CC BY
160
УДК 947.085(471.324) ББК 63.3(2)622.78
КОМАНДУЮЩИЙ ВОРОНЕЖСКИМ ФРОНТОМ ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ Н.Ф. ВАТУТИН (ИЮЛЬ-ОКТЯБРЬ 1942 Г.)
Шендриков Евгений Александрович,
кандидат исторических наук, доцент (г. Воронеж)
Аннотация. В статье рассматривается деятельность командующего Воронежским фронтом генерал-лейтенанта Н. Ф. Ватутина в июле-октябре 1942 г. Раскрывается вклад Ватутина в подготовку и проведение наступательных операций войск Воронежского фронта в июле - сентябре 1942 г., в ходе которых были скованы и обескровлены немецко-фашистские войска под Воронежем, что положительно отразилось на ходе Сталинградской битвы.
Ключевые слова: генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин, Воронежский фронт, срыв планов немецкого командования, наступательные операции, боевые действия.
THE COMMANDER OF VORONEZH FRONT LIEUTENANTGENERAL N. F. WATUTIN (JULY - OCTOBER 1942)
Shendrikov E.A., candidate of the history sciences (Voronezh)
Abstract. The article presents the information about the activity of lieutenant-general N.F. Watutin, who was the commander of Voronezh front in July-October, 1942. The article also reveals the contribution made by Watutin to the preparation and realization of Voronezh front army forces offensive operation in July-October, 1942. During this operation German fascist army forces in Voronezh area were paralyzed and destroyed, which in turn had rather positive reflection on the course of Stalingrad battle.
Keywords: lieutenant-general N.F. Watutin, Voronezh front, wrecking of the German command plan, offensive operation, fighting operation.
- 47 -
29 февраля 1944 г. во время поездки из 13-й в 60-ю армию попал в засаду банды бандеровцев и был тяжело ранен генерал армии Н.Ф. Ватутин. 15 апреля 1944 г. Николай Федорович скончался и был похоронен в Киеве [1]. Вот что пишет о Н.Ф. Ватутине исследователь В.О. Дайнес: «Он обладал значительным опытом командной и штабной службы, отличался исключительным трудолюбием и широтой оперативно-стратегического мышления. За плечами Николая Федоровича было участие в Гражданской войне, учеба в Полтавской пехотной школе, Киевской высшей объединенной военной школе, Военной академии им. М.В. Фрунзе и Военной академии Генштаба. Н.Ф. Ватутин командовал взводом, ротой, возглавлял штаб стрелковой дивизии, отдел в штабе Сибирского военного округа, был заместителем начальника и начальником штаба Киевского особого военного округа, начальником Оперативного управления. До назначения на должность начальника штаба фронта Николай Федорович являлся первым заместителем начальника Генерального штаба Красной Армии» [2]. По мнению маршала Г.К. Жукова, хорошо известным стране был генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин, «отличавшийся исключительным трудолюбием и широтой стратегического мышления» [3]. Начальник Оперативного управления Генерального штаба Красной Армии генерал С.М. Штеменко позднее отмечал: «Список лиц, пробывших в должности начальника штаба фронта от шести месяцев до полутора лет, насчитывает почти два десятка фамилий. <...> Из этой плеяды многие были выдвинуты на командные должности. В частности, И.Х. Баграмян, Н.Ф. Ватутин, Г.Ф. Захаров, М.М. Попов стали командующими фронтами... Всех этих людей мы помним и считаем ближайшими своими товарищами. Они разделили с работниками Генштаба многие радости и огорчения, успехи и неудачи» [4]. «Генерал Ватутин, - вспоминал начальник Генерального штаба РККА Маршал Советского Союза А.М. Василевский, - по заслугам снискал себе общее признание и всенародную любовь. Его имя - имя выдающегося мастера вождения войск, пламенного патриота Отечества, коммуниста, любимца солдат, навсегда связано с нашими победами под Сталинградом и Курском, при форсировании Днепра и освобождении Киева, на Правобережной Украине» [5].
С этим нельзя не согласиться. В то же время необходимо отметить, что Н.Ф. Ватутин не только снискал себе славу в Сталинградской и Курской битвах, но он еще сыграл огромную роль в обороне Воронежа в июле - октябре 1942 г. Однако в отечественной историографии этот вопрос, несмотря на наличие большого количества монографий, очерков и статей, посвящен-нык Н.Ф. Ватутину, изучен явно недостаточно. Работы, вышедшие в советский период [6], надо признать, несколько устарели, а исследования последних двух десятилетий рассматривают деятельность Ватутина на посту командующего Воронежским фронтом в июле - октябре 1942 г. вскользь и фрагментарно [7].
Генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин прибыл на Воронежский фронт в тяжелейшее для него время. Обстановку в конце июня - начале июля 1942 г. на южном участке советско-германского фронта хорошо описал в своих мемуарах сменивший на посту командующего Брянским фронтом генерал-лейтенанта Ф.И. Голикова генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский: «Ослабленные в зимних и весенних наступательных действиях, наши войска не смогли задержать врага и вынуждены были отходить под ударами его превосходящих сил. К тому же противник обладал большей подвижностью и господством в воздухе, чего не учитывала Ставка при организации противодействия ему. Повторилась ошибка начального периода войны, когда издавались не соответствующие обстановке директивы, что было только на руку врагу. Поспешно выдвигаемые ему навстречу наши войска, не успев сосредоточиться, с ходу, неорганизованно вступали в бой с противником, обладавшим в этих условиях огромным численным и качественным превосходством. Особенно оно сказывалось в подвижных танковых и моторизованных соединениях и в авиации. Открытая равнинная местность способствовала действиям вражеских войск.
Делалось все не так, как обучали нас военному делу в училищах, академиях, на военных играх и маневрах, вразрез с тем, что было приобретено опытом двух предыдущих войн» [8].
Это подтверждает и командир 141-й стрелковой дивизии (сд) полковник Тетушкин: «Несколько слов о Воронежской операции немцев (выход немецкой армии к р. Дон южнее Воро-
48
нежа), свидетелем которой я был. Сколько возмутительной бестолковщины, неумения предвидеть события. Противник 4 июля переправил через р. Дон у деревни Малышево (10 км. ю.з. Воронежа) взвод пехоты и закрепился в деревне. Ко мне приезжали в эти дни три зам. комвой-сками Брянского фронта, я им сказал: «Я не пророк, но если фронт не примет мер немедленно, чтобы отбросить этот взвод немцев на зап. берег Дона, мы потеряем Воронеж, а, возможно, создадим угрозу и Ростову». Эту фразу я повторил им несколько раз и добавил: «Пусть на этом деле погибнет полк, а выбить нужно, ибо завтра немцы подтянут сюда танки и дивизию пехоты на место этого взвода». Никто, конечно, мер не принял, противник вошел в Воронеж, и вот только 10 июля что-то решили сделать, но уже стало трудно даже одной, двумя дивизиями выбить пр-ка из Воронежа» [9].
Как бы то ни было, но командующий Брянским фронтом генерал-лейтенант Ф.И. Голиков по различным причинам не смог остановить немецкие войска. В итоге правобережная часть Воронежа была захвачена врагом. Положение осложнялось тем, что оборонительные укрепления, построенные к июню 1942 г., достались противнику. Как впоследствии вспоминал начальник штаба Воронежского фронта генерал-майор М.И. Казаков, «нам пришлось наступать на укрепления, построенные нашими же войсками весной 1942 года» [10]. Войска Брянского, а с 7 июля Воронежского фронта только-только сосредотачивались на новых оборонительных рубежах, с которых, не успев закрепиться, переходили в наступление. Надо признать, что войска, обессиленные долгими кровопролитными и жестокими боями, с ходу бросались в бой, не разведав должным образом места предполагаемого прорыва. Все это заранее гарантировало провал наступательной операции и огромные потери.
Разделение Ставкой Верховного Главнокомандования Брянского фронта на два - Брянский и Воронежский, по мнению С.М. Штеменко, «значительно улучшило управление войсками, тем более что командующим Брянским фронтом был назначен генерал К.К. Рокоссовский, а Воронежским генерал Н.Ф. Ватутин - выдающиеся советские полководцы. Они активизировали
действия войск, и положение на этих фронтах стабилизировалось» [11].
Прежде чем перейти к рассмотрению деятельности Ватутина на посту командующего Воронежским фронтом, необходимо дать характеристику советским частям, входившим в данный фронт. Мы высоко оцениваем доблесть и храбрость наших командиров и бойцов, которые неимоверными усилиями, самопожертвованием старались остановить врага, не допустив дальнейшего захвата им территорий. В то же время необходимо признать низкий уровень боевой подготовки наших частей, который сказывался на ведении боевых действий. Хотя советские войска имели общее превосходство, однако 60% пополнения, полученного действующей армией, было не обучено и требовало много времени для подготовки. Соединения и части, посылаемые на фронт, не были в должной мере сколочены, имели значительный некомплект в личном составе и испытывали недостаток в боеприпасах и вооружении [12]. На наш взгляд, на это повлияли 3 причины.
Во-первых, нельзя сбрасывать со счетов политические репрессии в РККА в 1937-1938 гг. По имеющимся официальным документам, из числа высшего, старшего и среднего командно-начальствующего состава Красной Армии (без ВВС) по политическим мотивам было арестовано в 1937 г. 4474, а в 1938 г. - 5032 чел. Кроме того, в ВВС -около 1590 чел. (по расчетным данным). За контрреволюционные преступления в 1937-1938 гг. осуждено 2918 чел. младшего комсостава и 10946 красноармейцев и краснофлотцев. За связь с арестованными и по другим политическим мотивам из РККА (без ВВС) в 1937-1938 гг. уволено 18822 чел. В 1938-1939 гг. в ходе пересмотра дел многих репрессированных ранее лиц из числа арестованных в 1937-1938 гг. по политическим мотивам 1461 чел. освобожден и возвращен в армию, из числа уволенных по этим мотивам 1461 чел. освобожден и возвращен в армию, из числа уволенных по этим мотивам - соответственно 9121 чел. [13].
По мнению исследователя В.В. Фортунатова, в предвоенный период, по различным подсчетам, подверглись разного рода репрессиям от 40 до 50 тыс. офицеров из 250 тыс. К счастью,
не все погибли. С началом войны 25 тысяч кадровых офицеров, сидевших по лагерям, были возвращены в РККА. Их очень не хватало в июне-ноябре 1941 г. [14] Соглашаясь с автором, следует добавить, что этих офицеров не хватало и в 1942 г. Кстати, во второй половине 50-х гг. развернулся процесс пересмотра высшими партийно-государственными органами материалов, связанных с политическими репрессиями в РККА. Главная военная прокуратура сделала вывод, что в 1937-1938 гг. в Красной Армии не существовало военного заговора и многочисленных контрреволюционных организаций, а версии об их наличии сфабрикованы НКВД. Абсолютное большинство жертв политических репрессий реабилитировано [15].
Во-вторых, с июня 1941 по июнь 1942 г. Красная Армия понесла тяжелые потери. В частности, с начала войны и до конца апреля 1942 г. общие потери СССР составили 6839,4 тыс. чел., из них 4090,9 тыс. чел. безвозвратные [16]. Среди погибших было огромное количество талантливых бойцов и командиров, имевших боевой опыт.
В-третьих, многие части, направленные на Брянский, а затем на Воронежский фронт, были незадолго до этого сформированы. В частности, управление 18-го танкового корпуса (тк) сформировано по сокращенному штату за №010/369 на основании директивы народного комиссара Союза ССР за №725850 от 15 июня 1942 г. Московским учебным автобронетанковым центром [17]. 159-я сд (впоследствии 61-я гвардейская сд) была сформирована в период с 23 декабря 1941 г. по 25 апреля 1942 г. в г. Верещагино Мо-лотовской области, однако, участия в боях до 2 июля 1942 г. не принимала, поскольку находилась в составе 3-й резервной армии и т. д. и т. п.
Вот как писал о боевой подготовке в 159-й сд сержант И.И. Щитляк: «На всех курсантов имелось несколько трехлинейных винтовок со штыком четырехгранным образца 1891 г. - и мы учились собирать и разбирать трехлинейку за определенный отрезок времени. А артиллерийскому делу мы обучались на макетах деревянных, изготовленных курсантами. К сожалению, никто из офицеров полковой школы ни разу не обмолвился, как надо врываться в землю на фронте, чтобы сохранить людей, пушку, снаряды и
личное оружие. Все офицеры школы, имевшие за плечами всего-навсего по 18-19 лет, только что окончили Мелекесское артиллерийское военное училище по ускоренной программе за 6 месяцев и потому не имели соответствующей подготовки. А занятия носили по этой причине формальный характер: ориентир - такой-то, прицел - такой-то, буссоль - такая-то, правее -00-5, бронебойным - Огонь! Учиться воевать с врагом пришлось непосредственно на фронте под жалобный свист пуль и осколков, под оглушительные разрывы бомб, снарядов и мин» [18].
Кстати, об этом следует помнить некоторым авторам, которые ссылаются на слабость войск противника, противостоявших частям Брянского и Воронежского фронтов. По этому вопросу в свое время писали командующий Западным фронтом генерал И.С. Конев и немецкий фельдмаршал Э. Манштейн. В частности, Манштейн отмечал, что «обеспечение же глубокого северного фланга этой группы (6-й немецкой полевой и 4-й немецкой танковой армий. - Е.А.Ш.) в районе реки Дон было поручено 3-й румынской, одной итальянской и одной венгерской армиям, а также в районе Воронежа - слабой 2-й немецкой армии» [19]. Почти то же самое писал и И.С. Конев: «Надо отдать должное Воронежскому фронту, он действовал в это время действительно весьма удачно, но справедливости ради следует отметить, что против войск этого фронта стояли в тот период не немецкие части, а войска немецких союзников, по целому комплексу причин в тот период куда менее боеспособные, чем немецкие части» [20]. В целом, соглашаясь с данными высказываниями, все же необходимо отметить, что И.С. Конев допустил неточность, поскольку не упомянул о 2-й немецкой армии, которая непосредственно вела боевые действия в Воронеже.
A.M. Василевский, вспоминая назначение Н.Ф. Ватутина на должность командующего Воронежским фронтом, писал: «Вопрос о назначении командующих был предрешен на совещании в Ставке. Я и Н.Ф. Ватутин называли возможных кандидатов, а И.В. Сталин комментировал. На должность командующего Брянским фронтом подобрали быстро: К.К. Рокоссовский был достойным кандидатом, он хорошо зарекомендовал
50
себя как командующий армиями. Сложнее оказалось с кандидатурой на командующего Воронежским фронтом. Назвали несколько военачальников, но Сталин отводил их. Вдруг встает Николай Федорович и говорит:
- Товарищ Сталин! Назначьте меня командующим Воронежским фронтом.
- Вас? - И Сталин удивленно поднял брови.
Я поддержал Ватутина, хотя было очень
жаль отпускать его из Генерального штаба.
И.В. Сталин немного помолчал, посмотрел на меня и ответил:
- Ладно. Если товарищ Василевский согласен с вами, я не возражаю» [21].
По мнению исследователя Ю.В. Рубцова, Василевский лучше других понимал, насколько важна роль его первого заместителя. Учитывая, что он сам много времени проводил в войсках, Ватутину приходилось тащить огромный воз работы за двоих, и найти ему достойную замену было нелегко. Но и отказать военачальнику, получившему редкий шанс проявить себя в должности командующего фронтом, Александр Михайлович не мог. Поэтому он поддержал просьбу подчиненного. Однако назначение Ватутина комфронтом имело и отрицательные последствия - с его отъездом Генеральный штаб лишился постоянного компетентного руководства, поскольку его начальник Василевский часто бывал в разъездах. Исполнявший же в отсутствие последнего его обязанности комиссар Генштаба Ф.Е. Боков «ни в какой степени не соответствовал возложенной на него миссии» [22].
Как предполагает исследователь В.А. Кадыров, Ватутин прибыл на Воронежский фронт 12 июля, поскольку «зная о начавшейся первой наступательной (операции. - Е.Ш.) Воронежского фронта, только что официально назначенный Ставкой командующим Н.Ф. Ватутин вряд ли усидел в Москве до 14 июля, «обладая кипучей энергией» [23].
Ватутин, прибыв на Воронежский фронт, сразу включился в работу. Как отмечал в воспоминаниях М.И. Казаков, «молодому командующему фронтом не сиделось в обороне. Человек энергичный, настойчивый, он не терпел пассивности. И Воронежский фронт с первых дней своего существования стал активным фронтом»
[24]. Действительно, ожидать, когда немцы еще сильнее укрепят свою оборону, Ватутин явно не собирался. Кроме того, не стоит забывать, что новый командующий фронтом с мая по начало июля 1942 г. был заместителем начальника Генерального штаба [25], а потому часто выступал с докладом перед И.В. Сталиным и прекрасно знал мнение Верховного главнокомандующего по поводу боев за Воронеж. А, судя по приказам Ставки, И.В. Сталин требовал решительного наступления. В частности, еще до вступления Ватутина в должность командующего Воронежским фронтом, 9 июля Ставка Верховного Главнокомандования приказала Воронежскому фронту «не позднее утра 11 июля нанести решительный удар между р. Дон и р. Воронеж из района Севрюковка - Рамонь на юг в направлении на Подгорное, Малышево, с задачей в течение 11 и 12 июля совершенно очистить восточный берег р. Дон в районе Подклетное - Семилуки - Ма-лышево - Воронеж и все пространство между р. Дон и р. Воронеж от противника и прочно закрепиться на р. Дон, обеспечив за собой переправы через него» [26]. Нельзя также сбрасывать со счетов и патриотические чувства Николая Федоровича. Как вспоминал тот же М.И. Казаков, «Ватутин не мог смириться с тем, что почти весь город, размещенный на правом берегу реки Воронеж, находился в руках врага» [27].
Сослуживец Н.Ф. Ватутина, начальник штаба Юго-Западного фронта генерал армии С.П. Иванов в мемуарах привел интересный разговор, который раскрыл переживания Николая Федоровича по поводу его назначения командующим Воронежским фронтом: «Гораздо позднее, когда мы довольно близко сошлись с командующим, он рассказал мне, какой внутренней борьбы стоил ему тот шаг.
- Штабную работу я люблю и очень высоко ценю, - говорил Николай Федорович, - но давно уже испытывал непреодолимое стремление испробовать себя на командном посту. Находясь длительное время на должности начальника штаба Северо-Западного фронта, я не раз чувствовал, что, будь у меня возможность самому реализовать разработанные штабом под моим руководством планы той или иной операции, я смог бы это сделать не хуже, чем мои тогдашние
51
командующие. Утвердило меня в принятии этого решения то обстоятельство, что, по моему тогдашнему убеждению, положение под Воронежем могло стать столь же критическим, как весной под Харьковом, и там нужен был командующий, способный смело взять на себя ответственность при резком изменении обстановки. Сталина, как мне представлялось, вынуждала отвергать предлагаемые кандидатуры именно излишняя осторожность этих генералов.
- Знаешь, Семен Павлович, - Ватутин вдруг перешел на «ты», что было ему совершенно не свойственно, - этот мой поступок, наверное, напоминает решение сержанта принять командование ротой, когда он видит, что вокруг в данную минуту нет никого более подходящего, и отваживается мгновенно, хотя в мыслях успело пронестись столько противоречивых чувств.
- И тем не менее,- отозвался я,- все это решалось, очевидно, не с ходу? Ведь перед этим вы побывали на еще не разделенном Брянском фронте и досконально изучили там обстановку.
- Да хотя и не досконально, но, думаю, основательно ознакомился с ней. Однако переоценил значение Воронежа. Подумал, что главные летние баталии разыграются там, а оказалось -под Сталинградом» [28].
Немного дополняют этот разговор воспоминания командующего 2-й воздушной армией генерала С.А. Красовского: «У нас (с Н.Ф. Ватутиным. - Е.А.Ш.) состоялась не очень дружелюбная беседа.
- Плохо работает авиация! - заявил Ватутин.
- Воевать без войск не умею.
- А вот другие умеют! - Ватутин повернулся к окну и стал смотреть на тянувшиеся по дорогам толпы жителей. Помолчав немного, он тяжело вздохнул и негромко добавил: - До глубинки России допустили немца, до исконно русских городов - Орла, Курска, Воронежа... Нет, так воевать дальше нельзя» [29].
Как отмечают многие исследователи, Н.Ф. Ватутин, прибыв на Воронежский фронт, сразу отправился с аэродрома в войска (об этом, в частности, пишут биографы Ватутина М. Брагин и С.П. Куличкин [30]). 13 июля он встретился с командиром 18-го тк генерал-майором И.Д. Черняховским, впоследствии командующим 60-й армией.
Узнав о том, что Ватутин стал командующим фронтом, гитлеровцы стали разбрасывать листовки: «Этому штабному генералу под Воронежем успеха не иметь» [31]. Однако они явно недооценили способности молодого генерала. Войска под его командованием не только остановили вражеское продвижение, но и, стабилизировав фронт, стали перемалывать живую силу и технику противника.
Исследователи И.Ф. Бирюлин и Л.И. Суслов писали о деятельности Ватутина следующее: «Оценив эту исключительно сложную обстановку и изучив положение дел на месте, генерал Ватутин провел перегруппировку войск, сосредоточил крупные силы пехоты, артиллерии и танков на угрожаемых направлениях. В результате принятых мер продвижение противника было остановлено в районе Воронежа, он понес большие потери. Мощные контрудары советских войск заставили гитлеровское командование перейти к длительной обороне по правому берегу Дона» [32].
Действительно, оценив обстановку и понимая, что главные силы противника перенацелены на Сталинград (а потому Воронежский фронт приобретает вспомогательное значение и должен переходить к стабильной обороне), Ватутин все же решил наносить по воронежской группировке противника удары, отвлекая резервы от Сталинградского направления. Сил для этого, как считал Николай Федорович, было достаточно. Некоторые исследователи видят в этих ударах бессмысленность, не замечая того, что Ватутин мыслил стратегическими категориями. Это хорошо раскрыл в своей статье исследователь В.А. Кадыров. «Когда стало известно, что главные силы немецко-фашистских войск перенацелены на Сталинград и Воронежский фронт приобретал вспомогательное значение, он не перешел к стабильной обороне. Рассматривая действия фронта в интересах общей стратегии, он непрерывными атаками беспокоил противника, сковывая его силы. Ставка это оценила по достоинству» [33].
Что касается первой наступательной операции войск Воронежского фронта, то она полностью была разработана предшественником Н.Ф. Ватутина генерал-лейтенантом Ф.И. Голиковым. Поэтому у Ватутина был выбор либо отменить ее
полностью и вернуть войска на исходные позиции, либо, ничего не меняя, продолжить ее осуществление. Николай Федорович выбрал последнее.
Не меняя замысел операции, Ватутин попытался укрепить моральный дух наступающих частей. С этой целью 18 июля 1942 г. он издал приказ войскам Воронежского фронта №0027, в котором указывал, что «враг напрягает бешеные усилия прорваться через Дон в глубь нашей страны. Борьба за Дон стала на данном этапе важнейшим узлом войны. Преградить путь врагу через Дон - такова теперь главная наша задача. <.. .> У его берегов мы должны сломать врагу становой хребет его армии, заставить врага изойти кровью» [34]. Поэтому он приказал: «1. Провести широкую политическую разъяснительную работу о значении рубежа Дона для наших жизненных центров страны. 2. Довести до сознания каждого бойца, командира и политработника, что общими фразами, заклинаниями выполнить задачу разгрома врага нельзя. Победу нужно организовать напряжением всех сил, энергии и умения. По-настоящему закопаться в землю, создать недоступную для врага оборону... Мобилизовать все противотанковые средства для уничтожения танков противника. Упорной обороной, смелыми контратаками, беспощадным уничтожением живой силы и техники изматывать врага, не давать ему покоя ни днем, ни ночью. Уничтожать нашим огнем все попытки врага построить переправы и наоборот. Смело захватывать переправы противника и обеспечивать себе плацдармы на западном берегу р. Дон. 3. Покончить с имеющими место беспечностью, доверчивостью. Не поддаваться провокационным слухам. Всех провокаторов и сеющих панику беспощадно уничтожать. 4. Командному и политическому составу ни при каких обстоятельствах не допускать отхода с занимаемых рубежей. Любой ценой отстаивать их. Стоять насмерть до полного уничтожения врага. 5. Военным советам армий, командирам, комиссарам и политработникам потребовать от личного состава, чтобы восточный берег р. Дон был удержан и полностью очищен от врага во что бы то ни стало» [35].
После 20 суток напряженных уличных боев войска 40-й армии вышли на юго-западную окраину Воронежа, добившись незначительных
результатов. Наступление 60-й армии, начавшееся 12 июля, привело к очищению от противника только небольшого района в северной части Воронежа. Не добились успеха и войска Брянского фронта, перешедшие в наступление 8 июля с целью разгромить противника, прорвавшегося на восточный берег реки Олым, а затем продвигаться на Волово [36].
Прежде чем перейти к проведению следующих частных наступательных операций, Ватутин попытался устранить причины неудачных боевых действий армий Воронежского фронта в период с 8 по 24 июля 1942 г. Командующий Воронежским фронтом генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин указывал, «что одной из главных причин медленных темпов наступления и зачастую топтания на месте является неудовлетворительное управление своими частями и подразделениями со стороны командиров дивизий, полков и батальонов. 1. Штабы и командиры дивизий, как правило, отрываются от своих частей и, оставаясь глубоко в тылу, теряют с частями связь, не имеют собственного наблюдения за полем боя, а потому не знают обстановку и не могут вовремя реагировать на изменения обстановки массированными ударами огня всех видов, вводом в бой второго и последующих эшелонов, или же изменением направления удара. Нередко также отрываются от своих подразделений командиры полков и батальонов, что еще более пагубно отражается на ходе боя. 2. Многие командиры дивизий, полков и батальонов вместо того, чтобы стремительно наступать за танками и в тесном взаимодействии с ними, отрываются от танков со своими подразделениями. . В результате такие командиры вместо наступления переходят по существу к обороне, а в оправдание этого они начинают выдвигать целую уйму причин, ссылаясь на отставание соседей, на фланкирование их огнем противника. Они проявляют самолетобоязнь, ссылаются на обстрел их минометным и артиллерийским огнем, как будто бы на войне всего этого не должно быть. Проявляя пассивность, такие командиры не умеют использовать свои огневые средства и технику для подавления огня противника и уничтожения живой силы. Они не используют благоприятных моментов боя для броска вперед» [37].
53
Кроме того, в период наступления: вопросы взаимодействия между танковыми, пехотными и артиллерийскими начальниками отрабатывались недостаточно, особенно в звене батальон, дивизион, рота и батарея; слабо проводилась разведка противника, не были выявлены его слабые места; наступление велось лобовое без обходов и обхвата противника; атака переднего края танками производилась на низких скоростях, а стрельба с длинных остановок, что давало противнику возможность расстреливать танки [38].
Нельзя сбрасывать со счетов и просчеты самого штаба фронта, который к началу операции не до конца сформировался. «Формирование управления Воронежского фронта, - вспоминал позднее начальник штаба Воронежского фронта М.И. Казаков, - протекало не один день и оказалось, вообще говоря, делом довольно сложным.
На укомплектование вакантных должностей прибыла значительная группа офицеров ускоренного (трех-, четырехмесячного) курса обучения в Военной академии имени Фрунзе. В общем, это были хорошие, молодые офицеры. Многие из них уже участвовали в боях летом и осенью 1941 года. Все с исключительной добросовестностью брались за выполнение любых заданий. Но далеко не все имели опыт практической работы в крупных штабах. И продолжительное время мы, «старые штабники», не столько получали от них помощи, сколько дополнительных хлопот. Фактически все и оформление решений командующего фронтом, и отработку боевых распоряжений, и составление всякого рода сводок, донесений - выполняло несколько человек, назначенных к нам из управления Брянского фронта и Генерального штаба.
Очень много приходилось заниматься технической работой самому начальнику штаба и даже Командующему фронтом. Ночью, когда несколько затихали телефоны, Николай Федорович нередко брался за карандаш и лично писал донесение в Ставку или набрасывал текст распоряжения войскам. Иногда, пожалуй, это даже доставляло ему удовольствие: кто не любит «тряхнуть стариной»!» [3 9].
Отрицательную роль сыграло и отсутствие слаженной работы в штабах некоторых армий. В частности, штаб 60-й армии не являлся «дос-
таточно сколоченным, а его работа никак не являлась «четкой и образцовой», а оставалась «неудовлетворительной, не отвечающей требованиям выполняемых задач» [40]. Так, Начальник Оперативного Отдела подполковник Лащенко П.Н. «в своем докладе оперативной обстановки на фронте армии не мог точно указать место нахождения полков и дивизий, о некоторых частях имел неточные сведения, а о части, выполняющей исключительно важную боевую задачу /Учбат 161-й сд, удерживающий переправу у железнодорожного моста - Семилуки/ имел смутные и неясные сведения». Кроме того, он «не знал боевой численности частей и соединений армии, не смог даже по карте уточнить места огневых позиций артиллерии и других средств усиления соединений» [41]. Также не на высоте оказался и начальник штаба 60-й армии генерал-майор С.П. Крылов, который имел «смутные, неточные и неясные представления о своих частях» [42]. Поэтому Ватутин приказал «в кратчайший срок устранить отмеченные недостатки, организовать работу штаба армии всех управлений и отделов, добиваясь плановости, системы в работе, четкости и точности» [43]. Кроме того, командующий Воронежским фронтом добился от Ставки ВГК смены командующего 60-й армии. Вместо генерал-лейтенанта М.А. Антонюка командующим армией был назначен генерал-майор И.Д. Черняховский.
На первых порах Ватутин приглядывался к боевой деятельности нового командующего 60-й армией. Он дважды побывал у Черняховского, утвердил ряд мероприятий по усилению обороны армии. В то же время обратил внимание командарма на неудовлетворительную работу штаба 195-й стрелковой дивизии, посоветовал, что нужно сделать для устранения недостатков [44]. В целом, выбор Ватутина оказался удачным, и Черняховский впоследствии стал генералом армии, дважды Героем Советского Союза, командующим 3-м Белорусским фронтом.
Воронежский фронт в августе 1942 г. стал приобретать вспомогательное значение и, казалось, что его войска получают все возможности и основания перейти к обороне. 17 июля 1942 г. началась Сталинградская битва, которая до 18 ноября 1942 г. носила оборонительный харак-
тер. Под Сталинградом решалась судьба войны, поэтому все внимание Ставки было обращено туда. Действия всех остальных фронтов, в том числе и Воронежского, имели вспомогательный характер. Как отмечает исследователь В.А. Кадыров, «совершенно очевидно, что для успешных наступательных операций в июле - сентябре 1942 г. Воронежский фронт не имел сил. Рассчитывать на помощь Ставки не приходилось» [45]. Однако, Ватутин, рассчитывая только на свои силы, думал иначе. По мнению М. Брагина, генерал Ватутин всегда рассматривал действия своего фронта в интересах общей стратегии. И теперь он всеми силами стремился выполнить требования этой стратегии: непрерывными контратаками сковать силы противника [46]. Активные боевые действия Воронежского фронта, хотя и носили частный характер, сковывали часть немецко-фашистских войск, не давая противнику возможности перебрасывать их под Сталинград.
Член Военного совета 40-й армии генерал К.В. Крайнюков позднее вспоминал: «В минувшей войне участвовали многотысячные армии, огромные массы боевой техники. Планирование операций в подобных условиях представляло собой невероятно сложный и трудоемкий процесс. И тем не менее в любой сложной обстановке генерал армии Н.Ф. Ватутин быстро находил правильные решения. Он мог это делать быстро и успешно потому, что текущим оперативным решениям предшествовала большая предварительная подготовка, непрестанная работа мысли, кропотливый повседневный труд. <.. .> Ватутин был человек ищущий и дерзающий, умеющий направить и воодушевить подчиненных на большие дела. План операции он стремился раскрыть в динамике, в развитии, стараясь предугадать, как на практике может обернуться дело, прикидывал и оценивал многие варианты» [47].
В конце июля - начале августа штабом Воронежского фронта была разработана новая наступательная операция. По плану операции, войска Воронежского фронта силами 60-й и 40-й армий наступательными действиями должны были окружить и уничтожить противника в районе Воронежа и к 15 августа 1942 г. выйти к реке Дон и захватить переправы. Дальнейшая задача к 20 августа выйти на фронт Студеное, ст.
Латная, Богдановка, Ивановка, р. Девица. 6-я армия Воронежского фронта должна была захватить плацдарм в районе Сторожевое-1-е, в дальнейшем также выйти на р. Девица и частью сил наступать в северном направлении для уничтожения фашистов совместно с 40-й армией [48]. 38-я армия Брянского фронта, которая на время операции была переподчинена Воронежскому фронту, левофланговыми соединениями должна была наступать в южном направлении вдоль правого берега р. Дон на Нижнюю Верейку, Ольховатку, содействуя основным силам Воронежского фронта [49] в окружении и уничтожении Землянской группировки врага [50].
Войска Воронежского фронта с 1 по 4 августа, занимая прежние позиции, укрепляли их и на отдельных участках, отражали атаки противника, производили частичную перегруппировку сил и вели боевую разведку [51]. На это обратил внимание начальник генерального штаба сухопутных войск гитлеровской Германии генерал-полковник Ф. Гальдер, отметив 2 августа, что «на участках у Воронежа и Землянска наблюдаются передвижения противника и занятие его войсками исходных позиций» [52]. Поэтому начавшееся наступление для противника не было неожиданностью, что в какой-то мере повлияло на успех операции.
После тщательной подготовки 12 августа началась новая частная наступательная операция. В этот день перешли в наступление основные силы 40, 60-й армий Воронежского фронта и 38-я армия Брянского фронта при поддержке 2-й и 15-й Воздушных армий. Однако, как и прежде, операция осталась незавершенной. Как отмечает исследователь С.В. Маркова, «в лучшем случае были выполнены задачи первого дня наступления. Части 60-й армии не смогли окружить и уничтожить противника на Воронежском плацдарме, оставаясь на прежних местах обороны. 40-я армия с большими потерями закрепилась на Чижовском плацдарме - окраине городского правобережья. 206-я стрелковая дивизия закрепилась на правобережье р. Воронеж у Юневки [53]. 15 августа 1942 г. Ставка Верховного Главнокомандования приказала командующему Брянским фронтом К.К. Рокоссовскому: «1. Ввиду явного неуспеха наступательной опе-
55
рации 38-й армии и нецелесообразности ее дальнейшего продолжения... наступление прекратить и ее войскам с 15 августа перейти к глубокой и прочной обороне, выделив сильные резервы» [54]. 38-я армия понесла наибольшие потери в живой силе и технике. С 8 по 18 августа противник вывел из строя 287 наших танков. К числу участвовавших в операции 428 танков, потери составили 67%. Убито и умерло при эвакуации 3 748 чел., а число общих потерь составило 15 567 чел. [55]. По мнению исследователя В.А. Кадырова, одной из причин неудачного наступления 38-й армии стала деятельность ее командующего генерал-лейтенанта Н.Е. Чибисо-ва, который, «по сути дела, устранился от командования армией, переложив это на командиров танковых корпусов. Дело в том, что после выхода из окружения части ее войск в июле 1942 г., 38-я армия была почти заново сформирована. Прежнее ее управление, штаб армии, отбыл под Сталинград в полном составе вместе с командующим генерал-майором К.С. Москаленко, где он возглавил 1-ю танковую армию. В боях на Воронежском направлении она только начинала приобретать опыт, что, безусловно, отразилось на ходе ее наступления» [56].
«Дело осложнилось в данном случае тем, -подвел итоги августовской операции М.И. Казаков, - что нам пришлось наступать на укрепления, построенные нашими же войсками весной 1942 года. Атаке предшествовала так называемая «ускоренная артподготовка» при незначительной плотности артиллерии, а перед атакующими подразделениями оказалась прочная позиционная оборона с развитой системой траншей. Дивизии понесли потери, а цели опять не достигли» [57].
При этом надо учитывать и то обстоятельство, что полководческие способности Ватутина только начинали складываться. Молодой командующий фронтом часто учился на своих ошибках, а также прислушивался к мнению Ставки. «Но случалось и так, - отмечал К.В. Крайнюков, - что Ставка отклоняла его предложения, хотя и очень редко, указывала на отдельные промахи. Генерал Н.Ф. Ватутин обладал хорошим качеством самокритично оценивать свою деятельность, извлекать полезные уроки на будущее» [58].
Насколько больше в то время было оперативное мышление командующего Брянским фронтом К.К. Рокоссовского, видно из его воспоминаний: «Во второй половине августа меня внезапно вызвали в Ставку. У Сталина я застал и нашего левого соседа Н.Ф. Ватутина. Рассматривался вопрос об освобождении Воронежа. Ватутин предлагал наступать всеми силами Воронежского фронта непосредственно на город. Мы должны были помочь ему, сковывая противника на западном берегу Дона активными действиями левофланговой 38-й армии. Я знал, что Ватутин уже не раз пытался взять Воронеж лобовой атакой. Но ничего не получилось. Противник прочно укрепился, а нашим войскам, наступавшим с востока, прежде чем штурмовать город, надо было форсировать реки Дон и Воронеж.
Я предложил иной вариант решения задачи: основной удар нанести не с восточного, а с западного берега Дона, используя удачное положение 38-й армии, которая нависает над противником севернее Воронежа.
Для этого надо только перегруппировать сюда побольше сил, причем, по возможности, скрытно. При таком варианте удар по воронежской группировке наносился во фланг и выводил наши войска в тыл противнику, занимающего город. Кроме того, этот удар неизбежно вынудил бы противника ослабить свои силы, наступавшие против Юго-Западного фронта. В той обстановке такой вариант, по моему глубокому убеждению, был наиболее правильным.
Но Ватутин упорно отстаивал свой план, а мои доводы, по-видимому, оказались недостаточно убедительными. Не подействовало и обещание, что, если будет принят мой вариант, Брянский фронт выделит в распоряжение соседа все войска, которые сможем собрать без ущерба для своей обороны. Сталин утвердил предложение Ватутина, обещав при этом усилить Воронежский фронт дополнительными соединениями из резерва Ставки, а также гвардейскими минометными полками, вооруженными реактивными установками М-31.
На этом визит у Сталина закончился. Выйдя в соседнюю комнату, мы с Ватутиным оговорили все вопросы, связанные с действиями 38-й армии, которая на время операции пере-
подчинялась Воронежскому фронту, и разъехались каждый к себе» [59].
Как видно из вышеприведенного текста, К.К. Рокоссовский под «лобовой атакой» понимал наступление с востока, т. е. со стороны Воронежского фронта, а не буквально в «лоб». Сам же предлагал наступление 38-й армии с западного берега р. Дон. Но все дело в том, что, как отмечалось выше, в августе 1942 г. 3 8-я армия уже наступала с этого направления и успеха не имела.
Теперь становится понятно, почему Н.Ф. Ватутин так упорно отстаивал свой план предстоящего наступления в сентябре 1942 г, ведь только что наступление 3 8-й армии закончилось неудачей. Вот почему Сталин утвердил его план и не согласился с К.К. Рокоссовским. И все-таки, по мнению исследователя В.А. Кадырова, К.К. Рокоссовский оказался прав, неудача наступления 38-й армии в августе 1942 г. лежит на командовании армии, а не в неудачном выборе направления наступления. Оперативное мышление К.К. Рокоссовского оказалось глубже, что и показал ход наступления Воронежского фронта в сентябре 1942 г. [60]. То, что это наступление было не просто «лобовой атакой», отмечал в воспоминаниях начальник штаба Воронежского фронта М.И. Казаков: «Подготовка к этой операции отличалась тщательностью. С планом ее генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин вызывался в Ставку. Вернулся он оттуда 30 августа. План наш был утвержден и обеспечивался материально. Для усиления Воронежского фронта из резервов Ставки выделялись четыре стрелковые дивизии. Дополнительно целевым назначением отпускались боеприпасы (по полтора боекомплекта для артиллерии средних калибров и по два для тяжелых)» [61]. Исследователь В.А. Кадыров в комментариях к этим воспоминаниям подчеркивал, что «полтора боекомплекта - это по 180 снарядов на орудие, а два боекомплекта -240. Для успеха наступления нужна артподготовка, а для нее необходимы снаряды. И все это в разгар Сталинградской битвы! Убежден, что просто лобовую атаку на Воронеж Ставка бы не утвердила, да и особой тщательности при ее подготовке не требуется» [62].
О тщательности подготовки говорит и следующий факт. 13 сентября 1942 г. командующий
фронта сделал замечания командарму 40-й армии генерал-лейтенанту М.М. Попову по разработке плана наступления. Ватутин «приказал обратить внимание штаба армии на крайне небрежное оформление столь важного документа, основным недостатком которого является отсутствие всех необходимых приложений /план арт. наступления, инженерного обеспечения, связи, материального обеспечения и другие/» [63].
Кроме того, Ватутин акцентировал внимание на боевых действиях на Чижовском плацдарме. Поскольку Николай Федорович вплотную занимался вопросами авиации, то прекрасно знал, что 2-я воздушная армия генерала С.А. Красовского не располагала достаточным количеством самолетов. Рассчитывать на сильную поддержку авиации поэтому не приходилось. Боевые действия за расширение Чижовского плацдарма, с одной стороны, заставляли противника держать в напряжении, а, с другой стороны, извилистая местность не позволяла авиации противника успешно бомбить наши боевые порядки, не задевая при этом позиции немцев.
Таким образом, Ставка соглашалась с планом наступления Воронежского фронта, который предложил Н.Ф. Ватутин, и утвердила его в конце августа 1942 г. В то время он отвечал главной стратегической задаче войны - помогал выстоять Сталинграду, а значит, совпадал с мнением Ставки.
7 сентября в самый разгар подготовки к наступлению пришло неожиданное распоряжение Ставки: «1) Операцию Воронежского фронта временно отложить. 2) 260-ю, 233-ю, 258-ю, 273-ю стрелковые дивизии подготовить к погрузке» и в тот же день «отправить к месту назначения на станцию Лог» [64]. Выполнив указание об отправке дивизий в район Сталинграда, Ватутин убедил И.В. Сталина в возможности проведения операции имевшимися силами [65].
15 сентября 1942 г. войска ударных группировок перешли в наступление. Главную роль и основную задачу плана выполняла 40-я армия под командованием генерала М.М. Попова. Армия наносила удар из Монастырщинки и Чижовки навстречу 60-й армии под командованием генерала И.Д. Черняховского. Утром 15 сентября после 55-минутного артиллерийского на-
57
лета и массированного удара авиации армия начала продвигаться вперед [66]. Ошеломленный противник в первые часы атаки нашей пехоты не оказывал упорного сопротивления. По его признанию, от стрельбы советских многоствольных минометов «некоторые солдаты сходят с ума от страха. Офицеры и те теряют головы» [67]. 6-я, 100-я стрелковые дивизии сразу же вклинились в глубину обороны в направлении на центр города. 25-й тк генерала П.П. Павлова в течение дня переправлялся на западный берег р. Воронеж под непрерывными ударами вражеской авиации [68].
Однако, ввод в сражение танкового корпуса не сломил сопротивление противника. Наступавшие в боевых порядках пехоты танки находились в невыгодном положении. Как вспоминал начальник штаба Воронежского фронта генерал М.И. Казаков, танки «наступали снизу вверх по открытому пространству. Противник же в полной мере использовал свое господствующее положение на местности и прочные каменные постройки. Прицельным кинжальным огнем он наносил атакующим большой урон» [69]. В результате первого дня боя корпус, а также части 100-й и 159-й стрелковых дивизий расширили плацдарм на реке Воронеж до 7 км по фронту и до 3 км в глубину [70].
Враг оказывал упорное сопротивление боевым действиям наших войск. Частям 40-й армии удалось расширить Чижовский плацдарм, но уже с 17 сентября пришлось отбивать мощные контратаки фашистов. 19 сентября 25-й тк вынужден был зарыть танки в землю и использовать их как огневые точки [71]. Бои в пригороде и на южной окраине Воронежа потребовали иной тактики, чем в открытом поле. Эту тактику боя в городе успешно осваивали танкисты. Это признавал и начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Ф. Гальдер, отмечая, что «оборона противника на участке вклинения под Воронежем усилилась, потому что в непосредственной близости за передним краем противник использует многочисленные танки в качестве артиллерии прямой наводки, располагая их на местности, изобилующей оврагами, рвами и развалинами домов. Подавлять эти большей частью закопанные в землю танки,
наши самоходки, танки и противотанковые орудия могут только с открытых и, стало быть, невыгодных позиций на гребне холмов» [72].
В эти дни Николай Федорович писал жене Татьяне Романовне и дочери Леночке: «Целую Вас крепко и шлю сердечный горячий привет с самыми наилучшими пожеланиями. О себе скажу очень кратко. Дела на фронте идут неплохо. Беспощадно истребляем немцев под Воронежем. Здесь перебито их уже очень много, но предстоит еще большая и трудная задача. Мы ее выполним во что бы то ни стало. Над этим я и работаю. Очень беспокоюсь о Вас» [73].
Действительно, за 25 дней ожесточенных боев за Чижовку наши войска уничтожили около 10 тысяч солдат и офицеров, 68 танков, 38 орудий, 61 миномет, 130 пулеметов и много другой боевой техники [74].
«Брянский фронт под командованием генерал-лейтенанта К.К. Рокоссовского, - подчеркивал В.А. Кадыров, - в наступательных действиях под Воронежем участвовал только с 38-й армией генерала Н.Е. Чибисова. Участие командующего Брянским фронтом К.К. Рокоссовского было, скорее всего, номинальным. В сентябрьском наступлении 1942 г. 38-я армия была переподчинена Воронежскому фронту. Так что вся ответственность за неудачи наступательных действий Воронежского фронта ложится на его командующего Н.Ф. Ватутина. Налицо и допущенный оперативный просчет при подготовке операции в сентябре 1942 г.» [75].
Таким образом, сентябрьское наступление Воронежского фронта не увенчалось успехом. Недостаток сил в войсках фронта, слабая обеспеченность их материальными средствами, упорное сопротивление 2-й немецкой армии, опиравшейся на хорошо подготовленные оборонительные позиции, а также слабая поддержка советских войск авиацией, - все это явилось причиной того, что советские войска не смогли достичь оперативного успеха, за исключением лишь частного успеха по расширению Чижовского плацдарма.
28 сентября Ставка предложила командующему Воронежским фронтом «в ближайшее время ни на севере, ни на юге фронта никаких наступательных операций не проводить, войскам предоставить возможность отдыха и принять
58
все меры к прочному закреплению занимаемых рубежей» и подтвердила «необходимым срочный вывод в резерв Ставки Верховного Главнокомандования четырех стрелковых дивизий и двух танковых корпусов (17 и 24 тк)» [76]. Кроме того, как отмечал М.И. Казаков, «одновременно с этим расширялась полоса фронта в южном направлении по реке Дон от Бабки до Верхнего Мамона. На этом 100-километровом пространстве оборонялась всего лишь одна 127-я стрелковая дивизия, и мы сразу же встали перед необходимостью изыскивать войска для уплотнения здесь боевых порядков» [77].
Директива Ставки была вызвана не только неудачным развитием хода наступления Воронежского фронта в сентябре 1942 г. В это время изменилась оперативная обстановка под Сталинградом. В связи с этим изменился взгляд Ставки на готовящуюся Воронежским фронтом наступательную операцию. Необходимость в проведении Воронежским фронтом операции в сентябре отпадала именно потому, что она выходила за рамки частной. Ставка на этот счет имела уже другое мнение, она готовила разгром немецко-фашистских войск под Сталинградом, и крупная наступательная операция на Воронежском фронте не вписывалась в ее планы, а планы свои Ставка всегда держала в секрете. Как пишет A.M. Василевский: «Эта работа была завершена в конце сентября. Тогда же, в сентябре, основные положения плана наступательной операции, получившей наименование «Уран», были одобрены Ставкой Верховного Главнокомандования и ГКО.
Выполнение плана было решено возложить на войска вновь создаваемого Юго-Западного фронта (командующий Н.Ф. Ватутин, член военного совета А.С. Желтов и начальник штаба Г.Д. Стельмах - впоследствии С.П. Иванов), Донского фронта, бывшего Сталинградского (командующий К.К. Рокоссовский, член военного совета К.Ф. Телегин, начальник штаба М.С. Ма-линин), и Сталинградского фронта, бывшего Юго-Восточного (командующий А.И. Еременко, член военного совета Н.С. Хрущев, начальник штаба И.С. Варенников).
Фронты непосредственно подчинялись Ставке. В целях сохранения тайны официальное
оформление решения о создании Юго-Западного фронта было отнесено на конец октября» [78].
«Продолжение в сентябре 1942 г. наступательной операции Воронежского фронта, - отмечает В.А. Кадыров, - не вписывалось в стратегический замысел Ставки, поэтому своей директивой она ее и остановила. Ставка отводила Н.Ф. Ватутину совсем другую роль, но уже под Сталинградом. Сам он об этом пока не догадывался. Как ни парадоксально звучит, но в неудачном наступлении Воронежского фронта в сентябре 1942 г. виновных нет. Ватутин не сумел добиться успеха, потому что Ставка не поддержала его резервами, а Ставка в то время готовила операцию «Уран» и не видела необходимости в продолжении наступления под Воронежем, которое выходило за рамки частной фронтовой операции. Ставка не ставила перед Воронежским фронтом задачу освободить Воронеж, это была инициатива Н.Ф. Ватутина, поэтому неудача в этой операции ему в вину не ставилась. Стратегического значения в это время Воронеж не имел. Не стоит преувеличивать его роль, это все-таки был не Сталинград.
Ставка поставила Воронежскому фронту задачу помочь выстоять Сталинграду, и войска под командованием Н.Ф. Ватутина ее успешно выполнили» [79].
Необходимо отметить, что действия войск Ватутина не приводили к внешне эффектным успехам, даже в войсках фронта тогда не все понимали, почему он с такой настойчивостью организует атаки безыменных высот, безвестных деревень. Но в Ставке Верховного Главнокомандования высоко оценили действия Ватутина. Непрерывными контратаками он не только не допустил переброску гитлеровских войск с Воронежского фронта к Сталинграду, но и притянул на себя части противника, направлявшиеся мимо Воронежского фронта к Волге.
Активной борьбой, частыми контратаками и контрударами Ватутин не только не ослаблял, как могло показаться, свои войска, но готовил их к общему контрнаступлению, не давал им «застаиваться» в обороне и терять свою способность к активным, решительным боям. Ватутин пользовался каждым случаем, чтобы развить частный успех. Так, однажды, когда батальон, которому
59
была поставлена задача наступать на плацдарме за р. Дон с ограниченной целью, выполнил эту задачу и продолжал наступление, Ватутин немедленно развил местный успех батальона, двинув в этом же направлении целую дивизию [80].
Командующий 2-й воздушной армии С.А. Красовский писал о Н.Ф. Ватутине в воспоминаниях следующее: «Когда наступление вражеских войск приостановилось и немцы вынуждены были перейти к обороне, командующий фронтом Н.Ф. Ватутин организовал несколько мощных контрударов. Именно поэтому фашистское командование не решалось снимать из-под Воронежа части и соединения для использования их на других направлениях. Многие наши генералы и офицеры стали называть Ватутина «генералом от наступления». Он заставлял командиров всех степеней напряженно думать, искать уязвимые места в обороне противника и наносить контрудары» [81].
Командующий 40-й армии генерал К.С. Москаленко в своих воспоминаниях отмечал: «В течение июля, августа и сентября 1942 г. в районе Воронежа советские войска вели напряженные бои. Это были небольшие по масштабам частные наступательные операции. Успех они имели незначительный. Однако общий оперативный результат оказался весьма положительным: противник был вынужден полностью сохранять свою группировку в районе Воронежа и к северо-западу от него, лишился возможности перебрасывать войска отсюда под Сталинград и на Кавказ» [82]. Того же мнения был и начальник штаба Воронежского фронта генерал-майор М.И. Казаков, который позднее вспоминал: «Даже не всегда удачные, но активные действия войск Воронежского фронта в течение лета 1942 года серьезно обеспокоили вражеское командование. Мы «висели» над флангом группы армий «Б», и противника нервировало любое, самое незначительное наше продвижение к югу или юго-западу. Он беспокоился за свои весьма растянутые коммуникации в направлении Сталинграда» [83].
Как отмечал ведущий научный сотрудник Института военной истории Министерства обороны РФ генерал-полковник Г.А. Бурутин, «при ведении боев наши войска, упорно удерживая
оборонительные рубежи, непрерывными контрударами и контратаками наносили противнику ощутимый урон, что вынудило его отказаться от наступательных действий, но постоянно держать на Верхнем Дону значительные силы (до 28 дивизий, в том числе 15 немецких) и не снимать их с этого участка фронта для переброски в район Сталинграда и Кавказа» [84].
«Считать ли наступательные действия Воронежского фронта в июле - сентябре 1942 г. ошибочными или напрасными? - задавался вопросом В.А. Кадыров. - Безусловно, нет, они, по выражению К.К. Рокоссовского, были, скорее, «бесперспективными», а отсюда - и неудачными.
Однако в ходе их проведения войска фронта приобрели бесценный опыт наступательных операций, оттачивалось взаимодействие подразделений и боевое мастерство на всех уровнях. Приобрел боевой опыт проведения наступательных операций командующий Ватутин, который чуть более трех месяцев возглавлял фронт, с 12 июля по 22 октября 1942 г. Убывая, по приказу Ставки, командующим вновь создаваемого Юго-Западного фронта под Сталинград, он оставил своему преемнику генерал-лейтенанту Ф.И. Голикову хорошо сколоченное, имеющее боевой опыт фронтовое управление, войска, имеющие опыт наступательных операций. Именно эти солдаты, офицеры и генералы вскоре успешно проведут Острогожско-Россошанс-кую и Воронежско-Касторненскую наступательные операции, в ходе которых освободят и Воронеж от немецко-фашистских захватчиков» [85].
В начале октября 1942 г. Ватутин, еще не догадываясь о планах Ставки, приступил к подготовке новой наступательной операции. Но, как и прежде, он вначале занялся устранением допущенных ошибок. С этой целью в начале октября 1942 г. командующий Воронежским фронтом издал директиву командующим армий Воронежского фронта №110/К, где отмечались следующие недостатки: «КП дивизий и бригад, а также полков у Вас, как правило, размещаются в населенных пунктах в районе размещения штабов и даже в домах, где размещаются штабы и отдельные ответственные командиры, зачастую, вопреки Ставки, проживают с местными жителями, которые слушают как телефонный, так и обычный
60
разговор. Создаются благоприятные условия для шпионской работы врага. Кроме того, КП в большинстве случаев слишком удален от войск и переднего края фронта. Многие штабы и дивизии находятся в 8 километрах, а штабы полков в 6 километрах от переднего края. Штабы армий также излишне далеко размещены от войск. Командиры штабов соединений зачастую проявляют мало инициативы в работе. В работе штаба имеет место пассивность и оторванность от войск, так, например: в некоторых штабах дивизий направленцы сутками не связываются с полками, командиры дивизий звонят в штабы полков и не выявляют обстановки» [86].
В связи с этим командующий приказал «отмеченные недостатки в управлении войсками и работе штабов устранить в кратчайший срок. Приблизить штабы и КП к войскам. Как правило, КП размещать вне населенных пунктов, в благоустроенных землянках и места расположения штаба и КП изолировать от местных жителей» [87].
Не была оставлена без внимания и огневая пассивность некоторых частей 40-й армии. Так, в октябрьской директиве Н.Ф. Ватутина №1793 требовалось «в первую очередь активизировать огонь пехоты из всех видов оружия, для чего: а) всех офицеров поголовно использовать в течение светлого времени для уничтожения врага, не отвлекая их для другой работы и предоставляя им отдых в течение ночи. С каждым днем увеличивать количество снайперов не только из винтовок, но и из других видов оружия; б) шире использовать 50-мм минометы, и там, где нельзя подтянуть их на близкое расстояние для ведения наиболее эффективного огня, то в течение дня тщательно выискивать цели, скопление противника, с наступлением темноты подтягивать минометы поближе и сосредоточенным огнем уничтожать противника; в) практиковать залповый огонь из винтовок по выгодным целям» [88].
С целью уменьшения потерь личного состава в армиях Воронежского фронта Ватутин приказал: «2. В ходе боевой подготовки особое внимание обратить на быстрейшее выполнение планов инженерного оборудования обороны, создание укрытий от осколков, а затем и от мин, снарядов и авиабомб. Улучшить маскировку. 3. Навести строгий порядок на поле боя. Запре-
тить открытые передвижения подразделений и отдельных бойцов и командиров в зоне огня противника. Виновных в нарушении этого строго наказывать. Повысить требовательность начсостава и дисциплину. 4. Повседневно по плану проводить занятия и повышать боевую выучку войск. Улучшить организацию всех боевых действий. 5. Принять меры к недопущению простудных заболеваний войск. С этой целью во всех боевых порядках построить отопление блиндажей для обогрева и отдыха личного состава. Из поступавшего теплого обмундирования в первую очередь обеспечивать боевые части войск» [89].
Не оставил без внимания Ватутин и вопросы взаимодействия сухопутных войск с авиацией. Он приказал: «1. Армиям и корпусам строго руководствоваться высланными опознавательными сигналами «Мы свои войска», «Я свой самолет». 2. Тренировать войска и авиацию повседневно и в период боевого затишья в опознавании себя днем и ночью, для чего использовать боевые или специальные вылеты самолетов. 3. Научить войска выкладывать полотнища опознавания днем или ночью, подавать установленные сигналы действий своих войск своим самолетом по их требованию. При подаче сигнала руководствоваться наставлением по службе авиасигнальных постов Красной Армии. 4. Проверить во всех частях и соединениях наличие сиг-нало-опознавательных полотнищ «напхем» (неразборчиво. - Е.Ш.), фонарей, полностью обеспечить ими и практически научить пользоваться в любых условиях суток. 5. Начальнику управления связи Воронежского фронта генерал-майору тов. Дудакову обеспечить армии и корпуса сигнально-опознавательными средствами» [90].
По поводу обучения резервов и подготовки к предстоящему наступлению хорошо написал М.И. Казаков: «Мы продолжали совершенствовать оборону и пополнять боевые части за счет прибывающих маршевых рот. Из госпиталей возвращались в строй бойцы, получившие ранения в летних боях. Постепенно в полосах 40-й и 6-й армий нам удалось создать кое-какие резервы. Командующие родами войск и другие руководящие работники фронтового управления побывали в каждой дивизии. На особо ответственных
61
участках состояние обороны лично проверяли командующий фронтом и его первый заместитель генерал-лейтенант Р.Я. Малиновский» [91].
По приказу Н.Ф. Ватутина в штабах армий фронта были разработаны планы проведения частных наступательных операций. В частности, командующим 40-й армии генерал-лейтенантом М.М. Поповым, которого 18 октября 1942 г. на этом посту сменил генерал-майор К.С. Москаленко, был представлен план проведения частных наступательных операций в октябре. Ватутин план в целом утвердил, внеся лишь следующие дополнения и изменения: «1. Разработать дополнительно план артиллерийского обеспечения частных операций и план действия гвардейских минометных частей. 2. Более конкретно разработать задачи соединениям по каждой частной операции. 3. Разработать детальный план закрепления результатов каждой частной операции и, в частности, план по инженерному закреплению занимаемых рубежей. 4. Разработать детальный план обеспечения ПВО боевых порядков пехоты и средств усиления по каждой операции в отдельности. 5. При проведении каждой частной операции - на остальном фронте армии проводить боевые действия с ограниченной целью сковывать противника. 6. Наряду с проведением частных операций проводить решительные меры к прочному удержанию и закреплению ныне занимаемого положения войск. 7. На период проведения частных операций с Вашими войсками будет взаимодействовать 2-я ВА, по особому плану Командарма. 8. В Ваше подчинение (с 22.9.42) переходит фронтовая артиллерийская группа в составе: 1108-го, 1109-го пушечно-артиллерийского полка и 522-го гаубично-артиллерийского полка РГК.
9. Во всех частных операциях главные удары наносить более сильными ударными группами.
10. Для проведения частных операций привлечь химические части и подразделения (роты ФОГ, ампуламетные подразделения и подразделения ранцевых огнеметов)» [92].
Однако, в октябре 1942 г. частные наступательные операции не были проведены, поскольку были отложены по приказу Ставки ВГК в связи с подготовкой контрнаступления советских войск под Сталинградом.
«Во второй половине октября 1942 г., как отмечал Кадыров, Ватутина вызвали в Москву, где в Генеральном штабе ознакомили с планом по разгрому группировки противника в районе Сталинграда и сообщили, что на должность вновь создаваемого Юго-Западного фронта предложена его кандидатура. За три недели ему предстояло создать гибкий и оперативный механизм управления фронтом, подтянуть и подготовить к наступлению прибывающие части и соединения, произвести перегруппировку войск, накопить необходимое количество снаряжения, боеприпасов. И все это предстояло сделать скрытно, в условиях строжайшей секретности.
Закончить подготовку к операции Ставка приказала не позднее 15 ноября 1942 г. Н.Ф. Ватутин за этот немыслимо короткий срок сумел создать боеспособный Юго-Западный фронт. Уже одно это говорит о его незаурядных способностях, безусловно, тут помог и опыт, приобретенный на Воронежском фронте» [93].
Вот почему Ватутина перевели на Юго-Западный фронт! Поэтому с утверждением, что промахи Н.Ф. Ватутина под Воронежем стали причиной его перевода на Юго-Западный фронт, также нельзя согласиться. Ведь Ватутин, убывая к месту нового назначения, оставил Ф.И. Голикову вполне боеспособные соединения, которые блестяще провели Острогожско-Россо-шанскую и Воронежско-Касторненскую наступательные операции. Впоследствии Ватутина вернули обратно на Воронежский фронт, который приобретал важное значение в предстоящей Курской битве. Об этом же писал в воспоминаниях Н.С. Хрущев: «Сталин опять взглянул на меня: «А помните, что вы говорили мне о Голикове?» (Н.С. Хрущев, оценивая военную деятельность Ф.И. Голикова, дал ему отрицательную характеристику. - Е.Ш.) - «Да, помню». -«Как же вы говорили?» - «Но тогда для чего Вы меня посылаете членом Военного совета к Голикову?» - «Мы в скором времени примем новое решение и переставим его». Не знаю, почему он мне это сказал. В терзаниях, что ли, находился? «Мы думаем назначить туда Ватутина командующим войсками фронта. Вы знаете генерала Ватутина?» - «Я генерала Ватутина знаю, и даже очень хорошо знаю. Я высокого о нем
мнения» [94]. Действительно, в скором времени Ф.И. Голиков был назначен заместителем наркома обороны по кадрам [95].
Подводя итог, следует отметить, что каковы бы ни были те или иные неудачи, общий результат неоспорим: враг не прошел и был вынужден держать в районе Воронежа дивизии, столь необходимые ему в районе Сталинграда, и в этом немалая заслуга Н.Ф. Ватутина. Боевые действия в районе Воронежа в июле - сентябре 1942 г. показали, насколько более зрелым, отточенным стал его полководческий талант. Здесь Николай Федорович получил опыт вождения крупными массами войск и здесь же начали формироваться его лучшие качества - способность предвидеть развитие событий, творческий подход к решению боевых задач, стремление глубоко и всесторонне готовить каждую операцию, умение решительно сосредоточивать силы и средства на главном направлении. Как отмечал ведущий научный сотрудник Института военной истории Министерства обороны РФ генерал-полковник Г. А. Бурутин, «в боях под Воронежем проявились полководческое мастерство и военный талант таких в будущем прославленных советских военачальников - полководцев Победы, как генералы армии Н.Ф. Ватутин, И.Д. Черняховский, А.И. Антонов; Маршалы Советского Союза A.M. Василевский, К.К. Рокоссовский, К.С. Москаленко; главные маршалы и маршалы бронетанковых войск М.Е. Катуков, П.А. Ротмистров, Я.Н. Федоренко, ПС. Рыбалко, П.П. Полу-бояров; главный маршал артиллерии Н.Н. Воронов, маршал авиации А.С. Красовский» [96].
Воронежцы по достоинству оценили вклад
H.Ф. Ватутина в защиту воронежских рубежей, назвав одну из улиц Воронежа его именем.
Примечания:
I. Сталинградская битва. Хроника, факты, люди.: В 2 кн. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. - Кн. Г - С.47; Василевский, A.M. Дело всей жизни / А.М. Василевский. - М.: О.ЛМА-ПРЕСС Звездный мир, 2002. - С. 349, 350, 359.
2. Дайнес, В.О. Генерал Черняховский. Гений обороны и наступления / В.О. Дайнес. - М.: Яуза, Эк-смо, 2007. - С. 196-197.
3. Жуков, Г.К. Воспоминания и размышления / Г.К. Жуков. - М.: Изд-во агентства печати новости, 1970. - С. 218.
4. Штеменко, С.М. Генеральный штаб в годы войны. Кн. 1 / С.М. Штеменко. - М.: Воениздат, 1981. -С.204-205.
5. Василевский, A.M. Дело всей жизни / А.М. Василевский. - М.: ОЛМА-ПРЕСС Звездный мир, 2002. - С. 359.
6. Брагин, М. Н.Ф. Ватутин (Путь генерала). М.: Мол. гвардия, 1954; Воинов, А. Рассказы о генерале Ватутине. - М.: Детгиз, 1950; переиздание книги Воинов, А. Рассказы о генерале Ватутине. Белгород, 1959; Генерал армии Н.Ф. Ватутин. - М.: Воениздат, 1956; Захаров, Ю.Д. Генерал армии Н.Ф. Ватутин. - М., 1985; Полководцы и военачальники Великой Отечественной войны. - М.: Мол. гвардия, 1970; Ватутин Н.Ф. // Большая Советская Энциклопедия. - М., 1971. -Т. 4. - С. 336; Ватутин Николай Федорович // Под красным знаменем. - Белгород, 1974. - С. 2127; Гончаренко, Ю. Танк имени генерала Ватутина // Подвиг. - Воронеж, 1975. - С. 138-141; Иванов, С.П. О работе штаба Воронежского фронта в период битвы под Курском // Битва на Курской дуге. - М.: Наука, 1975. - С. 58-64; Се-мичев, Д. Талантливый полководец // Незабываемые имена. - Белгород, 1961. - С. 75-99; Талантливый полководец // Красная звезда. - 1981. -18 дек.; Богданов, И. К Ватутину // Белгор. правда. - 1983. - 4 авг.; Н.Ф. Ватутин // Воен. знания. - 1984. - № 4. - С. 9; Кириндясов, Г. Воспоминания о генерале Ватутине // Звезда. - 1989. -1 дек.; Логвинов, А. Был - штаб, стал - музей // Курская правда. - 1990. - 3 окт.; Шатский, П. Память о брате-Герое обязывает // Звезда. -1991. - 14 дек.; Журбенко, И. Полководец, солдат, патриот // Путь октября. - 1991. - 19 дек. и др.
7. Ларкович, Г. Подвиг на все времена // Зори. -1993. - 10 авг.; Шляев, И. О славном земляке: К 50-летию Победы // Победа. - 1994. - 27 апр.; Войцеховская, М. Полководец // Звезда. - 1995. -17 янв.; Фролов, Н. Жизнь полководца // Красное знамя. - 1995. - 12 апр.; Песня о генерале Ватутине / Сл. Н. Антоненко, муз. Л. Лозового / / Красное знамя. - 1995. - 12 апр.; Смоленский, В. Баллада о генерале // Звезда. - 1996. - 17 дек.; Каверина, А. Земли Валуйской даты, вехи... // Звезда. - 1996. - 28 дек.; Карагодин, М. Н.Ф. Ватутин глазами одноклассников и сослуживцев // Валуйская звезда. - 1999. - 15 дек.; Анкуди-нова, Г. «На костылях, а доберусь до фронта... » // Белгор. известия. - 2000. - 15 апр.; Украли память // Наша звезда. - 2000. - 29 сент.; Говоров, А.
63
Критиковать легко. А кто будет делать? // Валуй-ская звезда. - 2000. - 3 окт.; Зеленский, С. Генерал Ватутин // Валуйская звезда. - 2000. - 16 дек.; Данилов, А. Назначьте меня командующим фронтом. // Ветеран. - 2001. - № 47 (664). - декабрь; Кочуков, А. Командующий 1-м Украинским. // Красная звезда. - 2001. - 15 декабря; Борзунов, С. Полководец, не знавший поражений. // Коммуна. - 2001. - 18 декабря; Сталинградская битва. Хроника, факты, люди.: В 2 кн. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. - Кн.1. - С. 47; Бенедиктов H.A., Бенедиктова, Н.Е., Базурина, E.H. Энциклопедия русской истории. - М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002. - С. 93; Кадыров, В. Воронежский фронт под командованием Н.Ф. Ватутина // Воронежский курьер, 2003, 14 июня. -С. 4-5; Рубцов, Ю.В. С Украиной породненный армейской судьбой. Генерал армии Н.Ф. Ватутин (1901 - 1944) // Новая и новейшая история. -2005. - № 2. - С. 20-40; Новейшая военная энциклопедия. Сила и гордость новой России / ред-кол.: А.П. Горкин [и др.]. - М.: РИПОЛ классик, 2007. - С. 251.; Куличкин, С.П. Генерал Ватутин. «Ни шагу назад!». - М.: Яуза, Эксмо, 2007; Дайнес, В.О. Генерал Черняховский. Гений обороны и наступления. - М., 2007. - С. 196-197.; Смыслов, О.С. Окопная правда войны. -М.: Вече, 2008. и др.
8. Рокоссовский, К.К. Солдатский долг / К.К. Рокоссовский. - М.: Воениздат, 1988. - С. 233-234.
9. Смыслов, О.С. Окопная правда войны / О.С. Смыслов. - М.: Вече, 2008. - С. 311.
10. Казаков, М.Н. Над картой былых сражений / М.И. Казаков. - М.: Воениздат, 1971. - С. 122.
11. Штеменко, С.М. Генеральный штаб в годы войны. Кн. 1 / С.М. Штеменко. - М.: Воениздат, 1981. -С. 77-78.
12. Великая Отечественная война 1941-1945. Военно-исторические очерки. Книга первая. Суровые испытания. - М.: Наука, 1998. - С. 325-326.
13. Новейшая военная энциклопедия. Сила и гордость новой России / редкол.: А.П. Горкин [и др.]. - М.: РИПОЛ классик, 2007. - С. 1312.
14. Фортунатов, В.В. Российская история в лицах / В.В. Фортунатов. - СПб.: Питер, 2009. - С. 427.
15. Новейшая военная энциклопедия. Сила и гордость новой России... - С. 1312.
16. Гриф секретности снят: Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах: Статистическое исследование. / В.М. Андроников, П.Д. Буринов, В.В. Гуркин и др.: Под общей ред. Г.Ф. Кривошеева. - М.: Воениздат, 1993. - С. 186.
17. ЦАМО РФ. Ф.18 ТК. Оп.1. Д.22. Л.1.
18. Щитляк, Н.Н. Воспоминания о войне. Рукопись. Личный архив Щитляка И.И. / И.И. Щитляк. -С. 4-5.
19. Манштейн, Э. Утерянные победы / Сост.: С. Переслегин, Р. Исмаилов. - М.: ООО «Издательство АСТ»; СПБ.: Terre Fantastica, 2003. -С.353.
20. Конев, Н.С. Записки командующим фронтом / И.С. Конев. - М.: Голос, 2000. - С. 93.
21. Василевский, A.M. Указ. соч. - С. 202.
22. Рубцов, Ю.В. С Украиной породненный армейской судьбой: генерал армии Н.Ф. Ватутин (1901 -1944). / Ю.В. Рубцов // Новая и новейшая история, 2005. - №2. - С. 27.
23. Кадыров, В.А. Воронежский фронт под командованием Н.Ф. Ватутина. / В.А. Кадыров //Воронежский курьер, 2003, 14 июня. - С. 4.
24. Казаков, М.Н. Указ. соч. - С. 120.
25. Новейшая военная энциклопедия. Сила и гордость новой России... - С. 251.
26. Сталинградская битва. Хроника, факты, люди.: В 2 кн. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. - Кн.1. -С.169.
27. Казаков, М.Н. Указ. соч. - С. 120.
28. Нванов, С.П. Штаб армейский, штаб фронтовой / С.П. Иванов. - М.: Воениздат, 1990. - С. 427.
29. Красовский С.А. Жизнь в авиации / С.А. Кра-совский. - М.: Воениздат, 1968. - С. 150.
30. Брагин, М. Ватутин (путь генерала). - М.: Молодая гвардия, 1954. - С. 129.; Куличкин, С.П. Генерал Ватутин. «Ни шагу назад!». - М.: Яуза, Эксмо, 2007. - С. 265.
31. Их имена на карте Родины. - Воронеж, Центр.-Чернозем. кн. изд-во, 1971. - С. 43.
32. Бирюлин, Н.Ф., Суслов, Л.Н. Воронежские рубежи / И.Ф. Бирюлин, Л.И. Суслов. - Воронеж: Центр.-Черноз. кн. изд.. 1972. - С. 12.
33. Кадыров, В.А. Указ. соч. - С. 5.
34. ЦАМО. Ф.203. Оп.2843. Д.13. Л.8.
35. Там же. Л.9.
36. Дайнес, В.О. Указ. соч. - С. 235.
37. ЦАМО РФ. Ф.203. Оп.2843. Д.13. ЛЛ.11-12.
38. ЦАМО РФ. Ф.18 ТК. Оп.1. Д.17. Л.61.
39. Казаков, М.Н. Указ. соч. - С. 121.
40. ЦАМО. Ф.203. Оп.2843. Д. 13. Л.26.
41. Там же. Л.26-27.
42. Там же. Л.27.
43. Там же. Л.29.
44. Кузнецов, П.Г. Генерал Черняховский / П.Г. Кузнецов. - М.: Военное издательство, 1969. - С. 74.
45. Кадыров, В.А. Указ. соч. - С. 4.
46. Брагин, М. Указ. соч. - С. 131.
47. Крайнюков, К. Генерал армии Николай Ватутин. / Полководцы и военачальники Великой Отечественной. Сборник / К. Крайнюков. - М.: Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», 1970. -С.48-49.
48. Маркова C.B. Бои в районе Воронежа летом 1942 года / Россия и Германия в XX веке. Межвузовский сборник научных трудов. - Воронеж: ВГАУ, 1999. - С. 136.
49. История второй мировой войны 1939 - 1945. В двенадцати томах. / Гл. ред. комис. А.А. Гречко. - Т. 5. - Провал агрессивных планов фашистского блока. - М., Воениздат, 1975. - С. 250.
50. Маркова C.B. Указ. соч. - С. 136.
51. Сталинградская битва... - С. 276, 281, 288, 295.
52. Галъдер, Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника генерального штаба сухопутных войск. / Ф. Гальдер // Пер. с нем. - Смоленск: Русич, 2004. - С. 351.
53. Маркова C.B. Указ. соч. - С. 139.
54. Там же.
55. Там же.
56. Кадыров, B.A. Указ. соч. - С. 4.
57. Казаков, М.И. Указ. соч. - С. 30.
58. Крайнюков, К. Указ. соч. - С. 49.
59. Рокоссовский, К.К. Солдатский долг / К.К. Ро-косовский. - М.: Голос, 2000. - С. 177-178.
60. Кадыров, B.A. Указ. соч. - С. 4.
61. Казаков, М.И. Указ. соч. - С.122.
62. Кадыров, B.A. Указ. соч. - С. 4.
63. ЦАМО РФ. Ф.101. Оп.9136. Д.44. Л.231.
64. Сталинградская битва... - С. 507.
65. История второй мировой войны 1939 - 1945. В двенадцати томах. - С. 251.
66. Акименко, А.К. Освобождение Чижовки / Верхний и Средний Дон в Великой Отечественной войне: Материалы международной научной конференции / Под ред. Филоненко С.И. - Воронеж: ФГОУ ВПО ВГАУ, 2006. - С. 140.
67. Цит. по: Гринъко, А.И. В боях за Воронеж. Хроника героической обороны города Воронежа. -Воронеж: Центр.-Чернозем. кн. изд, 1979. -С. 170.
68. Маркова, C.B., Филоненко, С.И. История боевых действий Воронежского фронта осенью 1942 года / С.В. Маркова, С.И. Филоненко // Центральное Черноземье России в годы Великой Отечественной войны: Межвузовский сборник научных трудов. - Воронеж: ВГАУ, 2000. - С. 90.
69. Казаков, М.И. Указ. соч. - С. 34.
70. Демин, В.А., Португальский P.M. Танки входят в прорыв: Боевой путь 25-го танкового корпуса / В.А. Демин, P.M. Португальский. - М.: Воениздат, 1988. - С. 26.
71. Акименко, А.К. Указ. соч. - С. 143.
72. Гальдер, Ф. Указ. соч. - С. 391.
73. Цит. по: Рубцов, Ю.В. С Украиной породненный армейской судьбой: генерал армии Н.Ф. Ватутин (1901 - 1944) // Новая и новейшая история, 2005. -№ 2. - С. 27.
74. Могиланский, Н. Фронтовая хроника города-солдата / Н. Могиланский // Воронеж в годы грозовые. Воспоминания. Очерки. Статьи. - Воронеж: Центр.-Чернозем, кн. изд-во. 1998. - С. 49.
75. Кадыров, В.А. Указ. соч. - С. 4.
76. Сталинградская битва. - С. 634.
77. Казаков, М.И. Указ. соч. - С. 34.
78. Василевский, А.М. Дело всей жизни / А.М. Василевский. - М.: Политиздат, 1978. - С. 224.
79. Кадыров, В.А. Указ. соч. - С. 5.
80. Брагин, М. Указ. соч. - С. 131.
81. Красовский, С.А. Жизнь в авиации. - М.: Воениздат, 1968. - С. 151.
82. Москаленко, К.С. На юго-западном направлении. 1941 - 1943 гг. Воспоминания командарма. Кн.1. - изд. 2-е. исправл. и дополненное. - М.: Наука, 1973. - С. 349.
83. Казаков, М.И. Указ. соч. - С. 127.
84. Бурутин, Г.А. Роль и значение боевых действий на Верхнем и Среднем Дону. / Верхний и Средний Дон в Великой Отечественной войне: Материалы международной научной конференции / Под ред. Филоненко С.И. - Воронеж: ФГОУ ВПО ВГАУ, 2006. - С. 26.
85. Кадыров, В.А. Указ. соч. - С. 5.
86. Центральный Архив Министерства Обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ). Ф.101. Оп.9136. Д.44. Л.262.
87. Там же.
88. Там же. Л.269.
89. Там же. ЛЛ.12-12 об.
90. Там же. ЛЛ.23-24.
91. Казаков, М.И. Указ. соч. - С. 127.
92. ЦАМО РФ. Ф. 101. Оп.9136. Д.44. Л.249.
93. Кадыров, В.А. Указ. соч. - С. 5.
94. Хрущёв, Н.С. Время. Люди. Власть. (Воспоминания). Книга I. - М.: ИИК «Московские Новости», 1999.- С. 470.
95. Новейшая военная энциклопедия. Сила и гордость новой России... - С. 439.
96. Бурутин, Г.А. Указ. соч. - С. 35.
