Колекальциферол как необходимый компонент комплексного лечения климактерического синдрома на фоне дефицита витамина D Текст научной статьи по специальности «Клиническая медицина»

Актуальные пемы гинекологии

ту'

Акушерство/Гинекология

Колекальциферол как необходимый компонент комплексного лечения климактерического синдрома на фоне дефицита витамина D

Менопаузальная гормональная терапия (МГТ) является самой эффективной терапией умеренных и тяжелых вазомоторных менопаузальных симптомов. Дефицит витамина D ассоциируется с повышенным риском сердечно-сосудистых заболеваний, ожирения, инсулинорезистентности, депрессии. Лучшим методом определения статуса витамина D является определение 25(ОН^ в крови.

Цель: в ходе данного исследования проведен сравнительный анализ эффективности применения МГТ у женщин в ранней постменопаузе с нейро-вегетативными и психоэмоциональными проявлениями климактерического синдрома на фоне дефицита витамина D и терапии, включающей комбинацию витамина D и МГТ.

Материал и методы: в исследование были включены 90 женщин в возрасте 46-58 лет. В группу 1 были включены 30 пациенток с дефицитом витамина D, которые в течение исследуемого периода получали МГТ, включавшую использование 1 мг эстрадиола / 5 мг дидрогестерона и колекальциферол. Группу 2 составили 30 пациенток с недостаточностью витамина D. Пациентки группы 2 получали МГТ (1 мг эстрадиола /5 мг дидрогестерона) и колекальциферол. Пациентки групп 1 и 2 получали колекальциферол в дозе 5000 МЕ ежедневно в течение 2-х мес., далее по 2000 МЕ ежедневно. В группу 3 вошли 30 пациенток с дефицитом витамина D. Основным методом, подтверждающим эффективность лечения, являлась динамика показателей опросника SF-36 «Исследование качества жизни», индекса Куппермана и шкалы депрессии Бека. Пациентки отвечали на вопросы данных тестов до лечения, через 3 и 12 мес. лечения.

Результаты и выводы: установлено, что совместное применение витамина D и МГТ в течение 12 мес. показало наибольшую эффективность при психоэмоциональных проявлениях климактерического синдрома у женщин в постменопаузе, таких как утомление, заниженная оценка состояния своего здоровья, снижение жизненной активности, депрессии и тревожные переживания. Своевременная коррекция дефицита витамина D приобретает огромное значение при решении проблем, связанных с проявлением климактерического синдрома, и может повысить качество жизни женщин в постменопаузальном периоде.

Ключевые слова: менопауза, витамин D, 25(ОН^, качество жизни, менопаузальная гормональная терапия, депрессия, колекальциферол. Для цитирования: Пестрикова Т.Ю., Ячинская Т.В. Колекальциферол как необходимый компонент комплексного лечения климактерического синдрома на фоне дефицита витамина D //РМЖ. 2017. № 15. С. 1112-1115.

ABSTRACT

Colecalciferol as an essential component in the complex treatment of the climacteric syndrome with vitamin D deficiency Pestrikova T.Yu., Yachinskaya T.V.

Far East State Medical University, Khabarovsk

Menopausal hormone therapy is most effective in reducing moderate to severe vasomotor menopausal symptoms. Vitamin D deficiency is associated with high risks of cardiovascular diseases, obesity, insulin resistance, depression etc. The best method for determining vitamin D status is testing 25(OH)D concentration in blood.

Aim: This study compares the effectiveness of the use of menopausal hormone therapy in early postmenopausal women with neurovegetative and psychoe-motional manifestations of menopausal syndrome against a background of vitamin D deficiency and therapy that includes a combination of vitamin D and menopausal hormone therapy.

Patients and methods: The study included 90 women aged 46-58 years. Group 1 included 30 patients with vitamin D deficiency, who received menopausal hormone therapy, including the use of 1mg estradiol/5mg dydrogesterone and cholecalciferol. Group 2 comprised 30 patients with vitamin D deficiency. Group 2 patients received MGT(1 mg estradiol /5 mg dydrogesterone) and cholecalciferol. Patients in groups 1 and 2 received cholecalciferol in a dose of 5000IU daily for 2 months, then 2000U daily. Group 3 included 30 patients with vitamin D deficiency. The main method of confirming the effectiveness of the treatment was the dynamics of the SF-36 "Quality of Life" questionnaire, the Kupperman index and the Beck depression scale. Patients answered the questions of these tests before the treatment, after 3 and 12 months of treatment

Results and conclusions: It was found that the combined use of vitamin D and menopausal hormone therapy for 12 months showed the greatest efficacy in psycho-emotional manifestations of climacteric syndrome in postmenopausal women, such as fatigue, underestimation of their health status, a decrease in life activity, depression and anxiety. Timely correction of vitamin D deficiency is of great importance in resolving the problems associated with the manifestation of climacteric syndrome and can improve the quality of life of women in the postmenopausal period. Key words: menopause, vitamin D, 25 (OH) D, quality of life, menopausal hormonal therapy, deregulation, cholecalciferol.

For citation: Pestrikova T.Yu., Yachinskaya T.V. Colecalciferol as an essential component in the complex treatment of the climacteric syndrome with vitamin D deficiency //RMJ. 2017. № 15. P. 1112-1115.

Профессор Т.Ю. Пестрикова, Т.В. Ячинская

ФГБОУ ВО «Дальневосточный ГМУ» Минздрава России, Хабаровск

РЕЗЮМЕ

РМЖ, 2017 № 15

Введение

Климактерический период рассматривается как целый спектр состояний и заболеваний, связанных с возрастным дефицитом половых гормонов. При этом ранние вегетосо-судистые симптомы климактерия возникают у 60-80% женщин, длятся в среднем 7,4 года в менопаузальном переходе и сохраняются в течение 4,5 года в постменопаузе [1].

Нарушение образования гормонов и их дефицит являются важными причинами многих ассоциированных с возрастом заболеваний, часто проявляющихся в период ранней постменопаузы. Дефицит одного из них - О-гор-мона (чаще обозначаемый как дефицит витамина D), обладающего широким спектром биологических свойств и участвующего в регуляции многих важных физиологических функций, также имеет негативные последствия и лежит в основе ряда патологических состояний и заболеваний у женщин в постменопаузальный период. В последнее время ряд публикаций подчеркивает важную роль витамина D в многочисленных физиологических функциях. Наличие дефицита витамина D связывают со многими острыми и хроническими заболеваниями, включая расстройства метаболизма кальция, инсулинорезистентность и сахарный диабет типа 2, сердечно-сосудистые заболевания, метаболический синдром, болезнь Альцгеймера, депрессию. Дефицит витамина D может оставаться бессимптомным или проявляться неопределенными мышечными болями, мышечной слабостью, снижением физических возможностей и пр. [2-4].

Несмотря на то, что основой терапии, направленной на сохранение здоровья женщины в постменопаузе, является МГТ как наиболее эффективная терапия умеренных и тяжелых менопаузальных симптомов, своевременная коррекция дефицита витамина D призвана улучшить и сохранить многие показатели здоровья и улучшить качество жизни в целом [5].

Цель клинического исследования - оценка эффективности своевременной коррекции дефицита витамина О у женщин в ранний период постменопаузы, страдающих нейровегетативными и психоэмоциональными проявлениями климактерического синдрома.

Материал и методы

В исследование были включены 90 женщин, обратившихся по поводу вазомоторных симптомов климактерического синдрома в период ранней постменопаузы, на фоне низкого уровня витамина О в крови. Средний возраст опрошенных колебался от 46 до 58 лет, составляя в среднем 52,72±0,35 года с медианой 53 (51^55).

В зависимости от характера используемой терапии все пациентки были распределены нами на 3 группы.

В группу 1 были включены 30 пациенток с дефицитом витамина О, которые в течение исследуемого периода принимали МГТ (1 мг эстрадиола / 5 мг дидрогестерона) и ко-лекальциферол (по 5000 МЕ ежедневно 2 мес., далее по 2000 МЕ весь наблюдаемый период). Группу 2 составили 30 пациенток с недостаточностью витамина О. Пациентки группы 2 получали МГТ (1 мг эстрадиола / 5 мг дидроге-стерона) и колекальциферол (по 5000 МЕ ежедневно 2 мес., далее по 2000 МЕ весь наблюдаемый период). В группу 3 вошли 30 пациенток с дефицитом витамина О. На момент начала исследования они уже получала МГТ (1 мг эстрадиола / 5 мг дидрогестерона), на фоне которой у них

впервые был выявлен дефицит витамина D. Пациентки группы 3 в течение исследуемого периода по разным причинам колекальциферол не принимали.

Критерии обеспеченности витамином D оценивали по содержанию в крови 25(OH)D методом иммунофермент-ного анализа с использованием набора 25-OH Vitamin D ELISA, предназначенного для количественного определения 25(OH)D в сыворотке и плазме крови. Дефицит определялся при концентрации 25(ОН) D <20 нг/мл, недостаточность - <30 нг/мл, норма - >30 нг/мл. Все пациентки групп 1 и 2 принимали ежедневно колекальциферол по 5000 МЕ в день (первые 2 мес.), далее по 2000 МЕ ежедневно весь период наблюдения на фоне использования МГТ.

У всех респондентов проводились подсчет модифицированного менопаузального индекса Куппермана (ММИ), оценка депрессии по шкале Бека и подсчет баллов опросника SF-36 «Качество жизни» в начале исследования, через 3 и 12 мес.

Статистическая обработка полученных данных проводилась с использованием критериев Стьюдента, Фишера и Манна - Уитни, методом квадратов Пирсона.

Результаты

При анализе основных показателей ММИ средний балл интенсивности судорог и онемения составил 1,40±0,15. Сами судороги наблюдались у 66,67±6,09% респондентов, а их интенсивность была преимущественно средней -33,33±6,09%. Оценка частоты и интенсивности проявления судорог у респондентов с дефицитом и недостаточностью витамина D показала, что чем выше концентрация витамина в крови, тем реже проявляются судороги (р<0,001) и тем ниже их интенсивность (р<0,05). При оценке характера и степени связи уровня витамина D и судорог по методу квадратов Пирсона также получена обратная средняя связь (rxy=-0,5). В результате проведенного исследования было выявлено, что у респондентов групп 1 и 2 на фоне статистически значимого увеличения концентрации витамина D в крови в 1,80-2,65 раза (р<0,01) имело место достоверное снижение частоты интенсивности судорог (р<0,001), в то время как у пациентов группы 3 частота и интенсивность судорог были статистически выше (р<0,001), несмотря на то, что имелась определенная тенденция к их снижению.

Оценка ММИ в контексте симптомов нейровегетатив-ных нарушений показала у респондентов группы 1 значимое изменение большинства параметров, за исключением уровня и типа аллергических реакций, экзофтальма и дермографизма. В группе 2 наблюдалась аналогичная ситуация. При этом показатели в ней значимо снижались в первые 3 мес. лечения, а впоследствии уже практически не менялись. В группе 3 большинство показателей оставались на практически неизменном уровне, однако частота головных болей и аллергических реакций в ходе проводимого лечения имела тенденцию к увеличению при значимом снижении только уровня вестибулопатий (р<0,05).

Анализ эндокрино-метаболических нарушений, включающих оценку индекса массы тела (ИМТ), наличие сахарного диабета, тиреоидной дисфункции, ряда симптомов (жажда, мышечно-суставные боли и гиперплазия молочных желез, атрофия гениталий), свидетельствовал о наличии данных проявлений у обследуемых нами пациенток. В целом данная группа нарушений у пациенток была выра-

РМЖ, 2017 № 15

1113

Актуальные проблемы гинекологии

@DK Акушерство/Гинекология

жена незначительно. Во всех группах преобладал ИМТ до 30 (р<0,01), сахарный диабет был выявлен только у 1 пациентки (1,11%), тиреоидная дисфункция - у 5 (5,56%).

В ходе проведенного лечения тем не менее отмечено значимое снижение ряда симптомов. Так, в группах 1 и

2 пациентки уже после 3 мес. лечения стали достоверно реже жаловаться на жажду (р<0,01), а в группе 1 отмечали снижение интенсивности мышечно-суставных болей (р<0,01).

Среди психоэмоциональных нарушений в группе 1 в целом преобладали утомляемость (р<0,05), снижение памяти (р<0,05) и угнетение/отсутствие либидо (р<0,01). Помимо этого, у половины респондентов группы 1 отмечалось снижение аппетита.

Пациентки групп 1 и 3 отмечали более значительное утомление, чем в группе 2 (р<0,001 и р<0,001 соответственно), которое исходно в группе 1 составляло 2,63±0,11, в группе 2 - 1,47±0,18, в группе 3 - 1,53±0,16. К концу наблюдаемого периода данные показатели в группе 1 составили 0,33±0,09, в группе 2 - 0,30±0,10, в группе

3 - 1,27±0,17.

В ходе проведенного лечения в группах 1 и 2 достоверно снизилась утомляемость (р<0,05) и улучшилось либидо (р<0,05), у пациенток групп 1 и 3 значительно улучшились память и внимание (р<0,01). Кроме этого, произошло изменение настроения - преобладавшая в группах 2 и 3 лабильность несколько стабилизировалась (р<0,05).

Оценка депрессии проводилась в соответствии со шкалой Бека. При этом проводилась исходная оценка уровня депрессии - как в целом, так и по когнитивно-аффективной субшкале и по субшкале соматических проявлений депрессии. Как следует из результатов исследования, у пациенток группы 1 исходно наблюдалась умеренная депрессия (17,77±0,61), в то время как в группе 2 - легкая (12,87±0,82). При этом обе субшкалы были одинаково выражены в обеих группах (р>0,05).

Через 3 мес. от начала лечения в группе 1 наблюдалось достоверное снижение уровня депрессии в 3,0 раза (р<0,001) - до 5,90±0,37. В группе 2 с изначально более легкой степенью депрессии произошло достоверное снижение ее уровня - в 2,8 раза (р<0,001) до 4,53±0,34. Соотношение когнитивно-аффективной субшкалы и субшкалы соматических проявлений депрессии значимо не изменилось. У пациенток группы 3 исходный уровень депрессии был расценен как легкий (10,57±0,56).

Через 12 мес. у пациенток групп 1 и 2 было отмечено дальнейшее снижение уровня депрессии - до 4,60±0,25 (р<0,01) и 2,83±0,31 (р<0,001), в то время как в группе 3 наблюдалось незначительное ухудшение (11,10±0,50). При этом оценка выраженности симптомов в зависимости от возраста пациенток и уровня витамина D значимых результатов не выявила, за исключением влияния концентрации витамина D на проявление депрессии по когнитивно-аффективной субшкале (rxy=0,3). Полученные нами результаты совпадают с опубликованными ранее данными M.F. Holick и D. Bikle [6, 7].

В ходе проведенного исследования анализ данных русскоязычной версии опросника SF-36 НеакЬ Status Survey (инструкция по ее обработке подготовлена компанией «Эвиденс: Клинико-фармакологические исследования») позволил получить исходную информацию о физическом, психологическом и социальном функционировании пациенток, а также осуществить мониторинг этих функций и

течения лечения [8]. Полученные количественные переменные анализировались с использованием параметрического теста Стьюдента и непараметрического теста Манна - Уитни.

Анализ данных «Ролевое физическое функционирование» в группе 1, отражающих влияние физического состояния на повседневную ролевую работу, указал на наличие более низких значений (26,67±5,22) у пациенток. Через 3 мес. от начала лечения данный показатель увеличился до 93,33±2,38 (р<0,001) и оставался таким весь период терапии.

У пациенток группы 2 также произошло достоверное увеличение данных значений с 61,67±4,9 до 91,67 ± 2,1 (р<0,001) за 3 мес. лечения, данные позиции сохранялись весь наблюдаемый период.

Пациенткам группы 3 для значимого улучшения данных показателей понадобилось 9 мес. Данный факт указывает на то, что своевременное лечение дефицита и недостаточности витамина D на фоне приема МГТ может в более короткие сроки значительно уменьшить ограничения на осуществление повседневной деятельности. Аналогичную закономерность мы обнаружили при изучении данных шкалы «Социальное функционирование», отражающей социальную активность пациенток.

Сравнение показателей «Общее состояние здоровья», отражающих оценку пациенткой своего состояния здоровья на текущий момент и перспектив лечения, позволило отметить значительные положительные изменения во всех 3-х группах на фоне лечения (р<0,001, р<0,001, р<0,005). Однако в группе 3 эти изменения были менее интенсивны по сравнению с аналогичными данными групп 1 и 2 к концу наблюдаемого периода (р<0,01, р<0,001), что указывает на важность выявления и коррекции дефицита и недостаточности витамина D [9].

На основании оценки результатов шкалы «Жизненная активность» нами были сделаны выводы о том, что до получаемой терапии пациентки групп 1 и 3 отмечали более значительное утомление, чем в группе 2 (р<0,001 и р<0,001 соответственно). Исходные данные были следующими: в группе 1 - 25,50±1,89, в группе 2 - 22,33±1,3, в группе 3 - 39,83±2,0.

На фоне проводимой комплексной терапии данные показатели значительно выросли уже через 3 мес. в группах 1 и 2 до 78,67±1,51 и 81,50 ±1,3 (р<0,001, р<0,001 соответственно) и, сохраняясь значимыми на протяжении всего лечения, указывали на то, что пациентки ощущали себя полными сил и энергии на протяжении всего лечения. В группе 3, несмотря на положительную динамику (р<0,01), цифровые значения более чем в 2,5 раза были ниже на фоне всего периода наблюдения (р<0,001, р<0,001соответ-ственно) и указывали на наличие утомления у пациенток, снижение их жизненной активности вопреки проводимому лечению.

Обсуждение

Данные шкалы «Ролевое эмоциональное функционирование», предполагающие оценку степени, в которой эмоциональное состояние мешает выполнению работы или другой обычной повседневной деятельности, показали, что в течение наблюдаемого периода эмоциональное состояние уже через 3 мес. терапии практически не ограничивало повседневную активность респондентов групп 1 и 2 (р<0,001, р<0,001), тогда как в группе 3 улучшение данного показателя отмечалось только через 9 мес.

1114

РМЖ, 2017 № 15

При изучении значимости изменений показателя «Психологическое здоровье», характеризующего настроение, наличие депрессии, тревоги, оценивающего общий показатель положительных эмоций, отмечены их более низкие уровни до начала комбинированной терапии в группе 1, где он составил 21,60±1,28, по сравнению с группами 2 и 3 (р<0,001, р<0,001соответственно), где данные показатели находились на отметках 32,13±1,4 и 40,93±2,0 соответственно. На фоне терапии данные показатели достоверно выросли группах 1 и 2 более чем в 2 раза (р<0,001 и р<0,001 соответственно) уже к 3-му мес. терапии. В группе 3 к концу наблюдаемого периода в условиях дефицита витамина О данные показатели хоть и указывали на улучшение эмоционального статуса (р<0,01 ), но остались на более низком уровне, чем в группах 1 и 2 (р<0,001 и р<0,001 соответственно) [9].

В ходе исследования нами получены убедительные данные, свидетельствующие о том, что МГТ является важным ключевым звеном улучшения качества жизни женщины в целом. Вопрос о биологических функциях витамина О не решен окончательно. Однако дефицит витамина О приводит к разнообразным патологическим состояниям, которые могут усугублять проявления климактерического синдрома у женщин в период ранней постменопаузы. Существенными аспектами данной работы мы считаем важность раннего выявления дефицита и недостаточности витамина О и своевременность их коррекции.

Результаты обследования пациенток, получавших дополнительно к МГТ колекальциферол, демонстрируют по-

вышение эффективности проводимого лечения и повышение качества жизни женщин в период ранней постменопаузы [10].

Выводы:

1. Своевременное применение колекальциферола у пациенток с уровнем 25(ОН)О <30 нг/мл в крови является высокоэффективным при наличии у них психоэмоциональных и нейровегетативных проявлений климактерического синдрома.

2. Сочетание МГТ с назначением колекальциферола статистически значимо отразилось на улучшении эмоционального состояния (р<0,001), повышении жизненной активности (р<0,001) пациенток; на уменьшении таких проявлений, как утомляемость (р<0,001), депрессия и тревожные переживания (р<0,001).

Литература

1. Avis N.E., Crawford S.L., Greendale G. Study of Women's Health Across the Nation. Duration of menopausal vasomotor symptoms over the menopause transition // JAMA Intern Med. 2015. Vol. 175(4). P. 531-539. doi: 10.1001/jamainternmed.2014.8063.

2. Wacker M., Holick M.F. Vitamin D - Effects on Skeletal and Extraskeletal Health and the Need for Supplementation // Nutrients. 2013. Vol. 5. P. 111-148.

3. Пестрикова Т.Ю., Ячинская Т.В. Витамин D и его роль в формировании постмено-паузальных расстройств // Гинекология. 2015. № 17(4). С. 19-22 [Pestrikova T.Ju., Jachinskaja T.V. Vitamin D i ego rol' v formirovanii postmenopauzal'nyh rasstrojstv // Ginekologija. 2015. № 17(4). S. 19-22 (in Russian)].

Полный список литературы Вы можете найти на сайте http://www.rmj.ru

Реклама