CC BY
76
ФИЛОЛОГИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2014. № 4. С. 175-179.
УДК 81'42
С.В. Гричин
КОГНИТИВНО-ДИСКУРСИВНАЯ МОДЕЛЬ АВТОРИЗАЦИИ*
Делается попытка создания модели авторизации в научном дискурсе с позиций когнитивно-дискурсивного подхода к анализу текстовых явлений. Когнитивнодискурсивная модель авторизации представлена как многослойное образование, содержащее присущие субъектным компонентам речи аддитивные смыслы. Эти смыслы детерминированы коммуникативным намерением автора и ментальными операциями, связанными с обработкой и фиксацией в тексте научного знания.
Ключевые слова: авторизация, научный дискурс, когнитивно-дискурсивная модель, интерпретация.
Изучение особенностей функционирования языка, представления в нем знаний современные лингвисты связывают с когнитивным направлением языкознания. Полнота описания проявляющих себя на уровне дискурса языковых явлений в современной лингвистике тесно связана с охватом их когнитивной наукой, с одной стороны, и включенностью их в круг проблем коммуникативного направления - с другой. Разработанные в рамках когнитивной теории языкового употребления понятия о выборочной обработке информации, общем фонде знаний, концепте, фрейме, точке зрения и т. п., связанные с интерпретацией языкового значения, обладают достаточно большой объяснительной силой в силу того, что они соотносятся с образующим основу знания человеческим опытом. Несомненно, не должна быть исключением и авторизация, разработке когнитивной модели которой и посвящена настоящая работа. Подобная модель, по нашему мнению, должна базироваться на «отрыве» от «предметного значения» языковых конструкций, составляющих категорию авторизации, т. е. указания на источник информации и способ ее восприятия (в классическом ее определении) в каждой конкретной ситуации общения.
Говоря об авторизации с позиций когнитивной лингвистики, необходимо обозначить исходную позицию, с которой, как нам представляется, следует подходить к ее рассмотрению. Эта позиция заключается следующих двух положениях.
Во-первых, будучи категорией функционально-семантической, она переносит нас в плоскость текстового знания, в противоположность знанию языковому. По В.Б. Касевичу, «языковые знания суть не что иное, как компонент наивной картины мира данного этноса, закодированный в самой системе языка, т. е. в его словаре и грамматике. Текстовые знания, в отличие от языковых, - это некоторая система информации о действительности, составляющая план содержания текста или множества текстов» [1, с. 99]. Текстовые знания формируются от чувственного восприятия предметного мира, взаимодействия с ним. Представляя собой как в семантическом, так и в грамматическом отношении модальную рамку, авторизация базируется на субъективном восприятии содержательно-концептуальных структур, отражая тем самым в грамматическом строе языка абстрактно-системный уровень категоризации, репрезентируя в основе своей категории говорящего, наблюдателя, квалифицирующий субъект.
* Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта № 13-14-70002.
© С.В. Гричин, 2014
176
С. В. Гричин
По словам Г.В. Колшанского, «в языке всегда имеется некоторый субъективный момент, накладывающийся на объективную, фактическую информацию о процессах и предметах» [2, с. 123], в связи с чем особый интерес представляет «переплетение... предметной и сопутствующей информации» [2, с. 90]. Когнитивная наука поставила себе задачей объяснение «познавательных и коммуникативных процессов как в сознании активного субъекта, так и в сознании взаимодействующего с ним другого объекта» [3, с. 23].
Во-вторых, авторизация, представляя собой категорию антропоцентрическую, в тексте реализуется в виде субъектных компонентов речи (СКР, термин Н.К. Рябцевой). Н.К. Рябцева пишет, что «в субъектных компонентах речи, как ни в каких других, отражаются особенности речемыслительной деятельности и свойства “порождающего” их естественного интеллекта. что предопределяется тем, что субъектные компоненты речи представляют собой единый комплекс, обладают целым рядом объединяющих их отличительных и взаимосвязанных свойств, имеющих прямое отношение к сознанию говорящего, его личности, производимым им в текущем процессе общения мыслительным, речемыслительным и речевым операциям» [4, с. 380], при этом самым главным свойством субъектных компонентов речи Н.К. Рябцева считает связь с рефлексией, представляющей собой интегральную мыслительную операцию по обработке поступающей информации.
Интегрируя эти два положения, постараемся построить когнитивную модель авторизации, основанную на интерпретации авторизационных смыслов, реализующихся в тексте научного произведения. Предпринимаемая нами попытка укладывается в рамки когнитивно-дискурсивного подхода, в основе которого лежит, с одной стороны, интерпретационизм, связанный со стремлением «выявить механизмы интерпретации человеком мира и себя в мире» [5, с. 20], и, с другой стороны, информациоцентризм, направленный на постижение «закономерностей приобретения, преобразования, представления (репрезентирования), хранения и воспроизведения информации» [6, с. 81].
СКР, по Н.К. Рябцевой, обладают комплексом следующих взаимосвязанных свойств: метауровневости, синкретичности, конситуативности, интенциальности и су-прасегментности [4]. Метауровневость заключается в противопоставленности субъектных компонентов речи объектным и фактуальной информации - ее интерпретации. Синкретичность предполагает способность компонента речи присутствовать в высказывании в неявном виде. Конситуа-тивность - обязательное осознание текущей
ситуации общения, она выражается в способности ее переключать фокус внимания читателя с одного объекта на другой, в способности ее вводить и изменять ситуацию общения. Интенциональность обусловлена нормой и этикой научного общения, предполагающими указывать источники используемой информации, диалогическим характером научного изложения, реализующейся в тексте интертекстуальностью. Супрасег-ментность - это способность создавать дополнительные смыслы, семантическую ауру вокруг сообщаемого сегментными средствами.
Синкретичность любого модализованно-го сообщения, в котором «истинностная, предметная, семантическая информация сочетается с субъективной, прагматической, побудительной, “каузальной”, прескриптив-ной, воплощающей в неявном виде коммуникативное намерение субъекта речи и метасмысл общения» [4, с. 431], позволяет предположить, что помимо основного («поверхностного») смысла авторизационных конструкций последние должны обладать и иным, импрессивным (аддитивным) смыслом. Слияние основного и импрессивного смыслов авторизации, по нашему мнению, должно приводить к созданию полифонического, синкретичного, многомерного и интерпретативного сообщения. Отправной точной в выявлении импрессивного смысла авторизации, очевидно, следует считать контекст, как речевой, так и дискурсивный. Если первый проявляет коммуникативное намерение говорящего, преобразует сообщение в коммуникативно-обусловленное действие (метакоммуникативный смысл утверждения, уточнения и т. п.), то дискурсивный контекст придает авторизации соответствующий дискурсивный смысл, в нем имплицируется «научная составляющая»: законы научного мышления, мыслительные операции субъекта и т. д. Когнитивно-дискурсивный контекст бытования научного текста генерируется интенциональностью субъекта научной деятельности, при этом внутритекстовое смыслообразование не сводится к кодированию содержательно-фактуальной и содержательно-концептуальной информации, но содержит также элементы дополнительного, аддитивного, им-прессивного смысла, который для реципиента научного текста связывается с актуальностью введения авторизации.
Таким образом, мы подошли к вопросу об определении импрессивного смысла авторизации. Представляется, что его определение связано с интерпретацией коммуникативного намерения автора, которое мы, вслед за Н.К. Рябцевой, понимаем как «синкретичное, комплексное речемыслительное явление, оно предопределяется прагматическими потребностями говорящего, ситуацией общения, ее осмыслением говорящим и
Когнитивно-дискурсивная модель авторизации
177
его намеренным участием в ней» [4, с. 413]. Важным свойством коммуникативного намерения является то, что оно представляет собой интегральную характеристику высказывания, так как «связывает прагматическую (внешнюю) ситуацию и собственно коммуникативную, говорящего и адресата, прагматический (предметный) и коммуникативный/интенсиональный смысл их взаимодействия. <...> И потому коммуникативное намерение не только может быть выражено разными способами, в зависимости от ситуации, но и различными способами интерпретировано (подчеркнуто нами. - С. Г.) [4, с. 414].
В целях интерпретации авторизационных смыслов проанализируем авторизационный блок «определение содержания термина», описанный ранее нами в работе [7]. Отметим, что данный блок мы рассматриваем как элемент смысло-содержательной структуры текста, общей установкой которого является обзор имеющихся представлений о термине (понятии), выделение разных его аспектов.
Приведем другие наиболее известные и интересные определения концепта.
По мнению Р.М. Фрумкиной (Фрумкина, 1992, с. 3-29), наиболее удачное
определение концепта дает А. Вежбицкая, которая понимает под концептом объект из мира «Идеальное», имеющий имя и отражающий культурно-обусловленное представление человека о мире «Действительность» (Вежбицкая, 1996, с.11).
Д.С. Лихачев под концептом понимал «своего рода алгебраическое выражение значения, которым человек оперирует в своей письменной речи» (Лихачев, с. 6).
Р.М. Фрум.кина определяет концепт как вербализованное понятие, отрефлек-тированное в категориях культуры (Фрумкина, 1995).
С точки зрения В.Н. Телия, концепт -это продукт человеческой мысли и явление идеальное, а следовательно, присущее человеческому сознанию вообще, а не только языковому. Концепт - это конструкт, он не воссоздается, а «реконструируется» через свое языковое выражение и внеязыковое сознание (Телия, 1996).
Вот еще несколько определений:
концепт - термин, служащий объяснению единиц ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знания и опыт человека;
концепт - оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, отраженной в человеческой психике [8, с. 49-50].
Метауровневость авторизационных показателей в приведенном примере обусловлена экстралингвистическими причинами
(отсутствием единого мнения среди ученых по поводу содержания термина «концепт», в результате чего фактуальная информация сводится не к определению понятия концепт, а к демонстрации мнений авторитетных ученых относительно его содержания). На поверхностном уровне текста это приводит к преобладанию авторизационных конструкций с квалифицирующей семантикой (по мнению Р.М. Фрумкиной, Д.С. Лихачев понимал, Р.М. Фрумкина определяет, с точки зрения В.Н. Телия).
Синкретичность авторизационных показателей данного блока заключается в том, что его общая установка, выражающаяся в определении термина «концепт», складывается из целого ряда разнообразных когнитивных действий, которые в совокупности приводят к созданию соответствующего эффекта. Содержание термина здесь «выводится» через аккумулирование точек зрения различных авторов и их сопоставление, противопоставление, оценку (наиболее
удачное определение концепта). Синкре-тичность авторизации проявляется также в том, что квалифицирующий смысл выражается на данном участке текста структурно различными авторизационными конструкциями: предложно-падежными (по мнению), предикатами, т. е. с помощью «главного предложения» (Д.С. Лихачев понимал,
Р.М. Фрумкина определяет).
Конситуативность рассматриваемого отрезка можно констатировать на двух уровнях: на макроуровне, где он представляет собой определение термина «концепт» (в противоположность другим отрезкам текста с иным коммуникативно-прагматическим содержанием, рассмотрение которых не входит в цели данной работы), этот отрезок четко маркирован образующими рамку начальной и конечной авторизационными конструкциями (по мнению Р.М. Фрумкиной, вот еще несколько определений), и на микроуровне, где в рамках данного отрезка внимание читателя переключается с одной точки зрения на концепт на другую: Фрумкина - Лихачев - Телия - другие определения. По словам Н.К. Рябцевой, «актуализируя в текущей ситуации общения какой-то новый объект, СКР тем самым вписывают его в текущее коммуникативное взаимодействие и сами задают, формируют соответствующую ему ситуацию общения, конситу-ацию» [4, с. 385]. Актуализируемые каждой из приведенных авторизуемых конструкций элементы содержательной структуры представляют собой, по сути, новые стороны рассматриваемого объекта: Р.М. Фрумкина - А. Вежбицкая - представление человека о мире; Д.С. Лихачев - своего рода алгебраическое выражение значения; В.Н. Телия -продукт человеческой мысли и явление идеальное.
178
С. В. Гричин
Интенциональность авторизации в данном отрезке также можно описать на макро- и микроуровне. На макроуровне она выражается в том, что обусловлена фиксацией в тексте закономерности научного познания: движением от старого к новому. Приводя известные определения концепта, автор актуализирует старое знание «как основной содержательный и методологический ориентир для новой концепции» [9, с. 105], т. е. собственного понимания концепта. Реализация этой интенции соответствует одному из основных принципов научной коммуникации - интертекстуальности, обусловленной диалогическим характером научной речи. На микроуровне, т. е. в поверхностной структуре текста, интенцио-нальность выражается, очевидно, в авторском отборе как приведенных в данном блоке источников информации, так и авторизационных конструкций для их введения.
Супрасегментность авторизации, предполагающую создание дополнительных смыслов, семантической ауры вокруг излагаемой информации, мы видим в синергетическом эффекте, который создается набором авторизационных конструкций с квалификативным значением. Интерпретируя содержание комплекса авторизованных предложений, можно сделать следующее заключение: автор анализируемого текста в приведенном отрезке хотел сказать, что взгляды известных ученых на содержание понятия «концепт» разнятся. Таким образом, весь рассматриваемый отрезок текста представляет собой иллюстрацию, развертывание вводного в смысловом отношении предложения: Приведем другие наиболее известные и интересные определения концепта, из которого вычитываются следующие элементарные смыслы: а) определений термина «концепт» много; б) эти определения обладают разной степенью известности; в) некоторые из этих определений представляют особый интерес для автора. Каждый из этих смыслов находит свое выражение в том или ином способе организации авторизационных конструкций. Так, первый смысл (множественность определений) выражен общим количеством приведенных источников информации (шесть), второй (оценочный, по сути) - противопоставлением авторитетных источников информации «безымянным» (по мнению Р.М. Фрумкиной, Д.С. Лихачев, с точки зрения В.Н. Телия - с одной стороны, и вот еще несколько определений - с другой), третий - языковыми средствами выражения оценочности (наиболее удачное определение концепта), повтором (концепт - это продукт, концепт - это конструкт).
Как видим, авторизационный блок «определение термина» синкретично совмещает в себе несколько коммуникативных намерений автора, интерпретация которых помогает вскрыть стоящие за ними мысли-
тельные операции выделения (указание на фокус внимания, его актуализация), противопоставления, оценки и т. д. Таким образом, авторизационный блок интегрирует коммуникативные и когнитивные функции высказывания, проявляя одновременно и главное свое свойство - связь с рефлексией. Существенным выводом из этого наблюдения над функционированием авторизации является также то, что автор научного текста в процессе текстотворчества выполняет многомерную обработку составляющих авторизованное речевое высказывание элементов смысла, «упаковывая» их в один ав-торизационый блок. Читатель, с другой стороны, интерпретируя коммуникативное намерение автора, производит обратный процесс «развертывания» авторизационного блока на несколько коммуникативных намерений, поиска за ними синкретичных ментальных операций и речемыслительных действий. Подобная интерпретация авторизационных смыслов в итоге имеет результатом субъективацию знания, делает изложение более интеллектуально насыщенным, а наличие внутренних каузальных связей внутри блока создает особую динамическую процессуальная модель текста и текстопорождения. Кроме того, авторизационный блок отражает одновременно рефлексивное начало научного познания (его аксиологический и психологический аспекты), проявляя ценностную ориентацию автора в содержании старого и нового знания, и его коммуникативно-прагматический аспект, связанный «непосредственно с текстообразовательной деятельностью, направленной на представление полученного знания адресату, т. е. соотнесен со сложным процессом перестройки всех экстралингвистических факторов научной деятельности в собственно лингвистические, текстовые» [10, с. 74].
Использование предлагаемой методики интерпретации дополнительных (аддитивных, импрессивных) смыслов авторизации позволяет повысить информативность коммуникативного акта, поскольку способствует раскрытию соотношения между социальным, психологическим, научно-теоретическим, общекультурным или иным уровнем реципиента научного текста и информационными качествами текста. А поскольку «построение научной теории языка - это прежде всего задача моделирования информационных процессов, моделирования языка как средства хранения, передачи и построения информации, какова бы ни была природа его носителей» [11, с. 8], сформулируем определение когнитивно-дискурсивной модели авторизации следующим образом: когнитивно-дискурсивная модель ав-
торизации представляет собой синкретичное, многоуровневое единство выраженных авторизацией смыслов, основанных на коммуникативном намерении автора, отра-
Когнитивно-дискурсивная модель авторизации
179
жающих лежащие за ними ментальные операции, связанные с обработкой и фиксацией в тексте и дискурсе научного знания. Когнитивный характер данной модели обусловлен и рецептивным ожиданием адресата, которое, по словам В.Е. Чернявской, наряду с концептом прототипическое, находится в центре внимания когнитивных исследований, посвященных вопросам о нормативном и вариативном в научном дискурсе [10, с. 23]. Описанная модель носит также инференциальный характер, если под инференцией понимать «широкий класс когнитивных операций, в ходе которых... интерпретаторам дискурса, лишенным непосредственного доступа к процессам порождения речи в голове или “душе” говорящего, приходится “додумывать за него”» [12,
с. 123]. Полагаем, что описанная нами когнитивно-дискурсивная модель авторизации, реализующаяся в научном дискурсе, может использоваться также для описания специфики других дискурсов и отдельных речевых жанров, поскольку может быть «привязана» к используемым в них наборам тем, гендерным и другим особенностям [13, с. 15].
ЛИТЕРАТУРА
[1] Касевич В. Б. Языковые и текстовые знания (Фрумкина Р.М., Звонкин А.К., Ларичев О.И., Касевич В.Б. Представление знаний как проблема) // Вопросы языкознания. 1990. № 6.
С. 85-101.
[2] Колшанский Г. В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М. : Комкнига, 2005. 232 с.
[3] Манаенко Г. Г. Соотношение «информация -языковое выражение // Язык и культура: тез. докл. III Междунар. конф. М. : МиИЯ, 2005.
С. 76.
[4] Рябцева Н. К. Язык и естественный интеллект / Ин-т языкознания РАН. М. : Academia, 2005. 640 с.
[5] Демьянков В. З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. 1994. № 4. С. 17-33.
[6] Баксанский О. Е., Кучер Е. Н. Когнитивные науки. От познания к действию. М. : Комкнига,
2005. 184 с.
[7] Гоичин С. В. Авторизационные блоки как элементы содержательно-смысловой структуры научного текста // Мир науки, культуры, образования. 2012. № 2 (33). C. 257-259.
[8] Маслова В. А. Когнитивная лингвистика: учеб. пособие. 3-е изд., перераб. и доп. Минск : Тет-раСистемс, 2008. 272 с.
[9] Чернявская В. Е. Интертекстуальное взаимодействие как основа научной коммуникации. СПб. : Изд-во СПбГУЭФ, 1999. 209 с.
[10] Чернявская В. Е. Коммуникация в науке: нормативное и девиантное. Лингвистический и социокультурный анализ. М. : Либроком, 2011. 240 с.
[11] Павиленис Р. И. Язык: уникальность и многомерность // Язык. Наука. Философия. Логикометодологический и семиотический анализ. Вильнюс, 1986.
[12] Макаров М. Л. Основы теории дискурса. М. : Гнозис, 2003. 280 с.
[13] Волошина С. В., Демешкина Т. А. Миромоде-лирующий потенциал речевого жанра (на материале диалектной речи) // Вестн. Том. гос. ун-та. Серия «Филология». 2012. № 3 (19).
C. 14-20.
