CC BY
410
УДК 930 1 Л. А. ВОЛКОВА
Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского
«КОМИССИЯ ДЛЯ СОЧИНЕНИЯ ПРОЕКТА НОВОГО УЛОЖЕНИЯ» 1767-1768 гг.
В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ________________________________
В статье анализируются различные аспекты отечественной историографии XIX — начала XX вв. в контексте проблемы екатерининской комиссии 1767—1768 гг.
Ключевые слова: дореволюционная историография, Уложенная комиссия, эпоха Екатерины II.
Кодификационная комиссия 1767 — 1768 гг. постоянно привлекала к себе внимание историков и публицистов. Сам ее созыв и организация работы давали богатый простор для поисков аналогий в историческом и тогдашнем общественно-политическом опыте России. Первые оценки Комиссии были даны ее современниками. Мероприятие, на которое поначалу в обществе возлагались большие надежды, вскорости вызвало негативные оценки. Одних не устраивала деловая сторона вопроса, непродуманность организации, другие выступали против излишнего радикализма, третьи, например, иностранные современники, воспринявшие Комиссию в качестве ограничителя монархии, были разочарованы конечным итогом [1, 2].
Первые исторические сведения о Комиссии были представлены в мемуарном сочинении А.А. Бибикова о своем отце — председателе Комиссии [3]. На наш взгляд, правомерно выделить два основных момента этого труда. Во-первых, А.А. Бибиков настаивал на преждевременности мероприятия, говорил о неподготовленности общества в лице своих представителей к решению предстоящей задачи. Во-вторых, в качестве главной причины закрытия Комиссии автор назвал возбуждение в ней крестьянского вопроса. В целом в сочинении А.А. Бибикова лейтмотивом звучит мысль о безрезультатности, бесполезности работы Комиссии. Высказывания известного автора на долгое время станут достоянием общественно-исторической мысли, прочно войдут в историографию.
В 30 — 40-е гг. Х1Х в., в условиях николаевского режима, прозвучала мысль о том, что Комиссия как собрание народных представителей, была не только бесполезна, но, более того, опасна и вредоносна [4, 5].
Первое обстоятельное исследование Уложенной комиссии историческая наука получила в труде С.М. Соловьева, написанного на обширном архивном материале [6]. Исследование С.М. Соловьева носило фактографический характер, историк весьма скупо высказывал свое отношение к описываемым событиям. Так, например, первым обратив внимание на депутатские наказы в Комиссию как исторический источник, он ограничился простым пересказом требований, высказанных в них. Кроме того, иногда единичные факты историк выдавал за типичные. Уделив значительное внимание крестьянскому вопросу
в Комиссии, С.М. Соловьев весьма высоко оценил по нему позицию Екатерины II к началу работы собрания, считая, что императрица была готова к отмене крепостного права. Однако объективные обстоятельства оказались сильнее. Им также было выявлено стремление властей к изоляции некоторых окраин империи, принимавших участие в работе Комиссии. Касаясь одного из принципиальных вопросов проблемы — вопроса о результатах деятельности Комиссии, С.М. Соловьев процитировал слова императрицы: «Комиссия ... подала мне свет и сведение о всей империи, с кем дело имеем и о ком пещись дулжно». Историк, вслед за Екатериной II, считал, что общая цель созыва Комиссии была достигнута. Вопрос о том, что Комиссия не выполнила своей прямой задачи (составления нового Уложения) исследователем не затрагивался.
Оценка С.М. Соловьевым соотношения целей и итогов деятельности Комиссии несколько ослабила общий историографический пафос относительно ее совершенной безрезультатности.
Следует отметить, что с конца 1860-х гг. благоприятным образом изменяется ситуация с источниковой базой. В рамках издательской деятельности Русского исторического общества была предпринята публикация материалов Уложенной комиссии. Она была начата в 1869 г. и завершена в 1916 г. За этот период было издано 14 томов документов Уложенной комиссии. Публикацией поочередно руководили такие исследователи, как Д.В. Поленов, В.И. Сергеевич, Н.Д. Чечулин [7 — 9].
Одним из ключевых моментов в историографии проблемы стал вопрос о причинах неуспеха Комиссии. Первые попытки ответа на него, предпринятые еще очевидцами событий и ближайшими современниками, были связаны с поиском политической подоплеки. Причем речь здесь менее всего шла о фактическом характере неудачи.
В конце 1870-х гг. в виде возражения и в качестве альтернативы в литературе было предложено иное понимание причин неудачи Комиссии. Представитель юридической школы, В.И. Сергеевич, сконцентрировал свое внимание сугубо на технической стороне вопроса [10]. В первую очередь подвергся критике «Наказ» Екатерины II как руководство для
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (95) 2011 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (95) 2011
составления проекта нового Уложения. Отмечалось, что в таком качестве этот документ страдал крайней неполнотой. Он указывал лишь общее направление законодательства, нередко ограничиваясь простым приведением примеров из иностранных источников. Несогласованность многих положений самого «Наказа», а также крайнее противоречие его начал с содержанием депутатских наказов, делал вывод В.И. Сергеевич, явились непреодолимым препятствием в работе Комиссии. Кроме того, исследователь считал неудачным избрание А.И. Бибикова на пост председателя Комиссии.
Эта точка зрения вызвала как определенные возражения [11], так и снискала поддержку. Исследователи М.А. Липинский и В.Н. Латкин показали, что Комиссия по объективным причинам изначально не могла выполнить возложенной на нее задачи [12, 13]. В целом можно говорить о доминировании этой точки зрения в историографии 70 — 90-х гг. XIX в. Причина обращения к технической составляющей неуспеха Комиссии кроется, на наш взгляд, в том, что, во-первых, в этот период шло активное изучение фактической, внешней истории Комиссии. Во-вторых, в годы острой политической борьбы для либерально-буржуазной историографии было принципиально важно опровергнуть имеющий место тезис об изначальной несостоятельности народного представительства, необходимо было доказать, что причиной неудачного опыта российского парламентаризма (а именно так оценивало Комиссию большинство либеральных исследователей) явилась непродуманность правительством конкретных механизмов работы такого рода предприятия.
В 1887 г. правовед В.Н. Латкин защитил докторскую диссертацию, опубликовав ее в этом же году в виде отдельной книги [14]. На титульном листе было обозначено, что это первый том исследования. В предисловии автор пояснил, что ввиду обилия материала он был вынужден разделить свое сочинение на два тома. В первый том вошло изложение истории законодательных комиссий до Екатерины II, а также изложение истории выборов в екатерининскую комиссию 1767 г. и анализ содержания дворянских и городских наказов. Второй том, в который автор планировал включить анализ наказов от остальных сословий, от государственных учреждений, обзор деятельности общей и частных комиссий, а также обзор деятельности павловской (1797 г.) и александровской (1804 г.) комиссий, не был написан. Впрочем, несмотря на это, исследование В.Н. Латкина на долгие годы определило основные направления изучения дворянских и городских наказов. В первую очередь, это изучение истории их составления, определение их общей направленности и отдельных требований, а также изучение мероприятий правительства, направленных на их реализацию. Также В.Н. Латкин был одним из первых, кто стал рассматривать екатерининскую законодательную комиссию через призму предшествовавших кодификационных попыток.
В последней четверти XIX в. заметен значительный исследовательский интерес к проблеме законодательной политики в отношении городского населения второй половины XVIII в. В частности, разрабатывается сюжет о городском представительстве в Комиссии 1767 г. На страницах исторической литературы развернулась дискуссия, камнем преткновения которой стал «обряд выборов» в Комиссию. Исследователь И.И. Дитятин впервые в историографии высказал мысль о том, что этим законодательным актом городу
был придан статус юридического лица [15]. Эта точка зрения была поддержана и в значительной степени дополнена в трудах М.А. Липинского, А.А. Кизеветтера, С.В. Вознесенского [12, 16, 17]. Исследователь Д.Семенов находил начало всесословности еще в Московской Руси, полагая, что эта тенденция дожила в народном сознании до екатерининского времени и нашла живейший отклик на правительственное узаконение 1767 г. [18]. Отдельные же авторы отказывались видеть в «обряде» выражение нового взгляда на городское общество [10], ссылаясь иногда на практику выборов, допуская, таким образом, смешение права и факта [14]. В целом можно говорить о том, что в историографии возобладала точка зрения И.И. Дитя-тина и его сторонников и даже ее недавние противники признали, с некоторыми оговорками, ее правоту [13]. Отметим также, что вопрос о всесословности города, будучи тесно связанным с вопросом о народном представительстве, носил совершенно определенную политическую окраску.
В конце XIX — начале XX в. относительно причин неудачи и роспуска Комиссии историография вновь обратилась к политической аргументации. Исследователь Н. Полетаев заявил, что виной всему была косность вельмож, испугавшихся радикализма императрицы и сознательно искажавших ее намерения [19]. Г.В. Вернадский также был близок к тому, чтобы обвинить депутатов в злонамеренности [20, с. 47]. Однако в целом им была представлена достаточно оригинальная точка зрения. Главной причиной созыва Комиссии, по его мнению, выступила необходимость для Екатерины II уравновесить притязания сановного дворянства с притязаниями других сословий. Г.В. Вернадским впервые в историографии была высказана мысль о том, что, выполнив поставленную перед ней задачу, Комиссия была распущена. Некоторую роль в этом отношении исследователь отводил также обсуждению крестьянского вопроса [20, с. 43-65].
Фигура председателя Комиссии не представляла в дореволюционной историографии широкого интереса, а имеющиеся оценки отличаются крайней противоречивостью. А.И. Бибикова считали то наиболее удачным выбором императрицы (И.И. Дитятин), то одним из виновников неудач Комиссии (В.И. Сергеевич) . В начале XX в. автор специальной работы, посвященной А.И. Бибикову, выступил за примирение этих крайних позиций, считая, что, возможно, не будучи идеальной фигурой, этот человек сделал все что мог в рамках своих полномочий [21].
Начало XX в. в общественно-политической жизни России было ознаменовано созывом Государственной думы, что привнесло свои особенности в историографию вопроса. Наряду с традиционными аспектами проблемы в литературе уделялось внимание и относительно новым. Выборы в Государственную думу обусловили повышенный интерес к процедуре выборов в Комиссию 1767 г. [22]. Наиболее полное исследование этого вопроса было представлено в труде А.В. Флоровского «Состав Законодательной комиссии 1767- 1774 гг.» [23]. В нем автор представил историю выработки законоположений о выборах, а также историю самих выборов. Это сочинение легло в основу диссертации на соискание степени магистра русской истории. В 1916 г. оно было удостоено Уваров-ской премии Академии наук. Написанная на богатейшем архивном материале, эта работа не потеряла своей ценности и до нашего времени.
В дореволюционной историографии прочно утвердилось представление о двух периодах в правле-
нии Екатерины II — «либеральном» и «консервативном». Согласно этому представлению, после подавления крестьянского восстания 1773—1775 гг. власть обратилась к укреплению административной системы и законодательному укреплению сословных привилегий, отказавшись от многих либеральных обещаний и начинаний предыдущего периода. А.А. Кизевет-тер был одним из немногих исследователей, установивших единство екатерининского политического курса. Во второй период, считал историк, изменились лишь методы законодательной работы власти, а цель — укрепление самодержавно-бюрократического строя — осталась прежней [24, 25]. В поисках дополнительной аргументации А.А. Кизеветтер обратился к законодательной политике Екатерины II до Комиссии 1767 г., опровергнув еще один историографический тезис, согласно которому, Уложенная комиссия сокрушила теоретико — философские идеалы императрицы и способствовала появлению адекватной стратегии управления страной. Будучи уже в эмиграции историк писал: «Никакого столкновения между предполагаемым политическим радикализмом Екатерины и предполагаемой политической косностью депутатов Комиссии 1767 г. мы ... не находим» [26]. Таким образом, А.А. Кизеветтер последовательно проводил в своих работах идею законодательного единства деятельности правительства Екатерины II, включая и Уложенную комиссию. Аналогичные выводы были сделаны В.А. Григорьевым в ходе изучения губернской реформы [27]. Однако общее состояние парадигмы осталось прежним.
Большинство дореволюционных авторов рассматривали Комиссию как арену сословной борьбы. Поэтому главным инструментом для понимания деятельности и сущности Комиссии в целом выступали дискуссии, проходившие в ней, и депутатские наказы. В историографии прочно укрепился взгляд на Комиссию как на очередную неудавшуюся кодификационную попытку. Работы отдельных авторов, по мнению которых, деятельность Комиссии 1767 г. положительным образом сказалась на правовой культуре, на отдельных вопросах законодательства [28 — 31], не меняли общей историографической ситуации.
Библиографический список
1. Благовидов,Ф. В. Отношение современников и истории к Наказу и Большой Комиссии Екатерины II [Текст] / Ф. В. Бла-говидов //Наблюдатель. — 1895. — №10. — С. 57 — 85.
2. Кнорринг,Н.Н. Екатерининская законодательная комиссия 1767 года в освещении иностранныгх резидентов при русском дворе [Текст] /Н. Н. Кнорринг // Сборник статей, посвященныгх Павлу Николаевичу Милюкову. 1859 — 1929. — Прага : Литература, 1929. — С. 327 — 350.
3. Бибиков,А.А. Записки о жизни и службе Александра Ильича Бибикова [Текст] / А. А. Бибиков. — СПб. : Морск. тип., 1817. - 326 с.
4. Сумароков,П. И. Обозрение царствования и свойств Екатерины Великой [Текст]. В 3 ч. Ч. 1 / П. И. Сумароков.— СПб. : Тип. Мед. деп. М-ва вн. дел, 1832. — С. 130-133.
5. Вейдемейер,А.И. Двор и замечательные люди в России во второй половине XVIII столетия [Текст]. В 2 ч. Ч. 1 / А. И. Вей-демейер. — СПб. : Э. Эйнерлинг, 1846. — С. 64 — 65.
6. Соловьев, С.М. Сочинения [Текст]. В 18 кн. Кн. 14. — Т. 27. История России с древнейших времен / С. М. Соловьев ; отв. ред. В. В. Копцова ; авт. коммент. И.А. Булыгин. — М. : Голос : Колокол — Пресс, 1998. — С. 74 — 126.
7. Трубачев,С. Чем обязана императору Александру III русская историческая наука? [Текст] / С. Трубчев // Наблюдатель. — 1895. — № 1. — С. 371—373.
8. Недосекин,В. И. Об изучении наказов в законодательную комиссию 1767 г. [Текст] / В. И. Недосекин // Источниковедение отечественной истории, 1979 : сб.ст. — М. : Наука, 1980. — С. 192—194.
9. Медушевский,А.Н. Из истории работы русских историков в архивах (конец XIX — начало XX вв.) [Текст] / А. Н. Меду-шевский // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. — М. : Наука, 1990. — С. 217 — 220.
10. Сергеевич,В.И. Откуда неудачи екатерининской зако-
нодательной комиссии? [Текст] / В. И. Сергеевич //Вестник Европы. — 1878. — № 1. — С. 188 — 264.
11.Дитятин,И. И. Екатерининская комиссия 1767 года о сочинении проекта нового уложения [Текст] / И. И. Дитятин // Юридический вестник. — 1879. — Т. 1. — С. 663.
12. Липинский,М.А. Новые данные для истории екатерининской комиссии о сочинении проекта нового уложения [Текст] / М. А. Липинский // Журнал Министерства народного просвещения. — 1887. — Ч. 251. — № 6. — С. 225 — 293.
13. Латкин,В.Н. Учебник истории русского права периода империи (XVIII и XIXвв.) [Текст] / В. Н. Латкин ; под ред. и с пре-дисл. В. А. Томсинова ; МГУ им. М. В. Ломоносова, юрид. фак. — Публикуется по 2-му изд. 1909 г. / перераб. и испр. с 1-го изд. — М. : Зерцало, 2004. (Серия «Русское юридическое наследие»). — С. 57.
14. Латкин, В.Н. Законодательные комиссии в России в XVIII ст. Историко - юридическое исследование [Текст] Т. 1 /
B. Н. Лат-кин. — СПб. : Изд-е Л. Ф. Пантлеева, 1887. — 595 с.
15. Дитятин,И.И. Устройство и управление городов России. [Текст]. В 2 т. Т. 1. Введение. Города России в XVIII столетии / И. И. Дитятин. — СПб. : Тип-я П. П. Меркульева, 1875. — 508 с.
16. Кизеветтер,А.А. Происхождение городских депутатских наказов в екатерининскую комиссию 1767г. [Текст] / А. А. Кизе-веттер // Русское богатство. — 1898. — №11. — С. 32 — 57.
17. Вознесенский, С. В. Городские депутатские наказы в екатерининскую комиссию 1767 года [Текст] / С. В. Вознесенский / / Журнал Министерства народного просвещения. — Новая серия.— 1909. — Ч. 24. — №11. — С. 89 — 119; № 12. — С. 241—284.
18. Семенов, Д. Городское представительство в екатерининскую эпоху [Текст] / Д. Семенов // Русское богатство. — 1898. — №1. — С. 36 — 58.
19. Полетаев, Н. Наказ императрицы Екатерины II [Текст] / Н. Полетаев //Журнал Министерства юстиции. — 1895. — №10. — С. 93 — 128.
20. Вернадский,Г. В. Императрица Екатерина II и Законодательная комиссия 1767—1768 гг. [Текст] / Г. В. Вернадский / /Сборник Общества истории, философии и социальные наук при Пермском ун-те. — Пермь, 1918. — Вып. 1. — С. 43 — 65.
21. С.П.А. Александр Ильич Бибиков как маршал Большой екатерининской комиссии [Текст] : (Исторический этюд) /
C. П. А. //Костромская старина. — 1911. — Кн. 7. — С. 13 — 22.
22. Кудряшов,П. Отношение населения к выборам в екатерининскую комиссию [Текст] / П. Кудряшов //Вестник Европы. — 1909. — Т.6, №11. — С. 99 — 120; № 12. — С. 531—548.
23. Флоровский, А.В. Состав Законодательной комиссии 1767 — 1774 гг. [Текст] / А. В. Фроловский. — Одесса : Тип. «Техник», 1915. — 610 с.
24. Кизеветтер,А.А. Историческое значение царствования Екатерины Великой [Текст] /А. А. Кизеветтер //Образование. — 1896. — №11. — С. 7 — 26.
25. Кизеветтер,А.А. Императрица Екатерина II как законодательница [Текст] : (Речь перед докторским диспутом) /
A. А. Кизеветтер //Кизеветтер А.А. Исторические очерки. — М. : ОКТО, 1912. — С. 274 — 283.
26. Кизеветтер,А.А. Первое пятилетие правления Екатерины II [Текст] / А. А. Кизеветтер //Сборник статей, посвященныгх Павлу Николаевичу Милюкову. 1859 — 1929. — Прага : Литература, 1929. — С. 316.
27. Григорьев,В.А. Реформа местного управления при Екатерине II. Учреждение о губерниях 7 ноября 1775 г. [Текст] /
B. А. Григорьев. — СПб. : Рус. скоропеч., 1910. — 387с.
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (95) 2011 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (95) 2011
28. Толстой,Д.А. Взгляд на учебную часть в России в XVIII столетии до 1782 года [Текст] / Д. А. Толстой. — СПб. : Тип. Акад. наук, 1885. — С. 63 — 76.
29. Лаппо-Данилевский,А.С. Очерк внутренней политики императрицы Екатерины II [Текст] / А. С. Лаппо-Дани-левский. — СПб. : Тип. М. М. Стасюлевича, 1898. — 62 с.
30. Флоровский,А. В. Из истории екатерининской Законодательной комиссии. Вопрос о крепостном праве [Текст] / А. В. Флоровский. — Одесса : Тип. «Техник», 1910. — 320 с.
31. Бочкарев,В. Н. Культурные запросы русского общества начала царствования Екатерины II по материалам Законодательной комиссии 1767г. [Текст] / А. Н. Бочкарев // Русская
старина. - 1915. - Т. 161. №1. - С. 64-72; № 2. - С. 324342; № 3. - С. 561-575; Т. 162. - № 4. - С. 38-59; № 5. -
С. 312-325.
ВОЛКОВА Людмила Александровна, аспирантка кафедры дореволюционной отечественной истории и документоведения.
Адрес для переписки: e-mail: wolkowa.ludmila2010 @vandex.ru
Статья поступила в редакцию 08.04.2010 г.
© Л. А. Волкова
УДК 347 99 (571) (09) Е. В. КУЧЕРЯВЕНКО
Омский государственный аграрный университет
ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ФОРМИРОВАНИЯ КАДРОВОГО КОРПУСА ДЛЯ СУДЕБНОЙ ВЛАСТИ В СИБИРИ В КОНЦЕ XIX ВЕКА
В статье рассматривается влияние судебной реформы в Сибири на кадровый состав судебных служащих. Даётся общая характеристика образовательного уровня служащих новых судебных учреждений и критериев отбора кандидатов на новые должности, появившихся в связи с реализацией Временных правил. Политика отбора кандидатов рассматривается на основе материалов переписки между председателями окружных судов с выявлением главных акцентов при принятии решений о назначении или отказе от назначения на должность.
Ключевые слова: кадровый состав, нравственная репутация, мировой судья.
Обсуждение проектов судебной реформы в Сибири выделило множество социально-экономических, географических, административно-территориальных особенностей края, влияющих на реализацию судебной политики. Дискуссии в общественных и политических кругах по поводу проведения судебных преобразований в Сибири отличались поляризацией взглядов: распространение на территорию края в полной мере судебной реформы 1864 года или применение в регионе реформы в урезанном варианте с усилением государственного влияния. В качестве одного из факторов, с помощью которого обосновывали сокращение демократических начал предстоящей судебной реформы в Сибири, называли и низкий уровень кадрового потенциала региона. Как доказательство сторонники этой точки зрения приводили в пример опыт проведения судебной реформы 1864 года. В качестве одной из трудностей ее осуществления стала проблема подготовки кадров на судебные должности, несмотря на то, что проведение судебной реформы совпало с первым выпуском правоведов, прослушавших полный курс юридических наук. Как отмечали исследователи, «выпускники 1864 г. изучали только дисциплины юридической науки, что позволило сформировать у них новое юридическое мировоззрение. Благодаря этому обстоятельству свежие силы юристов смогли усвоить основы правовых на-
чал, провозглашенных Судебными уставами Александра II: суд равный, скорый и справедливый» [1]. Однако и это обстоятельство не смогло в полной мере решить проблему кадрового голода.
Следует подчеркнуть, что кадровый вопрос для сибирского суда действительно оставался еще более острым. Отмечался недостаток опытных и профессиональных кадров. «Так, результаты сенатской ревизии губерний Западной Сибири, проведённой в 1891 — 1892 гг., показали весьма низкий уровень правовой культуры среди судейских чиновников. В документах проверки Ишимского окружного суда отмечалось: «... из трёх столоначальников двое страдают запоем, являются на службу пьяными, грубят в суде, валяются пьяными на улицах». А один из заседателей суда во время ежегодно происходившей в городе ярмарки (одна из крупнейших в Западной Сибири) сдавал комнату купцам, а сам был у последних на посылках. Ревизия обнаружила среди дел, находившихся в судебном производстве, и такие, как «дело о вскрытии беременности крестьянской девицы Феклы Бухваловой», «о похвальных словах крестьянки Шергиной» или «об изорвании галоши почтальона Монастырева собакой Беретнева» [2, с. 76 — 77].
Судебная реформа 1896 года в числе прочего была призвана решить довольно сложную задачу: повысить уровень юридических знаний среди судебных
