CC BY
33
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (99) 2011
%
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 801.310.4 : 802.0 ". В. АЛЕЙНИКОВА
Омский государственный технический университет
КОГНИТИВНО-ДИСКУРСИВНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ АНГЛИЙСКОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ ЭТИКИ________________________________
В данной статье рассматриваются логические и этимологические предпосылки формирования и интерпретации некоторых терминов основных этических понятийных концептов: ethos, conscience, belief в свете когнитивно-дискурсивной парадигмы.
Ключевые слова: когнитивно-понятийные концепты, английская терминология этики, язык и сознание.
Последние исследования в области психолингвистики, контрастивной и когнитивной лингвистики, а также лингвокультурологии свидетельствуют о необходимости по-новому взглянуть на то, как воплощается, выражается в языке мыслительное содержание. При когнитивно-дискурсивном подходе значение слова соотносится прежде всего со всем объемом знаний об обозначаемом и в центре внимания оказывается важнейший объект исследования — концепт, который понимается как ментальное образование, своеобразный фокус знаний о мире, когнитивная структура.
Кроме того, концепты составляют тот фонд понятий, из которого извлекаются мыслительные единицы в процессе научного познания мира. В отличие от других когнитивных структур концепт обладает важной особенностью — вербализацией. Как элементы концептуальной картины мира концепты интегрируют
и субъективные смыслы, и общепринятые конвенциональные значения, т.е. все потенциальное смысловое содержание познаваемого объекта или явления. В этой смысловой «многогранности» заключается сложность восприятия и интерпретации концептов. В интерпретациях такого рода на первый план выступает проблема соотношения языка и сознания.
Можно говорить в таком случае, что идеи когнитивной лингвистики о взаимосвязи обыденного и научного сознания становятся основой для лингвистической интерпретации сложных процессов формирования и развития предметно значимых концептов и категорий. Действительно, во всех сферах человеческой деятельности необходимой основой выступает закрепленная в концептах информация о накопленном коллективном опыте человечества. Накопление информации, как известно, связано с преемственностью
знаний и интернациональным характером развития науки. Истоки многих терминологий, включая исследуемую нами этическую, а также философскую и других социальных наук, восходят к словам национальных языков, однако, онтологически могут с ними не совпадать, так как многие элементы специальных языков были известны до формирования литературных языков. Рассматривая логические и этимологические предпосылки формирования и мотивировки терминов основных этических понятийных концептов, можно обнаружить весьма разнообразные семантические смыслы и при общности понятийного аппарата в системе изучаемого языка выявить специфику национальной концептосферы [1, с. 320].
Так, совр. англ. ethos (от греч. q0o<; — нрав, характер, обыкновение) этос является многозначным понятием с широкой семантикой. У древних греков понятие п0о<; имело широкий спектр значений: usage, character, personal disposition привычка, обычай, обыкновение, душевный склад, характер человека [2, с. 156]. Ethos считался подверженным изменениям и противопоставлялся phusis физису — nature природе человека, которая полагалась не подвластной ему и неизменной [2, с. 351]. В древности q0o<; обозначало обычное местопребывание животных и человека: жилище людей, стойло, логово, гнездо (в этих значениях слово ethos встречается уже у др.-греч. поэта Г о-мера (ок. VIII в. до н.э.)). Затем слово ethos приобретает новый смысл: нрав, обычай, характер, образ мыслей [3, р. 126]. Этими смыслами понятие q0o<; наполняет философия: Эмпедокл (490 — 430 до н.э.) говорит об этосе первоэлементов, Пифагор (VI — V в. до н.э.) — как об устойчивом нравственном характере; этос у Гераклита (540 — 480 до н.э.) — это природа или характер всех явлений, включая и человека. Дошедшее до нас и ставшее «крылатым» изречение Гераклита «характер человека q0o<; есть его судьба» воплощает в языковой формуле античное представление о характере и поведении человека. Слово ethos лежит в основе слова ethika (IV в. до н.э.) — совр. англ. ethics [3, с. 126]. В XIX в. от него образован термин ethology этология, который согласно Дж.С. Миллю (1806— 1873), английскому философу-позитивисту, означал науку о характере, а по Ж. Сент-Илеру — науку о поведении животных. Немецкий психолог, философ и языковед В. Вундт (1832— 1920), употреблял его применительно к проблемам психологии народов [4]. В совр. языке данный термин используется для выделения descriptive ethics дескриптивной этики или moral ethnography моральной этнографии, а также используется и в качестве нравственно-эстетической и этикологической категории.
Аристотель (384 — 322 до н.э.), основатель и систематизатор этики, трактовал q0o<; в «Никомаховой этике» (ок. 300 до н.э.) как способ изображения характера человека через стиль его речи и. через целенаправленность как основной признак человеческой деятельности. Греки использовали и понятие па0о<; > pathos патос как arousing the emotions душевное переживание, которое часто противопоставлялось этосу [2, с. 340]. Если ethos описывал спокойный, нравственный характер, разумный стиль поведения, то pathos определял поведение беспокойное, неупорядоченное и. порой аффективное. По-видимому, позднее многозначность данного термина сохраняется. Так, согласно немецкому мыслителю и политику М. Веберу (1864 — 1920), понятие «хозяйственный этос» не только означает совокупность правил житейского поведения, но и практическую мудрость. Далее амер. социолог Р. Мертон (р. 1910) применил понятие ethos
в рамках социологии науки, обозначая набор согласованных норм, социально одобренных и защищаемых правил, предписаний, суждений, довлеющих над «научным братством» [5, с. 600].
Совр. понятие ethos позволяет достаточно четко отличать феномен ethos этос от mores нравов: это понятие адекватно для обозначения промежуточного уровня между пестрыми нравами и собственно moral, т.е. сущим и. должным. [2, с. 300]. Для проведения такого рода отличий и всестороннего рассмотрения данной проблематики имеет смысл использовать и однопорядковое с ethos понятие «хабитус» от лат. habitus — обычай, употреблявшееся еще классиком немецкой философии Г.В.Ф. Гегелем (1770 — 1831). Оно позволяет отличать условную «мораль по обычаю», с ее реально-должным, от безусловной морали как идеально должного. Habitus акцентирует социальную обусловленность поступков, всей линии поведения, давление социальных обязательств, «предрасположенностей» по выражению английского философа и логика К. Поппера (р. 1902). Данное понятие habitus, как и понятие ethos, позволяет глубже осознать парадокс нравственной автономии, когда социум предоставляет духовно развитой личности полную свободу морального выбора в расчете на то, что она сама на основе нравственных убеждений сможет осознать свой долг и возложить на себя соответствующие ответственность и санкции. Термин habitus позволяет лучше понять парадокс поведения человека, когда поступки могут приводить к цели, не будучи сознательно направленными к ней: «habitus — необходимость, ставшая, добродетелью» [4].
Таким образом, понятие ethos позволяет выделить нормативно-ценностную составляющую в социокультурной деятельности. Данный термин классической античности ethos, являясь одним из ключевых в этикофилософском дискурсе, в истории становления этической науки приобретает различные смыслы, что обусловлено многообразием различных этических концепций и систем.
Другой английский термин conscience сознание был заимствован в среднеанглийский период из французского языка. Французский conscience восходит к латинскому conscientia совесть, осознание (префикс con означает одновременно и совместимость и завершенность, а вместе с science знанием. — достигнутое знание и совместное знание, т.е. знание, тождественное у многих людей и завершенное, осознанное). Латинское слово conscientia, представляющее собой смысловую кальку с греческого, употреблялось для обозначения не только сознания вообще, но и сознания или. воспоминания о совершенных дурных поступках, или сознания, оценивающего собственные поступки, как достойные или. недостойные [2, с. 93].
Греческое слово eishjune совесть буквально совместное знание, т.е. знание вместе с кем-то, позднее знание вместе с самим, собой от корня eid- (eida я знаю) является культизмом. Оно впервые появилось в эллинистической философии. В ней под совестью разумелся некий божественный дух, живущий внутри человека и выполняющий особую функцию, удерживая человека от дурных поступков. В древнегреч. мифологии функцию блюстительниц правды выполняли богини мести и кары Эринии, вместе с тем совесть, по отношению к раскаявшимся, выступала в образе благодетельницы Эвдемиды [6, т. 2, с. 666]. В художественной литературе греч. термин, как полагают, впервые зафиксирован в значении совесть, осознание своей вины в конце IV в. до н.э. в трагедии
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (99) 2011 ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (99) 2011
Эврипида «Орест», герой которой после убийства матери восклицает: « Совесть, ведь я сознаю, что совершил ужасное»; (Огев1е, 396). У поздних стоиков и известного римского классика философской прозы М. Т. Цицерона (106 — 43 до н.э.), в «Тускуланских беседах» предметом совести человека является чистота его собственной добродетели.
Самостоятельно термин совесть начал употребляться в Деяниях и Апостольских посланиях, более всего в Посланиях Апостола Павла, с именем которого обычно связывается становление этого понятия. Введя в Новый Завет слово совесть и соответствующее ему понятие, Апостол Павел сделал его атрибутом христианской веры, ибо совесть есть не что иное, как голос Бога в человеке.
В Средние века понятие совести, постоянно привлекало к себе внимание теологов и заняло важное место в христианской этике. В центре внимания становятся следующие вопросы: место совести во внутреннем человеке, состав совести, отношение совести к религии, социальной философии и этике. Интересно отметить, что в теологических текстах вошел в употребление особый термин — syndeгesis, дополнительно к традиционному лат. conscientia. Этот термин впервые встречается в Комментариях Св. Иеремии (Hiгenymus, 340 — 420), теолога и автора перевода Св. Писания на лат. язык, на Книгу Пророка Иезе-киила. Этим термином syndeгesis в средневековой литературе стали обозначать общее знание моральных принципов, сохраненное человеком после грехопадения, в то время как consciencia рассматривался, как способность человека оценивать конкретные поступки как добрые, так и злые [5, с. 449]. Хотя термин syndeгesis позднее вышел из обихода, представление о совести как посреднике между Божественными установлениями и их применением к частным случаям отозвалось в последующих этических учениях. В исп. языке до сих пор употребляется термин sindeгesis, означающий способность человека выносить правильные суждения.
Осмысление совести в юридическом смысле связало ее с церковным судом — исповедью. В христианских общинах уже со II в. практиковалась публичная исповедь, причем существовала достаточно строгая регламентация грехов и соответствующих им наказаний. С VII в. была введена индивидуальная тайная исповедь перед священником. В 1215 г. Четвертый Латеранский собор вменил в обязанность верующим исповедовать свои грехи не реже одного раза в год. Исповедь и последующее наложение искупительных наказаний получили название суда совести ^пЬи-nal conscientiae). Тем самым суд Бога, вершившийся в душе человека, был заменен судом церкви, а глас Божий — голосом человека. В протестантизме совесть приравнивается к вере. Как и вера, она абсолютна.
Проблема композиционного состава совести неизменно привлекала к себе внимания теологов и философов. Это объясняется тем, что совесть устойчиво ассоциировалась с внутренним судом, структура которого сложна и в ней задействованы разные сферы внутреннего человека. Так, совесть можно назвать самоконтролирующей моральной рефлексией, внутри которой, по мнению выдающегося представителя немецкий классической философии Г.В.Ф. Гегеля (1770—1831), человек пребывает в глубочайшем внутреннем одиночестве, лишь с самим собой. «Она уединение внутри себя самого; умонастроение волить то, что есть добро» [7, с. 155]. Согласно родоначальнику немецкой классической философии И. Канту (1724 — 1804), совестью обладает каждый человек изнача-
льно (априорно), но не все прислушиваются к ее голосу и обращают на нее внимание, отсюда бессовестность — не отсутствие совести, а пренебрежение ею. В своем фундаментальном сочинении по этике «Критике практического разума» (1788) он отмечал, что совесть то великое, что возвышает человека над самим собой, и эту «удивительную способность в нас, которую мы называем совестью», Кант полностью связывает со свободной волей человека [8, с. 363]. Важно подчеркнуть, что в отличие от религиозного понимания совести, видевшего в ней голос Бога в душе человека, Кант считал, что совесть — это практический разум, напоминающий человеку о его долге, это «сознание внутреннего судилища в человеке» [8, с. 832]. Этим положением Кант развил идею автономии личности, которая независимо от общества определяет нравственный закон.
В западной философии и психологии совесть вслед за З. Фрейдом (1856— 1939), создателем психоанализа, часто трактуется как Super-Ego «Сверх-Я». Это Super-Ego формирует у человека «Я-идеал», который осуществляет в качестве совести моральную цензуру. Фридрих Ницше, яростный критик религиозной нечистой совести, видел подлинную совесть укорененной в самоутверждении, в способности сказать да своему Я [9, с. 438 — 440]. По мнению американского философа и гуманиста Э. Фромма, «Сверх-Я»— это только одна из форм совести — так называемая авторитарная совесть, наряду с которой, существует и гуманистическая совесть, представляющая собственный голос человека, выражение его личного интереса и целостности. Русские философы XIX — начала XX веков: В.С. Соловьев, Е.Н. Трубецкой, И.А. Ильин и др. считали, что совесть — это присущее человеку знание абсолютного добра, правды, о должном, источником. которого является. Бог. В современных определениях совести отмечается ее интуитивный характер, подчеркивается, что совесть функционирует как на сознательном, так и на бессознательном уровне, и является нравственным, сознанием, человека [10, с. 540].
Эта связь совести и сознания, сохранилась в большинстве европейских культур. Во всех романских и ряде герм. языков эти понятия обозначаются одним термином: фр. conscience, ит. conscienza (в значении сознание употребляется также consapevolezza), исп. consciencia. В английском языке лишь в XVIII веке стали различать consciousness сознание, осознание и conscience совесть. В немецком языке понятия совести и сознания различаются благодаря разным переводам лат. conscientia: das Gewissen означает совесть (так Мартин Лютер перевел лат. conscientia в НЗ Библии (1522—1534)), а das Bewusstsein — сознание (так перевел conscientia картезианцев Кристиан Вольф). В современном английском языке conscience образует разнообразные терминологические сочетания: freedom of conscience — свобода совести, elastic conscience — легко успокаивающаяся, совесть, good/clear conscience — чистая, совесть, guilty/bad/ evil conscience — нечистая, совесть; которые раскрывают различные аспекты этого комплексного понятия [11, с. 22].
Рассматривая логические предпосылки формирования терминов следующего ключевого этического понятия веры., можно обнаружить весьма разнообразные семантические смыслы. Belief как научный термин восходит к др.-англ. geleafa, позднее bileafe, для выражения христианского понятия веры и является готским нововведением [2, с. 38]. Однако развитие понятия веры, как важнейшей религиозно-этической
категории, отражающей свободное принятие человеком трансцендентного, идеального преображения жизни, характеризуется весьма разнообразным словоупотреблением.
Так, вера в религиозном аспекте возникает на основе древнейших языческих представлений об обращении к божеству с молитвой, просьбой, жертвой и т.д. Общеиндоевропейское значение верить, уповать, питать доверие выражается древним словосочетанием (позднее словосложением) k lret'-d leh — буквально: класть сердце; др.-инд. s'rad-dha доверие, srad-dadhati доверяет, srat te dadhami (Ригведа, X) я тебе верю, др.-хет. k(a)ratan dai — вложить сердцевину (от слова k(a)rat — сердцевина, внутренность при корне ker//kard — сердце) и т.д. [12, т. 2, с. 800]. Так, в качестве компонента, этот оборот представлен в лат. языке у глагола верить credere, ср. лат. credo верю (буквально это можно истолковать, скорее, как сердце даю, чем сердце кладу). Указанный индоевропейский корень дал в лат. и греч. языках другие наиболее адекватные термины для понятия вера — лат. fides жен. р. — калька с греч. pfstis жен. р., выделяя дополнительные семы доверия. В греческой культуре дохристианского периода исходный концепт как в положительной форме pfstis доверие, так и в отрицательной apistia недоверие впервые засвидетельствован у Гесиода (ок. 700 г. до н.э.) и у Феогнида (втор. пол. VI в. до н.э.), так, например, у Гесиода: «доверия и недоверия погубили мужей» (Соч., фрагм. 372). Но это слово не имело отношения к религии, зато широко употреблялось в философии и праве. Лишь в христианскую эпоху с ним связывается понятие веры, веры в Бога, в Христа.
Однако, что касается готского языка, то и.-е. корень bhoidh / bheidh для выражения христианского понятия вера не был использован. Первый готский христианский проповедник Ульфила (Wulfila — буквально значит «волчонок», 311 — 382), переводя Св. Писание на готский язык, создал для этого понятия новый термин — galaubeins, от другого и.-е. корня ‘leubh-лю-бить, от которого образованы гот. ga-laubjan верить [13, с. 59], др.-в.-нем. gi-louben, гот. lubains надежда (соответствующего ст.-слав. любъ) [14, с. 136]. Причина такой замены лежит, по-видимому, в том, что христианизированные готы старались всячески избегать смешения новых, христианских верований, обрядов, символов со старыми, языческими. Так, для записи своего перевода Библии Ульфила изобрел новый готский алфавит, потому что древний германский алфавит — руны считался непригодным для христианских текстов. Так же и в случае с концептом «вера» — вероятно, в старом корне и старых словах слишком ощущалась для готов идея «внешнего обязательства». Далее, глагольное выражение концепта, благодаря развитой системе префиксов др.-англ. языка, образует собственный англ. глагол belyfan, bele-fan > совр.англ. believe [15, с. 130]. Дальнейшее развитие глагола было достаточно закономерным: по линии данного значения развивается сущ. bileafe > совр.англ. belief. Таким образом, для перевода греческого pfstis и лат. fides в его новозаветном понимании создаются новые термины — готское galaubeins у Ульфилы, славянское в-ьра—у Кирилла и Мефодия. Сама видимая легкость такого перевода была обусловлена большим сходством понятий веры, в трех языках культуры — греческом, еврейском и латинском. Но факт перевода внес некоторые существенные моменты: в обоих языках, и готском и славянском, оказались подчеркнутыми новые семантические компоненты, которые в латинском и греческом, в силу внутренней формы этих
слов, не выражались, а именно особая ценность (ср. гот. ga-laufs ценный, гот. liufs дорогой, др.-исл. liufr, др.-в.-нем. liob) [14, с. 136], надежность доверия (сл. в-Ьрьнъ верный, надежный, располагающий, к доверию).
Вот какое примечание к ульфиловскому переводу этого термина делает итальянский историк культуры Ф. Кардини: «Готское trauan, казалось бы, достаточно полно передает смысл термина лат. fides, то есть доверие, верность. Однако fides в словоупотреблении Павла есть «осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом», то есть нечто совсем иное, чем верность или доверие, качества, по-своему тоже весьма ценные, особенно в военном обществе. Прибегая к помощи термина galaubeins, связанного с такими понятиями, как драгоценный, дорогой, достопочтенный, Ульфила, по-видимому, еще раз хотел подчеркнуть драгоценный характер этой добродетели, равно как и необходимость почитать и уважать божественное творение. Верующий, следовательно, тот, кто чтит Бога [16, с. 183].
В христианской традиции вера рассматривается наряду с надеждой и любовью как одна из богословских добродетелей. В философии Нового времени формируется представление о вере как о специфической составляющей морального познания. Итак, понятие вера включает и моральные ценностные смыслы и религиозные ценностные семы, что отражается в широкой синонимии термина. Франц. заимствования credit, credence от лат. creditum, а также морфологические дублеты данной основы: credibleness, credibly, credulity, creditableness, creditably и фр. feid, feit > англ. faith от лат. fides, проникшие в ср.-англ. из франц., закрепились в национальном языке и образовали синонимические ряды с англ. термином belief. В совр. англ. языке данные синонимы хорошо освоены и являются ядерными для многочисленных терминологических сочетаний: abiding, enduring, steadfast faith — прочная вера; deep, strong, unshakable faith — сильная вера; the true faith — правоверность [11, с. 35]; basic/ doctrinaire belief — основное убеждение; erroneous/ false/mistaken belief — ошибочное убеждение; firm/ strong/unshakable belief — твердое убеждение, непоколебимая вера; popular/prevalent belief — широко распространенное убеждение; unpopular belief — непопулярное мнение, нераспространенное мнение [11, с. 15].
Таким образом, исследование терминологии этики в свете когнитивной парадигмы предполагает изучение когнитивно-понятийных концептов данной научной сферы и определения взаимосвязи между структурами знания и их языковым выражением. В общем пространстве английской терминологии этики мы представили на рассмотрение несколько предельно широких по значению и национально-маркированных концептов, а именно:ethos, conscience, belief. Следует отметить, что исследование концептуального содержания и сложных и неоднозначных процессов формирования и развития данных профессионально значимых категорий показал, что понятийная основа данных этических терминов обладает когнитивным потенциалом и имеет дело с постоянно движущимся лингвокультурным материалом, впитавшим в себя смысл исторического развития [17].
На наш взгляд, логико-понятийный и категориальный анализ представленных концептов и их историкоэтимологических основ расширяет и углубляет представления о характере и особенностях семантической структуры номинативной сферы английских этических терминов. Поскольку понятия и термины этикофилософской проблематики обладают определенной
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (99) 2011 ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (99) 2011
специальной и социальной информацией и кодируют знания, представляющие ценность для общества, то становится все более очевидным, что они требуют внимательного изучения и систематизации.
Библиографический список
1. Алейникова, Т. В. Опыт историко-этимологического описания некоторых этических концептов (на материале английского языка) / Т. В. Алейникова // Концептуальные исследования в современной лингвистике. — Санкт-Петербург-Горловка : Изд-во ГГПИИЯ, 2010. - 560с.
2. Oxford Concise Dictionary of English Etymology. Ed. by T.F. Hoad. Oxford University Press, 1996. — 552 p.
3. The Oxford Dictionary of Philosophy. Oxford University Press, 1996. — 418 p.
4. Философский энциклопедический словарь / Редкол. : С.С. Аверинцев и др. — 2 изд. — М. : Советская энциклопедия, 1989. — 814 с.
5. Этика: Энциклопедический словарь / Под ред. Р. Г. Апресяна и А. А. Гусейнова. — М. : Гардарики, 2001. — 671 с.
6. Мифы народов мира. Энциклопедия. В 2 т. Т. 2. К — Я / Гл. ред. С. А. Токарев. — М. : Советская энциклопедия, 1988. — 719 с.
7. Гегель, Ф. Сочинения / Ф. Гегель. — М. , 1936. — Т. VII. — 384 с.
8. Кант, И. Основы метафизики нравственности / И. Кант. — М. : Мысль, 1999. — 1472 с.
9. Ницше, Ф. К генеалогии морали / Ф. Ницше // Соч. В 2 т. Т. 2. — М. : Мысль, 1990. — С. 438—470.
10. Брокгауз, Ф. А. Энциклопедический словарь. Современная версия / Ф. А. Брокгауз, И. А. Эфрон. — М. : Эксмо, 2003. — 672 с.
11. Алейникова, Т. В. Англо-русский словарь этических терминов : Ethics / Т.В. Алейникова. — Омск : ОмГТУ, 2005. — 88 с.
12. Гамкрелидзе, Т. В. Индоевропейский язык и индоевропейцы: Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры / Т. В. Гамкрелидзе, В. В. Иванов. — Тбилиси : Изд-во Тбил. ун-та, 1984.
Кн. 1. — 428 с.
Кн. 2. — С. 429—1328.
13. Маковский, М. М. Историко-этимологический словарь английского языка / М. М. Маковский. — М. : Издательский дом «Диалог», 1999. — 416 с.
14. Мейе, А. Основные особенности германской группы языков / А. Мейе. — М. : Иностранная литература, 1952. — 168 с.
15. Алексеева, Л. С. Древнеанглийский язык. / Л. С. Алексеева. — М. : Высшая школа, 1971. — 253 с.
16. Кардини, Ф. Истоки средневекового рыцарства : пер. с ит. / Ф. Кардини. — М. : Прогресс, 1987. — 183 с.
17. Алейникова, Т. В. Английская терминология этики как интегративная система / Т. В. Алейникова // Омский научный вестник. Серия «Общество. История. Современность». — 2010.— № 4 (89). — С. 84 — 88.
АЛЕЙНИКОВА Татьяна Викторовна, кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков.
Адрес для переписки: e-mail: [email protected]
Статья поступила в редакцию 29.06.2011 г.
© Т. В. Алейникова
УДК 803.0 : 801.316.4 Д. М. КЛЁСТЕР
Омский государственный технический университет
СПЕЦИФИКД СЕМДНТИЧЕСКИХ СВЯЗЕЙ НЕМЕЦКИХ ТЕРМИНОВ ИНЖЕНЕРНОЙ ПСИХОЛОГИИ__________________________________
Данное исследование посвящено комплексному подходу в изучении семантических связей немецких терминов инженерной психологии — научной дисциплины, изучающей объективные закономерности процессов информационного взаимодействия человека и техники с целью использования их в практике проектирования, создания и эксплуатации систем «человек — машина — среда». Ключевые слова: немецкая терминология инженерной психологии, семантические связи.
В процессе функционирования значения терминов вступают друг с другом в парадигматические отношения, образуя при этом разного рода лексико-семантические объединения. Парадигматические отношения характеризуют нелинейную организацию однородных по смыслу лексических единиц. Парадигмы слов организуются на основе общих, интегральных, семантических признаков и различаются дифференциальными признаками, которые противопоставляют друг другу членов парадигмы. Вся лексико-семантическая парадигматика строится на интегрально-дифференциальных семных взаимодействиях, являющихся основанием системных связей терминов.
Цель данной статьи — проанализировать семантические отношения немецких терминов инженерной психологии, а именно: 1) сложные парадигматические группировки — отношения синонимии; 2) простые
парадигматические группировки — отношения антонимии; 3) внутрисловные семантические отношения — полисемии.
Прежде всего, рассмотрим явление синонимии в изучаемой терминологии.
Существуют следующие точки зрения:
I. Синонимия в терминологии отсутствует, речь может идти о дублетах: «В терминологии синонимы соотносятся с одним и тем же понятием и объектом, они не характеризуют разные его свойства... Синонимы в терминологии имеют иную природу и иные функции. Здесь они, как правило, не выполняют стилистических функций. Причинами возникновения синонимов (дублетов) в терминологии чаще всего являются разные источники формирования терминов. Синонимия обычно характерна для начальных этапов развития терминосистем, когда еще не произошел
