Научная статья на тему 'Когнитивный «Поворот» в науке и философии'

Когнитивный «Поворот» в науке и философии Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

CC BY
3091
465
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
КОГНИТИВНЫЙ «ПОВОРОТ» / КОГНИТИВИЗАЦИЯ НАУКИ / НЕКЛАССИЧЕСКАЯ ЭПИСТЕМОЛОГИЯ / COGNITIVE TURN / COGNITIVISATION OF SCIENCE / NON-CLASSICAL EPISTEMOLOGY

Аннотация научной статьи по философии, этике, религиоведению, автор научной работы — Завьялова Маргарита Павловна

Раскрываются факторы, вызвавшие в середине XX века когнитивный поворот в науке и в философии, сущность которого cостоит в смещении акцента внимания к познанию познания и знания как в сфере конкретных наук, следствием чего стала их когнитивизация, так и в области философии в направлении перехода от классической к неклассической эпистемологии, значительно расширившей свой предмет и инструментарий в контексте осмысления оснований множества когнитивных практик, а не только научной.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Cognitive turn in science and philosophy

This article focuses on the factors that caused a cognitive turn in science and philosophy in the middle of the 20th century. The turn refers to the shifting of attention to learning the processes of cognition and knowledge in particular sciences which resulted in their cognitivisation and in philosophy a change of classical epistemology to the non-classical. Reflection upon the cognitive processes helped epistemology to develop its object and instruments considerably.

Текст научной работы на тему «Когнитивный «Поворот» в науке и философии»

2012 Философия. Социология. Политология №2(18)

ОНТОЛОГИЯ, ЭПИСТЕМОЛОГИЯ, ЛОГИКА

УДК.1.001:001,8

М.П. Завьялова КОГНИТИВНЫЙ «ПОВОРОТ» В НАУКЕ И ФИЛОСОФИИ

Раскрываются факторы, вызвавшие в середине XX века когнитивный поворот в науке и в философии, сущность которого состоит в смещении акцента внимания к познанию познания и знания как в сфере конкретных наук, следствием чего стала их ког-нитивизация, так и в области философии - в направлении перехода от классической к неклассической эпистемологии, значительно расширившей свой предмет и инструментарий в контексте осмысления оснований множества когнитивных практик, а не только научной.

Ключевые слова: когнитивный «поворот», когнитивизация науки, неклассическая эпистемология.

В философии XX века, как известно, произошли крупные изменения, которые были определены как «повороты» - онтологический, лингвистический, антропологический, герменевтический и др. Они существенно изменили образ философии тем, что по-новому расставили акценты в традиционной проблематике, стали источником возникновения новых проблем и повлияли на расстановку блоков в структуре философского знания.

В настоящей статье ставится задача анализа еще одного поворота - когнитивного, который сложился к середине XX века в результате действия трех основных факторов: в философии - это антропологизация и социализация гносеологии, повлекшие за собой переход к неклассической форме её развития (эволюционная эпистемология, социальная эпистемология); в науке - это революционные изменения в различных её областях, связанных с переходам к новому типу объектов познания, изменившим соотношение между объектом и субъектом познания в сторону повышения субъективизации познавательного процесса со всеми вытекающими отсюда последствиями - релятивизация познания, изменение подходов к научной истине и её критериев и т.п.; в области социума - в результате научно-технической революции, в особенности компьютерной революции, произошли качественные изменения в направлении перехода от вещественной формы капитала к новой его форме -знаниевой (информационной), связанной с информатизацией всех сфер общественной жизни, с беспрецедентным возрастанием роли знания, особенно научного, как основы социального развития.

Когнитивный «поворот» проявляется как в том, что гносеологическая проблематика в философии из периферийного положения, в которое она попала в первой половине XX века, перемещается на передовые позиции философских исследований, так и в том, что в конкретных науках (психология, лингвистика, нейрофизиология и др.) появляются разделы или даже дисциплины, где специально изучаются специфика и механизмы когнитивной дея-

тельности. В результате обращает на себя внимание такой новый процесс в развитии современной науки, как её когнитивизация.

Взлет интереса к проблемам познания произошел после спада волны интереса к изучению познания и в философии, и в психологии, когда в период с 20-50-х годов XX века шло давление на классическую теорию познания со стороны популярных тогда феноменологии, лингвистического анализа, аналитической философии и со стороны новомодных идей бихевиористов и психоаналитиков. Однако с конца 1950-х годов происходит радикальный сдвиг во внимании на работу когнитивной системы человека. Так, в психологии этот период часто называют когнитивной революцией, которая связывается с успехами параллельно прогрессировавших в то время кибернетики и лингвистики [1. С. 150].

Развитие кибернетики, теории связи и теории информации обусловило проведение специальных экспериментов по распределению и устойчивости внимания, распознаванию образов. Появились модели познавательных процессов, которые быстро преодолели междисциплинарный барьер и были освоены когнитивной психологией.

Лингвистические исследования Сепира, Уорфа, Хомского и других привели к пониманию связи между языком, носителем которого является человек, и спецификой его восприятия и объяснения мира, а также к выявлению общей структуры языковых грамматик. В результате языковые процессы и выработанные лингвистикой модели (например, семантические поля) прочно вошли в область интересов когнитивной психологии.

Интенсивное развитие компьютерных наук, особенно области искусственного интеллекта, не только требовало эффективных моделей человеческих познавательных механизмов, которые можно было бы преобразовать в соответствующие машинные программы, но и существенно расширяли возможности исследователей-когнитивистов с технической точки зрения, то есть в части организации экспериментов и обработки данных.

В это же время в самой психологии активно изучается человеческая память, в результате получен обширный эмпирический материал по вербальному научению и семантической организации, созданы проверяемые и работающие в области искусственного интеллекта модели памяти, которые во многом послужили образцом при моделировании других познавательных процессов.

Таким образом, первой наукой, которую накрыла волна когнитивной революции, стала область психологии - когнитивная психология, которая на новом этапе своего развития с необходимостью не только интегрировала множество полезных моделей и результатов из других областей науки, но и сама в силу коэволюционного развития научных дисциплин влилась в процесс формирования междисциплинарного комплекса когнитивных наук.

Некоторые исследователи определяют этот процесс как «единый междисциплинарный подход» [1. С. 152]. В рамках данного комплекса появилась возможность широкого обмена идеями, моделями и другими научными результатами исследователей, работающих разными методами над когнитивной проблематикой.

Среди факторов когнитивного «поворота», пожалуй, самым значительным является открытие функциональной асимметрии полушарий человеческого мозга и двух когнитивных типов мышления, сделанное в 60-70-е годы XX века американским нейрофизиологом Р. Сперри и его коллегами. Именно это событие, по замечанию В.А. Лекторского, породило в 70-е гг. междисциплинарное движение, получившее название «когнитивная наука». Это открытие переводит исследование когнитивной системы человека в ранг действительной науки, так как оно получило убедительное эксперментальное подтверждение (с помощью электроэнцефалограммы), а также благодаря применению позитронно-эмиссионных, а позднее и магнитно-резонансных томографов. Следует согласиться с И.П. Меркуловым, характеризующим данный этап в развитии нейрофизиологии как «радикальный сдвиг в изучении работы когнитивных систем человека», который наряду с исследованиями в области искусственного интеллекта, а также благодаря созданию высокотехнологичной экспериментальной техники, позволяющей исследовать работу человеческого мозга в реальном времени, заложили эмпирически верифицируемую основу для разработки принципиально новых эпистемологических представлений о процессах производства знания и его функциях [2. С. 128].

Если вплоть до второй половины XX века никаких эмпирических данных о работе нашей когнитивной системы, которые были бы получены с помощью объективных экспериментальных методов, просто не существовало (инструментарий познания высших когнитивных функций человека ограничивался главным образом интроспекцией, наблюдениями за поведением пациентов, использованием метода гипноза и анализом языка в психоанализе), то теперь были созданы технические средства для проведения экспериментальных исследований с высокой разрешающей способностью. Возникла основа принципиально новых, основанных на эмпирических данных, теоретических представлений о человеческом мышлении и его доминирующих стратегиях.

Вторая волна когнитивной революции (90-е годы XX века) связана с прорывом информационного подхода в область человеческих эмоций, интуиции, креативности, т.е. процессов, далеких от «строгой» рациональности. «При этом, - отмечает О.Е. Баксанский, - когнитивный подход как и прежде исходит из фундаментального утверждения о том, что человек - есть в первую очередь существо мыслящее и, соответственно, на все стороны его жизнедеятельности полезно посмотреть, учитывая субъективные представления и убеждения, предпочтения и оценки, накопленный опыт и сформировавшиеся установки конкретного человека» [1. С. 152].

Следствием процесса когнитивизации науки стало образование нового направления - когнитивной науки (когнитивных наук), которые сегодня представляют собой целое семейство дисциплин, объединенных единой проблематикой и сходными методологическими принципами. Традиционно к ним относят философию (прежде всего, эпистемологию и методологию науки), психологию (в первую очередь когнитивную психологию), лингвистику, антропологию, нейрофизиологию, область искусственного интеллекта, теорию информации, теоретическую информатику, нейробиологию, генетику и др. Вместе с тем идет процесс экспансии когнитивной проблематики в проблемное поле наук, которые традиционно ею не занимались. Так, появилась

когнитивная экономика, когнитивные исследования политического дискурса в политологии, в социологии - когнитивная социология науки, социобиология, когнитивные исследования социобиологических оснований экономики и юриспруденции в контексте нейронауки и т.п. Возникают особые семейства, кластеры когнитивно ориентированных научных областей, на базе которых формируются перспективные гибридные научные направления. Например, на пересечении областей интеллектуальных систем и когнитивных технологий в экономике лежат гибридные интеллектуальные системы с настройкой на сознание и логику эксперта. Они состоят из когнитивной и аналитической частей, причем нижний уровень - когнитивный - предоставляет информацию для аналитической обработки. На пересечении областей управления знаниями и когнитивных технологий в экономике находятся такие направления, как прямое использование когнитивных методов в бизнес-процессах, например когнитивный маркетинг. Подобное гибридное научное направление образуется на пересечении когнитивной нейронауки, юриспруденции и экономики (нейромаркетинг) для изучения процесса принятия решений и возможностей реалистического моделирования экономического поведения человека.

Когнитивный поворот в области философии также имеет свои основания, которые, на наш взгляд, обусловливают его в двух основных плоскостях: внутренней и внешней. Первое обеспечивается внутренней логикой развития философии в XX веке, которая в главном шла по пути антропологизации ее содержания. Второе связано с современными вызовами философии, которые бросает ей новая ситуация в науке, в том числе и не в последнюю очередь связанная с ее когнитивизацией, а также и новая ситуация в обществе, которому еще предстоит глубже прояснить то новое его состояние, которое часто определяют как «общество знания».

Помня об ограниченности рамок статьи, остановимся на характеристике изменений в гносеологии, антропологизация оснований которой привела к радикальным переменам в ее содержании, в результате чего гносеологическая проблематика в последние десятилетия оказалась в центре дискуссий не только в самой философии, но и во многих науках о человеке и обществе. В итоге исследований гносеологических проблем в контексте спора, с одной стороны, между представителями «натурализированных», позитивистских по своей сути, или постмодернистских (релятивистских) программ; с другой стороны, между представителями философии жизни, феноменологии, экзистенциализма, философской герменевтики, философской антропологии осуществился переход от классической гносеологии к неклассической форме ее развития. В результате сравнительных философских исследований установлено, что классическая гносеология сформировалась в процессе развития философии как некоторый абстрактно-понятийный конструкт, предписывающий видеть и интерпретировать деятельность людей в субъектно-объектном ракурсе, опираясь на метафоры зеркала, окуляра и картины, исходя из идей отражения и репрезентации. В своих изначальных предпосылках и принципах она строилась в полной мере по образу и подобию естественнонаучной теории, при этом совершенно не учитывалась особенность такого «предмета», как человеческое познание [3. С. 70-74].

Поэтому, когда философы жизни (В. Дильтей, О. Шпенглер), неокантианцы (В. Виндельбанд, Г. Риккерт, М. Вебер) в конце XIX - начале XX века актуализировали и подвергли анализу вопрос о научном статусе гуманитарного познания, отчетливо выявилась неприемлемость классической теории познания для обоснования наук о культуре. От них идет в философии традиция поиска оснований, обусловливающих все более растущее вхождение общественно-исторической жизни в поле гуманитарного познания во все более конкретных, частных, мимолетных, эмоционально окрашенных и трудноуловимых проявлениях; традиция, которая не просто ставит перед наукой новые задачи, но и требует нового обоснования ее статуса научности. Последнее потребовало обобщения не только всего опыта наук о духе, но и вызвало необходимость развернутой реконструкции человеческой познавательной деятельности в целом в контексте преодоления дихотомии трансцендентального (теоретического) и эмпирического субъекта познания, характерного для классической гносеологии, в которой со времен Декарта предпочтение отдавалось первому, в то время как эмпирическому субъекту, человеку познающему, оказывалось недоверие при полагании его эгоистическим «Я», творящим произвол, имеющим ум, отягощенный различного рода «идолами», предрассудками, интересами, предпочтениями. Нужно было восстановить в правах эмпирического субъекта - целостного человека познающего.

Решение этой задачи потребовало творческих усилий феноменологии, герменевтики, экзистенциализма, философии жизни, «философии поступка» М. Бахтина и др. В результате в основном осуществился переход от «редуцированной» реконструкции человеческой субъективности к конкретному в отношении жизненного мира принципиально не ограниченному и охватывающему человека во всех его сопряжениях взгляду на субъективность при обязательном сохранении трансцендентально-философского измерения в обосновании. Феноменологическая мысль осуществила движение «от чистого Я к «здесь-бытию», от Гуссерля, пришедшего к «жизненному миру», к Хайдеггеру, который отказался от разделения субъекта на эмпирический и трансцендентальный, совершив поворот к Dasein; Дильтей в движении от «жизни к действию» открывает конкретного человека в его языковой исторической и социальной определенности, чем преодолевается как картезианский дуализм, так и дихотомия трансцендентальной и конкретной субъективности; М. Бахтин показывает, что преодоление теоретизма как некоторой созданной разумом достаточно агрессивной «фикции» возможно лишь на пути обращения к реальной жизни и познавательной деятельности целостного человека, его «участного ответственного мышления и действия-поступка» [4. С. 77].

Обращение к феномену жизни в ее экзистенциально-герменевтическом смысле - путь, приводящий не только к обогащению методологии гуманитарных наук (с этого начиналась рефлексия), но в значительной мере и понятийного аппарата и содержательных идей эпистемологии в целом, а главное -расширению поля рациональности, расширению предмета и проблематики эпистемологии, осознанию и развертыванию её антропологического типа. В данном отношении новая реконструкция познания не ограничивается гносеологическим субъектом или «сознанием вообще», она осуществляется, исходя из разных оснований, представлений и целей - из чистого сознания или

мышления, чистого Я или «здесь-бытия», или языка, или жизнеосуществле-ния и действия. Это означает, что категория «субъект» может быть раскрыта в «трансцендентальном», «коллективистском», «индивидуально-эмпирическом» и «абсолютистском» описаниях и ни одно не является самодостаточным [5. С. 75].

Новая (неклассическая) эпистемология, являясь воплощением когнитивного поворота в философии, сама становится «ферментом» философской рефлексии и методологическим ресурсом в осмыслении нового материала, полученного в сфере когнитивноориентированных исследований. В то же время она не только по-новому осмысливает традиционные гносеологические проблемы, но и порождает новые проблемы, в частности множество когнитивных проблем, связанных с принципом доверия, содержательными «процедурами» понимания и интерпретации, выдвижением гипотез вместо строго логического следования, вероятностных неформальных процедур, оценок и предпочтений, требующих осмысления их когнитивной природы и функций, специального анализа этих форм, традиционно считавшихся иррациональными [6. С. 70-74]. Неклассическая эпистемология не исключает полностью классические познавательные практики - сенсуалистическую, отражательную (реалистскую), критический рационализм, аналитическую философию, но ядро её, особые смыслы антропологического содержания составляют герменевтические и феноменологические когнитивные практики. Они включают такие феномены и «сферы», как очевидность, интенциональность, смыслы, истолкование и интерпретацию, темпоральность, формы жизни, жизненный мир, повседневность и др. Тем самым преодолевается абстракция гносеологического субъекта и традиционное раздвоение на «объект-субъект»-отно-шение. И открывается возможность обращения к тому, что М. Шелер называл «философствованием из полноты переживания жизни» [7. С. 21].

В данном контексте нуждаются в новом осмыслении традиционные эпистемологические и когнитивные проблемы: соотношение понимания и объяснения; познания и экзистенции; мышления и осмысления; научной истины и др. Требуется новое рассмотрение понятия субъекта (и его внутреннего проявления в качестве «Я») как носителя сознания, знания и познания. Нельзя согласиться с мнением постмодернистов о его исчезновении. Но следует признать, что в настоящее время проблема субъекта (и связанные с ним проблемы сознания и бессознательного) нуждается в новом понимании. Необходимо, в частности, переосмысление понятия индивидуального и коллективного субъекта. В этой связи В. А. Лекторский отмечает, что «сегодня становится ясным (получено много фактов в пользу такого понимания), что индивидуальное «Я» имеет различные, неосознаваемые уровни, которые можно интерпретировать даже как разные «Я» или «суб-Я», находящиеся в отношениях коммуникации друг с другом. Поэтому сам индивидуальный субъект может быть понят как некая коллективная сущность. Отличие индивидуального субъекта от коллективного связано прежде всего с тем, что первый воплощен в индивидуальном теле. Но сегодня обсуждается и возможность существования индивидуального субъекта в разных телах» [8. С. 60-61]. Здесь речь идет о том, что границы между индивидуальным и коллективным субъектами во многом размываются, сложной становится идентичность индиви-

дуального и коллективного субъектов, обсуждение данного вопроса во многом может прояснить и помочь по-новому понять сознание и бессознательное, индивидуальное и коллективное познание.

Итак, когнитивный «поворот» в науке и в философии, порожденный определенными выше причинами и условиями их развития, и переместивший познавательные акценты в сторону знания и познания, сам становится мощным фактором обновления и интенсификации научного и философского познания в плане их междисциплинарности, интеграции и взаимосвязи. Современная эпистемология обращает внимание на разные способы когнитивного освоения мира, а не только научного. Обновляется и обогащается методологический арсенал, эпистемологический анализ и аргументация начинают включать определенным образом переосмысленные результаты, методы и понятия специальных наук о познании и сознании, естественных, социальных и гуманитарных дисциплин. В результате философия не только выполняет свою рефлексивно-методологическую функцию, но и существенно обновляет свой дискурс за счет переноса некоторых эвристичных методологических принципов и понятий (принцип дополнительности - из физики; понятия деятельность, гештальт - из психологии; архетип, традиция, «контекст» - из этнографии; символ, дискурс, нарратив, фрейм и др. - из литературоведения и лингвистики; сеть, информация, когнитивная карта - из информатики и др.)

Когнитивный поворот направлен на понимание как отдельного человека (его субъективность, переживания, действия), так и коллективной деятельности, межчеловеческих отношений, отношений социальных групп, институтов, экономической деятельности с точки зрения процессов выработки, распределения и использования знания. Главная установка когнитивного поворота состоит в том, что познавательные процессы нужно понимать не как существующие наряду с другими видами индивидуальной и коллективной деятельности (побуждениями, стремлениями, борьбой за власть, отстаиванием своих интересов и т. п.), а как то, что пронизывает их и становится центральным для понимания всего остального.

Задача конкретных наук, включая и когнитивные науки, состоит в том, чтобы развивать знание о работе когнитивной системы человека, о способах и механизмах производства, хранения и социального распределения знания, включая вопросы социальной адаптации знания и контроля за процессом их использования.

За философией остается рационально-критическая или собственно философская позиция трансцендентальной рефлексии, которая не только побуждает рассматривать каждый отдельный феномен в историко-культурном контексте, но и не позволяет абсолютизировать отдельные научные достижения, требует постоянной проблематизации, достигнутого уровня специальнонаучных знаний и мировоззренческих стереотипов.

Литература

1. Баксанский О.Е. Познание познания: когнитивная наука // Четвертая межд. конф. по когнитивной науке. Томск, 2010. Т. 1. С. 150-153.

2. Меркулов И.П. Когнитивные основания математических знаний // Эпистемология. Философия науки. М.: Канон, 2007. Т. 14, № 4. С. 127-142.

3. Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М.: Эдиториал УРСС, 2001. С. 70-79.

4. Бахтин М.М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники. Ежегодник. М., 1986. С. 80-161.

5. Порус В.Н. Гносеологии в ретроспективе и перспективе // Эпистемология. Философия науки. М.: Канон, 2004. Т. 2, №2. С. 70-75.

6. Микешина Л.А. Философия познания: диалог и синтез подходов // Вопросы философии. 2001. № 4. С. 68-76.

7. ШелерМ. Формы знания и образования // Избр. произведения. М., 1994.

8. Лекторский В.А. Эпистемология в контексте теоретического мировоззрения: 20 лет спустя // Эпистемология. Философия науки. М.: Канон, 2004. Т. 2, №2. С. 56-63.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.