CC BY
142
УДК 81
Л. В. Коцюбинская, Л. И. Теплова L. V. Kotsyubinskaya, L. I. Teplova
Когнитивная структура языкового знака (на материале английских фразеологических единиц)
The cognitive structure of the language unit (based on studies of English phraseological units)
В статье рассматривается когнитивная структура, соотнесенная с фразеологической единицей. Когнитивная структура ФЕ состоит из двух основных уровней - когнитивного уровня значения и когнитивного уровня внутренней формы. Совпадение когнитивных моделей в разных языках способствует пониманию иноязычных ФЕ.
The article deals with the cognitive structure of phraseological units that may be regarded as a two-leveled cognitive structure. The main levels of this structure are the cognitive level of inner form and the cognitive level of meaning. Similarity of cognitive structures in different languages helps to borrow and understand phraseological units.
Ключевые слова: фразеологическая единица, когнитивная структура, когнитивная структура фразеологического знака, внутренняя форма, значение, язык международного общения.
Key words: phraseological unit, cognitive structure, cognitive structure of the phraseological unit, inner form, word-meaning, international English.
В современном мире наблюдается тенденция к расширению и углублению международных контактов в различных сферах жизни, происходит формирование единого информационного пространства, ведущим языком которого становится английский язык.
Двадцатый век принес существенные изменения в глобальную языковую ситуацию, идут активные процессы языковой конвергенции, складывается ситуация глобальной билингвизации мирового сообщества [8]. В связи с этим представляется интересным изучить вопрос о роли фразеологических единиц в данном процессе. Фразеологические единицы (ФЕ), являясь душой всякого национального языка, отражают культурные установки народа, и поэтому пред-
© Коцюбинская Л.В., Теплова Л.И., 2014
38
ставляют значительные трудности для декодирования носителями иного лингвокультурного сообщества.
С другой стороны, фразеологизмы - одна из языковых универсалий, поскольку нет языков без фразеологизмов. Языки мира очень разнообразны, но основные механизмы когниции универсальны, что и проявляется в семантике языка. Фразеологизм, будучи высокоинформативной языковой единицей, рассматривается как особая структура (модель) знаний. Совпадение когнитивных моделей в разных языках способствует пониманию иноязычных ФЕ. Содержательное пространство ФЕ - значение и внутренняя форма -образуют единую когнитивную структуру. Основой этой структуры является когнитивный уровень значения и когнитивный уровень внутренней формы.
В связи с этим необходимо сказать несколько слов о понятии «когнитивная структура». Существуют разные трактовки понятия «когнитивные структуры». А.А. Кибрик рассматривает когнитивные структуры как структуры человеческого сознания, мышления и познания [11, с. 126], В.Б. Касевич предполагает, что когнитивные структуры - структуры, создаваемые человеком в процессе переработки информации [9, с. 8]. Автор данной работы вслед за Е.В. Ивановой рассматривает понятие «когнитивная структура» как схему репрезентации знания, которая слагается из вербализованных и не-вербализованных знаний [7, с. 10].
Под невербализованными формами репрезентации знания понимаются те средства переработки информации (ментальные репрезентации), которыми пользуется человек, не прибегая к помощи языка как такового: образы, «картинки», схемы [12, с. 91]. Вербализованные (языковые) знания делятся на собственно языковые, ограниченные рамками соответствующей языковой системы, и текстовые, «построенные» благодаря использованию языка [9, с. 8]. При этом текстовые знания по объему значительно превосходят собственно языковые и включают энциклопедические [10, с. 99-100].
Самыми распространенными структурами представления знаний являются категории, кинэстетические образ-схемы, фреймы, сценарии и др.
Значение в современных научных парадигмах рассматривается как когнитивная структура, отражающая знания и опыт, зафиксированные в языке и тесно связанные с деятельностью человека. Зна-
чение включает в себя весь комплекс знаний об обозначаемом, в том числе потенциальные и ассоциативные признаки. В когнитивной лингвистике постулируется невозможность строгого разделения собственно языковой и энциклопедической информации вследствие неавтономности языкового знания, его неотделимости от знаний о мире вообще [5].
Значение языковой единицы (ФЕ) становится понятным только в контексте других когнитивных структур, или блоков знаний, которые стоят за этими значениями и обеспечивают их понимание. Этот разворот проблематики позволяет рассматривать ФЕ как фигуру на фоне некоторой базовой для нее структуры знаний [19, с. 8].
В.Н. Телия полагает, что ФЕ имеет референцию «не прямо» к миру, а всегда через фреймовое включение [18, с. 91-92]. Фразеологизм наделен способностью указывать на мир своим значением, которое «встраивается» в структуры знания о мире - фреймы, сценарии, являющиеся своего рода посредниками между собственно языковым значением и обозначаемой действительностью.
В значении ФЕ взаимодействуют две структуры знания - знания «категоризующие» и знания «сценарные»; первые «упаковываются» в классифицирующий фрейм, а вторые в ситуативный [18, с. 175].
Подводя итог рассуждениям о когнитивном подходе к исследованию фразеологического значения, отметим, что в современной науке о языке существуют и другие подходы к исследованию значения языковых единиц (ФЕ): трансформационно-интерпретирующий анализ (интерпретация одного значения через значение другого фразеологизма), компонентный анализ (разложение значения на минимальные семантические составляющие), перифразирование (объяснение значения одного слова / ФЕ через его синонимы), дистрибутивный анализ (выявление значения слова / фразеологизма через его окружение). Описанные методы изучения значения языковых единиц не являются взаимоисключающими, скорее дополняют друг друга, подчеркивая комплексность и много-аспектность этого явления.
В когнитивной структуре языкового фразеологического знака оказывается представленной и внутренняя форма. Внутренняя форма, хранящая конкретное представление о каком-либо факте, событии, явлении, представляет собой сложную по организации когнитивную структуру. Как уже отмечалось, когнитивные структуры
диффузны. Когнитивный уровень внутренней формы (как и значения ФЕ) становится понятным только в контексте других когнитивных структур, блоков знаний - фреймов и ситуаций.
Внутренняя форма ФЕ является важнейшим фактором формирования семантической структуры ФЕ, одним из его конститутивных и дифференциальных признаков.
В то же время внутренняя форма ФЕ - феномен исключительно сложный. Несмотря на многочисленные исследования в этой области необходимо признать, что они не привели к созданию целостной теории понятия «внутренняя форма». В современном языкознании трактовки понятия «внутренняя форма» весьма разнообразны и противоречивы. Нередко исследователями, определяющими этот термин, называются свойства весьма разного порядка. Это представляется вполне объяснимым, поскольку лингвисты используют различные подходы и критерии к изучению данного явления и, соответственно, приходят к разным результатам и выводам.
Представляется, что внутреннюю форму ФЕ можно определить как буквальное значение ФЕ. Такое определение соответствует трактовке внутренней формы слова А.А. Потебни, который в работе «Мысль и язык» называет внутренней формой «ближайшее этимологическое значение слова, тот способ, каким выражается содержание» [14, с. 146].
Фразеологический фонд любого естественного языка делится на два разряда - образных и безобразных ФЕ. Образные ФЕ составляют значительную часть фразеологического фонда. Исторически, возникая на базе безобразных переменных сочетаний, они в процессе своего становления проходят стадию фразеологизации. Семантика их, следовательно, носит двуплановый характер: современное фразеологическое значение воспринимается на фоне исходного прямого значения переменного словосочетания [13, с. 157-160].
Образность рассматривается экспонент внутренней формы фразеологизма. Однако понятие «внутренняя форма» не исчерпывается понятием «образность». Оно значительно шире, нежели только образность. Так, Ю.А. Гвоздарев указывает, что внутренняя форма выступает категориальным признаком ФЕ, образность факультативным [4, с. 74-75].
Проблема образности не раз привлекала внимание языковедов, но трактовалась она по-разному и с разных позиций.
Лингвистическую сущность образности, на наш взгляд, вскрыл В.Г. Гак в книге «Беседы о французском слове» [2]. Определяя понятие «образность», лингвист исходит из семантической двуплано-вости образных единиц, которая позволяет уяснить механизм возникновения лингвистического образа. В.Г. Гак полагает, что в основе образности лежит «совмещенное видение двух картин», одна из которых создает образное (переносное) значение слова (или выражения), а другая соответствует его буквальному (исходному) значению. Указанные картины, соответствующие двум различным значениям, накладываются друг на друга, причем, образное значение находится на первом плане, а буквальное на втором исходном [2, с. 101].
В структуре фразеологического образа широкую реализацию находит метафора и метонимия. Метафора и метонимия - это не просто тропы, это когнитивные инструменты познания человеком действительности, основанного на человеческой способности соизмерять, ассоциировать разные категории, и такое измерение происходит в соответствии с собственно человеческим масштабом знаний и представлений.
Метафора и метонимия являются двумя универсальными семантическими законами. Их универсальность проявляется в том, что они наблюдаются во всех языках и во все эпохи. Они охватывают разные аспекты языка и обнаруживаются во всех его функциональных разновидностях.
Среди метафорических названий языков наблюдаются поразительные совпадения. Например, названия животных широко используются для характеристики людей. При этом универсальными могут быть переносы не только от отдельных слов, но и от целых семантических сфер.
Как правило, метафоризации подвергаются, прежде всего, слова, обозначающие наиболее известные понятия и предметы из ближайшего окружения человека. В разных языках эти слова составляют одни и те же лексические группы. Это название частей человеческого тела, родственных связей, животных и растений, материалов и предметов одежды, предметов обихода, явлений природы, еды и т.п. Так, например, многие наименования животных стали устойчивыми метафорами, обозначающими свойства и качества человека. Здесь
также наблюдается сближение между языками, ср.: лиса - хитрый, льстивый человек, осел - глупый человек и т.п.
Сходство образов и параллелизм в метафорических переносах проявляется в пространстве и во времени. В пространстве это проявляется в том, что разные языки, независимо друг от друга, прибегают к одинаковым метафорическим переносам. Временной аспект состоит в том, что в пределах одной группы языков и даже одного языка на разных этапах развития воспроизводят одни и те же метафорические / метонимические переносы [3, с. 21-22].
Универсализм основных форм семантических преобразований определяется общечеловеческим характером логико-мыслительных операций и типовых ассоциаций, связанных с выявлением различных видов сходств отношений, функций, их замен, комбинаций и др., присущих языковой действительности, мыслимых как реальные или ирреальные [15, с. 75].
Метафоры развиваются в языке в зависимости от некоторого исходного образа. Так, В.Н. Телия, исследуя особенность фразеологически связанных значений слов, приходит к выводу о том, что во фразообразовании особую роль играют семантически ключевые в данном сочетании слова, которые детерминируют весь процесс формирования фразеологически связанных значений [16, с. 147]. Ученый рассматривает такие слова как опорные наименования. Их денотацией, заключает автор, как бы очерчивается та сфера действительного, к элементам которой прилагаются переосмысляемые значения слов, отражая при посредничестве опорных наименований «кусочки действительности».
Ведущая роль семантичекси ключевых слов (опорных наименований) в несвободных устойчивых сочетаниях была отмечена в модели «смысл - текст» в работе Ю.Д. Апресяна. Исследователь приводит список лексических функций, превышающий 50 единиц, которые представляют собой переосмысление регулярно выражаемых словообразовательными средствами смыслов. Парадигматичность зависимости метафоры от ключевого слова, по мнению автора, прослеживается в сочетаниях типа получать, обретать надежду; хранить, поддерживать надежду; потерять надежду; надежда пришла к кому-либо [1, с. 36-55].
С позиций когнитивной лингвистики в механизме метафорического переноса главную роль играет знание.
В основе теории метафоры Дж. Лакоффа и М. Джонсона [20] лежит положение о том, что мышление, концептуальная система человека, следовательно, и языковая семантика носит метафорический характер. Осмысление более или менее сложных объектов и явлений основывается на переосмыслении базисных понятий человеческого опыта (физического, сенсорно-моторного, анатомического и т.д.).
Метафоры как лингвистические выражения возможны лишь благодаря тому, что они заложены в понятийной системе человека. Понятийная система определяет образ-схемы, по которым человек думает и действует. Выявить эти образ-схемы можно посредством наблюдения за функционированием языка - ведь в основе языкового общения лежит та же понятийная система, что используется человеком в процессе мышления и деятельности. Таким образом, язык признается важным источником данных о понятийной системе человека [20, с. 6].
Метафорическое переосмысление отражает базовый когнитивный процесс получения выводного знания, когда из сопутствующих какому-либо понятию ассоциаций формируется новое знание, результатом когнитивной обработки которого будет появление нового концепта.
Взаимодействие двух объектов в метафорическом процессе представляет собой интеракцию между старым и новым знанием, проходящую как когнитивная обработка этого знания, т.е. как «вычерпывание» из этих объектов признаков, релевантных для нового концепта [17, с. 43].
По мнению сторонников когнитивного подхода, главную роль в наших повседневных семантических выводах играют не формализованные процедуры типа дедукции и индукции, а аналогия.
Аналогию - когнитивную операцию приводит в движение модус фиктивности «как если бы». Модус фиктивности - мощное средство познания: с допуска о подобии начинается формирование любой гипотезы - научной или художественной [17, с. 39].
Метафора изначально настроена на диалогическую форму развития ее содержания и понимания, благодаря модусу «как если бы». Расшифровка метафоры не составляет особой трудности, особенно в тех случаях, когда она оперирует обычными для носителей данного языка ассоциациями.
Как средство создания образности продуктивна и метонимия. Однако этот троп более «реалистичен», чем метафора. Метонимия оперирует реальной смежностью, соположением обозначаемых или их парциальностью. Хотя образность не чужда метонимии, обращение к ним не нуждается в гипотезах о подобии, т.к. метонимия и в реальности сохраняет ассоциативную смежность с новым обозначением [17, с. 182].
Итак, с позиции когнитивной лингвистики фразеологизм рассматривается как когнитивный языковой знак. Когнитивная структура ФЕ состоит из двух уровней - когнитивного уровня значения и когнитивного уровня внутренней формы.
Гипотезу о существовании зависимости между пониманием иноязычных ФЕ и наличием в языке-реципиенте выражений, возводимых к аналогичным когнитивным структурам, высказывает Д.О. Добровольский [6, с. 42-43]. Автор полагает, что предложенный Дж. Лакоффом и М. Джонсоном аппарат анализа метафор обладает значительной объяснительной силой и позволяет ответить на вопрос, почему одни иноязычные ФЕ понимаются и могут заимствоваться, а другие - нет.
ФЕ могут быть заимствованы и поняты носителями другого языка, если в языке-реципиенте существуют когнитивные структуры, возводимые к аналогичным когнитивным структурам языка источника. Так, например, носителями разных европейских языков легко будут поняты и заимствованы ФЕ с общей семантикой «заниматься бесполезным делом»:
add flame to flame - to act uselessly;
add water to the sea/ seek water in the sea - to act foolishly;
lend light to the sun - to act foolishly and uselessly.
Указанные выше ФЕ построены по общей когнитивной фразеологической модели: доставлять предметы Х туда, где они находятся в избытке - заниматься совершенно бесполезным делом:
carry coals to Newcastle (иск.) - to act foolishly and uselessly (Ньюкасл - центр угольной промышленности);
das Wasser in den Rheins (ins Meer) tragen (нем.) - букв. носить воду в Рейн, в море;
ездить в Тулу со своим самоваром (русск.) и др.
На уровне внутренней формы ФЕ современных европейских языков фиксируются топонимы (Тула, Newcastle), гидронимы (der Rhein), характерные для определенной страны и вызывающие представление о ней.
Представляется, что топонимы и гидронимы как слова-компоненты ФЕ усложняют процесс заимствования, т.к. специфические для определенной нации реалии и связанные с ними ассоциации могут быть не известны представителям других народов. Например, итальянский фразеологизм portare vasi a Samo (букв. «возить вазы на остров Самос») будет декодирован только в том случае, если у языкового коллектива компонент «Samo» вызывает представление об острове, на котором производят вазы.
Итак, исследование фразеологический единиц в рамках когнитивной лингвистики представляет значительный интерес и дает большой лингвистический материал. С позиции когнитивной лингвистики фразеологизм рассматривается как когнитивный языковой знак. Когнитивная структура ФЕ состоит из двух уровней - когнитивного уровня значения и когнитивного уровня внутренней формы. Такой взгляд на природу ФЕ открывает перед исследователями новые перспективы: изучить способ фразеологического представления знания.
Список литературы
1. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. - М.: Наука, 1974. - 367 с.
2. Гак В.Г. Беседы о французском слове. (Из сравнит. лексикологии фр. и рус. яз.). - М.: Междунар. отношения, 1966. - 335 с.
3. Гак В.Г., Телия В.Н., Вольф Е.М. и др. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте / отв. ред. В.Н. Телия, АН СССР, Ин-т языкознания. - М.: Наука, 1988. - С. 11-26.
4. Гвоздарев Ю.А. Основы русского фразеобразования. - Ростов н/Д.: Изд-во Рост. ун-та, 1977. - 184 с.
5. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопр. языкознания. - 1994. - № 4. - С. 17-33.
6. Добровольский Д.О. Образная составляющая в семантике идиом // Вопр. языкознания. - 1996. - № 1. - С. 71-92.
7. Иванова Е.В. Пословичные картины мира (на материале английских и русских пословиц). - СПб.: СПбГУ, 2002. - 160 с.
8. Кабакчи В.В. Основы англоязычной межкультурной коммуникации. -СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена - ИВЭСЭП, 1998. - 232 с.
9. Касевич В.Б. Языковые структуры и когнитивная деятельность // Язык и когнитивная деятельность / АН СССР, Ин-т языкознания; [Редкол.: Р.М. Фрумкина (отв. ред.) и др.]. - М., 1989. - С. 8-18.
10. Касевич В.Б. Языковые и текстовые знания // Вопр. языкознания. -1990. - № 6. - С. 98-101.
11. Кибрик А.А. Когнитивные исследования по дискурсу // Вопр. языкознания. - 1994. - № 5. - С. 126-140.
12. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г. и др. Краткий словарь когнитивных терминов / под общ. ред. Е.С. Кубряковой. - М.: МГУ, 1996. - 245 с.
13. Мокиенко В.М. В глубь поговорки: кн. для учащихся. - Киев: Рад. шк., 1989. - 220 с.
14. Потебня А.А. Мысль и языкъ. - 3-е изд. - Харьковъ: тип. «Мирный трудъ», 1913. - 225 с.
15. Солодухо Э.М. Теория фразеологического сближения (На материале яз. слав., герм. и роман. групп). - Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1989. - 294 с.
16. Телия В.Н. Вторичная номинация и ее виды // Языковая номинация: Виды наименований. - М., 1977. - С. 129-222.
17. Телия В.Н., Гак В.Г., Вольф Е.М. и др. Метафора как модель смысло-производства и ее экспрессивно-оценочная функция // Метафора в языке и тексте; отв. ред. В.Н. Телия; АН СССР, Ин-т языкознания. - М.: Наука, 1988. -174 с.
18. Телия В.Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. - М.: Языки рус. культуры, 1996. - 284 с.
19. Феоктистова А.Б. Когнитивные аспекты семантики идиом, обозначающих чувства-состояния: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М., 1996. - 17 с.
20. Lakoff G., Johnson M. Metaphors we live by. - Chicago, London, 1980. -242 p.
