CC BY
18
УДК 811.11-112 Т. В. Иванова
^искатель кафедры теоретической и прикладной лингвистики, специалист по учебно-методической работе отдела учебно-воспитательной и научной работы МГЛУ ЕАЛИ; e-mail: [email protected]
комический эффект в ситуации шантажа
В статье описывается ситуация шантажа как одна из форм социального взаимодействия коммуникантов в институциональном и бытовом дискурсах. Выделяются составляющие ситуации шантажа и анализируются причины появления комического эффекта при коммуникативном взаимодействии, приводящие к смене формации дискурса от некомического «серьезного» к комическому.
Ключевые слова: шантаж; ситуация; социальная ситуация; комический дискурс; комический эффект.
Ivanova T.V.
Post-Graduate Student, specialist, MSLU EALI; e-mail: [email protected]
THE COMIC EFFECT IN A SITUATION OF BLACKMAIL
In the article the situation of blackmail as a form of social interaction between communicants in the institutional and everyday discourses is described. The constituents of the situation are also pointed out and reasons for comic effect occurrence which lead to the discourse formation change from non-comic to the comic one in such an interaction are analyzed.
Key words: blackmail; situation; social situation; comic discourse; comic effect.
Социальная природа знака диктует поиск теоретического знания, отражающего наиболее полно его взаимосвязь с реальностью, поэтому в лингвистике активно рассматриваются социальная ситуация и социальное взаимодействие коммуникантов (см. напр.: [1]). Широкое распространение в науке получила семиотическая модель ситуации М. А. К. Халлидэя, описывающего ее через такие параметры, как поле взаимодействия коммуникантов (или поле дискурса, природа социального взаимодействия), тональность их общения (направление дискурса; кто принимает участие, роли коммуникантов во время взаимодействия и совокупность их социальных взаимосвязей) и формат (форма дискурса, какую роль играет язык,
ожидания коммуникантов от языковых средств, канал коммуникации, риторическая функция дискурса) [18; 19]. Эти три компонента образуют регистр, или жанр дискурса, а ситуация взаимодействия коммуникантов входит в нее на правах составляющей. Экстралингвистические факторы также учитываются при анализе ситуации, поскольку они «в случае конкретной реализации языковой коммуникации становятся уже не экстралингвистическими, а в известном смысле (коммуникативном, социальном) лингвистическими, так как от них зависят закономерности употребления языка в речи (текстах), и даже не только зависят, но определяются ими» [6, с. 38].
В любой ситуации действительности может возникать комический эффект, который для наблюдателя, интерпретатора ситуации видится как противоречие между планом содержания и планом выражения, как парадокс или смысловой сбой. То, каким образом данный эффект реализуется в ситуации шантажа и какие характеристики «получают» поле, тональность и формат коммуникативного взаимодействия, представляет определенный исследовательский интерес.
Ситуация шантажа понимается нами как оформленный вербаль-но фрагмент действительности, характеризующийся взаимодействием коммуникантов в социуме, при котором адресант воздействует на адресата с бенефактивной целью, предоставляя ему «право выбора своих последующих действий, но этот выбор предоставлен таким образом, что принимаемое им решение в большинстве случаев оказывается выгодным только для говорящего» [10, с. 122].
Поле, тональность и формат определяют план выражения ситуации шантажа и позволяют учитывать принципы, выявленные при анализе социальной ситуации, а именно обстановку общения, статусно-ролевые параметры коммуникантов, а также социально-психологическую дистанцию между ними. Как отмечает В. И. Карасик, «институциональное общение - это коммуникация в своеобразных масках» [5, с. 12], а институциональный дискурс является статусно-ориентированной формой общения: коммуниканты предстают не столько как личности, индивиды, сколько как носители определенного социального статуса. Социальный институт, представляющий собой определенный набор стандартов поведения в определенных ситуациях, подразумевает, что между клиентами и агентами взаимодействия существуют отношения неравенства, иерархии, что ста-
тус представителя института изначально выше, чем статус клиента; языковое оформление ситуации характеризуется наличием клишированных фраз. СМИ неоднократно описывают шантаж политический и экономический, что характеризует определенный тип взаимодействия институтов власти, корпораций, компаний, граждан, где шантажируемый терпит материальные убытки и, как правило, вынужден обращаться в компетентные органы. Ситуация шантажа в институциональном дискурсе представляет собой «классическую» ситуация шантажа, где воздействие адресанта на адресата может быть уголовно наказуемым, «...при этом существенность вреда оценивается с точки зрения потерпевшего независимо от того, может это вред быть причинен только его правам или законным интересам» [4]. Таким образом, в ситуации шантажа главную роль играет интерпретатор, а именно, шантажируемый.
Ситуация шантажа может присутствовать в различных сферах человеческого взаимодействия, что делает необходимым рассмотрение не только уголовно-правовой характеристики подобного взаимодействия (см. напр.: [4; 20]), но и анализ такой ситуации, где коммуниканты хорошо знают друг друга, взаимодействуют в неформальной обстановке при близкой психологической дистанции, т. е. в бытовом дискурсе. Наиболее актуальным в данном взаимодействии является оценочная и эмоциональная зависимость коммуникантов от происходящего, поэтому чаще всего наблюдается ситуация так называемого эмоционального шантажа, где для получения выгоды (как правило, нематериальной) адресант пытается вызвать у адресата чувства вины или стыда.
Языковое оформление ситуации шантажа находится в зависимости от типа дискурса (институционального или бытового), отражающего статусно-ролевые характеристики коммуникантов, что может сближать различные ситуации воздействия на адресата. Так, пространство ситуации шантажа может быть сопряжено с пространством ситуациями угрозы (getting some advantage from people by threatening to tell secret information about them [22, p. 62]); манипуляции (an attempt to make someone do what you want by making threats or by making them feel guilty if they do not -emotional blackmail [17]); вымогательства (the crime of threatening to reveal embarrassing, disgraceful or damagingfacts (or rumors) about aperson
to the public, family, spouse or associates unless paid off to not carry out the threat [16]).
В институциональном дискурсе в плане содержания ситуации будет присутствовать характеристика - взаимодействие коммуникантов-представителей определенного социального института. Ситуация шантажа в бытовом дискурсе денотирует взаимодействие коммуникантов на близкой психологической дистанции.
Несмотря на то, что шантаж, угроза, манипуляция и вымогательство являются способами воздействия адресанта на адресата для достижения определенных целей, они по-разному соотносятся друг с другом. В ситуации шантажа адресанту важна выгода, в то время как угроза не обязательно ее предполагает. С манипуляцией ситуацию шантажа сближает то, что он нежелателен для адресата и затрагивает интересы адресанта. Отличие же состоит в том, что шантажирующий осознает реальное положение дел и заинтересован в том, чтобы адресат разгадал его намерения, манипуляция же, наоборот, представляет собой скрытое воздействие на адресата. Шантаж часто определяется через вымогательство, однако от последнего его отличает наличие угрозы распространения компрометирующей информации и необязательная заинтересованность шантажирующего в материальных ценностях. Интерпретатор в ситуации шантажа не всегда учитывает все признаки данного явления (шантаж как «угроза распространения компрометирующей информации с бенефактивной целью»), а какой-то один признак, например, угрозу, выгоду, воздействие, либо добавляет свою оценку положения дел (эмоциональный шантаж). Зависимость ситуации шантажа от интерпретативной деятельности адресата указывает на размытый экстенсионал феномена.
Дискурс имеет интенциональный характер, «будучи ориентированным на обслуживание определенной коммуникативной сферы» [12]. Так, под комическим дискурсом понимается последовательность речевых актов, несущих комический смысл, в котором следует изучать не только «что смешно», но и «для кого это смешно» [7]. Его функция - вызвать смеховую реакцию у адресата, или интерпретатора. Рассуждая о комическом, Н. Н. Панченко отмечает, что комический смысл может инкорпорироваться в другой (новостной) дискурс, при этом «он осознанно конструируется личностью в речевом акте в расчете на определенного адресата» [7, с. 8]. Интенция создать ко-
мический смысл не всегда может быть «считана» адресатом, поэтому вычленение смыслов в ситуации требует интерпретативных усилий с его стороны. «Некоторые, не учитываемые адресантом, смыслы могут быть вычитаны из самого высказывания, а некоторые «добавляет» адресат, опираясь на собственный коммуникативный опыт и видение ситуации: он продуцирует и такие смыслы, которые, на первый взгляд, не вытекают из того высказывания» [11, с. 16].
Комический дискурс может функционировать в дискурсе другого типа без смены его формации, также возможна замена почти любого «серьезного» дискурса на комический - «комический характер можно придать защите диссертации, речи политика, разговору на бытовые темы и т. д.» [8]. В этом случае «происходит кардинальная смена дис-курсной формации. Дискурс-оригинал теряет свои онтологические признаки и приобретает новую идентичность, а именно: дискурс становится комическим» [8, с. 169-170].
Рассуждая о соотношении части и целого, Р. Якобсон отмечал важность изучения целого речевого события (в данном случае мы считаем ситуацию и событие синонимичными понятиями), «начиная с источника и кончая целью: намерение, иннервация, постепенное порождение, передача, слушание, восприятие, понимание» [13, с. 302]. Таким образом, ситуацию взаимодействия коммуникантов необходимо рассматривать целиком - от передачи адресантом своей интенции до интерпретации этой интенции адресатом, устанавливая тем самым акцент на интерпретанте знака.
В ситуации шантажа нами выделены следующие составляющие:
- субъект шантажа;
- объект шантажа;
- цель, которую преследует шантажирующий;
- инструмент, которым он воздействует на шантажируемого;
- реакция шантажируемого.
Ситуация находится в зависимости от социальной природы взаимодействия коммуникантов. Сближение таких полярностей, как институциональный дискурс и бытовой в ситуации шантажа наиболее часто приводит к созданию комического эффекта. Для интепретатора ситуации шантажа рассогласованность плана выражения и плана содержания ситуации видится как парадокс, нелогичность, несоответствие ожиданиям. Комичным может быть подача языкового
материала, рассогласованность содержания и формы (имплицитные смыслы), а также несоответствие представляемого феномена традиционным ожиданиям общества. Комический смысл, таким образом, инкорпорируется в ситуацию взаимодействия коммуникантов как в бытовом, так и в институциональном дискурсах, а считывается он интерпретатором при наличии у него определенных фоновых знаний о «классической» ситуации шантажа.
Рассмотрим ситуацию шантажа, где взаимодействие коммуникантов протекает на близкой психологической дистанции, в нейтрально-обиходной тональности, при нисходящем социальном векторе. Адресант пытается шантажировать, однако терпит неудачу ввиду того, что адресат не владеет «врожденной схемой шантажа». Комичным является то, что говорящий шантажирует адресата выполнением действия, которое для обычного человека не представляет угрозы. Шантажируемый «нивелирует» попытку шантажа своей ответной реакцией, основанной на логике, и исключающей осознание интенций адресанта.
Шантажирующий: Okay, here's the deal: you either help me throw Leonard a birthday party, or so help me God, I will go into your bedroom and unbag all of your most valuable, mint condition comic books and on one of them, you won t know which, I'll draw a tiny happy face in ink.
Шантажируемый: You can't do that. If you make a mark in a mint comic book, it's no longer mint.
Шантажирующий: Sheldon, do you understand the concept
of blackmail? [14].
Комический эффект тесно связан с эффектом обманутого ожидания, который заключается в том, что адресат (интерпретатор) «...способен предугадать ход развития событий в тексте. Когда развитие событий резко расходится с ожиданиями адресата, возникает вышеупомянутый эффект» [2, с. 21]. Интерпретатор в приведенной ситуации не видит ожидаемой им реакции адресата в ситуации шантажа, что и делает ситуацию комичной.
Комический эффект в ситуации может достигаться рассогласованностью между серьезностью положения дел коммуникантов (угроза жизни, репутации фирмы и т. д.) и их фактическим речевым поведе-
нием. В следующей приведенной ситуации наблюдается взаимодействие равных по статусу представителей двух компаний. Из ситуации известно, что целью шантажирующего является попытка отвлечь партнера по коммуникации от сделки, а инструментом шантажа становится моральное давление на адресата. Формат ситуации определяет языковое оформление высказываний коммуникантов в институциональном дискурсе, однако происходит дискредитация статуса каждого из них при фамильярной тональности общения.
Шантажирующий: Shall we, Dr. Hannity? (opens a folder and looks at the empty contents) Oh, dear. It's a bit thin, isn't it?
Шантажируемый: PhD in agronomy from Stanford. MBA from Harvard.
Шантажирующий: Mm-hmm. Yes. Tsk. Oh, dear. Graduated middle of your class at both. Published just... Here and there.
Шантажируемый: I'm vice president of a Fortune 500 Company. I'm head of research.
Шантажирующий: I know. It's surprising, isn't it? And with-with such weak credentials.
Шантажируемый: I make one call, and you are finished, Miss Peal.
Шантажирующий: Let's both make calls. You whine to your CEO about my bad manners, and I'll remind the board that your division has spent $60 million developing, what was it? Wheat [21].
Классическая ситуация шантажа «отражает статусное неравноправие коммуникантов и намеренное снижение статуса адресата, что объясняется как желанием адресанта получить некую (не всегда материальную) выгоду, так и его желанием унизить, поставить адресата в зависимое от себя положение. Все перечисленные факторы отражаются определенным образом в речевом поведении коммуникантов» [9, с. 179-180].
Комичность ситуации шантажа может заключаться в том, что третьему лицу предоставляются потенциально порочащие сведения об адресате непосредственно в его присутствии. Например, участники ситуации угрожают раскрыть дискредитирующие друг друга сведе-
ния, указывая на них непосредственно в самом разговоре. Шантажирующий становится шантажируемым и наоборот. Выделенные нами высказывания в приведенном примере можно назвать «самофальсифицируемыми» (см., напр: [3, с. 159]):
Шантажируюший: I want to know what you told her.
Шантажируемый: That's kind of between me and Laura.
Шантажируюший: Laura. Oh. Okay, I see. So while he was telling you things, did he mention he owns not one, but two Star Trek uniforms?
Третье лицо: Really?
Шантажируюший: Yeah. Wears them. Not just for Halloween.
Шантажируемый: Hey, pal. You didn t see me telling Kevin that you thought cold wars were only fought in winter.
Шантажируюший: Okay. Then I'll return the favor, and I won t tell that half the dirty movies you own are animated.
Шантажируемый: When you were telling Kevin about your acting career, did you mention your long-running role as «Waitress» in a local production of The Cheesecake Factory?
Шантажируюший: Did you tell her about your lucky asthma inhaler?
Шантажируемый: Oh, yeah? Spell «asthma».
Шантажируюший: «А-s» .Take me home [14].
Очевидно, что тот, кто быстрее предоставил информацию компрометирующего характера, и стал носителем роли шантажирующего. Тональность общения нейтрально-обиходная, а взаимодействие коммуникантов происходит на близкой психологической дистанции, при этом такое взаимодействие можно назвать игровым.
Комический эффект в ситуации шантажа может быть достигнут неправдоподобным, нелогичным поведением адресанта. Общение коммуникантов происходит на близкой психологической дистанции; адресант-женщина оказывает эмоциональное давление на адресата,
чтобы добиться от него согласия на брак. Она угрожает ему разглашением информации о его тайных счетах. В результате мужчина соглашается на брак, вызывая «искреннюю» эмоцию радости у женщины:
Шантажирующий: Will you marry me, Carlos Solis?
Шантажируемый: And you say you're proposing?
Шантажирующий: You said you didn't want to spend too much. So what's more affordable than a promise?
Шантажируемый: Look, Edie, I'm doing this for you.
Шантажирующий: If the I.R.S. gets wind of your rainy day fund, they could make me testify against you. But if I were your wife how are they going to find out? Oh, honey, people talk angry people, disappointed people. Come on. Say your line. It's my birthday.
Шантажируемый: Fine. We're engaged.
Шантажирующий: Oh! Carlos! I think I'm gonna cry [15].
План выражения ситуации шантажа, поле, тональность и формат ситуации выявляются при анализе конкретной наблюдаемой ситуации коммуникативного взаимодействия. Природа подобного взаимодействия различна: роль шантажирующего может выполнять и сотрудник, занимающий подчиненное положение в институциональном взаимодействии, и близкий человек в непринужденной ситуации общения, что обуславливает выявление двух «базовых» ситуаций шантажа - в институциональном дискурсе и дискурсе бытовом. Тональность общения коммуникантов может варьироваться от нейтральной до фамильярной (или даже вульгарной), при этом статус коммуниканта не так важен, как его роль - шантажирующий в ситуации неизбежно занимает позицию «выше», так как ставит адресата в невыгодное, зависимое положение. Комический эффект в ситуации шантажа достигается противоречием между ожидаемым (приемлемым) поведением партнера по коммуникации и непосредственно наблюдаемым. Так, адресант может шантажировать адресата распространением сведений, не представляющих для него реальной угрозы; вербальное и невербальное поведение адресата может создавать комический
эффект по причине того, что факт шантажа не «считывается», и, соответственно, поведение адресата непрограммируемо. Может выглядеть комичным и то, что каждый участник ситуации оказывается в затруднительном, щекотливом положении, где наблюдающий, интерпретирующий чувствует свое превосходство. Шантаж высмеивается в ситуациях комического как многие негативные явления жизни, что сближает данную ситуацию с черным юмором. При реализации комического эффекта в ситуации шантажа может иметь место игровой характер взаимодействия коммуникантов (шантажирующего и шантажируемого), где реакция на явления социальной действительности преподносится в неожиданном для интерпретатора ситуации ключе.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Аргайл, М., Фернхем, А., Грахам, Дж. Мотивы и цели // Психология социальных ситуаций: хрестоматия / сост. Н. В. Гришина. -СПб. : Питер, 2001. - 416 с.
2. Вербицкая, О. Ю. Опыт лингвистического исследования парадоксального речевого акта в комическом дискурсе (на материале английского языка): дис. ... канд. филол. наук: 10.02.04. - Иркутск, 2005. - 190 с.
3. Дементьев, В. В. Непрямая коммуникация. - М. : Гнозис, 2006. - 376 с.
4. Жданухин, Д. Ю. Уголовно-правовая характеристика шантажа: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08. - Екатеринбург, 2005. - 146 с.
5. Карасик, В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. - Волгоград : Перемена, 2002. - 477 с.
6. Кожина, М. Н. О функциональных семантико-стилистических категориях текста // Филологические науки. - 1987. - № 2. - С. 35-41.
7. Панченко, Н. Н. Лингвистическая реализация комического в английском новостном дискурсе: автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.04. - Иркутск, 2005. - 21 с.
8. Плотникова, С. Н. Комический дискурс // Аксиологическая лингвистика: игровое и комическое в общении: сб. науч. тр. / под ред. В. И. Карасика, Г. Г. Слышкина. - Волгоград : Перемена, 2003. - С. 162-172.
9. Топка, Л. В., Абрамова М. В. Поведенческая ситуация «шантаж» через призму непрямой коммуникации // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. Сер. Лингвистика. - 2007. - № 3. - С. 174-196.
10. Топка, Л. В. Некатегоричность: опыт прагма-семантического исследования // LAP Lambert Academic Publishing GmbH & Co. KG. Heinrich-Böcking-Str. 6-8, 66121 Saarbrücken, Deutschland, 2012. - 164 с.
11. Федорова, Т. В. Аргументация в контексте непрямой коммуникации (на материале английского языка): дис. ... канд. филол. наук: 10.02.04. - Иркутск, 2008. - 163 с.
12. Шейгал, Е. И. Семиотика политического: монография. - М.; Волгоград : Эко Умберто, 2000. - 367 с.
13. Якобсон, Р. Язык и бессознательное / пер. с англ., фр., К. Голубович, Д. Епифанова, Д. Кротовой, К. Чухрукидзе, В. Шеворошкина. - М. : Гнозис, 1996. - 248 с.
14. Big Bang Theory [Motion picture] / C. Lorre - USA, Warner Bros., 2007. -URL : http://www.sidereel.com/The_Big_Bang_Theory.
15. Desperate Housewives [Motion picture] / M. Cherry - USA, Cherry Productions, ABC Studios, 2004. - URL : http://www.springfieldspringfield. co.uk/episode_scripts.php?tv-show=desperate-housewives.
16. Dictionary of Law [Electronic resource]. - URL : http://dictionary.law.com/ Default.aspx?selected=75#ixzz3t1rJK5uV.
17. Emotional blackmail [Electronic resource]. - URL : http://dictionary.cam-bridge.org/dictionary/british/e-motional-blackmail.
18. Halliday, M. A. K. Context of Situation // Language, Context and Text / ed. by M. A. K. Halliday, R. Hasan. - Geelong, Vic. : Deakin University Press, 1985. - Р. 3-14.
19. Halliday, M. A. K. Language as Social Semiotic: The Social Interpretation of Lnguage and Meaning. - London : Arnold, 1978. - 256 p.
20. Katz, L. Ill-gotten Gains: Evasion, Blackmail, fraud and Kindred // The university of Chicago Press. - 308 p.
21. Leverage [Motion picture] / J. Rogers - USA, Electric Entertainment., 2010. - URL : http://serialsonline.net/serials/Leverage-online.html.
22. The All Nations English Dictionary: international phonetic alphabet. -Colorado : All Nations Literature, 1992. - 825 p.
