CC BY
44
КОГОРТА детей в структуре гендерной реальности
И.И. Булычев
Bulychev I.I. The cohort of children in the structure of gender reality. The structure of gender reality includes three age cohorts: children, grown-ups and elderly persons. The peculiarities of each age are revealed though the relationship with main cohorts. They are characterized by age brotherhood. The personality of today’s young men is formed on the basis of interaction of family, community of coevals and mass media.
Структура гендерной реальности, на мой взгляд, включает в себя три основные когорты: детей, взрослых и пожилых людей. Каждая из этих возрастных групп обладает специфическим поведением и гендерным «портретом», т. е. своеобразным набором гендерных характеристик, тесно связанных с половозрастными особенностями данного конкретного субъекта. Возраст, как и пол, имеет природное (биотическое) происхождение, однако по мере эволюции общества все более переплетается с социальными факторами. Особенно тесной эта взаимосвязь является в традиционном обществе, где обретение нового биологического статуса по мере взросления едва ли не автоматически совпадало и с новым социальным статусом. По мере прогресса цивилизации и нарастания его динамики биологический и социальный возраст имеют тенденцию к известному обособлению друг от друга, однако полностью связи между собой не теряют. По-прежнему, именно возрастом определяются главные вехи нашей жизни [1].
Индивид естественным образом переходит из одной возрастной когорты в другую, более старшую. Такой переход иногда рассматривается как плавный, постепенный процесс, а порой как серия скачков и кризисов. И в том, и в другом случае каждый возраст можно понять только в сопоставлении с другими. Мальчик - прообраз будущего мужчины; но, чтобы стать взрослым, он должен успешно завершить процесс гендерной идентификации, усвоив новые правила поведения, весьма отличающиеся и даже кое в чем противоположные мальчишеским (детским). В первобытных обществах с их сравнительно простой социальной структурой индивид относительно легко усваивает гендерные роли, характерные для взрослого человека. Кроме того, низкая продолжитель-
ность жизни и высокая детская смертность диктуют необходимость сокращения подготовительного периода до минимума. Детство здесь заканчивается нередко к 10-12 годам, а обучение и воспитание имеют преимущественно практический характер: дети учатся, участвуя в посильной для них форме в деятельности взрослых.
Особенности каждого возраста проявляются, прежде всего, во взаимоотношениях основных когорт. Для них характерно возрастное братство. Между тем сверстникам, как важнейшему гендерному фактору, уделяется куда меньше внимания, чем влиянию семьи или школы, тогда как уже дети стремятся быть принятыми не только родителями, но и сверстниками, а это принятие предполагает усвоение распространенных в той или иной группе гендерных норм и стереотипов, в первую очередь связанных с фактором возраста и соответсвующими ему маску-линно-феминными ориентациями. Во многих случаях влияние своей возрастной когорты перевешивает влияние других социальных групп.
Когорты существуют как три относительно самостоятельных и автономных группы людей - молодого, зрелого и старшего возраста. Жизнь отдельного индивида протекает между двумя абсолютными датами -датой рождения и датой смерти. В случае нормальной судьбы человек через определенные интервалы времени переходит из одной возрастной группы в другую. Это путешествие в рамках когорт является асимметричным в плане его необратимости. Человек, как и его поколение, не может эволюционировать в обратном направлении: от старшего и зрелого возраста к более молодому.
Понятие «поколение» достаточно часто сближают, вплоть до отождествления, с понятием гендера. В частности, это происхо-
дит, когда в качестве трех поколений рассматривают родителей, детей и внуков. Между тем категориальный смыл поколения следует искать, главным образом, в демографическом контексте, то есть поколение включает в себя людей, родившихся в течение года [2]. Каждый гендер состоит из нескольких поколений, близких, но не тождественных по своему возрасту. С ростом продолжительности жизни на планете число поколений в каждом из трех гендеров возрастает.
Последние переписи населения, проведенные в России, наглядно свидетельствуют об относительном уменьшении детской, а также молодежной группы в общем составе населения страны. Согласно данным Управления статистики населения Федеральной службы государственной статистики (Росстата), в России пенсионеров на 4,3 миллиона больше, чем детей и подростков [3]. Помимо растущих количественных диспропорций, наблюдаются тревожные качественные трансформации:
- Каждый четвертый ребенок приходит уже в первый класс с патологией, а среди выпускников школ не более 10 процентов относительно здоровы.
- Многие дети и подростки курят, употребляют алкоголь и наркотики.
- Отмечается рост детской агрессивности и криминализации поведения.
- Выросло количество молодежных самоубийств.
Между подростками и взрослыми людьми существует своего рода переходная группа (люди от 14-16 до 25-30 лет), являющаяся одновременно носителем некоторых черт тех и других. Речь идет о молодежи, которой присущи черты поведения обеих когорт. Примечательно, что в ряде стран, несмотря на достижение молодыми людьми совершеннолетия (18 лет), продолжают существовать некоторые ограничения их дееспособности (чаще всего до 21 года). Они могут носить политический, экономический или иной характер. Так восемнадцатилетние юноши и девушки не могут быть избраны на самые ответственные общественно-политические
должности (например, президентом), для них существуют ограничения в плане потребления алкоголя и так далее. В индустриальных обществах, по сравнению с традиционными, возрастает динамика жизни и, соответствен-
но, роль молодежи, которая гораздо быстрее адаптируется к происходящим изменениям. Ныне молодежь занимает ведущие места в новейших отраслях науки и техники.
Основным законом взаимосвязи между когортами (дети, взрослые и пожилые люди) является закон дополнения противоположностей. Иначе и не может быть, ведь нормальная жизнь любого социума и перспективы его развития во многом обусловлены позитивными отношениями между основными гендерными группами общества. Вместе с тем, объективная необходимость всестороннего гендерного сотрудничества не реализуется автоматически. Она нередко осуществляется в борьбе интересов. Относительно самостоятельный характер и неодинаковое положение различных когорт чревато возникновением между ними конфликтов. Эта ситуация складывается в том случае, если какие-либо негативные события и эпохи ведут к возрастанию напряжения между когортами.
Социальные процессы, о которых идет речь, непосредственно связаны с основным гендерным противоречием (между любовью и ненавистью). В благоприятные эпохи между когортами возрастали отношения заботы, сотрудничества, взаимоуважения. Напротив, при неблагоприятном ходе общественного развития усиливаются совсем иные социальные чувства и настроения. Необходимо также отметить, что понятие «нормы» во взаимоотношении различных поколений весьма неодинаково в различные эпохи. Так, в течение многих тысячелетий насилие над детьми, не останавливающееся перед телесными повреждениями, вплоть до умерщвления, в ранние эпохи отнюдь не являлось крайней формой во взаимоотношениях между взрослыми и детьми, оно было просто «нормальным» обхождением с детьми [4].
Ныне в различных странах и регионах мира происходят весьма непростые и неоднозначные по своей социальной направленности процессы. Отмечается явное уменьшение позитивных чувств и эмоций. Так, сегодня в ряде стран (США и другие) по мере постарения населения нарастает напряжение между жителями старыми и молодыми [5]. Наблюдается тенденция оскудения любви. Американцы все чаще предпочитают своим родным детям, которые учатся в соседних городах или штатах, высылать деньги для
того, чтобы те не приезжали домой на каникулы и не нарушали привычный ход жизни. Кризис в российском обществе также усложнил отношения различных групп населения. Сегодняшние молодые россияне оказались в непростой ситуации: переворот в социальноэкономическом укладе сопровождается кризисом ценностного сознания. Ценности, которыми жили «отцы», ныне утратили практическое значение для «детей». Между тем в ценностном мире каждого человека или социальной когорты существуют определенные «сквозные» (стержневые) ценности (образованность, трудолюбие, честность, порядочность, воспитанность, интеллигентность и другие). Снижение значимости этих ценностей вызывает в обществе обоснованное беспокойство. Но именно такой процесс имеет место в нашей стране [6].
В самом общем плане детская когорта -это совокупность детей разных возрастов, составляющих «до взрослый контингент» общества. Когорта детей имеет свою внутреннюю структуру. Прежде всего, значительные различия имеются между детьми дошкольного (до 7 лет) и школьного возраста (от 7 до 17 лет). В свою очередь, внутри школьного возраста достаточно значимые различия наблюдаются между детьми 7-12 и 13-17 лет. Каждая из этих трех детских групп также обладает собственными эталонами идентичности и требует особого подхода в процессе их обучения и воспитания.
Молодые люди уже в 13-14 лет склонны тяготиться опекой. Влияние сверстников наиболее дает о себе знать с 8-12 лет, когда формируются мальчишеские компании. Это время своеобразного «мужского протеста» характеризуется ярким негативизмом по отношению к девочкам и формированием особого «мужского», подчеркнуто грубого и резкого стиля общения. В дальнейшем (к началу подросткового возраста) этот стиль несколько смягчается [7]. Специфическую группу среди когорты детей образуют подростки, которые более, чем кто-либо, ориентируются на ценности и мнения сверстников. В их сознании они задают оппозицию взрослому миру. Формируется своеобразная субкультура детского сообщества, носителями которой являются соответствующие референтные группы. Взрослые не имеют в них доступа, следовательно, каналы воздействия
оказываются ограниченными. Ценности подростков плохо согласованы с ценностями взрослого. Правда, в самом главном дети все же наследуют ценности родителей и, прежде всего, отношение к фундаментальным аспектам социальной жизни. Со сверстниками же советуются по части «сиюминутных» вопросов [8].
Однако в последние годы процесс преемственности в передаче ценностей старших социальных групп младшим в нашей стране весьма усложнился. Россия в очередной раз круто поменяла свои цивилизационные и формационные ориентиры на переломе столетий. При таком историческом повороте далеко не все из предшествующего (социалистического) опыта старших поколений оказалось приемлемым для новых поколений, которым приходится адаптироваться к непривычным (капиталистическим) реалиям. За короткое время оказалось разрушено многое из того, что является фундаментом любого современного здорового социума. И одновременно обществу не были предложены новые общенациональные и общезначимые ценности. Все это способствовало (особенно среди подростков и молодежи) росту нигилистической компоненты во всех ее проявлениях (равнодушие, цинизм, политическая индифферентность и прочее). Авторитет старших поколений в молодежной среде заметно понизился. Одновременно наблюдается рост индивидуализма среди самой молодежи. Подростки доверительным отношениям со своими сверстниками предпочитают более легкие и ни к чему не обзывающие контакты. В результате потребность в глубоком интимно-личностном общении сохраняется, не находя своего удовлетворения [9].
Детская когорта, будучи сложным и относительно самостоятельным гендерным организмом, выступает как особый субъект и объект социальной идентификации. Главной, внутренне заложенной целью когорты в целом и каждого ребенка в отдельности является взросление (освоение, присвоение, реализация взрослости). Но эта же цель - обеспечить взросление детей - выступает одной из важнейших для взрослого мира. Чем больше развивалось и становилось все более сложным общество, тем в большей степени оно передавало различным структурам свои воспитательные функции [10]. Процесс социа-
лизации стал складываться из совокупного действия трех структурных и относительно автономных компонентов: 1. семьи (родителей), 2. формальных и неформальных групп сверстников (школа, детские дома и интернаты, с одной стороны, неформальные детские и юношеские объединения - с другой), и 3. средств массовой информации. То, что эти воздействия не представляют собой единой иерархической системы и в одних отношениях дополняют, а в других противоречат друг другу, существенно повышает автономию личности от каждого из них в отдельности. Такая автономия объективно необходима для формирования гибкой, креативной личности, способной самостоятельно принимать решения. Но в ней заложены и возможность социальных аномалий, отклоняющегося поведения. Со временем растет относительная самостоятельность каждого из этих механизмов, а координация их усилий становится достаточно непростым делом. Чтобы осуществлять такую координацию в современных условиях, важно представлять себе возможности и границы каждого из этих инструментов влияния.
Специфика гендерной социализации, помимо ее связи с возрастом ребенка, во многом обусловлена, в рамках какого института (детские дошкольные и школьные учреждения, семья или интернат) она протекает. Наиболее важным звеном социального окружения ребенка в первые 5-6 лет, а это годы суть решающие для формирования психических основ личности, является семья -социальный институт, обеспечивающий непрерывность и устойчивость развития человеческого, на что и направлены все ее функции. Если сравнить историю человечества с сутками (24 часа), то получится, что 23 часа 56 минут люди живут групповым браком и только 4 минуты существует моногамия (единобрачие). Родительская, сыновняя и братская любовь чрезвычайно важна для личности, ее наличие или отсутствие в значительной мере определяет будущее человека. Семья играет решающую роль в раннем детстве; представления и стереотипы, внушенные ребенку родителями, обладают наибольшей устойчивостью. Со временем ее роль как фактора социализации по сравнению с прошлыми эпохами несколько снижается. Это обусловливается, с одной стороны,
развитием общественного воспитания (детские сады, школы), а с другой - изменением структуры и функций самой семьи. В Российской Федерации принимаются меры к укреплению семьи как важного общественного института. Правительство РФ выделяет субсидии на строительство жилья для молодых семей, растут пособия, выделяемые на детей; при рождении второго ребенка с 2007 года на счет матерей переводятся 250 тысяч рублей. Речь, следовательно, идет о целенаправленном формировании материнского капитала.
Семья как один из важнейших институтов общества ныне вступила в полосу все углубляющегося кризиса. В первую очередь это касается такой функции семьи, как репродуктивная. Дело в том, что падение уровня рождаемости в ряде стран и регионах мира приняло запредельный характер. Кроме того, семья перестала справляться и с такой своей функцией, как воспитательно-социали-зирующая. Обеспечение полноценной социализации - дело вообще достаточно сложное, а ныне оно стало для многих семей непосильной ношей. Основные симптомы кризисного развития заключаются в следующих факторах: а) уменьшение возможности участия в этом процессе отцов семейства; б) деградация матерей как субъектов воспитания; в) отсутствие в нуклеарных семьях братьев и сестер, бабушек и дедушек; г) рост числа неполных семей.
Привязанность к взрослому человеку -биологическая необходимость и изначальное психологические условие для развития ребенка. Наиболее значимым взрослым для ребенка при становлении первичной межличностной связи является мать. Ребенок, лишенный родительской любви, имеет меньше шансов на высокое самоуважение, теплые и дружеские отношения с другими людьми и устойчивый положительный образ «Я». Недоброжелательность или невнимание со стороны родителей вызывают враждебность у детей, которая может проявляться как явно по отношению к самим родителям, так и скрытно Если ребенку недоставало ласк, нежностей, поцелуев матери или надежности, силы и доброты отца, он вырастет неуверенным, робким, агрессивным, замкнутым, лишенным ориентиров, короче, неуравновешенным существом. И напротив, ребе-
нок, у которого все это было, сознает себя как личность, обретает способность любить и радоваться, психически развивается правильным образом, моделируя основные вехи будущего поведения. Когда в семье нет одного из супругов или они не живут вместе; когда отсутствует всеобщая заинтересованность друг в друге и самопожертвование друг за друга, нет взаимного уважения и бережности; когда нет любви, отсутствие которой неизбежно замещается противоположными чувствами, - тогда дети рискуют впасть в фрустрацию и страдать от неврозов в течение всей жизни [11].
Кризис семьи как одного из важнейших институтов общества ведет к тому, что все большее число детей оказывается по тем или иным причинам вне семьи, за рамками естественного семейного воспитания. В России и других странах постоянно растет (абсолютно и относительно) число детей, которые вообще лишены семейного очага. Речь идет о социальных сиротах, то есть особой социальнодемографической группе детей от 0 до 18 лет, лишившихся попечения родителей по социально-экономическим причинам. Социальное сиротство влияет на детскую психику самым пагубным образом. Немногие из детей способны нормально войти в современную жизнь и адаптироваться к ней. С середины XX в. социальное сиротство стало приобретать угрожающие масштабы, причем рост «отказничества» наблюдается во многих странах мира. Большинство брошенных детей превращаются в своего рода Маугли, которыми никто не занимается и которые растут, как трава во дворе. Подрастая, они становятся легкой добычей для криминала, пополняют ряды наркоманов, проституток, воров и убийц. В то же время в нашей стране живут около 10 миллионов взрослых людей, которые по состоянию здоровья не могут иметь детей [12]. Следовательно, теоретически решение у проблемы существует, дело лишь за тем, чтобы направить два параллельных потока навстречу друг другу!
Проблема между тем постоянно усложняется вследствие того, что, во-первых, некуда девать отказных детей, и они нередко лежат в больницах. Во-вторых, растет число родителей, лишенных родительских прав. Детей таких родителей, зачастую, тоже некуда поместить. В-третьих, в самих детских
учреждениях обстановка, подчас, далека от удовлетворительной. Поэтому немало детей стремится убежать и предпочитает бродяжничать. Падение уровня жизни, увеличение числа неблагополучных семей, падение нравственных устоев привело к тому, что дети вытесняются на улицу, следствием чего является невиданный с послевоенного времени всплеск беспризорности. В результате проблема социального сиротства в стране приобретает все более масштабный и острый характер.
Ныне в России существует 820 муниципальных детских дома, 300 - семейных, 252 дома ребенка, 200 приютов и 5 «детских деревень» (так называемых киндердорфов)
[12]. Это число детских учреждений явно не в состоянии вместить в себя постоянно растущее число детей, оказавших вне рамок семьи. Интернаты и детские дома переполнены, растет число приютов временного содержания. Пополнение этих учреждений происходит за счет детей из неблагополучных и многодетных семей.
В целом, государственные детские структуры (детдома интернаты), призванные заменить ребенку семью, в современных условиях оказались не в состоянии обеспечить процесс социализации ни в общесоциальном, ни в гендерном планах. Это стимулировало общественность на поиск новых решений. Реальным способом сократить армию обездоленных детей является развитие всевозможных форм семейного устройства и вывод сирот из казенных учреждений. Специалисты подсчитали, что любая форма семейного устройства обходится бюджету в 3-4 раза дешевле, чем содержание ребенка в детдоме. С целью решения проблемы сиротства Правительство РФ разработало государственную политику, направленную на защиту интересов детей. Главной целью этой политики является задача перевода детей из детских домов под опеку или на воспитание в семью. Принципиально новой формой воспитания осиротевших детей является детский дом семейного типа.
В связи с тем, что современная семья все менее способна обеспечить детям необходимое воспитание, развертывается дискуссия о возможной его замене. В частности, ведется речь о создании массового института профессиональных воспитателей. Ныне все чаще
детям приходится довольствоваться родителями, которые непригодны или не в состоянии почему-либо обеспечить своим детям нормальное воспитание. Тогда как вокруг есть более подходящие кандидатуры - более отзывчивые и понимающие, более знающие и умелые. Между тем, отмечают исследователи, еще в первобытном обществе социальные качества передавались детям не всеми, а только отобранными сородичами. В отсутствие моногамии, а также подчинения детей родителям выбирались родители или, лучше сказать, наставники, воспитатели, учителя. Аналогичный отбор воспитателей возможен и в обществе будущего. Специалисты прогнозируют, что ясли и детские сады будущего претерпят качественную трансформацию, превратившись в заведения домашнего типа с очень небольшим количеством детей (чем ниже возраст, тем меньше в них детей). По сути дела, детские сады станут сравнительно большими семьями, в работе которых примут активное участие матери детсадовских детей. Весьма вероятна также и кооперация, как матерей, так и двух-трех брачных группировок [13].
Вторым относительно самостоятельным компонентом социализации выступают группы сверстников. Деятельность ряда таких объединений непосредственно организуется и контролируется государством. Другие складываются на неформальной основе. Заметим, что разница между этими двумя видами групповых объединений достаточно условна и относительна. Главным формализованным детским учреждением выступает школа, где, наряду с четко организованными влияниями, существуют также и стихийные, не вполне поддающиеся контролю со стороны взрослых. В то же время немало групп по интересам за рамками школы в большей или меньшей степени испытывают целенаправленное влияние со стороны взрослого сообщества и государства (спортивные, художественные кружки и тому подобное).
Формальные группы сверстников, в которые включено подавляющее большинство детей, складываются, прежде всего, в школе. Основную задачу, которую решает школа -дать младшему поколению необходимое, с точки зрения данного общества, образование. Между тем в России, согласно последним данным, около 50 процентов учащихся не
читают книг вне школьной программы. Свыше 80 процентов школьников, пользующихся услугами библиотек, обращаются не за художественной литературой, а за справочной [14]. К тому же современный образовательный процесс приобрел во многом противоречивый характер. Речь идет, прежде всего, о здоровье юного поколения. Дело в том, что, по подсчетам специалистов, в России дети в среднем учатся по 10 часов в день, а гуляют всего 29 минут (!) [15]. Следующей серьезной проблемой является растущая феминизация всей системы российского образования. Наиболее феминизированный сектор - среднее специальное образование. Однако в последние годы самые большие подвижки наблюдаются в системе высшей школы, где существенно изменился состав студенчества по полу. Если ранее этот состав (50,4 процентов девушек и 49,6 процентов юношей) вполне соответствовал половой структуре данной возрастной группы, то сегодня процесс феминизации затронул и высшее образование, ведь девушки составляют уже 57 процентов всех студентов. Столь высокая доля девушек среди студентов вузов вывела Россию по этому показателю на одно из первых мест в мире [16]. Следует заметить, что и во многих других промышленных странах численность женщин, обучающихся в системе высшего образования, постоянно растет. Так, в Норвегии и Новой Зеландии численность студенток в период с 1980 г. удвоилась [17].
Важной задачей школы является также задача обеспечения воспитания детей в духе тех ценностей, которые одобряет данный социум. Между тем школа выступает достаточно сложным и неоднозначным инструментом воздействия на учащихся. Школа, пишет К. Бютнер, «лишь в редчайших случаях может предоставить учащимся условия для установления и поддержания положительных взаимоотношений. В основном в школе господствуют осуждение, унижение и вызывающая обеспокоенность конкуренция. В своей традиционной форме школа является наименее подходящим местом для изменения существующих отношений путем воспитания» [4, с. 80]. Относительно самостоятельное значение имеет вопрос о правильном гендерном воспитании. Даже вполне успешное биологическое развитие само по себе от-
нюдь не гарантирует освоение ребенком необходимых для своего возраста стандартов поведения. Далеко не все дети становятся вполне взрослыми по достижении ими биологического (паспортного) возраста в 18 лет. Хорошо известен достаточно большой разрыв, образовавшийся ныне у подростков-акселератов между их биологическим и социальным взрослением. Достижение взрослости в общественно признанном смысле -сложный и неоднозначный процесс обретения социальной и гендерной идентичности, который может существенно запаздывать по времени по сравнению с биологическим возрастом.
Гендерное воспитание имеет два тесно связанных между собой способа реализации: маскулинный и феминный. При этом каждому возрасту присущи в чем-то особые эталоны маскулинного и феминного поведения. В частности, главная задача детской возрастной группы в том и заключается, чтобы освоить общественно необходимое содержание требований маскулинности и феминности. Такое их усвоение со временем превращает детей во взрослых. Эта задача реализуется в ходе гендерной социализации, непременными составными которой выступают процессы образования и воспитания. В результате социализации индивид обретает гендерное сознание и поведение, характерные для данной возрастной когорты и имеющие определенно выраженную (маскулинную или феминную) направленность. Процесс социализации начинается фактически с рождения нового человека и заканчивается только с его смертью, то есть продолжается с большей или меньшей интенсивностью в течение всей жизни. По мере приобретения жизненного опыта представители каждой из когорт могут в значительной степени изменить свои прежние взгляды (в том числе на маскулинность и феминность) и скорректировать свое поведение. Большую роль в этом процессе, называемом процессом ресоциализации, играют такие факторы, как путешествия, вступление в брак, членство в политической или общественной организации.
Гендерная социализация представляет собой непрерывный процесс. Вместе с тем эта непрерывность является дифференцированной и предполагает, что гендерная эволюция индивида или группы имеет опреде-
ленные стадии и этапы, отличающиеся известной спецификой. Последняя обладает некоторыми особенностями как в рамках каждой из гендерных когорт, так и внутри них. Специфические эталоны и стереотипы гендерного сознания и поведения присущи каждой из трех основных когорт: детям, взрослым и пожилым людям.
Любые фигуранты в системе гендерных взаимосвязей склонны идентифицировать себя с определенными образами маскулинности и феминности. В этих ориентациях ныне достаточно рельефно обнаруживаются известные расхождения между устойчивыми традиционными представлениями (они воспроизводятся в системе субъект-объектных отношений) и модернизационными, в которых постепенно усиливается удельный вес андрогинных представлений (это результат социальной динамики, присущей гендерной деятельности). Так, соответствующий анализ представлений о мужчине и женщине школьников младшего подросткового возраста, проведенный рядом исследователей, свидетельствует о том, что мальчики и девочки рисуют образ мужчины и женщины, отличный от традиционного. Девочки полагают, что мальчики должны быть не только мужественными, сильными, но и добрыми, красивыми, ласковыми и отзывчивыми. В свою очередь, мальчики хотели бы больше проводить времени в семье, занимаясь хозяйством и создавая уют в доме. Подобное смешение гендерных характеристик предполагает иной тип поведения и отношений между полами. Между тем есть основания полагать, что люди андрогинного типа более приспособлены к жизни и устойчивы к стрессам [18, 19].
Формирование полового самосознания, эталонов мужественности и женственности начинается с самых первых дней жизни ребенка. Однако наиболее интенсивно оно осуществляется в подростковом и юношеском возрастах, когда усвоенное на предшествующих стадиях начинает проверяться и уточняться в ходе интенсивного общения с лицами противоположного пола. Завершение формирования ролевых позиций мужчины и женщины происходит в юношеском возрасте. У девушек резко усиливается интерес к своей внешности и возникает своеобразное переосмысление ее значения, сопряженное с общим ростом самооценки, увеличением по-
требности нравиться и обостренной чувствительностью к своим и чужим успехам у противоположного пола. Мальчики же во главу угла ставят силу и мужественность, что сопровождается постоянными поведенческими экспериментами, имеющими цель найти себя и сформировать свой образ зрелости.
При этом эталоны мужественности и женственности, сложившиеся у старшеклассников, как правило, далеки от адекватных, ведь представления подростков об идеальных для взаимоотношений полов качествах мужчин и женщин преимущественно связаны с понятием товарищества без учета половой принадлежности. Поэтому идеальные представления и реальное поведение находятся в разных планах, поскольку идеал не выполняет регулятивной функции. Понятие женственности юноши нередко связывают лишь с материнством, а в раскрытии понятия мужественности упорно забывают о таком необходимом каждому мужчине качестве, как ответственность! Эталоны мужественности и женственности предполагает их достаточную определенность. В формировании у юношества идеалов мужчины и женщины необходимо обратить внимание на те качества, которые должны связываться с этими понятиями: гордость, мягкость, нежность и доброта (а отнюдь не развязность и уступчивость) как слагаемые эталона женственности и ответственность за свои поступки, благородство, силу, способность к самоконтролю, духовность любви - мужественности. Вышесказанное тем более важно, что подростки и юноши в поисках своего «Я» сплошь и рядом ориентируются не на внутреннее, а на внешнее, причем зачастую мнимое: грубость, развязность, цинизм, курение, употребление алкоголя и наркотиков как символы «взрослости» [20]. Помимо семьи и школы важное значение в деле социогендерного воспитания имеют ряд неформальных образований, в основе которых лежит, прежде всего, возрастной принцип. Между тем именно эти образования в годы трансформаций были во многом разрушены или их работа оказалась парализована. Дети же испытывают постоянную потребность в установлении многоплановых связей между собой, предполагающих их организацию в особые социальные структуры.
Третий и последний по счету (не по важности) структурный компонент социализации - средства массовой информации.
Их развитие больше, чем что-либо другое, увеличивает автономию молодежи от родителей и учителей, позволяя черпать информацию как бы через голову старших. Ослабление влияния конкретных взрослых означает в то же время усиление опосредованного влияния общества взрослых, социальной системы как целого. Именно взрослые определяют содержание и форму того, что передается СМИ; социальный контроль здесь гораздо более эффективен, чем при семейном воспитании с его бесчисленными индивидуальными вариациями. И поскольку потребности, интересы и идеалы людей достаточно дифференцированы, постольку СМИ не могут не отражать это многообразие запросов. Отсюда появляется возможность индивидуального (и группового) отбора воспринимаемой информации. Кроме того, оборотная сторона массовости - тенденция к стандартизации сообщаемой информации и, как следствие этого, быстрое моральное устаревание и обесценение формул и символов.
Таким образом, ни семья, ни сообщество сверстников, ни средства массовой информации, взятые по отдельности, не всемогущи. Личность современного молодого человека формируется лишь на основе их взаимодействия. Человек не только объект, но и субъект гендерной социализации, и его активный выбор играет существенную роль в этом процессе.
1. Бочаров В.В. Антропология возраста. СПб., 2001. С. 5, 10.11.
2. Новый энциклопедический словарь. М., 2001. С. 936.
3. Труд-7. 2005. 16 июня.
4. Бютнер К. Жить с агрессивными детьми. М., 1991. С. 10.
5. НейсбитД. Мегатренды. М., 2003. С. 17.
6. Жмылева Е.Ю. // Векторы современного развития. Саратов, 2000. С. 138, 139.
7. Ильин Е.П. Дифференциальная психофизиология мужчины и женщины. СПб., 2003. С. 92.
8. Петрова Ж.В. // Векторы современного цивилизационного развития. Саратов, 2003. С. 169-173.
9. Ярцев Д.В. // Вопр. психологии. 1999. № 6. С. 54-58.
10. Фелъдштейн Д.И. // Вопр. психологии. 1998. № 1. С. 3-19.
11. Тоффлер Э. Шок будущего. М., 2001. С. 374.
12. Аргументы недели. 2006. № 9 (22). С. 14.
13. Искрим В. Диалектика полов. СПб., 2001. С. 89.
14. Рычкова О. // Труд. 2006. 10 окт.
15. ОвчинниковаЕ.Г. // Женщины России на рубеже ХХ-ХХ1 веков. Иваново, 1998. С. 144-149.
16. Таран Ю.Н. // Женщины и управление. Липецк, 2003. С. 23-25.
17. Социс. 2000. № 11. С. 148-150.
18. Штылева М.В. // Гендерные исследования и гендерное образование в высшей школе: в 2 ч. Иваново, 2002. Ч. 2. С. 63-65.
19. ЦикуноваН.С. // Там же. С. 70-73.
20. Ковалев С.В. Психология современной семьи. М., 1988. С. 68, 69, 72.
Поступила в редакцию 4.12.2006 г.
РАВЕНСТВО ЖИЗНЕННОГО СТАРТА КАК ОСНОВА МОЛОДЕЖНОЙ ПОЛИТИКИ ДЛЯ СОКРАЩЕНИЯ СОЦИАЛЬНОГО РАССЛОЕНИЯ МОЛОДЕЖИ В РЕГИОНЕ
(на примере Волгоградской области)
Е.В. Панова
Panova E.V. The equality of life start as the basis of youth policy in regions for reducing social differences among the youth (exemplified by Volgograd region). The sociological research carried out on the basis of Volgograd region has demonstrated social differences and social inequality within youth social group. According to the author, youth policy of reducing social differences at life start stage should touch upon all social directions with the purpose of strengthening social status of youth, especially in rural areas.
Современная концепция государственной молодежной политики исходит из понимания важности государственной поддержки молодых граждан в первую очередь на начальном этапе их социального становления [1]. Результаты исследований отечественных социологов (В.И. Чупров, Ю.А. Зубок) показывают, что сегодня не приходится говорить о единой модели социального старта молодежи России, что является следствием её социального расслоения1. Изучение проблемы социального расслоения молодежи в условиях трансформации современной России, факторов и тенденций данного процесса в настоящее время имеет и региональную специфику. Наряду с заметным социальным разрывом на уровне «столица - провинция» большое значение имеет сегодня исследование меж- и внутрирегиональных особенностей данного феномена в отдельных регионах страны, что объясняется показателями
1 Всероссийский социологический мониторинг «Социальное развитие молодежи» осуществляется, начиная с 1990 г., Центром социологии молодежи ИСПИ РАН в 12 регионах РФ под руководством доктора социологических наук, профессора В.И. Чупрова. Результаты мониторинга опубликованы в монографиях и научных статьях ведущих сотрудников Центра.
социально-экономического развития региона, уровнем и качеством жизни населения и мн. др. В основе механизма регулирования сложившихся диспропорций на региональном уровне лежит четкая молодежная политика, вырабатываемая на центральном, региональном и местном уровнях, направленная, в первую очередь, на сокращение социального разрыва в стартовых условиях между молодежью города и села, находящихся на этапе формирования собственного жизненного пути [2].
Автором настоящей статьи было проведено социологическое исследование «Социальное расслоение молодежи в Волгоградском регионе», целью которого являлось изучение региональных особенностей социального расслоения молодежи города и села, получение мнений молодежи о социальном положении, социальных настроениях, социальных притязаниях, что, в свою очередь, демонстрировало неравенство жизненного старта молодежи данного региона в зависимости от места проживания2. Объектом выступили
2 Данное исследование проходило в 2005 г. в форме анкетного опроса молодежи 14-29 лет в 8 населенных пунктах городской и сельской местности Вол-
