CC BY
117
КОММЕРЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГРАЖДАН ЯПОНИИ НА ЮГЕ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА РОССИИ
(конец XIX - начало XX вв.)
Включение южных дальневосточных земель в состав Российской империи требовало от правительства России принятия срочных мер по скорейшему заселению и хозяйственному освоению региона. В связи с их отдаленностью от центральных районов выходцы из сопредельных с российским Дальним Востоком стран получили уникальную возможность для переселения и занятия предпринимательской деятельностью на территории России. Во второй половине XIX в. мигранты из Китая, Кореи, Японии, ряда европейских стран активно включились в освоение российского дальневосточного рынка, внеся значительный вклад в развитие хозяйственной деятельности в регионе.
С самого начала переселенческого движения из стран Азиатско-Тихоокеанского региона на Дальний Восток России между переселенцами возникло разделение на сферы деятельности. Китайцы вели мелкую торговлю и трудились чернорабочими. Корейцы, получив в аренду участок земли, зарабатывали на жизнь крестьянским трудом. Японцы, как правило, занимались ремеслами, работали в сфере обслуживания, нанимались на стройки сезонными рабочими.
Цель статьи - рассмотреть коммерческую деятельность японских подданных в производственной сфере и на рынке услуг юга Дальнего Востока России.
Прибывший в Приморье японский иммигрант сразу попадал в среду соотечественников. Если он намеревался задержаться в Приморье более чем на три месяца, то был обязан вступить в национальное общество. Крупнейшим общественным объединением японцев в России было Общество японцев, проживающих во Владивостоке (Урадзио киорюминкай). Внутри общества все его члены распределялись на секции по принципу принадлежности к той или иной профессии.
Во Владивостоке действовало несколько профессиональных союзов, объединявших основную массу японских подданных. Японские профсоюзы в Приморье создавались по аналогии с подобными обществами, действовавшими в Японии. Уже в конце XIX в. во Владивостоке действовали профессиональные объединения японцев: Владивостокское общество врачей (Урадзио Инкаи), Союз прачек (Сендаку кумиаи), Объединение столяров (Дайку кумиаи), Союз кузнецов (Кадзия кумиаи), Профессиональный союз фотографов (Сясин сио кумиаи). Все они договаривались о единых тарифах на услуги, оказываемых населению, и следили за «доброкачественностью исполнения работы»1, выполняемой японскими специалистами.
Один из исследователей деятельности японской общины тех лет Л.А. Богословский отмечал выгоду объединения в союзы по профессиональному принципу: «Благодаря работе союзов, японцы находятся в более благоприятных условиях, чем представители других наций»2. В случае возникновения проблем каждый член общества мог рассчитывать на поддержку и материальную помощь своего профессионального объединения.
Важное значение в развитии экономики края имела деятельность японских наемных рабочих, приезжавших на сезонные работы в Приморье. Труд японских подданных активно применялся сначала на сахалинских рыбных промыслах, позже в других отраслях.
Первые японские рабочие прибыли в порты Приморской области в начале 80-х гг. XIX в. Это были выходцы из Иокогамы и Нагасаки, специально нанятые российскими агентами в Японии для работы на строительстве городских зданий и дорог3. Японские рабочие, имея более высокую квалификацию, чем представители Китая и Кореи, как правило, нанимались российскими работодателями в качестве мастеров, руководителей участков строительных объектов. Особым спросом на рынке Приморья пользовались японские каменщики, квалификация которых позволяла привлекать их для строительства фундаментов и цокольных частей зданий.
Рабочие из Японии часто подряжались на работы под заказ. В таких случаях российский агент отправлялся в Японию и нанимал рабочих узкой специализации для работы на определенном объекте. Так были наняты каменотесы для заготовки гранита на острове Русском, рабочие на строительство дока на Дальзаводе. Строительные и монтажные работы, произведенные японскими рабочими, отличались высоким качеством. Бригады японских строителей, работавшие в городах Приморья, привлекались на стройки
как местными властями, так и частными предпринимателями, что позволяло японским рабочим иметь стабильный заработок.
Наряду с китайцами и корейцами японские рабочие приняли активное участие в строительстве Уссурийского участка Восточно-Сибирской железной дороги. Весной 1896 г. в Японии было нанято и доставлено в Приморскую область более тысячи японских чернорабочих4 . В сравнении с китайскими и корейскими рабочими, также активно привлекаемыми на строительство дороги, японские рабочие признавались наиболее трудоспособными. Японцы поражали местное население своей дисциплинированностью. Многие объясняли эти черты простых строителей тем, что «кадры рабочих этих образованы из запасных солдат, а десятники их - запасные урядники японской армии». На подобные заявления российской прессы японский коммерческий агент в г. Владивостоке возражал, указывая на то, что «аккуратность, почти военная выправка и дисциплинированность на работе вообще свойственны японской нации»5. Однако известно, что среди японских переселенцев, особенно сезонных рабочих, процент военнообязанных был действительно высок. Как правило, бывшие военнослужащие возглавляли отряды японских переселенцев на российских стройках. Для молодых людей, не отбывавших воинской повинности в Японии, в свободное от работы время устраивались военно-спортивные состязания с целью подготовки молодого поколения к службе в армии. Благодаря дисциплинированности и высокой работоспособности японские рабочие высоко ценились на российских стройках.
В разное время численность японских рабочих на российских дальневосточных строительных объектах менялась в зависимости от спроса на рабочую силу из-за рубежа. Установить численность японских рабочих затруднительно, поскольку статистика тех лет не отличалась особой точностью. Согласно данным российской статистики за 1907 г. и 1915 г., число японских «чернорабочих» колеблется от 3 до 5 % от общей численности японцев, пребывавших на территории Приморья6. Японская статистика приводит другие данные, согласно которым, в Приморской области было трудоустроено более 60 % «людей рабочих профессий» из общего числа японских иммигрантов7. Причем в этой профессиональной группе около половины всех рабочих составляли женщины. Японский консул, составивший отчет о численности японцев в Приморье, скорее всего, включил в графу «люди рабочих профессий» японских проституток, о которых не принято было говорить открыто в японских общественных кругах. Таким образом, можно предположить, что реальное число японских рабочих в 1906 г. составляло чуть более 30 % (1 380 человек) от общего числа японских иммигрантов, проживавших в Приморье.
Другая причина, мешающая установить численность японских рабочих в Приморье, - сезонность их трудовой деятельности. Большинство их прибывало в города Приморской области на непродолжительный срок. Со-
гласно закону о пребывании иностранных граждан на территории Российской империи, они имели право не регистрироваться в российских иммиграционных органах и не получали билеты на жительство. Именно поэтому российские и японские статистические данные столь разнятся. С нашей точки зрения, данные японского консула более достоверны, поскольку официальный представитель Японии учитывал каждого японца, прибывшего в порты Приморья, а российская статистика строилась на основании регистрационных данных Канцелярии военного губернатора Приморской области. Японские рабочие, приезжавшие в Приморье на непродолжительное время (как правило, в теплое время года), составляли примерно третью часть японской диаспоры, проживавшей в городах Приморской области.
Значительная часть этой диаспоры - представители торгового класса. Большинство из них - владельцы магазинов среднего класса и мелких лавочек, специализировавшихся на продаже товаров для соотечественников и выходцев из стран Дальнего Востока. Японское частное предпринимательство начало активно развиваться одновременно с торговлей. Предприятия, организованные японцами, создавались для бытового обслуживания населения и производства товаров. Японцы, выбрав сферу обслуживания, приносящую стабильные доходы, работали часовыми мастерами, прачками, парикмахерами, папиросниками, содержали ателье по пошиву одежды, фотоателье, галантерейные магазины, публичные дома.
Наиболее прибыльным было содержание публичных домов. Доходы их владельцев значительно превышали доходы хозяев магазинов среднего класса. Японские рестораны и столовые были широко распространены, и их владельцы часто использовали официанток-японок для оказания интимных услуг. В японских публичных домах в качестве «обслуживающего персонала», медицинских работников и прислуги использовались исключительно выходцы из Японии.
В японских официальных документах данные о численности лиц, занятых в сфере интимных услуг, полностью отсутствует. Представители этой «постыдной» профессии были включены японскими официальными лицами (японскими коммерческими агентами, консулами) в графу «лица разных профессий», «разные лица» или «люди рабочих профессий»8. Японские власти намеренно замалчивали факты, бросающие тень на репутацию государства. Поэтому судить о реальном количестве человек, занятых в данной области, по японским статистическим данным практически невозможно.
Российские данные о профессиональной деятельности японских граждан в пределах Приморской области более точны и информативны. Здесь указаны все категории граждан, занятых в сфере интимных услуг, - «содержатели публичных домов», «служители публичных домов», «писари, сторожа при публичных домах», «проститутки»9.
Согласно данным статистики, в 1901 г. на юге Дальнего Востока России проживало около 4 000 иммигрантов из Японии, из них около 3 000 человек -
во Владивостоке. Более трети всего японского населения Владивостока было занято в сфере интимных услуг, в этот список входили: содержатели домов терпимости - 458 человек; доктора-японцы, занимающиеся медицинским осмотром девушек-проституток - 35 человек; сами японки, составляющие армию представительниц древнейшей профессии - не менее 600 человек10. В городах Приморской области число японских граждан, занятых в данной сфере, достигало 50 % от общей численности японского населения края. Это было связано с тем, что в городах Приморья торговый бизнес и предпринимательство в производственной сфере были менее развиты, чем во Владивостоке. Японские публичные дома приносили огромные доходы владельцам, практически монополизировавшим этот бизнес на юге Дальнего Востока России.
Несмотря на то, что власти Японии пытались бороться с организованной международной сетью японских публичных домов, агенты домов терпимости всегда находили способ доставить в Россию живой товар. В воспоминаниях 'нэко Тоидзуми описан процесс найма японок на «работу» в России. «Существовали посредники, которые собирали девушек из бедных деревень, обманывая их, обещали, что они будут работать служанками или на текстильных фабриках, платили им маленький аванс и увозили во Владивосток или еще дальше, вглубь края, и там продавали их. Бедные девушки только во Владивостоке узнавали, какая у них «работа». Со слезами они протестовали, но все равно их заставляли работать проститутками, хозяева эксплуатировали их максимально, доводя до изнеможения, в конце концов девушки привыкали»11.
Японцы - владельцы ремесленных мастерских - столяры, портные, кузнецы - всегда были востребованы в Приамурье. В начале XX в. китайцам и японцам принадлежало около 85 % ремесленно-промышленных заведений, 95 % - рынка прислуги12. Японские предприниматели в Приморской и Амурской областях широко развернули свою деятельность. В качестве наемной рабочей силы они использовали соотечественников. Благодаря энергии, трудолюбию и предприимчивости японцы за относительно короткое время заняли лидирующее положение в сфере бытовых услуг.
Большая часть прачечных, фотосалонов, часовых, ювелирных, портняжных, столярных мастерских принадлежала представителям японской диаспоры. Стирка белья, ремонт и продажа часов и мелких галантерейных товаров, фотоуслуги, ювелирное дело, являлись той областью экономики городов Приморья, где японские предприниматели занимали абсолютное лидерство. В частности, во Владивостоке начала XX в. 97 % прачечных, 89 % часовых мастерских и 64% парикмахерских принадлежало японским предпринимателям. «В Приморской области некоторые отрасли торговли и труда почти монополизированы японцами - торговля шелками, галантереей и т. п., а в области труда - парикмахерское дело, прачечные, проституция и другое»13.
В японском справочном издании тех лет дается объяснение причины преимущества японского предпринимательства перед представителями других народов. Здесь указывается на то, что японцы добились абсолютного приоритета в сфере услуг в Приморье благодаря своему трудолюбию и качеству исполнения работы. При этом отмечается, что японцы занимаются этим бизнесом исключительно из-за нежелания российских предпринимателей развивать данные отрасли городской экономики14.
Прачечное хозяйство практически полностью было сконцентрировано в руках японцев. Прачечные не приносили больших доходов своим владельцам, в них были тяжелейшие условия труда: зимой стирка производилась на холоде, что негативно сказывалось на здоровье работников. Однако упорство и качество труда помогали владельцам прачечных всегда иметь стабильный доход. В прачечных работали граждане Японии обоего пола. По сведениям 1910 г., из 312 японских заведений 38 были прачечными15, что составляло более 12 % от их общего числа. В это время в прачечном хозяйстве было занято 185 человек (109 мужчин и 76 женщин). В разное время (с 1900 до 1915 гг.) японцы, занятые в прачечном бизнесе, составляли 8-12 % от общей численности японского населения в Приморье. Большинство прачечных располагалось в крупных городах Приморской области -Владивостоке и Хабаровске. Однако они были и в Никольск-Уссурийском, и в Южно-Уссурийском уезде.
Значительная часть японских граждан, занятых в сфере услуг, работала прислугой в русских семьях. Японцы были не единственными, кто нанимался работниками в семьи зажиточных горожан: конкуренцию им составляли выходцы из Китая и Кореи. Однако если китайцев и корейцев нанимали как грубую рабочую силу для заготовки дров, топки печи, носки воды и ремонта, то японцы работали прислугой непосредственно в доме. Большую часть их составляли женщины (67 %): они нанимались нянями и служанками.
Японская прислуга всегда пользовалась спросом в зажиточных семьях приморских городов. Положительные личные качества - мягкость характера, молчаливость, чистоплотность, высокая работоспособность - особенно ценились в японской прислуге. Согласно данным статистики за 1915 г., японцы, работавшие прислугой, составляли 10 % от общего числа японских иммигрантов, проживавших в Приморье. Основная часть японской прислуги была сконцентрирована во Владивостоке (около 66 %).
В личных фотоархивах Патриции Сильвер (гражданки США, родители которой проживали во Владивостоке в конце XIX в.) сохранились уникальные снимки, на которых запечатлена история Владивостока. Среди них есть фотографии прислуги, работавшей в семье американских предпринимателей: кореец Ду Ки, поддерживавший домашнее хозяйство, русская домработница Варвара и японка Ниро (в семье ее звали Ниро-сан), занимавшаяся уходом за детьми. Владивосток тех лет был многонациональным горо-
дом, где порой в одной семье можно было встретить представителей 3-4 национальностей.
Японские торговцы и ремесленники стремились занять лидирующее положение в своей сфере. Их главными соперниками были предприниматели из Китая. Из-за этого китайцы и японцы недолюбливали друг друга, часто между ними возникали конфликты. Так, в городскую управу Владивостока поступило заявление от японского кузнеца Хасимото Накаба: «Имею честь просить городскую Управу разрешить мне перенести мою кузницу, находящуюся на Алеутской улице в участке Переварова, на участок, принадлежащий г-ну Куперу на Фонтанной улице против китайской кузницы, в чем заявляю»16. Просьба японского кузнеца была удовлетворена, а китайцу пришлось нести убытки, поскольку рядом с его заведением возникла кузнеца конкурента. Были случаи, когда между представителями двух восточных народов случались потасовки. Так, в рапорте Владивостокского полицмейстера от 20 октября 1909 г. был зафиксирован случай задержания японского подданного «за нанесение увечий китайцу». Как отмечено в рапорте, между двумя молодыми людьми произошел конфликт на «почве коммерции». В результате японец был арестован и попал в арестный дом Владивостокского полицейского управления, где провел несколько месяцев, после чего был выпущен на поруки японского консула17.
Относительно качества товаров и обслуживания в источниках можно встретить различные оценки.
Так, в газете «Владивосток» в 1899 г. приведена сравнительная характеристика представителей стран АТР на дальневосточном рынке России. Если к китайцам и корейцам отношение было в целом пренебрежительным (автор статьи китайских рабочих и торговцев называет не иначе как «ман-зы»), то японцы ценились как «способные мастеровые, народ аккуратный и хорошо знающий свое дело»18. В противовес вышесказанному имеется другая сравнительная характеристика китайских и японских ремесленников: «В последнее время, в некоторых отраслях труда японцы начинают встречать конкуренцию со стороны китайцев. Со временем, когда со стороны китайцев найдется достаточное количество ремесленником, японцы едва ли будут в состоянии конкурировать с китайцами, которые довольствуются значительно меньшими заработками, а главное - отличаются большей понятливостью, выносливостью и честностью»19. В интервью газете «Приамурская жизнь» глава китайской делегации, бывший китайский коммерческий агент во Владивостоке Ли Тьяао также сравнивал китайцев и японцев, давая нелестную характеристику японским коммерсантам: «По своей натуре русский, будь то коммерсант или чиновник, гораздо ближе к нам, китайцам, своим простодушием и отзывчивостью, ближе хотя бы того же самого японца, заеденного спесью, формализмом, а главное - ненасытной алчностью и жадностью»20. В той же газете «Владивосток» в 1902 г. было отмечено: «Японцы начали подделывать обувь и готовое платье. Обувь очень
плохого качества. Иногда неделю не пронашивают, а покупают, потому что дешево». Подобные жалобы на качество товаров и обслуживания японцам приходилось слышать неоднократно.
При сравнении русских и японских ремесленников, отмечалось, что «пригодность к ремеслу русского неизменно выше японца. Но зато японец имеет громадное преимущество перед русским в том отношении, что он менее взыскателен в своих потребностях, более настойчив в достижении намеченной цели, более вынослив и усидчив и в то же время скорее столкуется со своим соседом и товарищем по ремеслу. После этого не удивительно, если во Владивостоке, а равно и во всех остальных местах Приамурского края, где только численность японцев достигает более или менее значительной цифры, нет такой отрасли труда, которая не носила бы характер корпоративных начал»21 .
Таким образом, японские предприятия, коммерческие учреждения и специалисты занимали важное место в хозяйственной структуре российского Дальнего Востока. Их корпоративность, слаженность действий на рынке позволили им добиться значительных успехов в коммерческой деятельности, что позитивно сказалось на развитии некоторых отраслей экономики края.
Примечания
1 Спальвин Е.Г. Японские общества города Владивостока // Известия Российского государственного исторического архива Дальнего Востока. Т. II. Владивосток, 1997. С. 127.
2 РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 3. Д. 349. Л. 4 об.
3 Галлямова Л.И. Использование японских рабочих в промышленности российского Дальнего Востока (2-я пол. XIX - нач. XX в.) // Российское Приамурье: история и современность. Хабаровск, 1999. С. 95.
4 Матвеев Н.П. Краткий исторический очерк г. Владивостока. Владивосток, 1990. С. 249.
5 Владивосток. 1897. 12 июня.
6 РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 4. Д. 632 (ч. 1). Л. 3; РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 1. Д. 1105. Л. 15-16.
7 РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 4. Д. 632 (ч. 1). Л. 1-2.
8 Урадзио аннай (Путеводитель по Владивостоку). Токио, 1902; Васкевич П.Ю. Очерк быта японцев в Приамурском крае. Верхнеудинск, 1905; РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 4. Д. 632 (ч. 1). Л. 1-2.
9 РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 4. Д. 632 (ч. 1). Л. 3; РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 1. Д. 1105. Л. 15-16.
10 См.: Васкевич П.Ю. Указ. соч. С. 12.
11 Тоидзуми ". Сирень и война. Владивосток, 2001. С. 20-21.
12 Романова Г.Н. Экономическая деятельность китайцев на российском Дальнем Востоке (конец XIX - начало XX в.) // Адаптация этнических мигрантов в Приморье в XX в. Владивосток, 2000. С. 95.
13 РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 3. Д. 349. Л. 4.
14 Урадзио аннай (Путеводитель по Владивостоку). С. 136.
15 Моргун З.Ф. Японская диаспора во Владивостоке (страницы истории) // Известия Восточного института ДВГУ 1996. № 3. С. 104.
16 РГИА ДВ. Ф. 28. Оп. 1. Д. 592. Л. 232.
17 РГИА ДВ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1861. Л. 16.
18 Владивосток. 1899. 3 окт.
19 См.: Васкевич П.Ю. Указ. соч. С. 18.
20 Нестерова Е.И. Русская администрация и китайские мигранты на юге Дальнего Востока России (вторая половина XIX - начало XX вв.). Владивосток, 2004. С. 225.
21 Васкевич П.Ю. Японцы во Владивостоке: Записка драгомана российского императорского генерального консульства в Сеуле 5 января 1907 г. // Из истории востоковедения на российском Дальнем Востоке 1899 - 1937 гг. Владивосток, 2000. С. 218.
