CC BY
17
С.Ю. Ходырева
КОГНИТИВНО-НЕОИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ТРАНСФОРМАЦИИ СОВРЕМЕННОЙ МИРОВОЙ ПОЛИТИКИ КАК РЕГУЛЯТОРА МЕЖГОСУДАРСТВЕННЫХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ
Конец ХХ столетия совпал с кардинальными политическими изменениями на мировой арене. Политический мир оказался в особой фазе своего развития, которая описывается как «точка бифуркации», «переходный период», эпоха неопределенности, противоречивости, «переломности» и т.п. Это тот период, когда происходят качественные изменения сразу по нескольким существенным параметрам [1]. Перечисленные изменения большинство политологов связывают, прежде всего, с глобализацией, усилением взаимозависимости современного мира. Сам процесс глобализации далеко не однозначен, не линеен и не равномерен, порождает как новые возможности, так и новые вызовы и угрозы. Причем авторы различных парадигм в области международных исследований разделяют положение об усилении системного характера вызовов и угроз, с которыми сталкивается сегодня человечество.
При этом ученые в области международных исследований отмечают, что международные отношения находятся в состоянии постоянной трансформации [2].
Джеймс Розенау определил новую эпоху как эпоху «фрагмеграции»: сопутствующих друг другу процессов фрагментации и интеграции. В этой связи он подчеркивает, что возникновение эпохи фрагмеграции «отмечено нарастанием процессов, в рамках которых глобальное пространство движется и входит в локальные сферы, а последствия локальных событий, в свою очередь, отражаются на глобальном уровне» [3, р. 3]. Свойственные для периода фрагмеграции бифуркации глобальной структуры создают турбулентные процессы и усложняют систему мировой политики [4; 5; 6; 7; 8].
Качественные изменения, происходящие в мировой политике, не могут не оказывать влияния и на правила, призванные регулировать поведение участников мирополитических взаимодействий. В связи с этим актуальной проблемой является исследование характера и последствий трансформации институциональной системы мировой политики в контексте глобализации.
Когнитивный неоинституционализм предоставляет необходимую методологическую базу для целей нашего исследования, поскольку позволяет анализировать институциональную систему мировой политики в динамике ее развития и воздействия на политические реалии глобального уровня.
За последнее десятилетие взгляды на проблематику мирорегулирования претерпели серьезные изменения, что в основном было связано с пересмотром структуры мирополитической системы в конце XX века. Драматичные события того времени способствовали интенсификации дискуссий вокруг проблематики мирорегулирования. В ходе дискуссий в самом общем виде сложилось понимание мирополитического регулирования как управления мировыми политическими процессами с целью предотвращения их потенциальных отрицательных последствий для мирового сообщества [9].
Международная ситуация в начале ХХ1 века отразила многообразие и сложность современного мира, невозможность управлять им без системы. В связи с этим растет значение мировой политики как области целенаправленного управления, институционализированной сферы решения общих вопросов.
Институциональная матрица мировой политики (совокупность взаимосвязанных и единых для всей системы мирополитических отношений формальных (правовых и политических) и неформальных институтов межгосударственного взаимодействия) выступает специфическим средством организации и управления мировыми политическими процессами с целью сохранения равновесия между ними и поддержания определенного порядка и стабильности на мировой политической арене. К формальным институтам относятся международное публичное право, уставы, решения, резолюции ООН и других международных организаций, двусторонние и многосторонние договоры и т.п.; к неформальным -принципы интерпретации формальных правил.
Эффективность системы институтов (действенность правил) мирополитического регулирования определяется степенью их реализации (соблюдения, исполнения, использования, применения) в реальных мировых политических взаимодействиях.
При этом важно разделять среду, условия, находящиеся вне системы институтов (соотношение сил, уровень развития культуры и т.д.) и ею непосредственно не регулируемые, и факторы, органически
включенные в процесс институционального регулирования (те аспекты межгосударственных взаимодействий, которые урегулированы системой международных политико-правовых норм).
Система регулирующих правил, особенно в периоды интенсивной трансформации, нередко реализуется в политической практике некомплексно, некачественно или не реализуется вовсе.
С позиции рефлективного подхода, действенность политической институционализации зависит от того, в каких рамках протекает мировой политический процесс и как его субъекты определяют, интерпретируют и используют имеющиеся нормы, правила и стратегии поведения в том или ином случаях.
Правила - абстракция, в реальности они не работают вне конкретных обстоятельств. Принципиальную важность приобретает интерпретация тех или иных правил в определенном контексте, опасности (возможности) произвола при их определении. Кроме того, при истолковании и использовании институциональных правил они являются взаимосвязанными, и каждое должно рассматриваться в контексте всех других, и ни одна из частей этой взаимосвязанной целостности не может изменяться независимо от общей логики системы.
Анализ политики на глобальном уровне показывает, что в общем плане эффективность современной институциональной системы как регулятора межгосударственных взаимодействий определяется соотношением сил на мировой арене.
Особенность современной иерархии между основными политическими игроками (государствами и группами государств) в том виде, в котором она сложилась на мировой арене в 1992-2003 годах, состоит в том, что «США в ней занимают лидерское положение, оставаясь окруженными ближайшими союзниками в лице государств-членов НАТО и Японии». Ряд авторов отмечают «наличие в мире группового лидерства либо ведущих стран НАТО, либо государств “группы семи”, в которую за последние годы фактически интегрирована Россия» [10; 11; 12]. При этом США как основной мировой лидер проводят политику силового регулирования и игнорирования международных институтов.
После балканских войн 1991-2001 гг. стало ясно, что под руководством Соединенных Штатов западные страны фактически ничем не ограничены в поведении на мировой арене, кроме собственных принципов и доброй воли толковать таковые в зависимости от специфики текущих интересов [13]. Американским политологом Фаридом Закарией был введен термин «зонтичная легитимность», обозначающий легитимность, основанную на политике двойных стандартов [14].
Так, Устав ООН предполагает, что применение вооруженной силы по отношению к другому государству для ликвидации агрессии возможно только при наличии соответствующего постановления Совета Безопасности, но существует еще такое понятие, как «самооборона», что подразумевает уничтожение возникающей угрозы национальной безопасности (а в эту категорию можно включить очень многое), что в принципе легально и не требует никаких специальных мандатов, следовательно, здесь проблема интерпретации играет ключевую роль.
НАТО уже не раз доказывало на практике, что ООН не является для него непогрешимой инстанцией, и принимало решения в обход Совета Безопасности, вполне логично объясняя это своей интерпретацией статей Устава. Так, война НАТО против Югославии (1999 г.) обосновывалась необходимостью защитить правовые нормы и гуманитарные стандарты. Но для ее легализации потребовалась более чем вольная и сомнительная трактовка ранее принятой резолюции СБ ООН. В случае с Ираком (2003 г.) обошлись вовсе без резолюции.
По мнению правоведа и политолога профессора Гарвардского университета Дэвида Кеннеди, современное право превратилось в рядовой инструмент политического и этического оправдания применения силы. В этом смысле война становится частью рутинной юридической процедуры, а не крайним и исключительным средством выяснения отношений между игроками в мировой политике. По аналогии с «warfare» (боевые действия) Кеннеди оперирует в своем анализе понятием «lawfare», которое буквально можно перевести как «правовые действия». «Lawfare» - это использование международного права в качестве средства достижения военных целей, то есть фактически боевые действия под прикрытием международного права [15, 16].
При этом он указывает на исчезновение четкой границы между состоянием войны и мира на практике, а также на сохраняющееся терминологическое и семантическое различение этих состояний в теории. Отмеченная коллизия, полагает автор, становится причиной того, что современное международное право может являться как регулятором вооруженных столкновений, так и их причиной. В этой связи, пишет американский исследователь, существует угроза превращения войны в своего рода юридическую процедуру, в ходе которой исчезает, снимается ответственность за решения как о ее начале, так и об управлении ее ходом [15, 16].
Таким образом, стоящие перед государствами цели нередко влекут за собой одностороннюю трактовку ими норм международного права и политических норм, провоцируя отклонения и нарушения от соответствующей системы требований. При этом государства, прибегая к нарушению общепризнанных норм и правил мирополитического регулирования, часто оправдывают свои действия этими же нормами и принципами. В итоге «игру по правилам» заменяют «игры с правилами». Сознательное манипулирование институтами является источником хаотизации мировой политики, «вымывания» ее институционального фундамента, утраты мировой политикой своего смысла, предназначения или его деформации, превращения мировой политики в «псевдоигру».
Литература
1. Лебедева М.М. Мировая политика: проблемы и тенденции развития // Мировая политика и международные отношения на пороге третьего тысячелетия / Под ред. М.М. Лебедевой. М., 2000.
2. Суслов Д.В. Управляемость как категория анализа международной системы // Клуб мировой политической экономики // http://www.wpec.ru
3. Rosenau J. The Future of Politics. Paper Presented at the 1998 Assembly of the World Academy of Art and Science on the Global Century, Vancouver, Canada, 7 November, 1998.
4. Rosenau J. Turbulence in World Politics: A Theory of Change and Continuity. Princeton: Princeton UP, 1990.
5. Rosenau J. Along the Domestic - Foreign Frontier: Exploring Governance in a Turbulent World. Cambridge: Cambridge UP, 1997.
6. Strange S. The Retreat of the State: the Diffusion of Power in the World Economy. Cambridge: Cambridge UP, 1996.
7. Bringing Transnational Relations Back in: Non-State Actors. Domestic Structures and International Institutions / Ed. Risse-Kappen. Cambridge: Cambridge University Press, 1995.
8. Лукин В.Н. Терроризм и проблемы безопасности в глобальном мире // Credo new. 2004. № 3.
9. Темников Д. Проблемы мирового регулирования в современной зарубежной политологии // http:www.intertrends.ru
10. Богатуров А. Современный международный порядок // http:ww.intertrends.ru
11. Системная история международных отношений: В 4 т. / Под ред. А. Д. Богатурова. М., 2000.
12. Троицкий М. Европейский союз в мировой политике // http:ww.intertrends.ru
13. Богатуров А. Лидерство и децентрализация в международной системе // http:ww.intertrends.ru
14. Zakaria F. The Future of Freedom: Illiberal Democracy at Home and Abroad. N. Y.: W.W. Norton & Company, 2003.
15. Kennedy D. Of War and Law. Princeton: Princeton University Press, 2006.
16. Сушенцев А. Война как правовая процедура // http:ww.intertrends.ru
