает В. А. Маслова [19. С. 49]. Она же подчеркивает, что коммуникативно-деятельностный подход не только «с наибольшей полнотой и глубиной раскрывает онтологические свойства языка» [19. С. 30], но и «расширяет границы лингвистики настолько, что она вышла за пределы языка». Это осознается не только лингвистами.
Вот как об этом пишет известный российский философ и организатор науки И. Т. Касавин, проанализировавший современный лингвистический поворот к изучению языка как коммуникативно-прагматического феномена: «Таким образом, каждая из локальных лингвистических теорий - теория текста, теория дискурса и теория контекста -
из специальных научных дисциплин превращаются в варианты общей философской теории культуры <...>. Мир, понятый как текст, отныне представляет собой универсальный контекст нашей речи; текст, понятый как мир, - универсальный контекст нашей жизни» [10. С. 152].
Полагаю, что через приведенные индивидуальные оценки известных ученых мне удалось показать основные результаты коммуникативно-прагматической парадигмы и ее метода.
Что касается ограничений метода, то основное ограничение очевидно. Оно определяется тем, что язык по своему назначению является когнитивно-коммуникативной системой, поэтому для объективного его познания необходимо исходить из единства этих основных функций: коммуникативной и когнитивной.
Кроме того, проведенные за этот период исследования показали «узкие места» разработанного метода и его методик. Основные недочеты связаны с тем, что обнаружена «недостаточность теории речевых актов в качестве базисного концептуального аппарата для построения прагматической теории вербального общения» [26].
Критике подвергается неправильность ограничения речевого акта размерами одного высказывания, поскольку коммуникативное намерение говорящего нередко реализуется в более крупных единицах речи [26].
При выделении речевых актов не учитывается, что в реальном общении позиция («точка зрения») коммуникантов постоянно меняется, поэтому не остаются неизменными и коммуникативные структуры, то есть «точка зрения» речевого акта рассматривается статично, хотя речевое общение - динамично [10. С. 367].
Кроме того, не вполне определена в исследованиях роль контекста, который привлекается к анализу только как дополнительный фактор, хотя его реальная роль значительна [10. С. 240].
Можно назвать и ряд других «несостыко-вок» прагматики как отрасли внешней лингвистики при изучении проблем внутренней лингвистики, что обусловливает необходимость дальнейшего формирования коммуникативнопрагматической парадигмы и ее метода через совершенствование методик и приемов анализа.
Список литературы
1. Амирова, Т. А. История лингвистики XX в. (20-70-е гг.). Структурно-
функциональное языкознание (истоки, направления, школы) : учеб. пособие. М., 2000. 107 с.
2. Алефиренко, Н. Ф. Современные проблемы науки о языке : учеб. пособие. М., 2009. 416 с.
3. Арутюнова, Н. Д. Стратегия и тактика речевого поведения // Прагматические аспекты изучения предложения и текста. Киев, 1993. С. 3-15.
4. Арутюнова, Н. Д. Прагматика // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 2002. С. 389-390.
5. Бенвенист, Э. Общая лингвистика. 2-е. изд. М., 2002. 304 с.
6. Гумбольдт, В. фон. Язык и философия культуры. М., 1985. 448 с.
7. Демьянков, В. З. Термин парадигма в «родном» и «чужом» ареалах // Парадигмы научного знания в современной лингвистике. М., 2008. С.15-39.
8. Иссерс, О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи : монография. Омск, 1999. 285 с.
9. Карасик, В. И. Языковой круг: личность, концепт, дискурс : монография. Волгоград, 2002. 477 с.
10.Касавин, И. Т. Текст. Дискурс. Контекст. Введение в социальную эпистемологию языка. М., 2008, 475 с.
11. Кожина, М. Н. Речеведение // Стилистический энциклопедический словарь русского языка. М., 2003. С. 332-339 (сокращ. СЭС).
12. Комарова, З. И. Опыт парадигмального анализа языка науки // Современная коммуникация: язык, человек, общество, культура. Екатеринбург, 2010. С. 191-202.
13. Комарова, З. И. Парадигмальный подход в языкознании и терминоведении // Украшьска мова у XX стол1тп: традици { новаторство. Киев, 2012. С. 260-264.
14.Комарова, З. И. Методология, метод, ме-
тодика и технология научных исследований в лингвистике : учеб. пособие. Екатеринбург, 2012. 818 с.
15. Красных, В. В. Основы психолингвистики и теории коммуникации : курс лекций. М.,
2001. 270 с.
16. Кубрякова, Е. С. Понятие «парадигма» в лингвистике. Введение // Парадигмы научного знания в современной лингвистике М., 2008.
С.4-14.
17. Макаев, Э. А. Общая теория сравнительного языкознания. М., 2004. 234 с.
18. Макаров, М. Л. Основы теории дискурса. М., 2003. 268 с.
19.Маслова, В. А. Современные направления в лингвистике : учеб. пособие. М., 2008. 272 с.
20. Почепцов, Г. Г. Коммуникативные технологии ХХ в. М., 1999. 352 с.
21.Степанов, Ю. С. Альтернативный мир. Дискурс. Факт и принцип причинности // Язык и наука конца XX в. М., 1995. С. 35-73.
22.Сусов, И. П. История языкознания : учебник. М., 2006. 295 с.
23.Сусов, И. П. Введение в теоретическое языкознание : учебник. М., 2007. 379 с.
24.Тураева, З. Я. Лингвистика текста. М., 1986. 128 с.
25.Формановская, Н. И. Речевое общение: коммуникативно-прагматический подход. М.,
2002. 216 с.
26.Франк, Д. Семь грехов прагматики: тезисы о теории речевых актов, анализе речевого общения и риторике // Новое в зарубежной лингвистике М., 1986. Вып. 17.
27.Язык. Речь. Коммуникация : междисцип. словарь / С. Н. Цейтлин и др. СПб., 2006. 128 с.
28.Шарков, Ф. И. Коммуникология : эн-цикл. слов.-справ. М., 2009. 768 с.
29. Энквист, Н. Стили как стратегия моделирования текста // Изв. АН. СССР. Сер. лит. и яз. 1988. № 4. С. 329-339.
