CC BY
20
Магриб (у>>) - в переводе с арабского «запад», а в религиозном смысле - это обязательная трехракаатная закатная (вечерняя) молитва. Время наступления молитвы Магриб начинается с момента заката и заканчивается с наступлением ночной молитвы «иша» с окончанием сумерек.
Иша (»Це) - в переводе означает «ужин, вечер», но мусульмане используют его для обозначения обязательной ночной четырехракаатной молитвы. Время совершения намаза начинается с исчезновения вечерней зари после заката и продолжается до рассвета.
Саляват ('.Ц - в переводе означает «молитва», обязательно произносимая после упоминания имени Пророка Мухаммада ^ фраза «Салла-ллаху аляйхи ва саллям» (Да благословит его Аллах и приветствует).
Таравих (¡ч.!>) - в переводе с арабского означает «отдых», используется для обозначения намаза. Таравих Намаз - желательная, но необязательная молитва, совершаемая после ночного намаза в месяц Рамадан.
4. Концепт «Бог». Культовые предметы, представления и обряды ислама
Как мы уже отметили, отличительной чертой религиозного дискурса является наличие в нем особого вида коммуникации, которая осуществляется между человеком и Богом. В религиозном исламском дискурсе Бог является центром религиозного пространства, а вторым по значимости - «материальный носитель высшего божественного содержания» - Пророк, которому была открыта истина.
Аллах - прямая транслитерация арабского слова со значением «Бог», но в арабском языке само значение слова «Бог» намного шире, чем в русском. Термин «Аллах» переводится как «Единственный Бог», или «Единый». Для использования слова «бог» в значении «божество» или в других возможных значениях используется «илях». В Коране и писаниях он употребляется как первое из девяноста девяти имен Аллаха. Концепт «Бог» актуализируется и в паремиологической картине мира, например: .»Ар ЛЦ »А^ ^ («Аллаха не видят, но постигают умом»), т.е. человек должен осознать свою веру, а не отдаваться во власть эмоционального порыва. Человек только тогда приходит к вере, когда разум опознает ее необходимость. . ^ («Аллаха славь,
но и вперед поглядывай» (ср. с рус. На бога надейся, а сам не плошай)), т.е. вера человека не должна быть слепой и бездумной. Он может надеяться на помощь Всевышнего, на судьбу, однако необходимо прилагать и собственные усилия, чтобы добиться поставленной цели или избежать неприятных ситуаций.
Аманат (^Ц - надежность или хранение в широком смысле этого слова, то, что Аллах вверил, доверил, поручил на хранение людям (например, язык, культура, национальность).
Акыда, или акида ("*) - в переводе с арабского означает вера, убеждение, воззрение. В религиозной терминологии используется как обозначение комплекса мусульманских вероубеждений.
Иман (¿4) - в переводе с арабского означает «вера». Данное слово может быть использовано в качестве оценочной характеристики «человек с има-ном», в разговорной речи даже встречается образованное прилагательное «иманистый» в значении «человек верующий, соблюдающий все религиозные каноны». Актуализируется оно в паремиологической картине: J уй А А ^ сМ - «Вера существует в глубине сердца, а подтверждает ее дело». ¿4^1 - «Вера сдвигает горы». ^^ ¿ЦК! - «Крупица веры творит чудеса».
Шариат (Цлн) - в переводе означает «законоположение, закон». С религиозной точки зрения данный термин используют как свод религиозных законов ислама, религиозные обязанности и права, которые возложил Всевышний на мусульман в Коране и сунне.
Библиографическийсписок
Закят - в переводе с арабского означает чистота, милостыня, десятина, дань. Используется для обозначения налога, который взимается один раз в год с тех мусульман, которые владеют определенным материальным имуществом. Закят является одним из пяти столпов Ислама. Для состоятельных мусульман выплата закята обязательна. Это отличает закят от садака (милостыни). Всевышний в Коране говорит: «Ты бери с их имущества закят, который ты очистишь их» (сура «Ат-тавба», аят 103).
Таваф (^1 А) - переводится с арабского как «обход, объезд», но в религиозном дискурсе используется для обозначения обряда. Таваф - это обход паломников вокруг Каабы.
Махрам ¿Ц^) - в переводе с арабского означает «запрещенный, родственник», «степени родства, не допускающие брака». Этим термином называют человека, за которого женщина не может выйти замуж, так как он является ее близким родственником. Для женщины махрам - это сын, брат или отец, с ними она может оставаться наедине, отправиться в путешествие. Для мужчины - дочь, сестра, мать.
Ихсан (¿М) - «чистосердечие», «милость», «благодеяние». Так называют высокую степень веры, которая позволяет человеку искренне совершать ради Бога деяния так, как будто он видит Всевышнего.
Кибла - «направление»; термин, который обозначает направление на Каабу, расположенную в Мекке, в сторону которого должны быть обращены верующие во время совершения молитвы.
Хадис (V«.) - в переводе с арабского означает «сообщение, разговор, беседа»; используется для обозначения рассказа о жизни пророка.
Шахада - в переводе с арабского означает «свидетельство, показание на суде, диплом, письменное удостоверение». В религиозном смысле шахада - это формула принятия единобожия.
Минбар (л^) - кафедра, за которой стоит имам и читает проповеди в мечети.
Мазхаб (у»а>) - «путь»; широко распространённый исламский термин, которым в богословской литературе обозначают учение, доктрину, толк, школу или способ прохождения религиозного пути (в суфизме). Наиболее устоявшееся значение - богословско-правовая школа.
Сабр/ сабур - в переводе с арабского «терпение». В исламе «терпение» - это не просто способность переносить различные тяготы и неудобства. В религиозном дискурсе - это терпение на пути Аллаха, стойкая приверженность своим убеждениям, несмотря на все соблазны земной жизни, в уверенности в достойной награде в будущем. Интересно отметить, что арабское слово, означающее «терпение», используется в арабских пословицах и поговорках как для обозначения концепции «выносливость, переносить невзгоды», связанной с внешними условиями, так и понятия «выдержки, самоконтроля, терпимости и умения владеть собой»: >111 .£¿11 ^ ¿Л! ^^ - «Терпение - половина веры, благодарность - другая ее половина». о* . ^ ^ ь J -«Лучший дар, которым одарен человек - это терпение». ^А1 ^ - «Терпение ключ к радости».
Резюмируя вышеизложенное, отметим, что в последние десятилетия наблюдается активное усиление религиозных традиций. Это сказывается во включенности религиозного дискурса в сферу массовой коммуникации. Особенность его заключается в репрезентации религиозных понятий и терминов, не представленных в русской языковой картине мира. Большая часть религиозной лексики русскоязычного исламского дискурса функционирует в виде калек, преимущественно с арабского языка. Они находятся в процессе адаптации, что сказывается на вариативности их написания и произношения.
1. АрутюноваН.Д. Дискурс. Лингвистический энциклопедическийсловарь.Москва, 1990.
2. Карасик В.И. Языковойкруг:личность, концепты, дискурс.Волгоград,2002.
3. Всероссийскаямусульманскаядуховно-просветительскаягазета«Ас-Салам». Available at: / https://as-salam.ru
4. МечковскаяН.Б.Языкирелигия.Москва, 1998.
5. ТимофеевК.А. Религиознаялексикарусского языка как выражение христианского мировоззрения: учебное пособие. Новосибирск, 2001.
6. ЮсуповХ.А.,Магомедов А.Д. Тематические группы исламской религиознойлексики в даргинских языках. Исламоведение. 2015; Т. 6, № 1 (23): 43.
References
1. ArutyunovaN.D. Diskurs. Lingvisticheskij 'enciklopedicheskij slovar'. Moskva,1990.
2. KarasikV.I. Yazykovoj krug: lichnost', koncepty, d/skurs.Volgograd,2002.
3. Vserossijskaya musul'manskayaduhovno-prosvetitel'skayagazeta«As-Salam». Available at: / https://as-salam.ru
4. MechkovskayaN.B. Yazykireligiya.Moskva, 1998.
5. TimofeevK.A. Religioznaya leksika russkogo yazyka kak vyrazhenie hristianskogo mirovozzreniya: uchebnoe posobie. Novosibirsk, 2001.
6. Yusupov H.A.,Magomedov A.D. Tematicheskiegruppyislamskoj religioznojleksiki v darginskih yazykah. Islamovedenie. 2015; T. 6, № 1 (23): 43.
Статья поступила в редакцию 07.05.21
YflK 398
Alieva F.A., Cand. of Sciences (Philology), Head of Folklore Department, Institute of Language, Literature and Art n.a. G. Tsadasy of Dagestan Federal Research Centre,Russian AcademyofSciences(Makhachkala,Russia), E-mail: folkloriyali@mail.ru
MukhamedovaF.Kh., Doctor ofSciences(Philology),chiefresearchassociate, Institute of Language, Literature and Art n.a. G. Tsadasy of Dagestan Federal ResearchCentre,Russian Academy of Sciences (Makhachkala, Russia), E-mail: fmuhamedova@mail.ru
COMIC SITUATIONS AS ACOMPOSITIONAL DEVICE IN FAMILY AND HOUSEHOLD EVERYDAY HUMOROUS FAIRY TALES OF DARGIN FOLKLORE. The
article deals with the compositional features of family and household humorous fairy tales in the folklore of the Dargins, one of the ethnic nationalities of Dagestan. The purpose of the article is to analyze nature and features of using comic situations, positions, and actions of the characters in fairy tales, to identify their functions
in the plot and the connection with the ideological setting of the fairy tale, thereby revealing their funny side. The subject of the study is previously not introduced into science and is about family and household humorous fairy tales, in which such shortcomings and vices as laziness, stubbornness, ignorance, stupidity, greed, adultery, etc. are ridiculed. As a result of the analysis, it is shown that a number of family and household humorous fairy tales is based on a compositional technique, which is expressed in the creation of characteristic comic situations, their deliberate adaptations, in the description of the comic actions, speech of the characters themselves and serves to reveal the ideological intent of the work. The authors substantiate the idea that by ridiculing universal shortcomings, fairy tales thereby affirm the high moral qualities of the people.
Key words: folklore of Dargins, family and household humorous fairy tales, composition, comic situations, actions, humor.
Ф.А. Алиева, канд. филол. наук, ведущ науч. сотр. Института языка, литературы и искусства имени Г. Цадасы Дагестанского федерального
исследовательского центра РАН, г. Махачкала, E-mail: folkloriyali@mail.ru
Ф.Х. Мухамедова, д-р филол. наук, гл. науч. сотр. Института языка, литературы и искусства имени Г. Цадасы Дагестанского федерального
исследовательского центра РАН, г. Махачкала, E-mail: fmuhamedova@mail.ru
КОМИЧЕСКИЕ СИТУАЦИИ КАК КОМПОЗИЦИОННЫЙ ПРИЕМ В СЕМЕЙНО-БЫТОВЫХ ЮМОРИСТИЧЕСКИХ СКАЗКАХ ДАРГИНСКОГО ФОЛЬКЛОРА
В статье рассматриваются композиционные особенности семейно-бытовых юмористических сказок в фольклоре даргинцев, одной из этнических народностей Дагестана. Цель данной статьи - проанализировать характер и особенности использования в сказках комических ситуаций, положений, действий героев, выявить их функции в сюжете и связь с идейной заданностью сказки, тем самым раскрыть их смеховую сторону Предметом исследования служат ранее не введенные в научный оборот семейно-бытовые юмористические сказки, в которых осмеиваются такие недостатки и пороки, как лень, упрямство, невежество, глупость, жадность, супружеская неверность и т.д. В результате анализа было показано, что в основе ряда семейно-бытовых юмористических сказок лежит композиционный прием, выражающийся в создании характерных комических ситуаций, их нарочитых подстраиваний, в описании самих комических действий, поступков, речи персонажей и служащий раскрытию идейного замысла произведения. Обосновывается мысль о том, что, высмеивая общечеловеческие недостатки, сказки тем самым утверждают высокие моральные качества народа.
Ключевые слова: фольклор даргинцев, семейно-бытовые юмористические сказки, композиция, комические ситуации, действия, юмор.
Бытовые сказки в фольклоре даргинцев - один из самых распространенных и популярных прозаических жанров, представляющий собой эстетическую систему, в которой в трансформированной форме нашли отражение элементы различных жанровых форм - волшебных сказок, сказок о животных, притч, анекдотов, преданий, легенд, устных рассказов. Обладая национальной самобытностью, обусловленной специфическими особенностями общественного развития региона, даргинская бытовая сказка отразила в границах своих идейно-художественных возможностей жизнь, быт, мировоззрение, историческое развитие, обычаи народа, потому что вымысел в ней всегда исходил из действительности.
Бытовая сказка была предметом изучения многих известных российских ученых-фольклористов: Н.М. Ведерниковой [1]; Э. В. Померанцевой [2]; В.П. Аникина [3]; Д.М. Молдавского [4]; В.Е. Гусева [5]; Ю.И. Юдина [6]; В.Я. Проппа [7] и других исследователей-сказковедов. В них охарактеризованы жанровые особенности как бытовых сказок, так и других её сказочных разновидностей (о животных, волшебных, новеллистических), выявлены их специфика и идейно-художественное своеобразие. В ряде трудов Е.С. Сидоровой [8]; М.А. Унгвиц-кой [9]; УС. Конкка [10]; Е.Д. Турсунова [11]; М.М. Алиевой [12]; У.Б. Далгат [13] рассмотрены тематика, сюжеты, специфические приемы и средства юмористического и сатирического изображения в бытовых сказках.
В состав бытовой сказки входят такие жанровые разновидности, как семей-но-бытовые, социально-бытовые, которые, в свою очередь, подразделяются на ряд сюжетно-тематических типов. Так, в семейно-бытовых сказках выделяются сказки юмористические и сатирические - о супругах, женах: хитрых, глупых, лживых, неверных, о дураках и шутах, об одурачивании и мн. др.
Семейно-бытовые сказки даргинцев в своеобразных поэтических формах и сюжетных построениях с помощью особого юмористического настроя языка и речи героев раскрывают перед слушателями самые разнообразные стороны семейной жизни. В них обличаются такие общечеловеческие пороки, как лень, упрямство, глупость, невежество, супружеская неверность и др. Сказка тем самым выказывает им свою коллективную оценку, утверждающую высокие моральные качества и нравственный идеал народа. Такая идейная установка во многом предопределяет и характер её художественного своеобразия, поэтической системы. «Утверждение этических норм, - пишет Н.М. Ведерникова, - идет через острое высмеивание всего того, что противоречит нравственным убеждениям народа» [1, с. 102].
В семейно-бытовых сказках среди большого разнообразия сюжетных типов можно выделить группу юмористических сказок, в которых их основное идейное содержание раскрывается в комплексе морально-нравственных и человеческих побуждений. В целом ряде семейно-бытовых сказок юмористического содержания основной акцент сделан на осмеяние тех или иных человеческих пороков. Таковы сказки «Лентяйка Алдингиз», «Кадир, Сабир и Мулла», «Шахбан и Хаччу», «Проданный бык», «Бедный парень Хасан и Куса», «Хитрая жена» и др. (Привлеченные к анализу тексты хранятся в Рукописном фонде ИЯЛИ ДФИЦ РАН, фонд 9, опись 1, дело 301).
Каждая из названных сказок характеризуется своими идейно-художественными особенностями, сюжетно-композиционным построением. Вместе с тем при их определенном структурном различии их связывает такая общность, как
использование характерной комической ситуации, лежащей в основе каждого сюжета. «Бытовая сказка, - пишет В.И. Юдин, - смеховой жанр народной прозы. Смех неотделим от сказочного сюжета. Он имеет в сказке художественно-идеологическое звучание, характер которого необходимо уловить» [6, с. 11]. Эти слова известного российского ученого вполне могут быть применимы и к сюжетике названных юмористических сказок, в основе которых также лежат разнообразные приемы обыгрывания: комические эпизоды, ситуации, их нарочитое подстраива-ние и т.д.
Так, сказка «Лентяйка Алдингиз» в своей основе уже имеет комическое содержание. Рассмотрим её сюжет: муж женщины Алдингиз - Кукмахай как-то говорит ей: «- Другие жены ткут материал, шьют одежду а ты почему не делаешь этого?
- Если дашь деньги, я куплю шерсть и тоже буду шить», - отвечает она. Однако, взяв у мужа деньги, она лишь делает вид, что работает. Сделав один маленький клубочек ниток, она выменивает остальную шерсть на продукты, пока она не закончится.
Однажды Кукмахай спрашивает жену: «- Ну как, жена, готовы ли нитки, чтобы ты сшила мне телогрейку? Сколько клубочков ты сделала?
«- Вот клубочек и вот клубочек», - отвечает она, каждый раз незаметно вытаскивая из кувшина один и тот же клубочек и показывая ему Муж радуется и спрашивает, когда же она начнет шить ему телогрейку. «Но мне нужны инструменты», - говорит она, - и муж решает пойти в лес за дровами, чтобы из дерева выстрогать инструменты».
Взяв топор, муж отправился в лес, а она тайком, опередив его, спряталась в одном месте и стала громко кричать, чтобы он услышал: «- Ку-ку, ку-ку! Если Кукмахай приготовит для Алдингиз инструменты из дерева, они оба умрут! Ку-ку, ку-ку!» А сама быстро прибежала домой и легла в постель, притворившись больной. Вернулся муж домой, видит - жена в постели. На его вопрос она ответила, что умирает. Тогда он рассказал ей о том, что услышал в лесу. «Неужели я тоже умру?» - испугался он.
- Дорогая моя Алдингиз, - обратился он к жене, - раздай эти клубочки соседям, чтобы их не было в нашем доме!» Жена тут же вскочила, отдала соседям тот единственный клубок, который каждый раз показывала мужу и, довольная, спокойно уселась.
Комизм ситуации в этой сказке достигается тем, что жена, отлынивая от работы, идет на всяческие ухищрения - хитрость, уловку, обман, то есть в композицию сказки включаются неправдоподобные сюжетные ситуации, создающие комический эффект: это и манипуляции с клубочком шерсти, и находчивая выдумка героини, разыгравшей в лесу сцену с криками, что если она сошьет мужу телогрейку, то они оба умрут, то есть такие сюжетные ходы, которые в тексте создают атмосферу смеха.
Большую художественную роль в сказке выполняет диалог. В приведенном сюжете он занимает значительное место: через диалог раскрываются мысли и намерения героини, её индивидуальность, благодаря этому её образ достигает большой художественной выразительности. «Стиль бытовых сказок, - пишет Н.М. Ведерникова, - это стиль разговорной речи, что соответствует содержанию сказок, характерам персонажей, язык становится одним из средств раскрытия образа» [1, с. 113].
Наиболее типичный для семейно-бытовых юмористических сказок сюжет-но-композиционный прием подстраивания героем ситуации, с помощью которой достигается особый комический настрой, создающий убедительность поступков героев. Так, на таком композиционном приеме целиком построена сказка «Шах-бар и Хаччу». Эта сказка, как и многие другие тексты семейно-бытового содержания, начинается с описания бедственного положения семьи. Шахбан собирал в лесу сухие дрова, продавал их, а также плел из прутьев корзины для фруктов, а Хаччу носила их продавать на базар. Тем и жили бедные супруги, пока старость незаметно не подкралась к ним. Шахбан уже не мог ходить в лес за дровами, и как-то говорит он своей жене:
«- Эй, Хаччу, давай-ка продадим нашу единственную корову, у нас нет другого выхода, а на вырученные деньги купим продукты?»
Хаччу стала спорить, доказывая обратное - как же можно остаться без единственной коровы? Но Шахбан был непреклонен и повел продавать корову на базар. По пути ему встретился один кубачинец, который спросил его, куда он держит путь. Узнав, что Шахбан продает свою корову, кубачинец ему сказал: «Отдай мне свою корову, а я тебе покажу место, где зарыто много серебра и золота!»
И кубачинец рассказал ему подробно, что если пойти в сторону Цицце (местность в окрестности Кубачи), то он увидит большое дерево - пройти мимо -встретится еще дерево, но поменьше, еще пройти мимо - попадется небольшой куст, и начать под ним рыть яму - тогда он найдет то, что ему надо.
Поверил ему Шахбан, отдал ему свою корову, пришел домой и рассказал обо всем жене. Хаччу подняла шум, крик, ругая мужа на чем свет стоит. Но все же они пошли к тому месту, которое назвал кубачинец. Долго искали его, наконец, нашли и стали копать. Копали, копали, но ничего не нашли. Жена стала причитать, что их обманули: «- Какой дурак станет показывать место, где закопаны золото и деньги!» - кричала она. Но вот лопата Шахбана наткнулась на что-то твердое, и он закричал: «Нашел! Нашел!»
Они извлекли из земли полную чашку монет - золотых и серебряных и стали спорить, куда бы её перепрятать. Хаччу говорит: «Их надо унести домой и спрятать в надежном месте», - с этими словами она принесла чашку домой.
Далее, с этого эпизода в сказке наступает кульминационный момент: придя домой, Хаччу приготовила вкусный ужин, хорошенько накормила мужа и уложила спать, а сама быстро приготовила домашнюю халву, кусками разложила её на передней крыше и стала звать мужа: «Смотри, смотри, Шахбан, какой дождь из халвы пошел! Пойдем собирать халву!»
Слух о найденных деньгах и золоте прошел по всему годекану и дошел до хана. Он вызвал Шахбана и Хаччу к себе и сказал ему: «Принеси мне деньги, которые ты нашел в земле под кустом!» И тут Хаччу дала волю своему возмущению: «Какое золото? Какие деньги? Мой муж вообще дурак, он сейчас еще скажет, что вчера шел дождь из халвы!»
«- Да, да! - подхватил Шахбан, - конечно, как раз в ту ночь пошел дождь из халвы!
- Вот видите? - стала уверять всех присутствующих Хаччу, - я же говорила вам! Он же дурак, какой может быть дождь из халвы?»
Так, сознательно подстроенная комическая ситуация решила исход дела. Благодаря своей смекалке, находчивости и хитрости, одурачив хана, жена смогла уберечь найденное добро.
В этой сказке, как и в предыдущей, эффект комизма также достигается с помощью диалога. С одной стороны, диалог - это живая разговорная речь, которая способствует созданию ритмичной организации повествования, а с другой -диалог придает сказке характерную необычность, определенную стилистическую окрашенность. Вместе с тем необходимо отметить и такую способность разговорной речи в сказке, как эмоциональная насыщенность языка её персонажей. Такие языковые и стилистические средства, как повторы, эпитеты, сравнения, восклицания, имеющие в основном изобразительное значение, тем не менее выполняют и эмоционально-выразительную функцию. Так, из текста видно, как искренне негодует Хаччу, когда вначале они не могут найти зарытый клад, затем и её последующая реакция на слова хана о том, чтобы отдали ему найденное добро. Тут же следует череда восклицаний, эпитетов, комических выражений, которые усиливают идейно-эмоциональную нагрузку всего повествования. Отмеченные нами языковые и стилевые особенности сюжета образуют цельную специфически сказочную художественную систему, где все компоненты ее содержания и формы по-разному выполняют одну главную функцию - они подчинены выражению обычного и особенного, то есть служат достижению эффекта удивительного.
В данном случае под эффектом удивительного выступает комическое, которое способствует максимальному усилению идейно-эмоциональной выразительности.
Еще более комичная ситуация обыграна в сказке «Проданный бык». В ней обедневшие муж и жена решили продать своего единственного быка, чтобы не умереть с голоду. Муж Адзи повел быка на базар, дошел до окраины села, где были руины дома, и где его с лаем встретили бездомные собаки. «Наверно, они хотят купить у меня быка», - подумал Адзи, - и обратился к ним с вопросом: «Как вам? Зарезать быка или оставить так?» - В ответ собаки опять залаяли. Но хозяин быка их лай принял за согласие зарезать быка. Он так и сделал - зарезал быка и положил перед ними. Собаки набросились на быка и стали его есть.
«- Дайте мне цену!» - говорит им Адзи, - но опять лай собак он принял за их ответ, то есть желание оставить быка в долг». Адзи так и сделал. Он
оставил быка собакам, вернулся домой и обо всем рассказал жене. Узнав, что он зарезал быка и отдал его собакам, она стала кричать, ругаться, что он глупец, чтоб он ослеп! Но Адзи невозмутимо отвечал: «- Я же не посылаю тебя за деньгами, я сам отдал быка собакам, и я сам принесу деньги!»
Через два дня он вернулся к собакам и стал снова просить у них деньги. Но разве собаки могут отдать ему деньги? И он стал их бить палкой, бил, бил и собаки, прячась от палки, стали прыгать на стену. В этот момент из стены вылетел один камень, а вслед за этим прямо перед ним выпал кувшин, полный денег. Этот кульминационный момент решил исход ситуации. Адзи, взяв денег ровно столько, сколько стоил его бык, сказал об этом собакам и вернулся домой к жене, которая, узнав о деньгах, не могла нарадоваться тому, что её муж оказался находчивее и умнее её: «- Оказывается, не ты глупец, продавший быка собакам, а я - не поверившая тебе! - с радостью сказала она, увидев деньги».
Эта сказка насыщена элементами комизма: от того момента, как Адзи зарезал быка и бросил его собакам - до того, как он обнаружил в стене разрушенного дома кувшин с деньгами - вся эта часть повествования пестрит всевозможными комическими эпизодами, сценками, порой доходящими до фантастического неправдоподобия: это, в частности, обращение героя к собакам, его общение с ними, как с реальными людьми, это также и ответный лай собак, который героем воспринимается как их согласие зарезать быка, заплатить за него деньги и т.д. Вообще вся сцена «разговора» героя с собаками, благодаря которой происходит развертывание сюжета, очень комична. Она насыщена не только введением все новых и новых комедийных подробностей, но и живым «диалогом», в котором тонко воспроизводится эмоциональное состояние героя. Так, например, он спрашивает у собак, когда же они отдадут ему деньги за быка, но в ответ, в очередной раз услышав их лай, он понимает под этим, что они согласны оставить быка в долг Более того, взяв из кувшина только ту сумму денег, которую стоит его бык, он сообщает собакам, что лишних денег ему не надо, а берет ровно столько, сколько стоил его бык.
Так комические ситуации и эпизоды в сказке способствуют раскрытию её основной идейно-эстетической сущности - осмеянию глупости, предельной наивности и недалекости бедных супругов. Вместе с тем нельзя не отметить, что в приведенной сказке действует та же вольность вымысла и та же фантастика, свойственная сказочному жанру, основанная на воспроизведении необычайных фарсовых бытовых сценок, которые, однако же, в повествовании оборачиваются счастливым исходом: неожиданно супруги становятся обладателями целого состояния.
Характерно, что по мере развертывания сюжета комическая стихия все более нарастает и выливается в целостную систему смеховых элементов, придающих всем действиям повествования яркую комедийную окраску. Особую художественную нагрузку и в данной сказке выполняет диалог, посредством которого достигается эмоциональность, конкретизация мысли и чувств её главного героя.
Жадность и глупость - главные объекты осмеяния отрицательных персонажей и в сказке «Как Гаджи обманул скупого Асильбега», где осмеяние этих пороков становится основной идейной заданностью повествования.
В композицию сказки включен ряд комических ситуаций, заостряющих внимание слушателя на взаимоотношениях героев, их действиях и поступках. Как и в предыдущих сюжетах, герой названной сказки - бедняк Уцай, который, с трудом зарабатывая себе на жизнь, накопил небольшую сумму, чтобы купить коня для нужд хозяйства. Не зная, кому пока отдать их на хранение, после долгих раздумий Уцай выбрал своего соседа Асильбега, поверив в его надежность. Но его друг Гаджи узнал об этом и очень расстроился, так как знал Асильбега как жадного и скупого человека. Деньги были на хранение уже отданы, и Гаджи, думая, как же помочь Уцаю вернуть его деньги, решил разыграть целую сцену: он пришел к Асильбегу и сообщил, что где-то на окраине села он нашел кувшин, полный золота, и даже не один, а два - в то же время пришел и Уцай (как и было задумано) просить назад свои деньги. Асильбег, конечно же, решил: зачем ему жалкие деньги Уцая, когда он может получить целое состояние, и с легкостью вернул Уцаю его деньги. Здесь, как видим, в повествование вплетается эпизод, в котором изображена нарочито подстроенная комическая ситуация, в данном случае раскрывающая жадность и глупость отрицательного персонажа. Вся эта сценка насыщена эмоциональной окрашенностью, характерными выразительными средствами, несущими смысловую нагрузку. В сказке таким образом разоблачается жадный Асильбег, который, поверив словам Гаджи о найденных кувшинах золота, с легкостью возвращает Уцаю его деньги, но в результате сам остается ни с чем.
В финале сказки сообщается, что Гаджи отправился к Асильбегу и стал его усиленно нахваливать, говоря, что он достойный человек, много в жизни видел, хорошо воспитан, умен и т.д., и тут он пошел на изощренную выдумку, наговорив ему всяких небылиц - будто в том самом кувшине ему попалось кольцо, которое, когда он надел на шею, стало его душить, он никак не мог снять его с шеи, дышать становилось все труднее и труднее. И тут он якобы проснулся, и оказалось, что все это был всего лишь сон. Обращаясь к Асильбегу, он говорит: «Скажи-ка, Асильбег что бы означал этот сон? Успокой мое сердце!» Для сказки характерна неожиданность развязки сюжета, которая придает ей анекдотичность. Разнообразные смеховые приемы включают замечательную выдумку сказочника, элементы находчивости, хитрой уловки и т.д.
Та же вольность вымысла, и тот же комизм ситуации типичны и для таких юмористических сказок, как «Хитрость жены», «Кадир, Сабир и мулла», «Муж и жена» и др. Сюжет сказки «Хитрость жены» весь построен на эпизодических сценках, в которых показано, как жена ловко одурачивает доверчивого мужа. Как-то они поспорили, кто из них сможет перехитрить другого, каждый из них доказывал, что он хитрее, умнее и т.д.
Проходит некоторое время, жена покупает на базаре рыбу и до прихода мужа закапывает ее в огороде. Муж, копаясь в огороде, находит рыбу и несет ее домой, чтобы жена пожарила. Но придя к ужину и увидев, что рыбы нет, он спрашивает жену: «А где же рыба, которую я принес?» Характерен в данном случае диалог, происходящий между ними:
«- Что за рыба, какая рыба, откуда она взялась? - недоумевает жена.
- Да та, которую я нашел на огороде! - отвечает муж.
- Откуда могла рыба взяться на огороде? Наверно, ты ошибся! - искренне удивляется жена.
- Так я же ее нашел там и принес домой!
- Ты точно сошел с ума! - заявляет жена, - тебя надо показать лекарю!»
Самая комедийная сценка разыгрывается, когда на их крики прибегают
соседи. Удивленные причудам мужчины, они надевают ему на голову мешок и
Библиографический список
подвязывают к потолку. Когда соседи разошлись, жена вытащила рыбу и показала ему. Муж поднял крик: «Вот она! Вот она!» Опять сбежались соседи, но жена успела спрятать рыбу. И так случилось несколько раз. В результате измученный муж был вынужден признать, что жена оказалась хитрее, ловчее и изобретательнее его.
В сказке звучит мягкий, добродушный юмор, то есть это тот оттенок смеха, который выражает человеколюбивые чувства, при помощи которого выражена глубокая симпатия к людям. Здесь уместно привести слова В.Я. Проппа, который, характеризуя оттенок смеха в жанрах фольклора, отмечает следующее: «Очевидная или разоблачаемая глупость вызывает здоровый и доставляющий удовольствие смех [11, с. 88].
Итак, рассматривая ряд текстов семейно-бытовых юмористических сказок в фольклоре даргинцев, мы пришли к выводу, что в этой жанровой разновидности сказок в своеобразной художественной форме использованы особые композиционные приемы - комические ситуации, их нарочитое подстраивание, комедийные положения и действия, цель которых - ярче и образнее оттенить недостатки человеческого характера, раскрыть основную идею произведения. Особую роль при этом играют диалоги, речевые средства, авторская характеристика, приемы контраста, гиперболы и т.д.
1. Ведерникова Н.М. Русская народная сказка. Москва: Наука, 1975.
2. Померанцева Э.В. Сказки. Русское народное творчество. Москва: Высшая школа, 1966.
3. Аникин В.П. Русская народная сказка. Москва: Учпедгиз, 1959.
4. Русская сатирическая сказка. В записях середины XIX- начала XX в. Москва; Ленинград: Издательство АН СССР 1955.
5. Гусев В.Е. Эстетика фольклора. Ленинград: Наука. Ленинградское отделение, 1967.
6. Юдин Ю.И. Дурак, шут, вор и черт. Москва: Лабиринт, 2006.
7. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. Москва: Искусство, 1976.
8. Сидорова Е.С. Сюжеты чувашских бытовых сказок. Чувашский язык, литература и фольклор. Чебоксары, 1974.
9. Унгвицкая М.А. Хакасская бытовая сказка. Абакан, 1960.
10. Конкка УС. Карельская сатирическая сказка. Москва; Ленинград: Наука, 1965.
11. Турсунов Е.Д. Генезис казахской бытовой сказки. Алма-Ата: Наука, 1973.
12. Алиева М.М. Уйгурская сказка. Алма-Ата, 1975.
13. Далгат У.Б. Вопросы сатиры и юмора в народном творчестве (на материале дагестанского фольклора). Вопросы народно-поэтического творчества. Москва: Издательство АН СССР 1960: 76 - 107.
References
1. Vedernikova N.M. Russkaya narodnaya skazka. Moskva: Nauka, 1975.
2. Pomeranceva 'E.V. Skazki. Russkoenarodnoe tvorchestvo. Moskva: Vysshaya shkola, 1966.
3. Anikin V.P. Russkaya narodnaya skazka. Moskva: Uchpedgiz, 1959.
4. Russkaya satiricheskaya skazka. V zapisyah serediny XIX- nachala XX v. Moskva; Leningrad: Izdatel'stvo AN SSSR, 1955.
5. Gusev V.E. 'Estetika fol'klora. Leningrad: Nauka. Leningradskoe otdelenie, 1967.
6. Yudin Yu.I. Durak, shut, vor i chert. Moskva: Labirint, 2006.
7. Propp V.Ya. Problemy komizma i smeha. Moskva: Iskusstvo, 1976.
8. Sidorova E.S. Syuzhety chuvashskih bytovyh skazok. Chuvashskij yazyk, literatura i fol'klor. Cheboksary, 1974.
9. Ungvickaya M.A. Hakasskaya bytovaya skazka. Abakan, 1960.
10. Konkka U.S. Karel'skaya satiricheskaya skazka. Moskva; Leningrad: Nauka, 1965.
11. Tursunov E.D. Genezis kazahskoj bytovojskazki. Alma-Ata: Nauka, 1973.
12. Alieva M.M. Ujgurskaya skazka. Alma-Ata, 1975.
13. Dalgat U.B. Voprosy satiry i yumora v narodnom tvorchestve (na materiale dagestanskogo fol'klora). Voprosy narodno-po'eticheskogo tvorchestva. Moskva: Izdatel'stvo AN SSSR, 1960: 76 - 107.
Статья поступила в редакцию 21.05.21
УДК 81'42
Devyatiyarov D.V., teacher, Department of Foreign Languages, Novosibirsk Military Institute of the National Guard Troops of the Russian Federation
n.a. General of the Army I.K. Yakovlev (Novosibirsk, Russia), E-mail: dimad9@rambler.ru
DYNAMIC RESEARCH OF THE "ILLEGITIMATE POWER" NETWORK CONCEPT (BASED ON THE ENGLISH YOUTUBE COMMENTS). The article deals with representation of concepts, which are the basis of the naïve political linguistic picture of the world of the network community members in the texts of the Internet comments to the English political YouTube video "Ukraine Burning" dedicated to 2014 crisis in Ukraine. Special attention is given towards the dynamic aspect according to which the content of the concept is susceptible to change in the course of time. A brief theoretical substantiation of the terms "concept" and "picture of the world" as well as methods of conceptual analysis from the perspective of naïve linguistic politology is given. The term "network concept" is proposed. It reflects some of the main peculiarities of the network discourse such as anonymity, manipulative nature and others. The content analysis pints out that in the comments two variants of the concept "illegitimate power" are formed. Their content is studied via distributing the units verbalizing it into thematic groups.
Key words: network concept, picture of the world, dynamic research, content analysis, naive linguistic politology, legitimacy.
Д.В. Дееятиярое, преп., Новосибирский военный институт имени генерала армии И.К. Яковлева войск национальной гвардии
Российской Федерации, г. Новосибирск, E-mail: dimad9@rambler.ru
ДИНАМИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ СОДЕРЖАНИЯ СЕТЕВОГО КОНЦЕПТА «НЕЛЕГИТИМНАЯ ВЛАСТЬ» (НА МАТЕРИАЛЕ АНГЛОЯЗЫЧНЫХ КОММЕНТАРИЕВ НА ВИДЕОХОСТИНГЕ YOUTUBЕ)
В данной статье рассматривается репрезентация концептов, составляющих базу наивной политической картины мира представителей сетевого сообщества в текстах интернет-комментариев к англоязычному политическому ролику «Ukraine Burning» на видеохостинге YouTubе, посвященному теме «цветной революции» 2014 года на Украине. Особое внимание уделяется динамическому аспекту, согласно которому содержание концепта подвержено изменениям
