Научная статья на тему 'Коллекция резного дерева Русского музея основные этапы формирования'

Коллекция резного дерева Русского музея основные этапы формирования Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

CC BY
896
192
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ДЕРЕВО / РЕЗЬБА / РУССКИЙ МУЗЕЙ / КОЛЛЕКЦИЯ / WOOD / CARVING / RUSSIAN MUSEUM / COLLECTION

Аннотация научной статьи по искусствоведению, автор научной работы — Пивоварова Надежда Валерьевна

В статье изложены результаты работы по изучению истории формирования коллекции резного дерева, хранящейся в Русском музее. Хронологические рамки исследования: середина XIX в. — 1910-е годы. Анализ документов позволил определить происхождение и время поступления памятников. Рассматривается история государственных и частных собраний произведений древнерусской резьбы по дереву, в том числе — Музея древнерусского искусства Академии художеств (1856–1897), Общества поощрения художеств, музея В. А. Прохорова и т. д. Исследование выполнено на основе материалов архивов. Бóльшая часть материалов выявлена и систематизирована впервые.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The collection of the carved wood monuments in the Russian museum. The stages of its forming

The article presents the results of a study on the history of the forming of the carved wood collection stored in the Russian museum. Chronological framework of the research is from the middle of 19th century to 1910s. The analysis of the documents made it possible to find out and specify the provenance of the monuments and times of their appearance. The history of the state and private collections of art products of Old Russian woodcarving is investigated, including those belonging to the Museum of Old Russian Art of Academy of Arts (1856–1897), the Museum of assistance of the painters, V. A. Prokhorov’s etc. The research is executed on the basis of archive materials. The most part of materials is identified and systematized for the first time.

Текст научной работы на тему «Коллекция резного дерева Русского музея основные этапы формирования»

УДК 261.6

Вестник СПбГУ. Сер. 15. 2013. Вып. 2

Н. В. Пивоварова

КОЛЛЕКЦИЯ РЕЗНОГО ДЕРЕВА РУССКОГО МУЗЕЯ ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ*

Произведения резьбы по дереву, в количественном отношении составлявшие самую значительную часть среди произведений русских средневековых мастеров, дошли до нашего времени в сравнительно небольшом числе. Это было связано и с недолговечностью материала, его подверженностью рассыханию и гниению, уязвимостью перед огненной стихией, и с преследованиями, которые порой обрушивались на изделия резчиков. Немало деревянных резных произведений «по ветхости и излишеству» было уничтожено и распродано из монастырей1, свалено в чуланы и подцерковья. В XVIII — первой половине XIX в. обветшавшие деревянные скульптуры и рельефы, некогда составлявшие принадлежность новгородского храма св. Софии, новгородских и окрестных сельских церквей, хранились в кладовой на софийских хорах. О том, в каком небрежении зачастую находились изделия древних резчиков, свидетельствуют описания путешественников и любителей старины. Так, оказавшийся в Новгороде в 1833 г. художник-археолог Ф. Г. Солнцев нашел среди хлама в сарае фрагменты резных, так называемых «Золотых» софийских врат XVI в., а В. В. Суслов, путешествуя в конце XIX в. по Архангельской и Вологодской губерниям, обнаружил в кладовых и подцерковьях ветхие Царские врата, венцы, церковные фонари и т. д. «Из всего виденного мною, в отношении памятников древнерусского искусства, — сообщал он, — к сожалению, нужно сказать, что печальная пора полного и бесследного уничтожения дорогих для науки остатков народного творчества настала с полным размахом по всему Северу. Прекрасные вещи, отысканные мною на чердаках, в кладовых и под церквами доживают свой исторический век» [3, л. 104 об.]. В 1851 г., составляя «Записку для обозрения русских древностей», И. П. Сахаров называл среди интересных образцов древнего художества деревянные подсвечники, находившиеся в подвале под церковью: «В селе Городенском Коломенского уезда, в Воскресенской церкви еще в 1843 году находились в подвале под церковию древние подсвечники, имеющие вид толстых свечей, покрытые белою краскою с пурпуровыми разводами» [4, с. 49, примеч. 87]. Если бы не старания любителей древности и старообрядцев, приложивших немалые усилия для спасения памятников старины, многие из них давно бы бесследно исчезли. Уже в конце XVIII — первой половине XIX в. предметы старины собирают московские коллекционеры П. Ф. Коробанов и М. П. Погодин, чьи музеи, наряду с прочим, включают отделы деревянных икон, скульптуры, крестов. Впоследствии, в середине XIX — начале XX в., произведения резьбы по дереву появляются в частных коллекциях петербургских и московских собирателей — В. А. Прохорова, А. С. Уварова, П. И. Щукина

Пивоварова Надежда Валерьевна — канд. искусствоведения, вед. науч. сотрудник, Государственный Русский музей; преподаватель, Санкт-Петербургская Православная духовная академия; e-mail: [email protected]

* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ, проект № 10-04-00278а «Древнерусское резное дерево в собрании Русского музея — предметы, центры, мастера».

1 Одним из примеров может служить Кирилло-Белозерский монастырь, откуда в начале XIX в. были распроданы многие сотни древних памятников, в том числе резных по дереву и кости [1-2].

© Н. В. Пивоварова, 2013

и др. Богатейшая коллекция древнерусского резного дерева сложилась и в Русском музее императора Александра III, куда в 1897 г. были переданы экспонаты из музея Императорской Академии художеств. На экспозиции или в фондах академического музея к этому времени находились новгородские софийские древности, части собраний П. Ф. Короба-нова и М. П. Погодина, отдельные пожертвования, принесенные в дар благотворителями, или проданные музею предметы. Музей Академии художеств возник в 1856 г. при классе православного иконописания как подсобная структура, предназначенная для обучения иконописцев, однако уже в начальный период существования изменил свой статус, превратившись из музея учебных пособий в художественный музей. Этому в немалой степени способствовали первые поступления академического музея, в числе которых оказались памятники резьбы по дереву, в 1860 г. вывезенные из Новгорода А. М. Горностаевым. Именно Горностаев — первый хранитель музея Академии художеств — присмотрел на хорах храма св. Софии бесхозные резные скульптуры и рельефы, ветхий макарьевский амвон (или «Халдейскую пещь» — памятник совершавшегося в Новгороде пещного действа) и убедил академическое начальство добиваться разрешения на их передачу в Академию художеств [5, с. 464-466; 6, с. 42-48]. Переговоры увенчались успехом, и в Петербург были доставлены: скульптуры святых Георгия Победоносца, Николая Чудотворца, Параскевы Пятницы и Екатерины (рис. 1); ветхие резные Распятия; фигуры святых с крышек рак (рис. 2).

Рис. 1. Святая Екатерина. Конец XVII в. Рис 2 Снятой Евфимий Н°вг°р°дский.

Новгород, ГРМ. Первая половина XVI в. Святой Иоанн Нов-

городский. 1559 г. Новгород. Фигуры с крышек рак, ГРМ.

Время устройства хранилища в своде лестничной башни на хорах храма св. Софии в точности не известно. Во всяком случае нет оснований считать, что все находившиеся здесь скульптуры оказались в Новгородском Архиерейском доме уже в 1722 г. вследствие синодального определения, запрещавшего иметь в храмах резные изображения святых. Есть свидетельства об отправке резных скульптур из Синода в Новгородский Архиерейский дом в 17382 и даже в 1779 г.3 Так или иначе, но с 1860 г. в Музее Академии художеств хранились 42 резных произведения, связанные происхождением с новгородским Софийским собором [10, л. 42]. Впоследствии к ним добавились двое резных Царских врат, деревянный подсвечник из Новгорода, три лубяных брачных венца, деревянный резной Николай Чудотворец, часть резного на дереве иконостаса и доска с молитвой, вырезанной на дереве для типографского печатания. В каталоге, составленном в 1865 г., особо отмечались поступления от А. М. Горностаева, — двое царских дверей, рама и киот, «65 штук разных больших и малых крестов и образков» [10, л. 42, 43 об.]. А. М. Горностаев неоднократно совершал путешествия в Новгород, поэтому нельзя исключить новгородское происхождение и приобретенных от него древностей. При новом хранителе, а впоследствии заведующем музеем В. А. Прохорове поездки с целью собирания памятников старины для академического музея продолжились. Произведения резьбы по дереву были доставлены им из Старой Ладоги и Пскова. Таким образом, к середине 1860-х годов в комплектовании отдела вещественных памятников академического музея наметился явный крен в сторону собирания древностей Северо-Западной Руси4. В коллекции резных Царских дверей оказалось несколько древнейших новгородских врат, в том числе происходившие непосредственно из Софийского собора (рис. 3) [12, с. 14, № 89; 13, с. 67; 14, с. 107-110;

2 Речь идет о скульптуре преподобного Саввы Вишерского, которая с 1735 по 1738 г. находилась в Петербургской резиденции Новгородского архиепископа Феофана Прокоповича (1725-1736) на р. Карповке, но, так и не рассмотренная владыкой, была отправлена за его смертью обратно в Новгород [8, с. 274-277].

3 В 1779 г. в распоряжение Преосвященного Гавриила архиепископа Новгородского были отправлены из Синода две резные скульптуры святых — Параскевы Пятницы и Николы, хранившиеся в синодальном архиве (образы значились в описи архива под № 772 и 773). Владыка распорядился отослать их в новгородскую ризницу [9, л. 47-50, 79].

4 Среди произведений, связанных происхождением с другими художественными центрами, можно назвать, например, два деревянных брачных венца, доставленных из Костромы в 1862 г. архитектором А. Т. Жуковским [11, л. 32].

Рис. 3. Царские врата. Из Новгородского Софийского собора. 1438 г., ГРМ.

15, с. 119, примеч. 32 на с. 121; 16, с. 183-184]. Существенно свидетельство знатока новгородских древностей Г. Д. Филимонова, в 1866 г. в составе членов Общества древнерусского искусства при Московском Публичном музее совершившего поездку в Новгород. Он сообщал, что в часовне при церкви Николы Кочанова, куда были перенесены многие новгородские древности, он не обнаружил «царские двери, одни из древнейших в Новгороде, резные, золоченые, на подзоре, подложенные раскрашенной слюдой». Основываясь, вероятно, на расспросах, он пояснял: «Двери эти, кажется, взяты в византийский музей Академии художеств, следовательно, они сохранились» [12, с. 121].

В 1871 г. музей Академии художеств получил новое солидное приращение, на этот раз — из Москвы. В нем были представлены важнейшие разделы приобретенных в казну московских собраний древностей, некогда принадлежавших историку М. П. Погодину и премьер-майору П. Ф. Коробанову, и небольшая группа предметов из Оружейной палаты. В число произведений резьбы по дереву входили литургические сосуды (например, потир и тарель из Оружейной палаты; ныне ГРМ, инв. № ДРД-395, СМБ-196), кресты, образки, миниатюрные иконостасы, несколько скульптурных изображений (рис. 4). Новое значительное поступление потребовало составления инвентарной книги. В 1879 г. на основе ее записей был издан каталог музея [12]. К сожалению, ни происхождение, ни источники поступления экспонатов не нашли отражения в этом «каталоге».

Не попало на страницы каталога и наиболее ценное из числа поздних поступлений — собрание редкостей, привезенных в Академию художеств в 1880-е годы по инициативе академика архитектуры В. В. Суслова. В 1883 и 1886 гг. Суслов посетил Вологодскую и Архангельскую губернии, в 1884 г. — поволжский город Романов-Бори-соглебск. В отчете перед Советом Академии о поездке 1883 г. он сообщал о представившейся ему возможности «собрать несколько разнородных предметов из русской древности» для пополнения христианского музея и предлагал свое посредничество в приобретении предметов старины и на будущее [3, л. 33 об.]. Предложение В. В. Суслова было принято, и уже в 1884 г. он привез в музей древности из Воскресенского собора г. Романова-Борисоглебска, в том числе резную часовню-киот (ныне ГРМ, инв. № ДРД-458) для скульптуры св. Николы Можайского (рис. 5)5, Царские врата и кар-

Рис. 4. Святой Никола Чудотворец. XVII в. Из собрания М. П. Погодина, ГРМ.

5 Диковинный предмет не преминули отметить в прессе: «Любопытна целая деревянная часовня. Она с некоторыми другими редкими вещами передана г. Суслову причтом Воскресенского собора в гор. Ро-манове-Борисоглебске, Ярослав<ской> губ<ернии>. Часовенка по плану прямоугольная, покрытая сплошь орнаментами, стояла когда-то в соборе с почитаемым образом св. Николая Чудотворца. Ея двустворчатыя двери представляют собою сплошной ажурный орнамент, покрытый позолотой и серебром; углы обделаны в виде пилястр, во впадинках которых выточен орнамент. Особенно замечательна верхушка часовни, имеющая подобие шатра. Она двухъярусная. Каждый ярус имеет шесть столбиков с заставками, покрытыми золочеными орнаментами. Вся часовня увенчана тремя главками. Шейки главок обделаны так же, как и главы в церкви, т. е. с окнами и наличниками. Самыя главки по украшению и форме своей чрезвычайно сходны

низы, разделявшие иконостас в Воскресенском храме (ГРМ, инв. № ДРД-436 (?); ДРМ-3377, 3378, 3380)6. В 1886 г., совершая поездку в Швецию и Норвегию, В. В. Суслов завернул в Архангельскую губернию. Обследуя древние церкви села Заостровье, посадов Нё-ноксы и Уны, села Малошуйского и Успенский собор в Кеми, он обнаружил множество старинных вещей, хранившихся в небрежении в церковных кладовых. Озаботившись сохранением древностей, он возбудил ходатайство перед академическим начальством о передаче памятников в музей Академии художеств [3, л. 104 об.-105]. Обращение к обер-прокурору Синода К. П. Победоносцеву возымело действие: 2 августа 1889 г. в Академию были доставлены: двое Царских врат (ГРМ, инв. №№ ДРД-437, ДРД-434 (?)), «две тумбы с живописными фресками, употребляемыми вместо подсвечника» — так называемые «тощие свечи»7, «два фонаря, из которых один весьма поломан», два берестяных венца, деревянный потир и две медные лампады [20, л. 10].

Наряду с монументальными сооружениями типа романовского киота-часовни, Царских врат и «тощих свечей» в академическом музее хранилось множество мелких резных предметов: икон, образков, складней8. В основной массе они происходили из собраний М. П. Погодина и П. Ф. Коробанова, но из архивных документов известны и другие источники поступления. Так, в 1864 г. у московского купца И. В. Стрелкова были куплены резные на дереве: два образа «Троицы», иконы «Премудрость созда себе храм...» (рис. 6) и четыре праздника: Рождество Христово, Преображение, Вознесение и Успение9; в 1869 г. — «складень греческой старинной резьбы» за 100 руб. [21, л. 14]. Резное на дереве изображение «Усекновение главы Иоанна Предтечи» греческой работы приобрели в 1868 г. у мещанки Ф. Е. Катковой (стоимость иконы определили в 33 руб.) [21, л. 1 б, 1 д]. В 1866 г. поступили

с главами церкви Василия Блаженного в Москве». В той же публикации особо отмечалось просвещенное внимание к церковным древностям ярославского архиепископа Иоанафана, «который во время периодических епархиальных обозрений между прочим обращает особенное внимание на предметы церковной археологии, зачастую сваленные с незапамятных времен в кладовые, часовни или просто на церковные чердаки». На торжественном годичном собрании 4 ноября 1884 г. Академия художеств удостоила преосвященного Иоанафана званием почетного члена Академии [18, с. 68-70].

6 См. о поездке в отчете В. В. Суслова в Совете Академии художеств 15 октября 1884 г.: [3, л. 46 об.-47].

7 Одна из «тощих свечей» (ГРМ, инв. № ДРД-440) происходила из Унского посада [19, с. 102, 106-107].

8 Так, в описной книге музея и в печатном каталоге 1879 г. под особыми номерами значатся: резное изображение Богоматери Смоленской и праздники, пояс с резным походным иконостасом, резное изображение Распятия, резные изображения разных святых с маленького походного иконостаса, резное изображение Распятия, образ Смоленской Божией Матери обронной (рельефной) работы.

9 Последние два памятника — ГРМ, инв. № ДРД-47, 60. За все заплачено 80 руб.

Рис. 5. Часовня-киот из Воскресенского собора г. Романова-Борисоглебска. XVII в., ГРМ.

две резные на дереве иконы и один деревянный крест, принадлежавшие «покойному Жилю» [22, л. 2-2 об.]; в 1870 г. — резной складень-иконостас, приобретенный за 10 руб. от А. Сираса [23, л. 33, 37, 57]. С 1877 г. постоянным поставщиком музея становится Т. В. Кибальчич, доставивший в Академию множество западно- и южнорусских, в первую очередь униатских древностей [24, л. 1 об.-2; 25, л. 5-5 об., 6-6 об.]. Наконец, в 1883 г. два резных на дереве образа — Троицы Ветхозаветной и поясного Николы Чудотворца передал в Академию президент Академии художеств великий князь Владимир Александрович [26, л. 8]. Таким образом, к 1895 г., т. е. ко времени фактического прекращения существования христианского музея Академии художеств, собрание его древностей, в том числе произведений резного дерева, исчислялось несколькими сотнями памятников.

Параллельно с академическим музеем в Петербурге формировались и другие собрания церковных и бытовых древностей, впоследствии вошедшие в состав коллекций Русского музея. Среди них — музеи Императорского Общества поощрения художеств, Училища технического рисования барона А. Л. Штиглица, Общества любителей древней письменности, Санкт-Петербургской Духовной академии. В их фондах также оказались богатые собрания произведений резьбы по дереву. Начало формирования «русского отдела» музея ОПХ было связано с поездками по древнерусским городам «агента» по собиранию древностей Н. В. Кристлиба. Его письма, адресованные на имя директора музея Д. В. Григоровича, позволяют составить яркое представление о состоянии церковных древностей в России в конце 1860 — начале 1870-х годов. Отдельные памятники, в том числе резные Царские врата, Кристлибу удалось вывезти из псковских церквей10. Пометки об их псковском происхождении содержатся в печатном каталоге Музея ОПХ [27]. Музей обладал богатым собранием резных Царских врат (часть из них относилась уже к XVIII в.), резной расписной утвари, церковных слюдяных фонарей11. Поставщиками музея наряду с Н. В. Кристлибом были В. В. Суслов, гр. Ю. И. Стенбок, В. М. Жемчужников, гр. С. Г. Строганов и др., чьи имена упомянуты на страницах каталога музея. Так, В. В. Сусловым в ОПХ был доставлен точеный деревянный потир северного происхождения (ГРМ, инв. № ДРД-391, рис. 7)12. Другой де-

10 Несмотря на достигнутые предварительные договоренности, большая часть древностей, отобранных в монастырях Пскова, Кристлибу выдана не была.

11 «20-21-22 Фонари для церковных торжественных шествий, из слюды, украшенные полосками и вставками из олова обронной работы; на верхней части фонарей пять церковных глав. Работа XVII в.» [27, с. 9].

12 Памятник идентифицирован нами по каталогу музея [27, с. 14, кат. 18]. В каталоге реставрационных работ Русского музея сведения о происхождении неверные [28, с. 154, ил. на с. 214].

Рис. 6. «Премудрость созда себе храм...». Резная икона. Начало XVI в., ГРМ.

ревянный потир из Нижегородской губернии (ГРМ, инв. № ДРД-392) продал музею гр. Стенбок13. В. В. Суслов снабжал древностями и Художественно-промышленный музей, организованный с учебными целями при Училище технического рисования барона А. Л. Штиглица. Сохранилась подробная опись памятников, в первую очередь изделий народных мастеров, переданных музею В. В. Сусловым в 1918 г. Совсем иные цели преследовали учредители музея Общества любителей древней письменности — самого элитарного общества из всех существовавших в Петербурге. В нем преимущественно собирались рукописи и печатные книги, а также предметы древности, имеющие некоторое отношение к древней письменности. Среди поставщиков музея наряду с его учредителями — кн. П. П. Вяземским и гр. С. Д. Шереметевым были Н. В. Султанов, Ф. А. Каликин, Н. С. Рачей-сков и др. Так, от архитектора Н. В. Султанова в музей ОЛДП поступили 5 Царских врат14. Оставшиеся после смерти мужа древности принесла в Общество его вдова Е. П. Султанова (в девичестве Леткова). Однако самым образцовым и систематически организованным петербургским музеем, обладавшим богатой коллекцией резного дерева, был Церковно-археологический музей С.-Петербургской Духовной академии [29]. Это богатство в значительной степени определялось происхождением памятников, заложивших основу его фондам. В 1879 г. приват-доцент Академии Н. В. Покровский — инициатор создания церковно-археологической коллекции — привез в Петербург из Новгорода экспонаты упраздненного Музея Новгородского земства, собранные в церквах и монастырях Новгородской епархии Н. Г. Богословским [30, с. 14-17]. Целенаправленно составлявшаяся коллекция, связанная единством происхождения памятников, открывала широкие возможности для научных изысканий и обобщений. Не случайно одной из первых тем, разработанных Н. В. Покровским на основе академического собрания, стала тема о брачных венцах, преимущественно новгородского происхождения (рис. 8) [31]. Впоследствии к новгородской основе15 добавились венцы

13 Памятник идентифицирован нами по каталогу музея [27, с. 14, кат. 19].

14 Одни из них — ГРМ, инв. № ДРД-435 (?).

15 Еще одна пара деревянных брачных венцов новгородского происхождения поступила в музей СПбДА в 1882 г. от священника с. Кемец Валдайского уезда Новгородской губернии о. Петра Пятницкого [32, с. 158].

Рис. 7. Потир. XVII в. Русский Север, ГРМ.

из Поволжья16, Олонецкой губернии17, и все собрание было прекрасно представлено Н. В. Покровским на страницах альбома Церковно-археологического музея [29, с. 38-40]. Здесь же были опубликованы и другие памятники новгородского происхождения — светильники, резные кресты и образки.

В 1898 г. открылся для публики Русский музей императора Александра III. Как уже отмечалось, его основу соста-Рис. 8. Брачный венец. Конец XVII в. Нов- вили экспонаты бывшего христианского город, ГРМ. музея Императорской Академии худо-

жеств. К сожалению, в Русский музей памятники перевозились без описей, что неминуемо привело к некоторым потерям, а впоследствии сыграло печальную роль при инвентаризации академических коллекций. Сразу после перевозки произведения были включены в музейную экспозицию, фотографии которой 1898 и последующих годов позволяют определить место резных произведений в залах. Среди них — новгородский софийский амвон 1533 г. в центре XVIII зала (отдельный снимок); трое Царских врат и две скульптуры «новгородских старцев» — преподобных Антония Римлянина и Саввы Вишерского, резная сень из Ро-манова-Борисоглебска со скульптурой святителя Николы, настенный киот для трех икон, два напольных светильника и фрагмент выносного фонаря (снимок 2 — восточная стена XVIII зала) (рис. 9). Вид того же зала с северной стеной (снимок 3) позволяет увидеть (в дополнение к предыдущему) резную фигуру святителя Иоанна Новгородского, резное Распятие, одну створку Царских врат, маленькую резную фигуру святого Николы с распростертыми руками, тощую свещу (?)18. В обозрении вещественных памятников Русского музея, составленном М. П. Боткиным, о последнем экспонате сказано: «В церквах бывали росписные свечи, стоящие у царских врат; при входе есть копия с восковой свечи, находящейся в церкви села Кондратова, Весьегон-ского уезда, Тверской губернии [34, с. 76-77]19, другие два деревянные подсвечника росписные, XVII века, из церквей Ярославской губ.»20 На полках на западной стене

16 В 1880 г. от П. И. Кроткова из с. Шохны Нерехотского уезда Нижегородской губернии поступили деревянные брачные венцы, сделанные на токарном станке, с поврежденной живописью, а от о. Петропавловского из г. Плес Костромской губ. долбленые деревянные брачные венцы с хорошо сохранившимися живописными изображениями».

17 «Два лубочных венца» были доставлены в 1885 г. от благочинного Виницкого погоста Лодейно-польского уезда, священника Иоанна Александровича Рябинина [33, с. 43-44].

18 Эта расстановка предметов зафиксирована и в описаниях экспозиции [34, с. 75-85; 35, с. 85-89, 147].

19 «Имитацию свечи» с датой «1651 г.», выставленную на экспозиции Русского музея, называет в своем альбоме 1909 г. Н. В. Покровский [29, с. 34], что позволяет отождествить ее с экспонатом ГРМ (инв. № ДРД-439). Копия «свечи» поступила в Русский музей в составе экспонатов музея Академии художеств, куда, в свою очередь, была пожертвована почетным вольным общником Академии, заведующим Тверским музеем А. К. Жизневским [36, л. 24-24 об.]. Оригинал свечи хранился в Тверском музее [37, с. 129, №. 581].

20 В описание М. П. Боткина закралась ошибка. В действительности два деревянных расписных подсвечника происходили не из Ярославской губернии, а были привезены в Академию художеств из Архангельской губернии по инициативе В. В. Суслова — одна из них (ДРД-440) — происходила из Унского посада. Об этих же «свечах» упоминает и Н. В. Покровский при описании «тощих свечей» собрания Музея С.-Пе-

Рис. 9. Экспозиция Отделения христианских древностей Русского музея императора Александра III, 1898 г.

зала XVIII (фото отсутствует), согласно описанию экспозиции, помещались брачные венцы и потиры, датированные Боткиным XVI-XVII вв. и отнесенные к Вологодской губернии: «на одном венце изображение Деисуса, на большей же части изображение Богоматери и святых в кругах для женского венца, и Спасителя и святых в кругах для мужского венца» [34, с. 78-79]. «В трех витринах на западной стороне помещается резьба из дерева, шитые образа, доски для печатания образов» [34, с. 84]. Уже в 1899 г. (?) экспозицию дополняют памятниками из собрания В. А. Прохорова, принятого в музей в конце 1898 г., причем в новый обзор экспозиции Отделения христианских древностей [35] включают полностью и опись этого собрания [38]. В Русский музей прохоровские древности были приняты от его сына А. В. Прохорова 10 декабря 1898 г. Предварительно Н. В. Покровским — к тому времени уже профессором С.-Петербургской Духовной академии, директором Археологического института и экспертом Русского музея — была произведена оценка собрания [39, л. 14-15 об.]. В составе коллекции в музей поступил 771 предмет, в том числе памятники древнерусской резьбы по дереву (рис. 10). В описи 1896 г. эти произведения были включены в отдельный раздел «Резьба» [38, с. 28-30, № 639-664]. Небольшой размер предметов, составлявших собрание В. А. Прохорова, объясняется характером его музея, являвшегося домашним хранилищем древностей. Он помещался на Васильевском острове в доме портного Круца близ церкви святого Андрея Первозванного и был предназначен для немногих. В воспоминаниях современников Прохорова сведения о его музее не встречаются. Лишь М. П. Погодин, однажды посетивший музей, делился своими впечатлениями с читателями «Московских ведомостей»: «Я отправился тотчас отыскивать издателя21 и нашел его на чердаке

тербургской Духовной академии: одна из них без надписи (т. е. ДРД-440), а другая с надписью — «Кресту твоему покланяемся Владыко и св. воскресение твое славим» [29, с. 34], что позволяет идентифицировать с ней еще один памятник из нынешнего собрания Русского музея (инв. № ДРД-438).

21 В. А. Прохоров был издателем иллюстрированного журнала «Христианские древности и археология», рецензированию которого и посвятил свою публикацию М. П. Погодин.

,1

Рис. 10. Явление Богоматери Сергию. Резная икона. Первая половина XVI в. Москва, ГРМ.

в доме портного Круца, на Васильевском острове, в 7 линии, на Большом проспекте, близ ц[еркви] св. Андрея. Комнаты завалены предметами древности, знакомыми мне и любезными: образа, кресты, церковные вещи, рисунки, свитки, лоскутки пергаменные» [40, с. 3; 41, с. 123].

Источники формирования собрания В. А. Прохорова остались бы не известными, если бы не архивные документы, проливающие свет на обстоятельства его поездок в Новгородскую губернию по делам Музея христианских древностей Академии художеств [42]. Находясь по заданию Академии в одной из таких поездок, Прохоров был уличен в связях со старообрядцами, в результате чего был вынужден объясняться с академическим начальством [43-44]. Его путешествие в Старую Руссу в июне 1863 г.22 наделало немало шума, а контакты с руководителем старорусской беспоповщины крестьянином Петром Яковлевым [44, л. 9, 10 об. и др.] вызвали большие подозрения относительно его благонадежности.

Интересно отметить, что переписка петербургского генерал-губернатора с министром внутренних дел, производившаяся в 1863 г., дает нам второе свидетельство о собрании В. А. Прохорова. Оно описано почти в тех же выражениях, что и у М. П. По-

22 В донесении Особенной Канцелярии МВД к петербургскому военному генерал-губернатору содержатся интересные подробности, позволяющие говорить о тесных связях Прохорова со старообрядцами. Согласно донесению, 25 июня 1863 г. «старорусские раскольники» встречали Прохорова на пристани в числе 100 человек с тем, чтобы на тройке лошадей везти его в дер. Сельцо Порожского приказа, где выстроена у них новая моленная [44, л. 3].

година: «В квартире его на Васильевском Острове, по 7 линии, в доме Круца, обращает на себя внимание собрание принадлежащих ему разных старинных крестов, образов и книг, которые приобретены им на собственный счет в разных местах России во время поездок» [44, л. 18]. Постоянные контакты с жителями Новгородской губернии предопределили специфику собрания В. А. Прохорова, сформированного так же, как и академический музей, которым он заведовал, по преимуществу из памятников новгородской старины23. Не возьмем на себя смелость обсуждать вопрос о том, куда поступали лучшие из отысканных в Новгороде древностей, в академическое ли собрание, или в личную коллекцию, и было ли для пользы дела целесообразным само совмещение функций хранителя академического музея и частного коллекционера, но в качественном отношении многие новгородские памятники из собрания Прохорова стоят гораздо выше академических. Среди лучших из них24 могут быть названы, например, деревянные резные фигуры Богоматери и апостола Луки (рис. 11) [38, с. 30. № 663, 664] от «Золотых врат» Новгородского Софийского собора — точно датированного памятника 1560 г.25 (несколько настораживает тот факт, что третий фрагмент врат — фигура св. Иоанна Предтечи (ГРМ, инв. № ДРД-372) — хранилась в академическом музее), резной складень-иконостас XVI в. (ГРМ, инв. № ДРД-166), однозначно новгородской типологии [38, с. 30, № 650; 48, с. 408, 409; 45, с. 62, илл. 4 на с. 61], наконец, «жемчужина» прохоровского собрания (рис. 12) — резная икона XVI в. «Чудо Георгия о змие с избранными святыми» (ГРМ, инв. № ДРД-175) [38, с. 30, № 656; 49, с. 206-207, илл. на с. 206; 45, с. 60, илл. 1 на с. 56].

Наряду с коллекцией В. А. Прохорова в первые годы существования Русского музея императора Александра III в него поступают собрания русских древностей художника-баталиста В. В. Верещагина (1900) и исследователя московской старины П. В. Си-ницына (1901), отдельные предметы от А. Макаренко (1907) и хранителя Пензенского Селиверстовского музея В. М. Терехина (1908). В составе каждого из этих собраний имелись произведения резьбы по дереву, иногда незаурядные по качеству исполнения26. В 1913 и 1914 гг. музей приобретает собрания Н. П. Лихачева и Ф. М. Плюшкина. И если

23 Публикация отдельных предметов из коллекции В. А. Прохорова [45].

24 Мы опускаем здесь превосходные новгородские иконы, определявшие лицо прохоровского собрания.

25 ГРМ, инв. № ДРД-373, 371. Фигуры были впервые связаны с новгородскими вратами И. И. Плеша-новой благодаря презентации рисунков с врат, исполненных в 1833 г. Ф. Г. Солнцевым, на научной конференции в ГРМ в 2001 г. [46, с. 81, илл. на с. 83]. Однако и здесь, и в последующей публикации [45, с. 61, илл. 2 на с. 58] апостол неверно идентифицирован (в первом случае — с Петром, во втором — с Павлом). Ошибка исправлена в публикации: [47, с. 59-61, 64].

26 Таковы потир и венец из собрания В. В. Верещагина (ГРМ, инв. № ДРД-390, ДРД-425).

Рис. 11. Святой апостол Лука. Фрагмент «Золотых врат» Новгородского Софийского собора. 1560 г. Новгород, ГРМ.

Рис. 12. Святой Георгий. Резная икона. Начало XVI в. Новгород, ГРМ.

в первом из них произведения резьбы по дереву были скорее исключением27, то во втором присутствовали в изобилии. В описи собрания Ф. М. Плюшкина, далеко не первоклассного по художественному уровню памятников, значились 109 предметов деревянной резьбы, в том числе скульптурные изображения святых, резные образки и кресты. Одним из лучших среди них являлась «тощая свеча», вложенная в 1667 г. в храм Святой Троицы Тимофеем Иосифовым сыном Челищевым (ГРМ, инв. № ДРД-445).

По состоянию на 1912 г. Русский музей обладал богатейшим собранием памятников древнерусской резьбы по дереву, исчислявшимся 441 единицей хранения. Поступления советского времени по сути свелись к перераспределению в пользу Русского музея экспонатов ликвидированных художественно-промышленных и церковно-ар-хеологических музеев Петрограда-Ленинграда. Кардинально изменить ситуацию не могли ни отдельные предметы из частных собраний28, ни поступления деревянной утвари из монастырских и церковных ризниц29. Состав фондов Русского музея был уже полностью укомплектован за счет дореволюционных коллекций.

К сожалению, отношение к памятникам прикладного искусства как к второстепенному по сравнению с иконами материалу привело к тому, что инвентарные книги

27 Например, скульптурные изображения св.св. Николы и Параскевы (ГРМ, инв. № СМБ-63, ДРД-181).

28 Так, в 1918 г. в составе собрания И. А. Шляпкина в Русский музей поступили два памятника резьбы по дереву — превосходная икона «Троица Ветхозаветная» из Сямского монастыря (ГРМ, инв. № ДРД-12) и небольшой крест (ДРД-325). Икона опубликована: [50, с. 123].

29 В 1923 г. через Музейный фонд в Русский музей поступило небольшое (8 предметов) собрание деревянных потиров и тарелей из Соловецкого монастыря.

на них были заведены лишь в 1924 г. [51, с. 7; 52, с. 24]30. К этому времени сведения о коллекциях и коллекционерах истерлись в памяти31. Для восстановления истории поступлений теперь требовались годы...

Источники и литература

1. Пивоварова Н. В. О судьбе древнерусского художественного наследия в конце XVIII — первой трети XIX в. К истории распродаж церковного имущества Кирилло-Белозерского монастыря // Кафедра. Сб. науч. ст. / сост. А. В. Квятковский, Е. К. Чернышева. СПб.: ООО «Копи-Р Групп», 2012. С. 219-231.

2. Пивоварова Н. В. Опись 1802 г. как источник по истории ризницы Кирилло-Белозерского монастыря // Книжные центры Древней Руси. Кирилло-Белозерский монастырь (в печати).

3. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 789. Оп. 10 (1878). Д. 142.

4. [Сахаров И. П.] Записка для обозрения русских древностей. СПб.: В типогр. Якова Трея, 1851. 80 с.

5. Пивоварова Н. В. О трех церковно-археологических открытиях в Новгородском Софийском соборе в середине XIX в. (по документам Святейшего Правительствующего Синода) // Новгородский исторический сборник. СПб.: «Дмитрий Буланин», 2003. Вып. 9 (19). С. 460-466.

6. Пивоварова Н. В. Новгородские древности в собрании Русского музея: основные этапы и источники формирования коллекции // Новгород и Новгородская земля. Искусство и реставрация. Вып. 1. Великий Новгород: Типогр. «Виконт», 2005. С. 42-67.

7. РГИА. Ф. 796. Оп. 19. Д. 362.

8. Пивоварова Н. В. Еще раз о Синодальной регламентации художественного процесса в России в первой четверти XVIII века // Вестн. Орловск. ун-та. Сер. Новые гуманитарные исследования. 2012. № 1 (21). С. 274-277.

9. РГИА. Ф. 796. Оп. 60. Д. 350.

10. РГИА. Ф. 472. Оп. 19 (118/955). Д. 38.

11. РГИА. Ф. 789. Оп. 3 (1862). Д. 71.

12. Прохоров В. А. Каталог музея древнерусского искусства. СПб.: Академия художеств, 1879. [2]+69 с.

13. В. К. Царские врата из новгородского Софийского собора // Художественные сокровища России. 1901. Вып. 1. С. 61.

14. Плешанова И. И. Два памятника древнерусской резьбы по дереву в собрании Русского музея // Сообщения ГРМ. Вып. 10. М.: Искусство, 1974. С. 107-114.

15. Трифонова А. Н. Царские врата XVI века из Софийского собора в Новгороде (к вопросу об иконах в драгоценных окладах в русском искусстве) // Новгородский государственный объединенный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. 125 лет Новгородскому музею. Материалы научной конференции. Новгород: Хвойнинская типогр., 1991. С. 112-121.

16. Трифонова А. Н. Царские врата XV-XVI веков иконостасов Софийского собора // Новгород и Новгородская земля. Искусство и реставрация. Вып. 4. Великий Новгород: Новгородский музей-заповедник, 2011. С. 183-193.

17. Краткая записка о посещении Великого Новгорода членами Общества древнерусского искусства // Сборник на 1866 год, изданный Обществом древнерусского искусства при Московском Публичном музее. М.: В Университетской типогр., 1866. С. 119-121.

18. Памятники художественной археологии на академической выставке 1885 г. // Вестник археологии и истории. 1885. Вып. 4. С. 68-70.

19. Федосеева М. В. Памятники древнерусского прикладного искусства, вывезенные академиком В. В. Сусловым из Архангельской губернии // СПб Фонд культуры. Программа «Храм». Сб. материалов (ноябрь 1993 — июнь 1994). 1994. Вып. 6. С. 98-108.

20. РГИА. Ф. 797. Оп. 58 (I отд., 1 ст.). Д. 98.

21. РГИА. Ф. 789. Оп. 6 (1868). Д. 208.

22. РГИА. Ф. 789. Оп. 5 (1866). Д. 211.

23. РГИА. Ф. 789. Оп. 7 (1870). Д. 30.

30 Справка Н. В. Малицкого от 26.08.1929 г. о состоянии художественного имущества ОДРИ ХО ГРМ, автограф [53, л. 9-9 об.].

31 Ранее существовали временные описи, в которых первые поступления музея были рассортированы по материалам. Отсутствие документации на памятники, перевезенные из Академии художеств в 1897 г., и постоянный приток новых предметов и коллекций привели к постепенному забвению источников поступления и одних, и других в музей.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

24. РГИА. Ф. 789. Оп. 10 (1877). Д. 11.

25. РГИА. Ф. 789. Оп. 10 (1879). Д. 226.

26. РГИА. Ф. 789. Оп. 11 (1883). Д. 26.

27. Каталог Музея Императорского Общества Поощрения Художеств. СПб.: Товарищество Р. Голике и А. Вильборг, 1904. С. 1-102 (Русский отдел).

28. Побеждая время... Реставрация в Русском музее. Каталог выставки. СПб.: Palace Edition, 1998.

272 с.

29. Покровский Н. В. Церковно-археологический музей С.-Петербургской Духовной Академии. 18791909. СПб.: Синодальная типогр., 1909. XXIX+151 с.+XXXXIV табл.+63 табл.

30. Пивоварова Н. В., Клюканова О. В. Новгородские брачные венцы из собрания Русского музея. Вопросы типологии и атрибуции // София. Издание Новгородской епархии. 2010. № 4. С. 14-17.

31. Покровский Н. Брачные венцы и царские короны // Христианское чтение. 1882. Ч. II. Июль-август. С. 127-160.

32. Журналы заседаний Совета С.-Петербургской Духовной Академии за 1882/3 учебный год. СПб.: Изд. журн. «Христианское чтение», 1884.

33. Журналы заседаний Совета С.-Петербургской Духовной Академии за 1885/6 учебный год. СПб.: Изд. журн. «Христианское чтение», 1888.

34. Обозрение Отделения христианских древностей в музее Императора Александра III. (Краткое описание зал XVIII-XXI). СПб.: В. С. Балашев и Ко, 1898. 85 с.

35. Обозрение Отделения христианских древностей в Музее Императора Александра III. (Краткое описание зал XVIII-XXI, с приложением одной фототипической таблицы). СПб., 1902. СПб.: В. С. Балашев и Ко, 1902. 147 с.

36. РГИА. Ф. 789. Оп. 11 (1888). Д. 25.

37. Жизневский А. К. Описание Тверского музея. М.: В Синодальной типогр., 1888. 242+XVIII с.

38. Опись русских древностей, составлявших собрание В. А. Прохорова. СПб.: Типогр. М. М. Стасюле-вича, 1896. 38 с.

39. Ведомственный архив ГРМ (ВА ГРМ). Ф. ГРМ (I). Оп. 1. Д. 86.

40. Погодин М. Несколько дней в Петербурге. Г. Прохоров и его издание // Московские ведомости. 1863. 2 авг., № 168. С. 3.

41. Вздорнов Г. И. История открытия и изучения русской средневековой живописи. XIX век. М.: Искусство, 1986. 384 с.

42. Пивоварова Н. В. Старообрядческие моленные и скиты Новгородской губернии в середине XIX века по материалам Российского государственного исторического архива // Новгородский исторический сборник. М.; СПб.: Альянс-Архео, 2011. Т. 12 (22). С. 233-247.

43. РГИА. Ф. 1284. Оп. 218 (1863). Д. 66.

44. РГИА. Ф. 1282. Оп. 2. Д. 2086.

45. Петренко Т. А. Произведения древнерусского прикладного искусства из коллекции В. А. Прохорова в Русском музее // Коллекции и коллекционеры. Сб. статей по материалам научной конференции. (Русский музей. Санкт-Петербург, 2008). Вып. XVI (=Альманах. Вып. 253). СПб.: Palace Edition, 2009. С. 57-68.

46. Плешанова И. И. Новгородские резчики XVI столетия // Государственный Русский музей. Страницы истории отечественного искусства XII — первая половина XIX века. СПб.: Palace Edition, 2002. Вып. VIII. С. 77-84.

47. Трифонова А. Н. Золотые двери 1560 г. Новгородской Софии в графике Ф. Г. Солнцева // Новгородский архивный вестник. 2010. Вып. 9. С. 58-66.

48. Плешанова И. И. Складни-иконостасы в собрании Русского музея // Памятники культуры. Новые открытия (ПКНО). Ежегодник 2001. М.: Наука, 2002. С. 403-409.

49. Плешанова И. И. Резные иконы Государственного Русского музея // ПКНО. Ежегодник 1976. М.: Наука, 1977. С. 204-214.

50. Русские монастыри: искусство и традиции. СПб.: Palace Edition, 1997. 240 c.

51. Отчет Государственного Русского музея за 1923 и 1924 гг. Л.: ГРМ, 1925. 115 с. с ил.

52. Отчет Государственного Русского музея за 1925 г. Л.: ГРМ, 1926. 91 с.

53. ВА ГРМ. Ф. ГРМ (I). Оп. 6. Д. 410.

Статья поступила в редакцию 20 декабря 2012 г.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.