CC BY
247
УДК 1 (470) (091) ББК 87.3
Войтенко Валерия Петровна Voitenko Valeria Petrovna
старший преподаватель кафедры теоретической социологии и методологии региональных исследований Института социологии и регионоведения Южного федерального университета кандидат философских наук.
Senior Lecturer of the Department of Theoretical Sociology and Methodology of Regional Studies of the Institute of Sociology and Regional Studies of the Southern Federal University, PhD in Philosophy. E-mail: leravvp@mail.ru
Соколов Валерий Анатольевич Sokolov Valery Anatolyevich
доцент кафедры административного права Ростовского юридического института МВД России кандидат политических наук.
Associate Professor of the Department of Administrative Law of the Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, PhD in Politics. E-mail: ruimvdadmpravo@mail.ru
Лубский Роман Анатольевич Lubsky Roman Anatolyevich
профессор кафедры административного права Ростовского юридического института МВД России доктор философских наук, доцент.
Professor of the Department of Administrative Law of the Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Doctor of Philosophy, Associate Professor. Тел.: 8 (903) 406-54-21.
КОЛЛЕКТИВИЗМ И ИНДИВИДУАЛИЗМ В РОССИИ КАК ПРЕДМЕТ ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ РЕФЛЕКСИИ
Collectivism and individualism in Russia as a subject of theoretical reflection
В статье приведены результаты критического анализа существующей научной литературы, посвященной исследованию индивидуализма и коллективизма в российском обществе. Авторы рассматривают два блока вопросов в рамках предложенной тематики: первый посвящен особенностям русского коллективизма и индивидуализма, которые стали предметом когнитивного интереса русских философов Х1Х-ХХвеков, второй блок вопросов связан с количественными исследованиями индивидуализма и коллективизма в России, проведенными как отечественным, так и зарубежными учеными.
Ключевые слова: индивидуализм, коллективизм, православие, соборность, российский индивидуализм, западный индивидуализм.
В научном дискурсе принято рассматривать индивидуализм в качестве атрибутивного признака нормативного типа личности на Западе, коллективизм же выступает характеристикой нормативного типа личности государственно-организованного российского общества. Одна-
The article presents the results of a critical analysis of the existing scientific literature devoted to the study of individualism and collectivism in Russian society. The authors consider two blocks of questions within the framework of the proposed topic. The first block of questions is devoted to the peculiarities of Russian collectivism and individualism, which became the subject of cognitive interest of Russian philosophers of XIX-XX centuries. The Second set of issues related to quantitative studies of individualism and collectivism in Russia, conducted by both domestic andforeign scientists.
Keywords: individualism, collectivism, Orthodoxy, sobornost, Russian individualism, Western individualism.
ко индивидуализм в той или иной степени присущ любому обществу, в том числе и российскому, только со своей национальной спецификой и логикой органического развития общества, что позволяет говорить о российском типе индивидуализма.
В настоящее время в условиях очередных модернизационных витков и глобализационных трансформаций в массовое сознание россиян прочно вошли либерально-демократические ценности и установки, характерные для западного типа индивидуализма. В связи с этим можно говорить о синкрезисе в российском обществе ценностей коллективизма, а также русского и западного типов индивидуализма, исследование которых позволит интерпретировать складывающиеся модели поведения россиян, их стили жизни, а также формирующиеся практики социальных преобразований в российском обществе.
Критический анализ существующей научной литературы позволяет констатировать, что различные аспекты коллективизма и индивидуализма в российском обществе уже стали предметом исследования как отечественных, так и зарубежных ученых. Исследуемые вопросы можно условно разделить на два блока, первый из которых направлен на выявление особенностей коллективизма и индивидуализма в России, а второй - на количественное измерение коллективизма и индивидуализма в российском обществе.
Особенности русского индивидуализма и коллективизма являются предметом когнитивного интереса русских философов в XIX-ХХ веков. Для русской философской традиции характерна критика западного индивидуализма, в основе которого лежит материальность и примитивность человеческого существования. Проявления западного индивидуализма в России, по мнению русских философов, подавляются такими качествами русского народа, как соборность, или коммюнотарность. Несмотря на это, русские философы полагали, что в России есть место особому, русскому индивидуализму, проникнутому православной религиозной интенцией.
Так, А. С. Хомяков отождествляет русский индивидуализм с индивидуальной свободой и религиозной искренностью православного христианина. Если католицизм философ рассматривает как «единство без свободы» [1, с. 114-115], протестантизм как «свободу без единства», то православное христианство в России, согласно А. С. Хомякову, воплощает в себе и тот, и другой принцип. Юридический формализм и логический рационализм Запада - это только внешнее единство и свобода. В России же церковь дает человеку
настоящую свободу, внутреннюю, которая основана на принципе соборности.
Светский индивидуализм Запада Н. А. Бердяев противопоставлял религиозному христианскому персонализму России, основанному на соборности и коммюнотарности русского народа. Западный индивидуализм, по мнению Н. А. Бердяева, является ложным, не тождественным ярко выраженной личности и, возможно, даже приводящим к безликости и утрате своеобразной индивидуальности. Специфика западного индивидуализма, считает философ, заключается в постоянном противопоставлении человека и его свободы окружающему миру, стремящемуся его насиловать и всячески ограничивать.
Именно коммюнотарность привела к тому, что личность в России «всегда была более выражена, чем в нивелированной, обезличенной, механизированной цивилизации современного Запада». Особенность русского христианского персонализма, согласно Н. А. Бердяеву, заключается в обостренном сознании личности, уходе от одиночества и личностного изоляционизма, обретении родственности, близости, любви, общении с церковным народом и Святым Духом [2]. Если на Западе внешними институтами-ограничителями являются государство и право, то в России - Бог, церковь и религия.
В. С. Соловьев продолжает критику индивидуализма западной цивилизации, основой которого является отрицательное понимание свободы. Западный индивидуализм, который видит человека «как существо целостное в себе и для себя» и формирует «безбожного человека», представляет собой ложную идею индивидуализма в философии В. С. Соловьева.
В России же существует «лично-общественное начало», которое свободно от крайностей и ограниченности двух других цивилизаций -восточной, где личное начало сильно подчинено обществу, и западной, провозглашающей независимость личного начала от общественного. В основе «лично-общественного начала» лежит соборность, которая сформировала положительное понимание свободы русским человеком. Положительная свобода, согласно В. С. Соловьеву, заключается в стремлении к познанию истины, абсолюта и обеспечивает человеку способность к исполнению божественных предначертаний. Особое место В. С. Соловьев отводил в «лично-общественном нача-
ле» духовной религиозной свободе, которая осуществляется через добрые поступки православного русского человека, его желание исполнять общее дело как свое собственное [3].
Специфика русского религиозного индивидуализма на фоне критики индивидуализма западной цивилизации становится также предметом философских размышлений Н. О. Лос-ского, Л. П. Карсавина. Для обозначения особого русского религиозного индивидуализма Н. О. Лосский вводит понятие «иерархический персонализм» [4], Л. П. Карсавин использует термин «симфоническая личность» [5].
Западный индивидуализм в философии Н. О. Лосского и Л. П. Карсавина представляет собой миф об абсолютно суверенной индивидуальности в гражданском обществе, правовом государстве в условиях либерализма и демократии и не имеет ничего общего с таким понятием, как «соборность». В России же торжествует автономность индивида, в отличие от Запада, где происходит его абсолютизация. Автономность индивида учитывает и уважает силу общества, а также стремится к преображению как индивидуального, так и общественного начала.
Таким образом, спецификой русского индивидуализма, его главным отличием от индивидуализма Запада является его религиозный характер. Следует отметить, что критическое отношение к западному индивидуализму в русской философской среде было обусловлено особым понимаем свободы, вследствие чего светский западный индивидуализм противопоставлялся русскому религиозному индивидуализму.
Особенности и специфика русского коллективизма, связанного с такими понятиями, как «соборность» (А. С. Хомяков) [1], «коммюно-тарность» (Н. А. Бердяев) [2], «всеединство» (В. С. Соловьев) [3], заключаются в единстве коллективного и индивидуального начал. Соборность как этическая сущность российского коллективизма включает в себя такие общечеловеческие нравственные ценности, как честь, совесть, свобода, ответственность, долг, патриотизм, преобладание общинных интересов над личными. Эти ценности нашли свое отражение в общинном укладе, а также русских и религиозных традициях русской православной церкви.
Соборность неразрывно связана с внутренней интенцией личности быть нравственной,
справедливой, опираться в своей повседневной жизни на христианские заповеди, обращаться к молитве, принимать решения сообща. Соборность формирует особое отношение личности к труду как священной обязанности и смыслу человеческого существования, исключает проявление таких негативных качеств, как зависть, авторитаризм, ненависть, злоба и неприязнь. Соборная личность не оппозиционна, она готова пойти на компромисс, жертвуя своими личными интересами в пользу общинных.
Идеи соборности нашли отражение в формировании социально-экономических отношений в российских религиозных общинах, объединение людей в которые формировалось на условиях организации совместной деятельности, общей ответственности, общими обязанностями перед общиной, коллективных принципах хозяйствования, предоставления свободы личности в самореализации.
Отдельного внимания заслуживает обращение русских философов к понятию общинно-сти. А. С. Хомяков рассматривает общинность в качестве фактора самосовершенствования русского общества. По мнению философа, основой русской общины и коллективистского социального института является именно товарищеская взаимопомощь, а соблюдение коллективистских стандартов жизни - залог нравственного совершенства индивидов и несокрушимости российского общества.
Как отмечал Н. А. Бердяев, коммюнотар-ность русского народа представляет собой духовное начало людей, общность и братство в отношениях между ними. Коммюнотарность, в отличие от истинного коллективизма, не предполагает существования какой-либо реальности, стоящей над людьми и командующей ими. Ком-мюнотарность, по мнению Н. А. Бердяева, подразумевает качество личной совести, не являющейся по определению замыканием или изоляцией. В свою очередь, религиозная коммюнотар-ность - это и есть соборность, которая отрицает любое авторитарное понимание церкви.
В рамках философских воззрений Н. А. Бердяева, коллективизм представляет собой противоположность коммюнотарности. Коллективизм - это отчуждение, экстериоризация сознания и совести, их перенос на фиктивную реальность коллектива [2]. Н. А. Бердяев пишет: «Коллективизм же...есть отчуждение,
экстериоризация сознания и совести, перенесение их на фиктивную реальность коллектива. В то время как соборность означает высокую качественность сознания, коллективизм означает объективирующую консолидацию подсознательного, которое всегда играло огромную роль в исторических проявлениях коллективизма. Объективация церкви в истории сплошь и рядом означала авторитарный коллективизм. На такого рода церковный коллектив переносилась религиозная совесть. Поэтому только и было возможно отрицание свободы религиозной совести. Соборность-коммю-нотарность не может означать никакого авторитета, она всегда предлагает свободу. Авторитарен всегда лишь коллективизм» [2].
О противостоянии соборности и всеединства коллективизму писал и русский философ В. С. Соловьев, который рассматривал коллективизм в качестве ошибочной, неверной формы человеческой взаимосвязи и объединения [3]. Личность в коллективе несвободна, так как подвержена всестороннему влиянию и манипуляции. Всеединство же представляет собой собрание, сообщество личностей, силой своей любви образующих единую личность, результат все-созидающей силы любви, а любовь - это опыт самопожертвования в личностном, но не в вещественном бытии [3].
Еще со времен русской крестьянской общины личность и группа, личность и коллектив были не отделимы друг от друга, являясь равноценными. Изначально связь, на основе которой строились отношения в крестьянской общине, носила социально-экономический и политический характер. Но православие привнесло иной вид связи - «духовную общность» на основании общей веры. Именно духовная общность стала приоритетной формой связи в русской общине. Индивидуальное и коллективное начало в личности не просто усилились под воздействием православия, но и обогатились православной ценностно-мировоззренческой основой. Так, с религиозной точки зрения была обоснована ценность каждой отдельно взятой личности, провозглашено ее равенство перед другими членами коллектива и право индивидуальной свободы с учетом необходимости и важности быть гармоничной частью группы, коллектива. Каждый представитель русской православной культуры - полноценная часть целого, коллектива, не противопоставляющая себя ему.
Таким образом, можно говорить о том, что русской культуре присущ индивидуализированный коллективизм, исключающий абсолютный западный индивидуализм с главенством интересов личности, и абсолютный коллективизм с главенством коллектива над личностью, предлагающий гармоничные отношения между личностью и обществом.
Вопрос о количественном измерении уровня индивидуализма и коллективизма в России начал интересовать социологов и социальных психологов во второй половине ХХ века. Огромный вклад в изучение данного вопроса внес Г. Хофстеде, который в 80-х годах представил результаты исследований культурных характеристик различных стран мира, в том числе в российском обществе.
В рамках исследования индивидуализм являлся показателем того, предпочитают ли заботиться люди о себе, собственных интересах и интересах своих семей, тяготеют ли к личностным целям, осознают ли себя как «я» и защищают ли личные интересы. Под коллективизмом Г. Хофстеде понимал наличие тесных социальных рамок, в которых люди надеются на групповую заботу и защиту. В культурах коллективизма люди рассматривают себя в качестве части группы, коллектива, организации.
При помощи математической обработки Г. Хофстеде вычислил индексы (0-100), или средние показатели, индивидуализма и коллективизма для различных стран: западные страны имеют индексы индивидуализма 65-90; восточные страны - 15-45; Россия - 39 [12].
Следует отметить, что исследователь пришел к выводу, что высокие показатели индивидуализма характерны для стран Северной Америки и Западной Европы, а низкие показатели - для стран восточной цивилизации. Г. Хофстеде не давал специальных теоретических заключений об уровне индивидуализма и коллективизма в России. Однако полученные социологом данные активно интерпретируют ученые в рамках российской социологии. Н. В. Латова, Ю. В. Латов, А. И. Наумов полагают, что такие количественные показатели свидетельствуют о «промежуточном» состоянии российского общества, где уровень индивидуализма ниже, чем на Западе, но выше, чем на Востоке [8, с. 31-43].
Большой вклад в изучение индивидуализма и коллективизма в России внес также со-
циальный психолог Ф. Тромпенаарс, который в 90-е годы ХХ века провел исследования кросс-культурных ценностей более чем в ста странах мира. Ученый использовал семь культурных измерений, в том числе индивидуализм-коллективизм. Индивидуализм в рамках данного исследования отождествлялся ученым с господством личных интересов над интересами группы; коллективизм - с господством групповых интересов над личностными. В результате западные страны в данном исследовании показали уровень индивидуализма - более 50 %, восточные страны - ниже 50 %, Россия - 60 % [13, р. 51-68].
Социальный психолог также не давал специальных теоретических обоснований полученных данных, но их интерпретация отечественными исследователями сводится к выводу, что в исследовании Ф. Тромпенаарса Россия продемонстрировала наряду с западными странами высокий уровень индивидуализма, что отличается от результатов, полученных в ходе исследований Г. Хофстеде.
Эмпирические исследования индивидуализма и коллективизма в России были также проведены в рамках проектов GLOBE и WWS. Проект GLOBE (Global leadership and organizational behavior effectiveness) стартовал в 1993 году под руководством Р. Хоуза и имел своей целью изучить взаимосвязь между национальной культурой и организационным лидерством. В рамках данного исследования опрашивались представители 62 стран. В отличие от Г. Хоф-стеде и Ф. Тромпенаарса, Р. Хоузом выделялись девять культурных показателей. Проект WWS (The World Values Survey) под руководством Р. Инглхарта был направлен на изучение динамики социокультурных и политических изменений, происходящих в современном мире. В данном исследовании Р. Инглхарт выделил два культурных показателя. При этом Р. Хоуз связывал индивидуализм с такими показателями, как расчет на себя, отдаленность от группы, предпочтение индивидуальных, а не коллективных действий, а Р. Инглхарт - приверженность секулярно-рациональным ценностям, а также ценностям свободы и самовыражения. Под коллективизмом Р. Хоуз понимал предпочтение коллективных, а не индивидуальных действий; Р. Инглхарт - приверженность традиционным ценностям, а также ценности выживания. В рамках обоих проектов ученые пришли к выводу о высоком уровне индивидуализма в
странах Запада и низком уровне индивидуализма в России и странах восточной цивилизации, где преобладает коллективизм [9].
В начале XXI столетия количественное изучение индивидуализма и коллективизма в России и странах БРИКС провели тайваньские исследователи, основываясь на методике Г. Хофстеде. Их результаты показали, что самый высокий уровень индивидуализма в Индии, самый низкий - в Китае, а в Бразилии и России - примерно одинаковый [14, р. 179180], что свидетельствует о том, что России присущ коллективизм.
С. Михайлова и К. Хучингс отмечают, что Китай и Россия являются коллективистскими странами, но при этом подчеркивается, что уровень коллективизма в Китае значительно выше, чем в России, в которой национальная культура становится все более индивидуалистической. Истоки происхождения коллективизма в России и Китае значительно отличаются. В Китае коллективизм связан с конфуцианством и даосизмом, где самоусовершенствование, человеческое достоинство и уважение - это главные показатели человеческих отношений. В рамках таких взаимозависимых отношений люди обеспокоены и ответственны за репутацию своей группы. Коллективизм в России связан с формированием сильных коллективных инстинктов, которые родились в сельской местности в дореволюционный период. Этика общины, коммуны сельских жителей включалась в крестьянскую психологию. Люди, которые принадлежали общине, жили вместе, мигрировали и работали на новых местах, были приобщены к одной судьбе. Сильное чувство общности в России, развитой еще в дореволюционные времена, легко обнаружить в социалистической коллективистско-деспотичной культуре, в которой не отводилось места для отдельного человека и его собственного образа мыслей и мнений. Культура России сформировалась под сильным влиянием авторитаризма и ортодоксальности.
С другой стороны, хотя группа многое означает для русских, есть важное различие в сравнении с Китаем в том, что люди стремятся обеспечить их доминирующее положение в группе вместо того, чтобы озаботиться гармонией группы. Для русских борьба за доминирование в группе - самая естественная вещь в мире, которая и выступает сущностью человеческих отношений [15, р. 14-15].
Таким образом, уровень индивидуализма и коллективизма в России учеными трактуется по-разному. Так, результаты, полученные Г. Хофстеде, позволяют говорить о «промежуточном» состоянии России, уровень индивидуализма в которой ниже, чем на Западе, но выше, чем на Востоке. Согласно данным Ф. Тромпенаарса, в России наблюдается достаточно высокий уровень индивидуализма, как и в странах Запада. Результаты, полученные в рамках проекта GLOBE и WWS, а также в рамках исследования индивидуализма и коллективизма в России и странах БРИКС тайваньскими учеными, говорят о низком уровне индивидуализма и высоком уровне коллективизма в российском обществе, характерном для восточной цивилизации. Различные количественные показатели уровня индивидуализма и коллективизма в России обусловлены разными методологическими позициями ученых, особенностями их методического инструментария, а также временем проведения данных исследований.
Количественное изучение индивидуализма в России осуществляется Н. В. Латовой, Ю. В. Латовым, А. И. Наумовым, И. А. Петровской. Отдельные выводы можно сделать из результатов общих исследований ценностных ориентаций россиян, проведенных М. К. Горшковым, ВЦИОМ, Левада-Центром. Так, Н. В. Ла-това и Ю. В. Латов, применяя методику Г. Хоф-стеде, провели эмпирические исследования в конце 1990-х - начале 2000-х годов. При этом специалисты определяли индивидуализм как форму мировоззрения, подчеркивающую приоритет личных целей и интересов над интересами группы, свободу индивида от общества. Коллективизм же, в свою очередь, исследователи определяли как особую форму мировоззрения, подчеркивающую приоритет коллективных целей и интересов над личными. Исследователи пришли к выводу, что в различных регионах России [6] в сознании россиян наблюдается син-крезис ценностей коллективизма и индивидуализма с небольшим уклоном в сторону коллективизма. Индекс коллективизма, согласно результатам исследования, составил 51. Методикой Г. Хофстеде пользовались также А. И. Наумов и И. А. Петровская, которые проводили исследование в 1996-2006 годах. Ученые пришли к аналогичному выводу о промежуточном состоянии России с небольшим перекосом в сторону коллективизма [8].
Такой вывод подтверждается и другими исследованиями, проведенными на территории России. Результаты исследований Института социологии Российской академии наук и Левада-Центра наглядно показывают, что индивидуалистические ценности Запада пользовались популярностью у россиян в постперестроечный период - в середине 1990-х годов, а на рубеже ХХ-ХХ1 веков на фоне прошедшей эйфории и разочарования от проводимой прозападной политики российское общество постепенно теряет интерес к либерально-демократическим ценностям западной цивилизации, в том числе ценностям индивидуализма. Так, если в 1995 году 53 % респондентов, по данным Левада-центра, считали, что «выделяться среди других и быть яркой индивидуальностью лучше, чем жить как все» [10], то в 2015 году число таковых сократилось до 41 %. Если в 2001 году 47 % респондентов считали, что «главное - это инициатива, предприимчивость, поиск нового в работе и жизни, даже если оказываешься в меньшинстве», то в 2011 их число снизилось до 42 % [11]. Однако в 2014 году их численность вновь возросла до 56 % [10], что обусловлено, прежде всего, разочарованиями россиян в социально-патерналистских возможностях российского государства в условиях кризиса.
Таким образом, в современном научном дискурсе существуют различные представления об особенностях, специфике и количественных показателях российского индивидуализма и коллективизма в российском обществе. В русской философии Х1Х-ХХ столетий сложилась традиция противопоставлять русскому религиозному индивидуализму западный светский индивидуализм, а также выделять особый русский «индивидуализированный коллективизм», тесно связанный с такими понятиями, как «соборность», «об-щинность», «коммюнотарность», и отвергающий абсолютное подавление личностью коллектива и главенство коллектива над личностью.
Количественные показатели индивидуализма и коллективизма в российском обществе учеными также интерпретируются по-разному. Различные методики количественного измерения и методологические позиции ученых о том, что такое индивидуализм и коллективизм, соответственно приводят исследователей к различным результатам: от высокого уровня
индивидуализма и низкого уровня коллективизма в российском обществе до низкого уровня индивидуализма и высокого уровня коллективизма в России. Однако большинство оте-
Литература
1. Хомяков А. С. Сочинения: в 2-х т. М., 1994. Т. 2.
2. Бердяев Н. А. О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии. URL: http://www.vehi.net/berdyaev/rabstvo/.
3. Соловьев В. Россия и Вселенская церковь. URL: http://vehi.net/soloviev/vselcerk/index.html.
4. Лосский Н. О. Свобода воли // Избранное. М., 1991.
5. Мелих Ю. Б. Философия Всеединства Карсавина и концепция единого у Плотина // Историко-философский ежегодник: сборник. М., 1999.
6. Регионоведение: учебное пособие. Ростов н/Д, 2002.
7. Дмитриева Ю. П. Коллективизм как ценностная составляющая социального управления в России (историко-философский аспект). URL: http://pglu.ru/upload/iblock/e6d/dmitrieva.pdf.
8. Латова Н. В., Латов Ю. В. Российская экономическая ментальность на мировом фоне // Общественные науки и современность. 2001. № 4.
9. Инглхарт P., Вельцель К. Модернизация, культурные изменения и демократия: последовательность человеческого развития. М., 2011.
10. Политический взгляды россиян. URL: http://www.levada.ru/23-09-2013.
11. Россияне о свободе, демократии, государстве. URL: http://www.levada.ru/25-09-2013/ rossiyane-o-svobode-demokratii-gosudarstve.
12. Hofstede G. Culture's consequences: intern differences in work-related values. Beverly Hills, L., 1980.
13. Trompenaars F. Resolving international conflict: culture and business strategy // London business school. 1996. Vol. 7 (3).
14. Yu-Te Tu, Shean-Yuh Lin, Yu-Yi Chang. A cross-cultural comparison by individualism // Collectivism among Brazil, Russia, India and China, International business research. 2011. Vol. 4. № 2.
15. Michalova S., Hutchings K. Knowledge sharing and national culture: a comparison between China and Russia // Journal of management studies. 2004.
чественных и зарубежных ученых все-таки сходятся во мнении, что в российском обществе наблюдается синкрезис ценностей индивидуализма и коллективизма.
Bibliography
1. Homyakov A. S. Works: in 2 volumes. Moscow, 1994. Vol. 2.
2. Berdyaev N. A. About slavery and human freedom. Experience of personalistic philosophy. URL: http://www.vehi.net/berdyaev/rabstvo/ html.
3. Solovyev V. Russia and the Universal Church. URL: http://vehi.net/soloviev/vselcerk/index.html.
4. Lossky N. O. Free will // Selected works. Moscow, 1991.
5. Melih Yu. B. Karsavin's and Plotin's philosophy of unity concept of the one // History of philosophy yearbook: collection. Moscow, 1999.
6. Rеgiоnаl studiеs: teхtbook. Rostov-оn-Dоn, 2002.
7. Dmitrieva Yu. P. Collectivism as a value component of social management in Russia (historical and philosophical aspect). URL: http:// pglu.ru/upload/iblock/e6d/dmitrieva.pdf.
8. Latova N. V., Latov Yu. V. Russian economic mentality on the world background // Social sciences and modernity. 2001. № 4.
9. Inglehart R., Velzel K. Modernization, cultural change and democracy: the sequence of human development. Moscow, 2011.
10. Political views of Russians. URL: http:// www.levada.ru/23-09-2013/html.
11. Russians about freedom, democracy, state. URL: http://www.levada.ru/25-09-2013/rossiy-ane-o-svobode-demokratii-gosudarstve.
12. Hofstede G. Culture's consequences: intern differences in work-related values. Beverly Hills, L., 1980.
13. Trompenaars F. Resolving international conflict: culture and business strategy // London business school. 1996. Vol. 7 (3).
14. Yu-Te Tu, Shean-Yuh Lin, Yu-Yi Chang. A cross-cultural comparison by individualism // Collectivism among Brazil, Russia, India and China, International business research. 2011. Vol. 4. № 2.
15. Michalova S., Hutchings K. Knowledge sharing and national culture: a comparison between China and Russia // Journal of management studies. 2004.
