CC BY
128
Научная статья УДК 81'33
DOI 10.52070/2542-2197_2022_7_862_
94
Коммуникативная стратегия: природа, классификация и прагматика
Е. А. Молявина
Военный университет Министерства обороны Российской Федерации, Москва, Россия moiyavina68@inbox.ru
Аннотация. Статья посвящена рассмотрению специфики планирования реализации речевого акта с точки
зрения речедеятельностного подхода, предложенного Московской психолингвистической школой. Автор рассматривает коммуникативную стратегию как определяющий элемент достижения успеха в попытке сопряжения речевых, а в последствии и неречевых, деятельностей коммуникантов. В соответствии с основной функцией коммуникативной стратегии в статье определены ее свойства.
Ключевые слова: коммуникативная стратегия, прагматика, системно-деятельностный подход, речевой акт, коммуникативная ситуация
Для цитирования: Молявина Е. А. Коммуникативная стратегия: природа, классификация и прагматика // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Гуманитарные науки. 2022. Вып. 7 (862). С. 94-99. DOI 10.52070/2542-2197_2022_7_862_94
Original article
Communicative Strategy:
Quality, Classification and Pragmatics
Elena A. Molyavina
Military University of the Russian Federation Ministry of Defense, Moscow, Russia molyavina68@inbox.ru
Abstract.
The article deals with some peculiarities of speech acts planning process due to the system of activities approach which was offered by the Moscow school of psycholinguistics. The author discerns a communicative strategy as a determinant attribute of gaining success trying to join communicative, and then noncommunicative, activities of the interlocutors. Proceeding from the main function of a communicative strategy its specific features are defined in the article.
Key words: communicative strategy, pragmatics, a system of activities approach, communicative act, commu-
nicative situation
For citation: Molyavina, E. A. (2022). Communicative strategy: quality, classification and pragmatics. Vestnik of
Moscow State Linguistic University. Humanities, 7(862), 94-99. 10.52070/2542-2197_2022_7_862_94
введение
Несмотря на то, что в современных лингвистических исследованиях понятие «стратегия» используются уже давно и успешно, до сих пор теоретическая природа коммуникативных стратегий остается неопределенной, следовательно, преждевременно говорить и о создании (существовании) их универсальной и всеобъемлющей классификации.
Цель данной статьи заключается в комплексном рассмотрении понятия «коммуникативная стратегия», определении основных тенденций его классификации, а также лингвопрагматической специфики реализации коммуникативных стратегий в различных коммуникативных ситуациях.
Теоретической основой работы послужили труды таких авторитетных ученых, как Т. А. ван Дейк, О. С. Иссерс, А. А. Леонтьев, Е. В. Сидоров, Е. Ф. Тарасов и ряда других.
Новизна исследования заключается в раскрытии феномена «коммуникативная стратегия», распространенного в современной лингвистике, с точки зрения его прагматической обусловленности необходимостью сопряжения коммуникативной и некоммуникативной деятельностей коммуникантов, взятых в отдельно разворачивающейся коммуникативной ситуации.
Достоверность результатов проведенного нами анализа определена комплексным подходом к изучению предмета исследования, включившим в себя как общенаучные методы познания (синтез, анализ, сравнение), так и специфические -лингвистические методы.
стратегия
как коммуникативный феномен
Термин «стратегия» пришел в лингвистику из военного дела. Согласно известному военному теоретику К. фон Клаузевицу «стратегия должна поставить военным действиям в целом такую цель, которая соответствовала бы смыслу войны. Она составляет план войны и связывает с поставленной военным действиям целью ряд тех действий, которые должны привести к ее достижению; иначе говоря, она намечает проекты отдельных кампаний и дает в них установку отдельным боям» [Клаузевиц, 2007, с. 47].
Коммуникативные процессы, как и военные действия, не хаотичны: «структурность и целенаправленность - вот две важнейшие характеристики всякой специфически человеческой деятельности» [Леонтьев, 2019, с. 27]. Речевая деятельность - это целенаправленный процесс решения задач общения. Конечной целью любых
коммуникативных процессов является организация совместной деятельности индивидов, посредством регулирования речевой (а через нее и неречевой) деятельности реципиента информации.
Однако речевая коммуникация - это не последовательность поочередных высказываний коммуникантов, а их переплетение как с лингвистической точки зрения (на лексико-грамматическом, фонетическом и др. уровнях), так и с экстралингвистической (задачи коммуникативного акта с точки зрения каждого из коммуникантов, ожидаемые результаты). Т. А. ван Дейк полагал, что «в речевом акте единственным "организующим" принципом является тот, который увязывает определенные цели, намерения, действия (высказывания, обладающие определенными характеристиками) говорящего с коммуникативной ситуацией и происходящими событиями» [Дейк, 1989, с. 17-18]. В связи с этим мы приходим к умозаключению о том, что в ходе целеобразования процесса общения его участники должны осуществлять ориентирование в ситуации (как социальной, так и коммуникативной), вероятностное прогнозирование и контроль влияния всей совокупности указанных факторов на результат коммуникативного акта.
Именно необходимость реализации строгого контроля и выработки оптимальных решений «системы задач гибким и локально управляемым способом в условиях недостатка информации о соответствующих (последующих) действиях других участников коммуникации или о локальных контекстуальных ограничениях на собственные (последующие) действия» [Дейк, 1989, с. 274] позволяет нам назвать речевую деятельность стратегическим процессом. Иными словами, успех знаковой координации деятельностей коммуникантов во многом зависит от процесса планирования реализации прагматических интенций инициатора интеракции в конкретной ситуации общения, так как именно на основании специфики ее структуры и взаимодействия составляющих ее компонентов говорящий планирует свою речевую деятельность, подразделяя ее на ряд подчиненных действий (ходов), объединенных прагматическими связями. Именно эту общую прагматическую канву речевой деятельности принято называть в современной лингвистике коммуникативной стратегией.
Рассмотрим ряд определений понятия «коммуникативная стратегия», предложенных отечественными учеными. Так, О. С. Иссерс под коммуникативной стратегией понимает «комплекс речевых действий, направленных на достижение коммуникативной цели», включающий в себя планирование процесса общения, а также его реализацию с учетом отдельно взятой коммуникативной
ситуации [Иссерс, 2008, с. 70]. Исследовательница уточняет, что стратегия представляет собой некий «когнитивный план общения, посредством которого контролируется оптимальное решение коммуникативных задач говорящего в условиях непроинформированности по поводу действий партнера» [там же, с. 56].
О. Л. Михалева определяет речевую стратегию как «план оптимальной реализации коммуникативных намерений, который учитывает субъективные и объективные условия и факторы, в которых протекает коммуникационный акт и которые обуславливают внутреннюю и внешнюю текстовую структуру и применение конкретных языковых средств» [Михалева, 2009, с. 45]. Автор также подчеркивает принципиальность учета как языковых, так и неязыковых элементов ситуации общения в ходе планирования средств воплощения прагматических целей говорящего, что соотносится и с определением В. Б. Кашкина, который понимает коммуникативную стратегию как «часть коммуникативного поведения или коммуникативного взаимодействия, в которой серия различных вербальных и невербальных средств используется для достижения определённой коммуникативной цели» [Кашкин, URL].
Известная представительница уральской лингвистической школы Г. А. Копнина трактует речевую стратегию как «общий мыслительный план, или общую психологическую линию речевого поведения, определяемую интенцией и коммуникативной целью (целями) говорящего / пишущего на основе осознания коммуникативной ситуации как совокупности факторов, влияющих на планирование и реализацию речевой коммуникации (время и место коммуникации, интенции участников коммуникации, их профессиональные, возрастные, гендерные, этнические характеристики, социальные статусы и роли, особенности характера, тип межличностных отношений, эмоциональное состояние и другие факторы)» [Копнина, 2018, с. 56], тем самым исследовательница подчеркивает принципиальность учета максимального объема экстралингвистических факторов в процессе планирования высказывания.
Л. Ю. Веретенкина описывает коммуникативную стратегию как представленную в определённом временном отрезке установку автора сообщения, характеризующуюся восприятием партнера по общению неким средством реализации поставленных целей, неосознанно обрабатывающим эксплицитные и имплицитные смыслы, заложенные в текст [Веретенкина, 2001].
На основе указанных выше определений, а также ряда дефиниций, которые мы оставили
за рамками данной работы во избежание перегруженности и излишних повторов, мы приходим к заключению, что коммуникативная стратегия представляет собой некий вектор развития коммуникативного акта, долгосрочный план, содержащий множество вариантов реализации речевой деятельности адресанта с учетом предполагаемой ответной деятельности (речевой и неречевой) реципиента в условиях конкретной коммуникативной ситуации, способствующий установлению и поддержанию контакта, а следовательно и организации интерактивной деятельности коммуникантов.
Вслед за В. Р. Муравлевой мы полагаем, что сопряжение деятельностей участников процесса общения становится возможным «благодаря системному функционированию основных составляющих коммуникативной стратегии» [Муравлева, 2021, с. 102], а именно:
- «определенной прагматической и коммуникативной цели;
- условий ее достижения (коммуникативной ситуации);
- средств достижения поставленной цели;
- плана выражения и плана содержания;
- результата реализации коммуникативной деятельности (последующей речевой и неречевой деятельности объекта воздействия)» [Муравлева, 2021, с. 102].
При этом высокая вариативность содержания и структуры программы осуществления коммуникативной стратегии обусловлена «возможностью использования различных коммуникативных ходов и комбинирования языковых ресурсов и приемов» [Юданова, 2003, с. 78-79], что позволяет наиболее эффективно направлять ход рассуждений адресата в нужное автору русло.
Правильно выстроенная коммуникативная стратегия позволяет адресанту выстроить «функциональную перспективу», логику речевого акта, которые способствовали бы систематизации речевых и неречевых компонентов коммуникативной ситуации в соответствии с его коммуникативными и прагматическими целями, а также избежать излишней хаотизации и дисбаланса речевых ходов.
С лингвистической точки зрения динамичность стратегического планирования процесса коммуникации зиждется на возможности одновременной реализации прагматических интенций на различных уровнях: концептуально-тематическом, функционально-прагматическом и формально-стилистическом. Максимальный эффект воздействия на адресата достигается умеренным сбалансированием количества «ходов», сделанных на каждом уровне, т. к. существенный перекос в сторону
одного плана чаще всего включает у реципиента информации некий защитный механизм, повышающий его сопротивление к дальнейшему сопряжению деятельностей.
подходы к классификации коммуникативных стратегий
Наличие в современной лингвистике большого количества дефиниций коммуникативной стратегии, наталкивает нас на мысль о целесообразности классификации рассматриваемого нами явления на основании различных подходов (функционального, структурного, психологического, прагматического и ряда других).
Т. А. ван Дейк предлагает классификацию, основанную на прагматической цели адресанта, и выделяет две основные стратегии: положительной самопрезентации и негативной репрезентации оппонента [Дейк, 2013, с. 238-246]. В некоторых работах им соответствуют такие синонимичные термины, как, например, кооперативные и некооперативные (или конфронтацион-ные) стратегии.
Ряд лингвистов, опираясь на принцип функциональности и учитывая степень «глобальности» коммуникативных намерений адресанта, подразделяют речевые стратегии на основные (в некоторых исследованиях - суперстратегии, общие, родовые, генеральные, глобальные или базовые стратегии) и вспомогательные (частные стратегии или субстратегии). Так, например, О. С. Иссерс к основным стратегиям относит семантические и когнитивные стратегии, такие как дискредитация и подчинение. Вспомогательные стратегии, на взгляд отечественного лингвиста, способствуют реализации общей стратегии и подразделяются на прагматические (коммуникативно-ситуационные) стратегии, такие как самопрезентация или эмоционально настраивающие стратегии, диалоговые стратегии, отвечающие за контроль над пониманием темы, инициативой и т. д., а также риторические стратегии [Иссерс, 2008, с. 58].
Принимая во внимание современную тенденцию «инфотеймента» (целенаправленного разбавления фактической информации элементами развлекательного характера (рекламой, ребусами, анекдотами, фотографиями, не связанными непосредственно с сообщением), зачастую с преобладанием последних [Кастельс, 2017, с. 174]), целесообразным кажется добавление О. Л. Михалевой к уже ставшим «классическими» стратегии на понижение (дискредитации противника), стратегии на повышение (возвышение над противником)
и стратегии театральности (ориентация на реципиента информации) [Михалева, 2009, с. 57].
Коммуникативные стратегии также классифицируют по сферам воздействия (когнитивную, аксиологическую, эмоциональную базу). Так, С. Ю. Полуйкова подразделяет манипулятивные стратегии на:
1. Рациональные (воздействие оказывается на когнитивную базу реципиента);
2. Эмоциональные (нацелены на стимуляцию у адресата определенных эмоций, способствуя тем самым «блокировке» критического осмысления полученной информации);
3. Смешанные (одновременное обращение к эмотивному и рациональному мышлению) [Полуйкова, 2010, с. 64].
свойства и функции коммуникативных стратегий
Рассмотрев природу феномена «коммуникативной стратегии» с позиций теории речевой деятельности и определив ее как некий план, содержащий множество вариантов осуществления прототипи-ческого образца речевой деятельности адресанта с учетом его прагматических интенций и предполагаемой ответной деятельности (речевой и неречевой) реципиента в условиях конкретной коммуникативной ситуации, мы можем предпринять скромную попытку определить наиболее характерные функции коммуникативных стратегий. К ним предлагаем относить:
1. ориентирование в коммуникативной ситуации, систематизация ее компонентов;
2. прогнозирование действий участников речевого акта;
3. определение общей «канвы» принятия коммуникативных решений адресанта, способной привести к достижению поставленных прагматических и коммуникативных целей.
Исходя из функций коммуникативной стратегии в процессе создания и развертывания коммуникативного акта мы можем выделить ее специфические свойства, а именно:
- прагматическую и коммуникативную целе-положенность (достижение эффективного сопряжения деятельностей (как коммуникативных, так и некоммуникативных) участников общения);
- зависимость от системы экстралингвистической ситуации и разворачивающегося на ее фоне коммуникативного акта;
- гибкость и интерактивность (способность изменяться в соответствии с развитием процесса общения);
- концептуальность (изначальный замысел развертывания коммуникативного акта абстрактен);
- конкретность (по мере реализации обобщенная идея опредмечивается посредством конкретных речевых действий адресанта).
заключение
Таким образом, успех знаковой координации де-ятельностей участников процесса общения во многом зависит от планирования речевого поведения коммуникантов, которое представляет собой не простое наложение высказываний, а их
интерактивное взаимодействие, определяемое желанием как минимум одного коммуниканта достигнуть сопряжения коммуникативных дея-тельностей участников процесса общения с целью получения возможности управлять их некоммуникативной деятельностью.
Исходя из этого, выработка коммуникативной стратегии и ее адаптация к конкретной коммуникативной ситуации во всем ее сложном единстве определяются коммуникативными и прагматическими целями адресанта. В свою очередь коммуникативная стратегия организует и регулирует речевое поведение адресанта, подразделяя его на ряд подчиненных действий (ходов), объединенных прагматическими связями.
список источников
1. Клаузевиц К. фон. О войне. М.: Эксмо, 2007.
2. Леонтьев А. А. Прикладная лингвистика речевого общения и массовой коммуникации. Издание 2, стереот. М.: Смысл, 2019.
3. Дейк Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989.
4. Иссерс О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи: монография. 5-е изд. М.: ЛКИ, 2008.
5. Михалева О. Л. Политический дискурс: специфика манипулятивного воздействия. М.: ЛИБРОКОМ, 2009.
6. Кашкин В. Б. Введение в теорию коммуникации. URL: http://www.dere.com.ua/library/kashkin/06.shtml (дата обращения 02.02.2022).
7. Копнина Г. А. Речевое манипулирование: учебное пособие. М.: Флинта: Наука, 2018.
8. Веретенкина Л. Ю. Стратегия, тактика и приемы манипулирования // Лингвокультурологические проблемы толерантности. Тезисы докладов Международной научной конференции (Екатеринбург, 24-26 октября 2001 г.) Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2001. С. 177-179.
9. Муравлева В. Р. Прагмалингвистические особенности коммуникативной ситуации «информационная война» (на материале печатных текстов СМИ): дис. ... канд. филол. наук. М., 2021.
10. Юданова Е. Т. Суггестивная функция языковых средств англоязычного политического дискурса: дис. ... канд. филол. наук. СПб., 2003.
11. Дейк Т. А. ван. Дискурс и власть: Репрезентация доминирования в языке и коммуникации. М.: Книжный дом «ЛАБРОКОМ», 2013.
12. Кастельс М. Власть коммуникации / Пер. Н. Тылевич. М.: Издательский дом ВШЭ, 2020.
13. Полуйкова С. Ю. Персуазивные стратегии в современном просветительском дискурсе // Вестник Пермского университета. 2010. № 4. С. 63-67.
references
1. Klauzevic, K., fon. (2007). O vojne = On the war. Moscow: Jeksmo. (In Russ.)
2. Leont'ev, A. A. (2019). Prikladnaja lingvistika rechevogo obshhenija i massovoj kommunikacii = Applied linguistics of speech communication and mass communication. Izdanie 2, stereot. Moscow: Smysl. (In Russ.)
3. Dejk, T. A. van. (1989). Jazyk. Poznanie. Kommunikacija = Language. Cognition. Communication. Moscow: Progress. (In Russ.)
4. Issers, O. S. (2008). Kommunikativnye strategii i taktiki russkoj rechi: monografija = Communicative strategies and tactics of Russian speech: a monograph. 5-e izd. Moscow: LKI. (In Russ.)
5. Mihaleva, O. L. (2009). Politicheskij diskurs: specifika manipuljativnogo vozdejstvija = Political discourse: the specifics of manipulative influence. Moscow: LIBROKOM. (In Russ.)
6. Kashkin, V. B. Vvedenie v teoriju kommunikacii = Introduction to the theory of communication. http://www.dere. com.ua/library/kashkin/06.shtml (Data obrashhenija 02.02.2022). (In Russ.)
1. Kopnina, G. A. (2018). Rechevoe manipulirovanie = Speech manipulation: a textbook. Moscow: FLinta: Nauka. (In Russ.)
8. Veretenkina, L. Yu. (2001). Strategija, taktika i prijomy manipulirovanija = Strategy, tactics and manipulation techniques. Lingvokul'turologicheskie problemy tolerantnosti: Proceedings of the International Scientific Conference (Ekaterinburg, 24-26 October, 2001). Ekaterinburg: Izdatel'stvo Ural'skogo universiteta. (In Russ.)
9. Muravleva, V. R. (2021). Pragmalingvisticheskie osobennosti kommunikativnoj situacii «informacionnaja vojna» (na materiale pechatnyh tekstov SMI): PhD in Philology. Moscow. (In Russ.)
10. Judanova, E. T. (2003). Suggestivnaja funkcija jazykovyh sredstv anglojazychnogo politicheskogo diskursa: PhD in Philology. St. Petersburg. (In Russ.)
11. Dejk, T. A. van. (2013). Diskurs i vlast': Reprezentacija dominirovanija v jazyke i kommunikacii = Discourse and power: Representation of dominance in language and communication. Moscow: LIBROKOM. (In Russ.)
12. Kastel's, M. (2020). Vlast' kommunikacii = The power of communication, transl. by N. Tylevich. Moscow: HSE Publishing House. (In Russ.)
13. Polujkova, S. Yu. (2010). Persuazivnye strategii v sovremennom prosvetitel'skom diskurse = Persuasive strategics in the modern enlightening discourse. Vestnik of Perm University, 4, 63-61. (In Russ.)
информация об авторе
Молявина Елена Алексеевна
кандидат филологических наук,
старший преподаватель кафедры английского языка (второго) Военного университета Министерства обороны Российской Федерации
information about the author
Molyavina Elena Alekseyevna
PhD (Philology),
Senior Lecturer of the Department of English (Second Foreign Language) of the Military University of the Defense Ministry of the Russian Federation
Статья поступила в редакцию 31.03.2022 одобрена после рецензирования 29.04.2022 принята к публикации 01.06.2022
The article was submitted 31.03.2022 approved after reviewing 29.04.2022 accepted for publication 01.06.2022
