CC BY
14
© 2014
О. В. Тимашова
КОМЕДИЯ «РАЗДЕЛ» (1853) В ДРАМАТУРГИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ РАННЕГО А. Ф. ПИСЕМСКОГО И В КОНТЕКСТЕ ЖУРНАЛА
«СОВРЕМЕННИК»
Статья содержит целостный внутренний, сопоставительный и историко-сопоста-вительный анализ одной из наименее изученных комедий А. Ф. Писемского — «Раздел» — и касается вопросов концептуального характера в области индивидуальной поэтики раннего творчества драматурга и истории русской журналистики середины 1850-х гг.: законов построения, проблематики, предмета сатирического разоблачения в ранней драматургии Писемского; а также места пьесы «Раздел» на страницах журнала «Современник», хроники и характера сотрудничества писателя в журнале, причин идейно-художественных расхождений между ним и редакцией
Ключевые слова: А. Ф. Писемский, пьеса «Раздел», жанр комедии в творчестве Писемского, И. С. Тургенев, пьеса «Завтрак у предводителя, или Полюбовный дележ», журнал «Современник», Н. А. Некрасов, тема тяжбы за наследство в русской драматургии ХУШ-Х1Х вв.
Изучение пьес как важнейшей части творческого наследия писателя и драматурга середины Х1Х века Алексея Феофилактовича Писемского (1821-1881) велось в трудах Б. Н. Алмазова1, И. Анненского2, В. Я. Лакшина3, А. И. Журавлевой4, М. П. Еремина5 и др. Защищена посвященная вопросу диссертация Л. В. Маньковой6. На сегодняшний день исследованы индивидуально-поэтические и постановочные аспекты драмы «Горькая судьбина» (1859), являющейся венцом драматургической деятельности Писемского; изучена поэтика поздних драм исторического («Самоуправцы», «Поручик Гладков») и обличительного («Ваал», «Просвещенное время», «Финансовый гений») характера. Менее привлекали интерес исследователей ранние комедии: «Ипохондрик» (1852) и «Раздел» (1853).
Причиной мы считаем невысокое значение, которое придавалось проблематике ранних пьес. Л. В. Манькова делит драматургическое наследие Писемского на три временных «цикла», из которых о первом говорится как о сугубо «бытовом»: «...В пятидесятые годы он <Писемский> пишет пьесы из быта поместного дворянства и крестьянского быта.»7
Тимашова Ольга Владимировна — кандидат филологических наук, доцент кафедры истории русской литературы и фольклора Саратовского государственного классического университета им. Н. Г. Чернышевского. Е-шаП: kirlif@info.sgu.ru
1 Алмазов 1875, 455-456.
2 Анненский 1979, 46-59.
3 Лакшин 1959, 94-97.
4 Журавлева 1988.
5 Еремин 1958, 5-35.
6 Манькова 1986.
7 Манькова 1986, 10.
Современные ученые заявляют о преобладании в его драме социального конфликта: «Причину... зла он <Писемский> видел не в естественной природе человека, а в социальной структуре общества.»8. Конфликт в их трактовке близок просветительскому, поскольку строится на столкновении «природных (по логике исследовательницы, положительных — О. Т.) и социальных (отрицательных — О.Т.) сил, их борьба и образует психологические сюжеты его пьес»9. Однако писатели, обратившиеся к исследованию творчества Писемского на рубеже Х1Х-ХХ вв., усматривали индивидуальность его пьес в интересе к внутренней борьбе роковых «страстей» («верное воспроизведение темных сторон человеческой природы»10), в условиях их приятия либо неприятия современным автору обществом.
Таким образом, до сих пор сохранили актуальность вопросы, касающиеся типологических аспектов драматургии Писемского в ранних его пьесах. В связи с этим представляется необходимым выявить генетические основы творчества и учителей Писемского.
С другой стороны, появление комедии знаменовало начало сотрудничества Писемского с «Современником», спровоцированное его редактором, Н. А. Некрасовым. Как вспоминал Алексей Феофилактович, «по литер.<атурным> делам. сходился. с "Современником", который сам... предложил мне...» (Курсив мой — О.Т)11. Наш анализ призван подтвердить предположение, что сближение Писемского и Некрасова в середине 1850-х гг. явилось актом программным и питалось взаимным ощущением необходимости перемен, вызванным творческим и идейным кризисом автора и журнала.
Писемский заинтересовал редакцию «Современника» тотчас после появления в «Москвитянине» его первой острозлободневной повести «Тюфяк», и в «Обозрении русской литературы за 1850 год» он, несмотря на то что публиковался к тому времени только раз, «исчисляется» В. П. Гаевским в ряду «лучших наших повествователей и романистов действующих»: «Гончаров, Григорович, Дружинин, Островский, Писемский ..., Соллогуб, Тургенев» (Курсив автора — О.Т.)12. Имена Островского и Писемского как многообещающих дебютантов даны курсивом («только в прошлом году появились»)13.
На протяжении 1850-1853 гг. не было ни одного произведения Писемского, которое не удостоилось бы благосклонного отзыва «Современника». Анализ этой и позднейших рецензий «Современника» позволяет также доказать, что, усмотрев в идеях и образах Писемского близость своим взглядам, петербургский журнал давно вел искусную кампанию по отторжению его от «московского издания». Так можно думать, отмечая постоянные противопоставления Писемского Островскому как более даровитого, но недооцененного писателя. Так, например, рассуждая о верности вкуса публики, Новый поэт (И. И. Панаев) приводил следующий пример: «С какою радостию она встречает произведения автора "Тюфяка", воз-
8 Манькова 1986, 14.
9 Манькова 1986, 14.
10 Анненский 1979, 49.
11 Писемский 1936,111.
12 Панаев 1851, 34.
13 Панаев 1851, 34.
буждающего в ней сильное участие к своему таланту — и ей неприятно, если ея ожидания и надежды. не осуществляются людьми, которых она встретила с. одобрением, как, например, автора одной известной комедии.»14 (Курсив автора — О.Т.). Это, в свою очередь, не могло не льстить Писемскому, обиженному вторым местом, которое «закрепил» за ним в «Москвитянине» его ведущий критик Ап. Григорьев.
Н. А. Некрасов возлагал надежды на нового автора как возможного ведущего беллетриста. Из пяти его произведений три открывали новогодние выпуски журнала («Богатый жених» в 1852 г. (№№1-4, вторая часть), «Раздел» в 1853 г. и «Виновата ли она?» — в 1855 г.). В сближении с «Современником» и Писемский искал выход из кризиса, сложившегося в его отношениях с «Москвитянином». Об этом свидетельствует письмо, написанное Алексеем Феофилактовичем по итогам первой личной встречи. «В отношении Петербургских Литтераторов . скажу откровенно, что они. понравились мне лучше Московских, не тартюфят..., тогда как там (в «Москвитянине» — О.Т.) встречаешь лицемерие, ханжество и. бессмысленное славянофильство .»15, — делился Писемский впечатлениями от первой встречи с А. Майковым. Но многообещающие литературные отношения обернулись взаимным разочарованием. Из послания А.Н.Островскому от 1857 г. узнаем об окончательном разрыве: Писемский «.сам. отказался <от сотрудничества>, и. вышло лучше, потому что вместо жулика Некрасова буду иметь дело с . Печаткиным» (издатель "Библиотеки для чтения" — О.Т.)16. Из этого же письма становится ясно, что причиной отторжения стали не одни денежные разногласия, но принципиальные расхождения в оценках человеческой природы и возможности ее исправления.
«Раздел», «комедия в четырех действиях», открывшая собой январский номер «Современника» за 1853г., — первая драма писателя, опубликованная в этом журнале и одно из первых созданий, над которым начал работать Писемский, вступив в состав его редакции. Молодой автор понимал, что именно со сцены будут услышаны публикой его идеи: «Писатель без сцены не может сделаться популярен.»17.
Свои программные взгляды на драматургию Писемский сформулировал в письме А. Н. Островскому, передавая, «что чувствовал и мыслил» при знакомстве с «Банкрутом» (1850). В его формулировке «основной идеи» сюжетного развития драмы Островского повторяется ключевое для Писемского понятие «эгоизма» как одного из вариантов личных страстей, не ограниченных рамками образования и существующих законов: «Необразованность, а вследствие ее совершенное отсутствие . нравственных правил и грубый эгоизм . обнаруживается в каждом лице и все события пиэсы уславливаются тем же бесчестным эгоизмом, т.<о> е.<сть> замыслом и исполнением ложного банкрутства» (Курсив мой — О.Т.)18. В ряду основных приемов создания характеров он выделяет бытовые поступки и речевые характеристики — скупые, однозначные, но и всеобъемлющие: «В том месте, где
14 Панаев 1851, 145.
15 Писемский 1936, 62.
16 Писемский 1936, 111.
17 Писемский 1936, 547.
18 Писемский 1936, 25.
Рисположенский отказывается пить вино и просит заменить его водкою, он обрисовывает всю... грязную жизнь». Писемский ратует за быстрое развитие действия и проникновение зрителей в намерения действующего лица: «У вас был монолог Большова, в котором высказывал он свой план <«ложного банкрутства»>, . он еще яснее мог бы обозначить личность Банкрута... и, кроме того, уяснил бы. события пьесы»19.
В развитии драматического действия его привлекают эффектные явления, как, например, «драматическая сцена посаженного в яму банкрута в доме его детей, которые. отказываются платить за него.». В их создании драматург должен ориентироваться на широкие круги «театральной публики», постоянное взаимодействие сцены и зала: «Зачем Вы мать заставили бегать за танцующей дочкою <.>. Вы, конечно, имели в виду театральную сцену и зрящий на нее партер»20.
После выхода «Москвитянина» с его первой комедией «Ипохондрик» (1852) — о мнительном помещике, вообразившем себя умирающим, — журналы поместили разбор пьесы на своих страницах. Однако дельных указаний, по мнению автора, почти не последовало: «."Библиотека для чтения" наговорила вздор.; "Отеч.<ественные> записки" отозвались желчно .»21. «Отечественные записки» перевели разговор в моральную плоскость, поставив проблему изображения нездорового человека в литературе: «...Искать сюжет комедии в физической болезни человека — потому что ипохондрия есть болезнь... — мысль, ... более странная, ... нежели смешная»22.
Указание на значительный, «уважаемый им» талант, но ничтожный сюжет отличало отзыв Нового Поэта (И.И.Панаева). Он отказывался видеть завязку в изображении человеческой причуды и интерес — в исследовании этой причуды и реакции на нее: «Лишенная живого и занимательного действия, из которого вытекала бы ... завязка, — пишет он, — комедия г. Писемского в частностях имеет, однако, большие достоинства»23. Рецензент «Современника» указывает, что все ее лица имеют значительный драматический потенциал: «Прохор в силе, Ванич-ка в богатстве, . сестрица. с более честолюбивыми видами, заставили бы нас смеяться иным смехом»24.
Замечание Нового поэта, очевидно, уязвило драматурга еще и потому, что он был отчасти с ним согласен. Писемский вспоминал о нем, перечисляя «вздорные» и «желчные» отзывы остальных органов о его пьесе: «Современник» «сказал, что в Комедии <"Ипохондрик">, нет. завязки, из которой бы все вытекало, может быть, это и справедливо.»25.
Стремление реабилитироваться звучит в постскриптуме послания Некрасову с предложением к печати новой драмы (12 августа 1852г.): «В последней моей комедии <"Раздел"> я избежал недостатка 1-й <"Ипохондрика">, т.<о> е.<сть> отсутствия анекдота.»26. Основная работа пришлась, очевидно, на весну-лето
19 Писемский 1936, 26.
20 Писемский 1936, 26.
21 Писемский 1936, 545.
22 Писемский 1853, 3.
23 Панаев 1855, 191.
24 Панаев 1855, 192.
25 Писемский 1936, 545.
26 Писемский 1936, 53.
1852 г. В послании Островскому от 20 марта 1852 г. писатель заявляет: «Задумываю. большую комедию: сюжет, или анекдот готов, а это для меня самое трудное ., в характерах не затруднюсь»27.
«Трудность» выбора «анекдота» состояла, очевидно, в желании представить общественный, социально заостренный сюжет, за отсутствие которого в «Ипохондрике» и критиковал его И. И. Панаев. К 20 июня того же года «анекдот» был найден, и автор сообщил М. П. Погодину: «. Есть в голове моей план комедии под названием "Раздел наследства", где хочется выразить жадность. наследников, прикрытую обычной фразой: "мне ничего не надобно".»28. Позднее, 12 августа, в послании Некрасову Писемский смог уже изложить «подробности содержания»: «Опасаюсь только цензуры.: осмеяна <в пьесе>. мелочная жадность, которая так ярко и. комически высказывается при подобных случаях. После смерти старого холостяка. съезжаются делить имение его родные .»29. Хотя теперь конфликт носит характер коллективного и общественно обусловленного, Писемский не отступил во второй пьесе от законов собственной драматургической поэтики. Писатель вновь ищет ситуацию неизбежного и «яркого» столкновения личных амбиций, при которой проявляются, как сказано в послании М. П. Погодину, вечные «страсти человеческие». Об этом стремлении отыскать универсальную для современного обывателя «лакмусовую бумажку», разоблачающую благопристойных в чужих (и своих) глазах господ, говорит начало эпиграфа журнальной редакции: «Немногое так неприятно видеть в человеке, как мелкую корысть, и нигде она так. не выказывается, как при разделах наследства.»30.
Во второй пьесе конфликт провоцирует не причуда индивидуального характера (Дурнопечин с его мнительностью), а распространенное и законное с точки зрения государства стремление — получить часть имущества умершего родственника. Никто не замечает уродства ситуации, при которой наследники должны радоваться смерти близкого. Уверенность в том, что новая комедия «придется ко двору» в «Современнике», вкупе с преждевременными опасениями о ее цензурной судьбе, могла объясняться еще одним обстоятельством, на которое не обратили внимание исследователи. Хотя тема тяжб, раздела наследства достаточно распространена в русской драматургии ХУШ-Х1Х вв. (вспомним «Бригадира» Д. И. Фонвизина (история Добролюбова), «Ябеду» В. В. Капниста) — наиболее близкой по времени и тематике является одноактная комедия И. С. Тургенева «Завтрак у предводителя» (опубл. 1856 г.). В журнальной редакции 1849 г. она носила название «Завтрак у предводителя, или Полюбовный дележ» (ср.: «Раздел наследства»). Пьеса эта, несмотря на запрет ее печатания в «Современнике», с успехом шла на сценах Петербурга и Москвы в 1849-1850-х гг., и в частности в бенефис знаменитых драматических актеров, гордости московской сцены И. Самарина и В. Живокини зимой 1850г. И в дальнейшем в ней блистали близкие «Москвитянину» актеры Щепкин, Садовский, в Петербурге — Мартынов. Кроме того, как отмечают исследователи, «несмотря на цензурный запрет, "Завтрак у предводи-
27 Писемский 1936, 49.
28 Писемский 1936, 543-544.
29 Писемский 1936, 52.
30 Панаев 1853.
теля", . театральная. редакция. распространялась в нелегальных копиях...»31. Таким образом, Писемский мог увидеть пьесу еще незнакомого ему писателя в один из своих регулярных визитов в Москву из Костромы, где тогда служил, либо получить из литературных и театральных кругов, близких «Москвитянину», ее рукописную копию.
Тургеневская бытоописательная сценка, «характернейшая для мелкопоместной дворянской среды»32 не могла не привлечь Писемского как изображенным в ней обществом, так и конфликтом. В отзывах на «Завтрак.» достоинства пьесы характеризуются определениями, которые кажутся взятыми из статей, посвященных социально-бытовому мастерству Писемского: умение набросать яркую картину быта и уловить распространенные в обществе лица («Все это типы. достойные карандаша Гогарта и кисти Каллота»)33.
В обеих пьесах грязные страсти разгораются при дележе между близкими людьми после смерти бездетной тетушки (у Писемского — дяди). Везде наследники стремятся вовлечь в свои интриги окружающих (у Тургенева — кучера Кау-ровой и «кружевниц» Беспаднина, у Писемского — лакеев и ключницы покойного барина, его воспитанника). В той и другой усилия примирить враждебные интересы оказываются тщетными, и тем мотивируется минорный финал.
Писемский делает ряд существенных переакцентировок. С фактической стороны он увеличивает куш, достающийся небогатым наследникам: «сто тысяч рублей», несколько крупных имений, — что делает их спор объяснимым и мотивированным в своей беспощадности. Он усложняет интригу за счет увеличения числа наследников «мужеска пола» («брат Кирило Прокофьич», «брат Иван Прокофьич», «племянник Сергей Васильич») и дам («сестра Анна Прокофьевна, убеждающая. в своей доброте и родственной любви», «племянница Амалия Петровна . с очень беспокойным характером»)34. Одновременно Писемский исключает побочную интригу: соперничество нынешнего предводителя, Балагала-ева, и старого, Пехтерьева, которое стало одной из причин неудавшегося раздела у Тургенева.
Но главным полемическим мотивом, подвигшим Писемского в пику теперь уже коллеге по журналу создать свою пьесу, мог быть вопрос, вынесенный в название и продублированный в финальной реплике судьи Суслова: «Вот тебе и полюбовный дележ!»35. Это вопрос о пределах и путях обуздания «страстей человеческих».
Наследники, как стая хищных зверей, могут на время примириться, пока вместе «разыскивают пропавшие после покойника деньги, нападают на воспитанника»:
Анна Ефремовна. Это превышает всякое вероятие. Братец Иван Прокофьич, что вы намерены предпринять?
Иван Прокофьич. Отберем-с. показания и, сообразно с ним, будем разыскивать.
31 Тургенев 1979/3, 395.
32 Тургенев 1979/3, 388.
33 Кони 1850, 26-27.
34 Писемский 1936, 52-53.
35 Тургенев 1979/3, 39.
Кирило Семеныч. Непременно надобно этак сделать!
Эмилия Петровна. Если бы я предполагала, что тут так будут воровать .36
Но, когда «приступают к разделу», как отмечает автор в письме-заявке Некрасову, «за каждую. чашку шум, спор»37. Алчность разделяет людей, не отличая пола, возраста, образования. В борьбе за наследство обнажают неприглядное психологическое нутро и Иван Прокофьич, «умный, хитрый, с железным характером», и Кирило Прокофьич, «смирный и глуповатый, но инстинктивно своего не упустит»38 (Курсив мой — О.Т.), и просвещенный «московский хват», и пожилая вдова, и молодая дама. Таким образом, интерес пьесы сосредотачивается на внешних, но оригинальных и многообразных проявлениях одной «страсти».
Напротив, у Тургенева «сумасбродство» наследников, мешающее разделиться, очевидно окружающим. В нем обвиняются оба полуграмотных помещика, брат и сестра («Это у них в роду, Николай Иваныч.»). Но именно претензии «бестолковой» Кауровой, предшественницы «забитых существ» Чехова, делаются причиной очередного неудачного собрания. Ее вина очевидна даже для постороннего свидетеля, Алупкина: «Слушай, баба!... Эй, не дурачься! опомнись!»39.
В веселой тургеневской сценке оказалось достаточно припугнуть глупую вдову, и, не вмешайся хитрый Пехтерьев, раздел состоялся бы: «Каурова (трепетным голосом). Согласна, отцы мои, на все согласна.. Все, что угодно, подпишу.»40. Со своей стороны, у Беспандина в решающий момент просыпаются родственные чувства; он готов поддержать Анну Ильиничну, хоть и оговаривается, что вступается «вовсе не за сестру. а за честь фамилии»41.
Писемский, в согласии с программой журнала, усложняет сюжетную линию «бедных людей», невольных жертв разгоревшейся битвы человеческого эгоизма. Тургенев ограничивается комической сценой допроса госпожой туповатого кучера, который и не понимает, какого доноса на ее «братца» от него требуют. «Раздел» начинается с диалога барыни с ее воспитанницей Катенькой (она же «Катишь»), в которой благодетельница требует от девушки снисходительно принимать ухаживания молодого франта-племянника, который в «стачке» с нею. Эгоизм, подобно прилипчивой болезни, развращает окружающих. Челядь: лакеи, кучера, ключница — принимают деятельное участие в «разделе» на стороне своего претендента в надежде на награду, шпионят, наушничают, посылают доносы. Таким образом, название «Раздел», а не «Раздел наследства, или Дележ» приобретает у Писемского обобщенно-символическое значение, указывая, как в «Ипохондрике», на силу низменных страстей, делающих человека эгоистом.
В дальнейшем это убеждение, отличавшее Писемского от писателей-просветителей, найдет отражение в его программной статье о втором томе «Мертвых душ» (1857): «Если б Недорослей, Бригадиров, Фамусовых. поучить и пооб-разовать, то. авторы и читатели помирились бы с ними». К другому типу писателей он относит Гоголя и себя, говоря о врожденных «болезнях души» своих
36 Писемский 1958, 157.
37 Писемский 1936, 53.
38 Писемский 1936, 52-53
39 Тургенев 1979/3, 319.
40 Тургенев 1979/3, 319.
41 Тургенев 1979/3, 319.
персонажей: «...Ноздрев, Подколесин ... и другие страдают не отсутствием образования, не предрассудочными понятиями, а ... посерьезнее, и для исправления их мало школы и цивилизации»42 (Курсив мой — О. Т.).
Вопрос о путях «исправления» драматург выносит в эпиграф пьесы (в дальнейшем он будет снят): «Но, благодаря Бога, ее <"мелкую корысть">, с одной стороны, ограничивают. законы, с другой — искореняет истинное образование»43. В первых двух своих драмах Писемский сосредотачивается на «законных» путях обуздания себялюбия. В «Ипохондрике» «законы» здравого смысла персонифицированы в образе доброй тетушки, в «Разделе» речь идет о законах государственных. В обеих пьесах влияние «внешних» факторов на человеческую натуру кажется автору слабым и неубедительным. С этим связаны и колебания в разработке финалов. В «Ипохондрике», при всех вариантах действий Соломониды Платонов-ны и ее первоначальном успехе, для зрителя очевидно, что Дурнопечин рано или поздно вернется к своей мании.
Аналогичные варианты, означавшие открытый финал и отсутствие нравственного катарсиса персонажей, Писемский перебирал, завершая «Раздел». В первоначальном замысле, о котором автор сообщал Погодину, «... конец ее <пьесы>... в том, что покойник сам всех разделил и все останутся видимым образом довольны в силу того, что страсти человеческие при необходимости унимаются.. ,»44 (Курсив мой — О.Т.). Так уже при первых набросках обдумывался вопрос, вынесенный впоследствии в эпиграф.
В послании Некрасову конкретизируется первый вариант: «... Неудовольствия <между наследниками> идут crescendo. Вдруг известие, что покойник . оставил им по. равной и небольшой части., лица всех вытягиваются, но делать нечего, — и. все мирятся»45(Курсив мой — О. Т.). В журнальном варианте, возможно под влиянием советов редактора, акцентирован триумф «униженных и оскорбленных»: имение завещано бедному воспитаннику, почти уже обреченному на тюремное заключение за якобы кражу библиотеки (никому из остальных наследников не нужной). Можно догадываться, что Богданов, получив наследство, предложит руку бедной Катеньке и тем спасет еще одну жертву.
Но самого Писемского не удовлетворил и это финал. В 1874 г., готовя к печати новое издание своих сочинений, он снова обращается к произведению двадцатиоднолетней давности. Драматург снимает внешнюю благополучную развязку и рассматривает обратную сторону разворачивающегося конфликта, показывая, к чему приводят «страсти», не стесняемые ни внешней волей, ни внутренней культурой.
Если у Тургенева несогласие наследников разрешается временным изнеможением предводителя (реплика Суслова: «.Вот погоди, он (Балагалаев — О.Т.) оправится, мы засядем в преферанс» 46, — у Писемского столкновение человеческих эгоизмов неизбежно ведет к трагедии. Действие 5 явл. ХУ1 заканчивается, как в античной драме, неизбежной гибелью одного из героев «за сценой»:
42 Писемский 1959, 9, 526.
43 Писемский 1853, 19.
44 Писемский 1936, 543-544.
45 Писемский 1936, 53.
46 Тургенев 1979/3, 390.
Матвеевна (вбегая): Отцы мои, что творится! Сергей Васильич. с кольями и дрекольями пошел на Ивана Прокофьича. Тот на скотном дворе заперся и скотинку начал колоть, а тот с ружьем на него идет.
Раздается ружейный выстрел.
Все женщины и Кирило Семеныч. Ай!..47
Некрасов принял ее благосклонно, как выражение позиции «Современника», но только на фоне слабых творений переживавшего в кризис журнала, о которых «не стоит говорить»48. Сам тон редактора доказывает, что Писемский принципиально не изменил свои драматургические принципы.
В начале 1850-х гг., в «Ипохондрике» и «Разделе», начинает складываться драматургическая система Писемского, которая затем, с подачи П. В. Анненкова, получит тонкое определение «социального памфлета». Современники противопоставляли «Раздел» «Ипохондрику», в котором проявилось, по его собственным словам, «отсутствие анекдота». На самом деле мы имеем дело с единством завязки, заключающейся, как во всех последующих пьесах Писемского, кроме «Ветерана и новобранца» и «Горькой судьбины», в проявлении человеком некоей физической или нравственной слабости. В «Ипохондрике» такой слабостью, завязывающей действие, становится мнительность персонажа, в «Разделе» — смерть. И в том, и в другом случае перед окружающими неожиданно открывается возможность поживиться на чужой счет благами цивилизации, как перед стаей зверей — жирным куском дичины.
В дальнейшем драматург усложнит мотивировки действий толпы, выдвинув в качестве всеобщего искушения — «Ваала, или Поклонение золотому тельцу». Эта всеобщая погоня поколения шестидесятых-семидесятых за мгновенным обогащением, хотя и спровоцированная социальными условиями пореформенного времени: свободой биржевых махинаций и легкостью афер, — затрагивает в душе те же вечные низменные «страсти». Не случайно характеристика, данная П.В.Анненковым поздней драматургии Писемского, вполне распространяется на исследованные нами ранние пьесы: «Цели и приемы литературного памфлета. состоят в том, чтобы довести лицо или событие до высшей степени безобразия <...>. Комедия его "Ваал" рисует оргию современного хищничества почти без литературного прикрытия, с грубостью народного фарса, называющего все предметы по их именам»49.
Можно утверждать, что пьесы Писемского составляют особую линию в развитии русской драматургии середины XIX века, неразрывно связанную с магистральной, но оригинальную.
ЛИТЕРАТУРА
Алмазов Б. Н. 1875: Писемский и его двадцатипятилетняя литературная деятельность // Русский архив. 1, 455-456.
Анненков П. В. 1988: Литературные воспоминания. М.
47 Писемский 1958, 114.
48 Из письма И. С. Тургеневу: «Получил ты 1 № «Современника» и верно им недоволен, а я . очень <...>. Что ты думаешь о комедии Писемского ("Раздел" — О.Т.)? Об остальном не стоит ни спрашивать, ни говорить» // Некрасов 1987, 402.
49 Анненков 1988, 487-488.
Анненский И. 1979: Три социальных драмы. «Горькая судьбина». «Власть тьмы». «На дне» // Анненский И. Книги отражений. М.
Еремин М. П. 1958: Писемский — драматург // Писемский А. Ф. Пьесы. М., 5-35.
Журавлева А. И. 1988: Русская драма и литературный процесс. М.
Кони А. Ф. 1850: Рецензия // Репертуар и пантеон. 1850. 1, 26-27.
Лакшин В. Я. 1959: Спор о Писемском-драматурге // Театр. 4, 94-97.
Манькова Л. В. 1986: А. Ф. Писемский — драматург. М.
Некрасов Н. А. 1987: Переписка: в 2т. М.
Панаев И. 1851: Обозрение русской литературы за 1850 год (Романы, повести, драматические произведения, стихотворения) // Современник. 25, 17-18. Писемский А. Ф. 1959: Собр. соч.: в 9 т. М. Писемский А. Ф. 1936: Письма. М.; Л. Писемский А. Ф. 1958: Пьесы. М. Тургенев И.С. 1978-1983: Собр. соч.: в 12 т. Т. 3. М.
COMEDY "THE DIVIDE" (1853) IN AN EARLY DRAMATIC SYSTEM BY A. F. PISEMSKY AND IN THE CONTEXT OF THE JOURNAL "SOVREMENNIK"
O. V. Timashova
The article contains a holistic internal, comparative and historical and comparative analysis of one of the least studied comedies by A. F. Pisemsky "The Divide" and touches upon the issues of conceptual nature in the sphere of the individual poetics of early work of the playwright and the history of Russian journalism in mid 1850s: laws of imagery, range of problems, the subject to satirical disclosures in early drama works by Pisemsky; and place of the play "The Divide" in the journal "Sovremennik", chronicle and character of cooperation by the author in the magazine, the reasons of ideological and artistic differences between him and the editors.
Key words: A.F.Pisemsky , the play "The Divide" , the genre of comedy, I. S. Turgenev, the play "Breakfast with the leader, or Amicable Agreement", magazine "Sovremennik", N. A. Nekrasov
© 2014
О. В. Ахмадрахимова
РУССКОЯЗЫЧНЫЕ ВАРИАНТЫ БАШКИРСКОГО ЭПОСА «ЗАЯТУЛЯК
И ХЫУХЫЛУ»
В статье рассмотрены варианты эпоса «Заятуляк и Хыухылу», опубликованные в русских изданиях. Автор делает попытку выявить отличия и общие места в текстах. Особое внимание уделяется изображению главных героев и форме повествования. Ключевые слова: башкирский фольклор, эпос, вариант, текст, герой
Ахмадрахимова Олеся Вакильевна — аспирантка Института истории, языка и литературы Уфимского научного центра РАН. Е-шаП: olesyaahmadrahimova@mail.ru
