CC BY
98
М. В. Зотов, Д. О. Дмитриева, К. А. Долбеева
КОГНИТИВНЫЙ ПОДХОД К РАННЕЙ ДИАГНОСТИКЕ СУИЦИДАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ
В настоящее время Российская Федерация занимает второе место в мире по числу завершенных самоубийств, что свидетельствует об актуальности задач, связанных с ранним выявлением лиц с высоким суицидальным риском и осуществлением с ними эффективных профилактических мероприятий. Между тем успешное решение этих задач затрудняется рядом проблем, обусловленных, во-первых, склонностью лиц с суицидальным поведением активно диссимулировать свои переживания, во-вторых, тем фактом, что на ранних этапах развития суицидального поведения пациенты по своим клинико-психологическим характеристикам существенно не отличаются от здоровых лиц. Это определяет необходимость поиска новых методических подходов к диагностике суицидального поведения.
Предыдущие исследования показали, что в условиях воздействия специфической стрессогенной информации у лиц с суицидальным поведением отмечаются кратковременные дисфункции когнитивного контроля, проявляющиеся в снижении устойчивости к аффективным отвлекающим стимулам (дистракторам) в слуховой и зрительной модальностях [5, 6].
Было предложено несколько методических подходов, основанных на принципе моделирования когнитивных процессов человека в условиях воздействия стрессогенных раздражителей, специфичных для различных видов поведенческих расстройств. Один из них, реализованный в методике оценки суицидального риска «Сигнал» [7], предполагает одновременное выполнение испытуемым двух задач: задачи поиска целевых грамматических элементов (ошибок) в текстовых фрагментах нейтральной и специфической суицидальной тематики и дополнительной сенсомоторной задачи, состоящей в реагировании на звуковые сигналы, периодически предъявляемые испытуемому в процессе просмотра текстовых фрагментов. Установлено, что при просмотре текстов суицидальной тематики у лиц с высоким риском суицидального поведения, в отличие от здоровых испытуемых, отмечаются нарушения поисковой активности, проявляющиеся в увеличении времени поиска целевых стимулов и резком возрастании времени моторных реакций на звуковые сигналы, свидетельствующем об увеличении когнитивных ресурсов, затрачиваемых на переработку текстовой информации.
Второй подход основан на методике детекции изменений в парадигме «мерцания» (change detection in the flicker paradigm) [4]: испытуемому попеременно предъявляются изображение А и изображение А', где изменен один или несколько элементов, в перерыве между ними предъявляется маскировочный стимул, задача испытуемого состоит в обнаружении изменений. В одном из экспериментов в качестве изображений А и А' здоровым лицам и больным наркотической зависимостью, находящимся в стадии ремиссии, предъявлялись фотографии реалистичных жизненных сцен, включающих объекты, связанные с психопатологическими переживаниями пациентов. Установлено, что в отличие от здоровых лиц, пациенты обнаруживают выраженные трудности обнаружения изменений в «нейтральных» участках изображений, проявляющиеся в увели© М. В. Зотов, Д. О. Дмитриева, К. А. Долбеева, 2010
чении числа ошибок и резком возрастании времени поиска элементов, второстепенных по отношению к смыслу сцен [8].
Таким образом, лица с суицидальным поведением испытывают трудности при выполнении задач на визуальный поиск «нейтральных» целевых стимулов среди аффективно значимых отвлекающих раздражителей (дистракторов). В основе этих трудностей могут лежать два когнитивных механизма. Первый механизм связан с нарушениями преимущественно ранних компонентов визуального поиска: внимание индивида периодически «захватывается» аффективными дистракторами, что приводит к дезорганизации пространственной структуры поиска. Второй механизм связан с нарушениями преимущественно поздних компонентов поиска: предъявление стрессогенной информации провоцирует у индивида руминативные мыслительные процессы (мысли, ассоциации и воспоминания, связанные с прошлым суицидальным опытом), что повышает нагрузку на оперативную память и нарушает процесс сличения воспринимаемой информации с удерживаемыми в памяти характеристиками целевых стимулов. Другими словами, больные смотрят на целевые стимулы, но не «видят» их, что вызвано их чрезмерной «загруженностью» нерелевантными задаче мыслями и ассоциациями.
Цель представленного исследования состояла в изучении параметров глазодвигательной активности здоровых лиц и пациентов с суицидальным поведением при выполнении задач визуального поиска «нейтральных» целевых стимулов среди аффективно значимых дистракторов. Исследование проводилось с помощью системы бесконтактной регистрации движений глаз Tobii X120 (частота смены кадров 120 Гц) на базе факультета психологии СПбГУ и городской психиатрической больницы № 6 (г. Санкт-Петербург).
Контрольную группу составили 20 здоровых испытуемых в возрасте 19-37 лет, экспериментальную — 19 лиц в возрасте 19-47 лет, в анамнезе которых отмечались эпизоды суицидального или самоповреждающего поведения.
Исследование проводилось в два этапа: на первом участники выполняли модифицированный вариант методики «Сигнал», на втором — задачу детекции изменений. Обработка параметров движений глаз проводилась при помощи программного обеспечения «Tobii Studio v.2.1.8».
Эксперимент 1. Участники получали инструкцию быстро просматривать текстовые фрагменты длительностью 21-23 слов с целью поиска грамматических ошибок, при этом стараться не вчитываться в содержание текста. Анализировались средние показатели затраченного времени, количества зрительных фиксаций и их длительности при просмотре текстовых фрагментов нейтральной и аффективно значимой тематики.
2-факторный дисперсионный анализ показал достоверное влияние факторов Группа (экспериментальная, контрольная) (F = 31, p < 0, 000) и Тема текста (нейтральная, аффективно значимая) (F = 33, p < 0,000) и их взаимодействия (F = 23, p < 0, 000) на показатель времени просмотра текстовых фрагментов. Если у лиц с суицидальным риском время просмотра фрагментов аффективного содержания (21,5 ± 1,09 с) достоверно больше времени просмотра нейтральных фрагментов (14,3 ± 0,98 с), то у здоровых лиц эти показатели существенно не отличаются (соответственно 11,06 ± 1,0 и 10,01 ± 0,95 с). Сходные результаты были получены для числа зрительных фиксаций: у пациентов количество фиксаций во время просмотра аффективных фрагментов (66,3 ± 3,3) достоверно больше количества фиксаций при просмотре нейтральных фрагментов (43,5 ± 2,2), в отличие от здоровых лиц, у которых эти показатели составили, соответственно 44,5 ± 3,2 и 41,6 ± 2,1.
Влияние фактора Тема текста на среднюю длительность фиксаций оказалось не значимым, однако были выявлены достоверные межгрупповые различия ^ = 21,4, р < 0,000): средняя длительность фиксаций пациентов (330±14мс) была достоверно большей, чем длительность фиксаций здоровых лиц (243 ± 13 мс), независимо от тематики текстовых фрагментов. По-видимому, эти данные объясняются психомоторной заторможенностью, отмечающейся у многих обследованных пациентов и обусловленной наличием депрессивного состояния либо принимаемым медикаментозным лечением.
На рис. 1 представлен пример движений глаз пациента с суицидальным поведением в процессе поиска ошибок в нейтральном и аффективно значимом текстовых фрагментах. Видно, что при просмотре нейтрального текста испытуемый последовательно сканирует строки слева направо, при этом наблюдаются регрессивные движения глаз к целевым элементам текста, где отмечаются ошибки (рис. 1, А). Сходная картина отмечается у здоровых лиц при просмотре текстов как нейтральной, так и аффективной тематики.
Рис. 1. Пример движений глаз индивида с суицидальным риском при поиске ошибок в текстовых фрагментах нейтрального (А) и аффективно значимого ф) содержания
Между тем при восприятии аффективной информации у лиц с суицидальным риском отмечаются изменения пространственной организации поиска, выражающиеся в увеличении количества регрессивных движений глаз к нерелевантным цели выполняемой деятельности, но эмоционально значимым элементам текста (рис. 1, В).
С целью подтверждения отмеченной закономерности был проведен дисперсионный анализ с межгрупповым фактором Группа (экспериментальная, контрольная) и двумя внутригрупповыми факторами Тема текста (нейтральная, аффективно значимая) и Тип элементов текста (релевантный, нерелевантный цели деятельности). Установлено, что на количество зрительных фиксаций достоверно влияет взаимодействие факторов Группа Х Тема текста ^ = 23, р < 0, 000), а также Группа Х Тема Х Тип элементов текста ^ = 5,06, р < 0, 05). У испытуемых контрольной группы число зрительных
фиксаций на релевантных цели деятельности текстовых элементах (словах с ошибками) достоверно выше, чем на нерелевантных при просмотре текстов как нейтрального, так и аффективно значимого содержания (рис. 2, справа). Сходная картина отмечается у испытуемых экспериментальной группы при просмотре нейтральных текстовых фрагментов (рис. 2, слева). Однако в условиях просмотра текстов аффективного содержания у лиц с суицидальным риском отмечается резкое возрастание числа зрительных фиксаций на несущественных для цели выполняемой деятельности эмоционально значимых текстовых элементах, периодически «захватывающих» их визуальное внимание.
Таким образом, результаты эксперимента свидетельствуют, что у лиц с суицидальным риском в условиях восприятия специфической эмоционально нагруженной текстовой информации отмечаются нарушения пространственной организации визуального поиска, проявляющиеся в многократных регрессивных движениях глаз к несущественным для цели поиска, но связанным с психопатологическими переживаниями элементам текста.
4 -
3 -
-о- Текст аффективно значимого содержания Текст нейтрального содержания
Экспериментальная группа 6 - Контрольная группа
- 5 -
- 4 - 1 \
3 -
і 2 -1 - і
Релевантные
Нерелевантные Релевантные
Элементы текста
Нерелевантные
Рис. 2. Влияние содержания текстовой информации на количество зрительных фиксаций на целевых и нецелевых элементах текста у испытуемых экспериментальной и контрольной группы
Эксперимент 2. Участники получали инструкцию как можно быстрее найти различие между двумя попеременно сменяющими друг друга изображениями А и А', представляющими собой комбинации из фотографий четырех сцен нейтральной, эмоционально положительной, эмоционально негативной и суицидальной тематики. В каждой сцене присутствовало изменение, связанное со второстепенными, не несущими смысловой нагрузки элементами. Изображения демонстрировались испытуемым в последовательности, представленной на рис. 3, до тех пор, пока испытуемый не обнаружит хотя бы одно изменение, после чего предъявлялась новая серия изображений. Анализировались показатели времени поиска, тип выявленного изменения, количество и характер зрительных фиксаций в процессе выполнения задачи.
Установлено, что в условиях предъявления аффективно значимой информации у лиц с суицидальным риском время обнаружения изменений (14 ± 2,3 с) было достовер-
Рис. 3. Порядок предъявления стимульной информации в задаче детекции изменений
но большим (F = 13,6, p < О, ОО1), чем у испытуемых контрольной группы (5,4 ± Q,6). Также обнаружено, что если у здоровых лиц вероятность обнаружения изменений в различных типах сцен существенно не отличалось, то у испытуемых экспериментальной группы вероятность обнаружения изменений во второстепенных деталях сцен, связанных с суицидальной тематикой, была существенно меньшей, чем вероятность обнаружения изменений в других типах сцен.
Исследование параметров глазодвигательной активности испытуемых показало, что зрительные фиксации в области изменяющегося элемента сцены непосредственно предшествовали его обнаружению в 1QQ% случаев. Это подтверждает имеющиеся данные, что фиксация взора на изменяющемся элементе, а не направленность на него «скрытого» внимания (covert attention), является основным условием обнаружения изменений в реалистичных сценах [2].
Пример движений глаз пациента с суицидальным риском при выполнении задачи детекции изменений представлен на рис. 4, из которого видно, что в процессе обнаружения изменений индивид значительно чаще фиксирует взгляд на сцене, связанной с суицидальной тематикой, чем на других типах сцен.
Был проведен дисперсионный анализ с факторами Группа (экспериментальная, контрольная) и Тема сцены (суицидальная, негативная, нейтральная, позитивная). Установлено достоверное влияние на количество зрительных фиксаций факторов Группа (F = 1Q,3, p < О, О1), Тема сцены (F = 21,Q5, p < О, ООО) и их взаимодействия (F = 16,5, p < О, ООО) (рис. 5).
Как видно из рис. 5, испытуемые контрольной группы систематически исследуют изображения на предмет поиска изменений. Количество зрительных фиксаций на различных типах сцен у них существенно не различается. Напротив, у испытуемых с высоким суицидальным риском отмечается резкое возрастание числа зрительных фиксаций на сценах, связанных с их психопатологическими переживаниями, по сравнению с другими типами сцен.
Необходимо отметить, что, как показали результаты предварительного эксперимента, данная закономерность не наблюдается при свободном 4-секундном рассматривании изображений. В этих условиях количество фиксаций на сценах с суицидальной тематикой у пациентов достоверно не отличается от числа фиксаций на других типах сцен,
Рис. 4- Пример движений глаз индивида с суицидальным риском при выполнении задачи детекции изменений
Рис. 5. Количество зрительных фиксаций на сценах различной тематики у испытуемых экспериментальной и контрольной группы
что, по-видимому, объясняется наблюдаемой у некоторых больных склонностью к активному визуальному избеганию эмоционально негативного материала.
Проведенный эксперимент выявил феномен, который можно обозначить как «аффективная слепота к изменениям» (affective change blindness). Несмотря на то, что пациенты в среднем в два раза чаще фиксируют взгляд на сценах, ассоциирующихся с суицидальной тематикой, им значительно сложнее обнаружить изменения во второстепенных деталях этих сцен, чем изменения в других, менее аффективно нагруженных сценах. Детальный анализ показал, что изменения не обнаруживаются даже в тех случаях, когда индивиды непосредственно фиксируют свой взор на тех визуальных областях, где они происходят. Например, в случае изображения на рис. 4, у 73,6% пациентов отмечались зрительные фиксации в области меняющейся второстепенной детали аффективно значимой сцены (исчезновение браслета на левом запястье лежа-
щей женщины), однако лишь 10% пациентов оказались способны обнаружить данное изменение.
Эти данные согласуются с наблюдениями зарубежных исследователей, что фиксация взора на изменяющемся объекте не является достаточным условием для обнаружения изменений [3], «слепота к изменениям» часто возникает в результате неудач актуализации и сравнения визуальных репрезентаций в оперативной памяти [1].
Обсуждение результатов. Исследование подтвердило данные, что лица с суицидальным поведением обнаруживают трудности при поиске «нейтральных» целевых стимулов среди дистракторов, связанных с их психопатологическими переживаниями, и показало наличие нарушений как ранних, так и поздних компонентов визуального поиска.
Установлено, что у лиц с высоким уровнем суицидального риска отмечаются нарушения пространственной организации поиска, вызванные их неспособностью сопротивляться периодическим «захватам» визуального внимания со стороны эмоционально значимых отвлекающих раздражителей.
Полученные результаты также свидетельствуют о снижении способности больных к произвольному торможению нерелевантных цели деятельности мыслей и ассоциаций, что приводит к возникновению «аффективной слепоты к изменениям»: пациенты фиксируют взор на целевых стимулах, но не «видят» их, что обусловлено трудностями актуализации целевых репрезентаций в оперативной памяти и их сличения с воспринимаемой зрительной информацией.
Рассмотренные нарушения ранних и поздних компонентов визуального поиска, проявляющиеся в условиях воздействия аффективно значимых дистракторов, связаны с временным ослаблением функций произвольной регуляции когнитивных процессов, которое играет ключевую роль в механизмах развития состояний суицидального кризиса [6]. В ситуациях стресса психологически уязвимый индивид на какое-то время теряет способность произвольно контролировать свои когнитивные процессы: его внимание «захватывается» исключительно негативными аспектами ситуации (феномен «туннельного зрения»), он неспособен сопротивляться «наплывам» негативных мыслей и воспоминаний. Эти нарушения искажают процессы субъективной оценки и интерпретации происходящих событий, что приводит к дальнейшему нарастанию стрессового состояния и прогрессирующему снижению способности человека справляться с аутоагрессивными импульсами.
В целом исследование показало, что анализ характеристик когнитивной деятельности человека в условиях воздействия специфических стрессогенных раздражителей может использоваться в качестве методической основы психологической диагностики поведенческих расстройств. Оценка характера и степени возникающих в подобных условиях нарушений произвольного контроля когнитивных процессов позволяет прогнозировать вероятность «срывов» произвольной регуляции поведения в стрессовых ситуациях в реальной жизни.
Литература
1. Hollingworth A. Failures of Retrieval and Comparison Constrain Change Detection in Natural Scenes // Journal of Experimental Psychology: Human Perception and Performance. 2003. Vol. 29, N 2. P. 388-403.
2. Hollingworth A., Schrock G., Henderson J. M. Change detection in the flicker paradigm: The role of fixation position within the scene // Memory & Cognition. 2001. N 29. P. 296-304.
3. O’Regan J. K., Deubel H., Clark J. J., Rensink R. A. Picture changes during blinks: Looking without seeing and seeing without looking // Visual Cognition. 2000. N7. P. 191-212.
4. Rensink R. A., O’Regan J. K., Clark J. J. To see or not to see: The need for attention to perceive changes in scenes // Psychological Science. 1997. Vol. 8, N 5. P. 368-373.
5. Зотов М. В. Методологические основы ранней диагностики пограничных нервно-психических расстройств // Вестн. С.-Петерб. ун-та. 2009. Сер. 12. Вып. 4. С. 250-257.
6. Зотов М. В. Суицидальное поведение: механизмы развития, диагностика, коррекция. СПб., 2006. 144с.
7. Зотов М. В., Петрукович В. М., Сысоев В. Н. Методика экспресс-диагностики суицидального риска «Сигнал». СПб., 2003. 25с.
8. Петрова Н. А. Когнитивно-поведенческие факторы развития рецидивов у больных с героиновой зависимостью: Автореф. дис. ... канд. психол. наук. СПб., 2009. 21с.
Статья поступила в редакцию 26 октября 2010 г.
